Глава 43

Локлон ждал Р'шейл и ее спутника-полукровку до самого заката солнца, но так и не дождался. Озябший и злой, он побрел в таверну «Голубой бык» — нужно было повидаться с Гаранусом и сообщить о своем фиаско.

Таверна, по мнению Локлона, была не самым подходящим местом для такого рода встреч. Так он Гаранусу и сказал: «Мол, кариенский жрец среди толпы завсегдатаев — что красномундирный защитник на белом снегу». Но Гаранус не согласился: в отдельном номере им никто не мог помешать, а трактирщик за щедрую мзду обещал держать язык за зубами. К тому же в День Основательниц в Цитадели полно незнакомого люда. Остальные свои резоны Гаранус счел нужным Локлону не сообщать.

Через час после прибытия Верховной сестры дождь стал потише, а еще через час унялся совсем. Опасаясь гнева Гарета Уорнера, Локлон подозвал двух пострелят, крутившихся неподалеку, и, сунув каждому по монетке, велел одному следить за дворцом Франсил и другому — за главными воротами. Денежные вложения не оправдались: никто, хоть немного напоминавший Р'шейл, в Цитадель после парада не въезжал. Либо она прибыла раньше, либо жрец ошибся.

В этот поздний час на Трактирной улице все еще гуляли. Дождь прошел, и народ грелся у костров. Локлон растолкал пьяниц, толпившихся у входа в таверну «Голубого быка», и, войдя в зал, сразу увидел Лорка. Здоровяк стоял на страже у дверей, ведущих в отдельную столовую. Выражение его лица было таким зверским, что никто не решался даже мимо пройти. Локлон подошел к дверям, и Лорк с утробным рычанием преградил ему путь.

— Меня ждут, — сказал капитан.

Лорк злобно зыркнул глазами и посторонился. Локлон открыл дверь, шагнул за порог и замер. Кроме мистрессы Хинер и Гарануса, в комнате были пятеро кариенских жрецов и высокий человек в какой-то хламиде с капюшоном. Несмотря на такие предосторожности, Локлон сразу признал в нем кариенского вельможу.

Услышав, как хлопнула дверь, Гаранус поднял голову:

— О, капитан! Надеюсь, вы принесли нам хорошие новости?

Локлону захотелось убежать. Ситуация вышла из-под его контроля. Он мечтал увидеть страдания Р'шейл, но не хотел превращаться в предателя. Он месяцами убеждал себя в том, что его связь с мистрессой Хинер — просто тактический ход. Он заставил себя поверить, что информация, переданная им, не была очень важной и что скорее он использовал кариенцев, а не они его. Представ перед неопровержимым доказательством обратного, он услышал, как умирающая совесть издала последний крик.

— Ваша информация не подтвердилась. Р'шейл не сопровождала Верховную сестру.

Кариенский лорд хмуро посмотрел на Гарануса:

— Вы же говорили, что чувствуете ее!

— Я ее чувствую, — засуетился Гаранус и, ища поддержки, глянул на других жрецов. Те согласно закивали. Бледные, с лысыми макушками, они были похожи, как близнецы. — Мы все ее чувствуем. Капитан мог ее не заметить, но никакие чары не скроют дитя демона и ее прислужника от тех, кто близок к Всевышнему. Поверьте мне, лорд Терболт, она здесь.

Локлон скосил глаза на Терболта. Это имя ничего ему не говорило — кариенской политикой капитан не интересовался. Но этот тип явно был видной персоной. И его расположение могло Локлону понадобиться.

— Должно быть, они прибыли раньше. До парада.

Гаранус пожал плечами.

— Неважно, когда они прибыли. Главное — они здесь.

— И что теперь? Чтобы убить полукровку, надо его найти. Лорд Терболт кивнул.

— А до тех пор пока они неизвестно где, мы не можем сообщить о союзе харшини с Сестринской общиной. Послушайте, Гаранус, разве вы не можете использовать ваши… силы или что-то в этом роде, чтобы выследить их?

— Какой такой союз с харшини? — вмешался Локлон. Лорд Терболт повернулся к нему:

— Сестринская община много лет состояла в тайном союзе с харшини, капитан. Дитя демона выросло под ее покровительством. Теперь они вступили в открытый альянс с хитрианцами, и харшини, которых Сестринская община объявила вымершими более столетия назад, вдруг снова появились. Нам уже сообщали, что харшини появлялись в Гринхарборе. Вскоре они подчинят весь континент своим нелепым языческим богам. Мы должны их остановить.

Локлон не верил кариенцу, но в том, что он говорил, был некий смысл. До побега с Тарджей Р'шейл воспитывалась в Сестринской общине. Ее мать была Верховной сестрой. При мысли о том, что его карьеру угробила какая-то дрянь, которая тайно собиралась погубить Медалон, у него засосало под ложечкой.

— А чего вы хотите от меня?

— Думаю, мы должны нанести визит Верховной сестре, — ответил Терболт.

Дворец сестер был пуст. Все отправились на собрание. Пройти мимо охранников не составило труда. Локлон знал, как гаркнуть на солдата, чтобы тот принялся есть глазами начальство. Вместе с Гоуном он вел лорда Терболта, жрецов и безмолвного Лорка к главному крылу дворца сестер. Лица жрецов были закрыты капюшонами, посохи спрятаны в складках мантий. Ничем особым от других гостей Цитадели кариенцы не отличались.

Гоун попал в эту компанию случайно. Он столкнулся с ними на террасе таверны «Голубой бык», куда пришел в надежде встретить покладистую послушницу. Овдовев, он проводил свободное время в компании разбитных послушниц, которые были посговорчивей, чем дочери трактирщиков, и, забеременев, не предъявляли на дружка никаких прав.

При виде процессии Гоун выпучил глаза. Впрочем, к тому времени он увяз в предательстве почище Локлона и теперь вел себя так, словно верил во всю эту чушь про Всевышнего. Ибо Всевышний, кажется, наконец-то внял молитвам несчастного мужа: вот уж несколько недель как его благоверная грязнуля покоилась в могиле, приняв смерть от чрезмерной порции каких-то семян, собранных до срока. Увидев приятеля, Локлон схватил его за руку и потащил за собой, на ходу шепотом объясняя ситуацию. Гоун охотно согласился составить ему компанию.

С охраной у входа они договорились быстро. Спорить с капитаном не осмелился никто. Со стражниками на лестнице разговор был еще короче: Локлон всыпал им по первое число за то, что попрятались от дождя, и приказал убираться на улицу. Солдаты отдали честь и убрались. Осталось самое трудное — разобраться с охраной в коридоре у покоев Верховной сестры. Эти люди подчинялись Гарету Уорнеру и плевать хотели на все распоряжения Локлона.

Локлон остановился в пролете покрытой ковровой дорожкой лестницы и, адресуясь к кариенцам, приложил палец к губам.

— Что будем делать, Гоун?

— Думаю, нам придется сражаться, — тихо ответил капитан.

— Не нужно ни с кем сражаться, — вмешался Терболт. — Лорк, поди разберись.

Локлон хотел было возразить, но здоровяк уже затопал по коридору к двум защитникам, стоявшим около двери покоев Верховной сестры. Завидев его, охранники насторожились. «Стой, кто идет?!» Лорк не ответил. И не остановился. Не успели они вытащить мечи из ножен, как Лорк уже был тут как тут. Не мешкая, он схватил за шиворот одного, потом другого и треснул их лбами. Услышав хруст ломающихся костей, Локлон бросился в коридор — и увидел бездыханных солдат у ног Лорка.

— Идиот! — зашипел он. — Ты же убил их!

— Они были пособниками зла, — послышался голос Гарануса. Вместе со всей честной компанией жрец уже стоял у Локлона за спиной. — Их смерть угодна Всевышнему.

— Их могут хватиться! Нужно спрятать тела.

— А давайте спрячем их здесь. — Терболт подошел к обитой бронзой двери. — Постучать, что ли?

Гоун открыл было рот, но кариенец уже грохнул кулаком в дверь. Та мгновенно распахнулась, и на пороге возник лорд Драко. Увидев мертвых охранников и жрецов с бритыми макушками, он попытался выхватить меч, но лорд Сетентонский его опередил и воткнул ему в грудь кинжал. Драко упал на ковер, обливаясь кровью.

Ошеломленный Локлон застыл на месте и стоял так до тех пор, пока невозмутимый Лорк не втащил в комнату тела охранников. Потом он втолкнул в комнату своих спутников, вошел сам и запер дверь. Локлон все еще не мог пошевелиться. Они убили двух защитников. Они убили Первое Копье Верховной сестры. Теперь, что бы ни случилось, ему конец.

— Отыщите Верховную сестру, — приказал Терболт.

Жрецы тотчас же разбежались по комнатам, проверяя многочисленные двери в апартаментах Верховной сестры. Локлон посмотрел на Драко. Раненый лежал, прижав руку к груди, и тихо стонал.

— Добейте его, капитан, — приказал Терболт. — Его стоны действует мне на нервы.

— Но он… — неуверенно произнес Локлон и умолк.

— Позвольте мне. — Гоун подошел к умирающему и несколько раз пронзил его грудь мечом. Но Драко не умер. Гоун ударил еще раз и еще…

Локлон смотрел, как Гоун уродует Драко, и вдруг почувствовал, что запах крови его возбуждает. Стараясь скрыть волнение, он отвернулся.

— Что, не можешь смотреть?

Локлон мысленно сосчитал до пяти и, стараясь казаться невозмутимым, повернулся:

— По-моему, ты слишком усердствуешь.

Гоун пожал плечами.

— Я думал, тебе нравится.

— Нравится? Смотреть, как ты кромсаешь старика?

— Он не просто старик, Локлон. Я думал, ты знаешь. Лорд Драко — отец Тарджи Тенрагана.

Не успел Локлон осознать то, что услышал, как в одной из комнат послышался крик жреца. Оба капитана бросились искать кричавшего.

На пороге комнаты лежало тело немолодой женщины с ножом в груди. На лице, закрытом спутанными волосами, застыло выражение страха. Локлон посмотрел на труп, потом поднял голову — и от изумления разинул рот.

Они нашли Верховную сестру.

Она сидела на полу, одетая в простую серую рубаху. Длинные седые волосы рассыпались по плечам. В руках она держала оборванную тряпичную куклу с одним глазом и, качая ее как ребенка, беззвучно шевелила губами. Джойхиния Тенраган, самая жестокая Верховная сестра в истории Цитадели, на совести которой были чистка и тысячи убитых медалонцев, смотрела на собравшихся в ее комнате и безмятежно улыбалась.

— Хотите поиграть с моей куклой?

Глава 44

Теперь, подружившись с Дэйсом, Майкл перестал возиться с лошадьми с утра до вечера. Всякий раз при появлении бога сержант Монтей ни с того ни с сего отпускал своего подручного на все четыре стороны и приказывал не приходить до ужина. Как Дэйсу это удавалось, непонятно, а лезть к нему с вопросами и искушать судьбу Майкл не решался. Быть может, так Всевышний избавлял его от непосильной работы.

Порой компанию мальчишкам составляла Кали. Первым, что слышал Майкл, встречая маленькую босоножку, были слова: «Ты меня любишь?» Поначалу он терялся: что значит «любишь» — но понемногу смирился с этой странностью девочки и стал отвечать «да». Услышав это коротенькое «да», Кали неизменно приходила в восторг, целый день бродила за Майклом как привязанная и даже перестала вести непозволительные, с его точки зрения, речи о Всевышнем.

Дэйсу же общество сестры особой радости не доставляло, но он не спорил, мало того — он ее баловал. На сей счет у Майкла было свое мнение: будь Кали его сестрой, сидела бы она дома как миленькая и брату поперек даже слова молвить не могла. Нет, все-таки у медалонцев женщины совершенно не знают своего места.

Когда Кали рядом не было, Дэйс и Майкл отправлялись в медалонский лагерь. Там их никто не спрашивал, кто они такие и почему шастают по военному объекту, и мальчишки часами болтались по территории. Еще интереснее было в обозном биваке. Пропуском везде и всюду им служила самая обаятельная в мире улыбка Дэйса. Никому даже в голову не приходило поинтересоваться, что здесь забыл этот симпатяга. Майкл так улыбаться не умел, а попытка научиться потерпела неудачу. Как-то раз, намереваясь проникнуть в башню и узнать, как поживает принцесса, он совершенно так же обаятельно улыбнулся угрюмому защитнику-часовому, но тот крепко шуганул обольстителя и пообещал надрать уши.

Дэйс все время подбивал Майкла что-нибудь украсть. Неважно что, неважно где — лишь бы стащить. Ценность уворованного значения не имела. Его интересовал сам факт. Но правоверный Майкл упорно не поддавался, чем, по собственному убеждению, оказывал благотворное влияние на молодого воришку и спасал его от греха.

Сегодня Дэйс, как обычно, предложил пойти на дело, на сей раз Майкл сопротивляться не стал. Ибо утащить предстояло гнездо голубой ласточки с башни старой крепости. Отложив яйца в преддверии зимы, ласточка-мамаша, как видно, подалась в теплые края, и теперь еще не вылупившимся птенцам грозила смерть. Гениальный план Дэйса был прост: утащить яйца — раз, поместить их в теплое место и дождаться появления птенцов — два, отпустить их на волю по весне — три. Уход за малышами и кормление их червями оговаривались особо.

Сколько Майкл ни старался, найти изъянов в плане друга ему не удалось. Спасение птенцов было поступком добрым и, безусловно, смелым — если учесть, где находилось гнездо. И хотя Дэйс упорно называл эту спасательную миссию кражей, Майкл охотно согласился в ней участвовать. Воришка пришел в восторг — так же бурно радовалась Кали, когда Майкл в очередной раз сообщал ей, что любит ее.

Странный все-таки народ эти медалонцы.

— А как мы проберемся в башню? — поинтересовался Майкл, шагая рядом с Дэйсом к старой крепости.

Судя по всему, Дэйс пока еще и сам толком этого не знал. Под ногами хлюпала грязная жижа — снег, выпавший ночью, успел растаять. Майкл ненавидел медалонскую погоду. По его стойкому убеждению, снег должен был выпадать правильно — раз и надолго, как в Ярнарроу или Кирхланде. Здесь же он валился с неба как попало и с одной лишь целью: немедленно растаять и загадить всю округу.

— Часовые меняются на закате, — сказал Дэйс. — Вот тогда мы и проберемся в башню.

Со времени разговора с Тарджей и лордом Вулфблэйдом Майкл не был в Башне Измены. Он старался не вспоминать тот день. Слишком тяжело это было. Даже само название башни казалось ему издевкой.

— А охрана на башне?

— Лорд Дженга сказал, что там находиться опасно, потому что крышу до сих пор не починили. Часовые стоят только на крепостных стенах. Нам бы только пробраться в башню, а уж там все пойдет как по маслу. — Дэйс говорил так уверенно, что возразить ему было нечего. Оставалось только молить Всевышнего, чтобы он оказался прав. — Кроме того, сегодня День Основательниц. Лорд Дженга объявил выходной. Часовых сейчас вдвое меньше.

— Что за День Основательниц?

— В этот день медалонцы похитили Медалон у харшини и с тех пор его отмечают. — Дэйс внезапно остановился и, посмотрев на Майкла, усмехнулся: — Интересное было времечко, должен тебе сказать. Все просто с ума посходили. Конечно, такая кража возвысила меня над Зигарнальдом на какое-то время, но потом Сестринская община затеяла чистку, все передрались, и я вновь вернулся к прежнему бедственному состоянию. Все это было весьма забавно.

— Дэйс, ты о чем?

Вор пожал плечами.

— Да так, ни о чем. Ладно, пошли. Нужно поторапливаться. Скоро солнце сядет, и мы не увидим гнездо в темноте.

Майкл покачал головой и двинулся вслед за приятелем. Странный он какой-то, этот Дейс — порой и не знаешь, как себя с ним вести.

Дэйс как в воду глядел: они вошли в ворота, пересекли двор, а защитники даже не пошевелились. Ступив на лестницу, ведущую на самый верх башни, Майкл понял, почему лорд Дженга был столь осторожен. Ступени прогнили и могли провалиться даже под его легким телом.

Мальчишки добрались до вершины башни, когда солнце уже коснулось макушек Священных гор. Стены, сложенные из каменных блоков, постепенно осыпались, и на полу валялись огромные кучи щебня. Дэйс повел Майкла туда, где с потолка рухнули балки и образовали нечто вроде пещерки. Здесь стараниями ласточки-матери гнездо было надежно спрятано от ветра и зорких ястребиных глаз.

— Смотри! Пять яиц! — воскликнул Дэйс.

— Я ничего не вижу, — пожаловался Майкл. Внутри пещерки было так темно, что он различал лишь блестящие глаза Дэйса.

— Давай заберем их…

— Тс-с-с! — Майкл замер на месте: послышался звук чьих-то шагов. Он осторожно выглянул из пещерки.

На площадку башни поднялась принцесса Адрина. Следом за ней появился какой-то мужчина. Майкл прикусил губу, чтобы не закричать, — на фоне солнечного диска четко вырисовывался профиль хитрианского военлорда.

— Полагаю, мы не просто так залезли на такую верхотуру, — произнесла принцесса, глядя на открывавшуюся с башни картину.

— Я думал, вам понравится вид, ваше высочество.

Дамиан Вулфблэйд уже научился говорить с принцессой учтиво.

— Вид красивый. Все? Можно уйти?

— Скажите мне, что вы видите.

— Ничего. Я замерзла. Зачем мы сюда залезли?

— Ничего, — задумчиво повторил Дамиан. — Это интересно.

— Вы находите интересным то, что я ничего не вижу? Впрочем, для такого недалекого человека, как вы, ничего удивительного.

Майкл усмехнулся в темноте. Вот отшила так отшила!

— Адрина, в нескольких лигах отсюда стоит армия вашего мужа. Его солдаты торчат на месте и ждут. Они ничего не делают. Не нападают, не проводят учения. Но и не уходят. Просто сидят и ждут чего-то. Я хочу знать — чего.

Адрина посмотрела на север. Выражение ее лица было озадаченным. Потом она пожала плечами:

— Понятия не имею.

— Может, вы знаете, что они замышляют? Почему такая огромная армия стоит на месте и ничего не делает?

— Если бы я знала, то сказала бы. Их военачальники только и делают, что ругаются, и вы уже видели, к чему это приводит. Кариенские герцоги не отличаются способностями в военной науке. Когда у вас такое войско, умение необязательно.

Майкл не верил своим ушам: они разговаривали… как друзья.

— А может, кто-то из герцогов посоветовал потянуть время?

— Ну, разве что лорд Рок, — предположила Адрина.

— А что сказал герцог Сетентонский?

— Лорд Терболт? Его там нет. Вместо него приехал его брат Сирил.

Военлорд нахмурился.

— Терболта там нет? Он же доверенное лицо Ясноффа. Где он?

— Не знаю. Кратин не удивился его отсутствию. Наверное, Яснофф дал ему другое поручение.

— Какое другое поручение? — спросил Дамиан. Майкл ясно видел, что военлорд озабочен.

— Меня редко допускали на заседание военного совета, милорд. У них не было привычки обсуждать важные дела в моем присутствии.

Дамиан усмехнулся.

— Не очень разумно, если учесть недавние события.

— Ваше замечание неуместно, милорд.

Дамиан вздохнул.

— Вы правы. Простите. Вы не предательница. Вы просто хотели вернуть себе свободу.

— Свободу! Снимите с меня этот чертов ошейник, и тогда я, может быть, вспомню, что означает это слово.

Дамиан подошел к принцессе. Майкл сделал движение, собираясь броситься ей на помощь, но Дэйс схватил его за шиворот:

— Нет!

Майкл нехотя повиновался. В груди у него клокотала ярость. А чего ждать-то? Гляньте только, как он близко к ней подошел.

Осторожно касаясь Адрининой шеи, Дамиан отомкнул замок. Золотой ошейник заблестел в лучах заходящего солнца, рубиновые глаза волка вспыхнули алым светом. Адрина машинально напряглась всем телом.

— Чем вы заплатите мне за свободу, Адрина? — шепнул Дамиан.

— Уберите руки, сударь!

Дамиан отступил на шаг.

— Теперь я понимаю, почему у вас с мужем не дошло до интимных отношений, ваше высочество.

Майкл едва сдержался, чтобы вслух не ахнуть. Он знал, что такое интимные отношения.

Адрина засмеялась. Ей действительно было весело.

— За что вы меня так не любите? Вам нравится меня мучить?

— Каюсь, ваше высочество. Если бы вы не были такой коварной стервой, я, наверное, полюбил бы вас.

Адрина отвернулась и посмотрела на розовые облака. Солнце почти скрылось за горами.

— Вы делаете вид, что знаете обо мне что-то ужасное. Но это невозможно, ибо мы с вами слишком мало знакомы, Дамиан Вулфблэйд. Интересно, каких сплетен вы обо мне наслушались?

— У меня своя голова на плечах. И сплетни я не слушаю.

— А вот и нет, милорд. — Адрина посмотрела Дамиану в лицо. — Вы сказали капитану Тенрагану, что я пыталась убить Высочайшего Принца. Но вас там не было. Откуда же вы это знаете, если не слушали сплетен?

— Это он вам сказал?

— Да, и это чистейшая ложь. Ничего подобного я не делала! Ваш дядя — развратное чудовище, и если эти мальчики сделали выбор между жизнью и бесчестием, я их в этом не виню!

— Ага, так это вы дали им нож?

— Да!

Дамиан помолчал.

— А зачем вы взяли их ошейники?

— Я не брала. Лернен мне сам их отдал. Я хранила их как память о двух детях, погубленных развратным старцем. Кое-кто в долгу перед ними.

Дамиан сделал шаг назад.

— Холодно, ваше высочество, и вам, наверное, хочется вернуться к себе. Пошли?

Адрина вскинулась:

— Ах так? А вы не хотите извиниться? Не хотите признаться, что клеветали на меня? Да вы, сударь, невежа!

Военлорд пожал плечами.

— Что бы вы ни говорили, вы лгунья, лгунья и еще раз лгунья.

— Я не лгунья!

Дамиан в мгновение ока оказался рядом с принцессой.

— Тогда докажите это, Адрина. Скажите мне правду! Почему вы покинули Кариен?

Тон его был угрожающим, но Адрина не дрогнула. Майклу безумно хотелось выскочить и убить Дамиана Вулфблэйда на месте, но не меньше ему хотелось посмотреть, чем все это кончится, и он остался в своем убежище.

— Я уже говорила вам тысячу раз! Я уехала, потому что Кратин оказался кретином — жалким, трусливым и гнусным. Сразу после свадьбы он избил меня, обозвал фардоннской шлюхой и сказал, что ему нужен от меня только ребенок, кариенский наследник, которому достанется трон моего отца. Он как с цепи сорвался.