Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Крестовый поход в Европу

ModernLib.Net / Военное дело / Эйзенхауэр Дуайт / Крестовый поход в Европу - Чтение (стр. 22)
Автор: Эйзенхауэр Дуайт
Жанр: Военное дело

 

 


      Уверенность Брэдли в том, что можно удержать за собой рубежи у Мортена, была убедительно подтверждена ходом последовавших событий.
      Много общего было между этой обстановкой и той, которая сложилась в Арденнах спустя четыре месяца. В обоих случаях долгосрочные расчеты оказались правильными, но в Арденнах немцы добились временного успеха, а у Мортена их контрнаступление было отбито и противник понес тяжелые для себя потери.
      Немцы сосредоточили у Мортена свои основные танковые силы и продолжали упорные атаки до 12 августа. К этому времени запланированные генералом Брэдли действия развивались удовлетворительно.
      По указанию Брэдли генерал Паттон направил 15-й корпус генерал-майора Уэйда Хейслипа прямо на юг к городу Лаваль. Восточнее Лаваля он повернул корпус на север к Аржантану. 12-й корпус генерал-майора Джильберта Кука получил приказ наступать на Орлеан на правом фланге 3-й армии, а 20-й корпус под командованием генерал-майора Уолтона Уокера наступал на Шартр. Позднее 19-й корпус под командованием генерал-майора Чарльза Корлетта также участвовал в операции по окружению противника. Монтгомери приказал канадской 1-й армии продолжать наступление в южном направлении на Фалез, чтобы соединиться с американскими войсками у Аржантана и сомкнуть кольцо вокруг вражеских войск. А в это время американская 1-я и английская 2-я армии должны были наступать на попавшие в окружение немецкие войска, чтобы быстрее завершить их полный разгром.
      Поэтому охватывающим маневром с юга прежде всего преследовалась цель уничтожить или пленить немецкие войска в районе Мортена, Фалеза и в то же время создать условия для наступления против остававшихся вне окружения других частей немецких 1-й и 7-й армий на еще более широком фронте в сторону переправ через реку Сену. В результате сложилась следующая картина: группа армий под командованием Монтгомери наступала в основном в южном направлении против немецкой обороны у нормандского плацдарма, а войска Брэдли, задержавшись левым крылом у места первоначального прорыва, охватывали всю немецкую группировку, которая все еще находилась между американскими продвигавшимися колоннами и английской 21-й группой армий. Между тем союзная авиация непрерывно наносила бомбовые удары по любым возможным местам переправы противника через Сену, чтобы воспрепятствовать уходу немцев из наметившегося котла. Однако в подобной операции трудно добиться четкого взаимодействия.
      К вечеру 13 августа американская 5-я бронетанковая дивизия генерала Оливера, ветерана кампании в Африке, вышла уже на окраину Авранша. Французская 2-я бронетанковая дивизия под командованием генерала Жака Леклерка находилась тут же, а американские 79-я и 90-я дивизии их поддерживали. Немцы все еще вели отчаянные бои к югу от Кана, где к этому времени они создали исключительно прочную оборону, какую когда-либо мы встречали за всю кампанию. Канадцы вели непрерывные ожесточенные атаки, однако только 16 августа им удалось наконец овладеть Фалезом. Кан, превращенный к тому времени в груду развалин, был захвачен 9 июля.
      К концу июля противник спешно перебрасывал сюда через Сену подкрепления. В течение 5-12 августа он ввел в район боевых действий пять дивизий, однако, как и раньше, они были уже не в состоянии повлиять на исход сражения.
      13 августа я направил личное обращение к союзным войскам, в котором, в частности, говорилось:
      "Поскольку эта возможность может быть использована только при условии, если будут проявлены максимальное усердие, решительность и быстрота действий, я обращаюсь к вам с настоятельным, как никогда раньше, призывом.
      Я прошу, чтобы каждый летчик считал своей непосредственной задачей непрерывно наносить удары по врагу на суше и в воздухе, не давать ему покоя ни днем ни ночью.
      Я прошу каждого матроса действовать так, чтобы никакая часть вражеских сил не могла ускользнуть или получить подкрепления по морю, чтобы наши товарищи на суше не испытывали нужду ни в чем.
      Я прошу каждого солдата идти вперед к поставленной перед ним цели с решимостью уничтожить или пленить врага. Ни один клочок занятой нами земли не может быть оставлен, ни один немец не должен пройти через рубежи, занятые нами".
      Когда большие массы союзных войск наступали с огромного полукруга в направлении к его центру, возникла угроза случайного столкновения между своими войсками. Войска генерала Брэдли, развернувшись огромным веером, должны были покрыть значительно большее, чем английские и канадские войска, расстояние. Последние все еще взламывали хорошо подготовленную оборону противника и медленно продвигались вперед. Монтгомери поддерживал постоянную связь со всеми вовлеченными в операцию силами, однако американские войска продвигались настолько быстро, что было почти невозможно обеспечивать непрерывное взаимодействие между наступающими частями и соединениями.
      Все же в некоторых местах создалась неразбериха, и не оставалось иного выхода, как задержать продвижение войск, даже ценой ухода части сил противника из наметившегося котла. В целом значительному числу немцев удалось избежать окружения, но им пришлось бросить почти всю боевую технику и понести тяжелые потери в живой силе при отходе.
      Я находился в штабе генерала Брэдли, когда от командиров наступавших американских колонн начали поступать жалобы, что установленные для них темпы движения и разграничительные линии не позволят взять немцев в котел. Я полностью поддержал решение Брэдли, ибо иначе могло произойти столкновение между своими войсками.
      Перед лицом полного разгрома противник отчаянно сражался и стремился отвести как можно больше своих войск. Немецкие командиры особенно старались спасти танки. И хотя некоторой части танковых сил все же удалось переправиться через реку Сену, это было осуществлено ценой потери значительного количества боевой техники. Восемь пехотных и две танковые дивизии почти полностью попали в плен.
      Сражение у Фалеза, бесспорно, было одним из самых кровопролитных в ходе войны. Шоссейные и проселочные дороги, а также прилегающие к ним поля были так усеяны разбитой техникой, трупами людей и животных, что местами было крайне трудно пройти. Через сорок восемь часов после того, как сомкнулось кольцо окружения, меня провели через эту местность, где я увидел такую картину, которую мог бы описать разве только Данте. Некоторые участки в сотню ярдов можно было пройти только по разлагавшимся трупам.
      При наступлении в сторону переправ через Сену мы также были вынуждены приостановить быстро продвигавшиеся американские части во избежание столкновений со своими войсками. Немцы опять воспользовались представившейся возможностью, чтобы вывести большую часть своих сил за Сену; этого не произошло бы, если заранее в полной мере можно было бы предвидеть, как будет складываться обстановка.
      В то время как основная масса войск генерала Брэдли вела эти крупные бои и быстро наступала на Париж, 8-й корпус генерала Миддлтона повернул обратно на запад, чтобы очистить полуостров Бретань и захватить там порты. Мы все еще считали, что в какой-то мере придется использовать залив Киброн и, возможно, порт Брест. Миддлтон получил приказ захватить эти районы как можно скорее. Он быстро продвинулся вперед и захватил Сен-Мало, небольшой порт на северном побережье полуострова Бретань. Гарнизон фанатически сопротивлялся, однако Миддлтон во взаимодействии с авиацией и боевыми кораблями сокрушил основные силы противника к 14 августа, хотя остатки гарнизона сопротивлялись еще три дня в цитадели города. Затем Миддлтон двинулся на запад и подошел к Бресту. Начальник немецкого гарнизона генерал Рамке оказался грозным противником, а оборона - прочной.
      Миддлтон начал энергичную осаду Бреста, однако любая попытка овладеть Брестом одним ударом была бы для нас слишком дорогостоящей. К счастью, с середины августа появилась перспектива захвата более выгодных для нас, чем Брест, портов; во всяком случае, мы никогда не собирались использовать Брест в той мере, в какой рассчитывали задействовать залив Киброн. В этих условиях Миддлтону было дано указание избегать больших потерь в этом районе, но в то же время продолжать оказывать давление, пока гарнизон не капитулирует.
      Я посетил Миддлтона во время осады Бреста и увидел оборонительные сооружения, которые нам предстояло преодолеть. Он умело, с минимальными потерями, осуществил серию атак, чтобы оттеснить противника в более ограниченный район и подвергнуть его непрерывным бомбардировкам нашей авиации.
      В гарнизоне находилась эсэсовская часть. Используя фанатизм эсэсовцев, Рамке распределил их по всем оборонявшимся подразделениям с расчетом заставить каждого немца отчаянно сражаться. При любых признаках проявления нерешительности тем или иным солдатом эсэсовец расстреливал его на месте.
      Брест пал 19 сентября. Гавань и портовые сооружения были настолько разрушены нашей авиацией и немецкими саперами, что мы никогда даже не пытались воспользоваться этим портом.
      Когда союзные армии наконец завершили окружение немецких войск к западу от Сены, окончательное поражение Германии в Западной Европе не вызывало сомнений. Теперь это был вопрос только времени. Однако тут же выявилась и опасность, что наши народы и правительства могут недооценить ту задачу, которую еще предстояло решить, и, таким образом, ослабить свои усилия, что могло привести к самым серьезным последствиям. Я сразу обратил внимание моих начальников на такую опасность, а еще раньше, 15 августа, провел пресс-конференцию, на которой указывал, что перед нами стоит еще более ответственная задача разгромить немецкие армии на "линии Зигфрида" и на Рейне. Это предостережение затонуло в общем ликовании по поводу большой победы, и даже среди офицеров действующей армии появились настроения, граничащие почти с беспечностью. Это, естественно, мешало понять такие факторы, как фанатизм, господствовавший среди значительной части личного состава немецкой армии, а также готовность многих немцев пойти на отчаянное сопротивление под угрозой гестапо и штурмовиков, которые сохраняли полную преданность своему хозяину - Гитлеру.
      Новая обстановка породила одну из самых длительных дискуссий, какие у меня были за всю войну, с премьер-министром Черчиллем. Этот спор, начавшийся почти случайно и совпавший с нашим прорывом вражеской обороны в конце июля, тянулся в течение первых десяти дней августа. Одна беседа длилась даже несколько часов. Обсуждение касалось вопроса целесообразности осуществления операции "Энвил", к тому времени получившей наименование "Операция "Драгун", с целью вторжения союзных войск под командованием генерала Деверса на юг Франции.
      Одним из первоначальных доводов в пользу подготовки этого вторжения было стремление получить дополнительный порт, через который мы могли бы быстро высаживать дивизии, уже подготовленные в Америке для участия в боевых действиях в Европе. Черчилль теперь считал, что мы скоро будем в состоянии воспользоваться портами на полуострове Бретань и что войска, находившиеся тогда на Средиземноморском ТВД, можно будет высадить на континент через Бретань или даже было бы лучше задействовать их в Итальянской кампании с конечной целью - вторжение на Балканы через Адриатику.
      Я был против любых подобного рода изменений в планах, а поскольку американский комитет начальников штабов, придерживаясь своей обычной практики, отказался вмешиваться в решения командующего войсками на фронте, то премьер-министр направил против моих возражений все свои доводы, которые сводились к следующему: у нас нет больше надобности в Марселе и линиях коммуникаций, ведущих на север от этого порта. Войска, находящиеся в Америке, могут быть доставлены на Европейский ТВД через Бретань.
      Наступающие войска на юге Франции будут настолько удалены географически от войск в Северной Франции, что не может быть никакой оперативной взаимосвязи между ними.
      Силы, которые планируется использовать под командованием генерала Деверса для вторжения в Южную Францию, оказали бы большое влияние на ход войны, если бы они, продолжая наступление в Италии, вышли на Балканы и угрожали Германии с юга.
      Наше вступление на Балканы побудило бы весь этот регион поднять открытое восстание против Гитлера и позволило бы нам доставлять силам Сопротивления оружие и боевое оснащение, что еще больше усилило бы их эффективность.
      Моя же точка зрения в целом заключалась в следующем.
      Опыт прошлого подтверждал, что нас, вероятно, ожидает большое разочарование в вопросе о возможности использования портов Бретани. Мы не только надеялись на упорную оборону этих портов, но и были уверены, что они будут основательно разрушены к тому временя, когда мы их захватим. Мы не ожидали таких размеров разрушений в марсельском порту, поскольку знали, что значительная часть сил, оборонявших этот район, уже отправлена на север для участия в операциях против нас. Захват Марселя должен быть осуществлен быстро, чтобы у противника не осталось времени для разрушения порта.
      Расстояние от Бреста до района Меца больше, чем расстояние от Марселя до Меца. Железнодорожные пути, связывающие два первых пункта, более извилистые, их можно легче выводить из строя, чем железные дороги, идущие на север по долине реки Роны.
      Пока не захватим Марсель, мы не сможем ускорить прибытие американских дивизий из США.
      Вступление значительных сил в Южную Францию окажет определенную поддержку нашим операциям на севере в оперативном и стратегическом отношении.
      Во-первых, они обеспечат прикрытие правого фланга, когда мы развернем наступление на центральную часть Германии. Во-вторых, примкнув Тс нашему правому флангу, эти войска совместно с нами автоматически отсекут все западные районы Франции и уничтожат оставшиеся там вражеские соединения. В результате освободят всю Францию, которая затем станет оказывать нам активную и пассивную помощь.
      Отказавшись от операции "Драгун", мы были бы вынуждены защищать свой правый фланг на всем протяжении от основания полуострова Бретань до самых передовых рубежей наших наступающих войск. Это означало бы пассивное использование большого числа наших дивизий на правом фланге против небольшого числа мобильных войск противника.
      Пока что мы имеем в качестве постоянно действующего порта только Шербур. Пути подвоза, идущие от Шербура к фронту, совершенно не в состоянии поддерживать снабжение войск, ведущих боевые действия. Наше положение со снабжением войск не будет соответствовать задачам заключительного наступления на Германию, пока мы не получим на севере порт Антверпен, а на юге - Марсель или что-либо равноценное. Имея эти два порта, я был уверен, что мы могли бы сосредоточить на немецких границах достаточные силы, чтобы предпринять последние и решающие наступательные операции с целью полного разгрома Германии. Без таких портов мы неизбежно столкнулись бы с серьезными трудностями. Мы оказались бы в таком же положении, в каком часто оказывались англичане в ходе наступательных действий к западу от Египта; в таком же положении был и Роммель, когда он в конце концов достиг Эль-Аламейна и затем не смог воспользоваться своим преимуществом.
      Другим фактором было то, что американское правительство пошло на большие расходы, чтобы вооружить и оснастить ряд французских дивизий. Эти войска, естественно, хотели сражаться за освобождение Франции. Ни в каком другом месте они не будут сражаться с таким рвением и решимостью, как здесь, и нигде в другом месте они не смогут так быстро восполнить свои потери. Эти войска размещались в Италии и Северной Африке, и единственный способ скорейшего ввода их в бой состоял во вторжении на юг Франции.
      Я был твердо убежден, что необходимо сосредоточить максимальное число войск на огромном пространстве между Швейцарией и Северным морем, для того чтобы быстрее всего прорваться к центру Германии и в конечном счете соединиться с советскими войсками, наступавшими с востока.
      Черчилль в подкрепление своих доводов рисовал мрачную перспективу для войск, наступающих с юга. Он был уверен, что наши войска, преодолевая оборону побережья, на многие недели окажутся втянутыми в бои, и опасался, что они не сумеют продвинуться на север до Лиона менее чем за три месяца. Он считал, что мы понесем большие потери и что бои в этом регионе превратятся в еще один вариант боевых действий у Анцио. Возможно, что премьер-министр не полагался на достоверность наших разведывательных данных, но мы были уверены, что у противника на юге остались незначительные силы, главным образом малоподвижные дивизии. Поэтому мы считали, что быстро прорвем немецкую оборону и войска под командованием Деверса быстрыми темпами устремятся на север.
      Хотя Черчилль и не говорил ничего об этом, я полагал, что его истинное беспокойство, вероятно, вызывалось скорее политическими, нежели военными соображениями. Возможно, он думал, что в условиях послевоенной обстановки, когда западные союзники крупными силами обоснуются на Балканах, это будет более стабилизирующим фактором, чем оккупация этого региона русскими армиями. Я заявлял ему, что, если по этим соображениям он настаивает на проведении Балканской кампании, ему следует немедленно встретиться с президентом и изложить все факты и свои собственные выводы. Я понимал, что на стратегию могут оказывать влияние политические соображения, и если президент и премьер-министр решат, что следует продлить войну и тем самым пойти на увеличение людских потерь и денежных затрат, чтобы обеспечить достижение политических целей, которые им кажутся необходимыми, тогда я немедленно внесу соответствующие изменения в свои планы. До тех пор пока он обосновывает такой вариант только военными соображениями, говорил я ему, я не могу согласиться с его доводами.
      Я считал, что в данной конкретной области только Я один должен быть судьей своих обязанностей и решений. Я отказывался рассматривать изменение планов до тех пор, пока оно обосновывалось военными соображениями. Он не признавался, что на него действовали политические факторы, и я был совершенно убежден, что ни один опытный военачальник не подверг бы сомнению разумность плана наступления на Южную Францию, если смотреть на него строго с военной точки зрения.
      Как обычно, премьер-министр продолжал высказывать свои доводы до конца. И тоже как обычно, когда убеждался, что не может добиться своего, он отдавал все, чем располагал, в поддержку операции. Черчилль вылетел на Средиземноморский ТВД, чтобы лично увидеть десантирование войск. Я слышал, что он находился на эсминце и следил за огневой поддержкой корабельной артиллерии.
      В этом долгом и серьезном споре Черчилля поддерживали некоторые члены его штаба. Однако английские офицеры, работавшие со мной, твердо стояли на моей стороне.
      Хотя на стадии планирования в начале 1944 года Монтгомери выступал за полный отказ от операции на юге Франции, чтобы получить побольше десантно-высадочных средств для операции "Оверлорд", теперь, в начале августа, он согласился со мной, что наступление должно быть осуществлено так, как и запланировано.
      В ходе этого затянувшегося спора Монтгомери неожиданно высказал мне идею, что за ним следует сохранить функции по координации и контролю над боевыми действиями всех сухопутных войск на период всей кампании. Это невозможно, объяснил я ему, особенно принимая во внимание тот факт, что он хочет сохранить за собой обязанности командующего своей группой армий. Мне и моим штабным работникам это его предложение казалось странным. Для того и была введена должность командующего группой армий, чтобы обеспечивать повседневное непосредственное руководство войсками на конкретном участке фронта. Ясно, что ни один человек не может эффективно выполнять эту функцию на своем участке фронта и в то же время осуществлять разумное управление войсками на другом участке. Основным последствием осуществления такого замысла было бы то, что Монтгомери получил бы право по своему усмотрению привлекать для реализации своих идей все сухопутные силы и средства на театре военных действий.
      В условиях, какие сложились для нас в Европе, верховный командующий обычно не мог осуществлять день за днем и час за часом контроль за каким-либо конкретным участком фронта. Тем не менее он являлся единственным лицом во всей организации, обладавшим правом устанавливать главные задачи для крупных соединений. Он также мог придавать те или иные части для усиления крупным соединениям в соответствии с выполняемыми ими задачами, распределять поступающие материальные средства и направлять действия всей имеющейся на ТВД авиации для поддержки того или иного участка фронта. Существование какого-то отдельного штаба сухопутных войск в качестве промежуточного звена между Верховным командующим и командующим группой армий поставило бы такой орган управления в ненормальное положение, поскольку он не обладал бы никакими правами.
      Однако в английской организационной структуре сохранялись три командующих в соответствии с тремя видами вооруженных сил. Любой отход от этой практики многим казался чреватым катастрофой. Я с большой осторожностью объяснял, что на таком большом театре военных действий, как наш, каждому командующему группой армий придется руководить сухопутными силами в своем конкретном районе; вместо одного будет три так называемых командующих сухопутными силами, и каждого из них поддержит своя тактическая авиация. И за всеми ними будет стоять Верховный командующий, обладающий полномочиями сосредоточить в случае необходимости всю авиацию, включая бомбардировочные командования, на любом участке фронта. Силы каждой группы армий будут варьироваться время от времени в зависимости от обстановки.
      Хотя мое решение, несомненно, пришлось не по вкусу отдельным лицам, воспитанным в ином духе, оно все же было принято. Этот вопрос, правда, в другой форме, был вновь поднят на более поздней стадии кампании, но решение его осталось прежним.
      Несмотря на различие во взглядах, которое иногда обнаруживалось в нашей повседневной боевой деятельности, слаженность и сотрудничество в работе становились теснее и крепче, а инциденты, подобные тому, который я описал выше, были редким исключением.
      Фельдмаршал Монтгомери, как и генерал Паттон, был своеобразным человеком. Он всегда стремился быть оригинальным в своем поведении. Например, он держался отчужденно от своего штаба и жил в автоприцепе в окружении немногих адъютантов. Это создавало трудности в работе, которую нужно было делать быстро и оперативно, чтобы добиться успеха в бою. Он упорно отказывался иметь дело с офицером из другого штаба, кроме своего, и в спорах стоял на своем до принятия окончательного решения.
      Ущерб, который могла причинить делу такая манера поведения, сводился к минимуму благодаря генерал-майору Францису де Гинганду, начальнику штаба 21-й группы армий, пользовавшемуся завидной репутацией и уважением во всех союзных войсках. Для всех сотрудников штаба верховного командования союзных экспедиционных сил и других высших штабов он был "уважаемый Фредди". Он жил по законам союзничества и всю свою огромную работоспособность, умение и энергию всегда направлял на координацию усилий союзников в деле достижения победы.
      Лучше всего Монтгомери характеризует себя сам в письме, которое он прислал мне вскоре после победы в Европе. Он писал:
      "Дорогой Айк!
      Теперь, когда мы подписали все документы в Берлине, я думаю, что скоро каждый из нас начнет заниматься своими делами. Я бы хотел, прежде чем это произойдет, сказать, что служить под вашим командованием было для меня привилегией и большой честью. Я многим обязан вашему мудрому руководству и вашей доброжелательной выдержке. Я хорошо знаю свои недостатки и не считаю, что я легкий подчиненный: я люблю все делать по-своему.
      Но в трудные и бурные времена вы не дали мне выбиться из колеи и многому меня научили.
      За это я вам очень признателен и благодарю за все, что вы сделали для меня.
      Ваш очень преданный друг Монти".
      В своем ответе я с полной откровенностью писал: "Вы сами занимаете высокое и прочное положение среди военных руководителей вашей страны, и мне всегда было трудно не соглашаться с тем, что, как я знал, было вашим глубоким убеждением. Однако вам делает честь, что после принятия решения, независимо от вашего личного мнения, можно всегда рассчитывать на вашу лояльность и точность в выполнении этого решения".
      Другой интересный спор, хотя и менее острый, возник с Генри Моргентау. Во время своего визита в нашу штаб-квартиру в начале августа 1944 года он сказал, что курс валюты, который в конечном счете будет установлен в Германии, должен быть таким, чтобы не давать никаких преимуществ этой стране. Я откровенно ответил ему, что слишком занят, чтобы беспокоиться о специфичных проблемах будущей экономики Германии, и что у меня имеется способная группа в штабе, которая занимается этой проблемой. Затем последовал общий разговор о будущем Германии, и я высказался примерно в следующем духе:
      "Эти вопросы пусть решает кто-то другой, но мое личное мнение сводится к тому, что вслед за прекращением боевых действий не должно оставаться никаких сомнений относительно того, кто выиграл войну. Германия должна быть оккупирована. Более того, нельзя позволить немецкому народу избежать ответственности за соучастие в развязывании трагедии, в которую был ввергнут весь мир. Видные нацисты вместе с военными промышленниками должны быть преданы суду и наказаны. Принадлежность к гестапо и СС считается доказательством виновности. Генеральный штаб должен быть распущен, все его архивы конфискованы, а работники генерального штаба, подозреваемые в соучастии в развязывании войны или в любых военных преступлениях, -преданы суду. Германия обязана выплатить репарации таким странам, как Бельгия, Голландия, Франция, Люксембург, Норвегия и Россия. Военный потенциал страны должен быть уничтожен. Может быть, это следует сделать путем установления жесткого контроля над промышленностью, использующей тяжелое машиностроительное оборудование, или путем простого запрещения производить самолеты. Немцам следует разрешить жить без помощи извне и тем более без поддержки со стороны США. Поэтому было бы глупо уничтожать естественные ресурсы этой страны".
      Я решительно отверг дошедшее до меня предложение о затоплении шахт Рура. Мне это показалось глупым и преступным. Наконец, я сказал, что управление Германией как можно скорее следует передать в руки гражданской администрации.
      Эта точка зрения излагалась каждому, кто обращался ко мне по этому вопросу тогда и позднее. Она была в конечном счете изложена президенту и государственному секретарю, когда в июле 1945 года они прибыли в Потсдам. Глава 16. Преследование противника и борьба за снабжение своих войск
      В период сражения за плацдарм противник держал свою 15-ю армию в районе Кале. Он все еще был убежден, что мы намеревались предпринять высадку десанта против этого укрепленного района, и потому упорно отказывался использовать войска 15-й армии для усиления своей группировки в Нормандии. Мы прибегали к любой уловке, чтобы держать его в заблуждении относительно возможных операций в районе Кале; например, генерал Макнейр находился на Европейском ТВД с тем, чтобы мы могли говорить о нем как о командующем армией, хотя его армия была призрачной. Упоминать его имя было официально запрещено цензурой, но мы позаботились о том, чтобы здесь, в Англии, это ни для кого не оставалось тайной- Таким образом, любой агент держав "оси" нашел бы информацию о пребывании здесь генерала Макнейра важной и немедленно передал бы ее своему командованию, которое, как мы надеялись, решило бы, что задачей "армии" Макнейра является наступление через Па-де-Кале.
      Наконец у противника начало складываться более четкое представление об общей обстановке - мы быстро поняли это. Вскрытие сил противостоящей группировки составляет одну из постоянных задач всей разведывательной деятельности на поле боя. Из полученных данных мы выяснили, что в конце июля немцы начали перебрасывать через Сену в Нормандию войска 15-й армии. Но противник опоздал. Он также перебросил сюда несколько дивизий из Южной Франции, Бретани, Голландии и даже из самой Германии, но так и не смог остановить наше наступление.
      Когда 1 августа начал функционировать штаб 3-й армии, наши сухопутные войска были доведены тем самым до четырех армий. На правом фланге находилась 3-я армия генерала Паттона, рядом с ней действовала американская 1 -я армия под командованием генерала Ходжеса. Эта две армии составляли 12-ю группу армий под командованием генерала Брэдли. На левом фланге боевые действие вела английская 21-я группа армий генерала Монтгомери, в составе которой были английская 2-я армия под командованием генерала Демпси и канадская 1-я армия генерал-лейтенанта Генри Крерара. Английской авиацией, поддерживавшей группу армий Монтгомери, командовал маршал авиации Каннингхэм. Группу армий генерала Брэдли поддерживала американская 9-я воздушная армия под командованием генерал-майора Хойта Ванденберга; ему подчинялись генерал-майор Отто Вейланд, командовавший тактической авиацией, поддерживавшей 3-ю армию Паттона, и генерал Куэсада, командовавший авиацией, поддерживавшей армию Ходжеса.
      Приданная этим армиям и группам армий авиация выполняла свои задачи по указанию общевойсковых командиров. Однако все части и соединения тактической авиации были подчинены Ли-Меллори, и, следовательно, вся тактическая авиация, как американская, так и английская, при необходимости могла быть использована для нанесения массированных ударов по вражеским объектам согласно приказу штаба верховного командования союзных экспедиционных сил. Типичным примером тесного взаимодействия между наземными и воздушными силами являлся срыв английской авиацией немецкого наступления на Мортен в секторе действия американских войск генерала Брэдли. Благодаря такой гибкости в командовании тактическая авиация могла также поддерживать тяжелые бомбардировщики, даже когда те шли на бомбардировку объектов в глубине Германии.
      К концу августа силы союзников на континенте составляли 20 американских дивизий, 12 английских, три канадские, одна французская и одна польская. У англичан больше не было в наличии никаких дивизий, однако на территории Англии находились дополнительно шесть американских дивизий, в том числе три воздушно-десантные. Боевые силы авиации составляли приблизительно 4035 тяжелых бомбардировщиков, 1720 легких и средних бомбардировщиков, в том числе и торпедоносцев, а также 5 тыс. истребителей. К этому следует добавить авиатранспортное командование, которое имело в американских и английских частях более 2 тыс. самолетов.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62