- Честное слово, ничего. Только что ел. Я на минутку.
      - Всегда ты так. Может, в нарды поиграем?
      - Нет, нет, я... дело небольшое...
      Джангир поднялся было за нардами, но снова сел. Мурад помялся.
      - Джангир, ты мой брат, не обижайся на меня и будь откровенным.
      - Конечно, конечно. Говори, не стесняйся.
      - Не знаю даже, как сказать... Я тебя прошу, скажи мне правду: что между тобой и Реной есть?
      Вопрос показался Джангиру оскорбительным. Черт возьми, до чего же он докатился, если эти люди считают возможным так безцеремонно лезть в его интимные дела! Он вырос с ними, никогда не давал им понять разницу в развитии, положении. Да, да, хватит закрывать на это глаза - и положении! Уж не думают ли они, что он будет выворачиваться перед ними наизнанку каждый раз, когда им заблагорассудится?
      _ Есть вопросы, Мурад, на которые не отвечают даже родному брату, - сухо произнес он. И, только сказав это, Джангир пожалел о своих словах: он увидел такую боль в глазах Мурада, такую безысходную тоску, что бросился вдруг из одной крайности в другую:
      _Пойми меня правильно, Мурад. - Мы с ней всего лишь друзья, клянусь тебе! Между нами ничего нет. Поверь мне! Мурад молчал. Наконец выдавил из себя:
      - Я хочу жениться на ней. Потому спросил... Это сообщение было совсем неожиданным для Джангира, а кроме того, сулило уйму хлопот.
      - Ты один можешь понять меня, Джангир. Ты человек образованный, прочитал столько книг. У тебя такие друзья, я видел... Я люблю ее и хочу на ней жениться. Мать считает ее испорченной девушкой, но ты же можешь подтвердить, что она не такая?
      - Конечно, конечно, даже не сомневайся. - Джангир встал, прошелся по комнате. - Но ведь ты знаешь свою мать, Мурад. Послушается ли она меня? Уверен, что нет. И ее понять тоже можно. Разве о такой она мечтает невестке? Она хочет, чтобы ты женился на тихой, скромной девушке.
      - Значит, ты тоже считаешь, что на ней нельзя жениться?
      - Почему нельзя? Но только будет ли это... наилучшим решением вопроса. Мать твоя упрямый человек и никогда не даст согласия. И не забывай о соседях. Тебе придется уехать отсюда. Они до конца жизни будут говорить: "Женился на женщине,
      которая ходила к Джангиру". Ты же сам знаешь!
      - Да, да, мать тоже говорит...
      - Пойми меня правильно. Я так не думаю. Но ведь нашим этого не втолкуешь! И потом учти, что она... встречалась до тебя.
      - Встречалась?
      - Ну конечно, - Джангир ухватился за спасительный довод.- И не с одним, наверное. Ей же двадцать пять лет! Она училась в институте, три года работает. Неужели ты думаешь, ей никто не нравился?
      - А ты сам видел ее с кем-нибудь?
      - Это неважно, видел или нет. Я сам не видел, но...
      - А что, если я поговорю с ней? Узнаю у нее самой?
      - Твое дело, конечно. Но я не советую. Твоя жена должна быть чиста, как вода.
      - Ну ЛЕДНО. спасибо тебе. - Мурад поднялся. - Пойду. До свидания.
      - Подумай над моими словами, - сказал Джангир на прощание. - Я тебе добра желаю.
      Проводив Мурада, Джангир бросился к телефону.
      - Привет, это я, - сказал он, как только Репа ответила. - Страшное дело, слушай внимательно! Только что был у меня Мурад... Да, тот самый. И заявил, что хочет на тебе жениться.
      - Не может быть!
      - Оказывается, может. Я сделал все, что в моих силах: обвинил тебя во всех грехах. Но, кажется, не совсем переубедил. По-моему, он направился к тебе объясняться.
      - Джаник, милый, что же делать? Только этого мне не хватало!
      - Что, опять неприятности?
      - Как обычно. Не пропущу, говорит, мне только про убийц очерков не хватало. Твержу ему, что Эйвазов хороший нефтяник, убийца совсем другой человек, убийство - это экспозиция, получается вроде раздвоения личности: на работе один человек, дома другой, и нужно это проанализировать... Нет, говорит, нечего валить все в один котел. Хороший нефтяник - пиши о его трудовых успехах, и ничего копаться в частной жизни. Вот в таком духе... А мне, значит, бежать сейчас из дому!
      - Не думаю, чтобы он решился подняться к тебе. Главное, не выходи на улицу.
      - И то хорошо! Хоть поработаю.
      - Ты уж извини, втянул тебя в это знакомство...
      - Ну, глупости какие! Я буду звонить тебе по ходу событий.
      ...Мурад шел быстро и минут через десять был у Рениного дома. Почти все окна светились. В подъезде он прочитал список жильцов. Но он ничем не помог ему: фамилии Рены Мурад не помнил. Он вышел на улицу, пересек мостовую и прислонился к стенке. Изредка из подъезда выходили люди, но Рены не было.
      Часа через три Мурад вернулся домой. Еще во дворе он услышал крики матери.
      - Бедная моя девочка! Сиротка беззащитная! - причитала окруженная соседками мать и била себя в грудь и по коленям.- Что теперь с тобой будет? Кто отплатит за такой позор? Если б жив был твой отец! В стороне стояли Мустафа, его сын Ариф и Сабир,
      - В чем дело? - спросил Мурад.
      - Успокойся, сынок, успокойся, - упрашивал Сабира Мустафа. - Вот пришел твой старший брат. Это его дело. Нужно будет, он и тебе скажет, что делать.
      - В чем дело? - настойчиво повторил Мурад.
      Сабир поднял глаза, в них были презрение и жалость. Никогда еще он не смотрел так на Мурада.
      - Что случилось? - спросил Мурад еще раз. Сабир молчал.
      - Тофик приехал, - сказал Джангир, тронул за плечо Мустафу и пошел к двери.
      Милиционер и Ариф последовали за ним. Удалился следивший за событиями с балкона прокурор Ибрагим, замолчали и вышли во двор женщины. Мурад ничего не мог понять. Впервые в жизни он был полностью поглощен своими чувствами, и ничего больше не воспринимала его разламывающаяся от боли голова.
      - Он привез с собой жену, - пояснила наконец Мансура.- ! Опозорил мою бедную девочку! Зачем я послушалась тебя, разве он пара ей, этот бездельник?
      - Посмотрим; что он сейчас скажет, - презрительно скривил губы Сабир. Как будет дружка оправдывать.
      - Не может быть! - едва вымолвил Мурад.
      - Хватит! - крикнул Сабир. - Двадцать лет я терплю твои глупости. Сосватать Солмаз за этого подонка! Только такой дурак, как ты, мог это придумать.
      - Где Солмаз? - спросил Мурад.
      - Я отправила ее к тетке, - отвечала Мансура.
      - Бедная!
      - Бедная?! Да она рада этому! Понимаешь? Рада! - кричал взбешенный Сабир. - Теперь понимаешь, что ты хотел с ней сделать?
      - Разве я заставлял ее? - растерялся Мурад.
      - Хватит! Все! Мама, выйди, пожалуйста, в другую комнату... Говори, что ты собираешься делать?
      - Не волнуйся, не волнуйся. Что-нибудь придумаем. Надо поговорить с ним.
      Сабир сжал кулаки.
      - О чем с ним говорить?! Ты понимаешь, что ты городишь?! Всю жизнь ты болтал мне о чести и достоинстве, почему же ты сейчас забыл .о них?
      - Я знаю, что сделаю, - неуверенно сказал Мурад. - Не тебе указывать. Все, что нужно, будет сделано. Не лезь... Ты учись. А это мое дело.
      Мурад надел кепку. У двери его догнала обеспокоенная Мансура.
      - Куда ты идешь? Не делай меня несчастной...
      - Не волнуйся, вам. Я не туда иду. В другое место.
      На улице он встретил прокурора Ибрагима. Тот был в форме.
      - Не наделай глупостей, Мурад, предостерег прокурор -- Времена сейчас такие, что помочь не смогу. Мурад молча кивнул.
      - Но какой все-таки мерзавец! Сколько лет дружили, хлеб-соль делили... Сколько ты ему хорошего сделал, а он... Убить его мало.
      Мурад опять кивнул. Они попрощались. Прокурор долго смотрел вслед и сочувственно качал головой.
      - Будь осторожен! - крикнул он вдогонку.
      Мурад шел куда глаза глядят, подальше от дома, от матери и брата, от Тофика и прокурора. Он спустился к морю, потом ходил под окнами Рены, поднялся в Кировский парк и долго сидел там на каменных ступенях и смотрел вниз на городские огня. Это была самая высокая точка города. Выше - был только памятник Кирову. Из расположившегося под ним ресторана "Дружба" доносилась музыка, выходили подвыпившие люди. Кто-то окликнул Мурада.
      - Эй, чего сидишь, идем с нами!
      А еще раньше, неподалеку от Рениного дома, он встретил Васифа, своего помбурилыцика.
      - Ты чего здесь сидишь?- спросил Васиф. - Что-нибудь случилось?
      - Ничего не случилось. Просто жду товарища. Но Васиф не поверил.
      - Ты должен мне все сказать! Ты меня еще не знаешь! Для тебя я все сделаю! - И долго не отставал от Мурада, предлагая свою помощь. Он был слегка пьян.
      Поздно ночью, когда все спали, Мурад вернулся на 9-ю Хребтовую. Крадучись, подошел к окну Тофика. Сквозь щели прикрытых ставен пробивался свет. Мурад тихо постучал. Свет потух, и ставня чуть приоткрылась. Пока глаза Тофика не привыкли к темноте, в комнате царила тишина. Наконец Мурад услышал ответный стук. Приблизив лицо к стеклу, он разглядел Тофика, который тоже прижимался к стеклу и делал ему знаки подойти к двери.
      В коридоре было темно. Зато в комнате опять горел свет. В углу стоял потрепанный чемодан Тофика. Другой, раскрытый, лежал на столе, и полная женщина с белым, как сахар, лицом вытаскивала из него белье. Увидев Мурада, она покраснела и торопливо закрыла чемодан. Она была высокой, круглолицей, красивой.
      Мурад повернулся к Тофику, который стоял у двери и, заметно волнуясь, наблюдал за ним.
      - Ты что не здороваешься? - спросил Мурад. - Или язык там оставил в залог за нее? .
      - Здравствуй, здравствуй, - радостно бросился к нему Тофик. - Извини, совсем растерялся. Марина, это Мурад, Мурад! Помнишь, я много, много говорил.
      - Помню, конечно, - улыбнулась Марина. - Добро пожаловать!
      - Садись, прошу тебя, - Тофик пододвинул Мураду стул, знаком показал жене, что следует убрать со стола, и щелкнул себя по шее: неплохо бы выпить. Марина суетливо захлопотала. Это был первый гость в ее семье.
      - Ты что-то осунулся, - сказал Тофик, присмотревшись ж Мураду. - Стряслось что-нибудь?
      - Почему
      - Что? Я тебя прошу, не скрывай от меня.
      - Длинная история. Лучше о себе расскажи. Что ты сделал со мной? Как мне теперь выпутаться?
      - Прости меня, - с жаром начал Тофик. - Я знаю, как виноват перед тобой. Весь вечер Марина мне говорила: "Выйдем погуляем". А я не могу, стыдно! Убить меня мало! Но ты должен понять. Ты не знаешь, что такое любовь! Я обо всем забыл! Мы жизнь прожили, думали - живем, а оказывается, жизнь мимо проходит!
      - Знаю, - сказал Мурад.
      - Тем более. Я вижу, и у тебя что-то произошло за это время,- продолжал Тофик, внимательно посматривая на Мурада.- Потом обязательно расскажешь мне. Марина, - он перешел на русский язык и жесты, - румка там, хлеб, каструл.
      - Я не буду есть, - сказал Мурад.
      - Не обижай меня! Так о чем я говорил? Да, ты должен понять меня как друг.
      - Я понимаю. Тофик разлил вино.
      - Марина, иди.
      - Я не пью, - Марина подсела к столу. Тофик погладил ее плечо. Она покраснела и улыбнулась Мураду, он улыбнулся ей в ответ.
      - Выпьем за нашу дружбу! - предложил Тофик.
      - Выпьем за эту девушку, - возразил Мурад!
      - Он за тебя говорит, - объяснил Тофик Марине. Все трое пригубили рюмки и поставили их на стол.
      - Как быть? - спросил Мурад
      Тофик встал и заходил по комнате.
      - С Сабиром не знаю, что делать. Убивается, - пожаловался Myрад.
      - Для меня главное - твоя дружба. Ты можешь меня убить, но важно, что ты понял меня, - сказал Тофик. - А с Сабиром что-нибудь придумаем. Как Солмаз?
      - Я не видел ее. Мать говорит, что обрадовалась.
      - Да?! - Тофик остановился. - А что ей горевать? Я ей не пара! Она и раньше со мной не очень считалась.
      - Почему ты так говоришь? - возразил Мурад. - Разве она не ждала тебя четыре года? Ты опозорил ее...
      - Правильно, правильно, глупости я говорю. - Тофик сел за стол. - Почему мы не пьем? Марина, пей. Вот кто меня любит, - он обнял ее, - душу за меня отдаст!
      - Мне надо идти, - сказал Мурад, - Что же делать?
      - А я уж придумал! Еще там пришло мне в голову. - Тофик помолчал немного, прикидывая, как бы получше выразиться. - Наказать ты меня должен! Я никогда не пойду на то, чтобы на твою честь легло пятно. Тебя же тоже жалко! Надо, чтобы все увидели, что ты постоял за свою честь, и поэтому сделаем так: ты ударишь меня куда-нибудь в такое место, чтобы для жизни было не опасно.
      - Куда это? - недоумевающе спросил Мурад.
      - В ногу! Ты хороший работник, коллектив вступится за тебя. Тебе дадут год-полтора, не больше. А может, даже условно. Все будут довольны. Сабир успокоится. И дело с концом! Ну как?
      - Не знаю. А вдруг не попаду в ногу?
      - Попадешь, это не трудно! А когда все будет в порядке, никто и пикнуть не посмеет - все как положено... Это мой самый хороший друг, - повернулся к Марине Тофик. - Надо это провернуть поскорее, - продолжал он. - Как бы Сабир не опередил тебя. - Тофик опять обнял Марину. - Собираемся поехать с ней на Гейгель .Там у меня родственники, пусть познакомятся.
      - Как бы не догадались, что мы сговорились.
      - А как догадаются?
      - Почему я вдруг в ногу ударил? Думаешь, не поймут? Сабир первый поймет!
      - Ну, а что делать? Другого выхода нет! Ты же не хочешь меня убить?
      - Нет, конечно. Но это тоже не дело.
      - А что ты сам можешь предложить? Я уже десять дней голову ломаю!
      - А если тебе уехать отсюда? Поезжай к ней жить.
      - Слушай, будь умным: если б я мог там остаться, я бы сразу остался. Думаешь, у меня нога лишняя?.. Твоя добросовестность тебя когда-нибудь погубит. Я же и тебе, и себе добра хочу.
      - Не могу я.
      - Ты мне голову не морочь! - разозлился Тофик. - Так и скажи, что убить меня решил!
      - Убить не хочу, но театр тоже устраивать не буду, - довольно твердо сказал Мурад.
      - Ах, вот оно что! Так бы и говорил с самого начала. Ни запомните и ты, и твой брат, я не Сафарали, меня не так-то, легко отправить на тот свет!
      Мурад встал.
      - Убит мнэ хочет, - сообщил Тофик Мерине, когда госта, пошел к двери. Марина не поняла. - Эй, ты! - сказал Тофик. догнав Мурада у двери. - Не будь дураком, послушайся меня.
      Мурад молча вышел на улицу. Почему-то было темно, хотя, обычно ночные фонари горели до утра. Мурад огляделся. Никого не было. И все же он не решился сразу перейти улицу и пошел вдоль стены, чтобы сделать это на следующем углу. Через несколько шагов он увидел в воротах своего двора человека.
      - Мурад? - спросил человек.
      Мурад по голосу узнал Мустафу и перешел улицу. Они постояли молча, покурили.
      - Сон не приходит, - пожаловался Мустафа. - Ну, что говорит этот подлец?
      Мурад махнул рукой.
      - За Сабиром следи, - сказал Мустафа.
      - До свидания, - попрощался Мурад и, оставив Мустафу у ворот, пошел домой...
      На следующий день Мурад сидел у сапожной лавки Давуда. Было восемь часов вечера, и, как всегда в это время, все были на улице. Давуд, высунув язык, резал подметки. Остро заточенный кусок пилы-ножовки с приятным треском преодолевал сопротивление кожи. Гасан и Махмуд были тут же. Остальные собрались у ларька покойного Сафарали.
      Гасан жаловался на милицию:
      - В неделю три раза вызывают! То к одному, то к другому. Говорят, ты сделал! Спрашиваю: почему? Ты их не любил, говорят, твоих рук дело. Туда таскают, сюда таскают, жизни нет...
      - А как же! - сказал Давуд, откусывая нитку. - Работа такая. Не было бы виноватых, невиновных не хватали бы.
      - Теперь что же, где б шалгамца ни убили, хоть в Америке, меня таскать будут?
      - С них тоже требуют, - продолжал развивать свою мысль Давуд, не обращая внимания на последний вопрос Гасана. - Мое дело - сапоги шить, их - людей ловить. Каждый человек свое дело делает.
      - Кого нужно, не ловят, - сказал Гасан.
      - Почему не ловят?- спокойно возразил Давуд, - Мустафа говорит, восемьдесят процентов преступников ловят. Мало?
      - А моя вина в чем? Теперь уже и пошутить, выходит, над ними нельзя
      - А если сам в милицию приходишь, это облегчает твою участь? - спросил Мурад.
      - Не знаю, - Давуд сочувственно посмотрел на него.
      - Разве это справедливо? - вмешался в разговор Махмуд.- Из-за какой-то падали человек должен в тюрьму садиться, :- он показал на Мурада.
      - Он еще терпеливый, - сказал Гасан. - Я б еще вчера этому подлецу кишки выпустил. Мурад виновато опустил голову.
      - Не слушай их, Мурад,- сказал Давуд, - Сделанного не поправишь. Что изменится, если ты его убьешь? И сестра несчастной останется, и твоя жизнь пропадет. Время все залечит, все перемелется.
      - Вот он, - перебил Махмуд. - И не один.
      В конце квартала появились Тофик и Марина. Мурад почувствовал, как дрожь охватила все его тело, и руки, и ноги, и голову.
      - Возьми себя в руки, - сказал Гасан. - Справедливость на твоей стороне.
      Тофика сразу увидели все, кто сидел на улице, и тотчас же он, его жена и Мурад стали центром всеобщего внимания.
      Супруги приближались к сапожной лавке.
      Мурад неподвижно сидел на месте. "Что-то надо сделать,- говорил он себе. Сейчас сделать. Иначе - позор на всю жизнь. Что-то... Что-то... Чем?" Давуд вырезал последнюю подметку и отложил кусок ножовки в сторону. "Вот чем!.."
      Озноб прекратился, но вместо него пришло ощущение, что невозможно даже пошевелить ногами, Как в снах детства, когда кто-то невидимый и страшный гнался за ним, а он не мог сделать ни одного шага.
      Тофик здоровался со всеми, мимо кого проходил.
      - Добрый вечер, - ответил ему один Давуд. Супруги стремительно удалялись. Гасан и Махмуд укоризненно смотрели на Мурада. Мурад встал наконец.
      - Эй! - крикнул он. Тофик остановился. - Иди сюда,- сказал Мурад. - Нужно поговорить.
      - Если тебе нужно, иди сам, - возразил Тофик и сунул руку в карман.
      - Иди сюда, - повторил Мурад. Нож Давуда был в его левой руке. Он подумал, что следует - переложить его в правую, но чего-то ждал.
      - Он не пойдет! - крикнула по-русски Марина. Как только Мурад окликнул Тофика, она сделала шаг вперед и заслонила мужа.
      Мурад переложил нож в правую руку и пожалел - кисть не сжималась,
      - Чего ты хочешь от него? - продолжала кричать Марина.
      Она пошла на Мурада. Тофик пытался удержать ее, но она оттолкнула его и вплотную подошла к Мураду. Тофик стал позади.
      - Чего ты хочешь от него?
      - Не твой дело, - сказал Мурад. - Ты женщин.
      - Мое! - крикнула она ему в лицо. - Бандит! Мурад отстранил ее, но она изловчилась и схватила запястье его правой руки.
      - Пускай! - крикнул он и дернулся в сторону.
      Одной рукой она тянула Мурада за ворот рубашки, а другой старалась не выпустить правую руку.
      - Пускай, - уговаривал Мурад, радуясь в то же время ее вмешательству. Убери свою бабу! - крикнул он Тофику.
      - Что я могу сделать?
      Тофик дернул Марину за руку, нож получил свободу. Марина вцепилась в рубашку Мурада и начала трясти его, Тофик оттаскивал ее от Мурада, но и вдвоем она не могли справиться с ней. Тогда Тофик обхватил жену за талию и попытался резким движением оторвать от Мурада. Голову он сунул ей под мышку и, улучшив момент, прохрипел:
      - Не будь дураком, бей! Прошу тебя!
      Он развернулся так, чтобы Мураду поудобнее было ударить. Мощное тело жены прикрывало его голову, плечи, оставляя открытыми только ноги.
      - Бей, - просил он Мурада, - будь человеком!
      Мурад вернулся на 9-ю Хребтовую под утро. На углу его поджидали Мишоппа и Мустафа. Он молча подсел к ним. Мустафа вытащил из кобуры свой завтрак и, пока Мурад ел, говорил:- Халилов хотел наряд прислать, но я сказал, что сам тебя приведу.
      Он вопросительно посмотрел на Мурада. Мурад утвердительно кивнул головой.
      - Пошли, - сказал ом, кончив есть.
      - Домой не зайдешь разве? - спросил Мустафа.
      - Пет.
      Они пошли, Мишопаа последовал за ними. Он приблизился к Мураду и просительно замычал - старый оптимист все еще не терял надежды найти пассажира. Неожиданно Мурад согласился. Мишоппа зашел вперед, подождал, пока Мурад ухватится за полу его пиджака, победно загудел, и все трое понеслись по безлюдным предрассветным улицам.