Единым порывом весь отряд пустился в галоп. Вольф пригнулся к шее коня, великолепного чалого жеребца, погоняя его, хотя он не нуждался в поощрении. Равнина понеслась, когда чалый вложил душу в гон своих ног. Несмотря на интенсивность скорости, Вольф продолжал поглядывать направо. Белая кобыла Злого Ножа время от времени становилась видна, когда она переваливала через складки местности. Разведчик направлял ее под углом к своему народу. Меньше чем в четверти мили позади него, и настигая, находилась орда полуконей. Численность их доходила по меньшей мере до ста пятидесяти, а может и больше.
      Кикаха подскакал к Вольфу на своем жеребце, золотистом звере с серебристой гривой и хвостом.
      — Когда они догонят нас — а они догонят — оставайся рядом со мной! Я организую колонну по двое, классический маневр, испытанный и верный! Таким образом, каждый сможет охранять бок другого!
      Он отстал чтобы передать приказ остальным. Вольф направил своего чалого следовать в цепи за Лапами Россомахи и Спит Стоя. Позади него Белобрысый Медведь и Большое Одеяло пытались держаться на равном расстоянии от него.
      Остальной отряд рассыпался в беспорядке, который пытались поломать Кикаха и Советник, Паучьи Ноги.
      Вскоре все сорок организовались в рваную колонну. Кикаха подскочил к Вольфу и крикнул перекрывая грохот копыт и свист ветра:
      — Они глупы, как дикообразы! Они хотели развернуться и атаковать кентавров, но я им втолковал немного здравого смысла!
      Слева скакали, стремясь присоединиться к ним, еще двое разведчиков, Пьяный Медведь и Слишком Много Жен.
      Кикаха жестом велел им пристроится в хвосте. Вместо этого парочка продолжала свой бег под девяносто градусов и проскакала дальше мимо арьегарда колонны.
      — Эти дураки собираются спасти Злого Ножа — по их мнению!
      Двое разведчиков и Злой Нож приближались к точке схождения. Злой Нож был всего в четырехстах ярдах от Хровака, с полуконями в нескольких сотнях ярдов позади него. С каждой секундой они сокращали разрыв, летя со скоростью, с какой не мог соперничать ни один обремененный всадником конь.
      Когда они приблизились, их стало возможно разглядеть достаточно подробно, чтобы Вольф понял, чем именно они были.
      Они в самом деле были кентаврами, хотя и не совсем такими, каких рисовали художники Земли. И не удивительно. Господь, создавая их в своих лабораториях, вынужден был сделать уступки реальности. Главное переустройство определялось нуждой в кислороде. Большая животная часть кентавра должна была дышать — факт, игнорируемый традиционными земными изображениями. Воздухом требовалось снабжать не только верхний, челове— ческий торс, но и нижнее териоморфное тело. Относительно небольшие легкие верхней части не могли удовлетворить потребности в воздухе.
      Более того, желудок человеческого туловища остановил бы всякое снабжение питанием большего тела под ним; даже если бы к большим конским пищеварительным органам присоединили небольшой желудок для передачи пищи, все равно встала бы проблемма диеты. Человеческие зубы быстро сотрутся под стачивающей их травой.
      Поэтому гибридные существа, несшиеся столь быстро и угрожающе к людям, не во всем совпадали с мифическими созданиями, послужившими их образцом.
      Рты и шеи были пропорционально большими, чтобы позволить вдохнуть достаточно кислорода. На месте человеческих легких находился похожий на меха орган, гнавший воздух через горлоподобное отверстие, а оттуда — в большие легкие конского тела. Эти легкие были больше лошадинных, потому что вертикальная часть увеличивала потребность в кислороде. Простран— ство для больших легких было создано удалением более крупных травоядных пищеварительных органов и заменой их меньшим плотоядным желудком. Кентавры ели мясо, включая тела своих индейских жертв.
      Конская часть достигала размеров примерно с земного индейского коня Земли. Шкуры были гнедые, белые, изабелловые и пегие. Конский волос покрывал все, кроме лица. Последнее было почти вдвое больше нормального человеческого лица и было широким, скуластым и большеносым. Черты лица были, в увеличенном масштабе, такими же, как у индейцев прерий Земли, лицами Римского Носа, Сидящего Быка и Бешеного Коня.
      Боевая окраска расчерчивала их черты, а на головах у них были шляпы с перьями и шлемы из буйволинных шкур с выступавшими рогами.
      Оружие у них было таким же, как у Хровака, за исключением одного предмета. Это была бола: два округлых камня, закрепленных на концах сыромятного ремня. Даже пока Вольф гадал, что ему делать, если болу пустят в него, он увидел их пущенными в ход. Злой Нож, Пьяный Медведь и Слишком Много Жен встретились и скакали рядом друг с другом примерно в двадцати ярдах впереди своих преследователей. Пьяный Медведь обернулся и пустил стрелу.
      Она вонзилась в набухший, похожий на меха орган под человеческой грудью полуконя. Полуконь рухнул, перевернулся пару раз, а потом лежал, не двигаясь.
      Верхний торс был согнут под таким углом, который мог быть только результатом сломанного позвоночника. И это, несмотря на тот факт, что универсальное соединение кости и хряща при схождении человеческого и конского тела разрешало крайнюю гибкость верхнему торсу.
      Пьяный медведь закричал и взмахнул луком. Он совершил первое убийство, и его подвиг будут много лет воспевать в Доме Совета Хровака.
      «Если останется кто-то, чтобы рассказать о нем» — подумал Вольф.
      Было выпущено множество бол, раскрученных так, что камни стали едва видимыми. Вращаясь словно сорвавшиеся со своих осей пропеллеры аэропла— нов, болы прочертили воздух. Камень на конце одной из них ударил в шею Пьяного Медведя и сбросил его с коня, оборрвав посередине его победную песнь. Другая бола обернулась вокруг задней ноги его коня, с грохотом отправив его на землю.
      Вольф одновременно с некоторыми Хровака выпустил стрелу.
      Он не мог сказать, попала ли она в цель, ибо трудно хорошо прицели— ться и выстрелить, сидя на галлопирующем коне. Но четыре стрелы угодили в цель, и четверо полуконей пали.
      Вольф сразу же вытащил из колчана за спиной другую стрелу, заметив в то же время, что Слишком Много Жен и его конь лежат на земле. Из его спины торчала стрела.
      Теперь обогнали Злого Ножа. Вместо того чтобы заколоть его копьями, полукони разделились и зашли к нему с обеих сторон.
      — Нет! — закричал Вольф. — Не давай им этого сделать!
      Злой Нож, однако, заслужил свое имя не без веской причины.
      Если полукони упустили шанс убить его ради того, чтобы взять его живым для пыток, то им придется поплатиться за свою ошибку. Он швырнул свой длинный тишкетмоакский нож в лошадинное тело ближайшего к нему полуконя. Кентавр закувыркался колесом. Злой Нож выхватил из ножен другой тесак, и даже когда в его коня вогнали копье, он бросился на воткнувшего копье кентавра.
      Вольф мельком увидел его сквозь массу тел. Он приземлился на спину кентавра, который чуть не рухнул от толчка его веса, но сумел опра— виться и понес его дальше. Злой Нож вонзил тесак в спину человеческого торса.
      Мелькнули копыта, хвост кентавра взметнулся в воздух над толпой, а за ним последовали круп и задние ноги.
      Вольф подумал, что Злому Ножу конец, но нет. Вот он каким-то чудом оказался на ногах, а затем вдруг на лошадинном туловище другого кентавра. На этот раз Злой Нож держал лезвие клинка у горла врага. Он явно угрожал перерезать ему яремную вену, если полуконь не унесет его прочь от других.
      Но пика, воткнутая сзади, поразила Злого Ножа. Однако, не раньше, чем он выполнил свою угрозу и вскрыл шею полуконю, на котором сидел.
      — Я видел это! — крикнул Кикаха. — Какой муж этот Злой Нож! После того что он сделал, даже дикие полукони не посмеют расчленить его тело! Они чтят врага, давшего им жестокий бой, хотя, они конечно съедят его.
      Теперь ХингГатаврит подобрались близко к заднему концу цепочки Хровака.
      Они разделились на части и увеличили скорость, чтобы обойти их с обеих сторон. Кикаха сказал Вольфу, что полукони не бросятся вперед на Хровака в массовую атаку. Они постараются немного поразвлечься с врагами, а также дать своим неиспытанным молодым воинам шанс показать свое искусство и смелость.
      Полуконь в черно-белых яблоках, носивший единственное ястребиное перо в повязке вокруг головы, отделился от основной группы слева. Вертя болой в правой руке и держа оперенное копье в левой, он поскакал под углом на Кикаху.
      Камни на концах сыромятного ремня засвистели, став неразличимыми, а затем рванулись с его руки. Путь их полета лежал вниз, к ногам вражес— кого коня.
      Кикаха нагнулся и ловко ударил по боле наконечником копья. Удар был настолько своевременным, что встретил камень посередине. Кикаха поднял копье, а бола все вертелась и вертелась, пока не обмоталась вокруг древка. Добрую часть энергии болы поглотило длинное древко. Копье также перенесло по дуге на правую сторону от Кикахи, чуть не ударив Вольфа, которому пришлось пригнуться. Даже так Кикаха едва не потерял копье, поскольку оно выскользнуло из его руки, увлекаемое инерцией болы, но он удержал его и потряс копьем с болой на верхнем конце.
      Незадачливый полуконь в ярости погрозил кулаком и хотел было атако— вать Кикаху с копьем. Со стороны двух колонн кентавров поднялся рев одобрения и восхищения. Вождь вылетел перехватить юнца. Он сказал несколько слов и отправил его с позором обратно к основной группе. Вождь был рослым чалым в шляпе с множеством перьев и с множеством пересеченных полосой черных шевронов, нарисованных на его конских ребрах.
      — Атакующий Лев! — крикнул по-английски Кикаха. — Он думает, что я заслуживаю его внимания!
      Он проорал что-то на языке вождя, а затем разразился издевательским смехом, когда темная кожа последнего стала еще темнее. Атакующий Лев крикнул в ответ и рванулся вперед, чтобы поравняться с оскорбителем. Пика в его правой руке нацелилась проткнуть Кикаху, оказавшего противо— действие своей собственной пикой. Два древка отскочили друг от друга. Кикаха немедленно отделил свой маленький щит из шкуры мамонта от левой руки. Он блокировал своей пикой новый удар пики кентавра, а затем метнул щит, словно диск.
      Щит проплыл между ними и ударил Атакующего Льва по правой передней ноге.
      Кентавр споткнулся и упал на передние ноги и затормозил стоймя на траве.
      Когда он попытался подняться, то обнаружил, что его правая передняя нога хромает. Из его группы вырвался крик, дюжина вождей в шляпах устремилась с копьями наперевес к Атакующему Льву. Тот держался храбро и ждал смерти, сложив руки на груди, как и подобало великому, но теперь потерпевшему поражение и искалеченному полуконю.
      — Передай по цепи приказ замедлить скачку! — бросил Кикаха. — Кони не смогут долго выдержать такую скорость, легкие у них уже сейчас в мыле. Может быть, мы сумеем поберечь их и выиграть немного времени, если полукони захотят обстрелять еще каких-нибудь своих неиспытанных. Если же не захотят, ну, какая разница?
      — Пока было весело, — сказал Вольф. — Если мы и не сумеем доскакать до цели, то сможем по крайней мере сказать, что не скучали.
      Кикаха подскакал достаточно близко, чтобы хлопнуть Вольфа по плечу.
      — Ты мне по душе! Я счастлив, что познакомился с тобой. О-го-го! Вот скачет еще необстрелянный! Но он собирается выбрать Лапы Россомахи!
      Лапы Россомахи, один из тестей Кикахи, находился во главе колонны Хровака и как раз перед Вольфом. Он выкрикивал оскорбления полуконю, атаковавшему раскручивая болу, а затем бросил копье. Полуконь, видя летевшее к нему оружие, выпустил болу раньше, чем собирался. Копье пронзило ему плечо, бола же все равно пошла верно и обмоталась вокруг Лап Россомахи. Потеряв сознание от удара одним из камней, он упал с коня.
      Кони Кикахи и Вольфа перепрыгнули через его тело, лежавшее перед ними. Кикаха нагнулся вправо и проткнул Лапы Россомахи своей пикой.
      — Они не порадуются, пытая тебя, Лапы Россомахи! — воскликнул Кикаха. — И ты заставил их поплатиться за свою жизнь жизнью.
      Последовал период индивидуальных схваток. Вновь и вновь молодые необстрелянные кентавры выскакивали из основной группы бросить вызов одному из людей. Иногда побеждал человек, иногда кентавр. В конце кош— марных тридцати минут от сорока Хровака осталось двадцать восемь. Когда пришла очередь Вольфа, ему достался рослый воин, вооруженный дубиной, усаженной стальными шипами. У него также имелся маленький круглый щит, которым он пытался продублировать трюк Кикахи.
      Это не сработало, так как Вольф отбил щит острием пики.
      Однако, его защита была на минуту снята, и в эту-то минуту кентавр и воспользовался своим преимуществом.
      Он подскакал галопом так близко, что Вольф не смог повернуться и оттянуться назад достаточно далеко, чтобы воспользоваться пикой.
      Дубина высоко поднялась, солнце сверкнуло на острых концах ее шипов.
      Огромное широкое лицо расколола победоносная ухмылка. У Вольфа не было времени уклониться, а если бы он попытался схватить дубину, то кончил бы с разбитой и искалеченой рукой. Не думая, он сделал нечто удивившее как его самого, так и кентавра. Наверное его вдохновил подвиг Злого Ножа. Он бросился с коня, пролетел под дубиной и обхватил полуконя за шею. Его враг пронзительно закричал от страха. Затем они рухнули наземь с ударом, отшибшим у них обоих дыхание.
      Вольф вскочил на ноги, надеясь, что Кикаха схватил его коня за узду, чтобы он мог снова оказаться верхом. Кикаха держал коня, но не делал ни малейшего движения, чтобы подвести его к Вольфу.
      В самом деле и Хровака и полукони остановились.
      — Законы войны, — крикнул Кикаха. — Кто первый схватит дубину, тот и победит!
      Вольф и кентавр, поднявшийся теперь на ноги, рванулись к дубине, валявшейся примерно в тридцати футах позади них.
      Скорость четвероногого была слишком велика для двуногого.
      Кентавр добрался до дубины, опередив Вольфа на десять футов. Не снижая скорости, он нагнул свое человеческое туловище и подхватил дубину. Затем он затормозил и развернулся, да так стремительно, что вынужден был встать на дыбы.
      Вольф не перестал бежать. Он приблизился, а затем прыгнул на полу— коня, даже когда тот встал на дыбы. Копыто метнулось к нему, но он учутилсярядом с ним. Хотя нога и задела его, он врезался в верхнюю часть туловища, увлек ее немного назад вместе с собой, и оба они снова упали.
      Несмотря на столкновение, Вольф держал правую руку вокруг шеи кентавра.
      Он висел на нем, в то время как кентавр упорно пытался плдняться на ноги.
      Кентавр потерял свою дубину и теперь старался одолеть человека чистой силой.
      Он снова усмехнулся, так как превосходил Вольфа в весе по меньшей мере на семьсот фунтов. Его торс, грудь и руки тоже были намного массивней, чем у Вольфа.
      Вольф напряг ноги, сопротивляясь напиравшему весу кентавра и не отодвигался. Захват вокруг огромной шей сжимался, и полуконь вдруг не смог дышать.
      Тогда полуконь попытался выхватить нож, но Вольф схватил другой рукой запястье и выкрутил его. Кентавр завизжал от боли и выронил нож.
      Со стороны следивших полуконей раздался рев удивления.
      Они никогда раньше не видели такой силы у всего лишь человека.
      Вольф напрягся, рванул и опустил боровшегося воина на передние колени. Его кулак ударил по вздымавшимся мехам под ребрами и погрузился в них. Полуконь издал громкое «Уф». Вольф отпустил свой захват, сделал шаг назад и использовал правый кулак против толстой челюсти наполовину лишившегося сознания кентавра. Голова откинулась назад, и кентавр рухнул как подкошенный. Прежде чем он смог опять прийти в сознание, ему раздробили череп его же дубиной.
      Вольф снова вскочил на коня, и три колонны поскакали дальше легким галопом. Некоторое время полукони не предпринимали никаких шагов против своих врагов. Их вожди, казалось, что-то обсуждали. Что бы они ни намеревались сделать, они упустили свой шанс минуту спустя.
      Кавалькады перевалили через небольшой бугор и понеслись в широкую ложбину. Она была как раз достаточно глубока, чтобы скрыть от них лежавший там львинный прайд. Очевидно двадцать с лишним представителей вида Фелис Атрокс съели предыдущей ночью протоверблюда и были слишком сонливы, чтобы обратить какое-то внимание на грохот приближавшихся копыт. Но теперь, когда вторгшиеся внезапно оказались среди них, большие кошки одним прыжком вступили в действие. Их ярость еще больше увеличивалась желанием защитить находившихся среди них детенышей.
      Вольфу и Кикахе повезло. Хотя со всех сторон прыгали огромные кошки, ни одна не бросилась на них. Но Вольф оказался достаточно близко к одному самцу, чтобы разглядеть его внушающие ужас подробности, и это было столь близко, что ближе он никогда не желал бы побывать. Кот был величиной почти с коня, и хотя у него отсутствовала грива африканского льва, у него отнюдь не отсутствовала мощь и свирепость. Он прыгнул мимо Вольфа и бросился на ближайшего кентавра, и тот умер.
      Вместо того, чтобы беспокоиться о трупе, как он нормально сделал бы, самец прыгнул на другого полуконя и этот рухнул столь же легко.
      Все стало хаосом из рычащих кошек и пронзительно ржавших лошадей, полуконей и людей. Положение было — каждый сам за себя, к черту битву и все, что происходит.
      Вольфу, Кикахе и тем Хровака, которые оказались достаточно счастливыми, чтобы не подвергнуться нападению, потребовалось только тридцать секунд, чтобы вырваться из ложбины. Им не нужно было понукать лошадей к скорости, но у них возникли сложности с тем, чтобы не дать им загнать себы до смерти.
      Позади них, но теперь в отдалении, из ложбины выбирались тонким ручейком кентавры избежавшие львиных когтей и клыков.
      Вместо того, чтобы сразу преследовать Хровака, они отбежали на безопасное расстояние от львов, а затем остановились подсчитать свои потери. На самом деле они пострадали не больше, чем на дюжину убитых, но были сильно потрясены.
      — Удача для нас! — крикнул Кикаха. — Однако если мы не сможем добраться до леса прежде, чем они снова погонят нас, то нам конец! Они не собираются больше продолжать индивидуальные схватки. Они произведут всеобщую атаку!
      Лес к которому они стремились, по-прежнему выглядел таким же далеким как и раньше. Вольф не верил, что его конь, хоть он и был великолепным зверем, сумеет доскакать до него.
      Его шкура стала темной от пота, и он тяжело дышал.
      И все же он мчался вперед, машина из прекрасно закаленной плоти и духа, которая будет бежать, пока у нее не лопнет сердце.
      Теперь полукони пустились в полный галоп и постепенно настигали их. Через несколько минут они оказались на расстоянии выстрела из лука. Несколько стрел, выпущенных в преследуемых, вонзились в траву, поэтому после кентавры воздерживались от стрельбы, так как увидели, что луки были слишком неметки при скорости и неровности с которой мчались лучники и мишени.
      Вдруг Кикаха издал восторженный вопль.
      — Не снижайте скорости! — крикнул он всем. — Да послужит вам Дук АкджауДимиса!
      Вольф не понял его, пока не посмотрел, куда указывал палец Кикахи. Перед ними, полускрытые высокой травой, находились тысячи земляных холмиков. Перед ними сидели существа, похожие на полосатых собак прерий.
      В следующую минуту Хровака проскакали в колонию, а полукони — сразу за ними. Поднялись крики и вопли, когда лошади и кентавры с треском падали, ступив в ямы. Рухнувшие животные и полукони лягались и пронзительно кричали от боли в сломанных ногах. Кентавры непосред— ственно позади первой волны вставали на дыбы, чтобы остановиться, а те, что скакали следом, врезались в них. На минуту по границе поля прерийных собак распространилась куча переломанных и лягавшихся четве— роногих тел.
      Полукони, достаточно удачливые, чтобы оказаться далеко позади, остановились и смотрели на своих застрявших товарищей.
      Затем они осторожно потрусили вперед, внимательно следя, куда ставят копыта.
      Тем, кто сломал руки или ноги, они перерезали глотки.
      Хровака, хотя и сознавали, что имело место у них за спиной, не задерживались посмотреть. Они гнали дальше. Но с уменьшившейся скоростью. Теперь у них имелось десять лошадей и двенадцать человек. Жужжит Как Пчела и Высокая Трава скакали вдвоем с теми, у кого лошади не сломали ноги.
      Кикаха поглядев на них, покачал головой. Вольф знал, что он думает.
      Ему следовало бы приказать Жужжит Как Пчела и Высокой Траве слезть и бежать на своих двоих, иначе не только они, но и подобравшие их воины неизбежно будут настигнуты. Затем Кикаха сказал:
      — К черту все! Я их не брошу!
      Он притормозил, поравнявшись с ними. Коротко поговорив со скакавшими в тандеме, он снова поравнялся с Вольфом.
      — Если они пропадут, так пропадем все вместе, — сказал он. — Но ты не обязан оставаться с нами, Боб. Ты должен хранить верность не нам. Для тебя нет никакой причины приносить себя в жертву ради нас и терять Хрисенду и рог.
      — Я остаюсь, — твердо заявил Вольф.
      Кикаха усмехнулся и хлопнул его по плечу.
      — Я надеялся, что мы сможем добраться до леса, но нам этого не суметь. Почти, но не совсем. К тому времени, когда мы доберемся до того большого холма всего в полумиле впереди, нас снова догонят. Очень жаль. До леса-то остается всего лишь еще полмили.
      Колония прерийных собак столь же внезапно осталась позади, как раньше выросла перед ними. Хровака побудили своих животных пуститься в галоп. Минуту спустя кентавры безопасно прошли через поле и тоже помчались на полной скорости. Преследуемые поскакали вверх по холму. На вершине они остановились, строясь в круг.
      Вольф показал вниз по склону холма и через равнину на небольшую речку.
      Вдоль нее рос лес, но его волнение было вызвано не этим.
      У края реки сияли, частично загороженные деревьями, белые типи.
      Кикаха долго смотрел, прежде чем сказать:
      — Ценаква. Смертельные враги медвежьего народа. Впрочем, кто им не враг?
      — Вот они выходят, — сказал Вольф.
      — Их должно быть предупредили часовые.
      Он показал на дезорганизованную группу всадников, выезжавших из леса.
      Солнце отсвечивало с белых лошадей, белых щитов и белых перьев и искрилось на наконечниках пик.
      Один из Хровака, завидя их, начал высокотонную воющую песню. Кикаха прикрикнул на него, и Вольф понял достаточно чтобы знать, что Кикаха велел ему заткнуться. Сейчас было не время для песни смерти, они еще обманут и полуконей и Ценаква.
      — Я собирался приказать дать здесь наш последний бой, — проговорил Кикаха, — но теперь — нет. Мы поскачем к Ценаква, а затем оторвемся от них к лесу вдоль реки. Как мы отделаемся, зависит от того. решат ли оба наших противника драться или нет. Если один откажется, то другой нас уделает. Если нет… Ходу!
      Пронзительно вопя «Уайя», они ударили пятками по ребрам лошадей и поскакали вниз с холма прямо на Ценаква.
      Вольф оглянулся через плечо и увидел, что полукони мчатся по склону холма следом за ними.
      — Не думал я, что они попадутся на это, крикнул Кикаха. — Много женщин будет выть сегодня в вигвамах, но не только среди медвежьего народа!
      Теперь Хровака были достаточно близко, чтобы различить узоры на щитах Ценаква. Это были черные свастики, символ увиденный Вольфом без удивления. Крючковатый крест был на Земле древним и широко распростра— ненным. Он был известен троянцам, критянам, римлянам, кельтам, норвежцам, индийским буддистам и брахманам, китайцам и по всей доколум— бовской Северной Америке. Вольф равно не удивился, увидев, что надвигавшиеся индейцы были рыжими. Кикаха рассказывал ему, что ценаква красили свои черные локоны.
      По-прежнему неупорядоченной массой, но сбитые теперь потесней, ценаква взяли копья наперевес и издали свой боевой клич, подражание клекоту ястреба. Кикаха во главе колонны поднял руку, подержал ее с миг, а затем резко рубанул ею воздух. Его конь развернулся налево и поскакал прочь, с последовавшей за ним цепочкой медвежьего народа, он — голова, а другие — тело змеи.
      Кикаха оторвался вблизи от врага, но он использовал правильный и точный расчет времени. Когда полукони и ценаква врезались с треском друг в друга и перепутались в шквале свалки, Хровака ускакали прочь. Они добрались до леса, замедлили ход, пробираясь сквозь деревья и подлесок, а потом переправились через речку. Даже и так Кикахе пришлось поспорить с несколькими воинами. Они хотели шмыгнуть обратно через реку и сделать набег на типи ценаква, пока их воины заняты боем с полуконями.
      — По-моему, есть смысл, — высказался Вольф, — если мы задержимся там ровно настолько, чтобы захватить несколько коней. Жужжит Как Пчела и Высокая Трава не могут продолжать скакать по двое.
      Кикаха пожал плечами и отлдал приказ.
      Набег занял пять минут. Хровака вновь переправились через речку и, выскочив из леса с дикими криками, рассеялись среди типи. Женщины и дети завизжали и укрылись в лесу или в вигвамах. Некоторые Хровака хотели захватить не только коней, но и добычу. Кикаха пригрозил, что убьет первого, кого поймают на краже чего-нибудь кроме луков и стрел. Но он нагнулся с коня и подарил хорошенькой, но боевитой женщине долгий поцелуй.
      — Скажи своим мужчинам, что я взял бы тебя в постель и сделал бы после навек неудовлетворенной жалкими муками мужчин из твоего племени, — бросил ей Кикаха, — но нас ждут дела поважнее.
      Он, смеясь, отпустил женщину, убежавшую в вигвам.
      Кикаха задержался достаточно долго, чтобы помочиться в большой котел посередине лагеря — смертельное оскорбление — а затем приказал отряду убираться.

      Они ехали две недели, а потом оказались на опушке Леса Деревьев со Многими Тенями. Здесь Кикаха устроил долгое прощание с Хровака. Они также, подойдя по очереди к Вольфу и положив ему руки на плечи, произнесли прощальную речь. Теперь он был одним из них.
      Вернувшись, он возьмет дом и жену среди них и будет выезжать с ними на охоту и на войну. Он был Квашингода, Сильный, он убил своего врага бок о бок с ними, он поборол полуконя, ему дадут медвежонка, чтобы он вырастил его как своего родного, Господь благословит его сыновьями и дочерьми, и так далее, и тому подобное.
      Вольф степенно ответил, что не мог придумать большей чести, чем быть принятым медвежьим народом, и говорил правду.
      Много дней спустя они проехали через Лес со Многими Тенями. Они потеряли однажды ночью обеих коней из-за чего-то, оставившего следы ног в десять раз больше, чем у человека, и четырехпалые. Вольф был опечален и разъярен, так как он успел привязаться к своему животному. Он хотел погнаться за этим ВаГанасситом и отомстить. При этом предложении Кикаха в ужасе воздел руки.
      — Будь счастлив, что тебя тоже не уволокли! — воскликнул он. — ВаГанассит покрыт полукремневой чешуей. Твои стрелы отскочат от него. Забудь про лошадей. Мы можем когда-нибудь вернуться и поохотиться на него. Их можно поймать в ловушку, а потом зажарить на костре, что я и хотел бы сделать, но мы должны быть практичными. Пошли.
      По другую сторону Многих Теней они соорудили каноэ и поплыли вниз по широкой реке, проходившей через множество больших и малых озер. Местность здесь была холмистая, с крутыми утесами во многих местах. Она напоминала Вольфу лесные долины Висконсина.
      — Прекрасныя страна, но здесь живут Чакоревачи и Энвадоиты.
      Тринадцать дней спустя, во время которых им трижды приходилось бешено грести, спасаясь от преследовавших каное с воинами, они оставили каноэ. Перейдя широкую и высокую гряду холмов, по большей частью ночью, они вышли к большому озеру.
      Там они снова соорудили каноэ, и пустились через воды.
      Пять дней гребли привели их к подножию монолита Абхарплунты. Они начали медленный подьем, столь же опасный, как и на первый монолит. К тому времени, когда они добрались до вершины, они израсходовали весь запас стрел и пострадали от нескольких неприятных ран.
      — Ты можешь понять, почему сообщение между ярусами ограниченное, — сказал Кикаха. — В первую очередь, его запретил Господь. Это однако, не удерживает непочтительного к авантюрам торговца от попытки. Между гранью и Дракландией лежат несколько миль джунглей с рассыпанными здесь и там большими плато. Река Гузирит протекает всего лишь в ста милях. Мы отправимся туда и поищем проезда на речной лодке.
      Они приготовили кремневые наконечники и древки для стрел.
      Вольф убил тапироподобное животное. Мясо его было немного вонючим, но оно наполнило их животы силой. Он хотел тогда скорее отправиться, находя нежелание Кикахи раздражающим.
      Кикаха посмотрел на зеленое небо и ответил:
      — Я надеялся, что одна из пташек Подарги найдет нас и сообщит нам новости. В конце концов, мы не знаем, какое направление выбрали гворлы. Они должны отправиться к горе, но могли выбрать два пути. Они могли пройти всю дорогу через джунгли, маршрут не рекомендуемый ради безопас— ности. Или они могли отправиться на лодку вниз по Гузириту. У этого маршрута тоже есть свои опасности, особенно для довольно выделяющихся тварей вроде гворлов. А Хрисенда получила бы высокую цену на работорго— вом рынке.
      — Мы не можем вечно ждать орлицу, — возразил Вольф.
      — А нам и не придется, — ответил Кикаха.
      Он показал наверх, и Вольф, проследив за направлением его пальца, увидел желтую молнию. Они исчезла только для того, чтобы миг спустя появиться в поле зрения. Орлица стремительно падала, сложив крылья. Вскоре она остановила свое падение и спланировала к ним.
      Фтия представиласб, а потом сразу заявила, что принесла хорошие новости. Она заметила гворлов и женщину, Хрисенду, всего в четырехстах милях впереди них. Они устроились пассажирами на купеческом судне и путешествовали вниз по Гузириту к Стране Людей в Доспехах.
      — Ты видела рог? — спросил Кикаха.
      — Нет, — ответила Фтия. — Но они несомненно прячут его в одном из носимых ими бурдюков. Я выхватила у гворла один бурдюк на случай, что рог мог оказаться там. За свои хлопоты я добыла мешок полный барахла и чуть не получила стрелу в крыло.