Глава 10

Сидя на берегу реки, куда вытащили лодку-дракон, Вольф обдумывал, как добраться до «врат». Вскарабкаться по отвесной гладкой стене пытаться бесполезно. Единственный способ, пожалуй, забросить наверх веревку и зацепить ее за что-нибудь. Гексагоны слишком широки, чтобы накинуть петлю. Остается абордажный крюк — и то, если допустить, что по ту сторону «врат», то есть на другой планете, есть за что зацепиться.

Если нарезать шкуры животных полосами и связать их, то будет веревка, хотя сначала надо будет продубить кожу, чтобы она стала гибкой. Металл для крюка тоже представлял проблему.

Возможно где-нибудь в этом мире и есть металл, но добраться до него было практически невозможно. Поэтому оставалось одно, и он не очень рассчитывал на то, что к его плану отнесутся благосклонно.

Так и вышло. Ни Вала, ни Теорион не желали расставаться со своим оружием.

Вольф тщетно проспорил с ними, убеждая несколько часов, в том, что если они сейчас не отдадут нож и меч, то их со временем ожидает медленная смерть.

Наконец, после решительного отказа Теориона, Вольф заявил:

— Ну хорошо, оставайтесь при своем упрямстве. Но если мы отыщем другой способ добраться до «врат», вас с собой не возьмем. Клянусь в этом! Вы навеки останетесь здесь, в этом тусклом мире ледяных камней и будете влачить здесь жалкое существование до тех пор, пока вас не сожрет здесь какой-нибудь зверь, или пока вы не умрете от старости.

Оглядев сидящих рядом Властелинов, Вала улыбнулась и сказала:

— Ладно. Можешь взять мой меч.

— Моего ножа ты все равно не получишь! — воскликнул Теорион.

Властелины не вставая заскользили к нему. Теорион встал и хотел бежать — огромные ступни давали ему возможность передвигаться по стекловидной поверхности лучше, чем другим, но Вольф потянулся и схватил его за лодыжку. Теорион упал и все кучей навалились на него. Он сопротивлялся изо всех сил, но в конце концов расплакался и сдался. Потом скуля и ругаясь, отошел в сторону и в одиночестве уселся на берегу реки.

Похожим на мел камнем Вольф расчертил меч Валы, поставил лучемет на полную мощность и быстро вырезал треугольник. Потом уложил еще три и положил поверх еще несколько круглых пластинок, вырезанных из лезвия. С помощью лучемета он сварил три кругляшка и зубца в единое целое. Затем охладил в воде, вновь разогрел и придал им слегка изогнутую форму. Наконец согнул еще одну полоску меча в петлю и приварил к концу зубца так, чтобы можно было привязать веревку.

Нож не понадобился, и Вольф отдал его Теориону. Рукоять с остатками лезвия отдал Вале — там еще было что-то вроде короткого меча. Все лучше, чем вообще никакого оружия, как он заметил.

Изготовление веревки заняло несколько дней. Убить животных, а потом нарезать их шкуры полосами не составило труда, но вот с дублением было хуже. Несмотря на все поиски — отыскать дубильные вещества не удалось. Наконец Вольф решил смазать самодельную веревку жиром животных и таким образом добился успеха.

И вот на рассвете, когда зашла пурпурная луна, лодку-дракон подвели к скале с «вратами». Властелины гребли против течения, удерживая каноэ на месте, а Вольф стоял на носу. Размахнувшись, он метнул крюк под арку.

Трехзубый крюк пролетел «врата» и исчез. Вольф потянул за веревку и лодка причалила к основанию скалы. Вольф решил было, что крюк зацепился, но тот вдруг выскочил из «врат» и упал в воду. Неустойчивое равновесие лодки нарушилось и они попадали в воду. Но им удалось ухватиться за перевернутую лодку. Вольф удерживал веревку и крюк.

Полчаса спустя они повторили маневр.

— Попытка — не пытка, — утешил товарищей Вольф, — это старая земная поговорка.

— Одолжи мне свои поговорки, — буркнул Ринтрах. — Я промок как старая крыса, и я чувствую себя просто жалким. Думаешь, есть смысл еще попытаться?

— Разве у нас есть выбор? Но — к делу! Вспомню-ка старые университетские денечки.

Властелины непонимающе посмотрели на него, а затем неохотно вновь повели лодку. На этот раз Вольф исполнил более сложный бросок. Он направил крюк на самую верхушку гексагона, высотой по крайней мере двенадцать футов, что вместе со скалой составляло сорок два фута над уровнем воды. Бросок удался и зубцы зацепились на другой стороне сооружения.

— Попал! — крикнул он, ухмыляясь и потянул веревку за свободный конец. В этот момент лодка скользнула вдоль правой стороны скалы, Вольф приказал грести против течения, что Властелины и попытались сделать, но безуспешно. Лодка начала поворачиваться, влекомая течением вокруг скалы. Вольф, стоя на носу, знал, что если будет сносить с лодки, то еще немного и зубцы соскользнут.

Ухватившись за веревку покрепче, Вольф повис и лодка ушла от него. Он попробовал упереться о скалу ногами, но ноги соскальзывали с гладкой поверхности. Пришлось подтягиваться вверх, перебирая руками покрытые салом полоски кожи, а это было нелегко, так как скала изгибалась довольно отлого и веревка плотно прилегала к ней, а наиболее сильное натяжение приходилось на то место, где он держался. Ему приходилось с силой проталкивать руки между веревкой и скалой.

Хоть и медленно, но все же Вольф поднимался. Он уже прошел полпути, когда раздался треск, чуть слышный в шуме водоворота. У основания скалы натяжение веревки ослабло и, вскрикнув от неожиданности, Вольф плюхнулся в воду.

Когда Вала с Энионом вытащили его из воды, он обнаружил, что на крюке отломилось два зубца. Теперь они валялись где-то на дне реки.

— И что же теперь делать! — застонал Паламброн. — Ты изломал все оружие, израсходовал почти всю энергию лучемета, а мы так и не приблизились к «вратам» ни на шаг. Наоборот, мы еще дальше от них. Посмотри на меня, с меня течет, как со старой крысы, вытащенной из омута, а как я устал! О Лос! Как я устал!

— Что делать? Зондировать почву note 1, — сказал Вольф. — Еще одно выражение землян…

Он замолчал. Вдруг глаза его расширились и он пробормотал:

— Интересно…

— Ну нет! — всплеснул руками Паламброн. — Довольно с меня твоих экзотических идей.

— Экзотические или нет, но это идеи, — отрезал Вольф. — И пока что я единственный, кто что-то может предложить… а не только скулить, ныть и злословить.

Некоторое время он лежал на спине, устремив взгляд в пурпурное небо, и жуя кусочек мяса, который дал ему Лувах. Насколько фантастична мысль о воздушном змее? Даже если его удастся изготовить, выйдет ли что-нибудь из этого? Нет вряд ли. Каким большим не делай змея, он не долетит с тяжелым крюком через шестигранник-гексагон. «Погоди-ка, — сказал он себе, — что если перелетит?» Вольф застонал. Нет ничего не получится.

Неожиданно он сел и воскликнул:

— И все-таки можно! Только потребуется не один, а два!

— Чего «два»? — осведомился Лувах, очнувшись от дремоты.

— Не змея, конечно.

— Кто говорит о змеях? — удивился Лувах.

— Два человека и две лодки — тогда можно будет забросить! — Вольф в возбуждении почти кричал. — Да как сработает. Хо-хо! А я уже начал думать, что иссяк. Ладно, все равно ясно, что от вас благодарности не дождешься. Ведь все эти тысячелетия ваши мозги работали только в одном направлении: как бы только убить друг друга! Ни на что другое не годились.

— Ты устал, — тихо сказала Вала, — ляг и отдохни.

Она улыбалась ему. Чему она радуется, удивился Вольф. Ведь сама промокла до нитки. Тело наверняка ломит от усталости, да и случившимся расстроена небось не меньше других.

Неужели она все еще любит его, скрывая чувство под маской ненависти? Скорее просто гордится тем, что он не опускает руки в унынии, как остальные, а продолжает бороться и искать выход.

Или она делает только вид, что питает к нему симпатию? Но если так, то что таится под напускным самолюбием?

Ответа не было. Но Вольф знал, что никоим образом нельзя доверять ни любезным речам, ни кажущемуся благородству Властелинов и не без оснований.

К тому времени, как остов второй лодки закончили плести, Вольф наметил первоначальный план. Будет лучше, если к скале с «вратами» подойдут не две а три небольшие лодки.

Используя стволы, ветви деревьев и полосы шкур для крепления Вольф изготовил подобие высоких козлов. Четыре стойки сооружения укрепили на трех плетеных лодчонках и на большой лодке-драконе. Тщательно растолковав Властелинам, что им нужно делать, Вольф приступил к осуществлению плана. Лодки с гигантскими козлами со всеми предосторожностями спустили на воду. Образуя прямоугольник, они медленно двинулись от берега. Пока Властелины подталкивали лодки, Вольф взобрался по одной из стоек на верхние мостки. Сооружение слегка покачнулось, но устояло.

Пловцы первыми забрались в лодку, стараясь равномерно распределить вес, и первыми принялись грести к скале с «вратами». Поначалу было нелегко согласовывать движения легких лодчонок, больше похожих на корзины. Однако после неудачных попыток путешественники все же направили неуклюжие суденышки к скале. Вольф раскачивался на перемычке, поглядывая на белый купол с двумя золотыми гексагонами. Перед самой скалой он крикнул Властелинам грести против течения, чтобы смягчить толчок при столкновении — козлы держались на честном слове и вполне могли рассыпаться от удара.

Предыдущий раз Властелины выбирали правые «врата», поэтому теперь Вольф решил выбрать левые. Однако лодки несло ветром, и помост сместился к правому гексагону. Проверив, хорошо ли прикреплен к поясу лучемет и поправив веревку, Вольф присел на корточки и, когда постройка с громким треском врезалась в скалу, прыгнул вперед и влетел во «врата».

Глава 11

У Вольфа не было ни малейшего представления о том, что ждет его по ту сторону «врат». Он мог попасть на другую планету, а мог и оказаться в крепости Уризена. Однако вряд ли Уризен достаточно позабавился с ними, поэтому наиболее вероятным казалось то, что «врата» вели на третью из планет, вращающихся вокруг Аппирмадзума. Другое дело, что он мог свалиться в яму с дикими зверями или в пропасть.

Каменный склон холма оказался приятной неожиданностью. Вольф довольно удачно приземлился на вытянутые руки, чуть не врезавшись в гладкий валун. Оглядевшись он понял, почему зубья крюка выскользнули из «врат», при первой попытке. Основание гексагона на этой стороне изобиловало гладкими, но не скользкими камнями, так что зацепиться было не за что.

Вольф усмехнулся, поняв, что отец предвидел вариант с крюком и весьма эффективно пресек всякую возможность их использования. Но сын обошелся и без них.

Мерцающая пустота арки гексагона отличалась от «врат» через которые они прошли в водный мир, этот выход не был однонаправленным. По той или иной причине Уризена не беспокоило, вернутся ли они на планету пурпурного неба. Скорее всего он понимал, что вряд ли у них возникнет такое желание.

Вольф немного спустился по склону холма и привязал конец веревки к дереву, потом вернулся к «вратам», швырнул свободный конец сквозь «врата». Тот исчез. Вскоре веревка задергалась, и под «вратами» показалась Вала. Вольф помог ей пройти, и они оба принялись встречать Властелинов, взбирающихся по веревке.

Когда Ринтрах, последний из отряда, оказался в безопасности, Вольф просунул голову во «врата», чтобы бросить прощальный взгляд на покинутый мир. Глядел он одно мгновение, поскольку благоразумно опасался, зная, что его голова находится на расстоянии двадцати тысяч миль от туловища. А выключить «врата» — такая шутка вполне в духе Уризена.

Помост, соединявший верх козел, все еще находился в трех футах от «врат». Конечно, через некоторое время течение раскачает лодки, и шаткое сооружение рухнет в воду.

Вольф убрал голову из под арки с чувством, будто вытащил ее из под гильотины.

По идее Властелинам следовало ликовать, но уж слишком измотали их тяжелые труды, да и будущее своей неизвестностью вселяло тревогу. Теперь уже не было сомнения, что они находятся на другом спутнике Аппирмадзума. Темно-желтое небо нависло над равниной покрытой густой высокой травой и зарослями кустарника. Растительность походила на земную, хорошо знакомую Вольфу. Ветки усыпали ягоды самых различных форм, цветов и размеров.

Плоды однако имели одно общее свойство — неприятный запах. Неподалеку от «врат» виднелся берег моря. Широкая полоса желтого песка тянулась до самого горизонта. В противоположной стороне вздымались скалистые холмы. Один из них напоминал очертания человеческого лица. Чем больше Вольф смотрел на него, тем более уверялся, что физиономия ему знакома.

— Похоже, отец подает нам знак, — заметил он спутникам. — Глядите-ка какой указатель он поставил на дороге к следующим «вратам». Сомневаюсь, правда, что с нашей стороны было бы разумно следовать по предложенному пути.

И Властелины направились по равнине к отдаленному горному кряжу. Вскоре они подошли к широкой реке и двинулись вверх по течению. Вода в реке оказалась приятной на вкус и чистой. Путешественники поели мяса и ягод, которые принесли с собой из светло-пурпурного мира. Вскоре из-за горизонта выплыла луна принесшая ночь. Розовато-лиловое ночное светило, как и на других планетах, едва озаряло тусклым светом сгустившиеся сумерки.

Отдохнув ночью, Властелины вновь отправились в путь и шли весь следующий день. Отряд продвигался в молчании: все устали, посбивали ноги и нервничали, потому что у них не было оружия. Их молчание сливалось с нависшей над местностью тишиной. Не кричал ни один зверь, не слышалось пения птиц, не видно было даже признаков животной жизни. Несколько раз путникам мерещились лесные существа, но приблизившись, они ничего не находили.

Так прошло три дня. По мере продвижения черты лица на скале становились отчетливее. На второй день к вечеру они узнали лицо Уризена. Казалось, он глядел на них сверху вниз и усмехался. Властелины стали еще молчаливее и нервознее, не в силах избежать пристального взгляда каменных глаз.

На четвертый день они подошли к подножию горы и остановились под крутым подбородком Уризена. Чуть поодаль в твердой скале телесного цвета виднелись отверстия — узкий каньон, протянувшийся до вершины горы, высотой по меньшей мере в десять тысяч футов.

— Похоже, кроме этого ущелья, пути наверх нет, — произнес Вольф. — Конечно, можно обследовать гору со всех сторон, но по-моему мы попросту потратим время.

— Зачем нам делать то, к чему нас подталкивает отец? — спросил Паламброн.

— У нас нет выбора, — ответил Вольф.

— Считаешь, что мы должны плясать под его дудку? Чтобы попасть прямиком к нему на вертел? — возмутился Паламброн. — Нет уж хватит с меня походов! И так нет никаких сил.

— И где же ты обоснуешься на отдых? — осведомилась Вала. — Здесь? В этом раю? Ты видно не только глуп, но и слеп: у нас почти не осталось припасов. Мясо кончается, и мы съели сегодня утром последние ягоды. До сих пор мы не видели в этом мире ничего съестного. Ты можешь попробовать местные плоды, но я лично думаю, что они ядовиты.

— О, Лос! Неужели ты хочешь сказать, что Уризен собирается заморить нас голодом? — воскликнул Паламброн.

— Если мы не отыщем пищу, то безусловно умрем с голоду. А ничего съестного нам найти не удастся, если мы будем стоять здесь.

Вольф повел отряд в каньон. Властелины шли по гладкому голому камню, бывшего некогда дном горного потока. Теперь река обмельчала и бежала на несколько футов ниже берегов. По краям прохода росли кусты.

Путники весь день поднимались по извилистому ущелью. В тот вечер они съели остатки припасов. Когда наступил рассвет, Властелины поднялись с пустыми желудками и мрачной уверенностью, что на этот раз счастье покинуло их. Вольф вел отряд вперед, без устали подгоняя спутников. Он полагал, что чем быстрее они выйдут из каньона, тем легче отыскать что-либо пригодное в пищу. Рыбы в реке не было. И не было заметно даже насекомых.

На второй день вынужденного голодания путники увидели первое живое существо. Они брели в молчании и, обогнув с подветренной стороны поворот, застали зверя врасплох. Двухфутовое травоядное стояло, как кенгуру на задних лапах и сжимало ветку передними лемуроподобными лапами. Увидев незнакомцев, оно застыло, судорожно оглянулось и бросилось наутек большими скачками, вытянув стрелой длинный хвост.

Вольф бросился в погоню, но остановился, увидев с какой скоростью оно скачет. Отбежав на сотню ярдов, животное вновь замерло и оглянулось. Шоколадного цвета голова вызывала в памяти мордочку чистокровного персидского кота, вот только красивые уши торчали, как у северо-африканского зайца.

Вольф вновь двинулся вперед, но животное испуганно прыгнуло и скрылось из виду. Он решил, что было бы неплохо обзавестись дубинками на тот случай, если прыгун вновь встретится на пути. С этой целью он нарезал из кустарника тяжелых сучьев.

Паламброн поинтересовался, почему Вольф не убил животное лучеметом. Вольф объяснил, что старается экономить энергию.

— И кроме того, эта тварь так быстро поскакала, что я не был уверен, попаду ли в нее.

Однако Вольф понимал, что в следующий раз придется позабыть про энергию и стрелять в любом случае: Властелины нуждались в пище. Они продолжили путь. Прыгуны попадались еще несколько раз, но видимо предупрежденные первым, держались на недосягаемом расстоянии. Два часа спустя путники подошли к широкой расщелине в стене ущелья. Вольф спустился по ней и обнаружил, что проход ведет к углублению. Оно располагалось на тридцать футов ниже каньона и было около трехсот ярдов шириной и четыреста длиной. Дно бокса густо поросло кустарником, среди которого он заметил пасущегося прыгуна.

Вольф вернулся к оставшимся и тихо отдал распоряжения. Лувах с Теорионом остались в узком проходе, остальные же, пройдя в бокс-каньон, разошлись широким полукругом и двинулись к животному.

Прыгун стоял на поляне, мотал головой и подергивал носом. Вольф велел загонщикам остановиться, а сам отправился к зверю, держа дубинку за спиной. Животное выждало, пока Вольф не оказался в тридцати футах от него. Затем оно исчезло, примерно три секунды спустя появилось вновь — теперь уже в сорока футах от него. Только Вольф шагнул к нему, как оно снова исчезло.

Спустя три секунды на поляне было уже два прыгуна: один — в десяти футах от Валы, другой в пятнадцати футах слева от Вольфа.

— Что за дьявольщина! — пробормотал Вольф. Непонятное исчезновение удивило его, раздвоение же и вовсе сбило с толку.

В этот момент прыгун, стоявший неподалеку от Валы, исчез и остался только один. Вольф вскинул дубинку и с криком бросился на него. Однако шанса нанести удар не было, прыгун исчез. Чуть позже он снова появился на этот раз справа. И опять животных стало двое.

Властелины начали смыкать кольцо. Животных вдруг стало пять.

С дружным криком все бросились на них, когда к полному замешательству вдруг увидели, что позади скачут еще несколько прыгунов. Часть загонщиков кинулась назад, и тут появилось еще два существа, которых Вольф назвал темпосфуджерами. Эти двое мгновенно растворились, когда за ними началась погоня.

Потом снова животное осталось в единственном числе.

Властелины погнались за одним и неожиданно увидели перед собой двух. Три секунды спустя они преследовали троих.

Потом опять оказалось одно.

Властелины со всех ног бросились за ним, когда прыгун вновь раздвоился, причем появившийся двойник оказался прямо перед носом несущегося во весь дух Паламброна. Тот отчаянно попытался уклониться от столкновения, но споткнулся и растянулся на земле. Существо перепрыгнуло через него и, едва Ринтрах замахнулся дубинкой, испарилось.

Мгновение спустя меж ловцами вновь оказалось два прыгуна.

Три. И в следующий миг не осталось вдруг ни одного.

Властелины застыли, уставившись друг на друга. В бокс-каньоне слышался только шум ветра, да их тяжелое запыхавшееся дыхание.

И вдруг посередине круга появилось три животных.

Погоню возобновили.

Появилось одно.

Пять.

Шесть.

В течение шести секунд — три.

Снова шесть.

Вольф приказал прекратить погоню. Он отвел Властелинов назад к узкому проходу, где все уселись, чтобы некоторое время отдохнуть и перевести дух. Придя через некоторое время в себя, они принялись обсуждать повадки прыгунов, однако никто не мог предложить увиденному мало-мальски вразумительное истолкование.

Вольф пристально разглядывал шестерых прыгунов, как ни в чем не бывало пасшихся на полянке.

Охи и удивленные восклицания наконец стихли, и Властелины воззрились на задумавшегося брата. Вала осведомилась:

— Ну что ты на это скажешь, Джадавин?

— Я все вспоминаю как исчезло первое животное, — произнес он.

— И пытаюсь отыскать взаимосвязь между продолжительностью исчезновений и числом скакунов. — Он покачал головой. — Не знаю. Пусть это невозможно, но как еще можно истолковать происходящее? Ну-ка скажи мне, кто-нибудь слышал о Властелине, которому удавалось произвести опыт над перемещением во времени?

Паламброн рассмеялся, а Вала, бросив ему: «Болван!» — обратилась к Вольфу:

— Ходят слухи, что над проблемой путешествия во времени не один год ломал голову некий Блайд Орк. Но говорят также, что в конце концов он отказался от этой затеи. Он заявил, что проблема времени якобы столь же неразрешима, сколько и гипотезы пытающиеся разрешить вопрос о происхождении вселенной.

— А почему ты спрашиваешь об этом? — поинтересовался Аристон.

— Видите ли, существует крошечная субатомная частица, которую ученые земляне называют нейтрино, — ответил Вольф. — Та частица не несет заряд и обладает нулевой массой покоя. Вы понимаете, о чем я говорю?

Все покачали головами. Лувах попытался оправдаться:

— Мы действительно получили прекрасное образование. Но, как ты знаешь Джадавин, прошли тысячелетия с тех пор, как нас перестали интересовать науки. Нас интересует только техника, которую мы имеем под рукой, и лишь в той степени, чтобы удовлетворить наши насущные проблемы и потребности.

— Да-а, вот уж подобралась компания! — съязвил Вольф. — Самые могущественные существа космоса, можно сказать боги — а на деле просто неграмотные дикари?!

— Какое это имеет значение в создавшейся ситуации? — возмутился Энион. — И почему ты оскорбляешь нас? Сам ведь говорил, что надо покончить с оскорблениями, если мы хотим выжить.

— Извините, — вздохнул Вольф. — Меня иногда одолевают сомнения… не обращайте внимания. Так вот, нейтрино обладает рядом странных свойств. В частности, предполагается, что оно может перемещаться во времени…

— Не может быть! — удивился Паламброн.

— Я не настаиваю. Но поведение нейтрино можно охарактеризовать этим термином, независимо от того, входит ли частица в обратный хронологический механизм или нет. Я уверен, что данную гипотезу можно приложить и к прыгунам. Возможно, что они способны перемещаться во времени. Возможно также, что подобным качеством их наделил Уризен, но в этом я сомневаюсь, скорее всего, он просто натолкнулся на этих животных в какой-нибудь малоизвестной вселенной и переместил их сюда. Но каково бы ни было их происхождение, я считаю, что прыгуны действительно обладают способностью перемещаться во времени, затрачивая на каждое такое перемещение около трех относительных секунд.

Вольф начертил на земле палкой кружок.

— Пусть это будет первое животное, которое мы увидели.

Затем он нарисовал второй кружок и соединил оба линией.

— Изобразим таким образом его отсутствие во времени или «исчезновение». Предположим, что прыгун сместился во времени.

— Могу поклясться, что до его появления не прошло и трех секунд, — заметила Вала.

Вольф протянул от второго круга еще одну линию и присоединил к ней третий кружок добавочной линией.

— Скакун переместился вперед во времени, вот так это можно изобразить. Потом, через уже проделанный во времени туннель, он вернулся в положение, которое занимал, когда делал первый прыжок. Мы видели животное в течение шести секунд, но не поняли, что оно прошло взад и вперед во времени и попало в момент, на который наложилось его… м-м-м… изображение из первого прыжка. Таким образом мы увидели двоих… скажем, темпосфуджеров. То есть, второе было тем же животным, что и первое, но расщепленным во времени. Оно прыгнуло на три секунды вперед и на это время исчезло. Второе же осталось и начало бегать. Затем и оно прыгнуло и тут появился темпосфуджер номер два. Причем, в этот момент прыгнул назад номер один и мы увидели обоих.

— Как же их стало пять? — спросил Ринтрах.

— Давай проверь. У него было два прыгуна, вскоре сделал прыжок номер один, он-то и был одним из пяти. Затем он еще раз прыгнул вперед и стал номером третьим из пяти, номер два прыгнул, когда был один темпосфуджер, чтобы стать номером два из пяти. Номера один и два тоже прыгнули вперед и стали номерами четыре и пять из пяти, номера четыре и пять в свою очередь прыгнули вперед, когда их было только двое. Тем временем номер один прыгнул через три секунды, номер четыре не прыгнул, а номер пять прыгнул. Поэтому в тот момент их было только двое. По сути дела получается, что одно животное как бы рассеялось, раздробилось во времени.