Глава 4

«Свет мой, зеркальце, скажи…»

— Ваше высочество, позволите посетить вас? — елейным голоском проворковала Нарышкина, заглядывая в дверь покоев принцессы Марии.

— Ви есть ходить свободна, не есть бояться, — вежливо ответила та.

Мария ждала Наташу, но прогнать Нарышкину не смела, хотя и догадывалась, что Екатерина пожаловала к ней неспроста. Мария Нарышкину не любила — и потому, что ревновала ее к Александру (ей ли не знать о роли фавориток в жизни царственных особ!), и потому, что, подозревая в княжне соглядатая, не" могла освободиться от ее назойливого общества.

— Вам не стоит утруждать себя сложностями русского произношения, — широко улыбнулась Нарышкина. — Для наших придворных язык беседы французский.

— Ви стеснять мой русски? — нахмурилась Мария.

— Ни в коем случае! — закивала Нарышкина. — Напротив, я лишь хочу облегчить наш разговор.

— И что же вы намерены мне сообщить? — уступила принцесса.

— Во-первых, я хотела поздравить Вас со скорой свадьбой, — присела с поклоном Нарышкина. — А, во-вторых, предложить свои услуги в качестве модистки.

— Что это значит, сударыня?

— Теперь, когда Вы официально объявлены невестой наследника, Вам надлежит еще более сблизиться с Вашими будущими подданными. Но честно говоря. Ваш стиль для Санкт-Петербурга несколько устарел.

— Я кажусь вам старомодной?

— Нет-нет, скорее, слишком сдержанной. На дворе XIX век, и жизнь меняется стремительно. А уж мода и то быстрее!

— И что же мне, по-вашему, делать?

— А вот что! — Нарышкина, как по волшебству, извлекла откуда-то из-за спины несколько французских модных журналов. И хотя, судя по номерам и датам на обложках, они были еще весьма свежими, их внешний вид явно говорил о том, что журналы, мягко говоря, залистали.

— Возьмите, возьмите, — настаивала Нарышкина, видя, что принцесса смотрит на журналы с любопытством, но взять их в руки явно не решается. — Оставьте свои лютеранские сомнения вашему духовнику! Вы в России, и должны научиться быть первой дамой нашего государства. Вы должны быть самой модной, самой смелой и самой красивой. А я с удовольствием исполню для вас роль Вергилия в мире современной моды.

— Хорошо, — после некоторого раздумья согласилась Мария. — Покажите мне, что сегодня стоит носить особе моего ранга.

— Непременно! — Нарышкина потянула принцессу на диванчик, где тут же разложила у нее на коленях принесенные с собой журналы и принялась перелистывать страницы и объяснять. — Ткань на вашем платье слишком плотная, и длинных прямых шарфов уже давно никто не носит. Шуршащий шелк, вот, что вам надо, все сейчас носят грогрон! Он ужасно дорогой, но вам не к лицу подобная экономия — у нас не принято быть бедным.

— Но мне так нравится строгость его силуэта…

— Поверьте мне, дорогая принцесса, во всем геометричном и длинном Вы так похожи на монахиню… Нет-нет, мы же договорились не обижаться, вы же не обижаетесь на своих учителей русского языка?

— Простите меня, Катерина, все мое детство прошло в обществе гувернантки, и меня не готовили к роли императрицы.

Значит, мы должны наверстать упущенное, — деловито продолжила Нарышкина. — Итак. К черту узкий рукав! В моде буфы, и чем шире и пышнее, тем лучше. Юбки должны перестать быть в пол — не бойтесь укоротить ее длину. И выпишите из Франции черные чулки в сеточку и перчатки с обрезанными пальцами. А главное — талия. Надо затягивать ее так сильно…

— Чтобы принцесса тут же и задохнулась? — подхватила только что вошедшая Репнина. — Должна признать, вы придумали очень удачный способ избавиться от конкурентки.

— Натали? — удивилась Мария.

— Ни для кого не секрет, что вы, Екатерина, спите и видите, как помешать этому браку.

— А вот это тоже по-русски — превратить доброе дело в повод для злословия, — отбивалась Нарышкина.

— И вы называете добрым делом желание превратить принцессу в одну из тех пустышек, что толпятся на балах, заманивая в свои сети любителей сладкого?

— Боюсь, принцессе будет трудно этого добиться, если рядом всегда будет находиться такая желчная особа, как вы, Репнина!

— Постойте, постойте, — взмолилась растерявшаяся Мария.

— Да, пожалуй, вы правы, мне надо остановиться, — Нарышкина гордо вскинула голову. — Не имеет смысла продолжать давать вам советы, Ваше высочество. Тот, кто не хочет слышать, навсегда останется глухим. И поэтому не удивляйтесь, mon sher, если Вы снова почувствуете на себе косые взгляды и в шуме зала разберете откровенный смех над той, кого и сейчас уже за глаза именуют дармштадским пугалом.

— Подите прочь, — тихо сказала Мария.

— Я-то уйду, но Вы еще не раз вспомните меня! — воскликнула Нарышкина, направляясь к выходу.

— Не сомневаюсь, — прокомментировала ее слова Наташа.

— Что же это такое, Натали? — зарыдала Мария, едва только они остались вдвоем. — Я думала, она хочет мне помочь, а она… Она оскорбила меня! Что я ей сделала, Натали?!

То же, что и многим другим претенденткам на руку и сердце наследника, — Вы стали его избранницей. И кроме всего, цесаревич любит Вас, и то, что Ваш брак по любви, бесит тех, кто хотел бы использовать Его высочество в своих целях.

— Но так ли это?

— Что с Вами, принцесса? — Наташа подсела к Марии на диван и взяла ее руки в свои. — Неужели вы не доверяете Александру Николаевичу? Вот видите. Но даже если бы и не доверяли, прислушайтесь к своему сердцу, оно не может Вас обмануть. И я уверена — оно говорит Вам: я любима, он любит меня.

— Сердце-то говорит, — улыбнулась сквозь слезы Мария. — А во г мой разум все время заставляет меня сомневаться во всем. Натали, мне так страшно! Сбывается самая прекрасная и нереальная моя мечта, и поэтому я боюсь, что это только сон, который скоро развеется. И я снова окажусь на краю пропасти.

— Ваше высочество, у нас говорят: слово — не воробей, вылетит — не поймаешь.

— Что это значит?

Сказанное может жить своей самостоятельной от нас жизнью. И поэтому никому не открывайте своих страхов и даже не произносите их вслух. Иначе ваши опасения станут реальностью, вы как будто вызовете их на себя и уже не сможете справиться с ними. И тогда они начнут управлять вашей жизнью.

— Вы меня пугаете, Натали! — вздрогнула склонная к мистицизму принцесса.

— Ни в коем случае! Я только прошу Вас быть осторожной и впредь думать только о хорошем. Но, если Вам все же не терпится проверить свои сомнения или рассеять опасения, спросите поэта.

— Вы советуете мне сделать господина Жуковского своим духовником? — искренне удивилась Мария.

— Что Вы! — рассмеялась Наташа. — Я советую вам погадать на томике стихов.

— Как это?

— Вы берете книгу какого-нибудь поэта и спрашиваете ее о самом важном для вас. А можно еще и гадать на желания — сбудется или нет.

— Это какое-то масонство?

— Это русская игра для девушек. Есть у вас здесь чьи-нибудь стихи? — Наташа оглянулась в поисках книги.

— О, да! — Мария стремительно встала со своего места и подбежала к столику. — Вот, господин Жуковский велел непременно читать. Пушкин. Сказки.

— Прекрасно! — Наташа взяла принесенный ей принцессой томик и с самым серьезным и загадочным видом возложила на обложку ладонь. — О, великая книга тайн, открой нам истину! Давайте спросим у книги о том, что Вас, принцесса, ожидает в самом ближайшем будущем?

— Пусть все будет хорошо! — едва слышно прошептала Мария.

— Так, открываем книгу в любом месте и читаем… О, Ваше высочество!

— Что там, что? — Мария старалась заглянуть в книгу.

— «Кабы я была царица, говорит одна девица, — прочитала Наташа, сама несколько смущенная случайным выбором, — я б для батюшки-царя родила богатыря!»

— Что, так и написано? Дайте посмотреть! Натали, дайте книгу…

— Вы сами не должны смотреть, читать по стихам может только оракул, то есть я, — Наташа стала защищать книгу, принцесса принялась ее отнимать.

Между девушками завязалась небольшая борьба, и они, сами не заметив как, развеселились. Наконец Марии удалось-таки вырвать книгу из рук Репниной, и Наташа, потеряв равновесие, оперлась на столик принцессы. И тотчас раздался негромкий, но характерный треск разбитого стекла.

— Что мы наделали! — вскрикнула Наташа.

— Не переживайте, Натали, это совсем не ценная вещь, просто зеркало, — поспешила успокоить ее Мария.

— Разбитое при гадании зеркало — плохая примета, — прошептала Наташа. — Боюсь, меня ожидают какие-то неприятности.

— Учитывая остроту вашего язычка, это будет совсем неудивительно, — раздался рядом голос Александра.

Увлекшись борьбой, девушки и не заметили, как вошедший наследник наблюдал всю эту сцену.

— Ваше высочество, — Наташа склонилась перед ним в реверансе.

— Ваше высочество, — Александр подошел к принцессе и поцеловал ей руку.

— Простите, мы Вас не заметили, — виновато улыбнулась Мария, довольная его приходом. Нет, все-таки книга сказала правду — сразу после тех слов в ее покои вошел будущий царь!

— А что надо сделать, чтобы меня заметили?

— Приходите чаще, — быстро сказала Мария и смутилась.

— Я бы с удовольствием, но боюсь, что если гость слишком частый, то к нему привыкают. И Вы снова перестанете замечать меня. А вы, Натали, — что я должен сделать для того, чтобы вы стали замечать мою персону?

— Спасите меня от гнева принцессы. Она хочет отобрать у меня книгу, — отшутилась Наташа.

— Это ваш дневник? Было бы любопытно его почитать, — Александр протянул руку, чтобы взять книгу.

Нет, это Пушкин. Мы гадали по стихам. И знаете, что выпало принцессе Марии?

— Натали! Вы, кажется, решили отнять работу у княжны Нарышкиной? — шутливо воскликнула принцесса.

— А знаете, я бы тоже хотел заглянуть в будущее, — вдруг сказал Александр и взял томик стихов из рук Репниной. — И для начала загляну-ка я в ваше будущее, Натали. Интересно, что ожидает вас и вашего жениха? Страница шестая, строчка шестнадцатая снизу…

— Извольте читать вслух, — сказала Мария, заметив, что Александр нахмурился и замолчал.

— Дайте, я сама, — Наташа заглянула на страницу. — «Царь Салтан за пир честной сел с царицей молодой».

— Вы поженитесь! — радостно воскликнула Мария.

— Что же… — Александр снова притянул книгу к себе. — Посмотрим, что скажет господин Пушкин мне. Я загадаю на любовь. Страница тринадцатая, тринадцатая строчка снизу.

Погадаем еще раз?

— Поэт уже ответил Вам, — сказала Наташа, заметив, как покраснела принцесса Мария. — Осталось только поверить ему на слово.

— Я так и сделаю, Натали, — не очень искренне улыбнулся Александр.

— Вы будете возражать, если я оставлю Вас, — спросила Наташа принцессу, — у меня что-то разболелась голова.

— Я готов проводить вас, — вскинулся цесаревич.

— Не стоит утруждать себя, Ваше высочество, я прекрасно найду дорогу сама, а Вам, наверное, будет приятно еще какое-то время побыть в обществе Вашей невесты, — Наташа ловко обошла наследника, избегая пересекаться с ним взглядом, и оставила принцессу с Александром наедине.

Последнее время наследник пугал ее многозначительностью в интонациях. Ей казалось, что все давно разъяснилось и теперь у Александра нет оснований видеть в ней предмет для обожания. Но дни шли, а наследник становился все настойчивей и не думал изменять свое отношение к ней. Впрочем, кое-что все-таки изменилось, ушла та легкость и естественность в их встречах, которая была прежде. Наташа видела в наследнике скорее брата, чем поклонника, но теперь это чувство было омрачено каким-то подтекстом…

Погруженная в эти печальные размышления, Наташа и не заметила, как попала в расставленные сети, — в одном из коридоров ее перехватил император.

— Ваше величество! — спохватилась Наташа, буквально налетев на Николая, в жутком раздражении возвращавшегося после разговора с супругой.

— Не извиняйтесь, княжна, — махнул рукой Николай. — Иногда и государи бывают неуклюжими.

На самом деле он был не столько рассеян, сколько немыслимым образом раздражен, и лишь созерцание юной прелестницы немного смягчило его негодование. Николай только что в очередной раз поругался с императрицей.

Александра Федоровна обладала уникальным чутьем на все тайное. И потому, едва только ее царственный супруг обретал очередное утешение от семейных проблем на стороне, как императрица тотчас же заставала мужа в объятиях новой пассии. Казалось, совсем недавно она нарушила его уединение с фрейлиной княгиней Нелидовой, и вот очередной инцидент — с графиней Салтыковой. По своему обыкновению Александра зашла в неурочный час и имела возможность лицезреть жаркие объятия супруга, в которые, правда, была заключена совсем другая женщина. К тому же — замужняя.

Императрица устроила немую сцену и, со стуком хлопнув дверью, ушла к себе. Хорошо, что фрейлина Салтыкова не была особой щепетильной и стеснительной. Николай любезно распрощался с ней и, выдержав паузу, направился к супруге.

Николаю удалось постепенно разрядить обстановку, но так как затеянный императрицей разговор касался влюбчивости наследника (что, по мнению государыни, ставило под вопрос его будущую женитьбу на принцессе Дармштадтской), то Николаю почудилась в этом слишком откровенная аллегория. И они снова поссорились. Успокоить рыдающую Александру ему удалось обещанием отправить эту нелепую провинциалку туда, где ей самое место — поближе к сундуку ее бабушки, из которого она вытащила то пахнущее нафталином пестрое платье. Император был готов на все, лишь бы невыносимые им слезы прекратились!

И вот теперь в коридоре, вышагивая семимильными шагами, он случайно набрел на это прелестное существо, княжну Репнину. Николай задал себе вполне закономерный вопрос: а почему это я раньше ее не видел? И тут же повторил его вслух.

— А почему я раньше вас не видел, сударыня?

— То есть, как это не видели? — растерялась Наташа.

— Вот именно — не видел. Не обращал внимания на столь чудесный образчик русской красоты. И благородной породы.

— Мой род — один из древних, и он всегда отличался верностью престолу и государям российским, — Наташа сделала холодный, но весьма почтительный реверанс.

— Вы хороши собой, вы молоды и свежи. И вы еще и умница.

— Что Вы хотите этим сказать, Ваше величество?

— Приятно видеть при дворе полные жизни и радости лица. Но мне бы хотелось видеться чаще. Скажите, княжна, вы не откажете вашему императору в любезности сообщать каждый вечер, как себя, чувствует себя ваша подопечная, принцесса Дармштадтская?

— Ваше величество, — вздрогнула Наташа, уловив в словах Николая подозрительную сладостность, — я почту за честь выполнить Вашу волю, но смею сообщить, что в скором времени я покину службу и уеду в деревню. Я выхожу замуж.

— И кто удостоен этой приятной чести быть вашим избранником?

— Князь Андрей Долгорукий, Ваше величество. Он сделал мне предложение.

— Прекрасный выбор, — притворно обрадовался Николай. — Но до вашего отъезда, Натали, у нас еще есть некоторое время.

— Ваше величество, не уверена, что за столь короткий срок узнаю что-то такое, о чем могла бы доложить Вам.

— А может быть, вам и вовсе не стоит уезжать? И мы найдем для вашего жениха достойное место при дворе. Кстати, если я не ошибаюсь, наследник через императрицу уже просил за князя. Но я все оттягивал решение этого вопроса. Его высочество говорил, что мечтал удержать вас в Зимнем ради принцессы, ибо другого друга у нее здесь нет. И теперь я вижу — он был прав. Вы нужны нам здесь.

— Я польщена Вашим вниманием, Ваше величество…

Но ваше очарование требует гораздо большего, — Николай решительно взял Наташу за руку и с силой сжал ее. — Как я был рассеян, что не заметил этого раньше!

— Прошу прощения? — гневно спросил Александр, с ужасом смотревший, как император в уже знакомой ему позе нависает над Наташей.

— Саша? Откуда ты здесь? Я тебя не заметил.

— Меня сегодня вообще никто не замечает, — выкрикнул Александр и, оттеснив отца, быстро прошел от них по коридору.

— Это у него от матери. Ее величество тоже обладает неприятной особенностью появляться бесшумно и не вовремя, — Николай хотел шуткой разрядить обстановку.

— Простите, я… Простите, мне пора идти, — Наташа высвободила ладонь из рук императора и бросилась от него прочь. Уже подбегая к своей комнате, она столкнулась у дверей с Александром. Наследник был по-байроновски мрачен и, как Гамлет, сверкал безумными очами.

— Какая мерзость! — объявил Александр, едва завидев Наташу.

— Простите, Ваше высочество, я бы хотела объясниться…

— К чему? Мы взрослые люди, — Александр скривил губы в презрительной усмешке, но тем не менее уходить не спешил.

— Вы все неверно поняли. Я не совершила ничего предосудительного.

— Я понимаю, устоять перед отцом почти невозможно…

— Ваше высочество! — гневно воскликнула Наташа. — Вы говорите обо мне…

— А чем вы лучше других?

— Я не его любовница!

— О, это всего лишь вопрос времени. У вас еще все впереди.

— Я обручена с князем Андреем Долгоруким, и не желаю быть ничьей любовницей, даже самого императора!

— Отец всегда добивается своего.

— На этот раз ему придется смириться с отказом! Ибо для меня нет ничего хуже бесчестия.

Наташа была так возмущена, говорила так страстно, так искренне, что Александр почувствовал неловкость и смущение за свою жестокость. Он оглянулся, чтобы убедиться, что их разговор никто не слышит, и тихо сказал: «Натали, отказ императору в его главном желании чреват неприятностями для вас и ваших близких. Вы понимаете это?». Наташа кивнула.