Лотарь неодобрительно всплеснул руками и зашагал прочь, бросив через плечо:
      - Следуйте за мной, господин Клеменс, или оставайтесь. Но тогда не рассчитывайте на то, что я буду думать о вас, как о капитане. Капитаны не плетутся в хвосте.
      Сэм скорчил гримасу, но все же поплелся за ним. Лотарь поделился своими намерениями с двенадцатью местными жителями, которым он доверял. Солнце уже начало спускаться к горизонту, когда были оговорены все детали и заговорщики разошлись вооружаться. Из своих хижин они вернулись с бамбуковыми копьями и ножами. У одного из них был лук из бамбука с шестью стрелами, эффективный только на близком расстоянии.
      Группа во главе с Лотарем фон Рихтгофеном и Сэмом Клеменсом направилась к хижине вожака норвежцев. Снаружи ее охраняли шестеро викингов.
      - 47
      - Мы хотим поговорить с Кровавым Топором, - сказал Сэм, стараясь унять дрожь в голосе.
      - Он с женщиной, - покачал головой один из охранников, Уве Гримарссон.
      Сэм поднял руку. Лотарь проскочил мимо него и ударил норвежца по голове. Над плечом Клеменса просвистела стрела и застряла в горле еще одного охранника. В течение десяти секунд остальные были или убиты, или тяжело ранены и прекратили сопротивление. Раздались отдаленные крики еще дюжины викингов, бросившихся на выручку. Эрик с поднятым топором выскочил из хижины. Фон Рихтгофен нанес удар копьем и пронзил обнаженное тело норвежца. Кровавый Топор выронил стальное оружие и под напором немца, шатаясь, стал пятиться, пока не уперся спиной в стену хижины. Он не сводил с немца глаз, рот его шевелился, кровь сочилась с губ, кожа стала серо-синей.
      Затем немец выдернул копье из живота норвежца, и Кровавый Топор рухнул наземь.
      В последовавшем сражении шестеро из людей Клеменса были убиты и четверо ранены. Викинги не сдавались до тех пор, пока их всех не пришлось утихомирить таким же образом, как и их вожака.
      Сэм Клеменс, тяжело дыша, забрызганный чужой и своей кровью из раны на плече, оперся на копье. Он убил одного из викингов, Гуннлара Торффинссона, проткнув ему почки ударом сзади, когда тот бросился на фон Рихтгофена.
      Ему было жаль Гуннлара. Из всех норвежцев он лучше всех понимал шутки Сэма. Теперь он получил удар в спину от своего друга.
      "Я сражался в тридцати восьми битвах, - подумал Клеменс, - но убил всего двоих". Вторым был тяжелораненый турок, пытавшийся подняться на ноги. Сэм Клеменс, могучий воин, великодушный герой. Подумав об этом, он оцепенел от ужаса. Перед его мысленным взором предстали эти два трупа, и он осознал, что от этого видения ему не избавиться и за десять тысяч лет жизни.
      Затем он пронзительно вскрикнул и испуганно задергал левой лодыжкой, пытаясь поспешно освободиться от обхватившей ее руки. Чувствуя, что ничего не получается, он поднял копье, чтобы вонзить его в схватившего его человека. Снизу на него смотрели бледно-голубые глаза Эрика. На какое-то мгновение жизнь вернулась к викингу. Его взор оживился и кожа слегка порозовела. Голос был слабым, но все же достаточно четким, чтобы Сэм и находившиеся поблизости люди могли слышать его:
      - Слушай! Я не отпущу тебя, пока не скажу всего! Боги послали мне дар пророчества. Они жаждут мести за твое предательство. Слушай! Я знаю, что под этой пропитанной кровью травой есть железо. Я ощущаю его. Я чувствую это железо, которое струится вместе с кровью по моим жилам. От него моя кровь становится еще гуще и холоднее. Здесь железа достаточно и даже больше, чем необходимо для твоего огромного белого корабля. Ты выкопаешь это железо и построишь корабль, бросив вызов богам этого мира.
      Ты будешь капитаном этого судна, сука Клеменс, и твой корабль быстро понесет тебя вверх по Реке, то на север, то на юг, то на восток, то на запад. Ты много раз обогнешь планету.
      Но строительство этого корабля и последующее плавание будет наполнено печалью и горечью. Пройдет много лет, на Земле за это время сменилось бы два поколения, после великих страданий и незначительных радостей, когда ты уже будешь считать, что твое длинное-предлинное плавание наконец-то заканчивается, вот тогда-то ты встретишь меня!
      - 48
      Вернее, я отыщу тебя! Я буду поджидать тебя на своей узкой ладье для дальних походов. И вот тогда-то я убью тебя! И ты никогда не доберешься до истоков Реки и не будешь штурмовать Ворота Валгаллы!
      Сэм похолодел и напрягся. Хотя он и почувствовал, что хватка норвежца ослабевает, он никак не мог заставить себя пошевелиться.
      - Я подожду!.. - слабо произнес Эрик и отпустил ногу Сэма.
      Клеменс с трудом заставил себя сделать шаг в сторону, опасаясь, что может сломать свои остекленевшие от ужаса кости. Затем он посмотрел на фон Рихтгофена и произнес шепотом:
      - Мистика? Человеку не дано заглянуть в будущее?
      - Я тоже так думаю, - беспечно произнес Лотарь. - Но если мир устроен так, как считаете вы, Сэм, что все происходит чисто механически, что все в мире запрограммировано, то тогда будущее строго предопределено. А если все подготовлено и заранее предрешено, то почему будущее не может на мгновение открыться сквозь туннель времени, а человек не может увидеть его отблеск?
      Сэм промолчал. Фон Рихтгофен рассмеялся, показывая, что он просто пошутил, и хлопнул Клеменса по плечу.
      - Мне нужно напиться, Лотарь, - сказал Сэм. - Что-то тяжело у меня на душе. Однако я и цента не поставил бы за эту суеверную труху.
      Но на самом деле он верил в то, что эти умирающие глаза заглянули в будущее, и поверил в предсказание.
      13
      Король Джон появился за час до наступления сумерек, Сэм Клеменс послал к нему гонца, чтобы передать, что с ним хотят обсудить условия возможного сотрудничества. Джон всегда охотно соглашался переговорить, прежде чем пустить в ход нож, и на этот раз тоже дал свое согласие. Сэм стоял у самой воды, когда увидел Джона Безземельного, облокотившегося о борт своей галеры. Клеменс, выпивший для смелости целую дюжину рюмок виски, изложил ситуацию и с жаром стал описывать, какой великолепный корабль можно будет построить.
      Джон был невысокий, смуглый, голубоглазый мужчина с копной густых черных волос и очень широкий в плечах. Он часто улыбался и говорил на хорошем английском языке, мало отличающемся от наиболее распространенного, так что его легко можно было понять. Прежде чем он попал в эту местность, он прожил десять лет среди виргинцев конца восемнадцатого века. Тонко чувствуя язык, он освободил свою речь от характерных оборотов английского и французского языка двенадцатого столетия.
      Он хорошо понимал, почему ему выгодно объединиться с Клеменсом против Радовича. Несомненно также, что он сразу же решил, что будет после того, как они разделаются с Радовичем. Но, тем не менее, он сошел на берег, чтобы поклясться в вечной дружбе и сотрудничестве. После выпивки были улажены все детали договора, а затем король Джон велел выпустить Джо Миллера из клетки, которая была установлена на флагманском судне.
      Сэма непросто было довести до слез, но как только он увидел титантропа, несколько слезинок покатились по его щекам. Джо же рыдал как Ниагарский водопад и едва не сломал Сэму ребра в своих объятиях.
      Чуть позже фон Рихтгофен все же сказал Клеменсу:
      - С Кровавым Топором, по крайней мере, вы четко знали, каково ваше положение. Но сейчас, при Джоне? Похоже, что вы совершили плохую сделку, Сэм.
      - 49
      - Я - из Миссури! - ответил Клеменс. - Но с торговлей лошадьми не очень-то знаком. Однако, когда бегством спасаешь свою жизнь, когда волчья стая щелкает зубами у тебя за спиной, то поневоле поменяешь загнанную клячу на дикого мустанга, чтобы он унес тебя от смертельной опасности. А вот как соскочить с него, не сломав себе при этом шеи, об этом уже думаешь потом.
      Битва, начавшаяся на заре следующего дня, длилась долго. Несколько раз Клеменс и король Джон были на краю поражения. Флот англичанина притаился в утреннем тумане возле восточного берега, а затем зашел в тыл прошедшему немецкому флоту. Горящие сосновые факелы, брошенные матросами Джона, подожгли множество судов Радовича. Но нападавшие говорили на одном языке, были хорошо обучены и уже долго сражались плечом к плечу. Кроме того, они были гораздо лучше вооружены.
      Их ракеты потопили довольно много судов Джона и проделали отверстия в укреплениях на берегу. Затем, под прикрытием града стрел, немцы устремились в атаку. Во время высадки одна из их ракет взорвалась прямо в яме, выкопанной в поисках железа. Сэм был сбит с ног и оглушен. Он едва смог подняться на ноги. И вдруг понял, что рядом с ним стоит человек, которого он никогда прежде не видел. Сэм был уверен, что никогда раньше здесь, в этой местности, его не было.
      Незнакомец был ростом около пяти с половиной футов, но коренастый и сильный на вид. "Он похож на старый, красный от ржавчины таран, подумал Сэм, - хотя на вид ему, разумеется, не более двадцати пяти лет". Его курчавые темно-рыжие волосы спадали на спину до самого пояса, а черные брови были так же густы, как и у Сэма. У него были большие, темно-карие глаза со светло-зелеными прожилками. Лицо - орлиное, с выступающим подбородком, а крупные уши торчали почти под прямым углом.
      "Тело ржавого тарана, - подумал Сэм, - с головой огромной рогатой совы".
      У него был лук из материала, хотя и очень редкого, но все же известного Клеменсу. Это были две соединенные вместе изогнутые кости, окружавшие ранее пасть рыбы-дракона. Такой лук был мощнейшим оружием и мог служить очень долго, но у него был только один недостаток - чтобы натянуть его, нужны были чрезвычайно сильные руки.
      В кожаном колчане незнакомца было около двадцати стрел с кремневыми наконечниками. Древка их были старательно вырезаны из плавниковых костей речного дракона и оперены такими тонкими косточками, что они просвечивали на солнце.
      Он заговорил с Клеменсом по-немецки, но с явным акцентом, происхождение которого определить было невозможно:
      - Похоже, вы и есть Сэм Клеменс.
      - Да, - ответил Сэм. - Вернее, то, что осталось от меня. Но каким образом вы?..
      - Мне вас описал, - незнакомец запнулся, - один из Них.
      Сэм сначала не сообразил, о чем говорит этот человек. Глухота после взрыва, вопли людей, убивающих друг друга всего в двадцати ярдах от него, другие более отдаленные взрывы ракет и неожиданное появление этого человека придавали всему происходящему ощущение нереальности.
      - Он послал? Таинственный Незнакомец? он послал вас?! Вы один из двенадцати?
      - Что? Он? Нет, не он! Она послала меня!
      У Сэма не было времени на расспросы. Он едва сдерживался, чтобы не спросить, насколько хорошо незнакомец владеет своим оружием. У этого человека был такой вид, будто он мог использовать все возможности
      - 50
      этого лука вплоть до последнего атома. Вместо этого Сэм взобрался на кучу грунта, вынутого из ямы, и указал на ближайший корабль противника, повернутый носом к берегу. Стоявший там человек громко выкрикивал распоряжения.
      - Фон Радович, предводитель нападающих, - указал на него Сэм. Он вне пределов досягаемости стрел наших слабых луков.
      Быстро прицелившись и даже не удосужившись сделать поправку на ветер, который в это время дул со скоростью около шести миль в час, лучник выпустил черную стрелу. Ее полет завершился в солнечном сплетении фон Радовича. Силой удара немца отбросило назад. Он повернулся, так что стало видно торчащее из его спины окровавленное острие, а затем упал за борт в воду между судном и берегом.
      Его заместитель стал сплачивать ряды атакующих, и лучник тоже пронзил его своей стрелой. Джо Миллер, облаченный в доспехи из кожи речного дракона, опустошал ряды немцев своей огромной дубовой палицей прямо в самой гуще битвы. Он был подобен восьмисотфунтовому льву с мозгом человека. Смерть и панический ужас шли рядом с ним. Он раскраивал ежеминутно по двадцать черепов и время от времени хватал кого-нибудь своей огромной рукой и швырял с такой силой, что валились с ног еще пять-шесть бойцов.
      Пять раз врагам удавалось подкрасться к нему сзади, но всякий раз черные костяные стрелы нового союзника навсегда останавливали их.
      Ряды атакующих постепенно смешались, они стали пробираться к своим судам. Перед Сэмом вырос окровавленный фон Рихтгофен и радостно закричал:
      - Мы победили! Мы победили!
      - Значит, вас ждет впереди ваш летательный аппарат, - спокойно улыбнулся в ответ Клеменс и повернулся к незнакомцу. - Как вас зовут, приятель?
      - У меня было много имен, но когда мой дед держал меня на руках, он назвал меня Одиссеем.
      Все, что удалось вымолвить потрясенному Сэму, это:
      - Нам о многом нужно поговорить.
      Неужели это мог быть человек, воспетый Гомером?
      Настоящий Улисс, то есть - историческая личность. Улисс, который сражался у стен Трои, о котором впоследствии было сложено столько песен и легенд? А почему бы и нет??? Скрывающийся в тени Незнакомец, говоривший с Сэмом в его хижине, сказал, что он выбрал двенадцать человек из миллиардов людей, бывших в его распоряжении. С помощью каких средств он сделал свой выбор, Сэм не знал, но полагал, что причины для этого были благие. Об одном из таких избранников, Ричарде Френсисе Бартоне, Таинственный Незнакомец ему рассказал. Неужели вокруг каждого из этих двенадцати была какая-то аура, позволяющая Отступнику определить, что именно этот человек в силах воплотить задуманное им? Какая-то определенная окраска души?
      Только поздно вечером Сэм, Джо, Лотарь и ахеец Одиссей разошлись по своим хижинам после празднования победы. От разговоров горло Сэма пересохло. Он пытался выжать из ахейца все, что тот знал об осаде Трои и о его последующих странствиях. То, что он услышал, не только не разъяснило, а скорее еще больше все запутало.
      Троя, известная Одиссею, вовсе не была городом вблизи Мраморного моря, руины которого земные археологи называли Троей. Та Троя, которую осаждали Одиссей, Агамемнон и Диомед, была намного южнее, напротив острова Лесбос и в глубине Малой Азии. Она была населена этрусками, которые в то время жили в Малой Азии и впоследствии ушли в Италию под
      - 51
      натиском эллинских завоевателей. Одиссею был известен город, который последующие поколения считали Троей. Жители этого города имели родственные связи с Троей, которую штурмовал Одиссей. Он пал за пять лет до Троянской Войны, уничтоженный варварами с севера.
      Через три года после осады настоящей Трои, которая длилась всего два года, Одиссей участвовал в большом набеге данайцев или ахейцев на Египет, где в то время правил Рамзес III. Набег окончился плачевно. Одиссей спас свою жизнь, бежав в открытое море, и провел в странствиях три года, посетив Мальту, Сицилию и некоторые области Италии - земли, в те времена совершенно неизвестные грекам. Не было ни листригонов, ни Эола, ни Калипсо, ни Цирцеи, ни Полифема. Жену его звали действительно Пенелопой, но соискателей на ее руку не было и ему некого было убивать по возвращении домой.
      Что касается Ахиллеса и Гектора, Одиссей знал о них только понаслышке, как о героях песен. Он предполагал, что они оба были из пеласгов - народа, жившего на Эллинском полуострове до того, как с севера пришли ахейские завоеватели. Ахейцы адаптировали песни пеласгов для своих собственных целей, а позднее барды, должно быть, включили их в "Илиаду". Одиссей слышал "Илиаду" и "Одиссею", поскольку ему здесь однажды повстречался ученый, который мог прочесть обе эти поэмы наизусть.
      - А как же деревянный конь? - спросил Сэм, совершенно уверенный, что и этот вопрос задается впустую. Но к его удивлению Одиссей сказал, что не только знает об этом, но и что он действительно был инициатором подобной затеи. Этот обманный трюк был порожден отчаянием и безумием и, по логике, был обречен на неудачу.
      И это для Сэма было самым ошеломляющим из всего, что он услышал. Всех ученых объединяло единодушное отрицание правдоподобности этой истории, все они заявляли об очевидной невероятности этого. Было абсолютно нереально, как они утверждали, что ахейцы были настолько глупы, чтобы построить коня, а троянцы - настолько глупы, чтобы дать себя обмануть. Но деревянный конь на самом деле существовал, и ахейцы, спрятавшись внутри него, проникли в город.
      Фон Рихтгофен и Джо молча слушали их беседу. Сэм решил, что несмотря на предупреждение этикала никому о нем не говорить, Джо и Лотарю следует все же о нем знать. Иначе многое из того, что станет затевать Сэм, будет непонятно даже близким его сообщникам. Кроме того, Сэм чувствовал, что если он приобщит других к этой тайне, то это покажет этикалу, что он, Сэм, действительно управляет ходом событий. Это было, конечно, ребячеством, но тем не менее Сэм совершил это.
      Он пожелал спокойной ночи всем, кроме Джо, и лег на койку. Но несмотря на сильную усталость, он никак не мог заснуть. Храп Джо, доносившийся сквозь замочную скважину, был подобен вихрю и вовсе не способствовал сну. Кроме того, он сильно возбудился в преддверии завтрашних событий, и его била нервная дрожь и стучало в висках. Завтрашний день будет историческим, если только этому миру суждено иметь историю. Вскоре здесь появится бумага и чернила. Будут перья и, возможно, даже печатный станок. На борту великого речного судна будет еженедельно выходить журнал. Появится книга, в которой будет рассказано о том, как благодаря ракете, пущенной с судна Радовича, была углублена яма, из которой начнется добыча железа. Возможно, что железо будет найдено завтра же! Оно должно быть найдено.
      Кроме того, из головы никак не шел король Джон. Этот коварный плут. Один Бог знает, что замышляет его хитрый мозг. Вряд ли Джон затеет какое-нибудь вероломство, пока не будет построен корабль, а для
      - 52
      этого понадобятся годы. Так что пока нет нужды волноваться. Но несмотря ни на что, беспокойство все же не покидало Сэма.
      14
      Сэм проснулся неожиданно, сердце его стучало так, будто его схватило какое-то чудовище из его кошмаров. Влажный воздух проникал внутрь сквозь щели в бамбуковых стенах и через циновку, прикрывавшую вход в хижину. Дождь барабанил по покрытой листьями крыше, с гор доносились раскаты грома. Джо продолжал храпеть, подобно грому.
      Сэм потянулся, а затем вскрикнул и сел в своей постели. Его рука коснулась чьей-то плоти. Через мгновение в свете далекой молнии он увидел силуэт, присевший на корточки возле его койки.
      Послышался знакомый баритон.
      - Не стоит звать на помощь титантропа, Клеменс. Он не проснется до утра.
      Сэм понял, что этикал может видеть в полной темноте. Он взял с небольшого складного столика сигару и произнес:
      - Не возражаете, если я закурю?
      Таинственный Незнакомец не отвечал так долго, что Сэма это удивило. Свет зажигалки не позволил бы различить черты лица гостя, и к тому же, скорее всего, на нем была маска или что-то в этом роде. По всей видимости, Незнакомцу был противен запах сигар, возможно, табака вообще. И все же он не решался сказать об этом, потому что с помощью такой характерной черты его можно было бы легко опознать. Но кем? Другими этикалами, которые знают, что среди них есть предатель? Их было двенадцать, так во всяком случае сказал Незнакомец. Если они узнают, что он, Сэм Клеменс, встречался с одним из них, и узнают о его отвращении к табаку, то, может быть, они сразу же поймут, кто из них предатель? Но Клеменс не высказал вслух свои подозрения. Он оставил их при себе, чтобы воспользоваться ими при случае.
      - Курите, - наконец произнес Незнакомец.
      И хотя Сэм не мог ни видеть его, ни слышать его движений, у него сложилось впечатление, что гость немного отодвинулся от него.
      - Чем я обязан этому неожиданному визиту? - поинтересовался Сэм.
      - Я пришел на встречу, чтобы сказать вам, что в течение долгого времени не буду с вами видеться. Я не хочу, чтобы вы подумали, будто я покинул вас. Меня отзывают отсюда по причине, которой вам все равно не понять, даже если бы я все подробно объяснил. В течение продолжительного времени вам придется полагаться только на самого себя. Поэтому запомните, если даже ваши дела будут очень плохи, я ни малейшим способом не смогу вмешаться, чтобы что-то изменить.
      Однако, пока что у вас есть в наличии все, что вам нужно для работы на добрый десяток лет. Вам придется употребить свою собственную изобретательность для решения многих технических проблем, которые возникнут перед вами. Я больше не смогу снабжать вас сведениями о металлах или материалах, которые вам понадобятся. Я также не смогу ограждать вас от завоевателей. Я и так очень сильно рисковал, дав возможность метеориту упасть вблизи вас и рассказав вам, где находятся месторождения бокситов и платины.
      За вами будут следить другие этикалы - не из Двенадцати, нет, а ниже рангом, - но вмешиваться в ваши дела они не будут. Они не думают, что ваш корабль может представлять опасность для реализации их Плана. Хотя, думаю, им очень не понравится тот факт, что у вас будет железо. И думаю, что они совсем расстроятся, когда вы "наткнетесь" на бокситы и
      - 53
      платину. Они хотят, чтобы вы, земляне, были заняты только психическим совершенствованием, а отнюдь не развитием технологии. Но они не будут совать свой нос в ваши дела.
      Сэм ощутил, что его постепенно охватывает паника. Впервые он понял, что как бы он ни ненавидел этикала, он очень сильно зависит от его моральной и материальной поддержки.
      - Надеюсь, что ничего плохого не произойдет за ваше отсутствие, спокойно произнес Сэм. - Сегодня я почти потерял всякую надежду найти железо. Если бы не Джо и не этот парень Одиссей? Постойте! Одиссей сказал мне, что этикал, который говорил с ним, был женщиной!
      В темноте раздался смешок.
      - А какое это имеет значение?
      - Или вы не единственный изменник, или вы можете менять свой голос. Или, может быть, вы вообще не говорите мне правду! Может быть, мы все вовлечены в какой-то план и вы ради своих целей кормите нас всякой ложью! Может быть, мы просто орудия в ваших руках!
      - Нет, я не лгу! Я ничего не могу сказать относительно других ваших предположений. Если вас или кого-нибудь из тех, кого я выбрал, разоблачат и подвергнут допросу, то ваши показания легко запутают моих коллег.
      Послышался какой-то шорох.
      - Я должен уходить. Теперь вам придется полагаться только на самого себя. Желаю удачи, мистер Клеменс.
      - Подождите! А что если у меня ничего не получится?
      - Корабль построит кто-нибудь другой. Но у меня немало причин надеяться на то, что вам все же удастся ваша затея.
      - Значит, я просто инструмент в ваших руках. Если инструмент ломается, его выбрасывают и достают новый.
      - Я не могу гарантировать вам успех вашего начинания. Я не Бог.
      - Черт бы вас всех побрал! - воскликнул Сэм. - Почему бы вам не оставить все, как было на Земле? У нас был вечный покой смерти. Конец всем мучениям и печалям. Окончание никогда не прекращающегося тяжелого труда и всех забот. Все это мы оставляли позади. Мы были свободны от цепей плоти. Но вы надели на нас новые цепи и сделали так, что мы не можем даже убить себя. Вы отодвинули смерть за пределы нашей досягаемости. Вы будто навеки поместили нас в ад!
      - Но здесь не так уж и плохо, - возразил этикал. - Большинству из вас здесь гораздо лучше, чем когда бы то ни было. Или, по крайней мере, не хуже. Увечные, слепые, больные, голодные - здесь все они здоровы и молоды. Вам не нужно потеть, беспокоиться о хлебе насущном. Большинство из вас питается здесь гораздо лучше, чем на Земле. Однако по большому счету я согласен с вами. Ваше Воскрешение - это преступление, величайшее из всех преступлений. Поэтому?
      - Я хочу, чтобы мне вернули Ливи! - воскликнул Сэм. - И я хочу видеть своих дочерей. Не все ли равно, умерли ли мы друг для друга или разлучены навеки? По мне так уж лучше, чтобы они умерли! По крайней мере, я не мучился бы все это время, терзаясь от того, что они могут страдать, причем от самых жутких мучений. Как мне узнать, что их не насилуют, не бьют, не пытают? На этой планете чересчур много зла. Это неизбежно, ибо здесь живут все, кто когда-либо жил на Земле!
      - Я мог бы вам помочь, - произнес этикал. - Но мне, возможно, потребуются годы, чтобы разыскать их. Я не буду объяснять, как я смогу это сделать, потому что это очень сложно, а кроме того, я должен покинуть вас, пока не прекратился дождь.
      Сэм поднялся и, вытянув руки, сделал несколько шагов вперед.
      - 54
      - Стойте! - приказал этикал. - Ко мне не стоит прикасаться!
      Сэм остановился.
      - Так вы могли бы разыскать мне Ливи? И моих девочек?
      - Я сделаю это, обещаю. Только? только на это потребуются годы, учтите. Предположим, что к тому времени вы построите корабль и будете находиться в добрых двух миллионах миль выше по Реке. И вот тогда-то, предположим, я скажу вам, что наконец-то разыскал вашу жену и что она находится в трех миллионах миль вниз по Реке. А так как я могу только сообщить вам о ее местонахождении, но никак не могу привезти ее к вам, то вам придется добираться к ней самому. Что же вы тогда сделаете? Повернете назад и потратите двадцать лет на то, чтобы встретиться с женой? Вы думаете, ваша команда позволит вам это сделать, позволит повернуть назад? Сомневаюсь! Более того, даже если вы все же убедите их и поступите по-своему, нет никакой уверенности в том, что ваша жена будет находиться в том месте, где я обнаружил ее. Не забывайте, что она может умереть и воскреснуть где-то в другом месте, может быть, еще дальше от вас?
      - Черт побери! - завопил Клеменс.
      - А кроме того, - невозмутимо продолжал этикал, - не забывайте, мистер Клеменс, что люди меняются. Может быть, когда вы найдете ее, она вам уже не понравится!
      - Я убью вас! - закричал Сэм. - Ну помогите же мне!..
      Бамбуковая циновка поднялась. На какое-то мгновение показался силуэт Незнакомца - фигура, обтянутая плащом с надетым на голову капюшоном. Сэм сжал кулаки и заставил себя стоять, подобно глыбе льда, ожидая, когда уляжется его гнев. Затем он стал расхаживать по хижине, пока не докурил сигару до самого кончика, от чего во рту появился привкус горечи.
      - Черт с ними! Черт с ним! Я построю судно, и доберусь до северного полюса, и выясню, что здесь происходит! И я убью его! Убью их всех!
      Дождь прекратился. Где-то далеко раздались крики. Сэм вышел наружу, встревоженный, что схватили Незнакомца, хотя это было маловероятно. И тогда он понял, что корабль ему дороже всего и он не хочет, чтобы случилось хоть что-нибудь, что могло бы помешать его постройке, даже возможность немедленно отомстить этикалу. Месть можно отложить.
      Пересекая долину, к нему приближались факелы. Вскоре, по мере их приближения, он смог различить лица нескольких стражников и фон Рихтгофена. Вместе с ними были трое неизвестных. Их одеяния из больших полотнищ бесформенно ниспадали вдоль тел.
      Капюшон скрывал лицо самого маленького из незнакомцев. Самым высоким был мужчина с длинным худым смуглым лицом и огромным крючковатым носом.
      Сэм сказал:
      - Вы можете принять участие в состязании. Дело в том, что в моей хижине есть некто, чей нос превосходит ваш по всем статьям.
      - Неужели, куда бы я ни попал, меня всюду будут оскорблять? сказал высокий мужчина. - Вот как вы встречаете гостей! Стоило ли преодолевать десятки тысяч миль тяжелейшего пути к человеку, который может снова вложить в мою руку добрый стальной клинок, только для того, чтобы он насмехался над моим носом? Так знайте же, дерзкий невежа, что Савиньен Сирано де Бержерак не подставляет другую щеку. Если вы не извинитесь сейчас же самым искренним и вежливым образом, я проткну вас вот этим самым носом, над которым вы только что изволили насмехаться!
      - 55
      Сэм попросил извинения, сказав, что у него шалят нервы после сражения. Он с удивлением смотрел на этого легендарного человека и задавался вопросом, а не мог ли он быть одним из двенадцати избранных?
      Второй, светловолосый и голубоглазый юноша, представился как Герман Геринг. Спиралевидная кость одной из речных рыб висела на тесемке вокруг его шеи. Благодаря этому Сэм понял, что этот человек является адептом Церкви Второго Шанса. Это предвещало неприятности, ибо приверженцы Духовного Возрождения проповедовали абсолютный пацифизм.
      Третий незнакомец отбросил назад капюшон, открыв хорошенькое личико, обрамленное длинными черными волосами, завязанными в узел.
      Сэм пошатнулся и едва не лишился чувств.
      - Ливи!
      Женщина вздрогнула, подошла поближе и молча взглянула ему в лицо. Свет факела играл на ее побледневшем лице. Она тоже закачалась, столь же потрясенная, как и он.
      - Сэм? - тихо прошептала она.
      Он сделал шаг к ней, но она повернулась и приникла к де Бержераку, как бы ища у него защиты. Француз обвил ее рукой и твердо посмотрел на Сэма Клеменса.
      - Не бойся, мой ягненочек! Он не обидит тебя, пока я здесь! Кто он тебе?
      Она подняла на него взор, в значении которого Сэм никак не мог ошибиться. Он взвыл и потряс кулаком звездам, только что выглянувшим из-за туч.
      15
      Речное судно плыло в его сновидении, как сверкающий бриллиант в двадцать миллионов каратов.
      Подобного судна никогда не было и никогда не будет.
      На нем будет сверкать название "Не Для Найма". Никто не сможет отобрать его у него - так сильно оно будет вооружено. И никто не сможет купить его или взять в аренду.
      Название сверкало огромными блестящими буквами на белом корпусе парохода. "НЕ ДЛЯ НАЙМА"!
      Легендарный речной пароход будет иметь четыре палубы: машинную, главную, легкую навесную и посадочную для летательного аппарата. Его общая длина должна быть четыреста сорок футов и шесть дюймов. Траверз [Траверз (от латинского transversus - поперечный) - направление, перпендикулярное продольной оси судна] над гребным колесом - девяносто три фута. Средняя осадка при полной загрузке - двенадцать футов. Корпус будет изготовлен из магналия или, возможно, из пластика. Огромные трубы время от времени будут извергать дым, поскольку на борту будет установлен хотя бы один паровой котел, предназначенный только для снабжения паром паровых пулеметов, стреляющих крупнокалиберными пластиковыми пулями. Гигантские гребные колеса по бокам речного судна будут приводиться во вращение огромными электродвигателями.