Все смотрят на меня, сверкая хищными глазками, и я понимаю, что каждый из них хочет сделать меня такой же, как они сами, подчинить своей личной реальности. И я понимаю, что не могу сопротивляться целому миру, кто-то меня сломает, но кто сделает это первый? Мне безумно страшно, но тут я чувствую, как кто-то берет меня за руку, я смотрю, кто это, и вижу знакомую, слегка надменную улыбку Лэдди, исполненную твердости и внутренней силы. Ему все эти люди не смогут сделать ничего, потому что Лэдди это всегда Лэдди. И все время, что мы были вместе, я не раз убеждалась, что он обладает странной мистической властью над любой ситуацией, и люди делают то, что ему нужно. С ним я никогда ничего не боялась. Разлад начался с той вечеринки, когда я от тоски и ревности дала Факеру в ванной. Возможно, мне показалось, что Лэдди не всевластен. Потом он подсел на наркоту, опустился, и я решила попросту забыть кто это такой. Но Лэдди напомнил. И сейчас спит у меня в ногах.
      Вошедший в комнату Валера чуть ли не кинулся выкидывать Лэдди в окно, но я его остановила - пусть спит. Тогда Валера сказал, что уйдет сам. Чертов кретин! Ну, почему он не Лэдди? Почему он не понимает, что самая идиотская ситуация скорее украшает жизнь, чем разрушает? С другой стороны мне хотелось отомстить Лэдди за то, что мы больше не вместе. Должно быть, я злобная сучка! Я затащила Валеру в кровать и заставила его заниматься со мной сексом. Как ему бедному было неприятно! Поминутно казалось, что его член вот-вот упадет и свернется в маленький мягкий хобот. Да искусственными стонами я скрывала смех, который душил меня сильнее все сильнее. Пришлось положить ему руки на задницу и двигать ее, вгоняя его член в себя, Валеру это очень возбуждает. А как он смешно трясется, когда кончает! Изобразив оргазм, не знаю уж, насколько достоверно, я уткнулась лицом в подушку и принялась ржать. Где мой Лэдди, способный сделать из облома комедию в четырех актах?! Ха-ха! От Валеры четырех актов не дождешься. Один худо-бедно, да и тот приходится делить на четыре действия. Ха-ха! Действие первое - попытка войти! Боже мой! Ха-ха! Как он в первый раз расстегивал на мне лифчик! Какое ощущение, что Джеймс Бонд вскрывает секретный сейф пакистанского диктатора! И ведь не вскрыл! Ха-ха! Похоже, про существование секса он узнал из мужских журналов для разных там бизнесменов, точнее про то, что женщина должна, оказывается, получать удовольствие…
      Впрочем, у него не такой плохой характер, раз он терпит мое ужасное обращение. Я веду себя как сука. Он старается мне угодить, но ведь дело не в этом! Я потому сука, что не чувствую себя женщиной, а его тем мужчиной, в котором женщина могла бы раствориться без остатка. В духовном отношении, разумеется.
      Я сижу и пью кофе и тут Лэдди просыпается.
      - С Новым Годом, - говорю.
      - Тебя тоже, - похоже, он еще ничего не соображает.
      Пожалуй, я дам Лэдди один шанс. Нет, не то, что буду с ним встречаться тайком, или там еще что-то…это не про секс. Я даю ему пятнадцать минут, чтобы показать, что он тот самый Лэдди. Лэдди, прежний Лэдди, за это время заставил бы Валеру отсосать у памятника Дзержинскому.
      В эту минуту в комнату заявилась моя пассия.
      - Так, молодой человек…, - гундосит Валера.
      - Марина, по доброте душевной, предложила мне посидеть у вас пару часиков, и я с радостью принял это предложение. Видите ли, я со страшного бодунища и безумно хочу жрать. И то и другое располагает меня остаться, - спокойно отвечает Лэдди, вызываю у меня легкую улыбку.
      - Вот как…- Валера достал из кармана шикарного халата пачку "Данхила" и закурил, - не желаете?
      - Не курю, - покачал головой Лэдди.
      Решил выебнуться своим "Данхиллом". Надо сказать, Лэдди действительно не курил. И, что странно, я всегда презирала некурящих парней. Обычно это пафосные хлюпики или повернутые на здоровом образе жизни кретины, но Лэдди…Мой Лэдди…
      - Понимаю, вредно для здоровья, - типа прикололся Валера.
      - Дело не только в этом. Вы ведь бизнесмен? - спокойно парировал атаку Лэдди.
      - В некотором роде…, - удивленно ответил Валера.
      - Судите сами. Легкие человека это уникальная машина, позволяющая вашим русским коллегам, при помощи английского слова "Данхилл", перерабатывать дешевый казахский табак в американские доллары. Не глупо ли платить на эту волшебную машину налог? - Валера открыл, было, рот, но Лэдди не закончил, - какие у вас планы по переобустройству?
      - Стены надо сделать, - самодовольный ублюдок ухмыльнулся, - убрать всякие художества.
      Он имел в виду жирафа, которого мы с Лэдди нарисовали на стене масляной краской. Мне было безумно жаль этого жирафа, а вот Валера, похоже, его просто ненавидел. Лэдди понял это по моим глазам.
      - Не советую. У этого жирафа странная история. Он отмечает то место, где в стену замурован труп беременной женщины. Стоит начать соскабливать краску, и он вывалится на пол, - лицо Валеры изменилось, - вам разве Марина не рассказывала?
      Мы снова держались за руки, как в том старом сне. Я сделала серьезное лицо.
      - Валера, я не хотела тебя пугать, - объяснила я.
      - Это правда? А что если…- он не мог подобрать слов, бедняга.
      - Можно сейчас ее оттуда вытащить и выкинуть в мусоропровод, а потом ремонтируйте, как хотите, - Лэдди немного перестарался, надо было ему помочь.
      - Это вообще очень странная квартира, - я сохраняла, как могла серьезное лицо, - говорят, тут еще спрятана партия кокаина, прежние владельцы скоро выйдут из тюрьмы и вернуться ее забрать.
      - Так, мне надо позвонить, - похоже, мы сумели его напугать.
      Валера ушел на кухню, там тоже был телефон.
      - Ты с ним встречаешься? - теперь на Лэдди было жалко смотреть, следы длительного запоя и депрессии проступили через маску актера.
      - А ты угадай.
      - Замуж выходишь? Тут такая техника дорогая, кухню я уже видел. Я понимаю, ты должна жить хорошо, но… Марина…я, правда, люблю тебя больше жизни. Хотя… - он усмехнулся, - даже холодное пиво я люблю больше моей сраной жизни. Но мы вместе могли бы…быть счастливы, ты помнишь…
      - Не надо. Воспоминания это удел тех, чья жизнь закончилась. Мы еще им покажем, - слишком опрометчивое обещание, но я не могла сдержаться, - я не люблю Валеру, но он богат, очень богат, и хочет меня в жены. Но, знаешь, не думаю, что его модель жизни, да и он сам так уж мне подходит.
      На последних словах Валера вернулся в комнату, я боковым зрением поймала его удивленное лицо. Постаралась не вздрогнуть и не изменить выражения. -…тогда я взяла оранжевый джемпер, этот цвет больше идет к зеленому, классическое сочетание. А ты помнишь мои старые кеды? Вместе все смотрится очень стильно.
      Удивленная гримаса сползла с лица Валеры, он решил, что ослышался. Лэдди глядел на меня с уважением.
      - Марина, мне по делам надо ехать…- ему не хотелось, что бы оставались с Лэдди вдвоем, но я уже все решила.
      - Мы посидим немного, удачно съездить.
      Валера переоделся и ушел, а мы не знали, как поступить: сразу трахаться или еще поболтать. Точнее, просто сидели и смотрели друг на друга.
      - Будем заниматься любовью, и рассказывать новости одновременно, - Лэдди начал снимать с себя одежду.
      - От моих новостей у тебя пропадет эрекция, я хочу громко, во все горло стонать от счастья! Я люблю тебя!
      - Не разбуди беременную женщину в стене, - Лэдди уже залез под одеяло и принялся целовать мое тело.
      - А ты не сорвись на запрятанный здесь кокаин, - это было последнее, что я сказала.
      Дальше мы занимались любовью с остервенением, вполне понятным после такой долгой разлуки. Именно любовью, поскольку только в сексе мы перестаем быть общественными животными и снова становимся людьми.
      "Туда, где далеко…" (Лиля) Комната площадью около 16 метров. Разложенный диван. Простыня, две подушки, плед. Все не первой свежести. Стол, на нeм две литровые бутылки водки "Абсолют". Маслины в банке, нарезанные кусочки лимона, какая-то колбаса и сыр на тарелке. Прозрачный целлофановый пакетик с Е, кокс в маленьких пластиковых ампулках. Две горящие свечи. Пара тарелок. Две кружки, 2 рюмки. 5 роз в литровой банке. Рядом TV, по которому крутят очередной клип какой-то смазливенькой чиксы, а-ля Бритая или там Spice Gerlы какой. У нас праздник.
      Мы вместе уже два года. Два года назад этот урод снял меня, словно дешевую блядь какую в ночном клубе, под звуки рейва. Мы трахались в туалете, обожравшись экстази.
      Я ведь тогда только кругляшки кушала, ну и травку попыхивала. Это он уже на игле почти 5 лет. Он вроде начал вмазываться лет в 16-17. Помню, рассказывал, как деньги у родаков пиздил. А потом бежал за дозой. Тот день как сейчас помню, я была под экстази…два, три? Какая на хуй разница? Мое тело всe на пружинках было, всe извивалось под звуками драмма. Он подкатывает и говорит:
      - Какая милая кошечка, не хочешь повеселиться?
      - Моя кошечка в трусиках, ты еe не видел и не увидишь, ха-ха-ха, - ответила я, оценив, его по достоинству. Есть контакт.
      - Ух, ты какая, что не хочешь больше моих круглых друзей? - подмигнул мне Кэп.
      - А у тебя есть? Давай, - я хотела…хотела всего.
      - Не все сразу, - улыбается Кэп.
      Я чувствую, что потекла. Хочу экстази…хочу почувствовать его член в себе. Чувство всеобщего наполнения и кайфа…
      - Хочу, - шепчу я, жадно облизывая губы.
      - На, держи, - он протягивает мне зеленую таблетку экстази.
      - Хороший мальчик, - улыбаюсь я.
      Целую его в губы, беру Е и отправляю в рот. Энергии всe больше, сердце задает бешеный ритм. Дансинг-дансинг. Ещe сильнее прикалываюсь по движениям. Ещe быстрее. Ещe-ещe. Голова идeт кругом, цветные круги перед глазами. Все такие хорошие. Я его люблю. Я всех люблю.
      Мы пошли в туалет. Заперлись в свободной кабинке.
      - Не возьмешь в рот? - спросил Кэп.
      Я взяла, с удовольствие. Сосала его леденец и чувствовала, что сейчас кончу.
      - Хорошая девочка, хорошая, - ухмылялся Кэп.
      Потом он резко вдавил свой член мне в горло и кончил. Я откашлялась. Он не дал мне времени на передышку… Поставил меня раком. Я уперлась локтями в унитаз, он приподнял мою юбку, сдвинул в сторону трусики и вошел.
      Я закричала от восторга и принялась подмахивать ему задницей.
      - Еще, еще, - выла я, как последняя сучка, а Кэп трахал меня. Размеренно, с достоинством.
      - Ты заслужила, - сказал Кэп, когда мы вышли из кабинки и приводили себя в порядок перед зеркалом.
      Он достал из кармана пакетик кокса, оторвал кусок туалетной бумаги, быстро протер столик и соорудил две дорожки.
      - Держи, - он протянул мне скрученную из банкноты трубочку.
      Я никогда до этого кокс не употребляла. Но, отказаться не смогла. Убрала обе дорожки.
      - Молодец, малышка, - улыбнулся Кэп.
      Мы снова танцевали. Чувства были обострены. Я чувствовала, как его сильные руки гуляют по моей попке. Я снова потекла.
      - Пожалуйста, - простонала я ему на ухо.
      Прямо во время танца, Кэп проник рукой мне под юбку и запустил указательный и средний палецы в меня.
      Он трахал меня…так сладко…я кончила…оргазм…музыка…приход…
      Потом я отключилась, вернее ничего больше не помню. Проснулась у него в кровати. Он принeс мне кофе в постель. Два бутерброда, не помню с чем. Но я всe съела, самая вкусная еда за всю мою жизнь.
      Мы убрали еще кокса.
      Потом, он сбросил посуду на пол и трахал меня… Долго и сильно…
      Чeрт, при том, что он мудак редкий, у него есть романтические нотки в сгоревшей на героине душе. Да, вот в этом теле, которое сейчас звонит в домофон.
      - Кто?
      - Лапуля, - отвечает Кэп.
      Нажимаю кнопку, дверь внизу открывается он заходит. Идeт к лифту, встает в кабинку и нажимает на кнопку с цифрой 14. Едет, едeт. Звонок в дверь, вот он, моe сокровище.
      - Привет дорогая, - нежно чмокает меня в губы.
      Хочет, чтобы все вышло быстро и нежно! Ха! Хуй тебе!
      Но я перехватываю и мы сосeмся минуты 2. Его язык такой напористый, вот-вот провалится ко мне в пищевод.
      - Я тебя тоже люблю, дорогой, - шепчу я и засовываю руку ему в брюки.
      - Ох, Лиль, - стонет Кэп, - брюки испортишь.
      Аргумент весомый, я вынимаю ручку-шалунишку и весело смеюсь.
      - Как ты тут? - спрашивает Кэп, снимая свою "аляску".
      - Да что со мной может случиться, за те 15 минут которые ты ходил в магазин? - отвечаю я, прижимаясь к нему опять…
      Хочу его.
      - Ну, мало ли, я же за тебя волнуюсь и всe такое. Ты же единственная моя кисуля, - отвечает Кэп, поворачиваясь ко мне, привлекая меня к себе.
      Вот жук. Ах, его рука у меня под юбкой…трусики-то я дома не ношу…приятная для нас обоих привычка…ладонь пробежала по бусинке клитора, по половым губам и палец вошeл внутрь. Ах, мой сладкий.
      - Ну, что? Чего купил то? - я с трудом отталкиваю его от себя.
      - Сок, сигареты, пачку "Беломора", - отвечает Кэп и целует меня в волосы.
      - А. Молодец. У нас ведь праздник сегодня, да? Мой милый, - обнимаю я его.
      - Конечно лапуся, - чмокая меня в губы, говорит Кэп.
      Мы идем в комнату.
      - Ого, как все романтично, - смеется Кэп и крутит в руках пакетик с Е.
      - Давай поедим, - говорю я.
      - Пицца вроде была, - отвечает Кэп, открывает пачку сока и жадно присасывается к ней.
      - Угу, сейчас разогрею и принесу, - киваю я.
      Бля, это чертова пицца уже три дня стоит в холодильнике, пропала, наверное. Ха, нет. В печь еe, микроволновую. Пару минут и вот, вот она родная. По паре кусков нам хватит.
      Уплетаем пиццу, запивая соком. Потом выпиваем по стопке, я закусила лимоном с маслиной. Он же просто выпил слегка поморщившись.
      Еще пьем по несколько рюмок водки.
      Он берет пакетик и выталкивает пальцем оттуда две круглых "феррари". Я беру одну и отправляю в рот. Специально раскусываю и сглатываю. Через пару минут энергия наполняет моe тело. Кэп ставит транс. И мы вдвоeм втыкаем под мызуку. Лаская друг друга, целуя.
      Мы начинаем мастурбировать друг другу. Нам нравится это.
      Кэп делает несколько дорог. Мы их убираем.
      Бля, у меня внутри все тормозит, и вообще…все, блядь, каким-то серым кажется…музыка угрожающей, вызывающей страх…
      Так проходит около часа. Во рту сушняк. Иду в ванную и охлаждаю лицо водой, немного помогает.
      Прихожу в комнату, а этот кекс сидит в углу и втыкает, при этом раскумарив джойнт. Поднимая глаза, тупо улыбнувшись, протягивает его мне. Я. Отказываюсь, он забивает его и продолжает втыкать, неестественно откинув голову и закатив глаза. Через 15 минут его немного отпускает. Он начинает приставать ко мне, но я его посылаю.
      - Давай, дай мне. Давай сука, - шипит Кэп.
      - Отстань придурь, тебе и так круто, - кокс делает свое дело, из милой девочки я превращаюсь в злобную сучку…иногда так бывает.
      - Ты чего сука, давай сука раздевайся, - он пытается порвать на мне майку, но я отталкиваю его, - совсем мразь охуела? Я хочу тебя выебать в жопу.
      - Отстань, Кэп. Потом, тебя и так очень сильно плющит.
      - Ладно, хуй с тобой, - говорит Кэп и достает из бара шприц и пакет героина.
      - Ты чего это задумал? - охуеваю я.
      - Где эта хренова зажигалка? - Кэп роется у себя в карманах.
      - Ты чего, вмазаться собрался? - спрашиваю я.
      - Ага, - кивает Кэп.
      Он набирает шприцом немного воды, прямо из бутылки, высыпает на ложку дозу героина, медленно добавляет туда воду. Подносит зажигалку. Рука его тверда и не дрожит.
      - Кэп, ты обещал, - говорю я.
      - Ничего, я, бля, не обещал, - бросает через плечо он.
      - Хотя бы сегодня, - чуть не плачу я…мне обидно…я опять хорошая девочка, - трахни меня, Кэп, - прошу я.
      - Ага, щас, только вмажусь, - отвечает он, прячет зажигалку и набирает шприцом ширку.
      Странно как он может себя контролировать, я сидеть на месте не могу, а он эту тонкую работу так лихо проделывает. Короче он ширяется, и садиться в угол. Я вижу, что кайф он получает ахуенный, его прям всего дергает. Представляю как его торкнуло.
      Кэп падает в кресло. Сгибается…
      - Бля-я, - стонет он.
      Хорошо, наверное.
      Проходят минуты.
      Бля, чего-то он долго сидит в такой позе. Голова к коленкам, как будто на самолете падает. Черт.
      - Ей, Кэп, - говорю я.
      Ноль эмоций. Бля.
      Я толкаю Кэпа и тот падает на пол.
      Бля, ему что, пиздец? Черт, сука!
      Он чего, умер?!
      За что, на хуй ты так закинулся!
      Милый, дорогой, что с тобой, котeнок, очнись. Пожалуйста, детка, проснись. Скажи, что ты шутишь. Нет, нет. Я ведь тебя люблю, детей хочу от тебя. Малыш, только не надо говорит, что тебе хорошо на небесах. Нееееет. Слезу текут по моим щекам, размывают косметику, подаренную им сегодня.
      Меня совсем клинит…
      Чeрт бля, я хочу к нему, к своему малышу. Так, что у меня есть.
      - Малыш, я скоро буду с тобой! С тобой, бля! 3 колеса Е, пару дорог спида, почти полная бутылка водки. Да, ещe аптечка есть, там у него всегда что-то было.
      Где эта аптечка, где эта ебучая аптечка? А вот, вот она. Так, что тут: фенозипам, помню в 15 лет эту дрянь глотала, циклодол, тоже когда-то закидывалась, опа, валиум, так-так, это что такое? Что за упаковка такая? Может, эта супер-синтетика, ему одноклассник подогнал, он же у него на химфаке учиться, говорил, что приход обалденный, но после 5-7 применений твой мозг превращается в кашу. Да, сойдeт заодно и проверю.
      - Кэп, Кэп, я скоро! Я скоро! - кричу я.
      Так, ну что, пару дорог я выложила. Скрутила трубу, та-а-ак, вдо-о-о-ох. Одна пошла, Вдо-о-о-ох, вторая тоже во мне. Теперь водку наливаем в кружку, полную. Так, готова. Половину надо выпить. Фу, противно бля, ща сблевану, нет, буду терпеть, я же хочу к тебе, любимый. Хочу на небеса. Так, высыпаю в горсть три Е, пять фенозипама, 4 циклодола. Вот они, родные на ладони. В рот и запиваем водкой. Да, есть. Теперь ещe два колеса, черт, мозг не слушается, лечу-лечу, хорошо. Ангелы. Ля, вот они. Водки налить надо, рука трясeтся, кружка - налила. Так, глотаю, запиваю эту супер-синтетику. Ща покатаюсь на супер-горках. Меня ничто не держит. Ангелы, облака, время вокруг бесконечно. Кэп, это ты, это ты чертов ублюдок? Да, прощайте все, я прощаю вам всe, что вы для меня сделалаи, и вы простите ме…ня да, ещe немного и душа вознесeтся к богу. Что это за табличка такая, "вход платный"? А, да, бери мою душу, мое тело, бери что хочешь. Я хочу быть с тобой! Я вхожу к тебе, любимый. Туда, где далеко…
      Выхода нет. (Факер) После двадцати жизнь заканчивается. Начинается существование. Вплоть до самой смерти. Психологи называют это "переходным возростом", "депрессией среднего возраста" и так далее. Нам рассказывают, что, типа, жизненные ритмы меняются, организму необходимо привыкание, переоценка ценностей и взглядов, и все в том же духе. Чушь все это собачья! Себя не обманешь, все действительно заканчивается, чувак. Обретая аморфную свободу, ты теряешь себя, растворяясь в обществе, сливаясь с фоном собственного города. У тебя есть определенный временной отрезок, который измеряется годами, возможно, если повезет, их десятками. Ты наполняешь отведенное тебе время тем, на что ты способен. Ты пьешь, принимаешь наркотики и трахаешь девушек. Те же, кому повезло меньше, бесцельно дрочат дни напролет перед мелькающей на экране монитора порнографией. Хотя, какая на хуй разница? Неважно, сколько пинт пива ты успеешь влить в себя, и сколько дырок насадишь на свой член. Финал все равно один. Ты зависим. От системы и от времени. С каждой секундой ты теряешь все больше и больше. Вернуть что-либо - невозможно. Напивайся, трахайся и забивай свои мозги наркотой. Останавливай мгновение, одним словом. Меньше думай и живи всегда, пока еще есть силы. И помни, что ты не вечен.
      Не позволяй чувствам одолеть тобой, ибо тогда, ты с полной уверенностью сможешь сказать: "мне пиздец, чуваки".
      Лучше поддавайся эмоциям. Они возбуждают, это значит, что ты еще жив. Что, согласись, не так уж и плохо.
      Не пускай в свое сердце любовь, ибо, открыв ей дверь, ты тем самым отрезаешь все пути к отступлению.
      Вечной любви не бывает, бывает максимально долгая жизнь. Проживи ее счастливо, не страдая, а значит, и не любя.
      Я отбросил в сторону пустую пивную бутылку и она глухо ударилась о стену. Не разбилась. И на том спасибо, не надо будет в очередной раз идти за половой щеткой.
      Весна, мать ее. За окном весна. Время любить. Хотя бы влюбляться. Счастье, наверное, должно наполнять мою душу, пьянить сердце. Но почему, блядь, я не чувствую всего этого?
      Почему, просыпаясь утром, я вместо ярких солнечных лучей вижу налипшие комки мокрого снега?
      Почему, вместо того, чтобы любить, я ненавижу? Всех. Не делая исключения даже для себя.
      Почему, вместо захватывающего чувства влюбленности, у меня лишь спазматическое, вызывающее рвотный рефлекс, алкогольно-наркотическое похмелье.
      Я поежился, плотнее втянув голову в засаленную олимпийку. Сыро, черт побери.
      Последние два месяца я практически не выхожу из квартиры, изредка отвечаю на телефонные звонки, пью пиво, или что покрепче, нюхаю кокс. По грамму в день. Носовая перегородка уже отсутствует. Частые, внезапные кровотечения вошли в привычку. Каждую неделю я покупаю новую пачку ватных тампонов. Каждые понедельник я выношу полное мусорное ведро кровавых ватных шариков.
      Короче, все как обычно, ничего особенного.
      Смерть Иры? Забудьте. Все в прошлом. Я в порядке. Так говорю я себе и всем, кто волнуется. Ну, хотя бы создает видимость. Хотя, если честно, мне на хуй не надо их сострадание. Пускай позаботятся о себе.
      Иду на кухню, ставлю чайник. Разогреть воды, выпить кофе. С молоком. Хэх, старые привычки, отличный вкус. Врожденный аристократизм.
      Недавно Алекс вытащил меня в "Две собаки". Я с трудом отыскал среди куч помятого грязного белья свежую рубашку Burberry.
      - Нам надо поговорить, бруда, - сказал тогда Алекс.
      - Правда? - пошутил я.
      - Серьезно, брат, - голос Алекса был тверд.
      Встретились прямо в баре. Алекс не мог не заметить изменения, которые произошли со мной. Ну, во всяком случае, месячную щетину-бороду, так точно. Лицо его не дернулось, правда глаза-предатели выдали.
      Взяли водки "Русский Стандарт", закуски разной.
      - Бруда, мы не хотим терять тебя из основы, - говорит Алекс, наливая водку.
      - Я понимаю, - смиренно киваю я.
      - Ничего ты не понимаешь, - грустно вздыхает Алекс, - ты должен вернуться в фирму, ты вообще должен вернуться, - он делает ударение на последнем слове.
      - Извини, теперь не знаю, ничего не знаю. Думал раньше, но видишь, как всe вышло, не думаю, что вам нужен этот старый вожак стаи, который всe чаще и чаще стал промахиваться. Акела промахнулся, вновь, - говорю я.
      - Да ты о чeм? Ты нам нужен, твой задор нам необходим, возвращайся, нам не хватает лидера, - пытается переубедить меня Алекс.
      - Да брось ты. Чувак, ты заменил меня полностью, с тобой фирма не потерпела ещe ни одного поражения в равном бою с оппонентами, твои слова о том, что я нужен, не более чем слова. И ты, и я об этом прекрасно знаем, - отвечаю я, и заливаю в рот полный стопарь водки.
      Лучше напиться. Побыстрее.
      - Тебе виднее, бруда, - вздыхает Алекс, - ты стоял у истоков, тебе всегда рады. В любой момент, помни.
      - Спасибо, чувак, - говорю я, - время все расставит по своим местам.
      - За тебя, Факер, - говорит Алекс, поднимая стопку водки.
      - За тебя, бруда, и твоих парней, - киваю я.
      - За нас! - Алекс хлопает меня по плечу.
      - За вас, чувак, за тех, кто в обойме, - я выпиваю не закусывая.
      Алекс звонил еще, пытался вытащить меня. Развеяться, как он говорил. Я же отнекивался. Уходил от встречи. Слишком больно для меня…слишком больно для него видеть меня таким…другим…совсем другим.
      Вода в чайнике закипела. Я бросил на дно большой красной чашки ложку растворимого кофе, две ложки сахара. Налил кипяток, разбавил молоком и пошел в гостиную.
      На полу валяются пустые пивные бутылки и коробки из-под еды из китайского ресторанчик, который находился неподалеку, и доставлял свой хавчик на дом.
      Я падаю в кресло, беру пульт ТиВи. Тупо щелкаю каналы и пью свой кофе с молоком.
      Звонит телефон.
      Алекс? Мама? Интересно, когда я в последний раз разговаривал с ней? Когда звонил ей? Когда она звонила мне?
      Нехотя, я беру трубку.
      - Да, - говорю я.
      - Факер? - далекий загробный голос.
      - Да? - тяжело спрашиваю я.
      - Это я, Стомп, - отвечает голос.
      - А, привет, не узнал тебя, - облегченно говорю я.
      Одной загадкой стало меньше.
      - Нам надо встретиться, - говорит Стомп.
      - Извини, никак не могу, - отвечаю я, и уже собираюсь бросить трубку.
      - Факер, это очень серьезно, - хнычет Стомп.
      - У меня нет денег, чтобы одолжить тебе, - говорю я со всей возможной жесткостью, на которую только способен в состояние едва дышащей амебы.
      - Дело не в деньгах, - выдыхает Стомп.
      У него отдышка.
      - Да, а в чем же? - столь необычный ход событий оживляет во мне небольшой интерес.
      - Это касается нас, - говорит Стомп.
      - Нас? - переспрашиваю я, допивая одним глотком свой кофе с молоком.
      - Меня, тебя…, - говорит Стомп.
      - Неужели? - я ставлю пустую чашку на пол.
      - Алекса, - договаривает Стомп.
      Алекса? Этот урод не имеет ничего общего с ним!
      - Что стряслось? - говорю я.
      Я не слышу, как дрожит мой голос. Я не чувствую, как ладонь, сжимающая телефонную трубку становиться влажной.
      - Это не телефонный разговор, - говорит Стомп… …и он бросает трубку. Черт побери! Какая находчивость! Понятное дело, я набираю его номер. Считаю гудки. Десять, одиннадцать. Чертом урод отключил телефон. Как такому мудаку могло прийти такое в голову?!
      Я устало кладу трубку на пол и откидываюсь на спинку кресла. Некоторое время смотрю в потолок. В углу паук свил паутину. Надо бы убрать.
      Черт бы тебя побрал, мудила ты чертов! Я поднимаюсь с кресла, натягиваю джинсы Levis, сбрасываю олимпийку и нахожу реглан Burberry. Зашнуровываю высокие ботинки Clarks. На улице - мокрый снег. Подворачиваю джинсы, какая, блядь, проницательность. Надеваю клетчатое пальто Burberry и такую же кепку.
      Ботинки - 150 баксов, джинсы - 100, реглан - 500, пальто - 1000, кепка - 80. На мне одето шмотья почти на две штуки зеленых. В нашей стране большинство людей столько за год не зарабатывают. И, тем не менее, они более счастливы, чем такой пафосный урод, как я.
      Я кладу в карман, рядом с капой, мобильный телефон. Запираю на замок дверь и покидаю квартиру.
      Выхожу на улицу. С неба летят хлопья мокрого снега. Март, блядь! Поднимаю высокий воротник пальто и быстро иду в сторону шоссе, ловлю первую попавшуюся машину. Называю адрес.
      - Нет, мне не по пути, - говорит усатый водитель в опущенное стекло.
      - Десять баксов, - отвечаю я.
      - Садись, - водитель открывает мне дверцу.
      Подъезжаем к дому Стомпа. Я расплачиваюсь и быстро поднимаюсь по зассаной гопами лестнице.
      Я был у Стомпа всего два раза. Честное слово, возвращаться в такую квартирку не особо хочется. Типичная обитель типичного торчка.
      Долго звоню в оббитую потрескавшимся дерматином дверь, пока не слышу его шаркающие шаги.
      - Привет, Факер, - отворяет дверь Стомп, и пропускает меня во внутрь.
      Слава богам, что он не протянул мне руку для приветствия. Даже у такого опустившегося существа как я, это вызовет лишь омерзение и сострадание к человеческой природе.
      Сколько я не видел Стомпа? Несколько месяцев, это точно.
      Он изменился. Ширка окончательно доконала его: черные круги под глазами, обвисшие плечи, желтая кожа. Кажется, он лишился нескольких зубов.
      Запах. Хм, я уже начинаю привыкать.
      - Будешь чай? - спрашивает Стомп, проходя в единственную жилую комнату.
      - Нет, - слишком поспешно отвечаю я.
      В комнате лишь платяной шкаф, ТиВи, раскладной стол, два деревянных стула и кровать… Он, наверное, только что с нее встал: желтая, коричневая простыня…короче…
      - Присаживайся, - Стомп показывает мне на стул, сам же падает на кровать.
      Я сажусь и в ожидание смотрю на него.
      - Нам надо поговорить, - после некоторой паузы бормочет Стомп.
      Голос тихий.
      - Я, собственно, ради этого сюда и приперся, мудила ты чертов, - зло говорю я.
      - Не сердись, Факер, - вздыхает Стомп.
      - Проехали, что стряслось-то, - спрашиваю я.
      Внутри меня все холодеет от неприятного предчувствия.
      - Факер, вы тогда правда трахнули с Алексом на хор Алину? - спрашивает Стомп.
      - При чем тут это? - по спине текут горошины холодного пота.
      - Я трахал Алину, - начинает причитать Стомп и он, бля, он плачет.
      - Ты трахал Алину…, давно? - спрашиваю я.
      - Давно, год назад…, - стонет Стомп.
      - И что?! - ору я, - ты, сука, вызвал меня только для того, чтобы сказать это.
      - Факер, ты пользовался резиной? - спрашивает Стомп.
      - Какого хуя? - спрашиваю я.
      У меня появляется едва преодолимое желание вскочить и некисло надавать уроду пиздюлей.
      Мой голос дрожит. Пользовался ли я? Не помню… Какая на хуй резина, если мы все трое были готовые… мы бля были под всем… это была групповуха… святой господи…
      - У меня СПИД, - говорит Стомп тихо.
      - Да, ну? - спрашиваю я.
      Внутри все оборвалось.
      - Уже давно, - шепчет Стомп, - я уже ухожу, друг.
      - Как давно? - я пристально смотрю на него.
      - Я же говорю, это все, два года, три…, чертова ширка, - плачет Стомп.
      - Ты же пользовался резиной, тогда? - спрашиваю я.
      Стомп не отвечает. Он лежит закрыв глаза. Мне не нужен ответ.
      Почему-то, я думаю про Алекс: фирма, ребята, все такое…надежды, блядь, чертовы надежды.
      А еще…Бэкс? Кто еще?
      - Может, все же, я приготовлю чай, друг? - спрашивает Стомп.
      Все как в тумане. Я - вне реальности. Я вижу себя со стороны.
      Факер берет со стола, стоящего возле кровати, тяжелую лампу и начинает наносить равномерные удары по голове Стомпа. Бедняга что-то кричит, пытается закрыться руками. Очередной удар приходится ему между глаз. Слышен неприятный глухой хруст. Факер отбрасывает окровавленную лампу в сторону и тихо уходит, закрывая за собой дверь квартиры. Он спускается по лестнице, застегивает пальто на несколько пуговиц.