Еще в одиннадцатом классе я сделал попытку переспать с ней, но, тогда у нас состоялся серьезный разговор и эта тема после этого считалась закрытой.
      - Мы - друзья, - отрезала Ира, - пойми, Дима, ты мне очень нравишься, ты хороший, милый и вообще замечательный человек, но я не хочу терять в тебе друга.
      - Неужели, если мы с тобой переспим, на нашей дружбе будет поставлен крест? - спросил тогда я.
      - Да, - ответила Ира, и я понял, что она это серьезно.
      Прошло несколько лет.
      Почему-то, что случилось вчера вечером, все же произошло? В чем тут причина?
      У меня был недостаток в женщинах? Глупости.
      Мне нравилась Ира, очень нравилась. Понимаете, это все конечно сопли и вообще глупые разговоры, это все наивно, но она была не такой как все. Именно ее сдержанность, ее рассудительность, ее не по годам взрослое поведение, придавали девочке небывалый шарм.
      Короче, парни, я не могу сказать наверняка, но, как мне кажется, я попросту влюбился. В Иру.
      Последние два месяца я все чаще и чаще думал о ней. Она была моим другом, и я боялся признаться ей в своих чувствах. Боялся ошибиться. Ценой моей ошибки могли бы быть наши отношения.
      Я пустил все на самотек: будет, как будет.
      Я попросту ждал, что судьба подаст мне знак.
      Был холодный ноябрьский вечер, и я проводил его, просиживая штаны в "Двух собаках" в обществе знакомых кексов из моба.
      После той бойни с мусорами, в которой я, впрочем, не участвовал, прошло уже много времени. Но, все равно, парни находились в каком-то шоковом состояние. Погибло три человека…один был из baby-crew.
      Мы взяли паузу. Мусора всячески пресекали любые наши акции, которые, проводились без особого энтузиазма.
      Все впали в ступор. То, что произошло тогда после матча, повергло все движение в шоковое состояние.
      Выпитые мной три бокала Гиннесса не подняли настроения, а наоборот, повергли меня в еще большее уныние.
      Неожиданно, зазвонил мобильный.
      Я посмотрел на экран, и увидел, что звонит Ира.
      - Привет, Ир, - взял я трубку.
      - Здравствуй, Димка, что делаешь? - ее голос был немного опечален.
      - Да так, как тебе сказать, пиво пью в баре с ребятами, - ответил я.
      - Ой, Дим, извини, я, наверное, тебя отвлекаю, - начала извиняться Ира.
      - Ир, если честно, то я очень рад тебя слышать, - ответил я, и почувствовал, как покраснел.
      - Я просто сама дома сижу, грустно как-то, погода такая, я вот думала, может ты заедешь ко мне, но…, - Ира пыталась продолжить.
      - Я приеду, - перебил я ее.
      - Дим, если тебе не удобно, - попыталась возражать она.
      - Ира, не говори глупости, я буду у тебя минут через тридцать, ответил я.
      Допив быстренько бокал пива, я бросил на стол деньги и стал собираться.
      - Факер, ты куда? - уныло спросил Питти.
      - На свидание, - улыбнулся я, чувствуя, как настроение заметно поднялось.
      - А-а, ну, ясно, - кивнул он.
      Я поймал такси и уже через двадцать минут звонил в дверь ириной квартиры.
      - Ой, Димка, как ты быстро, - Ира радостно бросилась мне на шею и поцеловала в щеку.
      - Я прилетел к тебе на крыльях любви, - обнял ее.
      На Ире была клетчатая юбка и белая футболка с желтым улыбающимся смайликом. Ткань футболки была плотной, но, было видно, что лифчик под ней отсутствует. Когда она повисла у меня на шее, я почувствовал ее упругую грудь. Я нежно обнял ее за талию. Ее губы были совсем рядом, они коснулись моей шеки…длинные шелковистые волосы приятно пахли летними травами.
      Я почувствовал легкое головокружение: то ли от пива, то ли от того, что обнимал девушку…любимую девушку.
      Я легонько отстранил от себя Иру, и стал снимать ботинки.
      - Ты есть хочешь? - спросила она.
      - Я бы выпил чаю, - ответил я, вешая в шкаф куртку.
      - Сейчас я тебе приготовлю, ты пока в комнату проходи, - сказала Ира, и скрылась на кухне.
      Я сел на диван в гостиной, и взяв открытый альбом с фотографиями, принялся лениво его просматривать.
      - А, это новые, - сказала Ира, появившись с подносом в руках, - с Дня Студента.
      - А-а, - кивнул я, закрывая альбом.
      - Угощайся, - Ира поставила передо мной поднос с чаем и печеньем.
      - Спасибо, Ир, - сказал я, взяв чашку.
      Мы пили чай, ели печенье и болтали. Просто, как болтают старые-добрые друзья.
      На улице пошел снег. Густой.
      - Ира, я пойду, пока меня не замело, - сказал я нехотя.
      - Дим, оставайся ночевать у меня, - предложила Ира.
      Я посмотрел на нее. Мы сидели при выключенном свете, почти в полной темноте, лишь при слабом свете луны. В полутьме ее лицо казалось как никогда прекрасным, а глаза…они горели огнем…в них было что-то, понимаете?
      - С удовольствием, - прошептал я, чувствуя себя маленьким мальчиком.
      Фанатские разборки, наркотики, десятки девушек…все это отошло на второй план. Сейчас передо мной было только она…я хотел прижаться к ней, сказать, как сильно я ее люблю…войти в нее нежно…любить ее, растворяться в ней…
      Почему друзья, милые, хорошие, любящие друг друга не могут заняться сексом? Кто придумал этот ипаные стереотип о его неправильности? Что плохого в том, что два человека, которые любят друг друга, доверяют друг другу, которые знакомы уже много-много лет, сольются не только на уровне душ, но и в банальном, физическом соитие тел?
      Я почувствовал, что вот еще немного, и я попросту упаду на колени, прижмусь к ней…милой, хорошей, самой любимой…
      Люблю…люблю…
      - Дима, ты что-то сказал? - спросила Ира, удивленно глядя на меня?
      - А, что? - я будто очнулся.
      - Ты, кажется, что-то сказал, но что, я не расслышала, - улыбнулась Ира.
      Улыбка…прекрасная…господи, почему я не могу быть с ней?
      - Да так, задумался, мысли вслух, - я выдавил из себя улыбку.
      - Понятно, - Ира провела ладошкой по моей ноге и я задрожал от того, что она…
      Странно, правда? Я занимался сексом самыми разными способами, с кучей девушек, а вот сейчас, словно мальчишка, трепещу от одного лишь прикосновения…
      - Хочешь еще чаю? - спросила Ира.
      - Нет, спасибо, зайчик, - улыбнулся я.
      - Дима, у меня есть хороший коньяк, хочешь? - предложила она.
      - Ну, я же сам не буду…, - начал я.
      - Я бы с тобой выпила, немного, - смущенно сказала она.
      - Тогда, давай, - улыбнулся я.
      Ира достала из бара бутылку коньяка "Арарат". Хорошая вещь, но, немного жесткая.
      Мы выпили по рюмке, закусывая лимоном.
      Ира скривилась и немножко закашлялась.
      - Ух, ты, какой, - улыбнулась с трудом она.
      - Ага, - подмигнул я ей.
      - Дим, я забыла, у меня есть фотки новые, точнее, они не новые, а с лета, но пленку только вчера отпечатали, - сказала Ира, - я сейчас принесу.
      Она на минуту скрылась в другой комнате.
      Ира вернулась, неся в руках тоненький фотоальбом.
      - Садись рядом, - постучал я ладонью по кожаной поверхности дивана.
      Ира, подогнув ноги так, что коленки как раз уперлись мне в бок, устроилась рядом.
      У меня напрягся член. Господи.
      - Смотри, - сказала Ира, подвигаясь ко мне ближе.
      Совсем близко. Я чувствую, как ее правая грудь касается моей левой руки. Чувствую ее дыхание и, опять, этот пьянящий запах ее волос…
      Она показывала мне фотографии, что-то комментировала. Я обнял ее за плечи…просто, по дружески, не встретим при этом никаких сопротивлений.
      - Ира, - прошептал я.
      Она посмотрела мне в глаза. Наши лица были так близко. Всего пять сантиметров, наверное. Я чувствовал ее горячее дыхание, я тонул в глубине ее глаз.
      Ее лицо было все ближе и ближе…словно в кино…совсем рядом. Я приблизился своими губами к ее губам, и они слились в едином поцелуе.
      Сначала нерешительном, но, уже через секунду, страстном…
      Мы целовались сидя, я слегка обнимал ее…Мой язык проник в ее рот…переплелся с ее языком.
      Осторожно, нежно, я положил ее на диван и лег рядом. Моя рука скользнула по ее бедру…горячая, шелковая, нежная кожа…
      Мои губы страстно целовали ее шею.
      - Дима, Димочка, солнышко, - шептала она словно в бреду, тяжело дыша, глядя ладонью мои волосы.
      Не останавливаться. Только не останавливаться. Вперед. Только вперед. Никакого отступления…
      Я покрывал ее лицо и шею страстными поцелуями…моя ладонь скользнула Ире под футболку и принялась ласкать грудь.
      - Солнышко мое, Димочка, - шептала Ира.
      Она взяла мое лицо в свои ладошки, и принялась покрывать его страстными поцелуями.
      Я сбросил джинсы…
      Мои руки ласкали ее роскошное тело, которое было мое…мое…наконец-то!
      Я осторожно отодвинул полоску ее трусиков.
      - Димочка…нет…, начала Ира.
      Но, мой палец коснулся бусинки клитора, и моя любимая, издала стон наслаждения…
      Инстинкты…долой здравый разум.
      Я ввел немного в ее дырочку свой указательный палец, и Ира поддалась мне навстречу.
      И вот, мой раскаленные, готовый к работе член, уже касается входа в ее влагалище…
      Мои губы яростно целуют ее шею…
      Мои руки ласкают затвердевшие вишенки соском…
      - Димочка, это не правильно…
      Я вхожу в нее…
      - Димочка, нет…, - она слабо что-то шепчет.
      Я начинаю трахать ее и Ира сдается мне. Она обнимаем меня ногами, она стонет…
      - Еще…еще, - просит она.
      И я даю все, что ей нужно.
      Мы занимаемся сексом всю ночь. Я боюсь остановиться. Боюсь, что она сможет отойти от его чар, что она сможет взглянуть на то, что произошло трезвым взглядом.
      Я понимал, что то, что происходит неправильно…она не поймет, не простит…но, я гнал эту мысль прочь.
      После того, как я кончаю, я принимаюсь ласкать ее языком, руками, в ожидание, пока мой член опять придет в боевую готовность…
      Она кончила десяток…десятки раз…
      Я не боялся затрахать ее до смерти. Кажется, последние оргазмы она испытывала находясь в полу отключенном состояние…
      Я ушел с первым рассветом. Поцеловав ее в губы, и укрыв одеялом. Она спала…
      Я попросту убежал.
      И чувствовал я страх перед наступающим днем и тем, что он принесет…
      Я понимал, что произошло. Осознавал, что как раньше, уже никогда не будет…
      Я чувствовал дикий страх.
      Весь день я сидел дома, тупо втыкая в телевизор, напиваясь пивом, боясь позвонить.
      После обеда пришла sms от Иры: "Дима, я сама виновата в том, что произошло, к сожалению, теперь уже слишком поздно. Прощай." Я подождал час, собираясь с силами. Наконец, взял трубку и набрал ее номер.
      Десять длинных гудков.
      Не отвечают.
      Съем. Часть первая. (Стомп) Осенью всегда льет дождь, парни. Всегда. Он навевает тоску и вообще, становится как-то уж слишком хреново. Когда светит там всякое солнце и погода, типа, теплая, думаешь о том, что не так уж все плохо, блин. Работаешь себе целый день, толкаешь наркоту в смысле. Даже не замечаешь поддевок этого кренделя Бэкса. Иногда даже удается перепихнуться с какой-то цыпочкой, которая подсела на героин. Все не так уж и плохо. Понимаете, парни, вообще-то плохо, оно всегда плохо, и когда солнце, и когда дождь. Но, когда вот тепло, типа, солнце и все такое, то все проблемы они как бы не так ярко воспринимаются. Я, наверное, не совсем точно излагаю, да? Но, вы же понимаете о чем я? Да? Так вот, а потом тепло постепенно уходит. День становиться короче и темнеет раньше. И вместо солнца - дождь. И листва падает с деревьев, и это уж совсем херовое зрелище. Работаешь в том же режим, клиентов такое же количество. Понимаете, люди, употребляющие наркоту, не подвластны влиянию погоды, или там изменениям длины дня. Перепихи тоже случаются, но, понимаете, парни, когда сидишь себе за столиком, потягиваешь пиво, а за окном "Двух Собак" льет дождь, как-то уж совсем на душе отвратительно становиться. Не только у меня. Даже цыпочки, которые дают, они какие-то, блядь, пассивные становятся. Даже хуй, и тот, кажется, негативно реагирует на погоду. Какой-то он блин вялый становиться. У всех настроение падает, у Бэкса тоже. Его подколки воспринимаются уже особенно болезненно, да и более жестоки они. Вот такая тема.
      В этот день было все как обычно. Я проснулся в своей холодной конуре. Ломка медленно подкралась ко мне во сне, и сейчас царапала своими когтями по нервам, выворачивая всего на изнанку. Может быть, парни реально прикалываются надо мной, в смысле, справедливо? Надо будет тут прибраться. Запах, ну, я привык, но все равно, я же не собака там какая. Башка болит, тело ломит. Потом классический завтрак: несколько бутербродов с колбасой и сыром, чашка какого-то чая, и утренняя порция ширки. Вмазался и сел в кресло, закрыл глаза, через несколько минут меня накрыла волна облегчения. Я беру с собой свою дневную порцию: шприц и порция героина.
      Я роюсь в своем белье, наконец, нахожу джинсы, футболку и свитер под горло. Не знаю, я в отличие от парней совсем не обращаю внимание на всякие там лейблы и все такое. Ну, есть так есть. Шо есть, то и ношу. Натягивая спортивную куртку, надеваю кроссы, кое-как зачесываю копну непослушных волос и выхожу из квартиры.
      С неба льет как из ебаного ведра. Ветер такой, что пипец просто. Швыряет в меня воду, опавшие листья и какую-то грязь. Я натягиваю на башню капюшон куртку и быстро шагаю к автобусной остановке.
      Ловлю маршрутку и еду в "Две Собаки". Бэкс уже на месте. Всего-то десять часов утра.
      - Привет, урод, - чаще всего так он приветствует меня.
      - Привет, - говорю я, делая вид, что совсем не обиделся.
      Да я, блядь, и не обиделся. Нормально все. Все в норме, парни.
      Начинаем наш рабочий день. Он заключается в том, что мы с Бэксом сидим за столиком, пьем пиво и ждем.
      Бэкс рассказывает, как он вчера кого-то оттрахал. Заметьте, не просто там какую-то подсевшую на ширку чиксу, а элитную девочку, у которой папа юрист, а мама какая-то там, блядь, телеведущая.
      Я, молча, его слушаю и только киваю головой. Ну, а что я могу ему сказать. У меня такая роль - слушать рассказы Бэкса и молча переносить его оскорбления.
      Иногда к нам подходят клиенты. К Бэксу - пафосные чуваки. Они приезжают чаще всего на дорогих тачках, паркуются возле входа в паб, и затариваются у Бэкса коксом или же экстази. Это самый ходовой товар. Иногда, у Бэкса звонит мобильный телефон, тогда нам надо ехать в другой конец города, везти товар. Платят, как правило, на порядок больше. Но, такое случается крайне редко.
      Ко мне же подходят в своем большинстве тинэйджера всякие, или совсем опустившиеся торчки. У меня чаще всего берут травку и героин.
      В тот день наркозависимых чикс, готовых открыть мне вход в свою дырку за дозу не было. Честно говоря, трахаться мне и не хотелось особо. Я весь разбит, чуваки. Не знаю, погода это, или еще какая-то херня.
      Ближе к часам двум дня у нас типа обеденный перерыв. Бэкс берет себе полноценный обед из трех блюд и неизменный коньяк. Сидит себе, не спеша ест, листает какой-то журнал типа Maxim. Пафосный, блядь, бизнесмен. Я же перебиваюсь гамбургерами и чаем. Нет, я не жлоб какой, просто поймите, я получаю меньше чем Бэкс, да и вообще, мне хватает пары бутербродов с котлетой и чашечки чайку. И ни хера я не читаю, просто смотрю на то, как Бэкс жрет.
      А он мне говорит:
      - Блядь, урод, не смотри на меня.
      Ну, а я отвечаю:
      - Прости, типа, друг, - и отворачиваюсь в другую сторону, рассматриваю людей, которые по улице ходят туда-сюда, туда-сюда…
      Во-от.
      Потом опять сидим. Ждем клиентов. Между тремя и семью часами - мертвое время, почти никто не приходит. Клиентура потом прет после семи, но, в основном к Бэксу. Понимаете, модные чуваки едут в клубы, или к своим девочкам, всякие топ-мальчики приходят пропустить по кружечке пива, ну и все такое. Вечером город оживает, и всякие пафосные мудаки вылезают из своих нор. Моя же клиентура отоваривается с утра. Закупят все, что им необходимо и живут себе еще один денек спокойно.
      После обеда я иду в туалет. Запираюсь в кабинке и достаю свои принадлежности. Уже пора, я пожрал и ломка понемногу подступает. Дико хочется срать, а еще подташнивает. В специальную мерную ложечку сыплю героин, набираю шприцем необходимое количество воды, смешиваю. Потом нагреваю все это делом зажигалкой. Сажусь на толчок. Набираю ширку в шприц и откладываю его в сторону. У меня уже все руки, блин, исколоты, трудно найти вену. Я достаю из кармана джинсов тонкую резинку, перетягиваю руку чуть выше локтя. Разрабатываю руку: типа качаю вверх-вниз, пока не проступают очертания вен. Беру шприц и ввожу в себя дозу. Все как всегда. Спускаю штаны и просто сижу на толчке с закрытыми глазами, чувствуя, как облегчение накрывает меня. Ломко уходит, и это, типа, хорошо. Теперь, продержусь до вечера. Потом просто сру, кидаю использованный шприц и пакетик из-под героина в толчок, спускаю воду и выхожу.
      А потом я просто сижу. Бэкс куда-то свалил. И я один и меня, парни накрывает одиночество. Его чувство, такое, блядь, приятное и, в то же время, так колет сердце.
      Я думаю о себе и, вообще обо всем. Вот я живу значит, ширяюсь, пью пиво, меня унижают мудаки типа Бэкса и Факера. Обычная жизнь, все так живут. Блядские средства массовой информации, ну, ТиВи, МТВ, всякая хуйня типа тех же журналов, что Бэкс читает, внушают нам, вдалбливают в мозги, что типа в мире все такие бля крутые, все такие красивые, трахаются по двадцать шесть раз в неделю и покупают себе одеколоны разные за сто баксов. Хуйня все это, парни! Подавляющие большинство парней - это вот такие уроды и неудачники как я. И чиксы, в основном, или слишком худый, или же жирные свиньи. А то, что нам внушают с газетных страниц и экрана телевизора - полная чушь. Все эти топ-мальчики и топ-девочки, лишь продукт рекламы. Их вообще правительство придумало, чтобы вдалбливать в головы таких парней как я, что мы уроды и неудачники. Осознав это, мы теряем способности к чему-либо и становимся полностью контролируемыми. Ну, вы понимаете, о чем я тут говорю, да?
      Я живу сам, один, в своей холодной вонючей конуре. У меня никого нет. Даже девушки нет. Прикинь? И не было девушки. Девушкам не нужны такие торчки тупые как я, у которых на лбу написано "не способен к прогрессу, регрессирующая инфузория". Девочки выбирают умников типа Бэкса, которые смело шагают по чужим трупам и вообще…
      Нет, вы наверное не понимаете. Я не имею в виду секс, ведь это лишь обычная физика, это обычный трах, фач или как вам хочется. Секс, это ведь та же мастурбация, различие лишь в том, куда ты суешь свой член, в пизду или в кулак (а так же банан, бутылку и разное другое, фантазия ведь богатая). У меня регулярные перепихоны. Пугающе регулярные. Это уже вошло в привычку, как послеобеденно опорожнение желудка, ширка на завтрак, обед и ужин. Эта регулярность окончательно убила в сексе для меня хоть какую-то заманчивость. Это, блядь, как регулярная бездумная мастурбация у прыщавых подростков.
      Понимаете, парни, я хочу, чтобы кто-то был рядом. Чтобы были настоящие друзья, которые помогут в ближайшую минуту. Помогут, это просто вот так сядут и выслушают все, что накопилось у тебя на душе, а не будут прикалываться, как этот урод Бэкс. Я хочу, чтобы у меня была настоящая девушка. Хотя бы на некоторое время. Которая бы сказала: "да, Стомп, ты торчок, да ты упал уже окончательно, но я тебя люблю и готова пройти с тобой весь путь до конца." Христос терпел, страдал за нас уродов блядских, почему же мы, обычные смертные, не следуем его примеру? Почему в мире осталось так мало доброты, сострадания, настоящих чувств? Почему всему на смену пришла ширка, кокс, трах и телевидение?
      Я вот обо всем этом думаю, и чувствую, что мне уже совсем херово. Проблема в том, что у всех моих знакомых уже сложился стереотип, что я типа урод, мудак и нарк. Все знакомые девчонки в лучшем случае смеются надо мной, а то и просто на хуй посылают. Перепихон вот только с Алиной возможен. И то, когда она пьяная или под наркотой. Чем я и пользовался несколько раз, но даже она, в последнее время шугается от меня, словно от чумы. У меня маленький словарный запас и внешность типичного торчка, так что подойти к девушке на улице и попытаться познакомится с ней, чтобы при этом она не стала звать на помощь милицию, для меня очень и очень проблемно. Ну, вы понимаете, да?
      Я разговаривал со Стэном, о мне рассказывал о своих приколах по интернету. Ну, что типа ты создаешь себе ту оболочку, какаю захочешь.
      Я послушал, послушал, да взял себе это на заметку. Ну, стал иногда посещать интернет-клубы, сидел в разных чатах, общался там с разными людьми, девочками. Вроде так нормально общался. Но, вы понимаете, это все вертуалка. Ты общаешься, а потом все заканчивается тем, что ты идешь в туалет и вмазываешься. И все.
      А потом, я нашел спесиализированный чаты, где, типа, можно разместить свою анкету и познакомиться с девушкой, которой как и тебе так же одиноко. Там сидят такие же люди как и ты. Им всего лишь необходима любовь, и немного секса.
      Бабулька. (Бэкс) - Молодые люди, извините, пожалуйста, - справа от меня послышался голос какой-то старушенции.
      Мы с Стомпом только что доставили пять грамм кокса одному знакомому мудаку по кличке Суп. Продажа вместе с доставкой, так сказать. Получили свои бабки и по быстрому свалили из его ссаной квартиры. Мы отошли на несколько сотен метров от его дома, и сейчас я отсчитывал Стомпу его долю в две сотни зеленых.
      - Какого хера, Бэкс, мы занимаемся доставкой? - стонал мудак, - меня и так всего колбасит уже…мне срочно надо вмазаться, друг.
      - Заткнись, - ответил я и отдал уроду его лэвэ.
      - Несолидно как-то, Бэкс, мы, блядь, драгг-диллеры, а не какие-то мальчики на побегушках, - ныл Стомп, засовывая бабки в карман своей забыченной куртки.
      Я с презрением посмотрел на него. Урод тратил все деньги на наркоту, а ему не мешало бы приодеться, купить нормальный парфюм, посетить, блядь, парикмахера. Мне даже как-то неловко было стоять рядом с этим чмо.
      - Мы бы лучше стояли в "Двух собаках", - не унимается Стомп, и я еле сдерживаю себе, чтобы не дать ему по щщам.
      - Ты, блядь, ничего не смыслишь в бизнесе, урод, - я делаю огромные усилия, чтобы не сорваться, - этот крендель Суп, очень, блядь, перспективный клиент, мы получили за одну ходку по несколько сотен зеленых, ты, урод, в это время в ипаных "собаках" вряд ли заработал себя и на бокал вонючего пива, - негодую я.
      - Нах вдвоем, брат, нах вдвоем? - стонет Стомп, уроду действительно плохо и если он не вмажется в скором времени, то будет совсем хреново, парни.
      - Таковы правила, - я пристально смотрю ему в глаза, - таковы правила, урод.
      - Ох, брат, ох, брат, - шепчет Стомп.
      Нах я с ним тусуюсь, спросите вы? Стомп приводит клиентов, много клиентов, таких же жалких уродов, как и он сам. Но эти уроды готовы отдать последнюю копейку за дозу.
      На мне - шерстяной костюм Ralph Lauren, кожаные Carnaby, голубая рубашка Gucci, галстук в спокойных тонах Paul Smith и серое в легкую клетку шерстяное пальто Tommy Hilfiger. От меня приятно пахнет парфюмом Paul Smith. Я раз в неделю посещаю парикмахера.
      Теперь же посмотрим на Стомпа: старые, порванные внизу джинсы Wrangler, китайские кеды, индийский (да-да!) реглан и турецкий пуховик. Пахнет от урода хреново. Волосы на голове жирные и спутанные.
      - Стомп, блядь, ты бы хоть приоделся, - не выдерживаю я, и говорю это, даже не пытаясь скрыть презрение.
      - Бэкс, друг, ты же знаешь, у меня нет денег, и вообще, мне так плохо, брат, - хнычет мудила.
      - Бля, Стомп, урод ты, ты получаешь столько же лэвэ сколько и я, может немного меньше, но все равно, бля, достаточно, чтобы выглядеть как нормальный стос, а не как ебаное чмо, - уже негодую я.
      - Друг, ты же знаешь, мне нужны бабки…у меня ломка, друг, мне херово, честно, друг, - мудак уже чуть не плачет, но мне его совсем не жалко, наоборот, мое презрение к нему все растет.
      - Стомп, блядь, я тоже употребляю кокс, экстази и курю травку, как паровоз, и что, блядь, что, мудила ты? Всегда надо оставацца стосом, бля, я на уродом! - я со злостью смотрю на урода.
      - Ты не ширяешься, друг, это совсем другое, - слабо выдыхает он.
      - Ты, бля, хоть когда трахался в последний раз? - спрашиваю я с презрением.
      - На прошлой неделе, - дебильная улыбка появляется на его лице.
      - С кем? - я искренне удивлен.
      - Да есть одна цыпочка, - отвечает придурок с довольной рожей.
      - Наверное, ебанутая какая-то, раз дает трахать себя такому уроду как ты, - отвечаю я.
      - Ты не прав, Бэкс, не прав, очень хорошая девочка, могу и тебе организовать, - скалиться в свои тридцать два Стомп.
      - Да боже упаси, - меня аж передергивает от мысли, что мой член будет в пизде, где до этого побывал хер Стомпа и ему подобных чупов.
      - Зря, брат, - отвечает Стомп обиженно.
      Возможно, продолжайся разговор в том же духе еще несколько минут, и я бы дал пиздюлей этому мудаку прямо тут, при людях, но как раз в тот момент, когда я уже готов был сорваться, нас окликнула стоящая возле лавки с двумя сумками бабка.
      - Молодые люди, извините, пожалуйста, - говорит она нам.
      Мы тормозим. Я, типа, уважаю старость и все такие дела. У меня тоже была бабулька, такая нормальная, вареньем меня угощала и вообще любила. Она померла год назад. Я уважаю старость, парни. Я не из тех мудаков, которые не уступят старухе или какому кренделю старому место в метро. Нет, парни, это не про меня.
      - Да? - спрашиваю я.
      Я старался, чтобы мой голос звучал вежливым, но из-за этого мудака Стомпа, которые меня накрутил, вопрос вышел несколько натянутым.
      - Вы бы не помогли мне донести пакеты, - просит бабка и показывает на стоящие рядом сумки.
      - Без проблем, бабушка, - отвечаю я и подхватываю сумку.
      Тяжелая, килограмм десять.
      - Бери, бля, - тихо говорю я Стомпу, и тот нехотя поднимает вторую сумку.
      Мы поднимаем сумки бабульки и хуячим вниз по улице.
      - Ой, сыночки, ой, спасибо, милые мои, - начинает благодарить нас старая.
      - Да ну, что вы, бабушка, всегда рады помочь, - галантно улыбаюсь я.
      - Я вот, сыночки, получила продовольственный набор в ЖЭКе, - объясняет бабулька, показывая на сумки.
      - Неплохой набор, тяжелый такой, - улыбаюсь я.
      Мудила Стомп молча тянет сумку. Ему очень плохо, ломка. Урод.
      - Раньше нам по домам носили, - объясняет бабулька.
      - Да уже, демократы чертовы, - киваю я.
      - Не то, что раньше, - кивает грустная бабулька.
      - Бабушка, а вам далеко нести? - спрашиваю я.
      - Ой, сыночки, сколько сможете, мне далеко, - она называет улицу…мда, далеко.
      - Нам просто поворачивать на Горького, - извиняюсь я.
      - Ой, хорошо, сыночки, хорошо, я потом еще молодых людей попрошу, - радуется бабулька.
      - Нет проблем, - отвечаю я.
      - Сейчас редко встретить таких культурных молодых людей, как вы, - говорит бабушка, - все наркоманы какие-то или нацисты, лысые такие.
      - Скины, - подсказываю я, чувствуя груз пакета с экстази в кармане пальто.
      - Да-да, скины, для кого мы воевали? - грустит бабулька.
      Я с улыбкой вспоминаю Факера с его нацистскими наколками.
      - А вы сами живете? - перевожу я разговор в более спокойной русло.
      - Да, сынок, муж мой помер два года как, а доченька моя, сейчас в Ленинграде, преподает, - отвечает бабулька.
      - И что, никто не приходит помогать? - спрашиваю я.
      - Приходит раз в неделю девочка из социальной службы, милая такая, такая же молодец, как и вы, сыночки, - отвечает бабулька.
      Мы идем некоторое время молча.
      - Раньше вот по другому было, - говорит старая, - когда мы жили во время войны в Казахстане, так дети лет по семь-девять сидели возле подъезда и ждали, как подойдет старый человек с сумками, они тут же их подхватывали и помогали донести…без денег, просто так.
      - Ага, киваю я.
      Мы подходим к улице Горького.
      - Бабушка, нам поворачивать тут, - говорю я.
      - Ой, спасибо сыночки, ставьте тут, я передохну, может еще кто-то поможет, - говорит бабулька.
      - Хорошо, до свидания, - говорю я.
      Стомп что-то бормочет.
      - Спасибо вам, сыночки.
      Мы уходим.
      - Ипаная старуха, - шипит мудак Стомп.
      Я со всего размаха бью ему в нос.
      - Бля, ты чего? - испуганный урод хватается за кровоточащий нос.
      - Не говори, блядь, так про старых, - отвечаю я и иду вниз по Горького.
      "Бля, бля", - слышу сзади сопение вонючего урода.
      "…свет во мне гаснет…" (Ира)
      Как он мог?
      Не знаю. И что теперь?
      Да ничего! Ничего! Даже если тот, кого считаешь единственным, надежным и искренним другом приходит только затем, чтобы в тебя кончить, то что? Ни хрена! Если мать считает меня дурой из-за того, что еще не вышла замуж, не нашла себе какого-нибудь дико, серьезного мужика в очках и с галстуком, что я человеческий мусор.
      Что для нее любовь? Наверное, это машина, дача и счет в банке одновременно. Как бы она радовалась, если бы мы, да с детишками, да к ней! Зачем это мне? Кого смогу вырастить я, не желающая еще жить для других? Я ненавижу, когда она тычет меня рылом во все это дерьмо. Она просто не может понять, что я хочу просто нормально пожить, не взваливая на себя всей бытовухи. Почему она считает, что это моя самая святая обязанность?
      А Диме было мало всех тех шлюх, с которыми он тусуется? Значит, и ему я со своей дружюбой не сдалась, раз наплевал на тот барьер, который мы с ним договорились не переступать. А кто меня вообще уважает в таком случае? Ни одной подруги, ни парня, ни хрена.
      Но, почему я ругаю его? Разве не я позволила ему? Разве я не хотела его в тот вечер? Кто вел себя вчера так, чтобы дать понять, что я готова? Зачем мне это было нужно? И было ли?
      Мне было хорошо с ним той ночью, но, я променяла нашу дружбу, на десяток первоклассных оргазмов, кто я, после этого?