Филип Жозе Фармер

Летающие киты Исмаэля

Выжил один человек.

Огромный белый кит и китобойное судно, охотившееся за китом и ставшее его пленником, захлестнутое канатом, погружались в глубину вод. Китобой начал свое последнее путешествие. Последний раз мелькнули верхушки мачт, и вот океан сомкнулся над могилой человека, как делал это уже миллионы лет. И лишь один человек был выброшен с корабля, но и тот знал, что скоро присоединится к своим погибшим товарищам.

На поверхности воды лопнул огромный пузырь – последний вздох тонущего корабля. И вместе с пузырем взлетел к небу древний саркофаг. Он шлепнулся на воду, подпрыгнул еще раз и плавно закачался на волнах. Этот саркофаг стал для выжившего посланием надежды.

Вместе с саркофагом его день и ночь носило по спокойному ласковому морю. На второй день его подобрал китобой «Рахиль», разыскивавший свою пропавшую лодку с людьми.

Капитан счел рассказанную Измаилом историю очень странной, хотя слышал много различных историй. Но удивляться ему было некогда. Время поджимало, нужно было продолжать поиск людей, и снова «Рахиль» пустилась в плавание, ища китобойный вельбот, на котором ушел сын капитана. Завершился день, на море опустилась ночь, и на мачтах зажгли фонари. Взошла полная луна, и сверкающие отблески заплясали на поверхности воды.

Саркофаг тоже подняли на борт, и капитан обошел его вокруг, с любопытством разглядывая странные надписи на боку и слушая рассказ Измаила.

– Интересно, что здесь написано, – пробормотал капитан. – И вообще, откуда письменность у этих дикарей? Может, это молитва одному из их богов? Или письмо кому-то, кто, по мнению дикарей, живет в потустороннем мире? А может, здесь записано заклинание, если произнести которое, то откроются двери в другое время, в другую эпоху, где мы, христиане, будем чувствовать себя очень неуютно?

Потом Измаил вспомнил эти слова. Может, капитан сумел бессознательно проникнуть в самые заветные глубины истины? Может, эти загадочные письмена действительно содержали ключ к механике времени?

Но сейчас Измаилубыло не до того. Капитан Гардинер, приняв во внимание, что Измаил много пережил, позволил ему поспать остаток дня и полночи. Затем его разбудили и послали на мачту следить за морем и отрабатывать свой проезд и еду. Измаил лучом фонаря обшаривал море вокруг корабля. На море был полный штиль, поэтому были спущены шлюпки, которые волокли корабль.

Слышались только всплески весел, отдельные ругательства матросов на веслах и команды офицера. Воздух казался таким же темным, как море. Он плотным серебряным покрывалом лежал на корабле. По безоблачному небу с трудом пробиралась полная луна.

Внезапно волосы на голове у Измаила поднялись. Но страх стал для него уже привычным, и он быстро справился с ним. На верхушках мачт зажглись призрачные огни.

– Огни Святого Эльма! – крикнул кто-то.

Измаил вспомнил свой корабль и подумал, неужели «Рахиль» тоже обречена, неужели он был спасен только для того, чтобы погибнуть.

Гребцы, завидев огненные свечи, бросили грести, но офицеры грубыми окриками заставилиих вернуться к работе.

– Измаил! – крикнул капитан. – Ты видишь пропавшие лодки?

– Нет, капитан Гардинер, – крикнул Измаил. И от звуков этого голоса заколебались призрачные огни на мачтах. – Я не вижу ничего!

И вдруг он крепко схватился за поручни. Что-то в воде двигалось. Длинное, черное. Он даже подумал, что это лодка на расстоянии мили от корабля. Но он не крикнул, так как не хотел вселять в капитана напрасную надежду, а хотел убедиться в том, что это именно лодка. Через тридцать секунд черный предмет удлинился. Он разрезал воду серебряной спиной. Теперь он стал похож на морскую змею, такую длинную и большую, что Измаил подумал, что видит одно из тех морских чудовищ, о которых он столько слышал, но никогда не видел. Может, это щупальца громадного осьминога, который по неизвестным причинам решил всплыть наверх.

Но черное змееподобное существо внезапно исчезло. Измаил протер глаза. Возможно, трехдневная охота за белым китом утомила его, а может, у него помутился рассудок после гибели корабля и полуторасуточного плавания на саркофаге.

Но вот раздался крик:

– Морская змея!

Закричали и другие матросы, даже те, кто был на лодках и не мог видеть так далеко, как матросы на мачтах.

Со всех четырех сторон к кораблю скользили, извиваясь, длинные тонкие черные существа, изредка скрываясь в черно-серебряной воде. Казалось, их единственной целью было ткнуться острым носом в борт корабля и исчезнуть, испариться. Сначалаих было немного, затем все больше и больше. И вот уже сотни существ окружили корабль.

– Что это? – крикнул капитан Гардинер.

– Я не знаю, капитан, но они, по-видимому, не интересуютсянами, – ответил офицер с лодки.

– Они мешают вам грести?

– Только тем, что матросы не могут сосредоточиться на своей работе.

– Пусть думают о чем угодно! – крикнул капитан. – Но пусть помнят, что их спины принадлежат мне! За весла, ребята! Кто бы это ни были, они ничем не могут повредить нам!

– Да, да, сэр, – ответил офицер, хотя и не очень уверенно. – Матросы, слышали капитана? Работайте! Не обращайте внимания на мираж! Всего лишь изображение того, что не существует, или настолько далеко от нас, что ничем повредить нам не может!

Снова в спокойном воздухе послышались шлепки весел о воду и хриплые крики матросов. Но теперь змеевидные существа начали кружиться, будто пытаясь ухватить себя за хвост. Они кружились все быстрее и быстрее.

И огни Святого Эльма на мачтах стали разгораться ярче. Это уже были не фантомы, а настоящее пламя с жарким дыханием.

Измаил попятился подальше от столбов огня, прижался к поручням и стал смотреть вперед, побаиваясь смотреть на пламя.

Вдруг внизу на палубе раздался крик, и один из матросов прыгнул в люк, когда столб пламени высотой в два человеческих роста вспыхнул возле него.

В то же время на головах змеевидных существ тоже вспыхнули огни Святого Эльма. Теперь они были похожи на змеевидных доисторических китов, дальних предков тех китов, что сейчас населяют океаны Земли. Казалось, что они изрыгают из пасти пламя.

Измаил посмотрел по сторонам и увидел, что огненные языки на мачтах расщепились и, танцуя, стали приближаться к нему.

Измаил схватился за поручни и крепко зажмурил глаза.

– Боже, спаси нас! – раздался крик капитана. – Море ожило и корабль в огне!

Измаил боялся смотреть, но боялся и оставаться в неведении. Он открыл глаза и увидел, что море буквально бурлит от кружащихся черных змей, на голове каждой из которых пылает факел. Сам корабль тоже был окружен огненными кругами. Огненные круги танцевали менуэт над самой головой Измаила.

Черные змеи, продолжая свой бешеный танец, образовали подвижную черную паутину. Освещенное тысячами маленьких факелов, горящих на пересечении орбит вращения змей, море казалось похожим на огромное растрескавшееся зеркало.

У Измаила возникло ощущение, что мир треснул, и его обломки сейчас посыплются на его голову.

Это было жуткое ощущение. Оно заставило Измаила читать молитву, хотя даже события трех ужасных последних дней не вызвали у него потребности молиться.

Огни исчезли.

Черная паутина исчезла.

Наступила абсолютная тишина.

Никто не осмеливался нарушить ее даже вздохом. Все боялись привлечь к себе внимание этих непонятных сил, которые только что были тут. Они могли принести нечто более ужесное, чем просто смерть.

С запада дунул ветер, наполнил паруса. Но они тут же опали, когда порыв ветра угас.

Снова тишина.

Тишина и агония ожидания, постепенно переходящая в тонкую нить предчувствия.

Что сейчас будет?

Измаил подумал, неужели он променял ужасный, но быстрый конец матросов «Пекода» на нечто невообразимо более жуткое? Нечто такое, что мог вообразить бог, но тут же должен был в ужасе выкинуть это из головы?

То, что случилось затем, Измаил впоследствии не мог ясно припомнить. В тот ужасный момент он даже не понял, что что-то произошло.

С шумом, не более громким, чем поступь привидения, море исчезло.

Ночь сменилась днем.

«Рахиль» начала падать.

Измаил был слишком испуган, чтобы крикнуть. Может, он и кричал, но был настолько парализован, что не мог слышать собственного крика.

Падая, «Рахиль» быстро перевернулась: мачты и паруса перевесили массу корабля. Словно пущенный из пращи, Измаил оторвался от корабля и стал лететь в стороне от него сквозь свистящий воздух в пучину. Он болтал руками и ногами, как бы стараясь плыть.

Полная луна была на своем прежнем в небе, хотя ее спутница ночь исчезла. Зато луна была огромна, раза в три-четыре больше, чем обычно.

Солнце находилось в зените. Распухший багровый шар.

Небо было темно-голубым.

Воздух свистел в ушах Измаила.

Ниже себя, нет, под «Рахилью», он увидел странную конструкцию, плывущую по воздуху.

У него не было времени рассмотреть ее, но он успел понять, что она создана разумом.

Он даже успел рассмотреть какие-то существа, бегающие по палубе. Но затем «Рахиль» грот-мачтой вонзилась в воздушный корабль, и тот развалился пополам.

Измаил посмотрел вниз и увидел нечто, что показалось ему вершиной горы, изрезанной трещинами и расселинами. Судя по всему, высотой эта гора была в нескольких миль. Затем он упал на это, но не разбился, а прорвался через что-то, похожее на тонкую пленку.

Он летел вниз, прорываясь сквозь новые и новые слои пленки, и скорость его падения постепенно замедлялась.

Вдоль него скользнуло нечто вроде веревки. Он попытался схватиться за нее, но руки его обожгло трением, и он отпустил ее, вскрикнув от боли. Внезапно он ударился обо что-то твердое, что взорвалось от его удара, как воздушный шар, и едкий газ заставил его закашляться. Из глаз полились слезы.

Ничего не видя, он случайно схватился за что-то. Резкий рывок чуть не заставил его выпустить это, но он удержался. Наконец он смог открыть глаза, которые все еще нестерпимо жгло, и увидел, что все еще падает, правда, медленно, держась за конец какой-то веревки, которая крепилась к шару, возможно, растению и животному, или смесью того и другого.

Он все еще прорывался через пленки. Измаил понял, что попал внутрь чего-то, что было наполнено шарами разного диаметра. И эти шары поддерживали в воздухе это существо или черт знает что это такое.

Последняя пленка прорвалась под его ногами так неохотно, что он даже подумал, что ее придется прорывать силой. Он боялся падать дальше вниз, но еще более боялся оставаться внутри этого непонятного существа.

Он проскочил через образовавшуюся дыру, и следом заним с трудом пролез и пузырь, за который он держался.

Сейчас Измаил оказался под этим облакоподобным существом. А под ним расстилалось темно-голубое море и джунгли на берегу. «Рахиль» упала в это море и разбилась на сотни кусков, которые лежали на поверхности моря так, будто море было густым как желе. Один обломок воздушного корабля оказался в море на расстоянии в полмили от места падения «Рахиль», а второй обломок ветром отнесло куда-то в джунгли. Он даже видел, как растительностьсловно бы поглотила этот обломок.

Измаил подумал, не разобьется ли он при падении о поверхность моря.

И вдруг он увидел, что в небе не один. Вдалеке он увидел человеческую фигуру, правда, не мог определить на таком расстоянии ни пола, ни возраста незнакомца. Человек опускался таким же способом, как и он сам: держась за веревку, прикрепленную к пузырю.

Измаил почему-то решил, что этот человек не член команды «Рахили».

Он летел выше Измаила. Может быть, стал падать позже, а может быть, его пузырь был больше.

Измаил взглянул вверх и увидел то облако, через которое пролетел. В теле этого облака виднелись дыры, оставленные обломками «Рахили» и неизвестного воздушного корабля.

Через мгновение он ударился ногами о поверхность моря. Ушел с головой под воду и моментально выскочил оттуда. Мучительный кашель сотряс его тело, глаза невыносимо жгло, а та вода, что попала в рот, показалась концентрированной соляной кислотой.

Он обнаружил, что для того, чтобы держаться на воде, ему не нужно делать никаких усилий. Это море оказалось более соленым, чем палестинское Мертвое море или Большое Соленое озеро в штате Юта. Он мог лежать на спине и смотреть на огромную луну цвета лимбургского сыра и на громадное багровое солнце.

И несмотря на то, что вода была густо насыщена солями, в море существовало течение. Хотя Измаил был потрясен всем происшедшим и не приобрел еще способности анализировать и предполагать, все же он обратил внимание, что волны этого моря более похожи на волны на земле, возникающие в во время землетрясений, чем на морские волны.

Эта странная мысль была последним перед тем, как он уснул. Мягко покачивая, медленно, но неотвратно его несло к западу. Он лежал на спине, скрестив руки на груди.

Когда сознание вернулось к нему, солнце сместилось совсем немного, хотя он был уверен, что проспал не меньше восьми часов.

Вдруг что-то легонько коснулось его головы и вывело из состояния сонного забытья. В голове его заметались жуткие мысли, как акулы вокруг барахтающегося в воде человека.

Он изо всех сил забил руками и ногами по воде, но смог отплыть лишь на пару дюймов. Тогда он повернулся на бок и обнаружил, что столкнулся с саркофагом, который слегка покачивался на воде и словно бы говорил: «А вот и снова я, твой плавучий гроб. Я тоже остался цел после катастрофы».

С усилием Измаил вскарабкался на крышку саркофага, цепляясь пальцами за выпуклые письмена. Он лег на живот и начал грести к берегу. Немного погодя он выбился из сил и снова уснул. Когда проснулся, то обнаружил солнце почти на том же самом месте, но луна сдвинулась заметно.

Огромное облако, подобное существу, сквозь которое он пролетел, вырвав один из пузырей, исчезло, но на горизонте появилось еще одно. Оно было ниже, чем первое, и когда приблизилось, Измаил увидел, как стая странных существ с крыльями в виде парусов нападает на это облако.

Хищники были самого разного типа, но он выделил из них один наиболее агрессивный и стал называть этих хищников воздушными акулами. Все это происходило на высоте пяти тысяч футов, и он не мог рассмотреть их подробно. Однако в дальнейшем ему представилась возможность познакомиться с ними более близко, чем ему хотелось бы.

Самые маленькие из хищников были около двух футов длины, самые крупные – от восьми до десяти футов. Все они были алого цвета, с головами слишком большими для их туловищ торпедообразной формы. В щелеобразной пасти было несколько рядов острых белых треугольных зубов. Верхняя часть головы вспучивалась, будто внутреннее давление стремилось разорвать голову и разбрызгать мозги, если те вообще существовали, на многие метры вокруг. Однако, как он узнал позже, в этом бугре на голове находился пузырь, наполненный легким газом. Кроме того, на спине находились еще два бугра, делавшие хищника похожим на двугорбого верблюда. Однако вряд ли кто-нибудь рискнул бы сесть между этими двумя буграми и прокатиться.

Когда такой хищник пролетал между Измаилом и солнцем, сквозь прозрачную кожу можно было видеть внутренние органы и тонкие кости скелета.

На конце хвоста находились два вертикальных плавника, более напоминавшие паруса, чем плавники.

Направление движения этих существ зависело от направления ветра, так как двигались они с помощью парусов, но при этом могли двигаться и в боковых направлениях, размещая паруса соответствующим образом. Сдвоенная пара очень длинных крыльев могла медленно подниматься и опускаться почти на 60 градусов. Они тоже были скорее парусами, чем крыльями. Эти существа инстинктивно знали, как управлять парусами для совершения тех или иных маневров, чему человеку приходится учиться.

Огромное облакоподобное существо, разрываемое на части и съедаемое заживо, если, конечно, оно было живым, медленно проплыло над головой Измаила и исчезло на востоке, направляясь к далеким пурпурным горным хребтам.

Измаил не знал, почему на первое существо, сквозь которое он пролетел, не напали алые хищники, а второе привлекло столько акул. Но был рад, что хищников не было, когда он появился в этом мире.

Он лежал на спине, и его гроб-лодка медленно покачивался на волнах тяжелого мертвого моря. Немного погодя он заметил другое облако, только теперь оно было светло-красное, и формы и размеры облака менялись очень быстро. Измаил решил, что это настоящее облако. Странное облако. Но почему странное? Разве не странен весь этот мир? Разумеется, кроме него самого. А с точки зрения этого мира он, Измаил, весьма странное существо.

Когда облако пролетало над ним, из облака протянулось щупальце, псевдоконечность, но это щупальце было слишком размытым по форме, чтобы быть чем-то цельным. Щупальце тянулось по направлению к земле, и Измаил увидел, что оно состоит из отдельных частей, беспорядочно перемещающихся.

Измаил не мог рассмотреть эти части в деталях, но заметил, что снизу они имеют форму многогранника, а сверху нечто похожее на зонтик. Видимо, играющий роль парашюта, подумал он.

За этим облаком следовали другие существа, подобно тому, как летучие мыши преследуют облака насекомых или киты преследуют скопления планктона, этой основы всей жизни в море.

Аналогия оказалась вполне оправданной, так как следовавшие за розовым облаком огромные существа расправили свои плавники-паруса и врезались в него, раскрыв широкие пасти. Вероятно, это были громадные воздушные киты.

Они плавали слишком высоко, чтобы Измаил мог рассмотреть их. Но они были огромны, гораздо больше, чем земные киты. Тела их были сигарообразной формы, а головы такие большие, что казалось вторым телом. На концах хвостов виднелись громадные вертикальные и горизонтальные плавники.

Ветер унес и розовое облако, и пасущихся в нем гигантов прочь.

Солнце опускалось, но так медленно, что Измаил подумал, что раньше наступит конец света, чем солнце уйдет за горизонт.

Становилось жарко. Когда Измаил только взобрался на саркофаг, ему показалось, что в этом мире чересчур холодно, чтоб могло быть приятно; когда же он проснулся, то решил, что здесь все-таки немного жарковато.

А сейчас он весь вспотел, во рту пересохло. Воздух был сухой, хотя Измаил находился прямо в море. Берег был так далек, что он едва видел его. Измаил мог только помогать медленному дрейфу руками. Он начал грести, но очень быстро выбился из сил. Пот градом стекал по его телу. Измаил лег лицом вниз, затем перевернулся на спину. Появилось другое красное облако, сопровождаемое небесными левиафанами.

Он снова попытался грести. Минут через пятнадцать он уже мог различить берег, но хотя это удвоило его силы, скорость движения нисколько не увеличивалась. Шли часы, а солнце, казалось, навеки заснуло в одном положении на небосводе. Измаил снова уснул, а когда проснулся, то увидел берег, покрытый растительностью. Но легкие его, казалось, были полны пыли, а язык стал каменным…

Несмотря на свою слабость, он стал грести к берегу. Он понимал, что если не доберется до берега поскорее, то кончит свою жизнь на крышке саркофага, хотя логичнее было бы забраться внутрь…

Берег оставался таким же далеким, как и раньше. Впрочем, может быть, это ему просто казалось. Все в этом мире, за исключением воздушных существ, было каким-то болезненно застывшим, неподвижным. Даже само время словно бы затаило дыхание в ожидании чего-то.

Но и в этом мире гигантского распухшего солнца время могло всего лишь только задержаться, хотя и надолго. Пришел момент, когда ленивые морские волны уткнули конец саркофага в берег.

Измаил соскользнул в воду, она доходила ему до бедер, и с трудом вытащил саркофаг на берег. И тут он почувствовал, что земля под ним содрогается.

Его даже замутило от качки.

Он закрыл глаза и, ухватившись за саркофаг, потащил его в джунгли.

Немного погодя, поняв, что земля успокаиваться не собирается, он открыл глаза.

Да, потребовалось много времени, чтобы Земля и ее растительный мир пришли в такое состояние.

Везде были только ползучие растения; и на земле, и в воздухе. Они были самых разных размеров: и небольшие, диаметром с его руку, и громадные, в стволе которых мог бы поместиться он сам, если бы там было дупло. Стволы были твердые, пористые, волокнистые, темно-коричневого, бледно красного или светло-желтого цвета. Некоторые растения достигали двадцати футов высоты. У одних растений стволы были совершенно голыми, у других имелись горизонтальные ветви с громадными листьями. Все они удерживались от падения тем, что цеплялись за соседние стволы, обвиваясь вокруг них. Казалось, что все эти растения требуют поддержки своих соседей.

Измаил не смог найти воды, хотя сделал большой круг по джунглям и вернулся на берег. Земля под ползучими растениями была твердой и сухой, как в пустыне Сахара.

Он стал рассматривать растения, чтобы понять, как же они добывают влагу, ведь корней у них не было. Он сообразил, что голые стволы и есть корни. Они собирают влагу из атмосферы. Но чем же питаются растения?

Пока он размышлял над этим, послышался шипящий звук. Затем из-за листа выскользнула пара длинных дрожащих антенн и круглая голова с огромными глазами. Судя по форме головы и длинным усам, Измаил предполагал увидеть нечто насекомообразное, но животное оказалось двуногим. Шея, грудь и две руки походили на обезьяньи. Они были покрыты розовой шерстью, сквозь которую просвечивала бледно-розовая кожа. Ноги существа напоминали медвежьи.

Животное было ростом в два фута. У него был длинный двойной нос, а под ним совершенно человеческие губы.

Измаил ощутил некую угрозу. Ведь укус животного может оказаться ядовитым. Однако оно не собиралось нападать на него. Существо наклонило голову с вибрирующими антеннами и с тем же шипящим звуком пошло дальше в джунгли.

А затем Измаил увидел, как оно присело на ветку и сорвало один бледно-зеленый стручок. Оно вертело стручок в руках, пока не нашло темно-зеленое пятно, более темное, чем остальное тело стручка. Тогда животное надавило пальцем на это пятно, и палец провалился внутрь. Затем существо вытащило палец из отверстия и сунуло туда один из своих двух носов. Очевидно, животное пило. После того как стручок опустел, животное оставалось в неподвижности еще так долго, что Измаил решил, что оно уснуло. Глаза животного помутнели, и их затянуло пленкой. Измаил решил, что сейчас можно приблизиться без опаски, и увидел, как тонкое бледно-зеленое растение выпустило усик, который перегнулся через спину животного и вошел в яремную вену. Растение из бледно-зеленого стало красным.

Немного погодя растение аккуратно извлекло усик из вены. Усик осторожными движениями соскользнул со спины животного и исчез в отверстии ствола.

Пленка с глаз животного сошла, оно тихонько шевельнулось. Затем, увидев, что Измаил совсем рядом, испуганно скрылось в джунглях. Но двигалось оно не так проворно как раньше.

Измаил был готов последовать примеру животного и напиться из стручка. Но он боялся. Может быть, жидкость временно парализует того, кто ее пьет? И каждый раз растение пьет кровь из вены парализованного? А может, такой странный, даже зловещий симбиоз вполне естественен в этом мире?

Конечно, никто не мог помешать ему схватить стручок, забраться в море и попить. Там-то растение не сможет достать его.

А вдруг в жидкости находится наркотик, поражающий не только тело? Может быть, это подействует так, что он, Измаил, напившись, сам предложит кровососущему растению свою вену?

Пока он стоял в неподвижности, страдая от жажды, хотя вода была рядом, но недоступна для него, растение выпустило свои усики и опутало остатки опустошенного стручка. Ясно, почему земля такая голая. Растения питаются сами собой, отмершими частями. И кровью тех, кто пьет жидкость, запасенную ими.

Наконец он решился. Действуя быстро, чтобы не думать о возможных последствиях, он сорвал стручок, повернулся и побежал в море, пока вода не дошла ему до бедер. Затем он вылил жидкость из стручка себе в рот. Вода была холодная и сладкая, но ее было мало. Ему ничего не оставалось, как пойти к берегу и сорвать второй стручок.

Он пошел к берегу, и тут какая-то тень мелькнула по воде. Он повернулся и поднял голову. Высоко в небе плыло розовое облако, сопровождаемое пасущимися китами. Но тень, потревожившая его, была от чего-то более близкого. Воздушная акула, неслась над ним на высоте тридцати футов. За ней летели еще три.

Первые две пролетели мимо, но следующие две решили напасть на него.

Их крылья-паруса изменили угол, и они понеслись на него, разинув пасти.

Акуле оставалось до него всего шесть футов, она летела уже на высоте одного фута над водой и шипела на лету. Широкая пасть выглядела жутко. Она могла запросто отхватить ему голову.

Измаил скрылся под водой. Акулы проскочили мимо, только хвосты чиркнули по воде.

Превозмогая усталость, он побрел по вязкой воде к берегу, добрался до узкой песчаной полоски и скрылся под защиту зарослей.

Акулы некоторое время барражировали над ним, меняя направление полета, а затем развернули крылья так, чтобы полностью захватить ветер, и исчезли.

Измаил сорвал стручок, проделал в нем пальцем дыру и выпил жидкость. Пережитая опасность заставила его забыть об осторожности.

Когда он шел назад после первого стручка, он не ощутил ничего особенного. Паралича, которого он ждал, не было. Но может быть, это потому, что он больше того двухносого существа и доза наркотика оказалась для него мала. Сейчас он тоже ничего не ощущал. Хотя возможно возбуждение нейтрализовало наркотик.

И все же выпитая жидкость сделала свое дело. Он вдруг ощутил, что не может двинуть ни рукой, ни ногой. Видеть он мог, правда, в глазах стоял туман. Он мог и чувствовать усик растения, обвившийся вокруг его плеч, и ощутил боль, когда конец усика вошел в вену.

Воздушные акулы вернулись и кружили над ним, заметив его голову, высовывающуюся из зарослей. Да, он сделал ошибку, когда начал пить. Следовало выбрать более густые заросли.

Однако акулы были весьма осторожны. Они не пытались напасть, боясь запутаться в зарослях.

Измаил еще не понял механизма полета этих существ. Совершенно очевидно, что газ делает их легче воздуха. А при снижении они должны выпускать газ. Это именно то шипение, которое он услышал во время нападения. При подъеме они должны производить газ. Вероятно, в их теле есть какой-то орган для этого. Но для работы этого органа необходимо горючее – пища. В этом Измаил был уверен, если конечно можно быть уверенным в чем-нибудь в этом проклятом мире.

Теоретические рассуждения хороши в свое время. Но сейчас нужно действовать, а он не мог двинуться с места.

Казалось, прошла вечность, как он сидит тут. Стало жарко. Растения задерживали движение воздуха, и он вспотел. И тут он увидел насекомое, первое здесь насекомое, сидевшее на ветке в футе от него.

Это был представитель древнего рода, научившийся жить как с человеком, так и без него. Это насекомое оказалось более удачливо в своем паразитизме, чем крысы.

Это был комар, длиной около девяти дюймов.

Он спокойно перелетел на плечо Измаила. Было ясно, что он знаком с парализующим действием жидкости.

Измаил не почувствовал ног комара на коже, но ощутил тупую боль в мочке правого уха.

Лучше было утонуть вместе с командой…

Послышался шорох, слух его не был нарушен. Измаил посмотрел в лицо того, кто появился из зарослей.

Лицо ее было нежно-коричневого цвета, как у девушек Тайпи. Глаза необычно большие, почти нечеловеческие, ярко-зеленого цвета. Черты лица очень красивы.

Однако язык, на котором она заговорила, был незнакомым Измаилу, хотя он слышал много языков жителей Земли.

Измаил ждал, что она освободит его от усика, но она улыбнулась и пошла куда-то в сторону. Вскоре она вернулась с каким-то животным, таща его за ноги. Хотя у животного был вспорот живот, оно бешено дергалось.

Она улыбнулась, проговорила что-то мелодичным голосом. Он попытался ответить, но не мог. Девушка присела возле растения и стала что-то делать каменным ножом.

Измаил совсем забыл на некоторое время о воздушных акулах. Сейчас он вспомнил и открыл рот, чтобы предупредить девушку.

Девушка, видимо, почувствовала опасность, так как подняла голову как раз в тот момент, когда первая тень устремилась на них. Она толкнула Измаила и закрыла его. Голова Измаила ударилась обо что-то, и он потерял сознание.

Он пришел в себя и почувствовал, что земля, как обычно, дрожит под ним. Теперь он понял, что это – приливы и отливы. На той старой Земле эти явления не ощущались, хотя и были. Теперь же огромное солнце и огромная луна вызывают такое сотрясение почвы, не заметить которое невозможно.

Его снова стало мутить от качки. А может, к этому добавилось и действие яда. Во всяком случае, ему теперь придется привыкать к этой «земной» болезни.

Он попытался сесть и обнаружил, что у него связанны руки и ноги.

Девушка исчезла.

Очевидно, она вовсе не так дружелюбна, как ему показалось. Она подошла к нему без боязни просто потому, что была уверена, что он не причинит ей вреда.

Измаил не был на нее в обиде: все-таки он был для нее чужой, и она была бы дурой, если бы подошла к нему без необходимых предосторожностей. Впрочем, может, она живет в мире, где все человеческие существа друзья друг другу, а убийства и войны неизвестны.

Однако то, что она связала его, доказывало, что этот мир вовсе не утопия.

Он вздохнул. Было бы слишком предполагать, что есть мир, где царит всеобщая любовь и доверие. Такого не было на Земле, такого нет и здесь. И нигде такого нет. Однако Измаил вовсе не думал оказаться в таком утопическом мире.

Несмотря на то, что оказался связан, он был рад, что в этом мире он не единственное человеческое существо. Когда-нибудь он овладеет языком, на котором говорит девушка, и она ответит на многие его вопросы.

Появилась девушка, и Измаил улыбнулся ей. Он внимательно изучал ее, пока она искусно разделывала двухносое животное. Волосы у нее были черные, длинные и прямые, как у девушек с острова Тайпи, и заколоты гребенкой из какого-то материала, похожего на слоновую кость. В ушах висели кольца из черного камня, в которые вставлены большие темно-зеленые камни. Внутри каждого из камней можно было рассмотреть ярко красный предмет, похожий на паука.

На шее висело ожерелье из коротких разноцветных перьев, а талию обхватывал полупрозрачный кожаный пояс. На поясе с помощью костяных крючочков висела короткая юбочка из такой же кожи, что и пояс. На ногах были сандалии из толстой коричневой кожи. Измаил обратил внимание, что на ногах у нее всего по четыре пальца. Видимо, в результате эволюции мизинец за ненадобностью атрофировался.

Фигура у нее была стройная и гибкая, лицо имело четко выраженные треугольные очертания. Высокий и широкий лоб, огромные блестящие глаза под густыми черными бровями, ресницы, похожие на длинные острые копья… Скулы высокие и широкие, но уже, чем лоб. Нижняя челюсть сужалась, заканчиваясь подбородком, который, однако, не был острым и закруглялся. Этот подбородок делал ее очень красивой, а будь он острым, лицо девушки оказалось бы безобразным. Как тонка грань между безобразием и красотой! Губы у нее были полными и очень красивыми, даже когда она начала откусывать куски жира от разделанной туши животного.

Измаил не раз видел, как дикари едят сырое мясо, и это не вызывало у него отвращения. Когда она предложила кусок сырого мяса ему, Измаил принял его с улыбкой и благодарностью.

Оба ели до тех пор, пока полностью не насытились. Девушка нашла камень и расколола череп животного, чтобы достать мозг. Она стала с удовольствием есть его и предложила Измаилу. Тот уже был сыт, поэтому покачал головой:

– Нет, благодарю.

Очевидно, покачивание означало для нее согласие, так как она начала кормить его. Измаил сразу понял свою ошибку и стал энергично кивать. Девушка была озадачена, но убрала пищу.

Измаил увидел, что в этом мире нет проблем с уничтожением отбросов. Девушка поднесла то, что осталось от их трапезы, к ближайшему растению, положила все на землю и похлопала растение по стволу. Сразу же усики потянулись к остаткам пищи. Другие растения тоже протянули свои усики, будто получили сообщение от своего собрата.

Девушка сорвала горсть стручков, напилась и напоила Измаила. Во время этой процедуры растения игнорировали их. Измаил предположил, что растения получили пищу и так благодарят того, кто угостил их. Тем не менее, жидкость парализовала их, и девушка минут пятнадцать пребывала в неподвижности. Если бы в это время появился хищник, то он мог бы спокойно сожрать их.

Придя в себя, Измаил жестами показал девушке, чтобы она развязала его. Она нахмурилась, что придало ей еще больше прелести, и задумалась. Наконец поднялась, улыбнулась и перерезала ножом перевитые стебли, которыми он был связан. Измаил медленно поднялся, растирая руки, затем стал растирать ноги. Она стояла, держа нож в руке. Но затем видимо, решила, что он не будет угрожать ей, положила нож в ножны и отвернулась от него.

Измаил взобрался по толстому стволу, наклоненному под углом 45 градусов, и посмотрел вокруг. Джунгли занимали все пространство, насколько он мог видеть. Весь лес, казалось, трясся от страха. Он сам уже устал от постоянной тряски, подкатывающейся к горлу тошноты. Но девушку это, кажется, совсем не беспокоило. Для нее это было нормальное состояние.

Воздушных акул не было видно, далеко на западе виднелось красное облако, и Измаил предположил, что это опять одно из чудовищных воздушных существ, возле которого наверняка крутятся акулы.

Большое красное солнце уже преодолело большую часть небосвода, но до заката было еще далеко. Жара усилилась, и Измаил снова ощутил жажду. Но он боялся пить, так как это означало полную беспомощность в течение четверти часа. Более того, возможно, этот наркотик обладает кумулятивным эффектом. Правда, пока он ничего не заметил: ни головной боли, ни общей слабости.

Он посмотрел на девушку. Она влезла на один из огромных листьев, который как гамак висел между стволами. Видимо, она собиралась лечь спать. Интересно, что делать ему? Тоже ложиться спать в какой-нибудь из листьев, или стоять на страже? Однако девушка не подала ему никакого знака, значит, она совершенно не думает о возможных опасностях. Такая беспечность была непонятна Измаилу. В этом мире он уже встретился со многими опасностями, а сколько их еще есть? И он о них ничего не знает!

Прежде чем решить для себя вопрос, ложиться ли ему спать или нет, он еще раз осмотрелся. Пугающее, по-настоящему чужое темно-голубое небо, громадное кроваво-красное солнце, чересчур соленое, безжизненное море, трясущаяся земля, растения-кровососы, воздушные хищники…

Где же он оказался? «Рахиль» плавала в южных морях в 1842 году. Затем произошло нечто сверхъестественное. Море внезапно исчезло, и корабль упал.

Море исчезло! Оно исчезло не благодаря магии, колдовству, а испарилось. Мгновенно испарилось. Само Время испарилось!

Измаил был матросом на китобойном судне. Но это не означало, что он был просто матрос. В промежутках между своими плаваниями он был учителем в школе, а кроме того он постоянно и много читал. И он знал, что через миллионы лет солнце охладится, превратится из яркой горячей звезды в слабого красного гиганта, а затем и вовсе потухнет. Потеря энергии приведет к тому, что Солнце и Луна приблизятся к Земле – и впоследствии сильное взаимное притяжение разорвет эти небесные тела на куски.

Другая теория, в корне противоположная первой, утверждала, что Земля и Луна в конце концов разойдутся на очень далекое расстояние. Основатель этой теории даже доказывал математически справедливость своих утверждений. Очевидно, он был недостаточно силен в математике, или же произошло нечто, что нарушило естественный ход событий. Вполне возможно, что люди смогли найти способы воздействовать на орбиты планет.

Неужели он, Измаил, оказался в далеком будущем? Может быть, «Рахиль» провалилась в какую-нибудь дыру в прохудившейся ткани Времени?

Измаил был убежден, что сейчас находится на дне давно пересохшего Тихого океана и в его южной части. Мертвое соленое море – вот все, что осталось от некогда безбрежного океана. А трясущаяся земля плохо подходила для животного мира. Большая часть животных покинула землю и заполнила воздушное пространство летающими существами самого разного вида.

Хотя выводы, к которым он пришел, нисколько не облегчали его положение, все-таки ему стало легче. Человек без теории или догмы, как корабль без парусов и без руля. Но тот, у кого есть теория, верит, что может сам управлять своей жизнью, и даже направляя ее против ветра, он может выжить в самые жестокие бури.

То, что он на Земле, а не какой-нибудь весьма далекой планете, откуда Землю даже не увидеть, вселило в него мужество. Правда, это была совсем не та Земля, и будь у него возможность, он с удовольствием вернулся бы назад во времени. Но он был здесь. У него никогда не было своего дома, но он находил себе дом в каюте китобоя и в хижине среди каннибалов Тайпи. Значит, он сможет найти дом и здесь.

Он легко спрыгнул вниз и растянулся на листе невдалеке от девушки. Она приподнялась, взглянула на него, затем отвернулась, видимо собираясь уснуть. От воздушных акул их защищали листья, но как насчет гигантских комаров? Он потрогал вспухшее ухо. А может, здесь есть и еще кто-нибудь?

Несмотря на такие мысли, он быстро уснул.

Проснувшись, он выпил один из стручков, которые девушка сорвала накануне. Солнце было довольно высоко. Жара усилилась. Луна катилась над восточной частью горизонта, как гигантский шар. Судя по скорости ее перемещения, она может снова нагнать солнце, и они опустятся за горизонт вместе.

Девушка махнула ему рукой, и он последовал за ней. Им пришлось долго бродить среди растений, пока она не нашла завтрак. Это было парализованное животное – потомок домашних кошек, подумал Измаил. Голова его осталась кошачьей, тело было змеиное, а ноги – длинные и тонкие. Длинная черно-белая шерсть покрывала тело.