Глава 21

Может, Локлон и приложил руку к бегству пресловутого медалонского преступника, но в искусстве владения холодным оружием равных ему не было — это факт. И комендант Аркин назначил его наставником молодых офицеров. Поначалу Локлон расстроился оттого, что его не послали в действующие войска, но мало-помалу увлекся своим новым занятием. Целыми днями он пропадал на Арене, обучая будущих защитников тонкостям боя на мечах. Его мастерство и жуткие шрамы производили на юнцов неизгладимое впечатление, а известие о том, что наставник убил на Арене человека, просто сразило всех наповал.

Локлон безраздельно царствовал над необстрелянными мальчишками. Лишь ему было дано право решать, живота или смерти, заслуживал любой из них. И он решал. Удостоиться расположения наставника было нелегко, а получить плохую оценку на занятиях — проще простого. Дабы не навлечь на себя начальственный гнев, курсантам приходилось лебезить и заискивать. Впрочем, порой находились и недовольные — в семье не без урода. Один такой урод сейчас лежал в лазарете — нечаянная опрометчивость стоила ему правого глаза. Комендант Гиндель, воспитатель курсантов, потребовал у Локлона объяснений, но слово офицера, как всегда, оказалось весомее слов какого-то мальчишки.

Локлон ехал на коне домой в Цитадель и, вспоминая утренние события, улыбался. Конечно, курсанты надеялись, что Гиндель прогонит его взашей, но просчитались. Это им урок — у защитников офицеры всегда заступались друг за друга. В свое время Локлон с трудом, но усвоил это правило.

Итак, сегодня он победил. А это дело надо отметить — и Локлон свернул на Трактирную улицу. У таверны «Голубой бык» он спешился, бросил поводья подскочившему служке-конюху и, громко топая по деревянному полу, вошел в заведение. Среди немногочисленных посетителей он сразу заметил знакомца, который сидел у камина и потягивал эль. Локлон взял у трактирщика кружку с элем и подошел к приятелю.

— Привет, Гоун.

Капитан поднял голову.

— Привет, Локлон. Кончил дело — гуляешь смело? Локлон кивнул и уселся напротив. Гоун был старше на год-два, и дружили они давно, еще с тех пор, как были зелеными курсантами. Так же как Локлон, Гоун люто ненавидел Тарджу Тенрагана — лишь немногие защитники знали, почему. В свое время Гоуну довелось иметь дело с Тарджей на южной границе, и во всем, что там случилось, он винил Тенрагана — и в том, что был ранен стрелой во время набега хитрианцев, и в том, что был вынужден жениться на дочери трактирщика, которую ненароком обрюхатил.

Локлон как-то видел эту девицу — ленивую грязнулю с жутким южным акцентом. Случилось так, что ребенок родился мертвым, и Гоун не решился бросить жену, которую на дух не переносил. Она погубила его карьеру — точно так же, как бегство Тарджи и Р'шейл из Гримфилда погубило карьеру Локлона.

— Говорят, у тебя какие-то неприятности с курсантами?

Локлон пожал плечами.

— Да ничего особенного. А ты что здесь делаешь так рано?

— Перенора вызвали к коменданту Аркину. — Капитан Перенор был интендантом Цитадели. А Гоуна назначили его помощником. Это назначение оскорбляло боевого офицера до глубины души. — Со всех границ просят увеличить поставки.

Никто в Цитадели точно не знал, что действительно происходило на северной границе. Почти половину защитников отправили из Цитадели на север — якобы для отражения нападения кариенцев. Слухи о причинах кариенского наступления ходили разные — Локлон склонялся к тому, что кариенцы хотели отомстить за своего посланника, убитого Тарджей. Но почему Тарджу вновь произвели в защитники, чем вызван внезапный союз с военлордом Кракандара и отчего так разительно изменилась Верховная сестра, оставалось непонятным. Даже Гоун, который прекрасно знал южную границу, не мог объяснить, как тысяча хитрианских налетчиков смогла незаметно пересечь Медалон.

— Сегодня я слышал еще кое-что интересное.

— И что же?

— Военлорд Эласапина привел в Заставу пятьсот налетчиков и предложил тамошнему коменданту Веркину помощь в отражении ожидаемой атаки фардоннцев.

— А я думал, мы сражаемся с кариенцами.

— Видишь ли, фардоннский король отдал в жены принцу Кратину одну из своих дочерей. Перенор в ярости, потому как теперь Веркин потребует дополнительного снабжения, а нам нечего ему предложить. Местные купцы уже обо всем пронюхали — цены на зерно за прошлый месяц выросли вдвое.

Гораздо больше, чем цены на зерно, Локлона волновал тот факт, что он сидит в Цитадели, тогда как где-то идет война.

— Если придется воевать на два фронта, каждый офицер будет на вес золота. И мы наконец-то сможем делать то, чему учились, приятель.

— Пропади пропадом моя бумажная работа и твоя возня с этими маменькиными сынками! Давай за это выпьем!

И Гоун залпом проглотил свой эль. Локлон махнул трактирщику, но капитан покачал головой.

— С меня хватит, Локлон. Если я не приду домой вовремя, она будет гоняться за мной с кривым ножом. О, Основательницы, как я ненавижу эту суку!

Локлон улыбнулся.

— А зачем вообще идти домой?

— А на какие шиши мне развлекаться? Все, что я зарабатываю, она выгребает подчистую. Кстати, ты не мог бы расплатиться за меня? Боюсь, сегодня я в прогаре.

— Лады, — согласился Локлон, машинально прикидывая, сколько же Гоун уже ему должен. Впрочем, долг — ерунда, с наличными сегодня проблем не было. К тому же Гоун мог и по-другому отблагодарить друга за щедрость. — Но при одном условии: сегодня вечером мы вместе пойдем к мистрессе Хинер.

У Гоуна вытянулось лицо.

— Если мне нечем расплатиться за выпивку в этой дыре, то как, по-твоему, я проберусь в ее заведение?

Локлон улыбнулся.

— Так же, как я, приятель.

Проснувшись в Голубой комнате дома удовольствий мистрессы Хинер, Локлон обнаружил, что рыжеволосая шлюха не подает признаков жизни, и испытал чувство досады. Убийство не принесло ему ожидаемого облегчения — ну разве что так, самую малость. Эта глупая, толстая дворняжка Пэни не шла ни в какое сравнение с Р'шейл, даже при очень большом воображении. «И что мне теперь делать? — думал Локлон, лежа на кровати и глядя в потолок. — Надо же как-то расплачиваться, а то ведь мне ноги переломают». Сам факт убийства мистрессу Хинер вряд ли сильно огорчит, а вот потеря одного из источников дохода — всенепременно.

Локлон уже не раз таким же образом отводил душу на девочках мистрессы Хинер, но тогда он был чемпионом Арены и денег у него куры не клевали. На сей же раз он уже потратил все, что имел, и вряд ли мог расплатиться даже через месяц, когда долг с учетом процентов удвоится. Локлон мучительно решал эту проблему, когда дверь открылась и в комнату вошла мистресса Хинер в сопровождении Лорка, своего верного телохранителя. Этот громадный верзила был безнадежно туп и по-собачьи предан своей хозяйке. Мистресса Хинер зажгла светильник, оглядела Пэни и, покачав головой, повернулась к Локлону:

— Вы были неосторожны, капитан.

— Виноват, мистресса. Сколько я вам должен?

— О чем вы, капитан? Ведь вы закончили свою карьеру на Арене. Для капитана с его жалованьем даже выпивка в нашем заведении дороговата, а уж об экзотических удовольствиях и речи быть не может.

Локлон спустил ноги с кровати и принялся натягивать штаны.

— Я попросил вас назвать цену, мадам. И заплачу все сполна. Вы сомневаетесь в слове офицера защитников?

— Я сомневаюсь в слове любого, кто забивает женщину насмерть ради удовольствия, капитан, — холодно произнесла мистресса. — Лучше я прикажу Лорку убить вас и таким образом избавлюсь от дальнейших проблем.

Лорк одобрительно хмыкнул и сжал огромные кулаки. Локлон взглянул на меч, лежавший у дальней стены. Схватить оружие он, конечно, не успеет.

— Может, мы все-таки договоримся? Мистресса Хинер засмеялась.

— И что же вы можете предложить бедной женщине, о, мой богатый капитан? Убей его, Лорк.

Локлон вскочил, но огромный Лорк оказался проворнее. Схватив несчастного за горло одной рукой, он приподнял его, прижал к стене и принялся душить. Задыхающийся Локлон зашевелил губами, немо моля о пощаде. Заметив, что он вот-вот потеряет сознание, мистресса Хинер сделала знак Лорку. Здоровяк разжал пальцы — Локлон шлепнулся на четвереньки и захрипел.

— Знаете, капитан, а вы действительно можете оказать мне одну услугу.

— Все что угодно! — прохрипел он, жадно хватая ртом воздух.

— Все что угодно? Неосторожное обещание, капитан.

— Все, о чем вы попросите, — в отчаянии повторил он. Мистресса Хинер пристально посмотрела на него и кивнула.

— Помоги ему, Лорк.

Тот сграбастал Локлона в охапку и поволок по коридору к узкой лестнице, которая вела в подвал. Мистресса Хинер шла впереди, освещая путь светильником.

Спустившись в подвал, Лорк бросил свою ношу на пол. Капитан встал на колени и, отплевываясь, стал осматриваться.

— Избавься от тела, — приказала Хинер своему телохранителю. — И проследи, чтобы нам не мешали.

Лорк что-то буркнул в ответ и полез вверх по лестнице. Не обращая внимания на Локлона, словно его здесь и не было, мистресса Линер направилась в дальний конец темного подвала, где стоял длинный узкий стол. Там она сняла со светильника стекло, затеплила огарок и принялась зажигать им толстые восковые свечи, расставленные по периметру столешницы. Неверные язычки пламени осветили богато украшенный стенной ковер. Локлон в ужасе уставился на пятиконечную звезду и стрелу Хафисты, Всевышнего.

— Так вы язычница!

— Язычники верят в первичных богов, — ответила Хинер. — А я служу Хафисте, истинному богу. И отныне вы тоже будете служить ему.

Локлон, пошатываясь, поднялся на ноги.

— Ну, уж нет. Я не собираюсь вступать в вашу мерзкую компанию. Я доложу о вас куда следует.

Мистресса Хинер зажгла последнюю свечу и обернулась:

— Доложите? А может, стоит трезво оценить ваше положение, капитан? Вам удалось отвертеться от убийства на Арене, сэр, но я сомневаюсь, что ваше начальство простит вам смерть Пэни.

— Я офицер защитников! И не могу все это одобрять.

— Вы чудовище, которое убивает ради удовольствия, капитан, — возразила мистресса. — А таких, помнится мне, защитники не жалуют.

— Я не верю в вашего бога.

— Это не имеет значения, — пожав плечами, ответила она. — Вы будете служить ему независимо от того, верите вы в него или нет.

— И как же я буду это делать?

Поняв, что капитан понемногу сдается, мистресса Хинер улыбнулась.

— Всевышний — великодушный бог. Он заботится обо всех, кто честно служит ему. Вам придется всего лишь держать меня в курсе дел, которые планируют защитники. Докладывайте обо всем, что услышите. Может, придется добыть для меня парочку необходимых документов. Не исключено, что придется убивать по моей просьбе. Иногда. Ведь вы уже доказали, что любите это дело.

— Но это же предательство!

— Вас смущает предательство, но совсем не смущает убийство. Любопытное мировоззрение, вы не находите?

— А если я откажусь?

— Полагаю, не стоит возвращаться к этой теме.

Локлон посмотрел на символ Всевышнего и задумался. Несмотря на все свои недостатки, он верил в дело защитников, а тех, кто переметнулся к язычникам, считал предателями своего народа. И принять решение ему было трудно.

— Позвольте я помогу вам определиться, капитан, — вкрадчиво молвила мистресса Хинер. — У вас и Всевышнего общая цель.

— Какая такая цель?

— Дитя демона. Вы что-нибудь слышали о нем?

Локлон недоуменно уставился на нее — похоже, его несколько сбила с толку внезапная перемена темы разговора.

— Кто ж о нем не слышал? Глупая легенда. Мятежники считают, что это Тарджа.

— Язычники ошибаются. Впрочем, они часто ошибаются. Однако дитя демона существует. Это девушка, и она призвана погубить Хафисту. Естественно, моему богу хотелось бы, чтобы она не дожила до того дня, когда ей придется исполнить свое предназначение.

— Это девушка?

— Дитя демона, я думаю, ваша старая подружка. Ее зовут Р'шейл.

Внезапно сквозь ковер проступило знакомое лицо с черными глазами, в ушах Локлона послышался свист клинка. Мистресса Хинер тихо засмеялась. Локлона охватила ярость, в висках застучала кровь.

— О, я вижу, вы вспомнили ее. Если вы будете честно служить Всевышнему, он предоставит вам возможность отомстить за то зло, что причинила вам Р'шейл ти Ортин, капитан. Ну что, по рукам?

С тех пор прошло несколько месяцев. Локлон больше ни в чем не нуждался. Его жилье оплачивал неизвестный благодетель. Часто, придя домой, он обнаруживал на столе небольшой кошель, наполненный золотыми «заклепками». Он был желанным гостем у мистрессы Хинер и никогда не платил за услуги, хотя порой с трудом сдерживался, чтобы не поднять руку на курт'есу. Давешний инцидент забылся сам собой, теперь оставалось ждать возможности поквитаться с Р'шейл. Он больше не думал о предательстве. Ему дали то, чего не дали защитники, — шанс отомстить. И это оправдывало его в собственных глазах.

Однако наставник молодых офицеров никакими особо ценными ведениями не обладал, да и не мог обладать. Локлон обходился дорого, и мистресса Хинер начала нервничать. Вот кто имел возможность добыть что-то интересное, так это Гоун. Склонив его на свою сторону, Локлон мог упрочить свое положение, а там, глядишь, и до Р'шейл добрался бы.

А для этого требовалось найти такое средство убеждения, чтобы Гоун не мог отказаться. И когда тот пожаловался, что не может расплатиться с трактирщиком, Локлона осенило: приятеля надо избавить от самого тяжкого бремени. От жены.

Глава 22

Большую часть ночи Тарджа лежал без сна и смотрел на спящую Р'шейл, думая о прошлом, о котором никогда не уставал вспоминать. Во сне лицо ее было безмятежным, дыхание — спокойным и ровным. Сквозь брезентовые стенки палатки понемногу проникал рассвет, слышались знакомые звуки пробуждавшегося лагеря. Реальность властно вторгалась в собственный чудесный мир Тарджи, нарушая его хрупкое равновесие.

Впрочем, рано или поздно так должно было случиться. Шаткое балансирование на грани войны не могло продолжаться вечно. Участники собрания все больше наседали на военных, и Гарет Уорнер уже поговаривал о своем возвращении в Цитадель с докладом. И всякий раз, когда он поднимал эту тему, Дамиан с грозным видом хватался за рукоятку меча — мысль о том, чтобы перерезать глотку коменданту, все еще казалась ему весьма разумной.

Волнение среди мятежников нарастало. Мир, принесенный в Тестру, мог рухнуть в любой момент. Тарджа понимал, что пытается усидеть на двух стульях разом: с одной стороны, он был ответствен за мятежников, с другой — его восстановили в звании защитника и если не забыли о его дезертирстве, то, по крайней мере, не упоминали. Тарджа попросту не мог слепо подчиняться всем приказам, как в былые времена. Приходилось балансировать на тонкой грани между верностью защитникам и ответственностью за мятежников, которые доверились ему безоговорочно и надеялись на его помощь. А теперь еще и Р'шейл вернулась.

Он любил ее. Тарджа знал это так же точно, как то, что сделает следующий вдох, но вряд ли мог объяснить, почему именно там, на старой винодельне в Тестре, ночью год назад вдруг понял это. Тогда ему хотелось задушить ее. Они воевали друг с другом — воевали всегда. Р'шейл пыталась сравняться с Джойхинией и не особенно заботилась о том, скольким мятежникам может стоить жизни такое равенство. Тарджа вспомнил, как отчаянное желание научить ее уму-разуму внезапно сменилось таким же отчаянным желанием умереть в ее объятиях, и это его немного смутило. Он не виноват, что долго считал ее своей сестрой. А уж мысль о том, что он когда-нибудь полюбит эту девушку, и вовсе не приходила ему в голову.

Он осторожно убрал с лица Р'шейл пушистую прядь цвета меди — и вдруг замер: под одеялом что-то зашевелилось. Интересно, что это может быть? Тарджа отбросил край одеяла и невольно вскрикнул. Р'шейл мгновенно проснулась и приподнялась, опираясь на локоть.

— О, Основательницы, это еще что такое?

Сонно хлопая глазами, она смотрела на маленькое серое существо, свернувшееся калачиком посреди соломенного тюфяка. Испуганный криком, незваный гость с невнятным бормотанием быстро вскарабкался на Р'шейл и, крепко обняв ее за шею тоненькими ручонками, укоризненно уставился на Тарджу. Его круглые черные глаза на маленьком личике казались неправдоподобно большими.