— Боже, это так любезно с вашей стороны! Ваша доброта достойна восхищения.

— Спасибо, милочка, мне приятно, что вы так искренни! Это ценное, весьма ценное качество. И очень дорогое. Так, ступайте, ступайте, встретимся за ужином.

Вера отвела Анну в комнату дальше по коридору. И, пока Анна распаковывала свой саквояж, служанка натаскала в круглую мраморную ванную горячей воды и вспенила воду ароматным мылом. Потом она подала Анне чистые простыни и предложила ей потереть бархоткой спину, но Анна смутилась и попросила оставить ее.

Это было похоже на чудо — богатый дом с любезной хозяйкой, ванная и возможность выспаться не думая ни о чем. Анна большим пальцем правой ноги осторожно попробовала воду и забралась в ванную — тепло немедленно успокоило ее, и страхи куда-то улетучились, заботы испарились…

Когда Анна проснулась, за окном уже стемнело, в ее комнате кто-то, по-видимому, служанка, поставил зажженную лампу и убрал банные простыни. Анна потянулась на постели. Она лежала под расшитым золотом восточным балдахином, и отороченные кружевами наволочки и простыни излучали незнакомый пряный аромат. Как в гареме султана, — подумала Анна, вспомнив один из последних прочитанных ею французских дамских романов. Она чувствовала себя королевой, властительницей, ожидающей своего сказочного принца из «Тысячи и одной ночи».

Бросив взгляд на стул у трюмо, Анна увидела свое платье — оно было выстирано и отглажено, и поэтому казалось новым и дорогим. И, надев его, Анна ощутила свое соответствие этому дому и его хозяйке.

Анна уже собралась выйти из комнаты, когда за ней пришла все та же Вера и попросила следовать за ней. Но они не пошли в гостиную — двери в нее были закрыты, и из-за них доносилась музыка — кто-то легкомысленно музицировал. Словно издалека звучали веселые мужские и женские голоса.

Вера поманила Анну за собой дальше по коридору и через другие комнаты привела в будуар мадам де Воланж, где был накрыт ужин на двоих. Садясь за стол, Анна вежливо осведомилась, не отвлекает ли она хозяйку от ее гостей.

— Что вы, милочка, — успокоила ее мадам де Воланж, — я частенько устраиваю приемы для друзей моего покойного мужа. Но вы в моем доме впервые, и поэтому гости извинят мне мое отсутствие. Все они — люди высокопоставленные. Когда вы придете в себя от своих невзгод, вы поможете мне развлекать их светской болтовней и пением.

— Вы — как прекрасная феи из сказки, — с восхищением произнесла Анна. — Я так благодарна вам…

— Сказка еще впереди, моя дорогая. А пока, давайте приступим к трапезе. Уверена, что вы голодны….

Ужин был превосходным, а мадам де Воланж оказалась еще и приятной, умной собеседницей. Анна с удовольствием говорила с ней о театре и музыке, рассказывала о своих мечтах и планах. В ответ мадам де Воланж поведала ей историю своей любви — разумеется, несчастной, из-за которой ей пришлось выйти замуж за человека вдвое старше ее, но со временем страсти улеглись, и она поняла, как много значит для женщины желание мужчины содержать и одаривать ее.

— Ах, нет, — покачала головой Анна. — Мне кажется, любовь — это самое главное в отношениях между мужчиной и женщиной.

— Вы еще так юны и неопытны, милочка, — улыбалась мадам де Воланж. — Мы, женщины, созданы для того, чтобы дарить наслаждение и доставлять удовольствие, а мужчины должны всячески благодарить нас за это. И, если вы позволите столь грубое сравнение, то наши отношения не могут не быть меркантильными — мы отдаем, они приобретают…

Потом мадам показала Анне своей инструмент. В ее будуаре стоял старинный клавесин с чудесным хрустальным звуком. Анна села к нему, и они вместе с мадам де Воланж спели пару романсов дуэтом, вполне довольные друг другом и общением. В завершение вечера мадам еще раз пообещала Анне, что в самом ближайшем будущем ее жизнь изменится к лучшему, и пожелала ей доброй ночи.

Утром сказка продолжилась, и Анна подумала, что и не просыпалась. После завтрака мадам де Воланж повезла ее к своей знакомой модистке, и они выбрали новое платье для Анны. Поначалу оно показалось ей излишне откровенным, но мадам де Воланж убедила ее отнестись к платью, как к театральному костюму.

— Открывая как можно шире декольте, милочка, — ворковала мадам, — вы открываете себя, свою душу навстречу любви и счастью.

И, внимательно присмотревшись к своему отражению в зеркале, Анна уступила ее настойчивости. Новое платье было роскошным, и Анна самой себе казалась в нем дамой из высшего света.

На обратном пути мимо них проехала карета, за окном которой Анне почудился Владимир Корф. И он, похоже, был не один. Анне показалось, что она разглядела рядом в салоне с ним женскую фигуру. На мгновение лицо и мысли Анны затуманились, но, почувствовав на себе удивленный и ободряющий взгляд мадам де Воланж, она улыбнулась и прогнала прочь нахлынувшую мимолетность. Кареты разъехались, и Анна подумала — мне просто привиделось, Владимир не может быть в Петербурге, а если я не ошиблась, значит, он уже встретил другую, и вообще — какое мне до всего этого дело?..

После обеда ее покровительница убедила Анну отдохнуть.

— Женщина, — говорила она, — должна заботиться о своей внешности, а ничто так не способствует улучшению цвета кожи, как здоровый послеобеденный сон. Учитесь ухаживать за собой, милочка! Берегите свою красоту смолоду, ибо это — ваше самое грозное и точно в цель разящее оружие. Всегда держите его наготове и следите за его состоянием.

Анне нравилась ее непринужденность и эмансипированность. Мадам де Воланж проявляла образованность и светскость, и вместе с тем была лишена обычного для родовитых особ высокомерия и надменности. Многое из того, что она говорила, оказалось для Анны внове, но даже сомнительные — с точки зрения привычной Анне морали — замечания и рекомендации мадам де Воланж произносила с такой непосредственностью и легкостью, что девушка принимала их за полемический азарт и любовь к риторике.

Незадолго до ужина к Анне заглянула служанка Вера и передала просьбу хозяйки — надеть новое платье и спуститься в ее будуар. Когда Анна вошла в комнату к мадам, то увидела там, кроме своей нечаянной покровительницы, пожилого, хорошо одетого господина, лицо которого показалось Анне знакомым.

— Аннушка! — разулыбалась мадам де Воланж. — Позвольте вам представить одного из друзей моего покойного мужа. Граф Кайзерлинг, Аристарх Прохорович!

— Очень приятно, — смутилась Анна.

— А мы с вами уже встречались, — мужчина поднялся ей навстречу и поцеловал Анне руку. — Вы, насколько я помню, воспитанница покойного барона Корфа?

Анна кивнула.

— Я помню ваше пение, оно оставило неизгладимое впечатление! А ваш голос до сих пор звучит в моей душе. Буду рад услышать вас снова!

— Милочка, — попросила мадам, — сыграйте и спойте нам, прошу вас.

— С удовольствием.

Анна прошла к клавесину и села за инструмент. Она решила спеть один из своих любимых романсов и стала аккомпанировать себе.

— Надеюсь, мне удалось угодить вашему взыскательному вкусу? — вполголоса сказала мадам де Воланж своему гостю.

— Более чем! — так же тихо ответил граф.

— Вы согласны, что эта красота дорого стоит?

— Плачу в два раза выше обычного.

— А за голос? Вы же сами им восхищались.

— Хорошо — три!

— А как же другие, скрытые достоинства? — мадам де Воланж наклонилась к самому уху графа и сказала что-то еле слышно, — ..поверьте мне! В наши дни это такая редкость!

— Четыре, и на этом остановимся, — согласился граф. — Но шампанское — за ваш счет!

— Приятно иметь дело с настоящими мужчинами, — улыбнулась мадам. — Пойду распоряжусь.

Едва хозяйка скрылась за дверью, граф подошел к Анне и обнял ее за плечи. Она с недоумением сняла руки с клавиш и вопросительно посмотрела на него.

— Продолжайте, Аннушка, что же вы замолчали?

— Но вы мешаете мне, граф.

— Я всего лишь хочу, чтобы музыка звучала более живо, с экспрессией, — граф взял ее руку в свою и положил ее пальцы на клавиши, как будто собирался учить Анну играть. — Мне кажется, эту ноту лучше играть вот так.

— Вы не расслышали меня, граф? — возмутилась Анна, отнимая руку.

— Нет, лучше вы послушайте, дорогая, как поют мои внутренние струны! — воскликнул граф и с неожиданным для его возраста пылом прижал Анну к себе. — И виноваты в этом вы, проказница! Предлагаю продолжить пение в вашей комнате. Нет? В чем дело? Ах, баловница, ты решила поиграть в невинность? И как это я сразу не догадался?

Граф попытался поцеловать Анну, но она увернулась и с силой вырвалась из его объятий.

— Ах, какая страсть! — умилился граф. — Просто огонь! Ты так распалила меня! Я не зря заплатил вчетверо больше обычного!

— Что? — побледнела Анна. — Заплатили?!

— По самой высшей ставке, — подтвердил граф. — И ты того стоишь, красавица. Так идем же к тебе, я сгораю от желания!

— Но, граф, вышло недоразумение, — попыталась объяснить ему Анна, — мне обещали помощь!

— Я помогу тебе, — с готовностью бросился к ней граф. — Хочешь, я сам расстегну все пуговички и сниму твои чулочки?

— Хам! — крикнула Анна и ударила графа по лицу.

— О, как ты завелась! — ничуть не смутился граф. — Бей меня, бей, я на все готов ради тебя! Я богат, знатен, и в альковных делах мне нет равных! Я люблю тебя.., я сгораю, я сгораю от страсти… Куда ты? Куда? Я же заплатил! Держите ее! Держите ее!

— Что случилось? — на его крики в будуар вбежала мадам де Воланж и сразу увидела, что Анны в комнате нет. — Где она?

— Верните, верните ее… — стонал граф, бегая из угла в угол. — Я хочу ее, немедленно верните ее!

— Вы только не волнуйтесь, Аристарх Прохорович! — бросилась утешать его мадам. — Извольте прилечь на диванчик, а девицу мы вам поймаем и доставим обратно. А, если пожелаете, я и деньги вам верну…

— К черту деньги! — раздраженно прервал ее граф. — Девку верните! Сюда! Сейчас!

— Обещаю вам, — кивнула мадам, — вы получите ее в целости и сохранности!..

Вырвавшись из объятий графа Кайзерлинга, Анна бросилась в отведенную ей комнату, взяла свой саквояж и выбежала в коридор. В прихожей она метнулась к шкафу и, отыскав свое пальто, быстро набросила его на себя. Появившаяся на пороге Вера хотела ей помешать, но Анна сопротивлялась отчаянно и, в конце концов, оттолкнула служанку и выбежала на улицу.

Она кинулась прочь от ужасного дома, не разбирая дороги, не замечая холода, пока не столкнулась с каким-то человеком. Подняв глаза, Анна увидела, что упирается прямо в ременную перевязь городового.

— И куда мы так торопимся, барышня? — строго спросил городовой.

— На меня напали! — вскричала Анна и дала волю своим чувствам — слезы градом полились из ее глаз. — Меня обманули. Заманили и.., и…

— Извольте успокоиться, барышня, — велел городовой. — Давайте-ка, я ваш саквояж донесу.

— Что? Куда? — растерялась Анна.

— Пройдемте в участок, там мы во всем разберемся. И, если кто вас обидел, негодяя найдем и всенепременно накажем, — козырнул он.

— Спасибо, — прошептала Анна, покорно соглашаясь следовать за ним.

В участке городовой усадил Анну к столу и предложил горячего чаю с сахаром от головки. Расколотые кусочки кучкой лежали на блюдце — совсем, как дома, и Анна оттаяла, заулыбалась.

Городовой присел за стол напротив нее и достал из папки чистый лист бумаги.

— И так, — он обмакнул перо в чернильницу и приготовился записывать, — ваше имя, сударыня?

— Платонова Анна.

— Где живете?

— До недавнего времени — у своего опекуна, барона Корфа, — Анна успокоилась и отвечала без затей, с готовностью.

— Значит, о вас надо сообщить господину барону?

— Вряд ли он сейчас в столице, — с сомнением покачала головой Анна. — Несколько дней назад он еще был в своем загородном имении в Двугорском.

— Ничего, это мы проверим, — кивнул городовой, — А пока расскажите-ка мне, что с вами случилось…

Анна только-только собралась с духом, чтобы все рассказать ему, как в участок вошла мадам де Воланж.

— А, вот ты где! — с порога закричала она, увидев Анну. — Нашли беглянку, господин унтер-офицер?

— А разве вы подавали заявление о пропаже? — удивился городовой.

— Еще нет, — кинулась к нему мадам, — я ехала сюда, чтобы это сделать, но вы уже нашли ее.

— Кого? — не понял городовой.

— Мою девчонку, — подмигнула ему мадам, — вы же сами знаете, какие милые девочки у нас в заведении.

— Заведении? — Анна с ужасом посмотрела на нее.

— Разумеется, милочка, и нечего прикидываться дурочкой! Хватит здесь рассиживаться! Собирайся, тебя клиент ждет. Весьма важный человек и очень богатый!

— Никуда я с вами не пойду! — закричала Анна. — И я не ваша девочка! Я — воспитанница барона Корфа, Анна Платонова!

— Да, барышня именно так все и изложила, — подтвердил городовой.

— Но, господин офицер, — мадам перегнулась через стол и всей грудью приблизилась к городовому, — так и есть, ее зовут Анна, Анька Платонова, неудавшаяся актриса. Без роду, без племени, сама ко мне пришла, работать просилась. Вот я и уважила, думала — бедная, несчастная, а она! Моего лучшего клиента чуть не отвадила, самого графа Кайзерлинга! Она его ударила, он едва сознания не лишился.

— Да ваш граф такой дряхлый, что и от дуновения ветра упадет! — с негодованием воскликнула Анна.

— Так значит, — хмыкнул в усы городовой, обращаясь к ней, — вы подтверждаете, что нанесли упомянутому графу оскорбление силой и после этого бежали из дома мадам де Воланж?

— Да вы сами, господин офицер, посмотрите на нее повнимательней, — не унималась мадам, — это платье я лично для нее покупала. Сегодня утром, а она даже потраченных на нее денег не отработала — что могла, с собой прихватила, на служанку мою набросилась и сбежала.

— Вы готовы, мадам, составить заявление об ограблении и избиении? — ухмыльнулся городовой.

— Зачем же так пугать милую девочку? — растеклась в улыбке мадам де Воланж. — Я прощу ей все ее прегрешения, лишь бы она вернулась. Вы поможете мне доставить ее обратно, офицер?

— Это в моей власти, — кивнул городовой кому-то сзади, и появившийся в мгновение ока еще один городовой тут же крепко схватил Анну за плечи.

— Я никуда с вами не пойду! — закричала Анна. — Отпустите меня!

— Неблагодарная! — укоряюще покосилась на нее мадам де Воланж. — Вот и доверяй после этого людям! Я ее пригрела, лучшего клиента предоставила… И что в ответ?

— Вы обманули меня! Вы подлая, вы… — Анна пыталась вырваться из рук городового. — Оставьте меня! Мне больно!

— Ничего, ничего, привыкай! — злорадно скривилась мадам де Воланж. — Среди твоих клиентов будут попадаться и мужчины не слишком любезные.

— Отпустите! Не трогайте меня! — плакала Анна.

— А как она сопротивляется! — восхитилась мадам. — Превосходно! Некоторые гости так любят несговорчивых… Идем, идем, милочка, скоро тебе надоест вырываться и строить из себя невинную, потому что работой я тебя обеспечу сполна! Эй, господин городовой, не повредите ей лицо! Сегодня нашей птичке предстоит ублажать гостей!

— Анна? Что здесь происходит?! — раздался, как гром среди ясного неба, спасительный голос Владимира Корфа.

Все участники происходящей драмы замерли и с недоумением воззрились на него.

— Объясните мне, что все это значит? — повторил свой вопрос Владимир.

С утра он объезжал все полицейские участки, заявляя о пропаже Анны и предъявляя на опознание ее портрет, когда-то заказанный отцом одному известному петербургскому живописцу. Городовые к портрету присматривались, но в основном убежденно пожимали плечами — такую красавицу они бы заметили. Корф просил в случае появления любых новостей сообщать ему в его дом и продолжал свой путь. Этот участок был его последней надеждой, и чудо свершилось.

— Владимир!

От неожиданности городовой отпустил Анну, и она бросилась к Корфу и прижалась к нему.

— Анна! — Корф обнял ее. — Где же ты была? Как ты могла покинуть меня?!

— Однако, любезный, — первой очнулась мадам де Воланж, — если хотите обнимать эту девушку, прежде оплатите ее услуги.

— Что?! — зарычал Корф. — Да как вы смеете?!

— Нет, это как вы смеете вмешиваться?! Эта девица принадлежит мне!

— Я ее опекун, барон Корф, а вы кто, сударыня?

— Барон Корф? — нашедший Анну городовой быстро подмигнул второму городовому, и тот, козырнув Корфу, мгновенно удалился. — Да-да, мы наслышаны, девушка говорила о вас… И мы сию минуту хотели слать к вам весточку.

— Барон Корф? — побледнела мадам де Воланж. — Простите, но вышло досадное недоразумение… Я перепутала эту девушку с одной из своих беглянок. Я только хотела ей помочь…

— Ваша помощь ей больше не понадобится, — жестко сказал Корф. — Идем, Анна, нам пора.

Корф вывел Айну из участка, городовой, угодливо изогнувшись, побежал следом, неся саквояж с ее вещами. Мадам де Воланж закусила губу и прошипела в спину Анне:

— Стерва! Ты меня еще попомнишь!

— Аннушка, нашлась… — прослезился правивший каретой Никита.

— Все в порядке, — кивнул ему Корф, — она жива и здорова, поезжай скорее домой.

— Это платье надо вернуть, — тихо сказала Анна, садясь в карету.

— Непременно, но потом, все потом. Сейчас главное, что ты — рядом. И я, судя по всему, приехал вовремя.

— А как вы нашли меня?

— Пусть это будет моим секретом, — улыбнулся Корф.

— Простите, что заставила вас волноваться, но мне было так больно, когда я получила то письмо с отказом…

— А мне было больно, когда я не застал вас дома. Я чуть с ума не сошел, разыскивая вас по всему городу. Петербург немилосерден к молоденьким девушкам, оставшимся без защиты! Но вы должны обещать мне, что никогда больше так не исчезнете!

— Обещаю, — прошептала смущенная его нежностью Анна.

— Вот и славно, — Корф притянул ее к себе и обнял. — А у меня для вас есть приятная новость! Это не вам отказали в Дирекции Императорских театров, а Полине.

— Но письмо…

— Полина назвалась вашим именем, а помощник Оболенского никогда вас прежде не видел и поэтому принял ее появление за чистую монету.

— Владимир, я даже не знаю, как вас благодарить за мое спасение! — воскликнула Анна. — Боже, я даже не представляю, что могло случиться, если бы не вы!..

— Вы впервые говорите обо мне так в таком тоне.

— А я прежде не понимала, как мне может быть хорошо рядом с вами…

— Не надо слов, — мягко остановил ее признание Корф, — это лишнее. Ваши глаза говорят за вас, и это лучшее, что может быть. Знай, Аннушка, где бы ты ни была, я все равно найду тебя! Даже на краю земли!