Бертон бросился бежать вдоль стены, надеясь скрыться за следующей дверью. Если китаянка его не собьет, если она пролетит мимо квартиры как раз во время взрыва, если он успеет спрятаться… Ему хотелось оглянуться и посмотреть, насколько быстро летит за ним машина. Звездная Ложка могла разогнаться и проскочить ловушку до того, как сработает взрыватель. Но оглядываться было некогда, это замедлит бег, да и ничего ему не даст.
      Схватившись за дверь, Бертон с такой скоростью метнулся в квартиру, что стукнулся левым плечом о косяк и отлетел вовнутрь. В дверном проеме мелькнуло два алых луча. Возможно, другие лучи попали в дверь. «Это неважно,-подумал Бертон.– Я успел». Ударная волна сшибла его с ног, но на сей раз она была слабее предыдущей.
      Бертон встал, молясь про себя всем богам, и, цепляясь за дверь, выглянул наружу. Поскольку дыма было немного, он сразу увидел машину у стены напротив той квартиры, где он заложил взрывчатку. Прозрачный шар отбросило взрывом через коридор и ударило о стену. Звездная Ложка была без сознания. На глазах у Бертона машина снова набрала скорость и понеслась к перекрестку, где врезалась в другую стенку и застыла на месте, точно приклеенная.
      Ли По и Фрайгейт с лучеметами в руках выбежали из-за углов и подскочили к Бертону.
      – Она попалась в мою ловушку,– сказал он.– Но нужно поскорее вытащить ее из машины, пока она не оклемалась.
      – Где Алиса и Галл?– спросил Фрайгейт.
      – Потом, все потом,– отмахнулся от него Бертон.– Давай сюда шприц для подкожных впрыскиваний. А ты, Ли По, живо за мной.
      Фрайгейт вытащил из поясной сумки шприц. Пока Бертон сверлил лучом дыру в броне, китаец побежал в ближайшую комнату и заказал в конвертере лестницу и две стремянки, чтобы забраться в машину. Бертон хотел взять китаянку живой и в то же время пытался как можно скорее продырявить корпус. Если она начнет подавать признаки жизни слишком рано, он продырявит и ее тоже.
      Однако Ли По обернулся очень быстро, и они успели сжечь запорный механизм на люке, а китаянка все лежала, не двигаясь. Бертон забрался в машину, взял у Фрайгейта шприц, сделал женщине укол, после чего, нажав на кнопку, опустил машину на пол. Они отнесли Звездную Ложку в ближайшую комнату, раздели, обыскали ее одежду и уложили китаянку в конвертер, чтобы компьютер мог обследовать ее нервную систему. Тот ответил, что мозг у женщины слишком сложен для андроида.
      – Похоже, мы ее словили,– сказал Бертон.– Только… что, если она предвидела такую возможность и велела компьютеру выдать ложный ответ? А сама где-то рыщет сейчас по этому лабиринту.
      – Не верится мне, чтобы она такое предвидела,– возразил Ли По.– Она наверняка считала себя неуязвимой в своей бронированной машине. Я склонен поверить компьютеру.
      – А я хочу все проверить.
      Хотя Бертон в душе был согласен с китайцем, он тем не менее намеревался тщательно обшарить всю башню. Только тогда он немного успокоится.
      Оставив Фрайгейта сторожить пленницу, Бертон с Ли По освободили Алису. Она не впала в истерику, но явно нуждалась в хорошей дозе спиртного, чтобы успокоить нервы. Алиса уже думала, что ее замуровали в комнате навеки или по крайней мере на такой долгий срок, который покажется ей вечностью.
      На обратном пути они увидели Галла, лежавшего ничком на полу в коридоре. Ли По сказал, что Галл попал под луч Звездной Ложки, предназначавшийся Бертону.
      – Он, должно быть, выскочил из комнаты как раз в тот момент, когда я нырнул в свою,– объяснил китаец.– А зачем – понятия не имею. Только мы заняли свою позицию, как он заявил, что не может воспользоваться лучеметом. Убивать андроидов – дело другое, они не люди, но стрелять в Звездную Ложку ему не позволяет вера.
      – Ему надо было сразу об этом сказать и остаться с Алисой,-буркнул Бертон.
      – По-моему, он вышел в коридор, чтобы попробовать увещеваниями пронять Звездную Ложку,– заметил Ли По.– Он был такой же чокнутый, как и она.
      Посовещавшись, они решили, что было бы жестоко сажать Звездную Ложку под замок в надежде вылечить ее безумие. Задав компьютеру несколько вопросов, друзья выяснили, что криогенная технология этиков значительно превосходит земную. Она позволяла заморозить человека в течение секунды, не повредив тканей организма, – что они и сделали. Звездная Ложка будет ждать в своем морозильнике прилета обитателей Мира Садов.
      Отдохнув денек, друзья принялись за обыск. Первым делом они отправились в ту комнату, откуда появилась Звездная Ложка, когда решила покончить с ними. Компьютер отказался отвечать на вопрос, где находится квартира, но запись со схемой передвижений оранжевой точки выдал без разговоров. Попасть в комнату на сто шестнадцатом уровне – этики считали этажи не снизу, а сверху – оказалось нетрудно. Звездная Ложка не заперла дверь, поскольку была уверена, что после схватки в живых останется она одна.
      Друзья осторожно вошли в просторное помещение, от которого в две стороны бежали коридоры. В каждом из них было по пять комнат, все запертые, кроме одной. Бертон попытался было их открыть, но тщетно. Однако просмотреть их не составило труда – стоило лишь попросить компьютер просканировать помещения. Бертон почти сразу пожалел о своем любопытстве.
      Единственным узником, кого он узнал из запертых поодиночке мужчин, был Данауэй – тот самый чернокожий, который изнасиловал Звездную Ложку в Терпинвиле. Еще там сидели три китайца, двое белых, индеец, двое негров и неандерталец. Ли По узнал одного из китайцев.
      – Это Ван Чи Мао, мелкий императорский чиновник. Я как-то раз встречался с ним. А позже мне рассказала о нем Звездная Ложка. Он изнасиловал ее, когда ей было десять лет.
      Четверо узников что-то бессвязно лепетали, явно выжив из ума. Двое были на грани помешательства. Данауэй и еще один тип впали в кататонию. Девятый спрятался под кроватью и ни за что не хотел вылезать, когда Бертон позвал его через динамик.
      По стенам, потолку и полу каждой комнаты бежали картинки из прошлого Звездной Ложки. Бертон снова и снова смотрел глазами китаянки на сцены насилия, разворачивавшиеся в цвете на громадных экранах с усиленным звуком. Бежать от этих сцен узники могли только в сон, что было непросто, в безумие или смерть. Но покончить с собой тоже было почти невозможно. Обнаженные, узники не могли сделать из одежды веревку. Конвертеры кормили их только хлебом, мясом без костей и овощами. Мебели в комнатах не было никакой, кроме кроватей, состоявших из простой рамы с матрасом. В ванных – только писсуары и краны с холодной водой над маленькими тазиками. Ни мыла, ни полотенец, ни туалетной бумаги.
      – Да, она им отомстила,– содрогнулась Алиса.– Страх-то какой!
      – Поэзия справедливого возмездия,– сказал Фрайгейт,-воплощенная в жизнь с помощью науки.
      – Помочь мы им ничем не можем,– заметил Бертон.– Разве что отключить конвертеры и дать им умереть с голоду.
      Но компьютер, когда его спросили об этом, заявил, что не может подчиниться без приказа Звездной Ложки.
      Не найдя ничего примечательного в гостиной китаянки и спальне, друзья перешли к тем помещениям, которые компьютер отказывался сканировать. Но хотя таких набралась целая дюжина, пробраться за двери или даже стены без дверей, за которыми находились комнаты, никак не удавалось. В конце третьей недели друзья прекратили бесплодные попытки. Они хотели обследовать еще одно помещение – просторное и глубокое подземелье, предварительную камеру воскрешения, где Бертон проснулся много лет назад. Но попасть в нее тоже не смогли.
      – Значит, и Звездной Ложке это не удалось,– заключил Бертон.
      Теперь, когда непосредственная опасность миновала, они задумались о своем будущем. Они не могли ни выйти из башни, ни воскресить себе подруг и друзей. Их осталось четверо: трое мужчин и одна женщина – и больше никого.
      Будущая жизнь их, подумалось Бертону, будет не просто скучной. Это будет психологическая Сибирь, эмоциональный ледниковый период. Конечно, они четверо знали друг друга уже много лет, вместе прошли через бесчисленные испытания и составляли прекрасную команду – просто лучше не придумаешь. Им не придется притираться друг к дружке, что так часто изматывает людей, вынужденных жить вместе, но со временем одни и те же лица наскучат им до смерти. Им потребуется общество других людей – любовниц, хороших друзей и просто случайных знакомых.
      «Не хлебом единым жив человек»,– сказал как-то раз один мудрец. Он мог бы добавить, что никто не может жить полной жизнью без людей – без многих людей.
      Жители Мира Садов, прилетев сюда, застанут тут четверку чокнутых. Странненькую четверку, с вывертами и заскоками. Сдвинутых отшельников. Безумцев.
      Немаловажной была и сексуальная проблема. Алиса не возьмет себе в любовники всех троих, а может, не возьмет и вовсе никого. Алиса твердо верила, что заниматься любовью можно только с тем, кого любишь.
      Как-то вечером мужчины сидели в креслах на балконе дворца в мире Бертона, где все они жили уже месяц. Искусственное солнце стояло десятью градусами выше искусственного западного горизонта, а троица, потягивая спиртное, ждала, когда придет Алиса. Ли По говорил о том, что чем больше времени проходит, тем менее отвратительной кажется ему мысль обзавестись постельной партнершей в виде симпатичного андроида женского пола.
      – Да разве ты сможешь забыть о том, что они не люди и вообще полудебилы?– возразил Фрайгейт.– С ними не поговоришь, как с настоящей женщиной. Ты все время будешь помнить, что их страстность – сплошная симуляция, механическая и бездумная. 0'кей, ты получишь сексуальное облегчение. Однако этого недостаточно.
      – Все верно, – ответил Ли По.– Но это лучше, чем ничего.
      – Ой ли?– усомнился Бертон.
      На балкон вышла Алиса. Мужчины сразу переменили тему – не потому, что боялись смутить Алису предметом беседы, а просто не хотели, чтобы она переживала из-за того, что ничем не может им помочь. Разговор зашел о результатах их сегодняшних исследований. Бертон занимался диалектами, сформировавшими язык Ура, предшествовавший семитским языкам. Ли По учил английский и французский так, чтобы свободно читать на них поэзию. Фрайгейт смотрел все снятые на Земле кинофильмы (или по крайней мере сохраненные этиками). Алиса же увлеклась новым для себя занятием – писанием маслом.
      За обедом, поданным андроидами, они поговорили о до сих пор не разгаданном таинственном убийстве Логи и о том, кто же была та женщина, которую убил Hyp.
      Бертон, отодвинув кресло от стола, вытащил из кармана рубашки сигару, закурил и задумчиво сказал:
      – Я бы посвятил решению этих загадок всю свою жизнь, если бы хоть на миг поверил, что мои усилия не напрасны. Но я убежден, что компьютер не захочет – не сможет – приблизить нас к разгадке ни на шаг. Пока не прилетят обитатели Мира Садов, нам этой тайны не раскрыть. А может, и после тоже.
      – Вам не придется ждать так долго!
      Алиса вскрикнула. Бертон ахнул, отпихнул кресло и встал, повернувшись на голос, который так их поразил.
      В дверях столовой стоял улыбающийся Лога.

      Лога уже не был похож на разжиревшего турка. Его одежда -небесно-голубой кильт, распахнутая желтая рубаха с голубыми драконами и голубые сандалии – открывала крепко сбитое, мускулистое тело без единой унции лишнего веса.
      Он был безоружен.
      – Пожалуйста!– проговорил Лога, подняв руку.– Если вы успокоитесь, я все объясню. Но сначала извините за неожиданное вторжение.
      – Ты всегда любил театральные эффекты,– сказал Бертон, немного придя в себя.
      – Точно.
      – Как ты попал сюда?– спросил Ли По.
      – Я все расскажу, дайте только, срок. Впрочем, отменить кодовое слово для меня пустяк. В конце концов, это же я управляю башней.
      Он подошел к шкафу рядом с дверью и налил в кубок коньяка. Алиса, прижав руку к груди, села в кресло. Мужчины переглянулись, понимая друг друга без слов: «Если этик сделает хоть малейшее, угрожающее движение, мы все одновременно набросимся на него».
      Но Лога вел себя совершенно непринужденно и, казалось, радовался встрече. Хотя это ничего не означало. Он был превосходным актером. «А вообще-то,– подумал Бертон,– с чего бы ему иметь что-то против нас?»
      – Пожалуй, я не ошибусь, если предположу, что твоя… гибель… была просто фокусом, который подстроил компьютер? – спросил он вслух.– И что ты наблюдал за нами с тех пор, как исчез.
      Лога повернулся к ним лицом, раскорячив толстые ноги, как будто стоял на шаткой палубе.
      – Да,-подтвердил он с улыбкой.– Я знаю, что вы учитывали такую возможность.
      – Значит, ты шпионил за нами! Подслушивал!– взъярился Бертон.
      – Все до единого словечка, кроме как в тех комнатах, что вы закрасили. Это была блестящая идея, хотя я никогда и не сомневался в вашем уме и изобретательности. Потому-то я и выбрал вас своими агентами. Правда, не скажу, чтобы вам удалось полностью выйти из-под наблюдения. Когда вы пользовались вспомогательными компьютерами, я подключался к ним.
      Он отхлебнул коньяку, разглядывая сидящих поверх кромки кубка.
      – Ужасно приятно, когда есть с кем поговорить,– произнес он, отставив кубок.– И не просто с кем-то, вы люди особенные. Вы мне очень близки. Хотя я понимаю, что в данный момент вы на меня сердитесь. Я вас не виню, и все же не сомневаюсь, что, выслушав мой рассказ, вы простите меня.
      – Я так не думаю,– сказала Алиса, сощурив глаза и поджав губы.– Не знаю, в какую игру ты играешь, но ты ответственен за гибель…– Она осеклась, точно пораженная какой-то мыслью. Щеки ее еще сильнее залились румянцем.
      – Я повторяю: мне жаль, что пришлось пропустить вас через такую эмоциональную мясорубку. Но вы уцелели – вы уцелели бы, даже если бы погибли, поскольку это зависело от меня.
      Мне необходимо было убедиться, что вы в состоянии справиться с управлением башней, что вам можно доверять и что большая, почти неограниченная власть вас не испортит. Я верил, что вы выдержите испытание, но моей уверенности было недостаточно. Я должен был дать вам власть на практике. Истинный характер человека проявляется не в словах, а в поступках.
      Правда, несколько ошибок вы все-таки допустили. Вам следовало воскресить ваших товарищей, погибших по дороге в башню. Вы, конечно, вскоре так и сделали бы, если б вам не помешали обстоятельства. И тем не менее я был разочарован, потому что хотел и их подвергнуть проверке.
      – Большинство из них сделали бы то же самое, что и мы,-проговорил Бертон.
      – Я знаю, но мне хотелось, чтобы они доказали это на практике.
      – Они доказали все, что могли, по пути сюда,– возразил Бертон.– И мы, кстати, тоже.
      – До некоторой степени,– согласился Лога.– Но главной проверкой было ваше поведение в башне. Терпин, к примеру, оказался не слишком разборчив в выборе воскрешенных друзей. Так же как и ты, Ли По. Ты здорово дал маху со Звездной Ложкой.
      Ли По пожал плечами:
      – Откуда мне было знать?
      – Но ты извлек из этого какой-то урок?
      – Я учусь даже быстрее, чем обижаюсь,– ответил китаец.-Если бы я мог начать все сначала, то приказал бы компьютеру не давать воскрешенным в руки ничего, что они могли бы использовать против меня.
      – Отлично. Но сумел бы ты наложить аналогичное ограничение и на себя самого? Ты ведь тоже можешь стать опасным для окружающих. К тому же воскрешенные могли отнять у тебя могущество и власть, несмотря на все меры предосторожности.
      – Кто-нибудь же должен управлять,– сказал Ли По.– У кого-то в руках все равно будет власть – хочешь не хочешь, а кому-то придется ее доверить.
      – Вопрос в том,– заметил Бертон,– достойны ли мы доверия?
      – А если бы вы воскресили кого-то, считая его достойным доверия, но ошиблись? Этот человек мог бы отнять у вас власть и воспользоваться ею в целях, которые показались бы вам неприемлемыми!
      Лога отхлебнул еще и принялся мерить столовую шагами.
      – Вы считаете мое исчезновение преступным, потому что в результате были стерты телесные матрицы и таким образом потеряна надежда на бессмертие для всех воскрешенных. Но это не так, и мне жаль, что вы поверили, будто я способен допустить такую чудовищную подлость. На самом деле…
      – Ты велел компьютеру сделать его собственный дубликат, а может, такой дубликат уже существовал,– прервал его Бертон.– Матрицы в нем и хранятся. Или же компьютер всего один, но он выдавал нам ложные данные.
      Лога остановился, удивленно глянул на Бертона, а потом разразился смехом.
      – Когда ты до этого додумался?
      – Минуту назад.
      – Я действительно, перед тем как исчезнуть, велел компьютеру сделать запасной вариант!
      – Значит, когда мы впервые попали в башню и спасли компьютер от гибели – все это было напрасно? И Геринг зря пожертвовал собой?
      – Нет, тогда все было взаправду. И это меня так напугало, что я тотчас же приказал машине создать дубликат. В сущности, дубликат и стал основным компьютером, поскольку первый я отдал вам как игрушку.
      – По-моему, создание запасного варианта – стандартная техническая, процедура, которую должны были проделать с самого начала,– заметил Фрайгейт.
      – Мы думали, что компьютер не может выйти из строя, во всяком случае настолько сильно. Мы считали его неуязвимым.
      – Да, а «Титаник» считался непотопляемым.
      – Так кто же была та монголка, которую убил Hyp?– спросила Алиса.
      – А-а! Она была всего лишь персонажем, созданным для того, чтобы озадачить вас и заинтриговать. Кто-то же должен был нести ответственность за мою гибель, ну, я и подсунул вам монголку, чтобы вы помучились, пытаясь разгадать тайну моего убийства. Хотя она изначально была для вас неразрешимой.
      – Стало быть, женщина была андроидом?– сказал Фрайгейт.
      – Конечно.
      – Кое-кто из нас говорил, что Нуру слишком легко удалось с ней покончить,– проронил Фрайгейт.
      Бертон попыхивал сигарой, надеясь, что внешне он более хладнокровен, чем внутри.
      – Спасибо за объяснение,– сказал он.– Хотя не жди от меня благодарности за наши страдания и кровавую бойню, которую ты допустил. Но, как ты заметил, мы должны были испытать все на собственной шкуре, и я не сомневаюсь в чистоте твоих намерений. Тем не менее, по твоим собственным словам, характер проявляется не в желаниях и намерениях, но в поступках. Поэтому я хочу задать тебе самый главный вопрос.– Бертон немного помолчал.– Можем мы остаться в башне? Или должны вернуться в долину?
      – А чего бы вам хотелось?– усмехнулся Лога.
      – Я не могу говорить за всех, но я лично предпочел бы остаться здесь.
      Остальные высказались в том же духе.
      – Почему?– спросил Лога.
      – По двум причинам,– ответил Бертон.– Во-первых, здешняя жизнь мне больше по душе – если не считать последних событий, спровоцированных тобой. Здесь я могу учиться, приобретать такие познания, ради которых я на Земле продал бы собственную душу, если бы верил в ее существование и если бы мне кто-то предложил ее купить. К тому же жизнь тут гораздо комфортнее, почти как в раю – то бишь в раю материальном, как люди себе его представляли. А во-вторых, смею надеяться, что я достоин здесь находиться. По-моему, я уже близок к «продвижению», по крайней мере насколько мне это дано. Если ты отошлешь меня обратно в долину, разочарование и недовольство ничуть не повысят мой этический уровень. Скорее, напротив, понизят его.
      Лога спросил остальных, хотят ли они остаться по сходным причинам, или же ими движет что-то другое. Ответы, в общем, не слишком отличались от того, который дал Бертон.
      – Прежде чем я скажу вам о том, что вы так отчаянно жаждете узнать, я хотел бы ненадолго отвлечься. Бертон, когда ты заявил, что близок к «продвижению», насколько тебе это дано, ты бессознательно сказал чистую правду. И сильно возбудил мое любопытство. Скрывается ли за твоей репликой какой-то подтекст? Есть у тебя какие-то подозрения, смутные догадки по поводу…
      Лога улыбнулся и снова хлебнул коньяку. Он явно ждал, что Бертон продолжит оборванную им фразу. Зря надеялся. Бертон понятия не имел, на что намекает Лога.
      – Договаривай, раз начал,– сказал Бертон.– Догадки о чем?
      – Ладно. Тебе говорили – и я сам, и Церковь Второго Шанса, -что, когда ты достигнешь определенного нравственного уровня, когда научишься сочувствовать и сострадать, когда избавишься от неврозов и психозов, тогда, мол, ты будешь готов «продвинуться». То есть после смерти тебя уже не воскресят в долине Реки. Твой ватан исчезнет – его уже нельзя будет засечь нашей аппаратурой. Тебе говорили, будто твой ватан, или душа, если тебе так больше нравится, улетит к Богу, то есть сольется с божественной сущностью. В общем, это объяснение звучит достаточно логично, и люди в него верят. Но…
      Лога сделал еще глоток и оглядел присутствующих, словно пытаясь предугадать их реакцию на свои слова. Вид у него был безумно довольный.
      – Но печальная правда такова – хотя я не уверен, так ли она печальна, – что ни один ватан никуда не исчез, ни один не достиг «продвижения», пока тела, в которых они существовали, продолжают воскресать!
      Бертон был удивлен гораздо меньше, чем полагалось бы. Когда-то давно он предположил возможность такого варианта, но отверг ее. Алиса была в шоке; похоже, она решила не верить больше никогда и никому. Ли По улыбнулся и погладил свои усы. Фрайгейт сидел с непроницаемым лицом.
      Бертон вспомнил заявление компьютера о том, что такие личности, как Будда и Иисус Христос, достигли «продвижения». Значит, все это было вранье. Компьютер дал им заведомо ложную информацию. Но почему? Да потому, что Лога ему так приказал, чтобы иметь возможность обманывать их и впредь.
      – Так что же тогда правда?– вздохнув, спросил Бертон.-На сей раз ты скажешь нам правду или нет? Прости мою недоверчивость, но ты так часто лгал!
      – А ватаны?– раздался дрожащий голос Алисы.– Ты говорил нам, что они искусственного происхождения. Что, если бы та древняя раса их не создала, у нас бы не было души. Это правда? Истинная правда?
      – Кто знает, что есть истинная правда?– сказал Лога.-Все сущее и есть истина. Древние действительно создали ватаны, и мы, их продолжатели, позаботились о том, чтобы ватаном был наделен каждый человек на Земле. Но то, что ватаны отлетают к Богу или обретают божественность -неправда. Возможно, в один прекрасный день это и впрямь произойдет. Я не знаю. И никто не знает.
      Зато правда, что вы можете быть бессмертными, хотя и относительно. До конца Вселенной вы не доживете, но в принципе можете прожить миллион лет, а то и два-три или больше. Если сумеете найти планету земного типа с горячим ядром и будете иметь в своем распоряжении аппаратуру для воскрешения.
      К сожалению, бессмертие позволено не всем. Если бессмертных будет слишком много, жизнь превратится в сущий ад, и кто-то непременно захочет подчинить себе остальных, захватив контроль над воскрешающими машинами. Но сотня лет после земной смерти дается каждому человеку без исключения, чтобы он доказал, что может жить в мире и гармонии с собой и окружающими, хотя бы в разумных пределах человеческого несовершенства. Те, кто сумеет это доказать, обретут бессмертие после того, как завершатся оба проекта.
      – Так, значит, нравственные требования и стандарты вовсе не так высоки, как нам все время внушали?– медленно проговорил Бертон.
      – Они достаточно высоки, но вполне достижимы для сорока процентов воскрешенных.
      – А остальные шестьдесят процентов?– спросила Алиса.
      – Их телесные матрицы будут уничтожены.
      – Это жестоко.
      – Да. Но необходимо.
      – А потом?– встревоженно спросил Фрайгейт.
      – Выживших доставят в виде желтых шариков с телесными матрицами на Землю.
      – На Землю?– изумился Бертон. Он был уверен, что Земля погибла, хотя никто ему впрямую об этом не говорил.
      – Да. Жизнь на Земле практически погибла от радиации после войны с применением водородных и нейтронных бомб. Но жители Мира Садов очистили планету – на это у них ушло сто шестьдесят лет – и вновь заселили ее растительной и животной жизнью. Земля будет готова, принять вас – людей, которые не станут подвергать ее надругательствам и медленно губить загрязнением И…
      – Так, значит, нам не позволят иметь детей?– спросила Алиса.
      – На Земле – нет. Для них там просто не хватит места, зато самим вам будет уютно и просторно. Вам никого не придется распихивать локтями. Но в нашей Вселенной миллионы планет с разумной жизнью, и если вы хотите детей, то можете отправиться туда.
      – На Землю!– мечтательно повторил Бертон. Его охватила такая ностальгия, что даже заныло в груди. Конечно, Земля будет не та, которую он оставил, но топография ее наверняка не изменилась. А если честно сказать, так это и хорошо, что Земля уже будет не та.
      – Должна признаться, мне трудно все это переварить,-сказала Алиса.– Я была прилежной прихожанкой англиканской церкви, потом, попав сюда, потеряла веру и стала агностиком, а совсем недавно начала всерьез подумывать о том, чтобы примкнуть к Церкви Второго Шанса. И вдруг…
      – Лога!– сказал Бертон.– Раз ты наконец решил сказать нам правду, то ответь еще на один вопрос. Почему ты предал своих друзей этиков и изменил течение предначертанных ими событий? Ты утверждал, будто не мог вынести мысли о том, что твои близкие не сумеют достичь «продвижения». Это правда? «Продвижения» не в старом смысле, а в том, о котором ты только что рассказал. Неужели ты развязал эту кровавую войну против своих же товарищей только затем, чтобы дать своим родителям и другим родственникам больше времени?
      – Клянусь всем святым, что когда-либо было, есть и будет на свете, – это правда!
      – Тогда я совершенно ничего не понимаю,– сказал Бертон.-Как ты, с четырех лет выросший в Мире Садов, мог пройти все проверочные испытания? Если стандарты этиков имеют хоть какое-то значение, хоть какую-то ценность, почему тебя не уничтожили? Как ты сумел превратиться в преступника? Пусть даже из благородных побуждений, но ты же стал преступником! Или ты был сначала нормальным этиком, а потом вдруг сошел с ума? Но если ты свихнулся, что может помешать другим «продвинувшимся» впасть в безумие?

      Лога побледнел, поставил кубок на стол и снова повернулся к ним. Он улыбался, но глаза у него бегали по сторонам, точно он пытался увидеть кого-то еще, кроме сидевшей компании.
      – Я не безумен!
      – Да ты только вспомни, чего ты натворил ради горстки людей!– сказал Бертон.
      – Я не безумен! Я сделал это из-за любви.
      – В любви тоже есть свое безумие,– не сдавался Бертон. Откинувшись в кресле, он выпустил струю дыма и добавил: -Впрочем, в данный момент меня совершенно не волнует, спятил ты или нет. Но ты так и не ответил на главный вопрос. Должны мы вернуться в долину или можем остаться здесь?
      – Я думаю, вы можете остаться,– ответил Лога.– По-моему, вы достигли такого уровня, когда вам можно доверять, и будете отныне жить в любви, наслаждаясь обществом друг друга. Кстати, вы вполне можете воскресить еще кого-нибудь. Я собираюсь переселить сюда своих близких и показать им, как они должны себя вести, если хотят стать бессмертными. Некоторые из них…
      – Значит, некоторые из них вызывают у тебя сомнения?-перебил его Бертон.
      – Нам говорили, что оценка духовного уровня личности для «продвижения» производится автоматически,– нагнувшись через стол и глядя на Логу в упор, сказал Фрайгейт.– Что решение не зависит от людских суждений. Так кто же будет нас судить?
      Бертон раздраженно зыркнул на американца, хотя и сам не раз задавался таким вопросом. Но главный вопрос он только что задал. А остальные могли и подождать.
      – Судить будет компьютер. Людей, участвующих в проекте, накормят такой едой, от которой они заснут и умрут. Потом компьютер просмотрит их ватаны. Как вы знаете, цвет ватана и его ширина свидетельствуют о нравственном развитии индивидуума. Те, что будут признаны годными, воссоединятся на Земле со своими телами. Остальные же будут выпущены в космос – пускай летят куда хотят.