Многоярусный мир (№5) - Лавалитовый мир

Однако Шаканн предложил не торопиться. Он хотел задать Анане несколько вопросов.

— Если ты действительно посланница Властителя, то почему не прилетела к нам в его шелбетте?

«Шелбетт» в свою очередь означал вещь, которая летала. Легенды о древних временах гласили, что в прежние дни Властитель часто путешествовал по воздуху.

Быстро обдумав ответ, Анана сказала:

— Я делаю лишь то, что велит Властитель. Мы не смели спрашивать, почему он поступает так, а не эдак. Наверное, у него были какие-то причины не давать нам шелбетт. Возможно, он хотел узнать, какие вы на самом деле. Увидев нас в божественной повозке, вы приняли бы меня и моих спутников с почестями как посланцев Создателя. А ему хотелось знать, достойны ли вы жить в стране голубых небес.

— Пленять врагов, убивать их или брататься с ними достойно каждого воина. Неужели ты хочешь сказать, что мы относились к вам плохо? Любое племя поступило бы с вами точно так же.

— Властителю не важно, как вы отнеслись к нам сначала, — ответила

Анана. — Он хочет знать, что вы будете делать, услышав о его великом замысле. — Только это определит ваше место пред очами его.

— Любое племя, поверив в твою историю, стало бы чествовать тебя и заботиться о твоих спутниках, как о детях. Но ведь люди могут обмануть вас. Они могут лишь притворяться хорошими из страха перед Властителем. Как же ты будешь судить об их достоинствах?

Анана вздохнула. Даже среди невежественных дикарей встречались смышленые люди, и шаман относился к их числу.

— Властитель наделил нас духовными дарами. Одним из них является способность смотреть в… — Она замолчала, не найдя нужного аналога слову «душа». — Смотреть внутрь человека и видеть, хорош он или плох. Поэтому мы знаем, когда люди говорят нам неправду.

— Очень хорошо, — сказал Шаканн. — Если ты действительно можешь чувствовать ложь, докажи мне свое умение. Я сейчас попрошу у вождя эту острую твердую штуку и расколю ею твой череп. Я очень хочу убить тебя! Скажи, мои слова лживы? Или я говорю правду?

Вождь запротестовал, но Шаканн перебил его:

— Подожди! Этот ворос должен решить я, твой жрец. Ты управляешь жизнью племени, но дела Властителя защищаю я.

Анана старалась выглядеть спокойной, чувствуя, как по ее лицу и телу струится пот.

Судя по выражению физиономии вождя, он не собирался отдавать шаману топор. Да и Шаканна сейчас терзали сомнения. Шаман мог быть шарлатаном и лицемером, хотя лично она так не считала, поскольку лицемерие обычно порождается цивилизацией. Как и все целители, ведьмы и колдуны, независимо от их титула и сана, Шаканн верил в свою религию. И сейчас его мучил вопрос — действительно ли она послана Властителем в их убогий и опасный мир? Если она солгала и он позволит этой лжи остаться безнаказанной, Властитель может разгневаться на него и подвергнуть жестокому наказанию.

Шаман находился в такой же отчаянной ситуации, как и Анана. Она видела это по его глазам.

Неужели он на самом деле задумал ее убить? Шаман должен знать, что, если она окажется посланницей Властителя, его тут же поразит небесная молния. Вряд ли он отважится на такой риск.

— Ты сам не знаешь, чего больше в твоих словах — правды или лжи. Ты еще не решил, что будешь делать.

Шаман улыбнулся, и она немного расслабилась.

— Ты права. Но я не уверен в твоей способности видеть мысли людей.

Любой проницательный человек мог бы догадаться о моих чувствах. Я задам тебе еще несколько вопросов.

Ты говоришь, что вы пришли от Властителя, и твои слова подтверждает оружие, которое разрезало людей и гревиггов на половинки. Твой спутник мог бы уничтожить им все племя. Скажи, почему он отбросил его, убив лишь некоторых из нас?

— Потому что так велел Властитель. Используя смертельный луч, мой спутник хотел показать вам, что мы пришли из другого мира. Но Властитель запретил ему убивать все племя. Кого мы повели бы тогда в сембарт?

— Хороший ответ. Возможно, ты действительно та, за кого себя выдаешь… или просто очень хитрая женщина. Скажи, как вы проведете нас в сембарт?

— Я не говорила, что поведу вас туда. Я сказала, что могу повести.

Все зависит от вас самих и людей вашего племени. Сначала вы должны освободить нас от пут и оказать гостеприимство, достойное посланцев Создателя. И все же я отвечу на твой вопрос, шаман. Мы поведем вас в обитель Властителя. Там внутри есть проход, через который можно войти в сембарт. Мы откроем его для вас, и вы увидите голубое небо.

Шаман поднял густые кустистые брови.

— Ты знаешь, где находится обитель Властителя?

Анана кивнула:

— Это далеко. Но во время путешествия мы должны подвергнуть ваше племя проверке.

— Когда-то очень давно мы видели обитель Властителя, — сказал вождь.

— Она летела над равниной, и при виде ее мы падали на землю от страха. Она была большая, как гора, и ее покрывали острые выступы, похожие на толстые и длинные палки. Блестящие камни сияли на стенах множеством цветных огней. И мы убежали, испугавшись, что Властителя обидит наше любопытство и он покарает нас молнией.

— Для чего нужна вещь, которая играет музыку? — спросил Шаканн.

— Она должна провести нас в обитель Властителя — вернее, во дворец.

Мы называем это дворцом.

— Двоссом?

— У тебя хорошо получается. А этот рог… должен находиться у меня.

Ты рискуешь навлечь на себя гнев Властителя. Ему может не понравиться твоя жадность.

— Вот! — сказал вождь, бросая ей инструмент. — Мне чужого не надо.

— Ты нанес мне большую обиду, изнасиловав меня. Не знаю, простит ли тебя Властитель.

Вождь в изумлении вскинул руки вверх.

— Но я же не сделал ничего плохого! Обычай требует, чтобы мы объезжали всех плененных женщин. Так поступают все вожди!

Анана по-прежнему мечтала отомстить за свою поруганную честь. Она еще не знала, остановиться ли ей на кастрации или вдобавок к этому выколоть ему последний глаз. Но если так требовал обычай… Возможно, он действительно не хотел делать ей ничего плохого. Если бы не обида, она и сама могла бы догадаться об этом.

В принципе он ей действительно ничем не навредил. Кроме глубокого отвращения она не получила ни психического расстройства, ни венерической болезни. Беременности она могла тоже не опасаться.

— Ладно, — сказала Анана. — Я не буду держать на тебя зла.

Тренн поднял брови, как бы спрашивая: «А разве ты его на меня держала?» Однако благоразумно воздержался от замечаний.

— Что ты можешь рассказать о своих спутниках? — спросил шаман. — Они твои мужья? Я спрашиваю об этом по той причине, что некоторые племена при нехватке женщин разрешают им иметь по нескольку мужей.

— Нет. Эти двое находятся под моим началом.

Имея такую возможность, Анана не могла отказаться от главенства над своими спутниками. Уртона, конечно, будет рвать и метать. Но будет вынужден принять ее лидерство, потому что этого требовала история, которая могла спасти его жизнь. Он не посмеет разоблачить ее перед туземцами.

Анана вытянула руки, и Тренн, вытащив кремневый нож, разрезал кожаные путы. Она встала и велела позвать жену вождя. Тхикка подошла надменно и гордо, оттолкнув плечом Анану. Но когда муж объяснил ей ситуацию, грязное лицо женщины побелело от страха.

— Я не хочу обижать тебя, Тхикка, — сказала Анана. — Однако тебе придется отдать мне джинсы и ботинки.

Женщина не знала, что означают такие слова, поэтому Анана перешла на язык жестов. Когда жена вождя подчинилась, Анана велела ей отнести штаны к каналу и как следует выстирать их. Но, немного подумав, сказала:

— Подожди. Я сама сделаю это. Возможно, ты не знаешь, как стирать такие вещи.

Она испугалась, что женщина найдет нож.

Вождь созвал все племя и рассказал изумленным людям, кем оказались их бывшие пленники. Туземцы ахали и охали, кричали и воздевали руки к небу. А потом женщины, которые били Анану, упали на колени, моля о прощении, и она великодушно простила их.

С Уртоны и Маккея сняли веревки. Анана поведала им, как ей удалось добиться для них свободы. Но эта свобода имела кое-какие ограничения. Выделив гостям трех мусоидов, вождь приставил к ним своих людей, которые якобы охраняли их жизни и покой. Анана подозревала, что на этом настоял шаман.

— Мы можем убежать при первой же возможности, — сказала она дяде. —

Но нам лучше остаться с ними, пока мы не найдем твой дворец. Отыскав его, мы как-нибудь перехитрим туземцев. Тем не менее я надеюсь, что поиски не затянутся. Мне бы не хотелось отвечать на вопросы, почему посланцы Властителя не могут найти такой большой дворец. — Она улыбнулась. — Ах да. Вы теперь находитесь в моем подчинении, поэтому попрошу вас вести себя соответственно. Мне кажется, шаман не совсем поверил в мой рассказ.

Уртона обиженно надулся.

— Похоже, это выгодная сделка, мисс Анана, — сказал Маккей. — Они перестанут бить нам морды. Мы будем ехать, а не идти. Трое их красоток уже признались, что хотят от меня детей. Я вижу, у них нет предубеждений к цвету кожи. Одним словом, мне это нравится.

ГЛАВА 14

Прошел еще один «день» и еще одна «ночь». Гром и молнии не утихали. Наблюдая через проход за адской бурей на побережье, Анана не понимала, как может там сохраниться что-то живое. Вождь рассказывал ей, что молнии валят лишь одну шестнадцатую часть всех деревьев и новая поросль быстро возмещает нанесенный урон. Мелкие животные пережидают ненастье в пещерах и норах, выползая оттуда только в период затишья.

А равнина к тому времени кишела зверьем, и от бесчисленных стад прибывающих животных ближайшие горы походили на пятнистых леопардов и полосатых зебр. Бабуины, дикие собаки, «моа» и большие кошки уже устали убивать.

На равнине не осталось места. Стада теснились друг к другу.

Напуганные антилопы и слоны все чаще давили хищников копытами и ногами.

Воздух дрожал от криков животных и птиц. Уши закладывало от воя, рева, щебета, мычания, лая и свиста.

Берега канала возвышались над водой на десять-двенадцать футов. Местность плавно поднималась к проходу в горах, и там высота берегов достигала максимальной точки — примерно сотни футов. Вождь приказал всем спешиться и отправил женщин с детьми на другую сторону канала. Он предчувствовал беду. Ведь в случае паники стада могли помчаться в их сторону. Женщины и дети безропотно прыгали в воду и, доплыв до противоположного берега, с трудом забирались на крутой откос.

Мужчины остались с гревиггами, едва удерживая взбудораженных животных. Те мычали, вращали глазами и, скаля большие зубы, тревожно бегали по кругу. Туземцы успокаивали «лосей», но было ясно, что, если буря не утихнет, стада с равнины сметут их в воду или растопчут тысячами копыт. Воины нервничали не меньше животных. Они знали, что молнии не могут вырваться за пределы гор, но их тревожил тот «факт», что Властитель до сих пор не умерил свой гнев.

Анана переплыла канал вместе с женщинами и детьми. Ей не хотелось бросать своего грегга. Однако она решила не рисковать. На другую сторону перебрались лишь те животные, которым удалось подняться по крутому склону берега — бабуины, козы, небольшие антилопы и лисицы. Зато тут хватало птиц, большая часть которых носилась в воздухе. Чтобы перекричать их щебет и свист, людям приходилось орать во все горло.

Уртона и Маккей сидели на своих «лосях». Им, как и остальным мужчинам, полагалось удерживать животных. Уртона не находил себе места — и не потому, что им грозила нараставшая опасность. Завладев рогом, Анана могла скрыться в любую минуту. На той стороне канала остались только женщины и дети, а значит, она могла бежать без помех. При других обстоятельствах Уртона погнался бы за ней, но теперь он не одолел бы и четверти мили — все пространство от канала и до подножия гор занимали стада животных.

Вот-вот должно было что-то произойти. Любая мелочь могла вызвать лавину из сотен тысяч копыт. Однако Анана знала, как выручить племя из беды. В принципе, она не имела причин заботиться об этих воинах. Если бы их втоптали в грязь копыта антилоп, она бы и глазом не моргнула. Еще два года назад ее не опечалила бы даже участь женщин и детей. Но теперь, каким-то необъяснимым образом, она чувствовала себя ответственной за их жизни. Более того, ей не хотелось, чтобы люди погибли.

Сунув рог за пояс, она переплыла канал и вскарабкалась на берег. Выкрикивая слова в ухо вождя, Анана изложила свой план. Она не просила, а требовала и вела себя как настоящая посланница Властителя. Если Тренн и обиделся на нее, то благоразумно решил не выставлять напоказ свое уязвленное самолюбие. Услышав приказ вождя, воины спустились с гревиггов. Возле «лосей» осталось несколько мужчин, остальные попрыгали с откоса в воду и поплыли на другую сторону.

Анана рассказала туземцам, что следует сделать. И даже помогла им рыть землю своим ножом. Несмотря на критическую ситуацию, вождь не захотел ронять свое достоинство, выполняя грязную работу, и бросил топор жене, приказав трудиться за двоих.

Остальные использовали кремневые и сланцевые орудия, а также концы заостренных палок. Густая трава мешала работать, ее корни переплетались глубоко под землей. Тем не менее дело быстро продвигалось. За полчаса туземцы прокопали на берегу желоб с наклоном в сорок пять градусов.

Затем мужчины вернулись назад, и мусоидов заставили спуститься с крутого откоса в воду. Воины плыли рядом с животными, направляя их к пологому подъему. Гревиггам хватило ума понять, для чего нужен этот желоб. Они взбирались по нему один за другим, торопливо карабкаясь на берег. Временами «лоси» съезжали вниз по мокрому грунту, но женщины подхватывали поводья и тянули животных вверх, а мужчины подгоняли мусоидов сзади.

К счастью, течение в канале было слабым, и гревиггов не сносило далеко от желоба.

А потом на другом берегу началась паника, и все, включая «лосей», затаили дыхание. Анана так и не узнала, что послужило причиной всеобщего бегства. Сквозь оглушительный гомон птиц до ее ушей донесся грохот бесчисленных копыт. Животные неслись по огромному кругу. Вскоре движение начало распадаться на отдельные спирали и потоки. Большая часть животных направилась к проходу. Остальные помчались к горам, которые замыкали долину с другой стороны. Пару дней назад эти горные хребты вновь восстановили свою коническую форму.

Первым через проход прошло стадо слонов. Сотни гигантов все больше и больше ускоряли бег, подгоняя друг друга диким ревом. Тех, кто оказался на краю канала, сталкивали в воду, и уцелевшие при падении животные настойчиво устремлялись к морю.

За слонами скакали антилопы. Их коричневые тела, черные ноги и красные головы с длинными прямыми рогами превратились в размытые пятна. Самые крупные из них достигали размеров скаковой лошади. Количество парнокопытных во много раз превосходило число слонов, и счет, возможно, шел на тысячи. Передние ряды ворвались в проход, но тут одно из животных упало. Антилопы поскакали через него, тоже падали, и куча тел росла на глазах. Звери все чаще и чаще валились в канал.

Анана ожидала, что колонна свернет вправо и помчится вдоль подножия горы. Однако антилопы по-прежнему бежали в проход, и куча тел в конце концов преградила им путь. Обезумевшие животные прыгали на упавших сородичей и пытались пробраться через блеявшую массу. Но та брыкалась, мотала рогами и извивалась сотней придавленных тел. Все новые и новые жертвы подминались задними рядами, а на тех в свою очередь накатывались волны других животных.

Вода в канале бурлила от упавших зверей. Живые и полуоглушенные антилопы плыли к морю. Мертвых сносило в другом направлении. А сверху валились новые сотни тел.

Анана окликнула вождя. Он ее не услышал. И немудрено — рев и топот животных заглушали гром по ту сторону прохода. Подбежав к нему, она крикнула ему в ухо:

— Через минуту канал заполнится телами! Звери ринутся на этот берег, и мы попадем под копыта!

Тренн кивнул, повернулся и замахал руками. Люди не слышали его криков, но прекрасно понимали жесты. Туземцы быстро прикрепили к упряжи пустые волокуши, навалили на них шкуры и пожитки, а затем вскочили на «лосей». Гревигги сходили с ума от страха. Они брыкались, поднимались на задние копыта и сбивали людей, которые пытались удерживать их. Обычно смирные и миролюбивые животные, они кусали теперь своих хозяев за руки и лица.

А в канал падало все больше и больше зверей. К тысячам антилоп прибавились слоны, бабуины, собаки и большие кошки. Несмотря на жестокий отпор, их теснили к берегу и сбрасывали в воду. Анана увидела огромную слониху, которая пыталась взобраться на крутой склон. На ее спине распластался лев, цеплявшийся когтями за толстые складки кожи.

К реву и крикам прибавилось хлопанье крыльев. Встревоженные птицы взмыли в небо и закружили над равниной, словно серый смерч. Среди них выделялись огромные существа, которых Анана видела впервые. Они напоминали кондоров, но размах их крыльев достигал двенадцати футов.

Многие птицы направились к горам. Стервятники и прочие пожиратели падали садились на трупы, плывущие по воде. Их стаи покрыли месиво тел, которое громоздилось в горном проходе. Они клевали мертвых и живых, отгоняя криками крылатых соперников, а те, кому негде было сесть, сгоняли более слабых ударами клювов.

Анана никогда прежде не видела такой сцены и надеялась, что больше не увидит. Впрочем, все к тому и шло. Взлетевшие птицы еще больше напугали мусоидов, и те понеслись галопом. Часть их поскакала на равнину, часть — к горам, а остальные направились к проходу. Мужчины и женщины висли на узде. Их подбрасывало в воздух и волочило по земле. Многие не выдерживали и откатывались в стороны. Всадники изо всех сил тянули поводья, но это не помогало. Волокуши подпрыгивали на кочках позади обезумевших животных, и убогий скарб валился на землю.

Анана взглянула на Уртону. Он что-то кричал. Его лицо покраснело. Натягивая поводья, властитель мчался к проходу. Маккей, отпустив своего «лося» на все четыре стороны, стоял и смотрел на нее. Очевидно, негр решил следовать ее примеру. Анана кивнула и побежала к горам. Бросив взгляд через плечо, она увидела, что Маккей ринулся следом. Возможно, дядя приказал ему не спускать с племянницы глаз. А может быть, он поверил в ее удачу и умение выходить из любых затруднений.

Неужели он надеялся отобрать у нее рог? Но чтобы сделать это, ему придется убить ее. Конечно, он больше и сильнее, но у нее имелся нож. Негр знал, как искусна она в обращении с ножом, не говоря уже о мастерстве во многих видах рукопашного боя.

К тому же, если Маккей попытается убить ее на виду у всего племени, он дискредитирует историю о том, что они посланы Властителем. А негр, конечно, не так глуп.

Ближайшая гора на этой стороне канала располагалась лишь в миле от берега. Ее четырехгранный монолит возвышался на две тысячи футов. Вокруг горы тянулся ров, глубина которого местами доходила до трехсот, а ширина до шестисот пятидесяти футов.

Анана остановилась на краю ложбины и повернулась. Через пять минут к ней присоединился Маккей. Ему потребовалось несколько минут, чтобы отдышаться.

— Это прямо беда какая-то, правда?

Анана молча кивнула. Она редко обсуждала очевидные вещи.

— Почему ты побежал за мной?

— Потому что у тебя рог, а ведь только с ним можно выбраться из этого проклятого места. И потом я знаю, что если кто и выживет, так это ты. Мне тоже хочется жить, поэтому я решил держаться к тебе поближе.

— Неужели ты охладел к своему хозяину?

Он криво усмехнулся:

— С некоторых пор Уртона не платит мне деньги. И, похоже, не собирается платить. Босс сулит золотые горы, но я-то знаю, что, вырвавшись из этого мира, он тут же постарается отделаться от меня.

Анана задумалась. Доверять наемному убийце было бы глупо, но его помощь могла пригодиться.

— Я ничего не хочу обещать тебе, — сказала она. — Но если это будет в моих силах, я верну тебя на Землю, Маккей. Возможно, ты сам захочешь остаться в другом мире. Например, в Многоярусном мире Кикахи.

— Мне подойдет любая планета, лишь бы она оказалась поприятнее этой.

— Не торопись с выбором, пока не увидишь лучшее. Тем не менее я даю слово, что позабочусь о тебе. Однако до поры до времени ты должен притвориться, что верно служишь моему дяде.

— И рассказывать тебе о его планах и всяких штучках?

— Конечно.

Может быть, он и не обманывал ее. Но Анана подозревала, что Маккей ведет себя так по указке Уртоны.

К тому времени к ним присоединилась большая группа туземцев.

Остальные — в основном мужчины — пытались поймать убежавших мусоидов.

Несколько человек погибло. Многие получили ранения.

Животные на другой стороне канала успокоились. Те, кому посчастливилось уцелеть, рассеялись на широкой равнине. Места теперь хватало всем. Птицы слетались на трупы, как мухи на собачье дерьмо.

Анана пошла к каналу, племя последовало за ней. Кто-то радовался небывалому количеству мяса. Кто-то сожалел о том, что всего этого не съесть за два дня — ведь потом мясо испортится и станет горьким. Анана удивилась их внезапной разборчивости. Раньше они не были такими щепетильными и даже не пренебрегали трупами трехдневной давности.

На полпути к каналу Маккей остановился и сказал:

— Сюда едет вождь.

Анана взглянула в сторону горного прохода. По склону спускался Тренн.

Его «лось» боялся возвращаться в долину, но вождь следил за животным. Анана с удивлением заметила, что черные тяжелые тучи над побережьем начали расходиться. Гром затихал. Молнии исчезли.

Через минуту на вершине подъема показались еще несколько всадников. Их мусоиды устало бежали трусцой. Когда она подошла к каналу, воины приблизились, и Анана узнала среди них Уртону. Увидев ее, он пустил своего грегга в галоп. Приблизившись, властитель поднял на дыбы покрытое пеной животное, а затем быстро спрыгнул на землю. Мусоид застонал, упал на колени и, повалившись на бок, умер.

На лице Уртоны застыло странное выражение. Он побледнел, и его зеленые глаза расширились.

— Анана! Анана! — закричал он. — Я видел его! Я видел его!

— Что ты видел? — спросила она.

Уртона дрожал от возбуждения.

— Мой дворец! Он там, на море! И он удаляется от берега!

ГЛАВА 15

Если бы Уртона мог попасть во дворец, он бы не возвратился за Ананой.

— Как быстро он движется? — спросила она.

— В автоматическом режиме его скорость равна километру в час.

— Я понимаю, что прошло много времени. Но возможно, ты знаешь, куда он направляется?

Он развел руками в стороны и пожал плечами. Ситуация казалась безнадежной. Время работало против них. При наличии инструментов они могли бы построить лодку, но и тогда им вряд ли удалось бы догнать дворец. Хотя, возможно, он кружил по морю, каждый раз возвращаясь на одно и то же место.

— Нам и так повезло, что дворец оказался здесь, — сказал Уртона. —

Тем не менее он может покинуть море, вылетев через один из проходов. Этот не подходит по ширине, но здесь много других ущелий.

Анана не доверяла объяснениям дяди. Прежде он утверждал, что дворец имел устройства, влиявшие на мутацию ландшафта. Приборы могли расширить любую расщелину до нужных размеров. Но с другой стороны, если бы Уртона знал, что дворец пройдет через этот проход, он не стал бы говорить племяннице о том, что видел его.

На этот раз они упустили шанс догнать дворец. Усилием воли Анана отбросила бесплодные сожаления, однако Уртона был взвинчен до предела. Он беспрерывно говорил о дворце и, наверное, видел его даже во сне. Чтобы еще больше завести дядю, Анана как бы невзначай высказала такую мысль:

— А вдруг Орк находился в это время на берегу? Он мог пробраться в твою обитель. Представляешь? Мы сидим здесь, а он уже проходит через врата в какой-то другой мир.

Светлая кожа Уртоны стала еще белее.

— Нет! Это ему не удастся! Такое просто невозможно! Во-первых, он не посмел бы выйти к побережью во время бури. Во-вторых, он просто не догнал бы дворец. Ему бы пришлось плыть за ним через все море. А в-третьих, он не знает кодового слова, которое открывает двери моей крепости.

Анана расхохоталась. Уртона нахмурился:

— Ты сказала это, чтобы расстроить меня?

— Да, ты угадал. Но теперь, немлого подумав, я убеждена, что Орк мог пробраться во дворец. В слепом отчаянии он не стал бы бояться молний.

В разговор вмешался Маккей:

— Не зная, что дворец находится там, он не пошел бы на риск. А как бы Орк узнал о нем, не оказавшись на побережье? Я думаю, он туда и носа бы не сунул в такую грозу.

— Орк мог увидеть его через проход, — быстро ответила Анана. — И ему хватило одного взгляда.

Сама она не верила в это, но в принципе такая возможность существовала. Оставив дядю наедине с Маккеем, Анана задумчиво отошла в сторону. Рыжий Орк действительно мог попасть во дворец. Ее стремление подразнить Уртону привело к обратному результату: теперь уже тревожилась она.

Через несколько минут буря затихла. Гром перестал греметь, и тучи исчезли, словно их всосало в гигантский пылесос. Шаман и вождь, о чем-то переговорив друг с другом, подошли к Анане.

— Посланница Властителя, у нас появились вопросы, — сказал Тренн. —

Мы хотим знать, не возобновится ли гнев Создателя? И можем ли мы отправляться в страну прибрежных земель?

Она побоялась показать им свою неуверенность. Принятая роль требовала от нее осведомленности в планах Властителя.

Любая ошибка могла привести к утрате доверия.

— Гнев Властителя прекратился, — сказала она. — Теперь вам не грозят ни молнии, ни гром.

Она знала, что, если буря начнется снова, ей придется бежать.

Однако племя тронулось в путь не сразу. Туземцы ловили разбежавшихся «лосей», собирали разбросанные пожитки, а затем провожали на небесные равнины погибших сородичей. Лишь через два часа караван направился к проходу в горах, и Анана вновь увидела мирные неподвижные деревья. Ее сердце наполнила звонкая радость. Густой лес и открытое море предлагали ей два готовых пути для бегства.

Венды спустились по длинному пологому склону, который заканчивался песчаным пляжем. Вождь повернул влево, и караван последовал за ним. По словам Нарго, через полдня они должны были добраться до места назначения. Их стойбище находилось в пятнадцати минутах ходьбы от берега моря.

— А вы не боитесь, что другие племена тоже пойдут через этот проход?

— спросила Анана.

— О-о, мы будем видеть их несколько дней, — ответил юноша. — Они пойдут по берегу моря к своим стойбищам. Нам повезло, что у прохода не оказалось других племен, ведь буря затянулась дольше обычного.

— Вы нападаете на них, когда они проходят мимо вашего поселения?

— Только в том случае, если имеем численное превосходство.

Задав еще несколько вопросов, Анана выяснила туземные правила войны. Обычно племена избегали открытых и затяжных сражений. Боевые действия ограничивались набегами одиночек или небольших групп по трое-пять человек. Вылазки совершались в темный период суток, и в них принимали участие в основном молодые мужчины и женщины.

Похвала и честь доставались тому, кто убивал вражеского воина, но самым великим героем считался тот, кому удавалось выкрасть ребенка и принести его в свое племя для усыновления.

Сам Нарго тоже оказался усыновленным. Его похитили, едва он начал ходить. Нарго ничего не помнил о похищении, но иногда ему снились кошмары, в которых его отрывали от женщины без лица.

Караван приблизился к месту, которое, на взгляд Ананы, ничем не отличалось от любого другого побережья. Однако туземцы, узнав свои владения, громко завопили от радости. Тренн повел их через лес, и вскоре они пришли к холму, который главенствовал над окружающей территорией. На его склонах и вершине лежали бревна — все, что осталось от прошлогодней ограды.

Племя восстанавливало укрепления несколько дней. Мужчины ловили рыбу, женщины и дети собирали орехи, ягоды и фрукты. Люди отъедались и отсыпались после долгого путешествия. Анана начала набирать вес и в конце концов почувствовала себя отдохнувшей. Но вернув утраченные силы, совершенно потеряла покой.

Уртона тоже не находил себе места. Анана часто видела, как он о чем-то говорил с Маккеем. Она догадывалась о теме их бесед, и негр, докладывая ей о планах дяди, лишь подтверждал ее предположения.

— Твой дядя решил подмыть отсюда при первой возможности. Но он не хочет уходить без рога.

— Он собирается забрать его у меня сейчас, или когда мы найдем дворец?

— Уртона говорит, что у нас будет больше шансов на успех, если ты пойдешь с нами. Но он знает, как ты хитра, и боится, что тебе удастся прижать его к ногтю, когда мы найдем дворец. Уртона еще не принял окончательного решения. Однако он хочет уйти как можно быстрее. С каждой минутой дворец улетает все дальше

Маккей замолчал. Вид у него был такой, словно он что-то жевал, не зная, выплюнуть это или проглотить. Через минуту на его лице появилась улыбка.

— Мне надо кое-что тебе рассказать. — Он замолчал и потер подбородок.

— Помнишь, Уртона говорил тебе и Кикахе, что ваши друзья тоже попали в этот мир? Я имею в виду Вольфа и его женщину Хрисеиду. Так вот, он вам лгал. Им удалось бежать. И сейчас они находятся где-то на Земле.

Анана задумалась. Никто его не заставлял рассказывать эти новости. Почему же он это сделал? Возможно, Маккей хотел заверить ее в своей дружбе и таким образом доказывал, что больше не работает на Уртону. А если негр просто выполнял указание дяди? В принципе, Уртона мог извлечь выгоду из этой двойной игры.

В любом случае, она не могла доверять Маккею полностью.

Анана вздохнула. Все властители, включая ее, страдали своеобразной паранойей и часто не могли отличить реальность от надуманных историй. Их тотальное недоверие превращалось в психический недуг.

Она пожала плечами, решив, что будет вести себя так, словно поверила в добрые намерения негра. Выглянув из-за большого дерева, за которым они сидели, Анана тихо шепнула: