— Ольга! — с ужасом в голосе воскликнул Корф.

— Помогите мне, — попросил Александр — он был взволнован и тяжело дышал.

— Никита, живо, освободи проход, — велел Корф, пропуская Александра в дом.

Цесаревич внес тело Ольги в гостиную и попросил удалить слуг — Корф махнул рукой, и они остались одни — Александр, Корф и Анна.

— Утешение, сочувствие — все это настолько глупо и беспомощно сейчас, — Анна соболезнующе тронула Александра за плечо. — Но знайте — мы с Владимиром рядом и оставим Вас только в том случае, если Вы сами этого захотите.

— Ах, как это патетично! — насмешливо сказала Ольга, поднимаясь с дивана, куда ее осторожно положил Александр. — Но вы слишком рано радуетесь, я еще не умерла.

Анна с ужасом посмотрела на нее и покачнулась. Александр тотчас же бросился к ней и поддержал под руки.

— Вы очень любезны, ваше высочество, — Анна с благодарностью взглянула на цесаревича.

— Послушайте! — Корф тоже, наконец, пришел в себя. — Что, черт возьми, здесь происходит?

— Я же просил тебя! — с раздражением воскликнул Александр, видя, как изменились лица Анны и Корфа. — Посмотри, что ты натворила. Мы, кажется, договорились, что сначала я должен предупредить своих друзей.

— Прости, — высокомерно заявила Ольга, поудобнее усаживаясь на диване, закинув ногу на ногу. — Но я просто выхожу из себя, когда вижу, как к тебе прикасаются другие женщины.

— Твой игривый тон не уместен, — оборвал ее Александр. — Изволь проявлять побольше уважения к людям, которые, быть может, единственные готовы оказать нам приют.

— Что это? — с недоумением спросила Анна, видя, как Ольга достает из-под камзола пажа какой-то кровавый сверток.

— Это? — с театральным пафосом повторила Ольга. — Это мое пронзенное сердце.

— Госпожа Калиновская, — с негодованием воскликнул Корф, — ваши выдумки с каждым разом становятся все изощреннее.

— К сожалению, мой дорогой барон, на этот раз вы не угадали, — Александр с легким поклоном кивнул Корфу. — Эту хитрость придумал я. А помогла мне одна цыганка из табора, Рада. Она наполнила овечий пузырь кровью животного, а Ольга привязала этот сюрприз к себе.

— Но зачем? — удивилась Анна.

— Только так мы могли внушить нашим преследователям, что их задача выполнена — Ольга покончила с собой и теперь мертва, и поиски можно прекратить, — объяснил Александр. — Граф Бенкендорф, как и вы, был потрясен увиденным, но все же результатами своей погони за Ольгой остался доволен.

— И он спокойно вернулся во дворец? — удивился Корф. — Это мало похоже на графа.

— Я тоже уверен, что он оставил где-то поблизости доверенного соглядатая, а потому мы должны похоронить тело Ольги, чтобы все окончательно улеглось.

— С превеликим удовольствием, — язвительно сказал Корф.

— Вы даже не понимаете, барон, что смерть и есть настоящая свобода, — рассмеялась Ольга.

— Но что вы думаете делать дальше? — с тревогой в голосе спросила Анна.

— Милая Анна, еще раз примите мои извинения, что мы так напугали вас. Предупредить вас я не мог — вокруг еще могут быть глаза и уши Бенкендорфа, а искренность вашей реакции убедила меня в том, что представление удалось. Теперь, поставив последнюю точку в этом деле, я хотел бы просить вас, барон, разрешить мне сказаться вашим гостем несколько дней.

— Чувствуйте себя здесь, как дома, — Корф сделал широкий жест рукой, но взгляд его тут же упал на просиявшее лицо Ольги, — но мое приглашение касается только вас, ваше высочество.

— Вы все-таки намерены похоронить меня? — кокетливо улыбнулась Ольга.

— Нет, я собираюсь найти вам самое достойное применение, какое можно только придумать для женщины с вашим несносным характером.

— И какое же?

— Немного терпения, госпожа Калиновская, и вы все узнаете. А пока, — Корф на секунду задумался, — ваше высочество, хотите ли вы быть представлены всем в этом доме под своим именем или мне следует придумать что-либо самому?

— Обычно, когда я хочу побыть один и инкогнито, то называюсь князем Мурановым, а вы можете последовать моему примеру, — сказал Александр с иронией наблюдая за тем, как капризно надувала щечки Ольга.

— Ваше имение? — улыбнулся Корф. — Думаю, подойдет. Когда вы намерены отправить Ольгу в Польшу?

— Лишь только улягутся страсти, — Александр хотел было что-то еще сказать, но Ольга с возмущением прервала его.

— В Польшу?! — с негодованием воскликнула она. — Но ведь новость о моей гибели скоро достигнет моей семьи.

— Подумайте, Ольга, сколько радости вы подарите родным своим возвращением, — мягко упрекнула ее Анна.

— Вернуть меня в Польшу — то же самое, что отправить на верную смерть. Для чего тогда мы затевали весь этот балаган?

— Пожалуй, Бенкендорф никогда не простит тех, кто его одурачил, — засомневался и Александр.

— Ваше высочество, ваша остроумная находка существенно отодвинула время выяснений отношений с его ведомством, так давайте же воспользуемся этой краткой передышкой. Мое поместье в вашем распоряжении, — кивнул Владимир. — Даст Бог, придумаем, что делать дальше.

— А я? — не унималась Ольга. — Вы обещали, барон?

— А ваше время уже пришло, — твердо сказал Корф и попросил Анну позвать в гостиную Варвару.

— Ой, мамочки! — вскрикнула Варвара, увидев убиенную живой и здоровой.

— Тихо, Варя, тихо, — успокоил ее Корф. — Удивляться и волноваться будешь потом, а вообще-то, мой тебе совет, не трать на это времени — совсем не та персона для переживаний. Сейчас же мне очень нужна твоя помощь — переодень госпожу Болотову в крепостную и возьми под свое начало на кухню.

— Я не поняла, барон, — Ольга вскинула брови. — Это шутка?

— Отнюдь, — покачал головой Корф.

— Вам лучше убить меня!

— Вы разрешаете, ваше высочество? — абсолютно серьезным тоном спросил Корф, и Александр, подыграв ему, разрешил.

— Вы не только хам, но и убийца! — воскликнула Ольга.

— Нельзя стать убийцей убитого, — усмехнулся Корф. — Смею напомнить вам, госпожа Калиновская, что вы — уже умерли, и поэтому не имеете ни права голоса, ни вообще никаких других прав.

— Ой, извините, — Анна неожиданно рассмеялась — все происходящее казалось настоящей комедией положений, и было так трудно удержаться от смеха до слез.

— Переодеть в крепостную — дело немудреное, барин. Да кто ж поверит, что такая пава — крепостная? У нее же и походка, и манеры благородные, — с сомнением покачала головой Варвара.

— А я и не собираюсь изображать из себя крепостную! — Ольга вскочила с дивана и забегала по гостиной. — Вам просто нравится надо мной издеваться, Корф.

— Я над вами не издеваюсь, я вас спасаю, — прервал ее стенания барон. — Помолчите!

— Одежку-то я подберу, барин, — снова заговорила Варвара, — вот только речь-то у нее нездешняя. Лучше было бы, если б барышня молчала, словно и немая вовсе.

— Я — немая?! — взбеленилась Ольга.

— Умница Варвара! — Корф от всей души обнял толстуху. — Тебе бы у Бенкендорфа работать в самый раз.

— Только мне этого еще не хватало, — застонала Ольга, не в силах поверить, что все это происходит с нею наяву и при полном попустительстве Александра. Ольга еще раз умоляюще взглянула на наследника, но он встретил ее взгляд так весело, как будто развлекался на псарне. Ольга затаилась и повернулась к Корфу, чтобы возразить, но он ладонью закрыл ей рот.

— Сударыня, прошу вас с этой минуты замолчать.

— Но я не собираюсь… — из-под этого символического затвора промычала Ольга.

— Вы должны закрыть рот и не открывать его, — приказал Корф и кивнул Варваре, — а сейчас вы пойдете с Варей, она поможет вам переодеться. И в дальнейшем для всех вы — Дарья, глухонемая служанка князя Муранова, который гостит у меня в имении по давнему приглашению.

— А где я буду жить? — вырываясь, успела спросить Ольга.

— Лучше бы отправить вас к слугам, чтобы вы здоровой народной жизни попробовали, — задумался Корф, — но, зная ваш характер, я предпочитаю видеть и слышать даже, как вы молчите. Поэтому комнату вам отведут здесь, на первом этаже, неподалеку от моей спальной и гостевой комнаты.

— Всегда мечтала быть рядом с тобой, — сказала Ольга, обращаясь с такой неопределенностью, что было непонятно, к кому же прежде всего — наследнику или Корфу.

— Она неисправима, — пожал плечами Александр.

— Думаю, что это ненадолго, — усмехнулся Корф, а Анна только грустно вздохнула и пошла за Варварой — в помощь.

Глядя на то, как по-военному ловко Корф разобрался с Ольгой, Александр почувствовал облегчение. И, с улыбкой повернувшись к своему спасителю, спросил:

— И как мы будем развлекаться?

— То есть? — удивился Корф.

— Но не думаете же вы, что я буду изображать из себя скорбящего? Да, горе мое безмерно, но радость моя велика — я хочу праздника и здорового времяпрепровождения. Что вы имеете мне предложить, барон?

— Желаете поохотиться? На кабана, на зайца?

— Дайте подумать, — Александр забарабанил что-то бравурное пальцами по подлокотнику кресла.

— И кто же на сей раз станет жертвой ваших развлечений — медведь, вепрь или, может быть, еще одна влюбленная женщина? — раздался от двери знакомый голос.

— Миша? — удивился Корф. — Какими судьбами?

— Скорее — чьим приказом, — поправил его вошедший в гостиную Репнин.

— Здравствуйте, князь, — кивнул Александр. — Если я правильно понял скрытый смысл ваших слов, то вы уже в курсе последних событий и в комментариях не нуждаетесь?

— Я знаю только то, что знаю, — вы здесь, а мне велено…

— Вернуть меня ко двору? — понимающе усмехнулся Александр.

— Нет. Император приказал мне за вами приглядывать.

— Прекрасная мысль! — воскликнул Александр. — Втроем нам будет гораздо веселее.

В этот момент дверь в гостиную опять открылась и на пороге появились Анна и Ольга, переодетая служанкой.

— Это просто ужасно! — немедленно принялась жаловаться Ольга, поначалу не замечая Репнина. — Господа, вы только посмотрите, во что меня нарядили! Я не могу здесь оставаться в таком виде, я не крепостная!

— Вы?! — Репнин побледнел. — Черт побери, что у вас происходит? Владимир, едва переступив порог твоего дома, я увидел цесаревича, а теперь еще и воскресшую Калиновскую. Ты хоть отдаешь себе отчет в том, что будет, когда ваш обман раскроется?

— А вы, князь, совсем не рады мне? — шутливо обиделась Ольга, довольная произведенным впечатлением.

— Н-не знаю, — прошептал Репнин. — А если кто-нибудь вас здесь обнаружит?

— Надеюсь, не ты первым поспешишь об этом докладывать? — нахмурился Корф.

— Насколько я понял, князь Репнин прибыл сюда именно для того, чтобы докладывать императору о каждом моем шаге, — усмехнулся Александр.

— Да, и лгать я не намерен, — буркнул Репнин.

— И не надо, — легкомысленно махнул рукой Александр. — Здесь нет предмета для разговора, и зачем рапортовать императору о каждой новой служанке в имении барона, не правда ли?

— Что же, — после некоторого раздумья согласился с его доводами Репнин. — Я согласен — служанки императору неинтересны.

— Вы слышали? — обратился к Ольге Корф. — Служанки никому не интересны, ступайте к себе.

Анна, я прошу вас, помогите Дарье найти свою комнату. И — благодарю вас за помощь.

— Отлично, — обрадовался Александр и, едва женщины вышли за дверь, резво поднялся с кресла. — А обо мне, дорогой князь, можете докладывать все, что угодно. И сейчас я придумаю для вас отличный повод.

— Слушаюсь, ваше высочество, — поклонился Репнин.

— Друзья мои, у меня есть идея. Поскольку я теперь свободный человек, то не намерен терять ни одной минуты даром. Я хочу знать, как веселятся мои дворяне вне столицы. Охоты прошу не предлагать — скучно. Тем более, что побывав недавно в шкуре загоняемого, я понял всю унизительность этого положения. Пожалеем же бедных животных!

— Виват! — иронически крикнул Корф.

— Можно посетить цыганский табор, — предложил Репнин, — послушать песни или погадать.

— Отстаете от жизни, князь, я там уже был.

— Можно поехать в трактир, — вспомнил Корф, — в последний раз я там здорово набрался!

— Трактир? — улыбнулся Александр. — А вот это мне, кажется, подойдет! Провести вечер среди ямщиков и работного люда.

— Но это может оказаться опасным, — покачал головой Репнин.

— Вы хотите сказать, что ваш будущий император — трус и чистоплюй? — тихо спросил Александр.

— Что вы, ваше высочество! — испугался вспышки царственного гнева Репнин.

— Значит, едем?..

В трактире друзья расположились за столом у стены ближе к буфету — отсюда и обзор был хороший, и к хозяину поближе.

— Замечательно! — воскликнул Александр, когда шустрый половой принес господам графинчик с охлажденной водкой с огурчиком и салом. — Об этом я мечтал всю свою жизнь!

— Какое счастье, что ваш отец этого не слышал, — по-настоящему ужаснулся Репнин. — Придорожный трактир — мечта наследника престола.

— Можете ему об этом доложить, — равнодушно пожал плечами Александр, захрустев огурцом.

— Вы очень любезны, что не ограничиваете меня в исполнении моих прямых обязанностей, — без тени юмора ответил Репнин, — но все же возьму на себя смелость сохранить это ваше признание в тайне.

— Миша, — укорил его Корф, — не дразни «князя» и отдохни, наконец, от придворных интриг и поручений.

— Что-нибудь еще, господа? — трактирщик признал в молодых людях богатых клиентов и готов был бесконечно расшаркиваться перед ними.

— А, знаешь что, голубчик, — Александр осмотрел трактир, — угости всех водкой!

— Делай, что велят, — кивнул Корф Демьяну, у которого жадно заблестели глаза — побольше бы таких посетителей и почаще.

— Видишь тех двоих в углу? — тихо спросил Репнин, наклоняясь к самому уху Корфа. — Они уж как-то пристально рассматривают нашего «князя». Что-то здесь не так.

Корф осторожно посмотрел в сторону, куда ему указал Репнин.

— Это, кажется, цыгане из табора. Разве ты их не видел там?

— Видел, но, похоже, они следят не за нами, а за наследником.

— У тебя разыгралось воображение, — махнул рукой Корф. — Или ты хочешь сказать, что они подкуплены Бенкендорфом?

— Не знаю, — серьезно сказал Репнин, — но очень хотел бы знать.

— Князь! — прервал его рассуждения Александр — трактирщик с половыми быстро обнесли всех посетителей водкой, и он намерен был сказать тост.

— Прошу прощения, я на службе, — отказался Репнин.

— Упрямый вы человек, князь, и ужасно скучный, — обиделся Александр.

— Мишель сегодня не в духе, — покосился на друга Корф. — А я, пожалуй, выпью.

— Вот и отлично, — кивнул Александр и, поднявшись, провозгласил на весь трактир, — за вольный ветер!

— Уррра! — закричали пьяные голоса в трактире.

— Браво, — Корф поднял свою стопку, — с удовольствием выпью за вольный ветер. Мне его всегда не хватало, особенно в Петропавловске.

— Барон, кто старое помянет, тому глаз вон, — улыбнулся Александр и быстро выпил.

— Расплатиться не желаете, господин хороший? — один из рассматривавших Александра цыган неожиданно подошел к их столу и уставился на цесаревича.

— Ты, верно, ошибся, братец, — поднялся ему навстречу Репнин.

— Да я его и на том свете узнаю, — грозно сказал Червоный. — Прятался он у нас со своей кралей.

— Пошел вон отсюда! — недобрым тоном велел цыгану Корф.

— Из-за тебя меня чуть не убили!

— Вы простите его, господа хорошие, — одноглазый цыган попытался увести брата от их стола. — Пострадал человек По своей жадности, теперь болен, сам не знает, что говорит.

— Не мешай мне! — вскричал Червоный. — Они нас за людей не считают.

— Для человека — ты слишком пьян и нахален, — зло бросил ему Корф, тоже поднимаясь из-за стола.

— Постойте, барон, — остановил его Александр. — Я помню этого цыгана. Вот, пусть возьмет, что заслужил.

— Три монеты? — побагровел Червоный, глядя на брошенные на стол Александром деньги. — Так вот значит, как вы мою жизнь цените?!

— А ты что же думал? — кивнул Репнин. — Ждал, что тебе золотых гор отвалят?

— Еще можно розог добавить, — недобро усмехнулся Корф, — тогда, наверное, в самый раз будет.

— Не распаляйся, брат… — Одноглазый потянул Червоного от стола. — В синяках твоих этот барин не виноват. Сам ты из-за жадности своей под жандармов попал.

— Из-за него все, — кричал Червоный, пока брат тащил его назад. — Из-за него, клянусь кровью отца…

Репнин еще какое-то время наблюдал за ними, но потом ему показалось, что одноглазому цыгану удалось утихомирить своего брата, и он повернулся к друзьям, весело пропускавшим уже не первую стопку. Наследник был весел и совершенно равнодушен к набегу цыган.

— Давайте выпьем, господа! — приглашал он Репнина. — Мы пришли сюда веселиться!

— Как бы нам это веселье боком не вышло, — нахмурился Репнин.

— Бросьте, Михаил, — отмахнулся от него Александр. — Берите пример с сестры — она в любой ситуации не унывает. Теперь ваша очередь, Корф, произносить тост.

— Господа! — игриво сказал Владимир. — Я не виртуоз по части красивых слов…

— Да-да, — кивнул Репнин, — некрасивые у тебя лучше получаются.

— Не придирайтесь, князь, — подмигнул Репнину Александр.

— Господа, не всякому человеку доведется сидеть за одним столом…

— Володя! — Репнин испугался продолжения.

— ..с двумя своими бывшими дуэльными соперниками, — улыбнулся его страхам Корф.

— Вот так всегда, — снова не удержался от комментария Репнин, — начинает за здравие, а заканчивает вызовом на дуэль.

— Позвольте мне договорить, господа, — шутливо обиделся Корф. — Мы дрались с вами из-за женщин…

— А я, было, подумал, что ты просто любишь подраться, — опять поддел друга Репнин.

— Нет, это невозможно! — уже всерьез нагреваясь, вскричал опьяневший Корф.

— Князь, — Александр с притворной суровостью посмотрел на Репнина.

— Молчу, молчу, — согласно кивнул тот.

— Так выпьем же, господа, за мужскую дружбу, — выспренно произнес Корф, в который раз поднимая свою стопку. — Ведь это же удивительно — несмотря ни на что, мы целы и невредимы, мы вместе…

— А вот это мы еще посмотрим! — перед их столом неожиданно возник Червоный с пистолетом в руке.

— Брат, не дури! — бросился к нему Одноглазый.

— Уйди… — оттолкнул его Червоный и выстрелил.

— Александр Николаевич! — закричал Корф, бросаясь к упавшему на пол цесаревичу.

— Стоять! — Репнин побежал было за метнувшимся после выстрела на улицу цыганом, но Корф остановил его.

— Это моя забота, а ты — немедленно вези его высочество к доктору…

— Как он? — обеспокоенно спросил Репнин, когда доктор Штерн закончил повторный осмотр своего нового пациента — его срочно вызвали в трактир, где был ранен один из уважаемых посетителей, и доктор еще на месте осмотрел рану.

— Все в порядке, — улыбнулся Штерн, — больше было волнений. Пуля слегка оцарапала его — прошла по касательной. Совершенно невинный случай. Князю Муранову следует хорошенько выспаться. Вот, проследите, чтобы он на ночь принял эти таблетки.

— Пустое, — отмахнулся Александр, — я не чувствую никакой боли, и у меня отменный сон при любых обстоятельствах.

— И все же я бы повременил с прогулками и весельем, — покачал головой доктор, — отдыхайте, набирайтесь сил, а я через пару дней загляну к вам, проведаю больного.

— Благодарим вас, доктор, — Репнин вышел проводить Штерна.

Александра положили в гостиной, он никак не хотел забираться в спальную, убеждал, что чувствует себя хорошо и хоронить его преждевременно.

— Корф еще не приехал? — нетерпеливо осведомился Александр, когда Репнин вернулся в гостиную.

— Думаю, он не успокоится, пока весь табор вверх дном не перевернет.

— Да где же его носит столько времени? — Александр завозился на диване, куда его уложили, но Анна тут же успокаивающе положила ему руку на плечо.

— Вам следует лежать, ваше высочество, — сказала она.

— Весьма любезно с вашей стороны, Анна, так заботиться обо мне, — кивнул Александр, — но я очень не люблю, когда в мужское дело вмешиваются женщины.

— Сегодняшним происшествием вы уже доказали, что бывает, когда мужчины сами ведут свои дела, — с легким укором ответила Анна.

— Вы правы, правы, — отмахнулся Александр, — но все же не стоит опекать меня, словно я маленький. Рана заживет, и все будет отлично… Корф, наконец-то! Где вы бродили столько времени?

— Как сквозь землю провалились, сбежали, мерзавцы, — недовольно буркнул Корф. — Как ваша рука?

— Все в порядке. Врач сказал — царапина, заживет. Барон, мне очень жаль, что так все вышло. Право, очень жаль.

— Это, господа, впредь вам наука, — не преминул вставить свое поучение Репнин. — Больше не будете ходить по злачным местам и во всем постараетесь вести себя осторожнее.

— О да! — в пьяном раздражении воскликнул Корф. — Явился поручик Репнин и навел в доме порядок. Что бы мы без тебя делали?

— Не ссорьтесь, господа, — прервал их перебранку Александр. — Все уже произошло. Вы можете оставить меня здесь, наедине с книгами. Надеюсь, они не стреляют в наследников престола.

— Прекрасно, — кивнул Репнин, — нам всем следует отдохнуть.

— Что-то и меня в сон потянуло, — признался Корф.

— Пить надо меньше, — поддел его неугомонный Репнин.

— А знаешь!.. — было потянулся к нему Корф.

— Господа! — тревожно воскликнула Анна. — Вам и вправду следует разойтись и хорошенько выспаться.

— Держу пари, — рассмеялся Корф, — что мне всю ночь будут сниться цыгане.

— Лучше бы цыганки, — улыбнулся Александр.

— Так точно, — козырнул Корф и покосился на Анну, неодобрительно смотревшую на веселую мужскую компанию. — Не грустите, Анечка! Завтра я протрезвею и еще раз попрошу у вас прощения.

Анна грустно покачала головой, Репнин нахмурился — он так и не смог принять этой солдатской фамильярности Корфа по отношению к прекрасному полу.

Убедившись, что бузотеры разошлись по своим комнатам, Анна тоже поднялась к себе.

Произошедшее немного расстроило ее — Анне на минуту показалось, что в облике ввалившегося в гостиную после лесной облавы Корфа опять промелькнул болезненно неприятный для нее образ. Нет-нет, она не считала его пай-мальчиком, но отчаянный гуляка и бретер представлял угрозу для того мира, который она уже представила себе, возвращаясь из Петербурга, и Владимир дал ей надежду, что этот сон вполне может стать реальностью.

А еще эта Калиновская!.. Анна понимала, что Корф всего лишь следует стремлению помочь цесаревичу, но тон, с которым Ольга разговаривала с ним, ее поведение заставляли подозревать появление у нее интереса к самому Корфу. Не как к покровителю ее дел, а как к мужчине, который и раздражал, и притягивал ее. Анне было неприятно присутствие Ольги в их доме, но ради Владимира она согласилась потерпеть присутствие этой малоприятной и беспринципной барыни…

Никто и не заметил, как к имению подъехала карета, из которой вышла Наташа — после разговора с Андреем она решила просить Корфа об убежище, и поэтому сразу смело прошла в гостиную, где обычно, по словам брата, могла застать хозяина дома.

— Натали! — воскликнул Александр, когда Наташа появилась на пороге гостиной.

— Ваше высочество! — вздрогнула она, не веря своим глазам. — Что это значит? Как вы здесь оказались?

— Я решил позволить себе небольшое приключение, — улыбнулся Александр. — Под именем князя Муранова.

— Совсем невинное приключение, закончившееся стрельбой? — Наташа кивнула на перевязь на руке Александра. — Вы опять дрались на дуэли?

— Вы говорите, как сиделка или строгая воспитательница. Пожалейте меня, мне и так хватает учителей.

— Я думала, что меня трудно чем-то удивить, — покачала головой Наташа, — но застать здесь вас…

— Наследник престола должен знать, как живут его подданные.

— Боюсь, как бы ваша страсть к познанию простой жизни не завела вас слишком далеко.

— Наташа, вы так сердиты, но мне почему-то кажется, что не на меня. Не правда ли?

— Скажите, ваше высочество, — тихо промолвила Наташа, — ваша симпатия ко мне еще не угасла?

— Я вас не понимаю, — растерялся Александр, настроившийся на совершенно другой лад в их разговоре.

— Здесь нечего понимать, — решительно приблизилась к нему Наташа, — вы оказались здесь — это судьба.

— Но вы помолвлены, да и я, кажется, тоже, — Александр все еще не терял надежды перевести все в шутку.

— Вы помните наш разговор в Гатчине?

— Конечно, помню, — кивнул Александр, — тогда вы сказали — если бы у вас не было жениха…

— Теперь его нет, а вы здесь. И я готова стать вашей.

Александр посмотрел на нее с изумлением и опаской — что же должно было случиться, чтобы рассудительная и мудрая Репнина очертя голову бросилась ему в объятья, ничего не прося взамен и проявляя явное самопожертвование. Все это как-то слишком смахивало на месть, а Александр никогда не стремился пользоваться удобным моментом, особенно в отношениях с женщинами.

— Это все несколько неожиданно, — отстранился он от Наташи.

— Вы прогоняете меня? — Наташа, казалось, готова была заплакать — этого еще только не хватало!

— Нет, дело не в этом, — пожал плечами Александр. — Я просто пытаюсь понять причину такой неожиданной перемены.

— Не надо ничего понимать!

— Из чего я прихожу к выводу, что вы собираетесь совершить сей необдуманный поступок исключительно из обиды на своего жениха.

— Андрею нет места в моей жизни! — воскликнула Наташа.

— Хотите, я докажу вам обратное? — улыбнулся Александр.

— Чудес не бывает, — покачала головой Наташа.

— А между тем я уверен, что вы помиритесь, и позднее вы станете сожалеть о том, что намеревались сделать.

— Я никогда не вернусь к Андрею, и — довольно об этом.

— Кажется, я понимаю — он изменил вам, и вы об этом узнали.

— Вы говорите так, словно для вас это не новость, — Наташа с подозрением посмотрела на цесаревича.

— Увы, — смутился Александр — он едва не проболтался. — Просто я угадал, а иначе, чем предательством, объяснить столь бессмысленное поведение такой умной и красивой девушки, как вы, просто невозможно.

— И вы оказались правы, у Андрея была связь с крепостной, и она ждет от него ребенка.

— Натали, — Александр вздохнул и признался, — еще недавно вы были слишком дороги мне, и я хотел любить вас и ждал ответного чувства от вас. Но увольте меня становиться инструментом вашей мести князю Андрею. Это выше моих сил!

— Я не собираюсь ему мстить, — не очень уверенно прошептала Наташа, — я просто хочу отдаться воле чувств.

— Чувств, которых на самом деле нет, — с грустью сказал Александр.

— Вот уж не думала, что мне придется уговаривать вас! — растерялась Наташа.

— Натали, поверьте мне, — вздохнул Александр, — от этого никому не станет легче. Я не хочу, чтобы вы потом жалели о случившемся.

— Мне не о чем больше жалеть, — обреченно промолвила Наташа.

— И все-таки вы любите Андрея, — сказал Александр, обращаясь скорее к самому себе, чем к ней.

— Нет! Я не люблю его, — вскричала Наташа и разрыдалась.

— Натали, не стоит обманывать себя! Вы можете уговорить меня, себя, но свое сердце вам не обмануть. Андрей просил простить его?

— Он измучил меня! — плакала Наташа. — Он просил прощения и все твердил, что любит меня.

— Так поверьте ему — в вашей власти все вернуть и забыть все недоразумения.

— Вы называете то, что он сделал, недоразумением?

— Именно так я назвал свои прежние увлечения, когда убеждал мою невесту остаться со мной.

— Но даже если я его прощу, то этот ребенок, прижитый им от другой женщины, будет до конца наших дней напомнить о его грехе.

— Предать любовь — тяжелый грех, — согласился Александр, — но, отказываясь от своей любви, вы поступаете ничем не лучше Андрея.

— Господи, так что же мне делать! — взмолилась Наташа.

— Мне представляется, что вы выбрали неверный способ испытать свою любовь. Но я готов помочь вам. Однажды я уже хотел это сделать, но обстоятельства распорядились за меня. Сейчас у меня появился шанс наверстать упущенное. Как вы думаете, если мы прямо сейчас поедем к вам, это не покажется слишком уж невежливым?

— Но вы же ранены!

— Сущие пустяки! — отмахнулся Александр. — Надеюсь, вы в карете?

Они потихоньку незамеченными вышли из дома и уехали. Когда подъезжали к имению Долгоруких, Александр поднял воротник шубы и надвинул лисью шапку, ссуженную ему Корфом, как можно ниже на лоб. Дмитрию, бросившемуся навстречу неурочному барину, он командным тоном велел немедленно вести его к князю Андрею, и Дмитрий не осмелился перечить суровому гостю.

Их разговор был недолгим — Александр вышел из дома в прекрасном расположении духа и попросил Наташу тотчас же встретиться с ее женихом, а ему дать возможность вернуться на свое теплое место в гостиной у Корфов.

— Что вы сказали ему? — спросила Наташа с сомнением в голосе.

— Сказал Андрею, что он дурак, — усмехнулся Александр, садясь в карету.

— И все? — растерялась Наташа.

— Все, если не считать легкого удара в челюсть.

— Вы так добры, ваше высочество. Я счастлива, что у меня есть такой друг.

— А я — нет, — едва слышно сказал Александр, закрывая дверцу в салон, — я бы желал для нас с вами иного.

Но Наташа не слышала этих слов — она взбежала по крыльцу и уже в прихожей попала прямо в объятия осунувшегося и взволнованного Андрея.

— Ты, — только и смог вымолвить он.

— Нет, это не я, тебе показалось, — пошутила она.

— Наташа!.. Я не могу жить без тебя.

— Повтори, — велела она.

— Я люблю тебя, — вздохнул Андрей. — Слава Богу, ты вернулась…

В эту ночь не спалось и еще одному человеку — Ольга металась по своей комнате, подгоняемая жаждой мести и обиды. Александр действительно бросил ее — он перестал чувствовать ее, он холоден, как лед, насмешлив, как шут, и небрежителен, как отвратительный Корф.