30

Пантея Сник лежала без сознания на диване, одурманенная парами ТИ. Каребара, стоя рядом с ней, говорил:

— Вынашивали ли вы какие-нибудь планы освобождения собственными силами?

— Нет.

— Были ли у вас планы побега в компании и с помощью других людей?

— Да.

Вид у Каребары был очень довольный.

— С кем вы вступили в сговор с целью освобождения?

— С Вильямом Сен-Джорджем Дунканом и падре Кобхэмом Вангом Кэбтэбом.

— О Господи! Я так и знал, так и знал! Но как они сделали это, даже не говоря друг с другом? Слушайте, Гражданка Сник, отвечайте на мои вопросы подробнее. Каким образом — устно, в письменной форме, с помощью экранов или каких-нибудь других средств — вы согласовали свой план?

— Ах! — протянул Дункан, проснувшись.

Сердце его учащенно билось, хотя страх быстро отступал. Спал он совсем недолго, всего минуты три, но и этого оказалось достаточно, чтобы в мозгу его развернулся тот сценарий, которого он опасался. Если его тюремщики проявят необычайную бдительность, они применят ТИ к его друзьям. Они узнают то, чего знать совершенно не должны.

Было без пяти одиннадцать вечера. Скоро станет ясно, предпринял ли Каребара все меры предосторожности, которые мог предусмотреть, если почуял опасность. Дункану все же казалось, что профессор не прибегнет к этому, ему в голову не придет всерьез заподозрить побег. На это у него не было причин. Каждое движение пленников фиксировалось, каждое слово прослушивалось, по крайней мере тюремщики так считали.

За минуту до одиннадцати дверь распахнулась, и в комнату с пистолетами в руках вошли Толстозадый и Полосатая. Мужчина занял пост около стены ванной комнаты, а женщина — рядом с северной дверью. Появились Сник и Кэбтэб, а следом за ними — профессор. Прекрасно! Значит, их все-таки не допрашивали о планах побега.

Сник присела на противоположном от Дункана краю дивана, Кэбтэб осторожно опустил свое гигантское тело в кресло рядом с Дунканом. На несколько секунд воцарилась тишина, затем спокойным шагом вошел Руггедо-Иммерман. На нем была элегантная зеленая мантия, отделанная красными блестками, которая вкупе с коротко остриженными волосами и длинным искривленным носом, придавала ему вид древнеримского сенатора. Позади него шел Крылоносый.

Тонкогубый и Дерганый, вероятно, находились в мониторной. Хотя, вполне возможно, что один из них стоял за закрытой дверью.

Иммерман, кивнув Дункану, сел в кресло, обращенное к дивану — футах в восьми от него.

Крылоносый обосновался примерно в трех футах от Иммермана, опустив руки по швам. Его пистолет покоился на боку в кобуре.

В течение нескольких секунд Каребара смотрел по сторонам, словно не понимая, можно ли ему сесть и, если да, где именно.

— Вон туда, — показал Иммерман.

— Благодарю вас. Ваше Превосходительство, — краснея и не отрывая глаз от старика, профессор прошел на указанное место.

Иммерман, плотно сжав губы, промолчал. Ситуация была ясна: в присутствии заключенного никому не дозволялось обращаться к нему по официальному титулу, особенно если этот титул относился к члену СМП — Совета Мирового Правительства.

Каребара дорого заплатит за свою оговорку.

Иммерман уставился на Дункана, почесывая левой рукой живот. Перед глазами Дункана снова промчалось видение: дед ласкает крупного сиамского кота, пригревшегося на его животе.

Последовало длительное молчание, затем Иммерман открыл рот, желая что-то сказать.

— Простите меня, Гражданин Руггедо! — прогремел Кэбтэб. — Прежде чем мы начнем обмениваться дружескими любезностями, могу ли я выпить? И не хотите ли вы промочить горло?

Иммерман слегка вздрогнул. Он поморгал, а затем произнес:

— Можете налить себе и угостить своих друзей. Мне ничего не нужно. Но… — он выглядел сердитым, -…больше меня не прерывайте. Говорить можно только с моего разрешения.

— Прошу прощения. Гражданин Руггедо. Мы все чувствуем напряжение, и я полагал, что немного выпивки разрядит обстановку.

— Пожалуйста, пейте, — сказал Иммерман.

Кэбтэб встал.

— Дунк, Тея, вы чего хотите?

— Мне тройную порцию Дикого Радикала, — отозвался Дункан.

— Стаканчик токая, — попросила Сник.

— Простите меня, Гражданин Руггедо, — произнес Каребара, — вы считаете, что алкоголь не помешает Гражданину Дункану нормально работать в тумане?

— Вряд ли, — ответил Иммерман. — Так или иначе — это, пожалуй, единственное сильнодействующее средство, которое вы еще не испытали на нем. Может быть, его способность к сотрудничеству изменится в лучшую сторону в бессознательном состоянии.

Что бы ни собирался сказать Иммерман, он, видимо, решил подождать, пока Кэбтэб разнесет напитки. Он наблюдал за падре, пока тот шел к бару — высокому и элегантному, из тикового дерева, украшенного резьбой. Едва Кэбтэб вышел из поля зрения Иммермана, тот перевел глаза на Дункана. Дункан не испытывал перед дедом ни малейшего стеснения и мог спокойно встретить его взгляд, но ему нужно было следить за Кэбтэбом, поэтому он вынужден был переводить глаза из стороны в сторону. Пусть старик думает, что пленник не в состоянии выдержать его взгляда.

До сих пор совместными усилиями они довольно точно разыгрывали сцену из «Марсианского Восстания». Даже мебель в комнате была расставлена примерно в таком же порядке. Иммерман позволил одному из пленников встать и отправиться за выпивкой точно так же, как в фильме Нель разрешил подобное Курляю Эстэркулю Лу-Дэну.

В кино охранник стоял рядом с баром и не отошел от него при приближении Лу-Дэна. Здесь же охранник — это был Толстозадый — сделал два шага в сторону.

Полосатая все еще находилась у двери, а Крылоносый по-прежнему держал пост справа от Иммермана. Полосатая следила за Кэбтэбом, Крылоносый — за Дунканом.

Каребара, прочистив горло, произнес:

— Простите, Гражданин Руггедо. Можно и мне выпить стаканчик шерри?

Иммерман кивнул.

— Кэбтэб, принесите Гражданину Каребаре…

— Я слышал… — перебил Крылоносого падре.

Он открыл маленькую дверцу и вытащил поднос. Поставив на него четыре стакана, падре налил в них понемногу из бутылок на полке бара.

— Вы что будете весь день угощаться? — сухим, резким голосом бросил Иммерман.

— Нет, Гражданин Руггедо. Я только хочу произнести тост. За наш успех и за Бога, Которого Еще Не Существует.

Иммерман в раздражении повернул голову и немного сдвинулся с места.

— Не испытывайте мое терпение! — громко сказал он.

— Простите, Гражданин, — ответил Кэбтэб. — Ваша снисходительность беспредельна…

Он поднял стопку, наполненную тем напитком, который выбрал Дункан, — бренди «Дикий Радикал».

— Тост! Пусть торжествует правда и добродетель! — Он опрокинул стакан, кадык его мерно поднялся и опустился. Кэбтэб поставил стакан на поднос и повернулся, направившись обратно через комнату.

Дункан продвинулся к краю дивана и отставил ноги назад, приподняв пятки и приготовившись. Он уперся большими пальцами в ковер, правая рука легла на ручку дивана.

Еще раз взглянув на Иммермана, он сказал:

— Что вы собираетесь делать с нами после того, как мы окажемся ненужными? — Он сделал паузу. — Дедушка!

Иммерман слегка встрепенулся, глаза его расширились.

— Вы помните?

Крылоносый удивленно посмотрел на Иммермана.

Падре проходил мимо Крылоносого. Внезапно повернувшись, он плюнул находившимся у него во рту алкоголем прямо в глаза охраннику.

Как это было в кино, Дункан, словно повторяя роль Лоуренса Бульбуля Амира, резко прыгнул вперед и подскочит к Иммерману. Краем глаза он заметил, как Сник метнулась к Крылоносому. Рука главного охранника рванулась к кобуре.

Дункан и Сник в один голос издали пронзительный визг, чтобы обескуражить тюремщиков и замедлить их реакцию хотя бы на ту решающую долю секунды…

Кричали все.

Иммерман поднялся с кресла как раз в тот момент, когда руки Дункана сомкнулись на его горле. Он повалился на спину вместе с перевернувшимся креслом — Дункан рухнул на него сверху. Иммерман с посиневшим лицом пытался выдавить Дункану глаза. Но вот движения его замедлились, он обмяк, хотя еще и не потерял сознание.

Дункан откатился в сторону и попытался встать на ноги, но в этот миг на него с воплем бросился Каребара. Они вдвоем повалились на пол — вот тело профессора расслабленно повисло, кровь потекла по голове: Сник успела приложиться к ней рукояткой пистолета.

— Все кончено! — хрипло дыша, сказала Сник и добавила: — О Господи!

Дункан, пошатываясь, встал. Иммерман тоже пытался подняться. Дункан нанес ему удар по шее, и старик упал лицом вниз.

Крылоносый лежал на спине с раскинутыми руками и неестественно откинутой головой.

Дункан видел, как Сник пробежала через комнату к распростертому на полу телу Кэбтэба. Дункан поискал глазами Полосатую; она лежала лицом вниз на полу возле двери, пистолет валялся рядом с раскрытой ладонью. Очевидно, Кэбтэб застрелил ее, завладев пистолетом Толстозадого, однако Полосатая успела достать его лучом, пока они пытались повалить друг друга. Затем Полосатая, тяжело раненная выстрелом Кэбтэба, рухнула на пол.

Дункан поднял пистолет Крылоносого, отрегулировал его, переведя с парализующего действия на поражающее, и прошел к углу, за которым находилась ванная комната.

— Он мертв! — рыдала Сник, подняв глаза на Дункана.

Луч прошелся по левому плечу падре, но слабо ожег края раны: много крови вытекло.

— Оплакивать его будем потом, — бросил Дункан. — Пара оставшихся охранников наверняка уже сообщили все слугам и Бог знает — кому еще.

Он осмотрел другие тела. Каребара и Иммерман тяжело дышали. Профессор его не интересовал, но собственный дедушка нужен был живым и способным мыслить ясно и трезво. Воспользовавшись баллончиком тумана из сумки Каребары, Дункан выплеснул фиолетовое облако в лица обоих.

— Полосатая, Толстозадый и Крылоносый мертвы, — сказала Сник. — У Толстозадого сломана шея. Наверно, это успел сделать падре.

— Ты тоже сломала шею Крылоносому.

— Да.

Итак, теперь Иммерман стал заложником, но у охранников по-прежнему была возможность прослушивать комнату и наблюдать за происходящим. Смогут ли они со Сник прорваться, несмотря на все?

— Все прошло точно по сценарию, — сказал Дункан. — Только вот Лу-Дэн в фильме не погибает…

— Сценарий переписан, — сухо бросила Сник, хрипло рассмеявшись. Дункан напрягся, опасаясь, что смех ее вот-вот перейдет в истерику. Однако она замолчала и принялась собирать пистолеты, попутно извлекая из карманов охранников запасные заряды. Разложив оружие на столе и рассовав что можно по карманам, она протянула несколько зарядов Дункану.

— Каребара нам ни к чему, — сказала она, указывая на профессора.

— Нет, нет, — поспешил Дункан. — Убивать не будем. Он еще может пригодиться.

Цифры на экране показывали, что с того момента, как Иммерман вошел в комнату, прошло четыре минуты.

Дункан жестом предложил Сник следовать за ним. У ванной комнаты он остановился и обернулся. Сник расположилась так, чтобы была видна основная дверь в квартиру.

— Если верить их словам, — негромко произнес он, — в ванной нет экранов. Ты закрываешь собою экран, который находится у тебя за спиной, над окном. Когда станешь отвечать мне, будь краткой. Мы затащим сюда Иммермана, и я закрою дверь. Ты будешь прикрывать нас, пока я допрошу его. Мне необходимо узнать планировку всего помещения и сколько в нем людей. Есть еще какие-то помещения, где они спят. Нужно вытащить из него коды, без них не обойтись. У меня есть к нему и другие вопросы, но с ними придется подождать. Мы должны прочесать здесь все и выяснить, не запросили ли охранники помощи со стороны. Вопросы есть?

— Иммерман?

— Это настоящее имя Руггедо. Подробности потом. Я притащу его сюда. Охраняй дверь. Если они вломятся, кричи.

Дункан не терял времени зря. Не представляя себе четко состояние старика — оправился он от полученных ран или, наоборот, перешел в коматозное состояние — он приступил к допросу. По всей видимости, если бы Иммерман не глотнул тумана, он уже пришел бы в сознание. Отвечать он стал сразу же, хотя и едва слышно.

Допрос занял больше времени, чем хотелось бы Дункану, но человек, которого опрыскали туманом, никогда не выкладывает то, что знает, добровольно, будто пересказывает какую-нибудь историю, его надо «вести» последовательно, шаг за шагом. Так или иначе, Дункану все-таки удалось вытянуть из Иммермана планировку комплекса и число людей в нем. Тонкогубый, подлинное имя которого Сингх, и Дерганый, которого звали Баттлджей, несли вахту в мониторной. Прислуга — женщина по имени Пэл и мужчина, которого звали Вискет, находились, по крайней мере еще совсем недавно, в своих комнатах.

Иммерман вылетел из Цюриха за два часа до этого на правительственной экспресс-ракете, приземлился на Поле Метеоритного Дождя, откуда его доставили на небольшом самолете органиков прямо на крышу башни. Специальный люк на крыше раскрылся по команде переданного по радио кода, и летательный аппарат опустился в помещение ангара, рядом с главным коридором и квартирами по обеим его сторонам. Там живут высокие правительственные чиновники, предположил Дункан. К северо-востоку от комплекса Иммермана. Пилот — человек по имени Вэйн — был вооружен и находился сейчас в ангаре или на кухне.

Будучи членом СМП, Иммерман мог при необходимости пропускать время стоунирования, пренебрегать часовыми поясами, что не дозволялось большинству граждан.

Дункан высунул голову из ванной комнаты и жестом велел Сник встать рядом с дверью. Он шепотом передавал ей то, что узнал от Иммермана, и она также шепотом повторяла услышанное, чтобы у него не было сомнения: она все поняла правильно, и планировка помещения ей известна. Покопавшись в сумке Каребары, Дункан отыскал шприц и бутылочку с пентоталом натрия. Не зная, как нужно подготовить состав, чтобы человек, получивший инъекцию, оставался без сознания полчаса, он спросил об этом Каребару. Получив ответ, он взял нужное количество препарата и сделал профессору укол. Затем он прошел в ванную комнату и проделал то же самое с Иммерманом.

Пентотал в сочетании с туманом заставит обоих отключиться минут на сорок пять. Иммерман, будучи гораздо крупнее своего соратника, наверно, очнется первым. Но несколько минут особой роли не играли. Дункан рассчитывал вернуться до того, как они очнутся.

Он снова поговорил со Сник через дверной проем ванной комнаты.

— Я получил от Иммермана код отключения света и монитора и устранения звуков. Шельмец оказался очень предусмотрительным. Он единственный владел кодами полного контроля над всем электрическим оборудованием. Наверняка боялся, что ему придется поспешно уносить ноги.

— Это нам на руку.

— Да. Я выключил освещение и все звуковые детекторы, кроме того приемника, который нужен мне для управления энергетическими установками. Приборы ночного видения и все инфракрасные установки тоже отключены.

Дункан вышел и обратился к ближайшему настенному экрану. Код «О, Сезам, отворись!» сразу же погрузил комнату в темноту. Теперь мониторы не видели и не слышали ничего из происходившего в комнате. Однако Дункан сомневался, что долго удастся оставаться в темноте. Иммерман говорил, что у персонала есть фонарики. Наверняка сейчас люди помчались за ними.

Дверь его комнаты располагалась как раз напротив кладовой с продуктами. Но из кладовой не было выхода в коридор. Кухня находилась к югу от кладовой, и можно было не сомневаться, что сейчас там засели приспешники Иммермана — ждут, когда пленники выйдут из своего укрытия. Дверь одного из жилых помещений охранников к северу от кладовой выходила в коридор всего в десяти футах от комнаты Дункана. Рядом с мониторной было второе жилое помещение охранников. Еще одна комната, где они отдыхали, непосредственно в коридор не выходила.

Итак, оставалось пятеро людей Иммермана — трое мужчин и две женщины. Сингх, Баттлджей, Пэл, Вискет и Вэйн. Они могли затаиться у любой из дверей по восточной стороне коридора или у входа в обитель Кэбтэба к северу от комнаты Дункана. Но была еще комната Сник и кладовая. Если бы действиями охранников руководил он сам, то не преминул бы поставить по крайней мере двух людей в комнатах, примыкающих к его собственной с севера.

— Вэйн! — вдруг громко воскликнул Дункан. — Почему я не подумал об этом раньше?

— Что? — удивилась Сник. — О, понимаю! Господи!

Если пилот не успел вывести свой самолет через проем на крыше, он сейчас заперт в ангаре как в ловушке. Но если он вывел его до того, как Дункан отключил свет…

Дункан не успел закончить свою мысль. Темный корпус летательного аппарата заслонил свет, доходивший от башен в верхнюю часть окна. Дункан отчетливо видел силуэт самолета, тонкий и длинный. Внутри него вырисовывались профили пилота и еще одного человека. Аппарат начал поворачиваться вокруг вертикальной оси носом к окну.

Дункан прицелился в пилота. Фиолетовый луч вырвался из пистолета одновременно с лучом Сник. Кто-то из них промахнулся на несколько дюймов… это Дункан. Последовал ответный выстрел, но и нападавшие успели нажать на спусковой крючок еще раз. Пять ровных отверстий зияли в стекле. За окном аппарат, похожий на каноэ, мерно совершал обороты — раз-два-три…

— Хорошо, что я выключил свет! — воскликнул Дункан. — Они едва не попали в меня.

— Двоих нет, — произнесла Сник. — Но трое еще остаются.

31

— Прежде чем отпереть нашу дверь, я отключил ее от сети, — сказал Дункан. — Пусть осмелятся проверить — не открыта ли она. Я могу подать энергию, чтобы открыть дверь и не включая свет.

— Почему бы нам не прожечь обе стены? — предложила Сник. — Один займется стеной комнаты Кэбтэба и выжжет замок моей двери. А другой — прорубит лаз в комнату Иммермана.

Дункан уже думал об этом. Они могли бы проделать ходы в боковых стенах, но вдруг троицу снаружи осенит та же идея. Однако им со Сник нельзя больше прятаться в комнате, боясь двинуться из-за возможных действий врага.

— Все двери, которые были открыты, когда отключилась сеть, так и остались открытыми, — сказал Дункан. — Другие должны быть запертыми, включая единственный вход в комплекс. Если троица в комнате Кэбтэба или в твоей, или в кладовой, им придется прорубать себе вход. Предположим, они еще не сделали этого или находятся, так сказать, в процессе… Давай-ка займемся стеной в жилую комнату, а затем таким же путем — в спальную.

Он последний раз взглянул на медленно поворачивающийся самолет с его мертвыми пассажирами и приступил к работе. Пистолетами, установленными на полную мощность, они прорезали нечто вроде квадрата, достаточного, чтобы проползти. Смрад от тлеющего и горящего, пропитанного шестидюймового картона обжег нос и опалил глаза. Они перезарядили оружие. Дункан прошептал код, который должен был подключить освещение, но не экраны. Ползком, с пистолетом в руке, он устремился в проем. Дункан рассчитывал, что если кто-нибудь и окажется в комнате, то увидев его, на миг застынет. Этот секундный паралич даст ему преимущество.

Обитатель комнаты мог бы еще мгновенно юркнуть за что-нибудь массивное из мебели. Дункан и Сник двигались осторожно, низко пригнувшись, держа в каждой руке по пистолету. Сквозное турне по жилой и ванной комнатам показало, что они пусты. Дункан отключил свет; следующая брешь была проделана в стене. Затем процедура повторилась. Они обнаружили, что все двери заперты.

Теперь беглецы могли использовать свет огромных окон.

— Выжигай ход, — сказал Дункан, — а я послежу за этим — через который мы пролезли. Может, они ворвались в мою комнату и преследуют нас.

Новый лаз в стене был готов через тридцать секунд.

— У меня осталась половица заряда.

— Сохрани. Может понадобится все.

Он дал команду настенному экрану — вспыхнул свет.

Дункан и не ожидал, что кто-то окажется в помещении бассейна. Тем не менее он медленно подошел к ближайшему краю бассейна. А вдруг? Хотя смешно было думать, что кто-то стоит в воде да еще, может, нырнул. Прекрасная мишень!

Не было никого. Дункан почувствовал себя в несколько дурацком положении. Ну а если бы он не стал осматривать бассейн, а там все же кто-нибудь скрывался — сейчас он был бы трупом.

В который раз Дункан отключил освещение.

— Они, должно быть, гадают, что за чертовщина происходит со светом, — прошептала Сник.

— Ничего, все нормально, — отозвался Дункан.

В полной темноте на ощупь они пробирались вдоль стены. Одна рука скользила по ней, другая — с пистолетом — вытянута вперед. Через несколько шагов Дункан остановился: луковицеобразный конец пистолета царапнул что-то твердое. Ощупав предмет, он определил, что это скульптурный бюст на пьедестале. До конца стены он наткнулся еще на шесть подобных творений. Включив на мгновение свет, Дункан определил, что они в коридоре и перед ними сводчатый проход в фойе. Вновь в темноте он медленно миновал его, слегка задев одну сторону плечом. Еще раз по его команде включилось освещение — основная дверь в комнате была закрыта. На замок? Сник, опустив руку на плечо Дункана, так и следовала за ним; они вернулись в коридоры Дункан остановился. Коридор тянулся во всю длину комплекса до стены следующего. Последнее помещение — довольно большое, с одной дверью — служило самолетным ангаром. Дункан двинулся вперед, на сей раз нащупывая путь правой рукой… Никаких скульптур на этой стороне не было. Когда его пальцы остановились на третьей двери, Дункан совсем замедлился. Затем рука нащупала небольшой выступ — косяк четвертой двери. Он велел Сник следить за противоположной стороной и включил освещение. Дверь была заперта. Назвав код, он открыл замок, следующей командой вновь все погрузил в темноту и толкнул дверь. Лишь когда они оказались внутри, вспыхнул свет. Дверь автоматически закрылась за ними.

Как и говорил Иммерман, в ангаре оказался другой двухместный патрульный воздушный аппарат органиков. Ухмыляясь, Дункан залез на переднее сидение пилота. Сник, фыркая от сдавленного смеха, взобралась на кресло позади.

— Мы свободны! — вскричала она.

Дункан нажал кнопку ВКЛЮЧЕНИЕ. Выругался. Ни одна индикаторная лампочка не вспыхнула, цифровые дисплеи не осветились. Он еще трижды бесполезно ткнул кнопку.

— В чем дело? — спросила Сник.

— Не знаю, будь оно проклято! Я думаю… Иммерман не врал, когда говорил, что в ангаре есть второй самолет. Но чего он не сказал, поскольку попросту не знал, — пилот снял какую-то важную деталь. Он мог сделать это, опасаясь, что мы попадем сюда. Или выполнял обычный приказ. Иммерман не мог сказать мне об этом, пока я не задал ему такой вопрос. Черт возьми! Я не настолько разбираюсь в этой штуке, чтобы понять, чего не хватает. Да и вряд ли здесь найдется запасная деталь.