ДЕСЯТЬ

Виктору показалось, что он только-только закрыл глаза и уснул, как чьи-то сильные пальцы взяли его за руку и энергично встряхнули. Он тут же проснулся и увидел, что над ним склонился Свен. При тусклом свете коптящей лампы, которую викинг держал в руке, было заметно его озабоченное, встревоженное лицо.

Волки, чутко дремавшие рядом с Виктором, тоже почуяли тревогу, угрожающе зарычали. Конунг машинально погладил хищников, успокаивая их, пробормотал им несколько ласковых слов, а затем резко встал с кровати.

– Что стряслось? – спросил он Свена.

– Вольфгард! – взволнованно воскликнул побратим. – Дозорные сообщили, что он с дружиной на своем дракаре двигается к нашему поселку.

– Проклятье! Вот скотина, а? – ругнулся Виктор и, пригладив ладонью взлохмаченные волосы, спросил: – Ну и что будем делать?

– Если мы поторопимся, ярл, то еще успеем посадить наших людей на корабль и встретить их до того, как они высадятся на берег и смогут нас атаковать.

Виктор нахмурился.

– А может быть, нам лучше отойти в горы, устроить засаду и напасть на Вольфгарда, когда он будет высаживаться на берег?

Свен с явным неодобрением покачал головой.

– Норманны никогда не прячутся от врагов, подобно женщинам, ярл.

Виктор даже застонал от досады, получив очередное подтверждение тому, насколько мало эти люди представляют, какой должна быть стратегия войны. Его занесло во времена, когда люди живут, надеясь только на грубую силу. В этом деле тоже потребуются реформы, но все это потом. Сейчас – главное – защитить свой род от нападения.

– Ладно, Свен, понятно – он кивнул и спрыгнул с кровати. – Мы поплывем и не дадим Вольфгарду высадиться на берег. Поднимай дружину!

– Я уже отдал приказ Оттару.

– Хорошо. Прикажи седлать лошадей, встретимся возле конюшни.

Виктор начал торопливо готовиться к сражению. Он натянул через голову льняную легкую рубаху, кожаные узкие штаны, затем одел еще кожаную куртку. Одев легкие, но прочные сапоги, Виктор крепко зашнуровал их у щиколоток, в который уже раз поражаясь, насколько удобна и легка эта одежда. Слуга помог ему одеть длинную, до середины бедра, очень прочную кольчугу и железный шлем. Прицепив ножны с мечом и взяв щит, вождь вышел на холодный ночной воздух.

Через несколько секунд на мчащихся галопом лошадях Свен и Виктор скакали по стылой равнине к фьорду. Виктор уже издалека заметил возле пристани огни факелов в руках людей и на дракаре. Воины заканчивали подготовку корабля к отплытию. Судно было довольно большим, около восьмидесяти футов в длину и закруглено с носа и кормы так, что могло с одинаковой скоростью двигаться вперед и назад. Вдоль всего фалыпборта, по самой его кромке, шла тонкая резьба, покрытая золотом и заканчивавшаяся на носу головой Тира, – бога меча. Рядом с дракаром покачивались на волнах несколько более мелких судов.

Конунг и его спутник спешились, торопливо прошли на причал, а потом по сходням поднялись на корабль, на палубе которого их уже ожидали Канут и Ролло.

– Ты готов отразить нападение дружины Вольфгарда, ярл? – спросил Ролло, пристально посмотрев на Виктора.

Тот мрачно кивнул:

– Мы будем защищать родные очаги и посмотрим, чтобы враги не ступили на нашу землю. Ноги их не будет на нашем берегу!

– Ярл, ты на самом деле готов вести нас в бой? – с недоверием в голосе переспросил Канут. – Сейчас не место для ложной гордости. Если хочешь, я могу с радостью заменить тебя, пока ты еще не окончательно восстановил свои навыки.

Виктор и Свен быстро переглянулись, затем Виктор легонько покачал головой.

– Нет, я поведу воинов, – он приложил руки рупором ко рту и крикнул: – Всем внимание, приготовиться к отплытию!

Гребцы заняли места на своих скамьях и по сигналу ярла погрузили весла в холодную темную воду. Корабль неслышно заскользил в море – слышен был только плеск да скрип шпангоутов. Несколько дюжин дружинников, на период плавания ставших моряками, установили в гнезде, находившемся в центре палубы, тяжелую высокую мачту и вскоре над дракаром поднялся большой квадратный бело-голубой парус. Корабль направился навстречу врагу.

Виктор, стоя на палубе, смотрел за тем, что делают на судне его воины и следил за морем, желая не пропустить корабль Вольфгарда. Им овладело какое-то тревожно-радостное возбуждение, предвкушение битвы. То же самое, очевидно испытывали и другие норманны, так же, как и он, напряженно вглядывавшиеся в ночную темноту. Виктору пришло в голову, что наверное, именно так должна выглядеть дорога в Хель, – по холодной почти ледяной воде, вдоль высоких и мрачных утесов.

– Видишь, ярл, вон там? – услышал он за спиной напряженный шепот Свена.

Желея о том, что не догадался захватить из будущего бинокль, Виктор до рези в глазах всмотрелся вдаль и в северном направлении увидел мелькание огоньков, а затем и их отражение на морской воде.

– Вольфгард?

– Да…

– Что будем делать, когда он подойдет поближе?

– По нашим обычаям, вначале мы обстреляем их корабль зажженными стрелами чтобы задержать или по возможности, поджечь его. Но не стоит удивляться, если Вольфгард попытается подойти к нам вплотную, чтобы начать рукопашный бой.

– Проклятье! Ты что его за дурака считаешь, чтобы он пошел на такое варварство?! Как будто это ему доставит удовольствие!

Свен изумленно посмотрел на Виктора.

– Но, так оно и есть, ярл!

Виктор потер ладонью подбородок. По мере того как два корабля сходились все ближе, у него в груди нарастало мрачное предчувствие того, что сейчас произойдет что-то ужасное. Глядя на дракар Вольфгарда, он уже сейчас мог заметить, что вражеское судно и больше и значительно тяжелее, чем его корабль. У Вольфгарда оказалось явное преимущество и в размере и в количестве вооруженных людей на борту. Однако, Виктор мог воспользоваться тем, что его дракар был маневреннее и имел большую скорость.

По его команде на нос судна выдвинулись около дюжины лучников. Они зажгли стрелы и начали залп за залпом посылать их в приближающийся вражеский корабль. Впервые Виктор слышал резкое хлопанье тетив о рукавицы воинов и грозный шелест улетающих стрел. Через некоторое время воины Вольфгарда стали стрелять в ответ, и воздух наполнился огненными росчерками стрел. Дружинники Виктора бросились вырывать горящие древка, впивавшиеся, словно злобные осы, в мачту и борта и огненным дождем падавшие на палубу дракара.

Корабли сблизились уже настолько, что Виктору были видны стоявшие на высокой палубе варвары. Они что-то громко кричали, потрясая короткими копьями и мечами, и только их предводитель хранил молчание и стоял у мачты скрестив руки на груди. На его лице застыла гордая, презрительная усмешка, и только глаза пылали злобным, яростным огнем. Виктор поискал на палубе Рейну, но не увидел ее, хотя вполне возможно, что она и была где-то среди воинов Вольфгарда.

Он почувствовал противную слабость в желудке. Мысль о кровопролитии была ему ненавистна. Виктор приходил в ужас от того, что приходится вести преданных ему людей на убийство, но выхода не было. В этом безумии сейчас самое главное было защитить и сберечь своих людей.

Оба корабля продолжали идти навстречу друг другу и, казалось, что столкновение уже неизбежно, но в последний момент Виктор отдал кормчему команду, и судно резко развернулось. По-видимому, такую же команду своему кормчему отдал и Вольфгард, потому что и его дракар тоже стал поворачивать в сторону. Мгновенно весла были втянуты на борт и корабли столкнулись бортами с громким треском так, что казалось их корпуса должны были бы расколоться. От удара Виктор чуть не рухнул на палубу и вынужден был даже схватиться за мачту, а уже в следующую секунду раздались громкие воинственные крики, с вражеского корабля полетело несколько абордажных крючьев, которые, впившись в борт его дракара, намертво скрепили оба судна. По всем канонам, ему следовало бы сейчас отдавать команду бить эти крючья и попытаться отойти от врага на безопасное расстояние, но похоже, воины Виктора и не думали об отступлении, а наоборот сами с нетерпением ожидали, когда дружинники Вольфгарда бросятся в атаку. Впрочем им не пришлось ожидать долго, потому что сразу на палубу их дракара посыпались грозно вопившие воины, и сражение началось. Полетели стрелы, копья, раздался треск щитов и лязг оружия; крики победителей и вопли побежденных слышались со всех сторон.

Быстро восстановив равновесие, Виктор выхватил меч, закрылся щитом и вместе со своими дружинниками бросился в бой. Сразу же перед ним оказался огромный викинг, потрясавший топором и ужасный на вид от всклокоченных рыжих волос, покрывавших его лицо. Он зарычал что-то своим хриплым голосом, и в следующую секунду Виктор еле успел закрыться щитом, как на него обрушился сильный удар. Не успев удивиться тому, что до сих пор жив сам и щит не разлетелся на куски, конунг вынужден был подставить меч, чтобы отразить новое нападение.

Гигант издал яростный вопль и обрушил на щит ярла новый удар. Вокруг них кипела злая сеча, кричали раненые, гремело железо, и впервые в своей жизни Виктор ощущал густой, тошнотворный запах крови с отчетливым металлическим привкусом, которым, казалось, было наполнено все вокруг.

Наконец, ему удалось вспомнить то, чему он учился все эти дни. Уроки Свена и других не прошли даром. Ярл вновь подставил свой меч под топор напавшего на него викинга и вдруг сделав обманное движение, ударил врага щитом, его кромкой прямо в челюсть. Изо рта великана хлынула кровь, он зашатался, и Виктор нанес ему последний удар мечом, плашмя по лицу. Бородатый гигант отлетел к борту дракара и медленно сполз на палубу, потеряв сознание. Однако, у Виктора не было времени, чтобы перевести дух.

На него тут же напал новый противник. Воин Вольфгарда, словно в безумном танце, прыгал перед ним, размахивая мечом и издавая какой-то животный крик. Глаза этого человека дико вращались, лицо было искажено судорогой и подергивалось, и Виктор понял, что теперь ему предстоит сражаться с одним из тех, о ком он пока еще только слышал: перед ним был воин-берсеркер-викинг, приходивший во время сражения в такое состояние, в котором не чувствовал ни боли, ни ран и остановить которого могла только смерть. Отражая стремительные выпады врага, Виктор чуть сам не обезумел. Его захватило упоение боем, ему уже почти стало нравиться это удивительное состояние – возбуждающая смесь опасности и ощущения собственной силы. В манере ведения боя берсеркером было что-то уж очень однообразное; это был грубый натиск, помноженный на суеверный страх перед ним и перед его безумными воплями. И как только Виктор это понял, он сразу, интуитивно, догадался, что нужно делать. Виктор дождался, когда противник начнет новую атаку и, отбив его меч своим, просто уклонился вправо. Викинг, не удержавшись, проскочил вперед, подставив Виктору Храброму свой незащищенный бок. Конунг резко ударил врага щитом и одновременно нанес сильный удар по рукояти меча. Оружие со звоном полетело на палубу, и обезоруженный мужчина, с которого, видимо, тут же сошло все его безумие, бросился бежать на свой корабль. Виктор мудро решил не преследовать побежденного и посмотрел по сторонам.

Бой на корабле продолжался, не принося ни одной из сторон решающего успеха. На некотором расстоянии от того места, где он стоял, Виктор увидел Вольфгарда, с которым сошелся в поединке Ролло. В это самое мгновение вражеский вождь опустил свой меч на шлем противника, Ролло пошатнулся, и Виктор бросился ему на помощь. Однако, не успел он сделать и трех шагов, как у него на пути встала Рейна.

– Мы снова повстречались! – с жестокой улыбкой воскликнула она, взмахнув мечом. – И как быстро!

Времени на ответ у него явно не было, ее клинок сверкнул словно молния, и ярл едва успел закрыться щитом. Несколько мгновений он не знал, как ему следует теперь вести себя. То, что произошло, противоречило всем его принципам – причинить зло женщине он не мог! Однако эта ведьма, похоже, с огромной охотой и очень быстро отправит его в ад сама. Виктору оставался только единственный выход – защищаться.

Первый ее удар, направленный ему в грудь, ярл отразил щитом, но его успех, казалось лишь разъярил Рейну еще больше. Она начала наносить яростные удары, и мужчине пришлось призвать на помощь всю свою сноровку, чтобы не дать ей возможность разрубить его. Снова и снова девушка обрушивала на врага свой меч, но снова и снова ее оружие встречало на пути щит Виктора.

Рейне не понадобилось много времени, чтобы заменить его необычную стратегию и это привело ее в бешенство.

– Сражайся, сражайся же, грязный варвар! – закричала она и словно безумная, напала на него. Но Виктор опять ничего не сделал для того, чтобы вести с ней честный поединок, а только подставлял и подставлял свой щит.

Пока продолжался этот странный бой, воины Виктора начали понемногу оттеснять врагов. Несколько человек рухнули за борт и камнем пошли на дно в своих тяжелых доспехах. Тогда Вольфгард отдал сигнал к отступлению.

Услышав его команду, Рейна на мгновение замерла, и в эту секунду Виктор раскрылся, чуть-чуть отпустив свой щит. В следующую секунду сверкнуло лезвие ее клинка, и Виктор понял, что этот удар он отразить уже не успеет. Железо зазвенело о его шлем, и вдруг конунг осознал, что девушка нанесла этот последний удар уже совсем не собираясь убивать его, а просто забавляясь с ним, словно желая показать, что может убить его в любой момент, но пока не хочет этого делать. Меч Рейны, скользнув по шлему оказался у него на плече, совсем рядом с тем местом, где между шлемом и кольчугой была полоска незащищенной кожи.

– Ну, пока, до свидания, викинг! – закричала девушка и, резко повернувшись, побежала на свой дракар вслед за остальными варварами.

Сначала, чувствуя предательскую слабость во всем теле, Виктор только смотрел ей вслед, но затем внезапно его охватил безудержный гнев. Он бросился за Рейной и успел схватить ее в тот момент, когда она уже собиралась ступить на мостик, переброшенный с одного корабля на другой. Вокруг них продолжалась битва: войны Вольфгарда, отбиваясь, покидали корабль Виктора, поэтому никто и не обратил внимания на то, что происходит возле самого борта. Виктор, словно железными тисками, обнял воительницу, прижав ей руки к телу. Девушка завопила, стала пинаться, пытаясь освободиться таким образом, но ничего не помогало. Конунг первый раз за все это время чувствовал тепло и гибкость ее тела и в это мгновение он предпочел бы умереть, чем отпустить свою добычу. Внезапно пальцы Виктора коснулись медного браслета на запястье Рейны. Он крепко схватил украшение, рывком сорвал его с девичьей руки и только тогда отпустил ее.

Войны Вольфгарда обрубили абордажные крючья, и вражеский дракар медленно двинулся вверх по фьорду. Их никто не преследовал. Виктор надел на руку браслет Рейны, сделанный в виде двух переплетенных змей и, посмотрев на удаляющийся корабль, увидел на его палубе Рейну.

Девушка стояла гордая, словно богиня, ее длинные волосы рассыпались у нее по плечам, и в глазах у нее, когда она взглянула на него, горел вызов и еще какое-то чувство, но Виктор готов был поклясться, что это нельзя было назвать ненавистью. Решив немного позлить ее и отплатить за все проделки, которые она себе позволила, конунг широко улыбнулся, помахал рукой с трофейным браслетом и послал валькирии воздушный поцелуй. Цель была достигнула, увидев его жест, девушка яростно потрясла мечом и метнула в него гневный взгляд. Сердце Виктора наполнилось радостью, он удовлетворенно подумал о том, что еще одно нападение на его территорию отбито, и теперь наступит несколько относительно спокойных дней.

Однако радость по случаю победы оказалась недолгой, потому что до него донесся крик Свена.

– Ярл! Иди сюда скорее!

Он поспешил на зов к воинам, собравшимся возле мачты в центре палубы вокруг двух окровавленных дружинников, лежавших неестественно спокойно и неподвижно. Виктор с тревогой посмотрел на Свена.

– Ярл, Сигурд и Магнуг мертвы, – торжественно и печально возгласил его кровный брат.

– А, проклятье! – взорвался он и, оглядев дружинников, большинство из которых тоже были окровавлены, с синяками на лицах, в помятых шлемах и пробитых кольчугах, спросил: – Есть еще тяжелораненые?

– Нет, ярл, – ответил Свен, – все остальные скоро поправятся.

– Теперь семьям Сигурда и Магнуга придется тяжело! – Виктор, оборвав сам себя и внезапно вспыхнув от гнева, спросил: – Во имя богов, кто-нибудь скажет мне, ради чего эти ужасные потери и из-за чего началась эта проклятая война?

Воины растерянно посмотрели друг на друга, затем Канут неуверенно сказал:

– Эта война началась из-за спора, возникшего пять весен назад, когда Вольфгард и его люди украли нашу законную добычу – кита, заплывшего на нашу сторону фьорда.

– По-моему, – возразил Орл, – все это случилось из-за того, что воины Вольфгарда похитили трех наших рабынь.

– Вы оба ошибаетесь, – уверенно заявил Ролло, но затем почесав в затылке, уже с меньшей уверенностью продолжил: – Мы стали враждовать, когда они осквернили наш погост и сломали несколько могильных камней.

– Нет, нет, это все не так! – со своей стороны решил внести ясность Оттар. – Мой отец рассказывал, что однажды Вольфгард со своей дружиной в тумане подплыли к нашему кораблю, обрезали сети и похитили всю пойманную нами рыбу.

– Ну и какая из ваших причин истинная? – с плохо скрываемым возмущением спросил Виктор.

На палубе воцарилась неловкая мрачная тишина. Воины переглядывались в очевидной растерянности. Наконец Свен тихо, словно удивляясь, ответил:

– Ярл, никто этого уже не помнит. Конунг с жалостью посмотрел на своих людей и вдруг яростно рубанув рукой по воздуху, сказал:

– То есть, вы хотите мне сказать, что вот уже пять лет мы воюем с родом Вольфгарда, а вы даже не помните, из-за чего началась эта война? Он указал на тела погибших и страстно, задыхаясь от волнения, произнес: – Эти люди мертвы, а вы даже не знаете, почему и ради чего?! Да что же вы за глупцы, если жертвуете своими отцами, братьями из-за причины, которую никто даже назвать не может!

Под градом упреков викинги, казалось, смутились и разошлись притихшие и печальные. Одни занялись врачеванием ран, другие вернулись к своим корабельным обязанностям. Возле Виктора остался только Свен.

Помолчав еще немного, побратим Виктора кивнул в сторону мертвых дружинников:

– Ярл, на берегу надо будет организовать торжественные похороны Сигурда и Магнуга.

Виктор, погруженный в свои мысли, переспросил:

– Ты предлагаешь возложить их в погребальную ладью и пустить ее в море?

– Согласно законам и обычаям нашего народа, погребение в волнах моря – единственная достойная награда для павших героев, – торжественно сказал Свен, – точно так же мы хоронили и тебя.

– Так, так, – кивнул ярл, подумав про себя, что было бы интересно посмотреть на вытянувшиеся лица режиссера и актеров, когда те обнаружили его двойника на горящей ладье. Если, конечно, он и впрямь перенесся на его место в двадцатый век. – Ну что ж, очень хорошо. Похороним их по обычаю предков.

А в это время на дракаре Вольфгарда Рейна, стоя на носу судна, отсутствующим взором следила за проплывающими мимо скалистыми утесами. За ее спиной отчим и его воины, хвастались друг перед другом, говорили о своей новой победе и предстоящем торжественном пире, но у Рейны настроение было далеким от праздничного. Сегодня ей представилась отличная возможность уничтожить своего врага, но… в последний момент мужество оставило ее, и она вновь подарила ему жизнь.

Особенно странным оказалось то, что во время их поединка Виктор отказался использовать свой меч. Ей даже почудилось, что он это делает не желая причинить ей вреда, поэтому она и решила сохранить ему жизнь. Какую же волшебную силу он приобрел над ней!

Самым тревожным и волнующим было то, что сегодня, впервые за все время, Виктор дотронулся до нее… схватил ее за локоть и сорвал с нее браслет! И она в эту секунду почувствовала себя слабой и беззащитной, но что самое удивительное, ей понравилось это ощущение! Может быть, потому что в это мгновение что-то такое произошло и с ее телом там, внизу… Ей стало так тепло и… захотелось подчиниться! Словно с браслетом Виктор похитил и ее свободу и овладел частью ее самой.

При воспоминании обо всем, что сегодня произошло, Рейну охватила слепая ярость и… растерянность. Кто же он такой конунг Виктор Храбрый – Бог или демон, ее спасение или погибель? Кто бы он ни был, он был угрозой, потому что Рейна чувствовала – отныне для нее начинается борьба не только за жизнь, но и за саму ее душу…