Посвящается топу «Вэст Хэма» Билли Д., который объявился спустя 3,5 года (!!!), и всем его парням.

От автора.

Данная повесть не является автобиографической вещью. Кое-что из изложенного, действительно имело место в реальности, а некоторые сцены были придуманы. Что касается названия, то слово «сип» придумал я. Если быть точнее, это производное понятие от выражения «дать сипа», которое, как нетрудно догадаться, значит «дать по голове».

События повести происходят в 2000 году. Все написанное ниже вполне можно было вписать в роман «TRIP». Повесть о Лондоне, алкоголе, наркотиках, футболе и депрессивной безнадеге.

1.

Липкая густая темнота наполнена разноцветными огнями глухой боли, которые то вспыхивают с завораживающей красотой, то, буквально на ничтожное мгновение, исчезают. Пространство моей бесконечной никчемности начинает понемногу рассасываться, и первые лучи реальность просачиваются в него…

– Фака, братишка, ты жив? – раздается голос в темноте прямо надо мной. Господь Бог, единственный и, типа, неповторимый, ты ли это? Ебать-ебать. Я никогда не верил в Бога, и вот теперь, когда, кажется, пришло время подохнуть, он пришел за мной. Ну, разве это не красиво? Было бы красиво, если бы не пахло дешевой бульварной банальщиной. Я открываю глаза. Если делать выводы из того, что я лежу на кушетке, в своей комнате в студенческой общаге, а за окном идет густой лондонский дождь, тогда, выходит, я жив. Но, черт бы меня побрал, уж лучше подохнуть, чем сталкиваться с такой реальностью. Как там Мерелин Мэнсон поет? «Молись, крошка, чтобы твоя жизнь оказалась всего лишь сном»? Так, кажется, да? Молись, Фака, молись. Очередное пробуждение, болезненное возвращение к изрезанной лезвием бритвы реальности, к миру, пропахшему женскими выделениями, скисшим пивом, и не менее кислыми рожами твоих так называемых друзей-собутыльников.

– О! Факовский открыл глаза! – слышу я знакомый голос, и надо мной появляется опухшая от алкоголя и хронического недосыпания рожа моего соседа по комнате Пола.

– Лучше бы я их не открывал, – с трудом прошептал я сквозь слипшиеся губы. Во рту очень сухо, а еще, как-то липко, и вкус отвратительный. Я едва могу передвигать языком, поэтому, даже самые простые фразы даются мне с неимоверным трудом. Окружающим же они, скорее всего, больше напоминают мычание полусонного бычка.

– Как ты себя чувствуешь? – подал голос Мик – гребанный фанат, гребанного «Манчестер Сити», а так же законченный алкаш и драг-диллер по крайней мере всей нашей академии. Чувак сидел в кресле, прямо напротив моей кушетки, пил пиво и затягивался сигаретой. Ему, судя по жизнерадостному голосу, не так херово как мне, а, возможно, даже хорошо. Одет, блядь, вроде бы только что пришел: шерстяные брюки, хлопковая рубашка в легкую полоску от «Hackett», и черная жилетка. А как я? Что я чувствую? Головную боль и жуткую необходимость пойти и поблевать. Нормально, вообще-то. Если это все мои проблемы, то я тогда lucky.

Первый трабл легко разрешим при помощи таблетки-второй аспирина, а второй…хэх, сходи поблюй, Фака.

– Хуево, – честно признался я. Как это часто бывает, пробудившись после непродолжительной отключки, все симптомы недавней пьянки начинают напоминать о себе. И, что особенно противно, стараются они это делать одновременно. К головной боли и тошноте теперь еще присоединились жажда, а так же ощущения глубокого депрессняка и потерянности во времени. Первым делом, это конечно в голову начинает забиваться комками чувство депрессии. И думаю в такие минуты о том, зачем я:

– напился;

– живу на этом свете;

– вообще родился…

– и так далее, по списку.

Вчера (это было вчера, чувак?) было все нормально и даже мило: мы пили пиво и курили траву, не заботясь о том, что комендант общаги припрется к нам с проверкой. Мы выпили всего ничего: по шесть банок пива, и травка ложилась очень даже хорошо. И тут вот, черт дернул, Мик с загадочным видом сообщил, что у него есть кислота. Ну, кислота это, конечно же, круто, особенно, когда ты уже бухой в задницу, и тебя еще после травки начинает пробивать на то, чтобы убиться к чертовой матери. Короче, мы закинулись по марке LSD, а вот потом… А что было потом я плохо помню. Кажется, ничего и не было. Во всяком случае, мы не поперлись на поиски дырки, к которой можно было приткнуть наши пиписки гы-гы-гы. И это – прогресс, ребята. Нет, я имею в виду, что это обнадеживает. Значит, не все еще мозги перевернулись на сто восемьдесят, или сколько там, блядь, градусов.

– Пить, – попросил я.

В руке моей тут же оказалась банка холодного «Beamise». Отпив, я почувствовал некоторое облегчение. Во всяком случае, мерзкое ощущение того, что тебе в рот насрала собака, пропало. Я подвигал языком во рту – шевелится. Я сделал еще несколько осторожных глотков, с наслаждением ощущая, как пиво течет по измученному организму. Поставив банку на пол, я устало упал обратно на пропахшую потом и алкоголем подушку. Интересно, что случится раньше: меня выгонят из академии и депортируют из страны, или же мозги в один прекрасный момент окончательно и бесповоротно сдвинутся, и мне только и останется, что пить «Guinness», болеть за «Вэст Хэм», и искать какую-то сучку, которая согласилась бы у меня отсосать? Классная перспектива, вы не находите? Черт, первым делом надо определится во времени. Я напрягся. Вспомнить не удавалось ровным счетом ничего. Дни, недели – все смешалось в единую приторно пахнущую кучу. Запах, блядь, этот сладкий запах – одеколон Мика, я же просил этого ублюдка выкинуть к черту его сраный «Sander». Чувство потерянности во времени – страшная штука, чуваки. Ощущение дерьмовости в такой ситуации сравнимо лишь с паническим паранойидным наваждением, которое охватывает в жопу пьяного человека, затерявшегося в какой-то незнакомой части города. У меня один раз случилась такая фишка: я нажрался водки, и потерялся в большом мегаполисе, в его самом далеком районе. У меня была лишь одна мысль: ты влип, чувак! Подходить к людям за помощью было бесполезно – моя речь была абсолютно нечленораздельной. Обычный пьяный ублюдок, которого в лучшем случае послали бы, а в худшем – приняли акабы.

– Какой сегодня день недели? – спросил я, приподнимаясь на локте. Но, почувствовав, как комок блевотины радостно ринулся вверх, тут же слег.

– Суббота, пьянь ты неумная, – заржал Мик. Чертовому ублюдку, наверное, было лучше всех. Мудила пьет пиво и курит свои гребанные сигареты. Его сцаный одеколон, плюс запах крепкого табака, блядь, я, наверное, сейчас точно сблевану.

– А времени сколько? – поинтересовался я.

За окном падал дождь. Тучи полностью затянули небо, и в комнате было включено искусственное электричество. Могло быть как раннее утро, так и поздний вечер. Вообще, миф о том, что в Лондоне всегда идут дожди – это и есть миф. Дожди тут идут в основном осенью или ранней весной. Вот и сейчас была осень, и потому, как и по всей Европе, лило как из ведра. Уже который день. Дождь иногда утихал, но лишь ненадолго, будто беря передышку перед новым низвержением.

– Уже четвертый час…дня, – для пущей ясности ответил Мик. Дерьмо, уже день. Либо я действительно был в долгой отключке, либо…

– Чуваки, я долго спал? – спросил я.

– Часа два, – ответил Пол.

Когда это мы успели сегодня бухать? В голове стали всплывать неровные осколки памяти: мы с Полом с утра решили пропустить по бутылочке пива, а потом приходит Мик…

– Ага, значит, мы сегодня бухали? – с облегчением спросил я.

– Ну, а когда же, бля? – заржал Мик. Все становится на свои места, и это – хорошо. Одной проблемой меньше. Во всяком случае, я не чувствую себя каким-то уродом свихнувшимся, который перестал адекватно воспринимать реальность.

– Круто, – кивнул я, – слушайте, парни, мне тут надо, – я начал свое восхождение в вертикальное положение.

– Давай-давай, тебе член не подержать? – стал подкалывать Пол.

– Не-а, я сам как-то, – еще несколько секунд промедления, и я сблевану прямо в этой гребанной комнате. Я поднялся на ноги. Перед глазами некисло плыли разные черные круги, и вообще, ебать, координация моих движений была ни к черту. Хватаясь за стены, я поспешно двинулся вперед.

Я зашел в туалет и упал на колени перед унитазом: слава тебе, о святой место!

– Если член пососать надо – ты только крикни, – услышал я голос Мика. Тут же, комнату сотряс взрыв хохота, и меня вырвало. Блевотина была желтой и какой-то невнятно жидкой. Через пару минут, умывшись, почистив зубы и, даже, брызнув на заплывшие щщи туалетной воды «Burberry», я вернулся в комнату.

– Ну, какие планы на вечер? – спросил я, упав на кровать, и протягивая руку за недопитой банкой пива.

2.

Мы оделись как настоящие пафосные мудаки: клетчатые пальто, у кого от «Burberry», а у кого (того, кто попроще), от «Tommy Hilfiger», костюмы в тонкую полоску, черные кожаные туфли. Лэды, блядь. Перед тем, как идти пить пиво в такое местечко как паб, притом, неплохой паб, где тусуются топ-бои из основы истэнда, обязательно надо навести пафосу, чтобы твое появление вызвало разговоры на тему: оба-на, еще один ублюдок пришел. Мы пошли в паб «7th Dog» чтобы хильнуть пивка, и попросту поразвлечься. Этот паб неофициально был закреплен за парнями из ист-энда. Нет, это не было их постоянным местом сбора, но, некоторые кренделя предпочитали в дни свободные от игр тусоваться именно в нем. Если же на огонек захаживали какие-то чужие мудаки, например голубые ублюдки, то это вызывало некоторое напряжение. Ну, вы меня понимаете. Сегодня «Вэст Хэм» играл с каким-то говном на выезде, поэтому, практически все топы уехали из Лондона. Парадокс паба «7th Dog», заключался в том, что, будучи местом пристанища парней из Ист-энда, он находился в районе челсюков. Вникать в эту историю я не стал, потому что она, как и большинство околофутбольных историй, не имеет четких объяснений. Все, что можно сказать: так сложилось исторически, чувак. Мы выбрали местом наших посиделок именно этот паб не из-за футбольных пристрастий. Да и вообще уместны ли они тут? Пол и Мик был не лондонские, и относились к «Вэст Хэму» достаточно прохладно, а я еще тогда не был маньяком этой ист-эндской команды. Нет, нас скорее привлекала приятная атмосфера и отличный разливной «Guinness». О своих же футбольных пристрастиях в «7th Dog» мы предпочитали не пиздеть, ибо, надеялись посещать это заведение и в будущем. Как я себя чувствовал? Спасибо, хорошо. Раздуплиться мне позволили две чашки черного чая в студенческом кафе, и три таблетки аспирина. Мы вывалили за ворота академии. Мы – это я, Пол и Мик, типа проверенная компания. Нам предстояло пройти некоторое расстояние пешком. Вечерний Лондон, в дни свободные от футбола (в данный момент этим местом был Ист-энд) – нормальное место для пешей прогулки.

– У меня с собой есть травка, – обнадежил Мик, и похлопал себя по боковому карману пальто.

– Иди в жопу, мудила, я не собираюсь палиться, – огрызнулся я. Блядь, идея курить травку в таком публичном месте как паб может прийти в голову лишь полному отморозку, такому как Мик. Запах, блядь, и хозяин, каким бы либералом он не был, наверняка вызовет полицию: подставлять жопу, и палится перед акабами тем, что в его заведение вращаются наркотики – никому не хочется, это чревато потерей лицензии.

– Фака прав, – поддержал меня Пол, – дерьмовая идея, дружище.

– Ну, как хотите, – Мик сделал вид, что обиделся. Дождь несколько утих, а температура, наоборот, понизилась. Было чуть выше нуля. Хотя, в ебанном Лондоне, с его вечной загазованностью и сплошной озоновой дырой, температура редко спускается до минусовой отметки. Вот и сейчас: было сыро, ветер бросал в лицо холодную воду, из подворотен пахло гнилыми овощами, а из закусочных – перегорелым маслом.

– Парни, я, конечно, люблю Лондон, но меня заебало постоянно под пиво глотать пережаренные чипсы, – простонал я, когда мы прошли мимо очередной дешевой забегаловки.

– Не гони, бруда, в «7th Dog» никогда не подают дерьмовые чипсы, – ответил мне Пол.

– Я надеюсь, но, блядь, я не имел в виду конкретный паб, я попросту попытался абстрагировать общую ситуацию, которая сложилась в этом городе.

– Чувак, Лондон, он как женщина. Он может быть ублюдочным, грязным, вонючим и тошнотворным. А может очаровать тебя своей сексуальностью и ароматами…

– Пива? – спросил Мик.

– Ну, бля, хотя бы и пива, – пожал плечами Пол, – пиво, или экстази, или махач с каким-то ублюдками, не один ли хуй? Лондон – он ублюдочен и притягателен одновременно.

– Для меня – более ублюдочен, – криво ухмыльнулся Мик.

– Конечно, куда уж ему до твоего Манчестера, – ответил Пол.

– А ты чего так? А как же Ливерпуль? – подколол Мик.

– В пизду, я не о том говорю, чувак, просто мы если говорим о Лондоне, то надо дать ему максимально точную оценку. Во время этого небольшого спора я молчал, глядя себе под ноги. Наконец, я изрек:

– Лондон – он как влагалище, поглотив тебя один раз, уже никогда не отпустит. На несколько секунд повисла пауза.

– Возможно, ты прав, бруда, – прервал ее Пол, – но, мы англичане, а ты – нет.

– И что с того? – я оторвал глаза от мостовой.

– Ты прав, но ты слишком все идеализируешь.

– Правда? – мне остро захотелось выпить пива.

– Мы, англичане – нация уебистых алкашей, если уж быть откровенными, – улыбнулся Пол.

– Fuck it, – улыбнулся я. Мы быстро пересекли переполненную блэк-кэбами улицу, и пошли вдоль Рассел-стрит и в сторону Оксфорд-стрит, где, собственно, и находился паб.

– Поймаем машину, – предложил Мик.

– Ебать-колотить, идти всего ничего, – огрызнулся Пол.

– Дождь снова усиливается, – я демонстративно показал на затянутое серым дымом и черными тучами небо. Начинало капать. Холодная вода попадала под поднятый ворот пальто.

– Эй, кэб, – Мик взмахнул рукой, и возле нас, едва не обдав брызгами из глубокой лужи, притормозило свободное такси.

– На Оксфорд-стрит, – крикнул Мик мудиле за рулем.

– Десять фунтов, – ответил тот с невозмутимым видом.

– Ты, бля, я хоть и из Манчестера, а этот крендель из Ливерпуля, – показал пальцем на Пола, – но мы, блядь, англичане. Обо мне, человеке «хер знает откуда», Мик решил таксисту не рассказывать. Мы можем сто раз кричать о том, что Украина – великая страна. Никто не станет с тобой спорить, но, когда ты упоминаешь перед лондонским (или еще каким) ублюдком слово «Украина», они в основном спрашивают: «а это остров?»

– А я из Брама, чуваки, и что теперь? – переспросил таксист несколько неуверенно.

– Пять фунтов, – процедил сквозь зубы Мик, – мы не кокни, и ты не такой.

– Садитесь, хер с вами, – ублюдок в униформе отворил нам дверь. Мы залезли в такси, и авто тронулось. Внутри пахло кожей, и было сухо. По радио крутили какую-то старую песню «Spice Girls».

– Хотел бы трахнуть одну из них? – Пол с довольной рожей ткнул меня локтем под ребро.

– По-любому, чувак.

Через несколько минут такси свернуло на Оксфорд-стрит. Вдоль улицы, укрывшись от дождя под зонтами, прогуливались лондонские буржуа, болеющие за «Челси», блядь.

– Куда теперь? – недовольно спросил таксист, косясь на счетчик.

– Налево, блядь! Куда же еще? – рявкнул Мик.

– И куда?

– Через дом, вон, видишь? – Мик тыкнул пальцем в светящуюся сквозь смог вывеску паба. Машина притормозила возле самого входа. Мик бросил водителю смятую пятифунтовую купюру.

– Добро пожаловать в питейное заведение, – заулыбался Пол, притворно радушно открывая перед нами входную дверь в полуподвальное помещение, где и располагался паб «7th Dog».

– Спасибо, урод, – заржал я.

3.

Возможно, все бы закончилось хорошо. Типа, тихо и благородно. Мы бы себе напились, и пошли домой дрочить и спать. Мы вообще вели себя как пенсионеры на прогулке, не предпринимая никаких попыток снять хоть одну из тех чикс, которые скучали тут за кружечкой пива. Да и какая нормальная чикса дала бы таким ублюдкам как мы: человеку второго сорта, то есть мне (для англичан все, кто не из Англии – люди второго сорта) и двум мудакам, которые не являлись кокни. Конечно, подцепить чиксу в Лондоне можно, и даже легко, особенно, если у тебя есть травка и на тебе пальто от «Burberry». Но, не в таком пабе как этот, друг.

Вообще, снимать девочек в пабах, закрепленных за определенной фирмой – не лучшая идея. Во-первых, чиксы тут в своем большинстве очень и очень пафосные, и надо быть уж очень сипатыми щщами, чтобы девочка на тебя повелась. А во-вторых, что особенно актуально, практически каждая чикса в таком пабе имеет парня, и парень этот, чаще всего, топ-бой. А если топы где-то на выезде, то это не значит, что можно клеится к их девочкам, ибо можно запросто получить сипа. Мы, как люди разумные, искать неприятности на свои задницы, пускай и залитые под самую завязку пивом. Но, как назло, мы в очередной раз вляпались. Вляпались, в основном, из-за меня. Мы взяли уже по пятой кружечке пива, и спокойно посасывали благородный напиток, обсуждая между ходом шансы ненавистного всем нам «Ливерпуля» вылететь в первую лигу. После хорошей порции пива и детального анализа ситуации, мы пришли к выводу, что красные ублюдки, при благоприятном стечении обстоятельств, имеют достаточно неплохие шансы для того, чтобы вылететь. От этой мысли нам стало совсем уж хорошо, а Пол – ярый фанат «Эвертона» – на радостях даже купил всем еще по пиву. И вот тут, в паб вошли эти уроды. Обычные клоуны, если посудить, напялившие под куртки футболки своего гребанного «Арсенала». Мудачье явно было непуганным, если с такой легкостью зашло в этот паб, в таком виде. Мелкие какие-то, лет по двадцать. Короче, тупое лошье, которое после матча своих любимых гунов решило попить пивка в первом подвернувшемся пабе. Уроды такие встречаются в каждой стране. Оденет чуп футболку своего клуба, и думает что типа сипатый фанат. Гы-гы-гы, хорошо если еще в клубные цвета роже не разрисует. В пабе, хоть топов и не было, но народ, неравнодушный к «Вэст Хэму» присутствовал. Истэндовские кэшелсы напряглись, и стали искоса посматривать на зашедших ублюдков.

– Не повезло клоунам, – кивнул в сторону болельщиков «Арсенала» Пол.

– Однозначно, – хмыкнул Мик. Может быть, парней бы и не побили, ну, поглумились бы немного, дали бы пару тычков в зубы, и отправили бы к мамам, но… Чудаки сели за соседний от нас столик и заказали себе по пивку. Тут же к ним подвалили два кекса лет по тридцать, судя по дорогому прикиду, явно из основы «Вэст Хэма», и завели такой разговор, кося под таких добреньких дядек.

– Привет, парни, за «Арсенал» болеете?

– Ага, болеем, – кивают уроды, не подозревая подвоха.

– Как сыграли сегодня?

– Выиграли у Коунти 3-0.

– Поздравляю вас, а пивом в честь такого не угостите?

– С чего это мы тебя, чувак, угощать будем?

– А с чего это ты, мудила, футболку этого дерьма нацепил? – кексы начинают напрягаться. И тут я не выдержал, с криком: «Вперед, Вэст Хэм!», – я ринулся к ублюдкам болеющим за «Арсенал» и врезал одному из них в ипало пустой кружкой. Ублюдок повалился под стол, и его щщи тут же залились кровью.

– Фака, стой! – услышал я сзади крик Пола.

– Ах ты, сука, – взревел второй паренек, и выхватил из кармана куртки перо. В последний момент Мик успел отбросить меня в сторону, и десятисантиметровое лезвие прошло в считанных сантиметрах от моей шеи. Завязался махач. Один из истэндовских парней с ноги выбил перо у ублюдка, после чего разнес о его неумную голову стул. Второй, тот, которого я порезал кружкой, вскочил и ринулся в нашу сторону. Короче, в узком пространстве паба началась некислая драка, уже пятеро парней мочили уродов-гунов. Еще несколько подозрительно смотрели в нашу сторону. Уже что-то стал орать хозяин паба. Единственное что я разобрал, было слово «police».

– Пиздуем нахуй! – заорал Пол, и мы бросились к выходу. Наперерез нам бросился хозяин паба: мы драку начали, нас и следовало задержать, чтобы потом содрать лэвэ за убытки.

– Fuck off, – Мик оттолкнул чувака ногой. Мы выскочили на улицу. Была уже ночь, и вдоль освещенной огнями рекламы и витрин Оксфорд-стрит прогуливались состоятельные жители Лондона. Расталкивая их локтями, мы бросились прочь, от надвигающихся звуком сирены. Проскочив несколько кварталов, мы свернули на Рэсбон-стрит, и затерялись в одном из двориков. Мы несколько минут стояли и переводили дыхание.

– Фака, ублюдок, ты чего? – злобно заорал на меня Пол.

– Да пошел ты, классно было, – заржал я, и мой смех подхватили мои друзья. Так мы и смеялись, словно сумасшедшие.

– Нас могли арестовать, ты, баран! – умирал со смеху Пол.

– В жопу, – смеялся я.

– И, прощай академия, – Мик помахал нам рукой, и снова зашелся в приступе смеха.

– Я ей и так прощай скажу, – хмыкнул я.

– Тебя подрезать могли, – уже серьезно сказал Пол.

– Меня подрезать может любой ниггер в Ист-энде, которому не понравится то, что я не black, – резонно ответил я. Я поправил солнцезащитные очки. Вы спросите, зачем мне, мудиле, очки от солнца ночью? Да так, ради понта.

– Покурим? – предложил Мик, извлекая пакет с травой.

– Можно, – устало кивнул Пол, – но, у меня есть идея лучше.

– Какая именно? – поинтересовался я.

– Посетить клуб «Rothham» и закинутся экстази, – улыбнулся Пол в свете уличного фонаря, – если, конечно же, у вас есть лэвэ, чуваки.

– Есть немного, – ответили мы с Миком, обследовав наши карманы, и, к радости, найдя некоторое количество налички. Клуб «Rothham» находился в пяти минутах ходьбы на север. Заведение было известно тем, что располагалось на трех этажах, на каждом из которых играли разную музыку: на первом – кислотный транс, на втором – техно в стиле 60-70-х, на третьем – дерьмо а-ля Бритни Спирс для малолеток.

– Все же, дунуть будет не лишним, – философски изрек Мик, и достал из кармана косяк.

4.

– На, тебе это пригодится, – Мик хлопнул меня сзади по плечу. Я стоял, склонившись над умывальником в туалете «Rothham», и ополаскивал водой лицо. Холода вода приятно бодрила.

– Что это за говно? – хотел спросить я, но, мой вопрос отпал сам собой – Мик протягивал мне таблетку экстази.

– Где ты ее взял? – спросил я. Мик сел на умывальник, и достал из кармана косяк.

– Будешь? – спросил он, закуривая.

– С меня и Е хватит, – покачал я головой, и проглотил таблетку, запив ее водой из-под крана.

– На счет твоего вопроса, – начал Мик.

– Да-да? – я обернулся через плечо, в данный момент я стоял возле писсуара, сжимая в руках свой член, и всячески пытался помочиться.

– Места надо знать, – улыбнулся Мик.

– Ты о чем? – переспросил я. Слабая струя желтой мочи ударила о белый кафель.

– Я говорю, что диллеров вычисляю махом, глаз наметан – ответил Мик, затягиваясь. Честно говоря, я не мог врубиться, о чем он говорит:

– Забей, бруда. Я закончил ссать и, предварительно стряхнув последние капли мочи, спрятал член в брюки. Из-за плотной двери просачивался звук драм-машини.

– Ну, что, пойдем опять колбаситься? – Мик затушил косяк, и аккуратно спрятал его в карман пиджака от «Hackett».

– Давай, а где Пол? – я не видел ублюдка с того самого момента, как мы сюда пришли.

– Ну, хер его знает: или где-то в отключке, или зацепил какую-то подорванную чиксу. Вполне вероятно. Вообще, дискотека была достаточно пафосной, тут в основном тусовался народ за двадцать, так что я, девятнадцатилетний крендель, чувствовал себя среди них несколько мелким. И даже мой костюм от «Ralph Lauren» если и спасал ситуацию, то не сильно. Чиксы, хэх, если говорить про чикс, которые здесь тусовались, то это были барышни за двадцать, имеющие хорошо оплачиваемую работу, и охуительную самооценку. Зачем они приходили сюда? Глотнуть кислоты, покурить травки, возможно, потрахаться, без последствий и обязательств. Мы вывалились из туалета, и мощный поток басов сразу же плотно окутал мое тело. Я навел резкость, предварительно спрятав в нагрудный карман солнцезащитные очки. Пол, кажется, это был он, танцевал с какой-то рыжей стервой. Танцевал, это громко сказано, скорее совершал хаотичные движения, стараясь попадать в такт драм-машины. Чуваку явно не хватало экстази, для того, чтобы лучше почувствовать ритм, ощутить его, стать с ним одним целым. Я стал пробиваться к Полу через плотную массу людей, но, почти сразу же, забросил эту безнадежную идею.

– Фака! Фака! – услышал я свое имя, сквозь музыку. Я стал вертеть головой по сторонам, пока не увидел Мика, который ожесточенно махал мне руками, стоя возле барной стойки. Пробившись к нему, я увидел, что чувак уже успел снять себе чиксу: блондинка, с неплохими сиськами.

– Вот тебе водка, – он протянул мне стакан «Smirnoff».

– Спасибо, – кивнул я, оценивая чиксу. Та, в свою очередь оценивала мой костюм.

– Боже мой, целых пять сотен зеленью! – наверное, думала чикса. Я не стал ее разочаровывать, и сознаваться, что купил костюм в «сэконде» за сто баксов.

– Познакомься, это – Анна, – представил мне свою спутницу Мик.

– Очень приятно, – она коснулась своей щекой моей.

– А это – Дима, он из Киева, – продолжал Мик.

– Киев? – сучка сделала круглые глаза.

– Иди на хуй, – сказал я по-русски и выдал лучезарную улыбку.

– Что? Что ты сказал? Я не слышу тебя из-за музыки! – кричала чикса.

– Я сказал, что рад познакомится, – улыбнулся я.

– И я тоже, – заорала она.

Я махом выпил свою водку, и взял себе еще одну порцию. Меня начинало торкать, и все, что сейчас мне было необходимо, это напиться, и накончать в рот какой-то тупой лондонской сучке. Продираясь сквозь толпу со стаканом «Smirnoff», я увидел миленькую девочку, которая, судя по тому, как она танцевала, была уже под нехилым кайфом. Я пробрался к ней.

– Привет! – заорал я.

– Привет! – заорала она мне в ответ.

– Хочешь водки? – спросил я.

– Ты шотландец? – в ее глазах играли лучики лукавства.

– Нет, я из Киева! – меня немного обидело, что мой акцент похож на шотландский.

– Киев? Россия? – закричала она.

– Да-да! – я готов был стать на два часа даже ниггером, лишь быть дать ей на рот.

– О! Медведи и водка! – засмеялась она. Охуеть, как смешно, тупая ты сучка. Ничего, блядь, ты свое еще получишь. Я бахнул водку, и схватил чиксу за руку:

– Пошли выпьем!

– Пошли! – согласилась она. Мы направились в сторону бара, слава богу, мудила Мик уже свалил. Я взял нам по водке. Мы выпили. Чикса выглядела не так уж и плохо: милое личико, короткие черные волосы, возраст где-то около 23 лет.

– Я – Фака, – сказал я.

– Странное имя, – засмеялась она.

– Ага, – кивнул я.

– А я – Джинни.

– Охуеть, – сказал я по-русски.

– Что?

– Говорю, хорошее имя, – улыбнулся я, – у тебя есть наркотики?

– Нет, я думал, они есть у тебя! – закричала она в ответ. И тут, о боже, святое проведение, мимо прополз Мик.

– Чувак, – заорал я.

– Чего? – он увидел Джинни, – привет!

– Привет! – весело заорала она.

Я уже был пьяный, член в штанах стоял на полную и атмосфера всеобщего веселья начинала уже конкретно подзаебывать. Быстрее прочь отсюда, уединиться, кончить и быстренько свалить.

– Мне надо экстази! Или план! – заорал я. Мне уже действительно было все равно.

– В левом кармане, – сказал Мик. Я засунул руку в его пиджак, там действительно был джойнт.

– Спасибо! – заорал я Мику, – Англия тебя не забудет.

– Боже, храни королеву, – на распев проорал Мик. Чувак уже свалил. Я же схватил Джинни за руку и потащил в туалет.

– Ты достал наркотики? – спросила она.

– Да, – я отворил дверь. В туалете, прямо на столике возле умывальника какой-то кренедель трахал свою чиксу. То, что зашли посторонние, не произвело на них никакого впечатления, и они продолжали страстно, словно животные, ебаться.

– Может мы потрахаемся? – спросил я.

– Давай сначала покурим, или что у тебя там? – просто ответила Джинни. Такой подход к делу мне нравился. Я достал косяк и раскурил его. Некоторое время мы курили, и она мне что-то пиздела, типа она из Бристоля, и приехала сюда учится на факультете биологии, и прочая хуйня в том же роде. Мне, если честно, было абсолютно наплевать. Я был уже пьяный, и после изрядной дозы наркоты меня тянуло дать этой сучке в рот. Если я не сделаю этого в ближайшие минуты, то попросту усну тут и все. Я вырвал огрызок косяка у чиксы и бросил его в писсуар.

– Что такое? – весело спросила она. Пара, которая трахалась в двух метрах от нас, кончила.

– Я тебя хочу, – сказал я.

Она не ответила. Я расценил это как знак согласия, и втолкнул чиксу в кабинку туалета. Было тесно. Я принялся целовать ее, и полез рукой под юбку.

– Подожди, – попросила она.

– Что? – оторвался от ее шеи я.

– У тебя есть презерватив? – спросила она.

– Нет, а что, это важно? – расстроился я.

– Ага, я так трахаться не буду, – пожала она плечами.

– Хотя бы в рот возьмешь? – спросил я.

– Возьму, – ответила она. Сучка села на унитаз так, что мой, готовый лопнуть в любой момент от перевозбуждения, член был на уровне ее лица. Губы плотно обхватили головку, и она принялась ласкать член языком. Я просто закрыл глаза и отдался чувствам. В итоге, все вышло не так круто, как я надеялся. Будучи перевозбужденным, я кончил уже через две минуты прямо ей в рот. Чикса поперхнулась и стала кашлять.

– Сука, – сказал я, по-русски, натянул брюки, и вышел из туалета по-английски, не прощаясь. Меня снова окутали звуки издаваемые драм-машиной. Короче, я fucking drunk, нужно искать своих ослов-друзей, забирать их, и валить отсюда к черту. Пускай, если хотят, берут с собой своих телок, трахнем их в подворотне. Пол снова всплыл на горизонте. Расталкивая всех, я пробрался к чуваку.