И хотя аэродромы принадлежат разным религиозным общинам, в кризисных ситуациях между ними наблюдается разумное сотрудничество. Напряженность, чтобы не сказать вражда, которая была в отношениях между индонезийской администрацией и миссионерами после превращения бывшей Голландской Новой Гвинеи в Западный Ириан, теперь исчезла. И в этом немалая заслуга полицейского полковника Марпоунга из Вамены. Ему удалось прекратить ряд племенных войн и установить тесный контакт с миссиями. Пожалуй, не будет большим преувеличением сказать, что реальная власть в долине Балием все же принадлежит миссионерам. Каких-нибудь два часа пешего хода от Вамены - и кончается господство индонезийской администрации. Местные аэродромы принадлежат миссиям, н только они распоряжаются правом на аренду самолета. Индонезийский ДС-3 из Джаяпуры (говорят, это самая старая рейсовая машина в мире, находящаяся в строю еще с 1945 года) может приземляться только в Вамене. Другие взлетно-посадочные полосы для него слишком малы. А поскольку круглый год начиная со второй половины дня и до двух-трех часов ночи идут непрерывные дожди, нет ничего удивительного, что на мокрой траве способна приземлиться только "моль". Один пилот-священник вполне серьезно предложил закупить в Канаде одномоторный самолет, снабженный помимо колес... лыжами; посадочные полосы в Долине Балием нередко тонут в грязи, поэтому при посадке лыжи гораздо удобнее, чем колеса.
      В западной части Долины Балием из узкого прохода в горах берет свое начало река Балием, которая тянется на сотню километров по неширокой равнине, окруженной высокими горами. Там, где воды ее вновь втискиваются в горную расщелину, течение становится бурным и река устремляется на юг, к стране асматов. Здесь она разделяется на множество рукавов, говорят, до двух тысяч, но известна лишь небольшая часть их. Важнейшая среди многочисленных рек и речушек - уже упоминавшаяся мной река Фриндсхап. Сама Долина Балием не велика - местами ее ширина достигает 20 километров. В долину стекает множество рек и ручьев, все они питаются снегами с окрестных гор. К северу тянутся Снежные горы, в которых имеется проход - только через него можно попасть в долину. Именно здесь, при выходе из ущелья в Долину Балием, в 1945 году потерпел аварию самолет с группой американских солдат. Плато Снежных гор малоизучено. Полагают, что на северных отрогах гор, обращенных к болотам, вблизи реки Иденбург, живут кочевые племена пигмеев. Однажды в этих местах пролетал самолет, шедший на посадку в Сентани. На пути к аэродрому его застиг туман. Когда туман рассеялся, пилот увидел внизу крохотные строения, притулившиеся к самой скале. Какие-то люди - судя по его описаниям, пигмеи - махали ему руками. Но потом пилот не мог точно определить место, и это маленькое племя пигмеев больше никто не видел.
      С юга в долину текут реки Кимбин, Ибеле, Элагейк, Вамена, Хетигима, Эасейк и Йени. Они берут начало в горах, где находится озеро Хаббема. (Туда в 1938 году добралась экспедиция Ричарда Арчболда.) Здесь находится также гора Трикора (ранее называвшаяся горой Вильгельмины) высотой 4750 метров, а к западу гора Сукарно (ранее Карстенс) - 5029 метров над уровнем моря [17]. В этом районе проживает до 70 тысяч дани, которые используют воды рек для орошения своих плантации таро. Надо сказать, что у дани вполне развитое земледелие, но они не разводят ни фруктовых деревьев, ни овощей в нашем понимания этого слова. К востоку и северо-востоку от горного прохода живут яли, а территорию, где живут эти племена, называют Ялемо. Яли считаются каннибалами, и дани их боятся.
      Неподалеку от аэродрома в Вамене есть крытый железом сарай, который служит здесь своеобразной гостиницей. Утром возле моей кровати, обнесенной противомоскитной сеткой, раздается голос пилота-миссионера:
      - Я вылетаю в Джибигу. Если хочешь попасть в Пасс-Вэлли и взглянуть на место, где погибли американцы, можешь лететь со мной. Даю четверть часа на сборы.
      Это меня вполне устраивает. Дарсоно живет там же, где и я, Абутури расположился в полицейском домике в десяти минутах хода. Не прошло и получаса, как сквозь легкий утренний туман мы увидели деревни дани. В Джибигу, где находится миссия, мы должны попасть не позднее трех часов дня - позже начнется дождь и затруднит посадку. Но до этого времени мы были вольны в своих действиях.
      Деревня, куда после катастрофы добрались Джон Макколом, Кеннет Деккер и Маргарет Хастингс, расположена чуть в стороне. Мы направляемся туда и вдруг замечаем, как из зарослей бамбука выскакивает с десяток мужчин, вооруженных длинными копьями, которые направлены в нашу сторону. Однако, увидев Абутури, они становятся более дружелюбными и приглашают нас следовать за ними. Я угощаю их табаком и солью, и мужчины, по-моему, несколько смягчаются. Через Дарсоно и Абутури я спрашиваю, почему они встретили нас враждебно. Уж не намеревались ли они расправиться с нами?
      - Они приняли тебя за сжигателя фетишей, - поясняет Абутури, - и потому не хотели пускать в деревню.
      Сжигателями фетишей называют миссионеров, которые, стремясь насадить на Новой Гвинее христианство, уговаривают островитян сжигать священные фетиши, хранящиеся в мужском доме. Несколько лет назад, когда в районе вокруг Пирамиды, миссии в западной части долины Балием, распространилась вера в так называемое Пробуждение [18], во многих деревнях началось уничтожение фетишей. Но когда миссионеры потребовали, чтобы дани сожгли и оружие, островитяне взбунтовались и напали на миссию. То же произошло и у кулукви, где с полсотни местных сторонников сжигания фетишей подверглись нападению соседей и были убиты. Двум миссионерам, которые в тот момент находились в деревушке, удалось бежать.
      Предводитель воинов, преградивших нам путь, видимо, почувствовал, что нанес Абутури оскорбление, заподозрив этого известного воина из племени дани в сообщничестве с сжигателями фетишей. Поэтому, когда я спросил, нельзя ли мне взглянуть на фетиши его деревни, он ответил согласием, но сделал это крайне неохотно. Ему явно хотелось сначала узнать, кто я такой. Абутури показывает на мою фотокамеру и произносит фразу, которая в переводе Дарсоно звучит примерно так:
      - Этот человек - куккассе, у него много сил и табака.
      Иными словами, он приравнивает меня к членам экспедиции Рокфеллера, которые, хотя и способствовали разжиганию в этих местах межплеменных войн, оставили немало подарков местным жителям. Мне ничего не остается, как выложить перед воином стальной топор. Для него это драгоценный подарок, а для меня огромный расход, ибо ближайшее место, где можно восполнить потерю, - Джакарта. Да и там достать стальной топор непросто.
      Из мужского дома выносят плетеную сеть. В ней хранятся священные предметы деревни - кости убитых врагов. Они ослепительно белые. Но их чистота объясняется отнюдь не тем, что дани аккуратны, все гораздо проще: если в деревне кто-то заболевает, больному следует пососать кость. Неудивительно, что они такие белые. Помимо костей в сетке лежит ржавая консервная банка, на дне которой видны остатки какой-то массы. Банка нестерпимо пахнет. Скорее всего она осталась после аварии самолета в 1945 году, но, что в ней было, этого наш воин не знает. Однако, по его словам, это средство помогает страдающим половым бессилием. Н-да, это и в самом деле весьма действенный фетиш.
      Священные предметы в разных сили (деревнях) различные. Но повсюду островитяне твердо верят, что они оказывают решающее влияние на судьбу клана или племени. В наши дни в католических и других церквах сохранились реликвии, якобы обладающие чудодейственной силой. Однако они не идут ни в какое сравнение с той силой, какую приписывают здесь кусочкам твердого как камень кала, или обломкам костей либо челюстей врагов, сохранившихся от пиршеств и тщательно завернутых в сухую банановую кожуру. Превыше всего ценится холим, некогда принадлежавший убитому вражескому вождю, в котором сохранились кусочки кожи. В сетке со священными предметами можно найти множество костей от отрезанных фаланг пальцев; всякий раз, когда у женщины случается горе, она отрубает фалангу одного из пальцев. Из-за этого обычая многие женщины к старости лишаются пальцев и становятся инвалидами.
      Считается, что фетиши приносят деревне счастье. В торжественных случаях их выносят из мужского дома и смазывают затхлым свиным жиром. Чем больше предметов, тем больше надежд на то, что племя сумеет пережить голод, справиться с болезнями, отразить грядущие напасти, тем сильнее будут ублаготворены невидимые, но всесильные духи предков. Время от времени воины сходятся вместе и, соблюдая ранги, прикасаются губами к холиму убитого вражеского вождя; так они дают клятву, что пойдут в новые военные походы, порадуют своих предков и тем самым увеличат чудодейственную силу фетишей. Этим объясняются незатухающие войны между племенами, от которых страдают в первую очередь старики и дети. Между полями, где жители враждующих деревень возделывают батат, существуют небольшие пространства ничейной земли, охраняемые дозорными, сидящими на высоких деревьях. Однако никакая охрана не помешает молодому, желающему отличиться воину под прикрытием кустарника подкрасться к полю, где работают женщины, и утащить одну из них в свою деревню. Вскоре радостные крики возвестят о предстоящем развлечении: сначала девушку обесчестят, после чего замучают до смерти и, наконец, съедят. Ее кости пополнят коллекцию священных предметов и принесут уважение "удальцу".
      Таковы обычаи, которых столетиями придерживались жители сравнительно небольшой долины Балием, куда еще недавно не ступала нога иностранца.
      Глава шестая
      Миссионеры уничтожают фетиши. - Племена яли и их земли. - Миссии в неподконтрольных районах. - Иейкварагу и Бинггуок. - Священник Стэн Дейл спасается бегством. Возвращение Дейла в "Долину теней". - Нападение на миссию Корупун. - Стэн Дейл и Фил Мастерс убиты и съедены. - Рассказ Йему. Индонезийская экспедиция. Авария самолета на земле хелуков
      1
      Стэн Дейл и Фил Мастерс - так звали двух священников, поставивших перед собой задачу установить контакт с племенами, убедить их покончить с фетишами и склонить к новой жизни. Они отнюдь не стремились сделать из них приверженцев деяний апостола Павла или толкователей сущности святого духа. Их целью было избавить людей от постоянного страха; убедить мужчин, что женщина такой же человек, а потому не следует к ней относиться как к существу низкому и ценить ниже свиней; втолковать, что болезни лечат не поеданием врагов, а лекарствами и личной гигиеной, а также и то, что воины не лишатся поддержки духов своих предков, если будут относиться к слабым и беззащитным как к людям, а не как к бессловесным животным. В сопровождении жен и детей эти священники, невооруженные и беззащитные, ездили в отдаленные районы, чтобы внушить людям каменного века заповеди любви к ближнему. Их обоих постигла страшная участь: они были убиты и съедены каннибалами.
      К востоку от реки Хелук, впадающей в реку Балием, живут племена яли, их земля, как уже было сказано, носит название Ялемо. В 1966 году австралиец Стэнли (Стэн) Дейл с женой Патрицией (Пэт) и пятью детьми жил на примитивной миссионерской станции Ниниа. Их дом, скорее хижина, стоял в долине на высоте свыше 2300 метров над рекой Хелук. В доме была всего одна комната, в которой был стол с переносным приемопередатчиком. Неподалеку тянулась 350 метровая полоса для посадки небольшой "моли". Но самолеты здесь приземлялись редко: окрестные горы почти всегда были окутаны туманом, и проходили месяцы, прежде чем из Вамены прилетала маленькая "Сесна", хотя расстояние не превышало и часу лета.
      Обычно самолет направлялся дальше, в миссию Корупун, расположенную к востоку от Снежных гор по другую сторону от реки Солу. На этой самой отдаленной станции, столь же убогой, как и в Ниниа, жил американский миссионер Фил Мастерс с женой Филисс и четырьмя детьми. Обе миссии разделяли долины с реками Сенгбирит и Сенг, поросшие густыми деревьями отроги горного хребта, но по прямой между ними было не более 50 километров. Время от времени в Ниниа или Корупун прибегали женщины с детьми или мужчины из не посвященных в воины и со страхом рассказывали о злой силе фетишей. "Когда же вы придете и уговорите наших воинов сжечь их?" - спрашивали они. Окольными путями им стало известно, что в миссиях живут люди, которые покончили со своими фетишами. И хотя в деревнях еще вспыхивали волнения, но к женщинам и старикам стали относиться по-другому, стали считать их такими же людьми, как и мужчины-воины или вожди.
      Стэн Дейл и Филл Мастерс почти ежедневно обсуждали по радио планы возможной совместной экспедиции к жителям долин Сенгбирит, Сенг и Хелук. Однако они не хотели являться туда незваными. Между тем яли, жившие в окрестностях Корупуна, в основном враждебно относились к семейству Мастерсов, поэтому никто из членов семьи не решался отойти от дома дальше чем на несколько сотен метров. Но вот однажды Стэн Дейл с радостью сообщил своему коллеге, что, как ему стало известно, вокруг Ниниа вспыхнули костры, где местные жители добровольно сжигали священные предметы. К Стэну все чаще стали обращаться его помощники и жители деревень с просьбой прийти к ним.
      Но можно ли на них полагаться? Не заманивают ли их в ловушку? И Дейл, и Мастерс не сомневались, что им будет крайне трудно убедить колдунов, вождей и предводителей воинов отказаться от культа фетишей, ибо на него опиралась их власть.
      В конце концов ревностный пыл одержал верх над благоразумием, и, когда посланцы деревушки Ялисили в нижнем течении реки Хелук пришли к нему, чтобы послушать рассказ о новой вере, Стэн Дэйл направил вместе с ними двух жителей из долины Балием по имени Йейкварагу и Бинггуок. Оба знали язык яли, довольно близкий к их собственному.
      Через несколько дней на тропе, ведущей к миссии, послышались жалобные крики, и перед Дейлом появились островитяне. Обняв его за колени, они рассказали, что обоих посланцев заманили в засаду, убили и съели. Вожди завладели их костями, и это настолько укрепило их власть, что молва о бессилии белого туана распространилась теперь вдоль всей долины Хелук до самого жилища нечистых духов у деревни Палинггама. Дейл связался по радио с Мастерсом и сообщил, что вместе с четырьмя прилетевшими из Вамены полицейскими из числа местных жителей он намерен направиться в самую большую хижину с фетишами, около которой были убиты Йейкварагу и Бинггуок, и таким путем попытаться подорвать власть вождей. Фил Мастерс счел своим долгом предостеречь Дейла, хотя и понимал необходимость такого шага. Как ему передали, племена, жившие вокруг миссии Ниниа, уже начали раскаиваться в том, что сожгли свои фетиши. Только ценой убийства Дейла и членов его семьи они могли вернуть доверие жителей других деревень.
      Дейлу не оставалось ничего иного, как отправиться к яли и показать, что он их не боится. Одного из полицейских он оставил в Ниниа для охраны жены и детей. Еще один полицейский и несколько носильщиков, прослышав о возможной засаде, в страхе повернули назад. Дейл продолжал путь по заболоченной тропе в сопровождении двух полицейских и четырех носильщиков из Ниниа. Ему стало известно, что тела Йейкварагу и Бинггуока находятся выше по реке, в деревне, жители которой уже исполнили воинственный танец, каким начинается каждое пиршество. Он стоял перед нелегким выбором: войти в деревню вместе со своими провожатыми или сразу отправиться в мужской дом. "Если я этого не сделаю, придется покинуть Ниниа. Победить вождей удастся лишь в том случае, если показать им, что мы сильнее".
      На первый взгляд ему показалось, что в деревне никого нет. Дейл со своими спутниками вошел в мужской дом, но не нашел там ни священных предметов, ни людей. Стемнело. В крохотной хижине так мало места, что приходится лежать, тесно прижавшись друг к другу. Всех охватило беспокойство. Дейл старался их успокоить. Его рюкзак остался снаружи, рядом с входом в хижину. Когда он высунулся, чтобы достать лежащие сверху спички, резкий удар в правый бок заставил его согнуться от боли: в поясницу ему вонзилась стрела. Из темноты донесся радостный крик, сменившийся победоносными воплями. В хоре мужских голосов слышались слова, смысл которых был слишком ясен:
      - Человеческое мясо! Скоро у нас будет человеческое мясо, и мы отпразднуем победу!
      Дейл наклонился набок и резким движением вытащил из тела стрелу с острой зазубриной на конце. У себя в Ниниа он не раз оказывал помощь раненым, в чьих телах были стрелы с крючками. Кровоточащая рана причиняла страшную боль, от которой он упал, едва не потеряв сознание. И тут же новая стрела вонзилась ему в бедро.
      Чтобы легче целиться, рядом с мужским домом нападающие разожгли костер. Они почти вплотную приблизились к священнику и его людям, посылая стрелы одну за другой сквозь тонкую стенку из лиан, которая скрывала осажденных. Еще одна стрела впилась Дейлу в бедро, потом в правое плечо и, наконец, опять в поясницу. Яли не сомневались, что убили белого туана, и возвещали о своей победе торжествующими криками.
      Но раньше им никогда не приходилось сталкиваться с огнестрельным оружием, и они явно не приняли в расчет полицейских, представителей племени дани из долины Балием, которые перешли на службу к белым людям. Высунув ружья из отверстия, полицейские дали залп. В ту же минуту яли исчезли.
      Надо скорее уходить, пока вождь и шаман не соберут воинов для новой атаки. Но Дейл был не в состоянии двигаться.
      - Бегите... иначе они и вас убьют, - шепчет он, напрягая последние силы. - Вы не сможете взять меня с собой... Оставьте меня здесь.
      Однако носильщики и полицейские не желали об этом и слышать. Йему, носильщик из племени яли, перешедший на службу в миссию в Ниниа, быстрым ударом ножа вскрыл рану в бедре священника. Тот взвыл от боли. Не обращая внимания на его крики, Йему продолжал орудовать ножом, пока не вытащил из тела острие стрелы. Кровь хлынула фонтаном; чтобы остановить ее, яли обернул рану большими зелеными листьями и сверху перевязал нитями лиан. После этого они зажгли фонарь и, подхватив раненого под руки, стали отходить. Дейл почти все время находился в бессознательном состоянии.
      2
      Описанные события происходили в середине июня 1966 года. Удивительно, но Стэна Дэйла удалось спасти. И не только благодаря его воле к жизни, но и в не меньшей степени благодаря Йему, который не потерял присутствия духа и вовремя удалил из бедра раненого острие стрелы. Надо сказать, что Дейлу вообще сопутствовала удача. Беглецы добрались до Ниниа рано утром. В этот час небо было безоблачным. По радио вызвали самолет; Дейла, который все еще находился без сознания, так как в теле у него торчала стрела, доставили в миссию Карубага. На счастье больного, там оказались два врача, Дресснер и Ленг, которые тут же отправили его на примитивный операционный стол. Когда Дейл очнулся после наркоза, его первыми словами были:
      - Я должен вернуться в Хелук и уничтожить фетиши! Так повелел господь!
      И он вернулся в "Долину теней". В сентябре 1968 года Дейл вместе с семьей вновь появился в Ниниа. Ему удалось договориться с Филом Мастерсом, что на сей раз они вместе начнут крупную, операцию. Было решено, что их семьи останутся в Корупуне, а сами они с носильщиками пройдут путь от Корупуна до Ниниа по тропам местных племен. Для этого им придется спуститься в долину Солу, затем подняться на несколько тысяч метров и опять спуститься к деревне Лугват. Она расположена неподалеку от небольшой равнины, где, возможно, удастся соорудить подобие аэродрома. Миссионерам предстояло преодолеть реку Сенг, затем еще один горный хребет и спуститься к низовью реки Сенгбирит. Оттуда тропа пойдет к реке Хелук, где два года назад убили Йейкварагу и Бинггуока и изранили Стэна Дэйла.
      Экспедиция была рассчитана примерно на месяц. Связь предполагалось поддерживать по рации с патрульным постом в Вамене, куда они намеревались передавать сведения о своем продвижении. По радио же их могли слышать жены.
      Затевая операцию, которая таила в себе смертельную опасность, Стэн Дэйл и Фил Мастерс прежде всего стремились показать враждебно настроенным племенам яли, что Стэн жив. Это означало: он одержал победу над культом фетишей. Кроме того, это свидетельствовало о том, что учение о милосердии и любви к ближнему прокладывает наконец путь к сердцам коренных жителей.
      В четверг 29 сентября 1968 года, едва забрезжил рассвет, жены и дети проводили маленькую экспедицию до конца аэродрома, откуда шла тропа к "Долине теней". Вместе с миссионерами отправился также Йему, которого не устрашили события на реке Хелук, и трое носильщиков из Карубага: Ндигинияк, Нигитангген и Нденгген. Ни у кого из них не было оружия. Поздно вечером в эфире раздался веселый голос Стэна: "Все в порядке, достигли первой деревни по дороге к Солу".
      Наутро Пэт и Филисс обнаружили неполадки с рацией в Корупуне: она работала только на прием. Двое суток от экспедиции не было слышно ни звука. Наконец в воскресенье вечером донесся слабый голос Фила Мастерса: "Мы благополучно переправились через Солу и рассчитываем завтра быть в Лугвате. Слушайте нас завтра в это же время. Вас не слышу. У вас все в порядке?"
      Но ни в понедельник, ни во вторник никаких известий от них не поступало. Со станции Сентани вновь и вновь поступал запрос:
      - Корупун! Корупун! Почему не отвечаете? Как только позволит погода, вышлем самолет, чтобы проверить, не нуждаетесь ли вы в помощи.
      Обе семьи в Корупуне пришли в ужас, когда увидели на взлетной полосе сотни воинов из дальних деревень, вооруженных копьями, луками и стрелами. Они принялись носиться по площадке, выкрикивая угрозы, Какой-то старик размахивал человеческой головой.
      Пэт и Филисс забаррикадировались в доме вместе с детьми и верными дани. Но они были безоружны и в случае нападения воинов не смогли бы им противостоять. Люди из Корупуна, которые помогали им по дому, убежали. Воинская дружина с криком направилась к их дому, держа в руках натянутые луки и целясь стрелами в окна. Заплакали дети. Обе женщины в ужасе закрыли уши, чтобы не слышать выкриков нападающих. Осажденным хорошо известно, что означают эти возгласы. Ведь это не что иное, как победный клич над убитым воином, когда тело его готовятся предать огню.
      Но если со Стэном и Филом что-то случилось, то каким образом яли могли об этом узнать, ведь священники были далеко, за горами? Почему яли выкрикивают свои угрозы в сторону дома? Значит ли это, что они наделены даром телепатии, о котором белые люди и не подозревают?
      Неожиданно крики смолкли, и воины скрылись в густом кустарнике, оставив лишь небольшую засаду.
      Весь день семьи миссионеров просидели в доме, страшась открыть двери и окна и не отходя от приемника. Наконец вечером в эфир прорвался голос Фила. Его было слышно плохо, но все же женщинам удалось понять, где находилась экспедиция. Она намерена пройти узкой долиной Сенгбирит, обойти горы и таким долгим обходным путем добраться до Ниниа. Женщины испугались, ведь долина Сенгбирит славится враждебностью местных племен. Что побудило миссионеров изменить свои планы?
      Следующий день не внес ясности. Пэт и Филисс поочередно сменяли друг друга у приемника, а в их недолгое отсутствие рядом с продолговатым ящиком усаживался один из преданных дани. Когда к приемнику в который раз припала Филисс, Пэт услышала ее взволнованный голос:
      - Пэт, скорее сюда... вызывает Анггерук!
      Обе женщины склоняются над приемником, жадно вслушиваясь в каждое слово. Миссионеры с высокогорной станции Анггерук, которая расположена на плато в Снежных горах, вызывают миссию Карубага.
      - Я Карубага, перехожу на прием!
      - Я Анггерук. К нам через горы пришли двое носильщиков, хотят поговорить на языке дани с миссионером в Карубага.
      - Фрэнк Кларк в Карубага у аппарата.
      Далее Кларк говорит на языке дани:
      - Говорите. Перехожу на прием.
      Пэт и Филисс слышат разговор и после слов одного из носильщиков, которые им удается разобрать, застывают в отчаянии. Носильщик сообщает Кларку, что Дейл и Мастерс убиты. Филисс различает слово "вака'арут", но не может понять, что оно означает. Насколько она разбирается в языке дани, мертвого, убитого человека называют словом "кангга'арак".
      Обе женщины в ужасе смотрят друг на друга, не решаясь вслух произнести свою догадку. Вака'арут - съедены!
      В это время перед домиком с истошными криками вновь появились войны яли. Радио замолчало. У Пэт и Филисс не оставалось иного выхода, кроме как ждать.
      Вот как выглядит рассказ о случившемся со слов преданного Йему:
      "В первое время все шло хорошо, туаны Стэн и Фил говорили о великом часе, когда жители Лугвата на реке Сенг сожгут свои фетиши. Мы знали, что в их мужском доме находится огромный холим.
      - В тот день, когда мы уговорим лугватов бросить эти ужасные вещи в огонь, они пойдут навстречу новым, лучшим временам, - сказал туан Стэн. - Я верю, это случится скоро.
      Но я-то не был в этом так уверен, я ведь сам из племени яли и хорошо знаю, как здесь боятся покончить с обычаями предков. Вот почему я так испугался, когда, едва мы спустились по тропе к Лугвату, перед нами из высокой травы вышли вооруженные воины. А при нас оружия не было. Ндигинияк, Нигитангген и Нденгген хотели взять с собой луки и стрелы, но Стэн и Фил не разрешили им этого сделать.
      - Мы священники, - сказал туан Фил. - Я никогда не брал в руки оружия и надеюсь, что мне никогда не придется к этому прибегнуть. Наше оружие священные слова. Более сильного оружия на земле нет.
      - Но воины-лугваты не знают нашего священного оружия. Они убеждены, что самое сильное оружие спрятано в холиме. Поэтому они убьют нас своими стрелами, а потом съедят. Ведь они уверены, что, поступая таким образом, они действуют правильно.
      Так говорил Нденгген, самый старший из нас.
      Туан Стэн положил ему руку на плечо, посмотрел в глаза и сказал:
      - Не бойся, только верь! Но если хочешь, у тебя еще есть возможность по тропе через горы вернуться в Корупун. Ни я, ни Фил на тебя не рассердимся.
      - Нет, - ответил Нденгген, - если один из нас побежит, они увидят, что мы боимся. И как бы ни было мне страшно, я останусь с вами. Мое бегство означало бы вашу немедленную смерть.
      Он был прав. Теперь уже было поздно поворачивать обратно. Часть воинов-лугватов зашла нам в тыл и перерезала тропу, ведущую в горы. Они с криком окружили нас большим кольцом, прыгая и потрясая копьями. Туан Стэн крикнул им, что мы пришли с миром и хотим рассказать, как можно жить по-новому. Но они не понимали его слов. Из круга вырвался один из воинов, он вплотную приблизился к Стэну, выхватил стрелу и натянул лук, целясь в сердце туана. Его примеру последовали остальные. Внезапно наступила тишина, прерываемая лишь жужжанием москитов и кваканьем лягушек.
      Вперед вышел пожилой человек, кажется, его звали Сумбо, он пользовался известным влиянием в деревне. Я плохо понял, о чем он говорил, потому что изъяснялся он на особом диалекте, на котором говорят только воины высокого звания. Если женщина услышит, что мужчина говорит на таком языке, она должна вонзить в живот холим мертвого врага с такой силой, чтобы сразу умереть. К этому диалекту прибегают только в самых торжественных случаях.
      Сумбо кричит туану Стэну, чтобы мы немедля убирались из Лугвата, не то нас убьют. Они не разрешают нам воспользоваться тропой, по которой мы пришли, верно, там находится дом духов их умерших предков, и они не хотят, чтобы мы проходили мимо него. Нам не остается ничего другого, как идти вперед. Но наступила ночь, и на небе не было луны. Мы стали подыскивать место, чтобы разбить лагерь. Десятка два мужчин, в основном молодежь, следовали за нами по пятам, продолжая выкрикивать угрозы. До нас то и дело доносились фразы: "Я съем твои ладони! Подожди, пройдет совсем немного времени, и фаланги твоих пальцев будут лежать в нашем мужском доме!"
      В ответ на эти угрозы туан Фил предложил спеть псалмы. Но мы были настолько напуганы и так устали, что не могли выдавить из себя ни звука. Тогда запели оба туана. Однако их голоса не могли заглушить криков воинов, и вскоре туаны перешли на молитву. Через некоторое время все затихло. Видимо, воины возвратились в Лугват. Стэн и Фил упали на колени, благодаря бога за избавление.
      Нденгген предложил тотчас отправиться в путь.
      - Завтра они снова, как рой пчел, окружат нас, - сказал он.
      На это туан Фил ответил, что в темноте идти нельзя, ибо не видно тропу. Так мы и просидели всю ночь напролет под проливным дождем, не имея возможности разбить лагерь и не зная, что делать дальше. Туаны Стэн и Фил не решились идти до Ниниа вдоль реки Хелук: ведь именно в тех местах два года назад Стэн был тяжело ранен стрелами. К тому же слух о нашем бегстве из Лугвата достигнет района Хелук раньше, чем мы до него доберемся. Мы не сомневались, что туда уже послали гонцов, чтобы предупредить воинов в деревнях.
      Мы попали в западню. Возвращаться по тропе через горы в Корупун невозможно, продолжать путь в Ниниа через враждебно настроенные селения на реке Хелук слишком опасно. Туан Стэн предложил направиться через долину Сенгбирит к северу и подняться в горы. Наверху есть перевал, ведущий в долину одной из горных речек Анггерук, где лютеранская миссия имеет свой отдаленный пост.
      - Никому из посторонних еще не удавалось перейти этот перевал живым, сказал Нденгген. - Это земля воинов-викбунов, и они убивают и съедают каждого, кто попадется им на пути.
      - Можешь ты предложить другой путь?
      - Нет.
      - В таком случае трогаемся с первыми проблесками рассвета.
      Весь следующий день мы шли вдоль долины Сенг. Нас то и дело окружали лугваты. Они будоражили жителей окрестных деревень, крича повсюду, что мы пришли уничтожить их священные предметы, а потому духи предков повелевают нас убить. Ночь мы провели в заброшенной хижине, и это была страшная ночь. Из темноты все время доносились угрозы расправиться с нами. Все мы, четверо носильщиков, были перепуганы до смерти, да и обоим туанам было не легче. Утром, когда мы собрались в путь, увидели, что нас окружили вооруженные воины из соседних деревень Валоховак, Силивам, Сенгамбут, Келе, Апокеле и Нисалок. Вскоре они приблизились к нам настолько, что мы могли хорошо видеть их лица. Я сам из племени яли, поэтому мне было ясно, что нас ожидает. У яли есть определенные места, где происходят сражения и убивают врагов. После боя там начинается пиршество: победители танцуют, разделывают тела убитых врагов и варят их.