СЕМЬ

Виктор наслаждался быстрой скачкой по равнине, хотя его почему-то не оставляло странное, тревожное чувство, будто за ним следят. Прежде чем вернуться назад в поселок, он поговорил с дозорными, находившимся на заставах, и немного успокоился, когда они сказали, что поблизости не было замечено никаких врагов. Один из воинов заметил, что нападение почти всегда совершаются или ночью или на закате. Однако, Виктор очень хорошо понимал, что Вольфград может атаковать его земли в любой момент, поэтому ему нельзя терять времени на то, чтобы восстановить свои воинские навыки, или, вернее, приобрести их. Очень скоро может возникнуть необходимость вести за собой воинов, и он должен быть готов. Конечно, намного предпочтительнее для Виктора был бы вариант, при котором враждующие стороны сложили бы оружие. Однако, ему было ясно, что именно от него зависит жизнь и его самого и его людей, а значит, необходимо уметь защищаться.

Следующие несколько часов Виктор исследовал жизнь поселка, все больше и больше приходя в волнение, ощущая удивительное чувство собственной причастности к истории. Чем дальше, тем сильнее у него крепло убеждение, что он не случайно оказался именно в этом веке, что в самом этом фантастическом перемещении во времени, есть какой-то глубокий скрытый смысл. Несколько раз Виктор возвращался к мыслям о Рейне, этой удивительной женщине-воительнице, и с замиранием сердца думая о том, как они вновь повстречаются – хорошо бы в такой момент, когда он будет лучше готов к встрече с девушкой.

Днем этого же дня Виктор присоединился к нескольким своим воинам, которые решили заняться воинскими упражнениями. Семь воинов вместе со своим конунгом, вышли из поселка и направились к ближайшей возвышенности. Два воина, вооружившись железными щитами и деревянными учебными мечами, приготовились начать поединок, а Виктор, между тем, оглядел окрестности, восхищаясь развернувшейся перед ним панорамой. Они все стояли на ровном, слегка покатом поле, продуваемом холодными ветрами. Сейчас, правда, особого ветра не было, но весенняя прохлада все же чувствовалась; земля постепенно покрывалась мягкой, густой травой, и из нее тянулись к солнцу, приветствуя наступающее лето, белые цветы подснежников.

Над головами людей, в ослепительно синем небе, тянулись из-за моря стаи перелетных птиц, возвращавшихся в родные гнездовья.

Весь этот пейзаж мог бы казаться настоящей пасторалью, если бы приметы прошлого века, в котором теперь жил Виктор Храбрый, не бросались в глаза на каждом шагу. У подножья холма, совсем рядом с деревней, находилось кладбище – унылый погост с длинными рядами могил, окруженных большими валунами или отмеченных грубо обработанными могильными плитами с начертанными на них рунами. Было видно как два раба копали могилу для воина по имени Зифрид, умершего от ран, полученных во вчерашнем ночном бою. Как объяснил Виктору Свен, Зифрид не будет удостоен проводов в Валгаллу так как туда могут попасть только герои, павшие в сражении. И похоже, только это и служило причиной скорби его сородичей. Глядя на зияющую яму в мерзлой земле, Виктор нахмурился. Да, несомненно, провидению было угодно перенести его на много веков назад именно для того, чтобы он сделал попытку научить враждующие племена жить в мире и согласии.

Конечно, здесь потребуется много дополнительных реформ и перемен. Виктора глубоко возмущало то, что рабов заставляли выполнять самую тяжелую и грязную работу. В поселке ему уже довелось увидеть многих людей, оказавшихся не по своей воле на положении рабочего скота.

Вот и сейчас, кроме тех двух несчастных на погосте, в некотором отдалении еще два невольника выкапывали из земли руду, а напротив них третий раб тащил огромные корзины с породой к плавильне.

Внезапно Виктор опять испытал укол беспокойства. Почему он никак не отделается от ощущения, что из-за ближайших скал за ним наблюдают чьи-то внимательные глаза? Это было то же самое чувство, которое появилось у него во время стремительной скачки по равнине. Подчиняясь внезапному сигналу тревоги, который послал ему его мозг, Виктор внимательно посмотрел в сторону бесформенного нагромождения крупных камней, думая увидеть там хоть какие-то признаки жизни, но все было спокойно. А затем стук деревянных мечей и грохот щитов отвлекли его внимание, и он повернулся к тренирующимся бойцам…

На холме за базальтовым обломком, за состязанием викингов, с напряженным вниманием следила Рейна Похитительница. Большую часть этого дня она следила за конунгом Виктором, и с каждой минутой росло ее удивление тому, что она видела, – рос ее интерес к этому викингу. Сейчас, наконец, наступил тот момент, когда ей удастся наверняка узнать с какими боевыми навыками вернулся из царства мертвых вражеский вождь. Во время их поединка в ночном сражении он показался ей каким-то растерянным, неумелым, непохожим на себя прежнего. Была ли его неуклюжесть простой уловкой, или, может быть путешествие в Валгаллу, действительно, превратило ее врага в беспомощного младенца.

Рейна нащупала под рукой маленький обломок камня и улыбнулась. Может ей стоит слегка позабавиться?

Сейчас она запустит этим камнем в лоб Виктору Храброму и, когда он свалится на землю, наверное, всем этим викингам будет не до учений. То-то будет весело, с мстительным удовольствием подумала девушка. Значительно безопаснее прямо сейчас сразить своего недруга, чем постоянно мучиться от неопределенных, волнующих чувств, которые он вызывает.

Все-таки сначала она как следует все тут изучит и узнает, что можно сделать.

Виктор Храбрый в этот момент с напряженным вниманием следил за поединком между двумя воинами. Ролло с огромной силой ударил мечом по щиту Канута. Тот, в свою очередь, высоко взмахнув своим игрушечным оружием ударил по щиту противника. Оба викинга уже тяжело дышали и все-таки продолжали бой, с воинственными криками нападая друг на друга, грозно ухая и делая обманчивые выпады. Однако, становилось все заметнее, что Ролло устал и Канут тут же воспользовался своим преимуществом. Неуловимым резким движением он выбил меч из руки Ролло. В ту же секунду поединок окончился. Одноглазый гигант победно закричал, а затем высоко поднял свой деревянный меч и медленно опустил его на голову Ролло, символизируя тем самым свой триумф. Побежденный, признавая свое поражение, опустился на одно колено, и тут же раздались приветственные крики викингов, наблюдавших за боем. Широкая довольная улыбка появилась на изувеченном шрамами лице Канута, он повернулся к Виктору и высокомерно воскликнул:

– Ярл! Теперь я вызываю тебя! Виктор ответил не сразу, стараясь оценить ситуацию, но тут же запротестовал Свен.

– Канут, это нечестная игра. Наш конунг оставил свои воинские умения и память в Валгалле. Все мы прекрасно знаем, что ты наш самый сильный воин. И в теперешнем состоянии конунг Виктор, приняв твой вызов, будет с тобой в неравных условиях.

Канут подмигнул Виктору:

– Не беспокойся. Я не буду обижать нашего нежного ягненка.

Воины громко захохотали, довольные шуткой гиганта, а Виктор нахмурился. Как вождь, он готов был на все, что угодно, но только не на то, чтобы становиться для своих подданных предметом насмешек. Ему было понятно, что необходимо выдержать роль лидера и завоевать уважение, соответствующее его положению среди этих людей. И если уж он собирается изменить жизнь в Ванахейме, то необходимо заставить их принимать его всерьез.

– Я принимаю вызов! – решительно заявил Виктор.

Как только он шагнул вперед, Свен тронул его за плечо:

– Ярл, прошу тебя – будь осторожен! Канут не знает жалости.

Виктор благодарно кивнул и тихо, так, чтобы только побратим мог его слышать, сказал:

– Свен, если я ваш конунг, я должен завоевать уважение своих воинов. В поражении нет бесчестия, мне необходимо хотя бы попробовать. К тому же все равно я должен научиться сражаться так же, как вы все, чтобы наш род мог успешно отразить будущее нападение Вольфгарда и его людей.

Свен неохотно согласился, и Виктор стал напротив своего противника. Тут же подбежал Оттар и подал ярлу боевое снаряжение: металлический щит, деревянный меч и кожаный шлем.

– Окажи нам честь, ярл, – с усмешкой сказал молодой воин.

Виктор испытал сильное искушение заехать шутнику в глаз мечом, но с сожалением отказался от этой затеи. Он одел шлем, взял в правую руку меч, а в левую тяжелый и неуклюжий щит и попытался им закрыться.

Канут внимательно следил за ним, и его единственный глаз злобно поблескивал.

– Начнем, как только ты будешь готов, ярл.

– Я сейчас, – пробормотал Виктор.

Во время съемок фильма, в то, теперь уже туманное и далекое время, когда он еще был кем-то по имени Марчелло Лазаро, ему довелось взять несколько уроков фехтования и рукопашного боя. Теперь, припомнив то, что говорил инструктор, он закрыл грудь щитом, и стал размахивать мечом, отражая удары воображаемого противника и пытаясь нанести ему удар.

Глядя на то, как странно подпрыгивает, словно танцует, их конунг, викинги изумленно начали переглядываться и пересмеиваться. Внезапно Виктор Храбрый остановился и, увидев, что воины подбоченясь, с улыбками следят за ним, хмуро обратился к ближайшему, который оказался Орм.

– Ну, что смешного?

– Что ты делаешь, ярл? – вопросом на вопрос ответил ухмыляющийся мужчина.

– Я разминаюсь и тренируюсь в обращении с мечом. Викинги, уже не скрываясь, весело заулыбались.

– Может скажете, над чем смеетесь – вместе бы и повеселились! – огрызнулся Виктор.

– Мы не играемся со своими мечами, ярл, – с оскорбительной ухмылкой ответил Канут, – мы просто наносим удары, совершаем выпады, стараемся отразить нападение противника и выбить из его рук оружие.

– Понятно, – кивнул головой Виктор, делая вид, что не замечает попыток викинга вывести его из себя. – Вы, должно быть, полагаетесь на грубую силу больше, чем на ловкость, и, нанося удары, надеетесь забить врага до смерти, а не зарубить мечом.

Мужчины затихли и стали смущенно переглядываться.

– Ярл, мы достаточно потеряли времени, – поторопил Канут, взглянув на Виктора с улыбкой, не предвещавшей ничего доброго. – Давай! Задай мне!

Виктор мрачно ухмыльнулся и взмахнув мечом, бросился на соперника. Однако, не успев и моргнуть, он почувствовал, как одноглазый гигант сделал какое-то неуловимое движение и деревянный меч вылетел у Виктора из рук в одну сторону, а сам он полетел в другую. Виктор рухнул прямо между хохочущими воинами, набрав полный рот грязи и сырой травы…

На холме, между обломками скал, Рейна хихикнула, прикрыв ладошкой рот. Виктор Храбрый, действительно, оказался неуклюжим, словно тюлень, и высокий одноглазый гигант поверг его на землю, как беспомощного ребенка.

Немного раньше Рейна подслушала, как один из воинов там, внизу, сказал, что Виктор оставил в Валгалле и память и навыки бойца. Оказывается, это правда. Если вражеский конунг и стал теперь божеством, то довольно странным! Его поведение стало совсем другим, чем раньше, однако, это не изменило решения девушки-воина уничтожить своего врага, особенно с тех пор, как благодаря ему, она испытала такие тревожные и непонятные чувства. Рейна осторожно подняла камень, вложила его в петлю пращи и стала ждать подходящего момента для того, чтобы нанести удар…

Лежа на земле, Виктор мужественно сдержал стон, готовый вырваться из груди, стремительно поднялся и вновь взял наизготовку меч и закрылся щитом. Канут молча стоял в ожидании, широко расставив ноги и насмешливо ухмыляясь. Еще три раза вождь предпринимал попытки одолеть одноглазого гиганта, и еще три раза викинг повергал его на землю, нанося удары по плечам или спине так, будто у Виктора и оружия никакого в руках не было.

После третьего падения конунг перекатился на спину, чтобы вновь встать, и вдруг почувствовал на своем горле кончик меча Канута и услышал торжествующий голос противника:

– Ну, ярл, ты готов признать поражение?

– Похоже у меня нет другого выхода, – сокрушенно вздохнул Виктор.

– Если бы мы были на поле брани, – горделиво заявил гигант, твоя голова уже торчала бы на кончике моего меча!

Стоявшие вокруг воины засмеялись и терпение Виктора лопнуло. Он оттолкнул в сторону оружие Канута и встал с земли. Эти варвары очень много знают о грубой силе, но у них нет ни малейшего представления о ловкости или стратегии! И тогда, глядя прямо в лицо стоящего перед ним Канута, Виктор сделал быстрое незаметное движение и ногой нанес резкий удар под коленку противника, одновременно толкнув того локтем в грудь. Гигант, не ожидавший нападения, грузно рухнул на землю, опустившись задом прямо в ту же самую лужу, в которой за минуту до этого валялся Виктор. Несколько секунд Канут растерянно пытался понять, что же это такое с ним произошло, а воины Виктора восторженно заревели, выражая конунгу свое одобрение.

– Думаю, все же хорошо, что мы с тобой не на поле брани, – с насмешливой улыбкой произнес Виктор.

Побелев от гнева, Канут вскочил на ноги, однако, в это мгновение вмешался Свен, который стал между гигантом и ярлом и решительно сказал:

– На сегодня ярлу достаточно упражнений.

– Жалкий обманщик! – заорал Канут. Он сделал шаг вперед, сверля горевшим ненавистью глазом своего ярла, как вдруг свистнул камень и с глухим стуком ударил огромного викинга прямо в лоб. Вскрикнув от боли, Канут снова рухнул на землю, а воины растерянно и встревоженно стали оглядываться по сторонам.

– Что за черт… – начал было Виктор. Грохот камней и стук копыт по замерзшей земле не дали ему закончить ругательство. Мужчины резко обернулись на звуки и в ту же секунду в их круг, словно вихрь, ворвалась верхом на своей черной лошади Рейна Похитительница. С леденящим душу воинственным воплем валькирия начала наносить удары мечом направо и налево. Несколько воинов, оказавшихся у нее на пути, со стонами и проклятиями рухнули на землю. От верной гибели их спасло только то, что девушка била всех плашмя и не пускала в ход лезвие оружия.

Ее неожиданное и стремительное появление так поразило Виктора, что он даже не успел как следует испугаться или разозлиться, когда лошадь валькирии оказалась прямо перед ним. Не обращая внимания на совсем растерявшихся воинов, Рейна подняла лошадь на дыбы и, презрительно посмотрев на своего ненавистного врага, воскликнула:

– Эй, викинг! В следующий раз я не промахнусь!

Изумление Виктора граничило с восхищением, когда он увидел, как уверенно и грациозно сидит Рейна в седле. Ее лошадь, словно танцуя, прошлась перед ним на задних ногах, а затем галопом помчалась прочь, унося на себе прекрасную наездницу.

Внезапно Виктор заметил, как вперед бросился взбешенный Канут. Воин уже отвел назад руку, собираясь бросить боевой топор в спину удаляющейся девушки. Боясь опоздать хоть на мгновение, Виктор схватил одноглазого гиганта за кисть руки и остановил смертоносный бросок.

– Нет! – закричал он.

– Почему ты говоришь «нет»? – рявкнул Канут, пытаясь вырваться из стальной хватки ярла.

– Да потому, что мы не убиваем женщин и не убиваем в спину! Так храбрые воины не поступают!

Очевидно, Канут думал иначе, потому что вырвав, наконец, свою руку, он с досадой швырнул топор на землю так, что оружие до самой рукоятки ушло в сырую почву. Затем плюнув прямо под ноги Виктору, варвар отошел в сторону, сокрушенно качая головой. Виктор вздохнул с облегчением, а другие викинги хмуро переговариваясь, направились обратно в поселок.

Свен подошел к Виктору и озабоченно спросил:

– Ярл, с тобой все в порядке? Ты не ранен? Виктор кивнул головой и произнес:

– Это было удивительно. Рейна и раньше такое вытворяла?

Свен поскреб бороду.

– По-моему, она следила за нашим поселком, но никогда раньше так не безумствовала. – Он толкнул Виктора локтем вбок и ухмыльнулся. – А может ей просто захотелось посмотреть, каким ты стал после возвращения из мертвых?

– Ха! – фыркнул тот, – скорее всего тот булыжник летел в мою голову, а не в Канута.

– М-да, так получается. Похоже, и Канут не очень доволен тем, что ты не дал ему убить эту сумасшедшую девчонку.

– Пусть дуется, но я ничего трусливее не знаю, чем убить женщину, да еще в спину! – взволнованно воскликнул Виктор.

Лицо Свена стало суровым и мрачным.

– Ты снова прав, ярл. Но хочу предупредить тебя, что и ты не должен поворачиваться спиной к Кануту. Виктор с тревогой взглянул на побратима.

– То есть, ты хочешь сказать, что его верность можно поставить под вопрос?

Свен печально улыбнулся и положил руку на плечо конунга.

– Ты уже раньше сам это понял. Тебе необходимо заново завоевать уважение Канута и других воинов. Иначе, ярл, я должен тебя предупредить, что Канут вряд ли согласится тебе подчиняться. Скорее уж, он сам попытается занять твое место.

Виктор замолчал, с тревогой думая о трудностях, которые его ждут впереди. Может ли Канут оказаться тем предателем, о существовании которого его предупреждал уже Свен?

А ведь, наверное, Рейна и была той невидимкой, которая следила за ним весь день! Виктор улыбнулся. Ну что же, хоть одна загадка разрешилась. Остается только надеяться, что слова Свена окажутся правдой и Рейна, действительно, чувствует к нему такое же влечение, какое он испытывает к ней с момента их первой встречи.

ВОСЕМЬ

Прошло несколько дней, однако, Виктор больше не встречался с Рейной. За это время он значительно лучше освоился в мире средневековых людей. Это было для него тем более просто, что многое в их жизни казалось ему знакомым, словно он вырос в это время, в одном из норманнских поселков. Память, а вернее, какое-то шестое чувство подсказывало ему, для чего служат те или иные предметы, орудия, как нужно поступать в разных ситуациях, во время некоторых церемоний. Конечно, не все шло гладко, но в таких случаях ему на помощь приходил Свен и подсказывал правильные решения. Виктор уже на второй день своего пребывания в Ванахейме перестал задумываться над тем, почему он так легко вживается в совершенно чуждый мир. Он даже не стал ломать себе голову в поисках ответа на вопрос, как это ему удалось заговорить на языке древних викингов. В конце концов, Виктор решил, что все эти знания хранились где-то в глубинах его подсознания, и перестал об этом думать. По правде говоря, с каждым днем у него оставалось на это все меньше времени, так как многому приходилось учиться в этой новой для него жизни.

У народа, населявшего Ванахейм, наступила горячая пора. Стада коров и овец перегнали с горных пастбищ поближе к поселению. На полях рабы начали посев овса, ячменя и льна. Свободные викинги-воины тоже были заняты, в основном заготовкой пищи. Они охотились на тюленей или рыбачили, и Виктор очень скоро стал привыкать к виду вялившейся трески и устойчивому рыбьему запаху. Кроме того, мужчины собирали яйца морских птиц и познакомили своего ярла с дьявольски опасным занятием – охота на тупиков, во время которой человек становился на краю высокого, нависавшего над морем утеса и с силой швырял сеть на длинной веревке, пытаясь поймать раскормленных птиц в тот момент, когда они взлетали с гнезда.

В первый раз, когда Виктор увидел, как Ролло, стоя на краю пропасти, бросает в пролетающих птиц свою сеть, он поразился тому, что мужчина не боится упасть и сломать себе шею на острых скалах внизу.

Когда родовичи предложили и его научить всем премудростям ловли тупиков, он отнесся к их предложению с изрядной долей настороженности, а вот уроки подледного лова и стрельбы из лука ему пришлись по вкусу. Особое удовольствие Виктору доставляла езда на Слейпнире, когда в стремительной скачке тундра летела под копыта коня, а ветер свистел в ушах. Часто в этих прогулках его сопровождали волки, сотрясая своим Грозным воем свежий весенний воздух. В минуты, подобные этим, Виктор особенно четко понимал, что его появление здесь исполнено глубокого смысла – превратившись в средневекового человека, он избавился от чувства раздвоенности, преследовавшегося его раньше, и теперь получил уникальную возможность повести свой народ к лучшей жизни, существовать в полной гармонии со стихией и… найти женщину, о которой мечтал.

В то время, как мужское население поселка занималось своими делами, жены викингов ткали, пряли, шили одежду, готовили сыры, варили еду и присматривали за детьми. Виктор подозревал, что они и сплетничали вовсю, перемывая косточки своим ближним. Похоже было, что все они поголовно влюбились в него после возвращения из Валгаллы. Во всяком случае, стоило ему пройти мимо группы служанок, работавших в его доме, как тут же они принимались хихикать и с любопытством пялиться на него.

С течением времени Виктора все Больше начинало тревожить, почему Вольфгард не предпринимает нового нападения на его земли. Свен, когда Виктор сказал ему о своих опасениях, объяснил, что скорее всего, их враги заняты теми же делами, что и люди их рода – возделывают поля, перегоняют скот на равнины, ремонтируют дома, поврежденные за долгую зиму. Тем не менее поселок постоянно жил в тревоге перед возможным нашествием врагов, и Виктор постоянно проверял посты, расставленные вдоль фьорда.

А еще он ежедневно продолжал свои воинские упражнения с воинами, готовя себя к новой встрече с Вольфгардом и его людьми. Более чем когда-либо Виктор понимал теперь, как слабо он подготовлен к леденящим кровь единоборствам викингов. Во время этих занятий воины, в особенности Канут, с досадным постоянством повергали конунга на землю, нанося ему все новые и новые удары по его самолюбию. Сначала попытки Виктора сбить викингов с ног терпели постоянную неудачу – это было похоже на попытки балерины остановить бульдозер. Лишь иногда успех сопутствовал ему, а чаще, столкнувшись с грубой физической силой своих воинов, Виктор тут же утыкался носом в полярные цветы, уже начавшие покрывать тундру цветным ковром. И все же день ото дня его навыки владения оружием медленно, но верно улучшались, так что его люди все реже смеялись над ним. Через некоторое время он даже сам уже мог передать викингам некоторые приемы самообороны, которые помнил с тех пор, как был киноактером.

Приятной неожиданностью для Виктора оказалось наличие в норманнском поселке некоторых удобств: недалеко от его дома была построена настоящая баня, в которой он провел много восхитительных минут, залечивая ушибы и синяки, полученные во время тренировок. Иногда ему становилось грустно при воспоминании о тех изумительных мгновениях, которые он пережил с Моникой; однако, ее образ и все, что с ней было связано, уходили в его памяти все дальше и дальше.

Наоборот, теперь он постоянно думал о том, когда ему удастся встретиться вновь с Рейной. С того дня, когда эта воинственная девушка помешала его первому занятию с викингами, Виктор больше не замечал, чтобы она шпионила за деревней, хотя иногда у него и появлялось ощущение, что за ним следят. Конечно, Рейна была настоящей дочерью своего варварского века, но воспоминания о ее красоте, первобытной силе, даже о ее грубости, по-прежнему тревожили и волновали его. Она была Моникой, возродившейся в облике воинственной женщины, и надежда преодолеть ее жестокость и пробудить в ней страстность и нежность – эта надежда будоражила его с каждым днем все больше.

Однажды, холодным весенним утром, Виктор отправился верхом на Слейпнире в поездку к дальним пустошам. Около полудня, оказавшись у группы базальтовых скал, он решил остановиться, чтобы съесть свой завтрак, состоявший из вяленой рыбы и грубого хлеба, и дать возможность коню пощипать свежей травы. Внезапно внизу, на равнине, он увидел женщину на маленькой черной лошади, и сразу узнал в ней Рейну. Итак, она снова вторглась на его территорию! Виктор удовлетворенно подумал о том, что теперь наконец-то и у него появилась возможность понаблюдать за ней так же, как раньше она следила за ним.

Не желая пугать всадницу и тревожить ее раньше времени, он привязал Слейнира к обломку скалы, и поблагодарил господа за то, что его волки отправились сегодня охотиться на кроликов и другую живность, которой тундра сейчас кишела, иначе они несомненно, выдали бы его присутствие.

А Виктор, на самом деле, не хотел рисковать и встречаться еще раз с Рейной, по крайней мере, до тех пор, пока лучше ее не узнает и не решит, как себя с нею вести, и не научится как следует держать в руках меч. Пожалуй, самой большой проблемой для него будет необходимость защищать себя от ее дикарских выходок так, чтобы не причинить ей вреда.

Мужчина увидел, что Рейна спешилась. Как и раньше, она была одета в мужскую одежду: тунику, короткие штаны и мягкую кожаную обувь. Как и Моника, Рейна была удивительно красива. У нее были восхитительные, стройные длинные ноги, ее прекрасные руки, казалось, не знали тяжелой работы, и совершенно нельзя было поверить, что эта хрупкая и тонкая на вид девушка, могла орудовать боевым топором и не хуже здорового мужчины-воина.

Виктор заинтересовался, почему она тут оказалась. Хочет ли она снова следить за его людьми, или, может быть, ей просто захотелось побыть в одиночестве? Однако, очень скоро его любопытство было удовлетворено. Рейна опустилась на колени и тихонько свистнула; мгновение спустя, к своему удивлению, Виктор заметил маленькую полярную лисицу, выскочившую из-за обломка скалы и подбежавшую к девушке. Та бросилась на землю и начала ласкать маленького зверька и играть с ним. Через несколько секунд и Рейна и лиса весело барахтались среди цветов и до затаившегося мужчины донесся звонкий девичий смех.

Виктор не мог поверить своим глазам! Рейна преобразилась, и на месте суровой, грубой воительницы, теперь перед ним оказалась нежная, веселая и счастливая, словно ребенок, девушка!

Итак, все же под жестоким обликом валькирии скрывается мягкое сердце, способное отозваться на ласку и добро! Как жалел в эту минуту Виктор, что они пока враги, и он не может присоединиться к ее радости, чтобы смеяться вместе с ней!

Через некоторое время она встала, подошла к лошади и, достав из сумки, притороченной к седлу, несколько яиц, бросила их лисе.

Виктор только головой покачал. Рейна оказалась совсем не той жестокой дикаркой, какой предстала перед ним во время их стычек. Уж теперь-то он был глубоко убежден в том, что она, действительно, именно та женщина, о которой он так долго мечтал, и которая ему снилась столько раз в его прошлой жизни. Она – женщина, предназначенная ему самой судьбой, женщина гордая, независимая и в то же время нежная и добрая. И он желал ее. Виктор почувствовал, что не может дышать от волнения, настолько захватило его это желание, эта страсть к девушке, которую он видел всего третий раз в своей жизни и до которой даже ни разу не дотронулся…

Или все-таки дотронулся? Может быть, он уже любил Рейну в своей другой жизни – той жизни, в которой она была Моникой. Может он потому с ней сейчас и встретился, что именно теперь она находилась на той ступени духовного развития, когда могла всем сердцем принять его любовь и его чувства. От всех этих мыслей голова могла пойти кругом! И хотя Виктор, конечно, не мог до конца объяснить и понять всю загадочность и сложность пространства и времени, сначала разлучивших его с любимой девушкой, а затем вновь соединивших их души, он знал, что уже чувствует сильнейшую духовную и физическую связь, которая сплела воедино его судьбу с судьбой Рейны. У них оказывается, так много общего, включая любовь к животным! Виктор желал слушать ее смех, чувствовать любовь ее гордого сердца; он надеялся завоевать эту любовь! Да! Эта нелегкая победа будет более ценной чем все золото мира! Надо же, только здесь ему удалось, наконец, найти девушку, которая не будет думать о карьере и сможет родить ему сына! Мысль о возможности создания семьи здесь, в этом примитивном существовании, но с женщиной, снившейся ему всегда, – сама эта мысль чрезвычайно волновала Виктора. И если это слишком старомодно, ну что ж, пусть это будет старомодным!

Он увидел, что Рейна встала и подошла к лошади. Взяв висевший у седла колчан со стрелами, она перекинула перевязь через плечо и, не обращая больше внимания на стоявшую у ее ног лисицу, начала выпускать стрелы из лука в березу, росшую в нескольких десятках шагов от нее. Стрелы летели так густо и ложились в цель с такой точностью, что Виктор даже поморщился настолько чудовищно резким оказался этот переход от беззаботной девушки к грозной амазонке. Совершенно очевидно, что прежде, чем ему удастся завоевать ее любовь, необходимо будет каким-то образом отучить ее от таких увлечений, явно лишних для домохозяйки. Когда он приручит эту восхитительную дикарку и выпустит на волю запрятанные глубоко на дне ее души женственность и нежность, – только тогда это будет настоящая победа.

А Рейна, между тем, закончила свои упражнения, ласково погладила лису, затем вскочила на лошадь и помчалась галопом на север. Заинтересовавшись, Виктор быстро сел в седло и погнал Слейпнира за ней, стараясь держаться на безопасном расстоянии.