Сирано ударил шпагой ниже щита вопящего араба, который слишком высоко поднял его, и тут Ливи сделала то, чего не смог сделать Сирано. Она схватила пистолет обеими руками и выстрелила. Силой выстрела ствол отклонило в сторону, и она вернула его в исходное положение; пламя и дым взметнулись вверх, и араб упал на землю с развороченным плечом.

Могучий негр перепрыгнул через араба и, подняв топор обеими руками, ринулся на Сирано. Тот успел вытащить шпагу из тела араба и проткнул горло нападавшего.

Противник снова откатился к подножию холма и теперь ждал, когда дорогу для него расчистит огромный темно-серый вездеход, похожий на броненосец «Мерримак» времен Гражданской Войны. Сэм отошел в сторону, пропустив вперед Лотара фон Рихтгофена, несшего трубу из алюминиевого сплава и ракету с десятифунтовой боеголовкой. Помощник Лотара опустился на колено и, когда тот зарядил ракету в базуку, навел ее на цель. Лотар стрелял хорошо, и ракета попала прямо в амфибию. Дым покрыл вездеход, но ветер развеял его. Амфибия остановилась, но потом снова пошла, паровое орудие на ней ожило и стало разворачиваться.

— Это была последняя боеголовка, — сказал Лотар. — Теперь нам здесь нечего делать. Нам нечем с ним бороться. Кому, как не нам, знать об этом?

Позади бронированного гиганта противник производил перестроение. Многие воины Хаскинга издавали улюлюкающие звуки, подобные боевому кличу ольмеков или индейцев. По-видимому, Хаскинг набрал в свою армию тех индейцев, которые еще не были покорены Иеясу.

Внезапно видимость резко ухудшилась. Только огни горящих зданий и все еще действующие печи и котлы в различных цехах позволяли Сэму что-то разглядеть. Густые тучи, будто стая волков, гнавшаяся за звездами, быстро заволокли небо. Через несколько минут должен был хлынуть ливень.

Сэм огляделся: с каждой атакой ряды защитников редели. Он сомневался в том, что они смогут выдержать следующую атаку, даже если амфибия не вступит в бой.

К северу и к югу, как на равнине, так и на примыкающих к ней холмах, сражение продолжалось, однако выстрелов и криков стало гораздо меньше. Местность, казалось, еще больше почернела от наводнивших ее противников. Сэм подумал, не присоединились ли Публия и Тайфана к нападавшим.

Он бросил последний взгляд на гигантский корпус Судна с двумя гребными колесами, наполовину скрытый строительными лесами и гигантскими кранами. Затем быстро отвернулся. Ему хотелось плакать, но он был слишком потрясен. Пройдет еще некоторое время, прежде чем появятся слезы. Но скорее всего сначала прольется его кровь, после чего уже не будет слез, по крайней мере, в этом теле.

Ориентируясь в темноте по дюжине горящих хижин, он, спотыкаясь, спустился по другой стороне холма. И тут разразился ливень. И одновременно слева к ним ринулись враги. Клеменс повернулся и спустил курок своего пистолета, однако дождь, конечно, погасил искру. Но пистолеты противника тоже оказались бесполезны.

Враги набросились на граждан Пароландо, размахивая мечами, копьями и топорами. Джо Миллер рванулся вперед и издал зычный рев, подобный рыку вылезающего из берлоги медведя. Несмотря на то, что он был ранен, он все еще оставался грозным, наводящим ужас бойцом. При свете вспышек молний и под раскаты грома его топор крушил противника. Остальные бросились ему на помощь, и те, из Соул-сити, что к этому моменту остались живы, решили, что с них хватит. Они пустились наутек в надежде на подкрепление. К чему рисковать жизнью, когда победа и так была уже на их стороне?

Сэм пересек еще два холма. Противник теперь нападал справа. Часть воинов бросилась наперерез оставшимся в живых сторонникам Сэма, чтобы отсечь мужчин и захватить в плен женщин. Джо Миллер и Сирано смело встретили их, и атакующие повернули назад, скользя и спотыкаясь о мокрые корни срезанной травы.

Сэм пересчитал спасшихся. Он был потрясен. Всего около пятнадцати человек. Куда же девались остальные? Он мог поклясться, что всего лишь несколько минут назад с ним было около сотни.

Ливи была рядом с Сирано. Поскольку пистолет теперь использовать было невозможно, она стояла у него за спиной и, по возможности, помогала ему, атакуя врагов копьем.

Клеменсу было очень холодно. Он ощущал себя таким же несчастным, каким, по-видимому, ощущал себя Наполеон во время бегства из России. Все, все пропало! Его небольшое гордое государство, железные рудники и предприятия, его неуязвимые вездеходы-амфибии с паровыми пушками, два самолета и легендарное Судно!!! Пропало все! Чудеса технического прогресса и Великая Хартия Вольностей, наиболее демократичная конституция, какую еще не имело ни одно из известных ему государств, и величайшее в истории Путешествие! Все пропало!

И каким образом? Из-за предательства! Из-за подлого вероломства!

По крайней мере, король Джон не был причастен к этому предательству. Его дворец был уничтожен и, по всей вероятности, он вместе с ним. Великий Предатель сам был предан!

Но уже через минуту Клеменс перестал оплакивать свою судьбу. Он все еще был слишком ошеломлен, чтобы думать о чем-либо другом, кроме спасения.

Когда они добрались до гор, он повел своих людей на север вдоль подножия, пока они не оказались напротив плотины. Перед ними простиралось водохранилище длиной в четверть мили и чуть менее полумили шириной. Они пошли вдоль плотины и через некоторое время достигли толстой бетонной стены. Перебравшись через нее, они оказались на вершине дамбы.

Сэм стал рыскать по ней туда-сюда, пока не нашел отметину в бетоне.

— Сюда, сюда! — позвал он. — Нашел! Только бы нас никто не выдал или шпионы не обнаружили бы это место.

Сэм опустился в холодную воду, сверкнула молния, вдалеке прогремел гром. Он дрожал от холода, но продолжал спускаться ниже, и когда вода дошла ему до подмышек, он нащупал ногами ступеньку. Он глубоко вдохнул, закрыл глаза и погрузился в воду, шаря рукой по бетону, пока она не наткнулась на ступень. После этого он продвинулся дальше до шестой ступени, зная, что вход должен быть в нескольких дюймах ниже ее. Он прошел под ней, поднялся и оказался на воздухе.

Перед ним была платформа, на несколько дюймов выступавшая из воды. Над ней был купол, верхняя точка которого находилась на высоте 10 футов от платформы. За платформой был вход в помещение, которое освещалось шестью электролампами.

Задыхаясь и дрожа от холода, он вылез на платформу и пошел ко входу. Джо последовал за ним минуту спустя. Он слабо позвал, и Сэм вынужден был вернуться и помочь Джо выбраться на платформу. Он весь истекал кровью. Затем один за другим появились остальные. Они помогли Сэму протащить гигантопитека через вход и спустить его вниз, в большое помещение. Здесь были кровати, одежда, пища, вино, оружие и медикаменты.

Сэм приготовил это помещение на крайний случай. Тогда он думал, что это перестраховка. Об этом месте знали только руководители государства и рабочие-строители.

Второй вход у подножия плотины был скрыт потоком воды, вращавшей колеса, связанные с генераторами. Он вел в туннель, добраться до которого можно было только по совершенно гладкой стене. Однако существовало потайное устройство, открывающее проход в стене.

Вся эта затея, как он понимал, была плодом романтической глупости, от которой он так и не избавился. Замысел сооружения потайных помещений с выходами под водопадом и в водохранилище, где он мог бы отдохнуть и подумать о том, как взять реванш, пока враги будут тщетно искать его, был очень соблазнителен, и он не устоял. Он не раз смеялся над собой за то, что построил это убежище. Теперь он был рад этому. Романтика все-таки оказалась полезной!

Здесь же был спрятан детонатор. Для того, чтобы взорвать несколько тонн динамита, уложенных под фундаментом плотины, достаточно было соединить два провода. Плотина будет разрушена, и вода с ревом устремится вниз и смоет всю центральную часть Пароландо в Реку.

Сэм Клеменс и его Судно будут тоже уничтожены, но это будет цена за месть!

Раненым была оказана помощь и даны анестезирующие средства в виде виски или наркотической резинки. Резинка иногда снимала боль, хотя бывали случаи, что и усиливала ее. Единственным надежным способом уменьшить страдания была хорошая доза спиртного.

Они поели и немного поспали, пока часовые бдительно стерегли оба входа. Джо Миллер почти все это время находился в полусознательном состоянии, и Сэм не отходил от него, стараясь, насколько это было в его силах, облегчить страдания друга. Сирано сменился с дежурства у входа под водопадом и сообщил о наступлении ночи. Это было все, что он знал о том, что происходило снаружи. Сквозь водопад нельзя было ничего ни увидеть, ни услышать.

Лотар и Сэм были ранены меньше остальных. И Сэм решил, что им надо пойти на разведку через выход под водопадом. Сирано запротестовал, заявляя, что он тоже хочет пойти, но Сэм ему отказал. Ливи промолчала, но в ее взгляде чувствовалась благодарность. Сэм отвернулся. Клеменсу не нужна была ее благодарность за безопасность ее друга.

Он подумал о Гвиневре, погибла ли она или попала в плен? Лотар сказал, что он потерял ее из вида во время последней атаки. Он пытался к ней пробраться, но его оттеснили. Теперь ему было стыдно за самого себя, за то, что он не попытался совершить большего, хотя это и было не в его силах.

Они обмазали свои тела черной краской, а затем спустились по стальным ступеням туннеля. Стены здесь были сырыми и скользкими от влаги. Туннель освещало несколько электрических лампочек.

Они вышли за водопадом, который с ревом обрушивался рядом с ними. Выступ, на котором они оказались, огибал нижнюю половину плотины и обрывался за 20 ярдов до ее конца. Здесь они по ступенькам спустились на фундамент плотины и осторожно пошли по берегу канала, отделенного от суши заграждением. Из стен канала все еще торчали корни травы, которые уходили в землю так глубоко, что выкорчевать их было невозможно.

Все небо было усеяно скоплениями гигантских звезд и обширными светящимися газовыми туманностями.

Благодаря этому свету они шли быстро и, пройдя около полумили, вышли перпендикулярно дороге, ведущей к разрушенному дворцу короля Джона. Прячась в тени крон железных деревьев, они смотрели на раскинувшуюся внизу равнину. В разбросанных по ней хижинах находились мужчины и женщины. Мужчины были победителями, а женщины — их добычей. Сэм вздрогнул, когда услыхал крики и призывы о помощи, но затем постарался выбросить все это из головы. Бросившись в хижину спасать всего лишь одну женщину, он ставил бы под угрозу саму возможность помочь чем-нибудь Пароландо. В конечном счете они будут взяты в рабство или убиты.

И все же, если бы он услышал голос Гвиневры, то непременно, в этом он был уверен, бросился бы ей на помощь. Бросился бы???

Печи в цехах все еще горели, и возле них работали люди. Очевидно, Хаскинг уже выгнал на работу своих рабов. Вокруг цехов стояло много стражников, но все они пили виски или водку.

Повсюду равнина была освещена гигантскими кострами. Вокруг них, выпивая и смеясь, сидело множество мужчин и женщин. Время от времени сопротивляющуюся женщину относили в тень. А иногда даже и не уводили от костра.

Сэм и Лотар спустились с холма совершенно спокойно, как будто он им принадлежал, однако они не решались подходить слишком близко к зданиям и кострам.

Никто их не окликал, хотя они проходили мимо множества патрулей, иногда всего на расстоянии двадцати ярдов. Казалось, что большинство врагов отмечают свою победу водкой или любыми другими спиртными напитками, которые им удалось достать из запасов побежденных. Исключение составляли арабы, чья религия запрещала им пить спиртное, а также небольшое количество негров, которые хотя и не несли дежурство, но тоже воздерживались. Это были последователи Хаскинга, ведь их вождь не брал в рот спиртного.

Но какая бы ни была сейчас распущенность, в течение дня дисциплина все же поддерживалась. Трупы были убраны, а большие колья от заборов вокруг зданий собраны, и ими было огорожено пространство у подножия первого от Реки холма. Хотя Сэм и не смог разглядеть, что находится внутри, но из того, что вокруг были установлены сторожевые башни, он заключил, что в этом загоне содержатся пленники.

Сэм и Лотар прошли, шатаясь, будто пьяные, в 20 футах от трех темнокожих людей небольшого роста, говоривших что-то на непонятном языке. Сэм не смог разобрать, что это за язык, хотя он походил на африканский. Он подумал, не дагомейцы ли это XVIII века.

Они смело прошли между цехом азотной кислоты и зданием, где перерабатывались экскременты, и вышли на равнину. Здесь они остановились. В нескольких ярдах перед ними в столь узкой бамбуковой клетке, что нельзя было даже сидеть, стоял Файбрас. Его руки были связаны за спиной.

На сбитых крест-накрест досках был распят Геринг. Его ноги были привязаны к верхним концам досок, а руки — к нижним: он висел вверх ногами.

Сэм осмотрелся. Несколько человек, выпивая и переговариваясь, стояли возле огромных ворот цеха по переработке экскрементов. Сэм не решился подойти ближе и поговорить с Файбрасом. Ему не терпелось узнать, почему этот человек оказался в клетке, но он так и не осмелился спросить у него. Нужно было разузнать как можно больше и затем вернуться в убежище. Пока ситуация казалась практически безвыходной. Наилучшим выходом из нее было бы выбраться из убежища во время ливня и покинуть страну. Он мог бы взорвать плотину и смыть все, включая армию Соул-сити, хлынувшей водой, но он не хотел потерять свое Судно. Пока у него оставалась хоть какая-то надежда вернуть его себе, он оставит плотину в покое.

Они прошмыгнули мимо клетки Файбраса, надеясь на то, что тот не заметит их и не окликнет. Он стоял согнувшись, прижав лицо к бамбуковым прутьям. Геринг застонал. Они продолжали идти и вскоре завернули за угол здания.

Их медленное и на вид пьяное блуждание привело к большому дому, который некогда занимал Фред Рольф, сторонник короля Джона в Совете. Множество вооруженных часовых вокруг него убедило Сэма, что Хаскинг занял именно этот дом.

Это был одноэтажный дом из сосновых бревен и бамбука. Окна его были не занавешены и внутри можно было различить людей. Неожиданно Лотар схватил Сэма за руку и прошептал:

— Она здесь! Гвиневра!

Свет факела играл на ее длинных медовых волосах и очень белой коже. Она стояла у окна и с кем-то разговаривала. Через минуту она отошла и в квадрате окна промелькнуло черное лицо и курчавые волосы Хаскинга. Ноги Сэма подкосились. Хаскинг взял ее себе на эту ночь.

Гвиневра не выглядела испуганной. Казалось, что она вела себя даже непринужденно. Когда требовали обстоятельства, самообладание не покидало ее, хотя обычно большую часть времени она бывала несдержанной и легко меняла свое настроение.

Сэм оттащил Лотара.

— Сейчас мы бессильны и только навредим ей.

Они еще некоторое время бродили, осматривая другие цеха, и заметили, что костры простираются в обе стороны вдоль стены, насколько хватало глаз. Кроме жителей Соул-сити здесь были ольмеки и немного азиатов. Сэм решил, что это, возможно, бирманцы, таиландцы и цейлонцы из неолита, жившие на противоположном от Селинайо берегу Реки.

Для того, чтобы выбраться из Пароландо, нужно было перелезть через стену, а чтобы спуститься по Реке в Селинайо, нужно украсть несколько небольших лодок. Они понятия не имели, что произошло с Публией или Тайфаной, но предполагали, что эти страны были следующими в списке Хаскинга. Бежать на север, в Землю Черского, было бы глупо. Иеясу двинется туда, как только узнает о захвате Пароландо, если уже не сделал этого.

Вся ирония их положения заключалась в том, что они вынуждены бежать в ту страну, гражданам которой был запрещен доступ в Пароландо.

Они решили возвращаться к плотине и рассказать об увиденном оставшимся членам группы. Необходимо было обдумать дальнейшие шаги. Наилучшие шансы убраться отсюда были во время ночного ливня.

Они побрели, обходя жилища, где расположились враги и пленные женщины.

Как только они вошли в тень гигантского железного дерева, кто-то обхватил Сэма сзади за шею. Он попытался кричать, повернулся, начал сопротивляться, но огромная рука сдавила его горло, и он потерял сознание.