Все племена Земли и их судьбы – в Твоих руках;
Их цвета кожи и многочисленные языки – Твои;
Мы же – горсть из тех многих, коих Ты,
О великий Владыка хаоса, сделал разными.
 
      Древний египетский гимн
 
       Между прочим, ад больше половины рая.
      «Люк Хэвергол»
      Эдвин Арлингтон Робинсон
 
Когда же Моисей ударил посохом в скалу,
он забыл отступить с пути потока
и потому едва не утонул в его водах
 
       .
 
 
      Книга Зохар
 
 

      Лога трескался как яйцо.
      В 10.02 изображение этика появилось на больших настенных экранах в комнатах его восьми гостей. Видеокамера находилась где-то под потолком, и они видели Логу только от голого пупка и выше – вплоть до точки в нескольких дюймах над его головой. Края стола почти совмещались с боковыми гранями экрана, поэтому за фигурой просматривались лишь узкие полоски пола и небольшая часть задней стены.
      Лога походил на рыжего зеленоглазого Будду, который, прожив десяток лет на фабрике мороженого, давно перестал сопротивляться притягательности этого сладкого продукта. И хотя он потерял за последние три недели около двадцати фунтов, его торс по-прежнему бугрился от излишков жировых отложений.
      Тем не менее, это был радостный Будда. Его лицо сияло от счастья, когда он обратился к своим гостям на эсперанто:
      – Я только что сделал удивительное открытие! Оно решит проблему…– Лога замолчал и встревоженно посмотрел направо.– Извините. Кажется, я что-то услышал.
      – Вы и Фрайгейт становитесь параноиками,– проворчал Бертон.-Мы обыскали башню вдоль и поперек, и ни в одной из 35793 комнат…
      Экраны мигнули. Фигура Логи дернулась, вытянулась в длину, а затем сжалась до карликовых размеров. Бертон даже удивился. До сих пор он еще ни разу не замечал на экранах каких-либо помех и искажений. Однако через пять секунд изображение вновь стало устойчивым и четким.
      – Яас?– спросил Бертон на языке этиков.– Чем вы так взволнованы?
      Электронное изображение загадочно мигнуло.
      Бертон испугался. Он сжал руками подлокотники кресла, и их неподатливая прочность убедила его в реальности происходивших событий. Хотя то, что он видел на экране, казалось абсолютно невозможным.
      По лицу Логи поползли зигзагообразные трещины. Они тянулись от уголков губ и, пересекая щеки, уходили в волосы. Черные глубокие изломы проникали сквозь кожу и плоть, обнажая полость рта и кости черепной коробки.
      Бертон вскочил с кресла.
      – Лога! Что происходит?
      Трещины побежали по шее, по плечам и рукам, по груди и выпиравшему животу. Кровь брызнула на стол и заструилась по лопавшейся коже.
      А потом, по-прежнему улыбаясь, Лога начал разваливаться на куски. Он упал на бок справа от стула, и Бертон услышал звук, будто разбилось стекло. Теперь на экране виднелась лишь рука Логи – вернее, несколько ее частей, похожих на бутылочные осколки с каплями вина. Плоть и кровь пузырились и с шипением превращались в прозрачные лужицы. Бертон оцепенел от ужаса, но крик Логи заставил его вскочить с кресла.
      – Ай цаб ю!
      После крика послышался глухой удар, словно на пол упало тяжелое тело.
      Бертон активировал голосом другие видеокамеры, однако комната Логи оказалась пустой. У стола поблескивали красноватые лужи с останками этика. Англичанин судорожно вздохнул.
      На стене засветились квадраты экранов, и на них появились изумленные лица остальных семи землян. Темные глаза побледневшей Алисы расширились от испуга.
      – Дик? Неужели это кричал Лога? Мне показалось, что я узнала его голос!
      – Ты и сама видела, что с ним произошло!– ответил Бертон.-Как же он мог кричать? В то время Лога был уже мертв!
      Все заговорили, перебивая друг друга, и потрясение оказалось настолько большим, что каждый перешел на свой родной язык. Даже невозмутимый Нур сбился на арабские фразы.
      – Тихо!– рявкнул Бертон, вскидывая вверх руки.
      До него дошло, что он говорит по-английски. Но это не имело большого значения, поскольку его команду поняли все.
      – Я знаю о происходящем не больше вашего. Однако ясно одно: кто-то пытается ввести нас в заблуждение. Предлагаю всем немедленно собраться у входа в апартаменты Логи. И прихватите с собой оружие!
      Бертон вытащил из шкафа два небольших лучемета. Еще час назад он мог бы поклясться, что они ему больше никогда не пригодятся. Каждый из лучеметов имел обычную пистолетную рукоятку и толстый ствол, на конце которого располагалась сфера размером с большое яблоко.
      С экрана донесся голос Алисы:
      – Неужели этот кошмар никогда не кончится?
      – Кошмары долго не длятся,– ответил он.
      Ее большие темные глаза затуманились, и на заостренном лице появилось отрешенное выражение, которое с некоторых пор выводило Бертона из себя.
      – Кончай, Алиса!– резко прикрикнул он.– Сейчас не время распускать нюни.
      – Со мной все в порядке,– ответила она.– И ты это прекрасно знаешь.
      – Я еще не встречал таких людей, у которых было бы все в порядке.
      Бертон направился к выходу, и сенсорные датчики, узнав его, мигнули зелеными огоньками. Тем не менее, дверь оставалась закрытой до тех пор, пока он не произнес на классическом арабском языке особый пароль, означавший «Сезам, откройся!». Примерно в то же время Алиса в своей комнате шептала на английском:
      – «Кто ты?»– спросила гусеница".
      Бертон вышел в коридор, и дверь за ним бесшумно закрылась. Рядом находилось большое кресло из серого металла с мягкой обивкой алого цвета. Как только он опустился на сиденье, спинка плавно изменила форму в соответствии с контурами его тела. Бертон ткнул пальцем в черный центр белого диска, расположенного на левом подлокотнике, и из такого же диска на правом подлокотнике появилась тонкая металлическая рукоятка. Едва он потянул ее на себя, как под массивным остовом вспыхнуло белое сияние. Кресло начало подниматься над полом и зависло на уровне двух футов. Легким движением управляющей рукоятки Бертон развернул транспортное средство в противоположном направлении, а затем, меняя скорость нажатием на черное пятно левого диска, полетел вперед по длинному коридору.
      Он быстро промчался мимо настенных анимационных картин и присоединился к своим коллегам, которые, ожидая его, парили над полом в летающих креслах. Бертон возглавил отряд и, слегка замедлив скорость, влетел в огромную вертикальную шахту, входное отверстие которой находилось в конце коридора. С легкостью, выработанной в результате большой практики, он поднялся по пологой дуге на следующий уровень, вылетел в другой коридор и через сотню футов остановился у входа в жилище Логи. Мягко опустив кресло на пол, Бертон встал и подошел к двери. Вскоре появились остальные. Встревоженно переговариваясь друг с другом, они неохотно покидали свои транспортные средства.
      В трехстах футах от шахты коридор пересекался с другим проходом. На поверхности стен и на потолке располагались подвижные картины с имитацией трехмерного пространства. Над головой сияло безоблачное небо. Вдали темнела горная гряда. Джунгли на переднем плане расступались в стороны, и взору зрителей открывалась широкая прогалина, на которой находилась деревушка с дюжиной глиняных хижин. Около домов виднелись фигуры смуглых людей, одетых в просторные одежды, которые индусы носили около 500 года до нашей эры. Неподалеку под деревом сидел стройный юноша в набедренной повязке. Вокруг него собралась дюжина мужчин и женщин, которые с восторгом слушали речи об истинном просветлении. Эта сцена не являлась выдумкой и изображала реального исторического Будду. Фильм был отснят агентом этиков – одним из тех мужчин и женщин, которые сидели рядом с великим мудрецом. По всей вероятности, видеокамера и система звукозаписи маскировались под видом перстней или бус. И хотя беседа казалась едва различимым бормотанием, словесные команды зрителя могли не только сделать разговор слышимым, но и обеспечить перевод хиндустани на любой известный этикам язык.
      По особой команде картина могла источать запахи, которые окружали агента во время съемок. Однако зрители обычно предпочитали обходиться без них и имели на то веские причины.
      Прямо перед Бертоном находился пенек, на котором был нарисован священный символ – зеленый глаз внутри бледно-желтой пирамиды. В оригинальном фильме этот символ отсутствовал; он лишь отмечал вход в апартаменты этика.
      – Если Лога заменил пароль для запоров двери, мы просто зря теряем время,– сказал Фрайгейт.– Нам никогда не пробраться внутрь.
      – Но кто-то же к нему вошел,– напомнил Бертон.
      – Возможно, вошел,– добавил Нур.
      Бертон громко произнес имя этика – так громко, словно хотел активировать открывающие механизмы силой своего голоса. На стене появилась круговая трещина, достигавшая в диаметре десяти футов. Выделенный круг слегка подался внутрь, потом закрутился колесом и вкатился в широкий паз. Фрагмент картины на нем, не теряя четкости изображения, вращался вместе с поверхностью двери.
      – Значит, туда мог войти кто угодно!– вскричала Алиса.
      – Какая фатальная небрежность,– согласился Бертон.
      Смуглый мавр поморщил длинный нос и назидательно сказал:
      – Человек, проникший в жилище Логи, мог изменить пароль и перенастроить механизмы замка.
      – Как же это ему удалось?– спросил Бертон.– И для каких целей?
      – А как и для каких целей делались все эти приборы?
      Бертон осторожно прошел в отверстие, и остальные последовали за ним. Комната представляла собой куб со стороной в сорок футов. Стена за столом сохраняла бледно-зеленую окраску, но на трех других мелькали сцены подвижных картин: на левой демонстрировалась планета, которую этики назвали Миром Садов; на правой – один из тропических островов погибшей Земли; на передней стене бушевала гроза, снятая на пленку с большой высоты. Темные грозовые тучи клубились, как штормящее море. Стрелы молний беззвучно носились от облака к облаку и исчезали во мгле.
      Посреди картины, совершенно неуместные на фоне молний и туч, мерцали экраны мониторов. Они по-прежнему показывали комнаты восьми землян. На паркетном полу и полированном столе виднелись красноватые лужицы и мокрые пятна.
      Бертон повернулся к Фрайгейту:
      – Надо сделать анализ жидкости. Пусть компьютер определит состав.
      Американец, недовольно фыркнув, направился к секретеру и начал искать какую-нибудь емкость, чтобы набрать немного жидкости. Бертон несколько раз обошел комнату по кругу, но не обнаружил ничего подозрительного. Его спутники проверили записи других видеокамер, однако тот, кто убил Логу, предусмотрительно отключил всю аппаратуру слежения.
      Нур, Бен и Терпин приступили к осмотру ближайших помещений. Бертон велел компьютеру показать эти комнаты на экранах. Там никого не было, но поскольку трое его коллег направлялись туда на поиски улик, он хотел, чтобы они оставались под постоянным наблюдением. Убийца превратил Логу в жидкость, так почему бы ему не сделать то же самое и с остальными?
      Бертон остановился около лужицы на полу и макнул палец в жидкость. Осмотрев кончик пальца, он выпрямился и поднес руку к лицу.
      – Неужели ты хочешь попробовать это на вкус? – спросила Алиса.
      – Сказать по правде, не очень. В каком-то смысле Лога был довольно ядовитым существом. К тому же, это может показаться разновидностью каннибализма… или христианского причастия.-Лизнув палец, он скривил губы и произнес: -Масса мессы обратно пропорциональна вере, возведенной в квадрат.
      Его поступок не произвел на Алису большого впечатления – в этом мире ей довелось повидать и более омерзительные вещи. Тем не менее, она поморщилась от отвращения, вызванного, в основном, его богохульными словами.
      – На вкус, как обычная человеческая кровь,– добавил Бертон.
      В комнату вошли Нур, Бен и Ли По.
      – Мы никого не нашли,– сказал китаец.– Убийца исчез словно призрак.
      – Дик, а что именно прокричал напоследок Лога? – спросила Афра Бен.
      – Вряд ли этот крик принадлежал ему. Ты же видела, как он трескался и плавился. Покойники обычно не кричат и ведут себя довольно тихо.
      – Но я узнала его голос,– возразила Бен.– Ладно, давай не будем спорить. Мне просто хочется понять, что означает эта фраза?
      – «Ай цаб ю.» На языке этиков она означает: «Кто ты?»
      – То же самое спросила и гусеница,– прошептала Алиса.
      – На что Алиса в Стране Чудес так и не нашла ответа,-произнес Бертон.– Все это смахивает на сумасшествие.
      Фрайгейт подозвал их к приборной консоли в углу комнаты.
      – Я поместил образец в прорезь идентификатора и велел компьютеру опознать человека по этим останкам. Вот, смотрите сами. В 1983 году наши криминалисты могли определять только группу крови, но этики…
      По требованию Фрайгейта все ответы компьютера выдавались на английском языке. На экране появилась надпись. «СУЩЕСТВО ОПОЗНАНО: ЛОГА».
      Ниже приводились результаты анализа. Вещество, взятое на пробу, имело те же элементы, что и человеческая плоть. Все пропорции совпадали, и единственное отличие заключалось в том, что некогда плотное тело находилось теперь в жидком состоянии.
      – Я думаю, нам не следует слепо доверять компьютеру,-произнес Нур.
      Бертон повернулся и посмотрел на него.
      – Что ты этим хочешь сказать?
      – В программу компьютера можно вносить изменения. Кто-то мог сфабриковать результаты анализа и подсунуть их нам как ответ машины.
      – То есть ты подозреваешь, что это сделал сам Лога?
      Нур пожал худощавыми плечами.
      – Или Лога, или тот неизвестный нам человек, который находится в башне. Вспомни, что Питу послышался какой-то шум, когда мы праздновали нашу победу.
      – Точно!– воскликнул Бертон.– Шаги в коридоре! Но Фрайгейт сказал, что это ему только показалось!
      – А если не показалось?
      Необходимость в использовании консоли отпала. Диалог с главным компьютером можно было вести в любом месте башни, поэтому Бертон задавал свои вопросы, стоя посреди комнаты. Часть стены перед ним превратилась в овальный экран, и бегущая строка сообщила, что никаких несанкционированных вторжений в жилище Логи не происходило. Это опровергало их предположение об изменении пароля и перепрограммировании дверного замка.
      – В общем, я того же мнения,– сказал Бертон.– Хотя наш предполагаемый незнакомец мог ввести в компьютер и этот ответ. Но если он просчитал даже такой вопрос, тогда… о Боже, мы получили большую проблему!
      – Я надеялся, что все прояснится само собой,– бормотал Фрайгейт.– Я думал, все станет простым и логичным. Хотя кому как не мне знать, что так никогда не бывает.– Он замолчал, а затем тихо добавил: -Лога рассыпался на куски, словно Шалтай-Болтай. Но в отличие от него Шалтай-Болтай развалился на части уже после падения. И потом он превратился в воду, как злая Ведьма Запада.
      Бертон, чья смерть приходилась на 1890 год, не понял последней ссылки. Ему захотелось задать американцу несколько вопросов, но он отложил их до более спокойных времен.
      Алиса предложила вызвать робота-уборщика, чтобы привести помещение в порядок. Однако Бертон, подумав немного, решил оставить комнату в том виде, в каком они ее нашли. Когда все вышли в коридор, он настроил механизмы замка на слово, известное лишь ему одному, и тщательно закрыл за собою дверь. Отныне, если бы она оказалась открытой…
      «И что бы ты тогда делал?– спросил себя Бертон.– В том-то и дело, что ничего!»
      Тем не менее, он знал бы, что сюда кто-то входил.
      – Мы должны притвориться, что поверили ответам компьютера,-сказал Нур.
      – Ты считаешь, что он выдает нам ложную информацию?– спросил Фрайгейт.
      – Это вполне возможно.
      – А что ты скажешь по поводу жидкости? – спросил его Бертон.– Между прочим, у нее вкус настоящей крови.
      – Жидкость могли синтезировать в конвертере как ложную улику. Что касается крика Логи, то это, скорее всего, запись, которую воспроизвели для того, чтобы ввести нас в заблуждение.
      – Но зачем тогда понадобилось убивать Логу в момент общей связи? – спросила Алиса.– Разве не логичнее было бы похитить его тайком? Мы бы подумали, что он просто покинул башню и улетел куда-то по своим делам.
      – А с какой стати ему отсюда улетать?– вскричал Бертон.
      – Не забывайте, что послезавтра мы хотели вернуться в долину,– сказал Ли По.– Если Лога планировал избавиться от нас, то ему оставалось подождать лишь два дня. Нет, эта жидкость… и вся история… В башне есть кто-то еще.
      – Значит, нас теперь здесь десять,– с усмешкой произнес Нур.
      – Десять?– удивленно переспросил Бертон.
      – Считайте сами: мы, плюс неизвестный, который расправился с Логой – хотя я не представляю, как он это сделал в одиночку; плюс страх. Поэтому нас здесь по меньшей мере десять.

      – В каком-то смысле мы сейчас как боги,– сказал Фрайгейт.
      – Боги, заключенные в тюрьму,– ответил Бертон.
      Кем бы они себя ни считали, их унылые физиономии абсолютно не походили на счастливые и самодовольные лики богов. Осмотрев жилище Логи, отряд землян отправился на верхний этаж башни, где в огромном ангаре располагалась стоянка воздушного и космического транспорта этиков. Здесь находилось около двухсот самолетов и кораблей, каждый из которых мог бы доставить людей в любое место долины. Однако для взлета им требовалось раздвинуть створки огромного люка, а компьютер, несмотря на все их приказы, упорно отказывался выполнять эту команду. К сожалению, механизмы люка не имели ручного управления.
      Таинственный Незнакомец, превративший Логу в жидкость, внес в программу компьютера серьезные изменения. И теперь он контролировал не только транспорт башни, но и все входы и выходы.
      Отряд землян остановился в углу огромного ангара. Монотонный серый цвет потолка, пола и стен навевал невеселые мысли о тюремных камерах. Перед ними возвышались мощные машины, похожие на блюдца, сосиски и жуков. Они словно замерли в задумчивом молчании, тоскуя о полетах и синему небу. Им тоже хотелось на волю. Но вот только с кем?
      У противоположной стены, в тысяче футах от них, стояло самое большое космическое судно. Максимальный диаметр сигарообразного пятисотфутового корпуса равнялся двум пятым его длины. Этот корабль использовался для полетов на планету Садов, куда, по словам Логи, надо было лететь около ста лет по земному времени. Этик рассказывал, что благодаря компьютерам и автоматизации кораблем мог управлять любой человек среднего уровня развития, с начальными знаниями в науке и технике.
      – Итак, у нас возникли серьезные и неотложные проблемы,-произнес наконец Бертон.– Мы должны выяснить, кто расправился с Логой, а затем отменить изменения, внесенные в программу главного компьютера.
      – Все верно,– сказал Нур.– Но прежде чем мы займемся этими вопросами, нам не мешало бы узнать свои пределы в работе с искусственным мозгом. Когда воин готовится к бою, он оценивает свои сильные и слабые стороны с той же тщательностью, с какой женщина рассматривает в зеркале лицо. Поступая таким образом, мы одолеем не только силу врага, но и его слабости.
      – Если только он наш враг,– добавил Фрайгейт.
      Остальные посмотрели на него с удивлением.
      – Он прав,– заступился за американца Нур.– Не надо мыслить старыми категориями. Пришла пора научиться новому подходу.
      – Но кем же еще может быть этот незнакомец? – спросила Афра Бен.
      – Не знаю,– ответил Фрайгейт.– После всех хитростей и уловок Логи я даже на сотую часть процента не уверен в том, что он действовал на благо людей и поступал с нами по-честному. Этот неизвестный нам человек… мог покончить с ним по вполне обоснованной причине. Хотя…
      – Если ему мешал только Лога, то теперь незнакомцу не о чем беспокоиться,– сказал Бертон.– Но тогда почему он скрывается от нас, как будто боится нашей мести? Неужели он не понимает, что на самом деле мы беспомощны как дети. Нам доступна невероятная технология, однако мы не знаем даже доли своих возможностей.
      – Это не совсем так,– возразил Нур.– К тому же, Пит предлагает другой подход к оценке событий. Тем не менее, его вариант до поры до времени бесполезен, и нам следует считать незнакомца своим врагом, пока мы не убедимся в обратном. У кого-нибудь есть другие предложения?
      Все молча пожали плечами.
      – Я целиком согласен с тем, о чем вы говорили,– произнес Том Терпин.– Однако мне кажется, что прежде мы должны защитить себя и создать надежную оборону, чтобы случай с Логой не повторился еще раз.
      – Пожалуй, мы так и поступим,– сказал Бертон.– Но если незнакомец может аннулировать любую нашу команду…
      – Нам надо держаться вместе!– перебила его Алиса.– Восемь против одного – это реальная сила! Мы просто должны не упускать друг друга из виду!
      – Возможно, ты права,– ответил Бертон.– Во всяком случае нам следует обсудить твое предложение. Но сначала я предлагаю покинуть это мрачное и унылое место. Давайте вернемся в мой кабинет.
      Внутренняя дверь ангара открылась. Они вылетели в коридор и направились к ближайшей вертикальной шахте. Следующий уровень располагался в пятистах футах ниже, и Бертон всю дорогу гадал о том, что могло находиться между двумя верхними этажами башни. В конце концов он решил спросить об этом у главного компьютера.
      Открыв дверь своим паролем, Бертон пригласил спутников в комнату и приступил к обязанностям хозяина. Часть стены скользнула в паз, и большой складной стол, спрятанный в нише, перенесся в центр зала. Столешница раскрылась в круг, ножки вытянулись и зафиксировались в нужном положении, а затем стол плавно опустился на пол. Восемь человек расставили вокруг него стулья, и Бертон принес напитки, приготовленные конвертером, который преобразовывал энергию в любые материальные предметы. Чуть позже хозяин занял свое место, где мог бы сидеть король Артур, если бы этот круглый стол находился в тронном зале Камелота.
      Бертон отпил глоток черного кофе и сказал:
      – Идея Алисы довольно хороша. Однако она предполагает, что мы все какое-то время будем жить в одном помещении. Причем, это помещение не должно быть слишком большим. Я предлагаю перейти в тот многокомнатный номер, который находится около вертикальной шахты. В нем есть десять спален, лаборатория, компьютерный зал и большая столовая. Таким образом мы можем работать, отдыхать и присматривать друг за другом.
      – А заодно действовать друг другу на нервы,– добавил Фрайгейт.
      – Жить так близко от женщин – это большое искушение,– сказал Ли По.– Я ведь могу и не удержаться.
      – Мы все соскучились по своим подругам, кроме Марцелина и, возможно, Нура,– отозвался Терпин.– И знаете, парни, это действительно будет непростой и трудный период!
      – Между прочим, Алиса в таком же положении,– сказала Афра Бен.– Ей тоже нужен мужчина.
      – Мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать мои проблемы,– резко оборвала ее Алиса.
      Бертон постучал кулаком по столешнице и сердито прокричал:
      – Давайте сначала о главном!– Когда наступила тишина, он тихо добавил: -Несмотря на все неудобства и стесненность, мы должны выступить общим фронтом и создать сплоченный отряд. Поэтому я предлагаю не тратить время на ерунду, а приступить к разработке конкретных действий. Мы пережили вместе много бед и испытаний. И наша команда не раз справлялась с серьезными затруднениями. К сожалению, среди нас недавно возникли некоторые трения, но мы должны переступить через свои гордость и амбиции, поскольку, сражаясь в одиночку, нам не выжить в битве с опытным и хитрым противником. Есть ли такие, кто против предложенного сотрудничества?
      – Но ведь любой, кто будет настаивать на жизни порознь, тут же навлечет на себя всеобщее подозрение,– напомнил Нур.
      Бертон вновь ударил кулаком о стол, прерывая возникший ропот.
      – Я понимаю, что никому из вас не нравится эта толчея в небольшом и закрытом пространстве. Однако мы терпели и худшее. Все зависит только от нас самих. Чем больше будет вклад каждого в общее дело, тем быстрее мы вернемся к своим личным интересам.
      Алиса нахмурилась, и он понял, о чем она подумала. После их финального разрыва она избегала его общества, как только могла. И вот теперь…
      – Считайте, что вас сажают в лучшую тюрьму, какая только есть в двух мирах,– пошутил Фрайгейт.
      – Тюрьма всегда остается тюрьмой, какой бы хорошей она ни была,– ответил Терпин.– Слушай, Пит, а ты когда-нибудь сидел по-настоящему?
      – Только один раз в жизни,– ответил Фрайгейт.– Да и то несерьезно.
      Бертон знал, что Питер говорил неправду. Фрайгейт оказывался в тюрьмах Мира Реки несколько раз – включая, мучительное рабство у Германа Геринга. Впрочем, он опять мог ссылаться на какую-то метафору, о которой Бертон ничего не слышал. Фрайгейт был любителем метафор и веселых каламбуров – изворотливый остряк и милый лжец, который, оправдывая себя, обычно цитировал фразу Эмили Дикинсон: «Успех в потоке лжи». Хотя порою он говорил о себе, как о «писаке, который за неимением нужных слов описывает реальность тем, что привычно умещается в руке».
      – Ладно, капитан, что мы будем делать дальше?– спросил Фрайгейт.
      Прежде всего они решили осмотреть свои новые апартаменты и перенести туда вещи, которые считали необходимыми. Чтобы не расходиться по одному, осмотр проводили вместе, по ходу дела выбирая себе спальные комнаты. Алиса облюбовала самую дальнюю от Бертона комнату, и тот лишь свирепо усмехнулся, узнав, что рядом с ней поселится Питер Фрайгейт.
      Американец никогда не скрывал своей влюбленности в Алису Плэзнс Лидделл Харгривз, и его безответное чувство считалось в их группе общеизвестным фактом. Между тем он влюбился в нее еще в 1964 году, когда, просматривая книгу о Льюисе Кэрроле, увидел две ее фотографии в возрасте десяти и восемнадцати лет. Позже Фрайгейт написал мистический рассказ «Валет червей», в котором тридцатилетняя Алиса изображалась в роли детектива-любителя. В 1983 году он организовал сбор публичных пожертвований для установления монумента на семейном кладбище Харгривзов в Линдхарсте, где находилась ее неприметная могила. Однако времена тогда были тяжелые, сбор дал лишь незначительную сумму, а потом Фрайгейт умер, так и не дождавшись завершения проекта. Тем не менее, он надеялся, что теперь над могилой Алисы возвышалось мраморное изваяние, на котором она изображалась сидящей за чайным столом в одной компании с Мартовским Зайцем, Соней и Болванщиком. Выше нее светило только солнце и сияла улыбка Чеширского Кота.
      Встреча с реальной Алисой еще больше разожгла его любовь, вопреки тому, что могли бы ожидать циники. Чувства, навеянные грезами, обрели телесную основу, но он и словом не обмолвился о своей страсти ни самой Алисе, ни Бертону. Фрайгейт уважал и любил этих двух людей так сильно, что боялся необдуманным поступком бросить тень на их статус и честь. Тем более что Алиса не проявляла к нему ни малейшего расположения, хотя, в принципе, это ничего не значило, поскольку она в подобных случаях предпочитала скрывать свои чувства. В ней уживались две противоречивые личности – Алиса на людях и Алиса в личной жизни. Возможно, существовала и третья персона, но о ней она ничего не знала и не желала знать.
      Несмотря на тревогу, вызванную утренними событиями, они обустроились на новом месте еще за два часа до ленча. Решив не выдвигать из ниши приборную панель, Бертон велел компьютеру воспроизвести экран и клавиатуру на голой стене. При желании он мог бы затребовать их на полу или на потолке, но это создало бы только дополнительные трудности. Кроме того, на полу лежал толстый ковер, который несведущий человек посчитал бы персидским или сирийским. Его смоделировали в Мире Садов, после чего информационная копия была отправлена в башню, где главный компьютер воспроизвел оригинал в масс-энергетическом конвертере.
      Экран возник на ближайшей стене – примерно на уровне лица. Если бы Бертон ходил по комнате, изображение следовало бы за ним, перемещаясь на другие стены.
      Назвав имя и идентификационный код Логи, Бертон потребовал указать то место, где находилось живое тело этика. Компьютер тут же ответил, что его тело, как таковое, нигде не обнаружено.
      – Значит, он все-таки умер!– прошептала Алиса.
      – Где информационная копия, снятая с тела Логи?– спросил Бертон.
      Чтобы просканировать тридцать пять миллиардов записей, хранившихся в глубинах башни, компьютеру потребовалось всего лишь шесть секунд.
      – Оно не обнаружено.
      – О, мой Бог!– воскликнул Фрайгейт.– Неужели его запись стерли?
      – Необязательно,– ответил Нур.– Компьютер мог дать нам такой ответ по указанию незнакомца.
      Если мавр был прав, опрос компьютера не имел никакого смысла. Тем не менее, Бертон задал еще один вопрос:
      – Кто-нибудь может приказать тебе не подчиняться последним приоритетным командам?
      Нур засмеялся. Фрайгейт покачал головой и тихо произнес:
      – Ну, ты, парень, и даешь!
      На экране появился ответ: «НЕТ».
      – Я приказываю тебе считать все мои будущие команды приоритетными,– продолжал Бертон.– С настоящего времени все предыдущие команды отменяются.
      «ОТКАЗАНО. НЕФУНКЦИОНАЛЬНО».
      – Кто имеет право на изменение директив и команд?– спросил Бертон.
      «ЛОГА. КГР-12У-373-Н».
      – Но Лога мертв!
      Надпись на экране не изменилась.
      – Можешь ли ты подтвердить, что Лога мертв?– повторил Бертон.
      «ОТВЕТ ВНЕ ОБЛАСТИ ПАМЯТИ».
      – Кто может командовать тобой во время отсутствия Логи?
      На экране появились имена восьми людей и их идентификационные коды. Ниже каждого имени мигала надпись: «ДОСТУП ОГРАНИЧЕН».
      – И насколько же нас ограничили?
      Ответа не последовало, поэтому Бертон сформулировал вопрос по-другому.
      – Укажи пределы доступа для восьми операторов, список которых ты только что представил.
      Экран потемнел и через шесть секунд заполнился перечнем команд, которые компьютер соглашался принимать от каждого из них. Мерцающие буквы оставались на стене около минуты. Через шестьдесят секунд новая страница текста сменилась следующей, и к тому времени, когда на экране появилась строка под номером 89, Бертон понял, к чему привело его указание.