Глава 15

В палатке Ту Хокс встал по стойке «смирно» и отдал честь главнокомандующему. Верховный главнокомандующий стоял за ломберным столом. А в глубине палатки Ту Хокс увидел человека, который удобно устроился на стуле.

— Раске!

Немец ухмыльнулся и приветствовал его взмахом руки.

— Мой старый друг и враг, краснокожий Ту Хокс!

Главнокомандующий объяснил присутствие здесь Раске. Большой Совет Перкунии выбрал нового короля. И первым его действием был указ об аресте Раске. Немца обвинили в убийстве наследника трона.

Раске бежал. На новой двухмоторной машине он перелетел Северное Море и совершил посадку на восточном берегу Северной Блодландии. Он явился к военному начальству и попросил убежища.

— Я не знаю, что с ним сделать, застрелить или выслушать, — сказал главнокомандующий. — Как заложник он не представляет из себя никакой ценности, а использовать его технические знания слишком поздно.

Раске сказал:

— Если я достану бензин, мы с Ту Хоксом сможем отправиться в Ирландию. Блодландия нужна им.

— В Ирландии тоже нет бензина, — ответил Ту Хокс. — Что мы сможем там сделать?

— Я хочу рассказать вам то, что перкунцы держат в тайне. В ближайший год они не планируют никакого вторжения в Ирландию. Перкуния истощена, и у нее не хватает ни материалов, ни людей, для новой кампании. Конечно, Перкуния блефует и требует капитуляции блодландских военных сил, находящихся в Ирландии. Но если вы откажетесь, если вы продержитесь, у вас будет примерно еще год времени, чтобы подготовиться к последнему сражению. За это время вы сможете обеспечить себя бензином, маслом и боеприпасами. А я установлю контакт с Иквани. При таких обстоятельствах они дадут то, что нужно Ирландии. Если мы с Ту Хоксом дадим Иквани всю информацию, которая нужна им для постройки военно-воздушного флота, они помогут Блодландии!

Главнокомандующий взглянул на Ту Хокса.

— Можем ли мы ему верить?

— Да, верить ему можно. Я не сомневаюсь в том, что он установит связь с Иквани. Но то, что они снабдят нас оружием и боеприпасами — это чушь. Даже если они рискнут сделать это и прибудут а Ирландию с крейсерами и грузовыми судами, это не принесет никакого успеха. Зато перкунские военно-воздушные силы будут обеспечены. Нет, от Иквани нельзя ожидать никакой помощи.

— Пожалуй, это так, — сказал Пенита. Он повернулся к Раске. — Вас отведут в арестантскую, а я тем временем подумаю, что с вами делать. — По его знаку появились два жандарма и увели немца. Когда эти трое проходили мимо него, Ту Хокс сказал:

— Вам не повезло, друг мой. Некоторое время вы были великим человеком, более великим, чем были и могли быть на нашей старой Земле. Будьте этим довольны.

Раске снова ухмыльнулся.

— Краснокожий, я еще не мертв. Позже мы еще увидимся, если вы останетесь в живых.

Ту Хокс посмотрел ему вслед и подумал, что в словах Раске прозвучало что-то большее, чем просто юмор висельника или хвастовство. Предстоящий бой мог легко стать для Ту Хокса последним.

Он вынужден был принять в нем участие. На следующий день бои разгорелись вокруг укрепленных позиций блодландцев. Ту Хокса четырежды легко ранило пулями и осколками гранат. Во время рукопашной он получил колотую штыковую рану. Наступил вечер, а с ним и отступление на запад. Главнокомандующий был уверен, что главный удар противника будет направлен на запад, чтобы не дать противнику восстановить свои силы.

Мы можем уйти в горы или пустынную местность и вести партизанскую борьбу, размышлял Ту Хокс. Если мы не умрем с голоду или не замерзнем зимой, то все равно, рано или поздно, попадем в плен. Единственное спасение — только берег и корабль в Ирландию. К дьяволу, мы ничего не должны этим людям! Это не наша борьба. Это ни в коем случае не мой мир. Я отправлюсь в Хивику — как только удастся.

На следующий день они прибыли в Лефсвик, находящийся на северном берегу Ирландского моря. Город был запружен беженцами и все они хотели отправиться в Ирландию. В порту стояли четыре больших парохода и множество рыбачьих суденышек, но из-за массы людей у Ту Хокса было мало надежды попасть на борт одного из этих пароходов. Но едва он появился в порту, как услыхал свое имя и увидел Хэмфри Джильберта, который рассекал поток людей своим необъятным телом.

— Ту Хокс! Мой попутчик! Какое счастье! Я искал вас и надеялся, что вы придете! Я возьму вас в свою каюту — люкс, ха-ха! Но вам придется спать на полу! И надо спешить! Корабль отплывает через тридцать пять минут! Я уже потерял всякую надежду!

— Вы не видели Ильмику Хускарле? — спросил Ту Хокс.

— Не видел ли я ее? — толстяк в возбуждении бегал взад и вперед. — Она в моей каюте-люкс! Она, как и я разыскивала вас. Влюбленные соединятся, они будут счастливы, и это все!

Ту Хокс был слишком обрадован и возбужден, чтобы ответить. Он воспринимал только половину потока слов Джильберта. У моря их остановила цепь постовых и офицер тщательно проверил их бумаги, прежде чем пропустить дальше. Если бы офицер не пропустил их, Квазинд бросил бы его в воду, тем временем Ту Хокс попытался бы пробиться на корабль, чтобы найти Ильмику. Но, конечно, это было бы глупо: на трапе было полно солдат, которые тут же бы его застрелили.

И все же его восторг был не так велик, чтобы не заметить хорошо-знакомую фигуру на носовой части судна. Ту Хокс остановился, присмотрелся внимательнее и покачал головой. Этого не могло быть!

Но он не ошибся. Высокий, светловолосый, с внешностью жениха перед свадьбой, Раске улыбался ему сверху. Немец помахал рукой, повернулся и скрылся в толпе. Ту Хокс удивился, как же Раске освободился из-под ареста и попал на борт парохода для элиты беженцев. Если Раске был достаточно быстр и умен, чтобы оказаться на свободе, он мог использовать ее и для того, чтобы найти Ту Хокса. Но единственное, чего теперь хотелось Ту Хоксу — это сжимать Ильмику в своих объятиях.

Это он и сделал, конечно, не только из романтических побуждений. Кроме Джильберта и Квазинда, в каюте было еще пять человек.

Корабль отплыл, набрал максимальную скорость и взял курс к берегам Ирландии. Но даже теперь никто не мог быть уверенным, что судно благополучно прибудет в Дублин. Каждое мгновение могли появиться перкунские самолеты и дирижабли и забросать бомбами переполненный людьми пароход. Чуть позже на море лег туман; и беженцы оказались в относительной безопасности. Корабль вошел в бухту, на берегу которой находился Дублин, и пришвартовался. Пассажиры под пронизывающим дождем сошли на берег. Джильберт повел Ильмику, Ту Хокса и Квазинда к дому одного из своих друзей. Там они впервые узнали о разразившейся эпидемии.

Тридцать лет назад война уже приносила с собой чуму и холеру. И вот теперь валяющиеся повсюду трупы непогребенных мертвецов, ослабляющий людей голод и убийственно-холодная зима, отсутствие санитарии и миллионы расплодившихся крыс снова породили черную смерть.

Обычно красное лицо Джильберта побелело и он больше не улыбался.

— Мои родители и три сестры умерли в прошлую эпидемию. Тетя отвезла меня в Ирландию, чтобы уберечь от эпидемии, но зараза оказалась быстрее, чем мы, и тетя тоже умерла. Боже, помоги человечеству! Ну, теперь нам предстоит такой танец смерти, какой в Перкунии видели только в кошмарах. Эпидемия не пощадит и ее. Я отважусь предсказать, что в ближайшие два года вымрет половина человечества.

— Если бы вы послушали меня, — начал Ту Хокс. Затем он замолчал, пожал плечами и сказал. — Мы останемся здесь и умрем?

Джильберт ожил.

— Нет! Один из моих кораблей стоит в гавани, это — последний. Он загружен провиантом и, насколько я знаю, готов к отплытию. Мы еще сегодня вечером отплывем в Хивику! Будем надеяться, что доберемся к острову, прежде чем там узнают об эпидемии. Иначе нам никогда не позволят высадиться там на берег.

Ту Хокс понял, о чем подумал Джильберт.

— Да, будем надеяться, — сказал он. — Но я не питаю особого доверия к этим историям суеверных священников-колдунов.

— Почему бы и нет? — спросил Джильберт.

И действительно, подумал Ту хокс, почему бы и нет?

Проходили дни, и единственное, что видели пассажиры — холодный и сырой океан. Оптимизм Ту Хокса постепенно угас. Даже если в этой горе на побережье действительно существуют Врата, они, наверняка, закрыты. Колдуны говорили, что Врата открываются раз в пятьдесят лет или что-то около этого, и всего на несколько минут. Последний раз, по их словам, это произошло лет тридцать назад. Другая проблема — как добраться к этим Вратам. Пещера была священным местом острова. Кроме священников-колдунов и, может быть, нескольких высших сановников, никто не имел права туда входить. Сама гора возвышается недалеко от берега, но окружена высокой стеной и тщательно охраняется.

И все же путешествие для Ту Хокса было не таким уж и неприятным. Для них с Ильмикой это был медовый месяц. Но трудно передать, что он почувствовал, когда пароход пересек ту невидимую линию, за которой на его родине начинался американский континент. Он ожидал чуть ли не сотрясения корабля и готов был услышать шорох и царапанье под килем. Но «ХВЕЙЛГОЛД» спокойно скользил дальше, в то время как где-то глубоко под его днищем был штат Нью-Йорк. Ту Хокс представлял затонувший метрополис с небоскребами и человеческими костями на улицах; а над всем этим плавают рыбы. Конечно, это была чистая фантазия: в этом мире Америку еще не видел ни один человек. Она находилась в двух тысячах метрах под поверхностью моря, в темноте и холоде, покрытая толстым слоем ила и отложений.

Днем позже — Ту Хокс рассчитал, что они проплывали то место, где на его родной земле находился Канзас — капитан увидел ниточку дыма из труб другого корабля. Ту Хокс взял у Джильберта бинокль и осмотрел морской горизонт. Там, далеко на горизонте, плыло темное облако. Понаблюдав за ним какое-то время, он приказал капитану увеличить скорость, объяснив, что хоть это может быть и мирный торговый корабль из Южной Африки, лучше, все же, избежать с ним встречи.

К вечеру незнакомый корабль приблизился, и его можно было видеть уже без бинокля. Капитан сказал, что скорость этого корабля слишком высока для обычного грузового судна. Это мог быть только военный корабль.

На следующий день расстояние между кораблями сократилось до одной мили. Белый корпус преследователей сверкал в лучах яркого солнца, и капитан определил, что это арабский крейсер.

Пришла ночь. Крейсер приблизился еще на пол мили, и держал «ХВЕЙЛГОЛД» в конусе яркого света от носового прожектора. Капитан отказался от бесполезных маневров и только развил полную скорость. До тех пор, пока икванцы не взорвут над его головой хоть одну гранату и не потребуют остановиться, он больше ничего не мог сделать.

В середине ночи заштормило, о чем капитан молил в течении тридцати шести часов, и с запада надвинулась темная стена. С ней пришел ветер, а с ним — волны. Через две минуты на корабль обрушились потоки воды. Капитан погасил позиционные огни и круто повернул на юг. Когда на следующее утро взошло солнце, океан был чист. Капитан снизил скорость, так как машины слишком долго работали с полной нагрузкой.

Глава 16

В течение трех следующих дней горизонт был чист. На утро четвертого капитан сказал, что корабль находится в ста милях восточнее Куалоно, главного порта Хивики на побережье Атлантики, и скоро покажется маленький островок Микиао. Минут через сорок из морской глади на западном горизонте появился пятисотметровый вулканический конус острова. Довольная улыбка вдруг исчезла с лица капитана; обернувшись, он увидел на горизонте ниточку дыма. Корабль шел на полной скорости, все пассажиры собравшись на корме, тревожно вглядывались в вспененное море за кормой судна. Восходящее солнце светило людям в глаза, слепило их, и в этот раз икванцам удалось подойти гораздо ближе. Крейсер быстро приближался, пытаясь перерезать путь «ХВЕЙЛГОЛДУ» к защищенной гавани Куалоно.

Капитан посоветовался с Джильбертом и повернул корабль на сорок пять градусов на северо-запад.

— Перед восточным берегом — много опасных рифов, — сказал капитан. — Я хорошо знаю их. Мы пройдем через пояс рифов и, если нам хоть немного повезет, мы удерем от икванцев. Если не удастся, я выброшу судно на полосу песка, если на этом гористом берегу вообще есть таковая. Во всяком случае, арабы не получат мой корабль в свои грязные руки.

— Мы держим курс на гору Лапу, где находится пещера, — добавил Джильберт. — Если мы бросим там якорь, у нас будет хороший предлог для вторжения в область, объявленную табу. Кроме того, мы прибудем туда поздно вечером, и, может быть, хивиканцы не заметят нас...

«ХВЕЙЛГОЛД» на всех парах мчался на северо-запад. Преследователь тоже изменил курс и уверенно приближался. Когда по левому борту появился черный крутой берег, крейсер Иквани приблизился на половину морской мили: через четверть часа из дула его носовой пушки вылетел клуб черного дыма и в двадцати метрах от борта «ХВЕЙЛГОЛДА» поднялся белый фонтан. Через пару секунд такой же фонтан взлетел в пятнадцати метрах за кормой судна.

Тем временем капитан вел корабль зигзагами через узкий проход между рифами. Некоторые из них можно было различить только по изменению цвета воды; другие были так близко от поверхности воды, что море над ними, казалось, кипело; а некоторые поднимались над поверхностью и вода бушевала вокруг их черных спин.

С крейсера больше не стреляли. Похоже, это были предупреждающие выстрелы, чтобы жертва остановилась. Когда икванцы поняли, что пароход пытается ускользнуть от них через проход между рифами, то последовали за ним его же курсом. Они делали это осторожно и скорость их была значительно меньше. Ту Хокс удивлялся, что арабы вообще пошли на такой риск. Почему они так настойчиво преследуют их? Что значит для них грузовое судно уже не первой молодости? Может быть, их шпионы в Блодландии узнали, зачем «ХВЕЙЛГОЛД» плывет в Хивику?

Это бы объясняло и то, что они не потопили корабль. Им нужен был Ту Хокс, и живой, чтобы использовать его знания.

Гора Лапу выступала выдающимся в море мысом. С севера и востока остров заканчивался крутыми берегами; отвесные утесы поднимались на высоту нескольких сот метров. Южный берег плавно спускался к бухте в виде полумесяца, на берегу которой была широкая полоса темного песка. В эту бухту и старался направить капитан свой корабль. Раздался тихий шорох киля об один из рифов — и корабль вышел на чистую воду.

— Тут крейсер не пройдет, не повредив себе киль. Надеюсь, что он попытается сделать это и сядет на мель.

Он на малом ходу направил пароход в бухту и плыл, пока под килем, оставалось хоть несколько дюймов воды, потом лег в дрейф, бросил якорь и спустил две шлюпки. Крейсер не отважился на такой проход. Он осторожно развернулся на месте и, наконец, остановился, повернув нос в открытое море. Его моторы все время работали, чтобы удержаться на месте; на воду были спущены две моторные шлюпки. Ту Хокс наблюдал за ними в бинокль Джильберта. Он увидел, что шлюпки вооружены стационарными двухдюймовыми пушками и переносными гранатометами. В каждой из шлюпок находилось примерно тридцать морских пехотинцев. В шлемах, обмотанных тюрбанами, нагрудных панцирях и шароварах они были похожи на средневековых воинов-сарацинов. Икванцы были вооружены ружьями, кинжалами и саблями и, кроме оружия, у каждого из них на поясе была большая синяя сумка с запасом провизии.

В двух шлюпках парохода разместились Ту Хокс, Джильберт, Квазинд, Ильмика и часть экипажа судна. Добравшись до берега, они вылезли из шлюпок, быстро пересекли прибрежную полосу и начали подъем. Солнце скрылось за гранью каменного мыса, и на склон горы опустилась темнота. Над ними было чистое синее небо; зеленое море с белой линией прибоя лежало у их ног. Когда шлюпка с крейсера достигла берега, и морские пехотинцы выпрыгнули на мелководье, у преследуемых было двадцать минут форы. Смеркалось, и они торопились, чтобы до наступления полной темноты достигнуть стены, возвышающейся над склонами.

Толстый Джильберт запыхался и так громко и тяжело дышал, что его можно было слышать метров за пятьдесят. А на горе царила полная тишина. Изредка под чьей-то ногой хрустела ветка, шелестела сухая листва, потревоженная при ходьбе. Когда они, наконец, остановились передохнуть, и Джильберт перевел дух, тишина стала такой полной, словно они были в кафедральном соборе.

Они двинулись дальше, вверх по склону. Часа через два на небе появилась луна и залила гору своим серебристым светом. Лес кончился. У верхнего края просеки отряд увидел иззубренную стену, сложенную из черных каменных блоков. Она поднималась вверх метров на семь. Недалеко от них из стены выступала стройная башенка.

— А где же охрана? — прошептал Джильберт.

Лунный свет сверкал на зубцах стены, но кроме шелеста ветра в листве деревьев, не было слышно ни звука.

Ту Хокс наблюдал за маленьким сводчатым входом в башню.

— Если охрана там, то она спряталась. Но ждать больше нельзя.

Со смотанной веревкой в левой руке и трезубым якорьком в правой, он выбежал из укрытия. Он ожидал оклика из черного нутра башни и последующей за ним вспышки ружейного выстрела, но на стене, залитой неземным сероватым светом, все было тихо. Подпрыгнув, Ту Хокс забросил якорек. Сверху послышался звонкий металлический звук, заставивший его вздрогнуть.

Он потянул за веревку, и она натянулась: якорек зацепился. Перехватывая веревку руками, он пошел по стене вверх. Поднявшись, Ту Хокс заглянул за стену, и не увидев ничего подозрительного, перевалился в проход для охраны. Там он замер в ожидании сигнала тревоги. Но было по-прежнему тихо.

Он вытащил револьвер и вбежал в узкую дверь ближайшей башенки. Внутри никого не было. Приставная лестница, освещенная скупым лунным светом, вела наверх, на деревянную платформу.

Ту Хокс покинул башенку, прихватив с собой лестницу, спустил ее с внешней стороны стены и просигналил остальным. Скоро весь отряд собрался на стене. Джильберт приказал команде корабля занять участок стены длиной метров сто, чтобы задержать икванцев.

Джильберт, Квазинд, Ильмика и Ту Хокс отправились дальше. Они спустились вниз по деревянной лестнице с внутренней стороны стены и оказались на тропинке, которая петляя уходила в гору. По-прежнему не было видно никаких следов хивиканцев. По неизвестной причине охрана покинула свои посты.

Хотя тропинка была и крутая, пробираться по ней было довольно легко, и, когда засерел рассвет, до вершины оставалось всего насколько сот метров. И здесь они наткнулись на первого хивиканца. Человек лежал на животе поперек тропинки, на нем была накидка из разноцветных перьев, украшенная бирюзой и смарагдами; лицо прикрывала деревянная маска. Он был мертв.

Ту Хокс перевернул труп на спину и снял маску. Лицо священника-колдуна было темно-серым. Ту Хокс разрезал накидку и хлопчатобумажную рубашку под ней и осмотрел тело. Никаких повреждений на нем не было.

У Ту Хокса мороз пробежал по коже. Другие, казалось, были ошеломлены не меньше. Только Квазинд стоял с каменным выражением лица, но и он внутренне содрогнулся от страха перед неизвестным.

Отряд стал подниматься дальше. В бледных сумерках вырисовывались гигантские фигуры, ужасные статуи из серого гранита, черного базальта, и серого, обветренного, ноздреватого туфа. У большинства из них были лица — искаженные морды демонов или лики богов, но тоже из сказок о животных: большеглазые, длиннокрылые, с оскаленными клыками. Другие статуи были похожи на стелы или на столбы-тотемы, они были покрыты изображениями кусающихся и проглатывающих друг друга полулюдей, чудовищ и драконов. Сотни их стояли на склоне горы. Сотни глаз смотрели в сторону моря, и лишь некоторые устремляли свой взгляд вверх, на вершину.

Квазинд вплотную следовал за Ту Хоксом, буквально наступая ему на пятки. И Ту Хокс вынужден был приказать, чтобы он держался чуть дальше.

— Смотри под ноги, — раздраженно сказал Ту Хокс.

— Извините... но эти камни... — пробормотал Квазинд. — В них что-то такое...

Ту Хокс пожал плечами и снова направился вверх по тропинке. Далеко под ними щелкнул выстрел. Все вздрогнули. Но этот выстрел принес чуть ли не облегчение; он был таким человеческим, так хорошо знакомым, что разрядил напряжение страшной, давящей тишины.

Ту Хокс взглянул вперед и сказал:

— Еще метров сто, и мы окажемся около пещеры.

Внезапно твердая темно-коричневая земля под их ногами закончилась. Дорожку и склон вершины покрывала болотно-серая масса слоем толщиной в фут. Ту Хокс ощутил тепло сквозь подошвы сапог. Он остановился.

— Лава. Еще теплая.

Лавовый поток выливался из отверстия пещеры и, уплотняясь, растекался по склону. Огромный вход в пещеру был до половины заполнен застывшей каменной массой.

— Теперь понятно, почему нет людей, — сказал Ту Хокс. — Гора разверзлась и выплюнула огонь. И они решили, что боги рассердились на них. И, наверное, священник-колдун, которого мы нашли, умер от разрыва сердца.

По мере приближения к пещере жара становилась все сильнее. Вскоре путники взмокли от пота, а подошвы их сапог нестерпимо накалились. У самого входа, они поняли, что долго здесь не продержатся.

Да это и не было нужно. Карманным фонариком Ту Хокс осветил пещеру. Уже в двадцати метрах от входа ее закупорили нагромождения застывшей лавы. Дальше дороги не было. Ту Хокс по описаниям Джильберта знал, что пещера тянется внутрь горы по меньшей мере метров на сто. А Врата, если они вообще существуют, находятся в самом ее конце.

Ничего не оставалось, как только забыть о Вратах и постараться ускользнуть от икванцев. Они повернули и пошли вниз по тропинке. На полдороге до стены, шум перестрелки затих. Ту Хокс дал знак остановиться.

— Если икванцы прорвались, они пойдут наверх. Если нет, нужно подождать, пока все не станет ясно.

Они спрятались за огромным каменным идолом в пятидесяти шагах от тропинки, поели немного вяленого мяса с хлебом и стали греться в лучах утреннего солнца. Время от времени Ту Хокс осматривал дорожку внизу. Примерно через полчаса в его поле зрения появились четыре маленькие фигурки, гуськом поднимающиеся в гору. Белые тюрбаны на солнце сверкали. Оружие блестело.

— Наши люди или убиты, или взяты в плен, Джильберт.

Джильберт с проклятиями вскочил на ноги и стал в бинокль наблюдать за арабами. Через некоторое время он сказал:

— Там, внизу, человек в мундире, но без тюрбана. У него светлые волосы! Вот, посмотрите сами. Не может ли это быть тот человек, о котором вы мне рассказывали?

Ту Хокс взял бинокль. Ему не надо было долго вглядываться.

— Это Раске, — качая головой, он вернул бинокль. — По-видимому, он установил связь с посольством Иквани в Ирландии. Как-то узнал, куда мы плывем, и предложил икванцам послать за нами крейсер. Я им нужен для того, же, для чего был нужен Перкунии и Блодландии. И, если они не смогут захватить меня живым, то попытаются убить.

Он снова взял бинокль и насчитал тридцать два врага. Шесть из них остались далеко позади, нагруженные тяжелыми частями переносного гранатомета. «ХВЕЙЛГОЛД» все еще стоял на якоре в бухте, около рифов его подкарауливал крейсер.

Ту Хокс осмотрел морской горизонт. Далеко в море были видны две ниточки дыма. Он молил, чтобы это был дым из труб военных кораблей Хивики, которые спешили сюда, чтобы остановить не имеющих права высаживаться здесь чужаков.

Теперь каждая минута была на вес золота. Ту Хокс повел остальных снова вверх, на гору, и под лавовым потоком повернул на север, чтобы обойти разбитую вершину горы. Когда они, наискось поднимаясь вверх, уже наполовину обошли вершину, дорогу преградило ущелье. Пришлось искать новый путь для подъема и перелезать через вершину.

Тем временем икванцы заметили их и устремились вперед. По твердой дорожке они продвигались очень быстро.

— В Южной Африке, наверное, жить не хуже, чем в любом другом месте, — сказал Ту Хокс. — Но когда я думаю о том, что мне придется учить арабов...

Он снова взял бинокль. «ХВЕЙЛГОЛД» горел, и из воды вокруг него вздымались фонтаны. С подветренной стороны крейсера поднимались черные облачка дыма. Какое-то небольшое белое судно с длинными седыми усами волн, расходящимися от ее носа, двигалось от крейсера к проходу в рифах. Далекие нити дыма на горизонте, казалось, нисколько не приблизились. С такого расстояния и за такое короткое время было сложно определить, как быстро и в какую сторону движутся эти неизвестные суда.

Ту Хокс опустил бинокль и выпрямился.

— К дьяволу этих икванцев! Я устал, словно весь день ворочал камни! Я за попытку бегства. Если не сможем пройти дальше, будем сражаться. Раньше или позже хивиканцы нас заметят и что-то предпримут. Тогда мы сдадимся на их милость.

Джильберт подхватил:

— Мы покажем Иквани, как иметь дело с блодландцами.

Ту Хокс рассмеялся: в их группе было только два блодландца, и один из них — женщина. Они забрались выше и, наконец, достигли уступа, примерно метров пятьдесят длиной и двадцать метров шириной. Гладкая каменная стена преграждала путь дальше. Каменный склон под уступом хорошо просматривался: для нападающих не было никакого укрытия, кроме четырех больших каменных блоков. Икванцы могли добраться до защищающихся только через вершину. А на это потребуется не менее четырех часов.

Глава 17

Около четырех часов пополудни в поле зрения укрывшихся на уступе появились первые икванцы, которые пытались спрятаться за каменными блоками. В это время трое мужчин на уступе собрали все подходящие камни и соорудили из них укрытие на краю площадки. Ту Хокс подсчитал боеприпасы: получилось по тридцать патронов на человека.

Морские пехотинцы первыми начали обстрел, обрушивая на них град пуль с трехминутными интервалами. Пули свистели над головами укрывшихся, отскакивали от скал и камней. В ответ не раздалось ни выстрела.

Воодушевленные такой пассивностью, несколько морских пехотинцев начали карабкаться вверх, остальные прикрывали их непрерывным огнем. Ту Хокс наблюдал из укрытия, как они приближаются. Он отметил, что солдаты с гранатометом все еще далеко. Похоже, гранатомет здесь — очень тяжелое орудие, в отличие от легких гранатометов в его мире.

Ту Хокс ждал. Стрельба почти прекратилась, но он оставался в укрытии. Когда обстрел возобновился, он прикинул, что нападающие должны быть в метрах пятидесяти от уступа. Быстрый взгляд подтвердил его предположение. Десять икванцев, растянувшись цепью, упорно карабкались вверх.

Ту Хокс сделал знак, и Квазинд с Джильбертом столкнули обломок скалы с уступа. Глыба, подпрыгивая, покатилась с горы. Потеряв самообладание, солдаты повскакивали. Один из них потерял равновесие, упал и вслед за глыбой покатился вниз.

Воодушевленные успехом, беглецы обрушили на солдат целый град камней. Еще один икванец сорвался, получив булыжником по голове. Паника в рядах противника усилилась: они прекратили стрельбу, пытаясь уворачиваться от летящих камней. Ту Хокс и Ильмика воспользовались этим и открыли огонь. Несколько прицельных выстрелов — и еще четверо икванцев выбыли из строя. Остальные отступили. При этом один из них поскользнулся и прокатился метров тридцать вниз по склону.

— Теперь они узнали наш ответ, — сказал Ту Хокс. — Если у них хватит здравого смысла, то они подождут, пока прибудет гранатомет. А это означает для нас спокойную ночь.

— Они не хотят упускать тебя, Роджер, — сказала Ильмика.

— Да, я знаю, но зачем им нужен я, если у них есть Раске?

Икванцы спрятались и лишь изредка постреливали вверх. Солдаты с гранатометом приближались очень медленно, хотя к ним на помощь спустились еще несколько человек. Ту Хокс рассчитал, что они смогут доставить гранатомет на место только поздним вечером, но это ничего не меняло: огонь мортиры ночью был так же разрушителен как и днем.

Баркасы с крейсера давно уже высадили людей, и морские пехотинцы, покинув прибрежную полосу, находились теперь где-то в лесном поясе. «ХВЕЙЛГОЛД» сел на мель, сильно накренившись на бок. А две ниточки дыма заметно приблизились.

Джильберт сказал Ту Хоксу, что гранатомет стреляет на расстояние до пятидесяти метров. Роджер облегченно вздохнул. Чтобы установить орудие на таком расстоянии, икванцам придется покинуть укрытие и добраться до каменных обломков под уступом, а сделать это они смогут только под защитой темноты.

Солнце погрузилось в океан. Голубое небо потемнело.

— Когда станет еще темнее, мы сможем исчезнуть отсюда, — сказал Ту Хокс. — Икванцам понадобится время чтобы подтащить свою мортиру к этим камням. И в этом — наше спасение. Мы пересечем склон справа и посмотрим, не сможем ли обойти их, пока они будут обстреливать уступ.

Вскоре небо над головой заволокло тучами. Вершина исчезла в густом, как вата, тумане и его серые клочья окутали каменный уступ. Стало темно, хоть глаз выколи. Беглецам это было на руку. Они осторожно начали спускаться цепляясь за камни. Ночную тьму озарила вспышка молнии. Где-то бушевала гроза. Раздалось несколько выстрелов: солдаты пытались удержать беглецов на месте, пока гранатомет не будет установлен на нужную позицию.

Тут у Ту Хокса появилась новая идея. И он изложил свой план остальным.

Вся четверка изменила направление и поползла в сторону врага. Они незаметно подкрались к каменному блоку и стали вслушиваться в хриплые голоса арабов. Солдаты, казалось, не спешили устанавливать мортиру. Беглецы разделились, чтобы обойти блок с двух сторон.