Кое-кто предполагает, что гигант всей этой группы австралийский Varanus priscus, достигавший десяти метров в длину, исчез уже в историческое время вследствие вторжения на континент людей и их спутников. Наконец, существует устойчивый слух, изначально возникший на Новой Гвинее, что до сих пор жив в "затерянном мире" некий варан больше шести метров длиной, в чем нет ничего невероятного. Почему же не могли выжить в океанах водные вараны, то есть мезозавры?
      Вот что весьма благоразумно сказал по этому поводу Хайатт Веррилл: "Океаны не так уж и изменились со времен начала мира, разве только уменьшились в размерах и испытали некоторое количество перепадов температуры. Конечно же, в глубинах всегда остается одна постоянная температура, около нуля; и нет никаких достаточно веских доводов предполагать, что она когда-то была другой, и то же можно сказать и о созданиях, проживавших в великих глубинах в далеком прошлом, - нет никаких оснований считать, что не осталось их потомков или близких' родственников, существующих и сегодня в тех же местах".
      И кстати, всегда ли водные ящеры держатся около поверхности? Только потому, что они должны часто всплывать подышать, и из любви к теплой воде? Или потому, что не созданы для глубин? Вовсе нет. И даже есть серьезные основания предполагать противоположное, по крайней мере в случае с мозозавриями. Их четырехугольные кости так огромны и устроены таким образом (можно найти точно такое же устройство у кашалотов), что способны выносить поразительное давление бездны. Огромные китообразные, как известно, могут погружаться по меньшей мере на тысячу метров.
      Следовательно, вполне вероятно, что и мезозавры должны были иметь столь же видимое дыхание, что у этих гигантских кашалотов. Мы на самом деле знаем, что внешне это дыхание выглядит как беловатая струя или, точнее, облачко и объясняется резким разложением легочного воздуха, попавшего в глубинах под жесточайшее давление. Все это тем более соответствует тому, что мы знаем о таинственном звере из бухты Алонг.
      Тем не менее стоит признаться, что у мезозавра отсутствовали некоторые части, важные для идентификации морского змея, по крайней мере для "морского змея с шеей в виде ручки зонтика". У самого ящера шея была относительно короткой .и такой же толстой, как тело и голова у морского угря. Кроме того, его голова совсем не была такой крошечной, как у мегофиаса Удеманса: она была удлиненной, как у крокодила.
      На это можно ответить, чта нужно быть очень самонадеянным, чтобы считать, будто мы знаем все до одной формы или, во всяком случае, основные формы. Каждый год приносит все новые открытия окаменелостей, и подчас совершенно неожиданные, которые требуют постоянной переработки установленный классификаций или принятых критериев. Так, может, следует все-таки признать, что не все плезиозавровые обладали маленькой змеиной головой на длинной шее жирафа, как собственно плезиозавры и эласмозавры? Некоторые, как кронозавры и брахаузениусы, напротив, имели относительно короткую шею и огромную крокодилью голову, сравнимые, скорее, с головой и шеей мозозавра. А раз существуют плезиозавровые с головой и шеей мозозавра, то почему не может быть мозозаврового с головой и шеей плезиозавра?
      Во всяком случае, можно прибавить, что гипотеза, предложенная профессором Байяном, основана прежде всего на наблюдениях "драконов" бухты Алонг, которым ни один из свидетелей не приписал слишком длинной шеи. Это все так, но ведь существуют и описания этих "драконов" как более классических морских змеев, основная черта которых совершенно не подходит для рептилий: это их волнообразные движения принципиально в вертикальном плане. А у мезозавров (а также и у плезиозавров) вся анатомия базируется на перемещениях посредством волнообразных извивов в горизонтальном плане.
      И еще эта чешуя, которую некоторые наблюдатели приписывали индонезийским чудовищам... На это возражение мы уже достаточно пространно отвечали в предыдущих главах. В 1904 году Шарль Перес выдвинул его' впервые в таком виде, в каком оно существует сейчас, в "Revue des Idees": "Даже наличие кожи, по виду чешуйчатой, недостаточно для категорического утверждения в пользу ящерной природы". Напомнив, что "кожная броня была характерной чертой первобытных китообразных и что мы сегодня присутствуем при последних стадиях ее исчезновения", Перес замечает весьма разумно:
      "Согласно идеям Долло и Абеля, эти экзоскелетные образования развиваются под воздействием жизни в прибрежных водах, и их исчезновение связано с внешней адаптацией к действительно морской жизни. Следовательно, этой черте нельзя придавать решающего значения. Ихтиозавр, хотя и ящер, но имел гладкую кожу, а животное из бухты Алонг могло обладать спинными чешуйками и быть не более чем млекопитающим".
      Одним словом, если до наших дней дожили мезозавры, то не будет ничего столь уж удивительного в том, что он окажется совсем другим неизвестным науке монстром, скажем морским змеем, которого описывали как огромного крокодила с плавательными лопастями, или лапами. Мы уже говорили выше, что речь может идти, в частности, и о некоем зажившемся на планете типе крокодилов исключительно морской среды обитания, из группы талаттозухиев, но, учитывая еще более совершенную адаптацию мезозавров к морской жизни вплоть до достаточно удаленных глубин, гораздо правдоподобнее предположить, что именно эту группу следует сближать с таинственным морским змеем с внешностью крокодила!
      Но монстры этого типа, кажется, совсем не наблюдались французами, и встречи с ними никак не коммонтировались французскими натуралистами. Следовательно, ничего нет удивительного в том, что перед первой мировой войной научное мнение во Франции благоволило, скорее, к гипотезе о морском змее млекопитающем Удеманса, которая, впрочем и по сей день собирает в этой стране большинство голосов.
      Французский период заканчивается на французских же берегах
      Каждый раз, когда некая страна начинает проявлять интерес к проблеме морского змея, после наблюдений, проведенных достаточным количеством народа, или же внушительных заявлений прославленных ученых можно встретить одно и то же явление. Растет число как подлинных, так и ложных свидетельств, и случается конфуз: оказывается, описываемых типов-то несколько!
      Во Франции, впрочем, последствия дела о бухте Алонг ощутились вообще довольно нескоро и весьма слабо. Можно было видеть, как появлялись год от года статьи разных знаменитостей, по большей части зоологов, но в великосветском обществе почти никаких реакций не было. Без отважной инициативы провинциального ежедневника "Уэст-Эклер" в 1922 году досье французского морского змея вообще осталось бы плачевно худым. Здесь не случалось ничего похожего на поток информации, отвечающий в Великобритании на каждый важный и неожиданный поворот дела.
      Но свидетельства тем не менее имелись.
      Так, 13 апреля 1905 года капитан П. Гюйю, возвращавшийся из Чили на борту "Роны", как раз перед тем, как миновать мыс Горн, имел весьма странную встречу:
      "...Я увидел, как метрах в двадцати по кильватеру на высоту метра в полтора из воды высунулась голова животного, которого я, скорее, всего могу сравнить с теми, которыми украшались носы кораблей скандинавских пиратов и больших джонок на Нигере. Животное, казалось, было в растерянности. Я видел лишь шею и голову, которые вздымались в ответ на извивы туловища, которое мне показалось довольно большим. Оно двигалось с весьма значительной скоростью".
      Вот и первое сообщение о морском змее из южного полушария, с широты столь же далекой, как Южная Америка, из мест, редко посещаемых кем-либо, кроме моряков. Впрочем, должен подчеркнуть, что это единственное донесение. Я не нашел ни одного наблюдения морского змея с морских просторов Чили и Перу, как, впрочем, и со всего восточного побережья Южной Америки.
      Последующие наблюдения происходили в Средиземном море, недалеко от берегов Корсики. В октябре 1907 года рыбаки из Кальви видели в заливе Порто то, что они поначалу приняли за связку плывущих тел, но что впоследствии оказалось морским чудовищем метров в шестьдесят. Объятые ужасом, люди поспешили к берегу, где переполошили всех своих коллег. Тут же все население побережья облепило скалы, чтобы увидеть, как морской змей плавает на поверхности.
      В течение нескольких последующих дней рыбаки не осмеливались выходить в море, они даже требовали от коменданта морского округа Аяччо выслать миноносец для устрашения монстра.
      Среди свидетельств, появившихся благодаря дознанию, проведенному "Уэст-Эклер", одно из самых ценных приводит нас в бухту Алонг. Его автор, один капитан дальнего плавания из Гранвилля - увы! - отказался, боясь показаться смешным, позволить опубликовать свое имя. Но точность деталей, которые он дает, позволяет установить его без особого труда:
      "В июне 1908 года, когда я был капитаном парохода "Ханой", принадлежавшего А.-Р. Мартии из Хайпонга, и находился в шесть часов утра приблизительно в пяти милях к востоку от острова Норвей, расположенного при входе в бухту Алонг (Тонкий); я стоял у руля и правил между островом и землей, когда вдруг увидел это самое.
      Я заметил довольно далеко впереди некую черную массу, которую поначалу принял за корпус опрокинувшегося судна. Приблизившись и всмотревшись через бинокль, я обнаружил, что у него странная форма. Это напоминало скелет, на который кто-то туго натянул ткань. Бока были очень четко видны, и спинной хребет сильно выступал. При взгляде на него сбоку и не совсем вблизи мне казалось, что он представляет собой что-то зазубренное, так как ребра слишком выступали. Я лично видел его почти в три четверти оборота, что позволяет мне дать достаточно точные оценки размеров.
      Окрас был черный: длина примерно пять метров и ширина полтора. Оно -было совершенно недвижно.
      Пока я спрашивал себя, что же это может такое быть, мы продолжали приближаться, и я стал ясно различать все детали. Когда мы оказались метрах в тридцати, вынырнула огромная голова метрах в четырех-пяти от того, что я видел раньше, и, следовательно, настолько же близко ко мне.
      Хотя и изумленный этим внезапным появлением, я все же разглядел ее весьма хорошо - больше всего она напоминала черепашью, но только была более вытянута и величиной от шестидесяти сантиметров до метра; имела два больших черно-белых сверкающих глаза и крепкие ноздри. Голова была черноватая, как и все остальное. Я не видел челюстей, рот был закрыт, но этот рот был ясно различим и больших размеров.
      Голова повернулась, чтобы поглядеть на судно, раздался шумный выход без выброса воды, и она тут же погрузилась, увлекая остальную часть тела и вызвав сильное волнение на поверхности.
      Прибыв на место, где находилось животное, я не увидел ничего, кроме ряби на воде.
      При всех размерах и пропорциях этого животного его невозможно спутать с черепахой. Во-первых, не было никакого панциря или чешуи, в этом я уверен. Кожа напоминала, скорее, старую дубленую телячью, и в свой бинокль я это хорошо разглядел.
      Голова высунулась лишь на несколько секунд, и я не успел навести бинокль, но она была очень близко, может быть в двадцати пяти метрах; что меня больше всего поразило, так это глаза. Морская черепаха имеет маленькие глазки, прикрытые пленкой, а совсем не огромные светящиеся, как здесь. И потом, насколько я знаю, черепах таких размеров не бывает.
      От головы до видной части тела было около десяти метров: следовательно, это было необычайно большое животное. . "
      Судя по волнению воды в момент его нырка и по той части туловища, которую я видел, форма этого зверя должна быть следующей: очень удлиненная и гибкая шея, определяемая по расстоянию от головы до видимой части туловища и еще по тому, как голова поворачивалась без всякого изменения положения средней части; затем сильное вздутие в середине, эту часть я видел, и затем хвост, достаточно длинный, который не появлялся наружу, но был очень четко обозначен волнением воды.
      Наблюдения были слегка затруднены тем, что солнце находилось частью за облаками и отбрасывало слепящие белые отблески на поверхность воды, которые мешали глядеть в глубину".
      Последняя фраза может, вероятно, объяснить некоторые расхождения между этим свидетельством и другими касательно дракона из бухты Алонг. Нелишне также упомянуть, что тамошний климат больше похож на британский, чем на островной средиземноморский. Подробность относительно явно выступающего характера боков и спинного хребта - это, безусловно, самое изумительное во всем описании. Она заставляет думать о параллельных гребнях, которые украшают часть панциря черепахи Люта и совсем другую часть туловища китовой акулы и которые служат для устойчивости этих пловцов. Но наш зверь не мог быть ни тем ни другим, так как у рыб, как и у рептилий, эти гребни располагаются вдоль тела. Кроме того, черепаха Люта намного меньше размерами, а у китовой акулы нет ярко выраженной шеи. И к тому же будет несколько натянутым предположение, что подобный выступающего вида позвоночник мог быть принят другими наблюдателями за зубчатый гребень. Следует вообще спросить себя: а было ли это нормальное животное? Морские млекопитающие по очевидным причинам обычно жирны, защищаясь от подводного холода толстым слоем "лярда". Или здесь речь идет об экземпляре, исхудавшем по болезни или по старости? Это маловероятно. Объяснение, которое я лично предлагаю, таково: этот явно истощенный вид дракона из бухты Алонг может создаваться неким панцирем из поперечных полос, таким же, какой существует у броненосцев.
      У нас в распоряжении очень мало сведений относительно встречи с морским змеем в августе 1910 года одного славного мореплавателя, командира ле Льевра, который двадцать два раза пересекал мыс Горн за свою долгую карьеру. В двадцати пяти милях от Мозамбикского пролива еще в молодости он видел, как прямо в уровень с водой рядом проплыл морской монстр, несколько раз разинув свою огромную пасть. По словам моряка, животное достигало семидесяти метров в длину, а в диаметре было с бочку на 800 литров. Эти данные, конечно же, несколько преувеличены.
      В течение лета 1911 года некий морской монстр более скромных размеров показался наконец в самой Франции и даже перед французами. Все произошло в море у Сэн-Ке-Портрье в бухте Сэн-Брие (Северный берег); свидетелями тому был господин Франсуа Желяр с двумя сестрами, главный редактор "Земли и жизни",его статья по этому поводу была написана лишь в 1934 году:
      "Мы кончили завтракать, и было примерно час пополудни, когда моя сестра, вдова Оливье, закричала: "Смотрите, вон собака купается!" В направлении, которое она указала, мои глаза различили сначала скольжение некой яхты под парусом, потом я заметил между лодкой и берегом, но гораздо ближе к берегу животное, на которое она призывала посмотреть и которое я, не особенно всматриваясь, принял за собаку одного из членов экипажа. Однако она приближалась к нам, и я не переставал удивляться одновременно и той скорости, с которой она плыла, и длине шеи, которую она высовывала из воды.
      Я навел на странного пловца морской бинокль, оказавшийся под рукой, и тотчас обнаружил, что пловец не имеет ничего общего с собакой. Также мне не приходили на ум никакие другие сравнения, и только при дальнейшем приближении зверя меня внезапно осенило, что я наблюдаю лишь часть тела, а точнее, шею и голову, которые внешне весьма походили на жирафьи.
      Однако, двигаясь, зверь оказался еще ближе ко мне, и тогда я различил странные особенности его анатомии. Наблюдался некий купол или горб, который торчал наружу на некотором расстоянии от шеи. Полное неведение относительно строения остальной части туловища, погруженного в воду, заставило меня вообразить, что передо мной колоссальная змея, и я поэтому решил, что эта сферическая выпуклость является просто" одним из ее колец. Однако вскоре я с удивлением обнаружил, что эта выпуклость остается недвижной в водной борозде, которую прорывала на воде шея животного, как нос корабля, и никак не участвует в этих движениях, а только им подчиняется.
      Прочие части тела были совершенно скрыты в море, но на небольшой глубине, что было заметно по сильному волнению на воде. На некотором расстоянии от головы, которое, как мне показалось, было не меньше десяти метров, бурление указывало расположение хвостового плавника, который, вероятно, и был основным инструментом передвижения".
      Животное плыло с такой скоростью, что, когда оно рванулось к группке скал, продолжающих мыс, свидетели на секунду решили, что оно собирается броситься на них. Но на самом деле, проплыв с сотню метров, оно резко развернулось и направилось в открытое море. Немного позже еще одно животное, во всем схожее, присоединилось к первому, и оба чудища удалились от берегов Франции, столь полной симпатии и понимания к морским змеям всех видов.
      Удручающее участие американцев
      В течение этого периода можно насчитать очень незначительное количество отчетов американского происхождения. Закончились времена многогорбого морского змея из Новой Англии, которого местное население описывало с таким единодушием и, следует отметить: с такой радующей трезвостью! С тех пор достаточно часто стали появляться американские морские змеи гетеродоксального типа, то есть откровенно фантасмагорические!
      Так, очень сложно принять всерьез морского монстра, о котором донесли смотритель маяка и его семейство из Стрэтфорда в проливе Лонг-Айленда в 1898 году. Он достигал шестидесяти метров и задирал шею, как трубу парохода, на шесть метров над водой; еще у него были усы как велосипедный руль, прекрасного, густого зеленого цвета.
      Заслуживают большего доверия наблюдения, сделанные в 1901 году мистером Чарльзом Джеем Сейбертом из Вашингтона, когда он возвращался из Нью-Йорка в Белем на борту парохода "Гронгено, под командой капитана Спедлинга. Однако свидетель осмелился на разглашение своего приключения лишь полвека спустя, под влиянием замечательно убедительной статьи зоолога плыло параллельно лодке, довольно долго, пока не исчезло окончательно.
      Это устойчивое любопытство является психологической чертой, которая гораздо более свойственна млекопитающим, чем рептилиям. Следовательно, когда мы видим, что генерал Мериам говорит о "серпантинных змеиных" движениях, позволительно усомниться, что они действительно происходили без перерыва, в одном вертикальном плане. На самом деле столько людей не знают, что змеи - и рептилии вообще - извиваются только так, что военному, какого бы он ни был высокого звания, вполне извинительна подобная неосведомленность.
      В следующем году в августе господа Спайсер и Каминг, соответственно первый и третий помощники с трансатлантического судна "Святой Андрей" американской компании "Феникс лайн", сообщили, что в тот момент, когда они проходили мимо Лэндс-Энд, оконечности Коруэльса, то им, в компании богатого скотопромышленника Перси Хопли, посчастливилось явно разглядеть некоего морского змея. Его тело поднималось над водой на высоте около пяти метров сорока сантиметров. "Его челюсти,- говорится в отчете для "Аме-рикен" в Нью-Йорке,- были вооружены огромными зубами, похожими на плавники, а туловище, вероятно, было полтора метра диаметром".
      Не совсем понятно, как зубы могут напоминать плавники. Может быть, моряки хотели сказать, что у животного были китовые усы? Но этого мы, без сомнения, никогда не узнаем.
      Последний американский морской, змей довоенного времени как бы "с перископом", хорошо известным в мире, но совсем не в этом районе океана. Его описала Айвену Сандерсону одна из его корреспонденток, почти тезка, миссис Ф. В. Саундерсон в одном из писем, которое она направила 15 марта 1947 года по поводу его статьи в "Сатердей ивнинг пост". Эта дама вспоминает, что в течение лета то ли 1912-го, то ли 1913 года, когда она путешествовала со своими родителями на пароходе между Нью-Йорком и Порлендом (Мэн) один из двадцати пяти пассажиров, который находился на мостике, вдруг издал вопль изумления.
      "По правому борту,- рассказывает миссис Саундерсон, показалась огромная голова на громадном угревидном туловище или на длинной шее толщиной с бочонок.
      Она поднималась на высоту до шести метров над головой, напоминая голову гигантского угря, который встал на хвост, наполовину погрузившись. Голова оставалась поднятой в течение полуминуты, а потом начала медленно вращаться, как будто монстр захотел хорошенько оглядеть окружающий его ландшафт. Затем она лениво скользнула обратно в море, оставив едва заметную рябь на поверхности".
      Среди скандинавских свидетелей обер-егермейстер шведского короля
      В Скандинавии, на родине старого Се-Орма, любимого дитяти епископов, можно констатировать ту же нехватку отчетов на рубеже веков, но те редкие, которые имеются, отличаются прежними качествами: точностью и серьезностью.
      В июле 1894 года, когда было исключительно жарко (что примечательно), два морских змея были замечены повсюду к северу от Норвегии, в море у Финляндии. Один из них подверг настоящей блокаде рыбацкую деревушку Эрвикен, едва ли в 1200 метрах от Хаммерфеста, оставаясь целый день в пределах досягаемости с берега. Его созерцали семеро рыбаков, но не осмелились ни выйти в этот день в море, ни отправиться в Хаммерфест на лодке, чтобы вызвать китобоев и загарпунить зверя.
      "Морской змей, - сообщает "Финмаркпостен", - был темно-желтого цвета, с округлым туловищем и длинной не меньше пятидесяти пяти метров. Он передвигался с огромной скоростью сквозь воду, по-змеиному извиваясь. Голова была примерно размером с бочку, но чуть заостреннее спереди, и сразу же за ней существо имело большое кольцо (от ущемления? - Авт.), расположенное, следовательно, между головой и телом, которое было гладким и без плавников".
      Этот монстр со слабо развитой шеей был в тот же день замечен экипажем трех кораблей из Хаммерфеста и из одного соседнего района.
      Это был морской змей с тремя горбами, что обычно для длинношеих экземпляров, вроде того, что появился 4 августа 1902 года на другом краю Норвегии, то есть у входа в Осло-Фьорд, и которого видели несколько человек с парусной яхты "Тонни". На борту было одиннадцать человек, среди которых четыре ребенка и даже владелец судна, преподобный Ганс Давидсен, которому мы и передаем труд описать существо, замеченное в полчетвертого пополудни:
      "Мы сразу же поняли, что это неизвестное морское животное: оно приближалось, насколько мы могли судить, со скоростью примерно в четыре мили в час. Оно находилось в одном-двух кабельтовых от нас (двести или четыреста метров).
      Время от времени три больших горба показывались из воды, и трое из нас точно видели голову существа, округлой формы, длину которой они оценили примерно в девяносто сантиметров. Горбы образовывали сплошную серию и были темного цвета, с блестящей поверхностью. Они, вероятно, были сантиметров шестидесяти в диаметре. Сбоку движения животного казались волнообразными. Невозможно дать точную оценку длины существа. По тому, что мы видели, голова и три видимых горба, без сомнения, составляли в сумме шесть метров. Учитывая расстояние между головой и горбами и длину и ширину этих последних, общая длина создания могла быть около пятнадцати-шестнадцати метров. Мы все видели, что горбы были соединены друг с другом и не могли принадлежать нескольким животным, плывущим гуськом.
      По причине большой скорости животное оставляло за собой большую борозду. Мы не видели пены, но все отметили, что передняя часть туловища поднимает значительную волну. Голова держалась близко к поверхности воды, в наклонном положении. Один из пассажиров уверяет, что различил плавник на спине у существа. Мы наблюдали его в течение пяти-десяти минут, иногда невооруженным глазом, а иногда с помощью бинокля".
      Морское чудовище, виденное в октябре 1906 года около элегантного курорта Сальтсьобаден, в часе хода от Стокгольма, представляется менее "классическим", но личность его главного наблюдателя гарантирует точность показаний. Это был не кто иной как господин Виктор Анкаркрона, обер-егермейстер шведского двора, самый близкий друг короля Оскара Второго, внука Бернадотта.
      Прогуливаясь вдоль берега с тремя друзьями, 'Этот джентльмен увидел в каких-нибудь двухстах метрах некое животное длиной от пятнадцати до двадцати метров, которое мчалось со скоростью доброй моторки.
      Движения животного были похожи на извивы червяка. Его голова, которая напоминала черепашью, была, как он сообщает, чрезвычайной величины по отношению к окружности туловища. Относительно спины он уверяет, что она была округлой и не имела на себе ни плавников, ни других каких-либо отростков. Весь зверь был одинакового серовато-коричневого цвета.
      Это описание, во всяком случае, как оно было повторено в прессе, кажется отрывочным и очень плохо представляется зрительно; как бы хотелось увидеть хоть маленький набросок! Тогда бы никто не стал придираться, настаивая на том факте, что визуальный образ почти не передаваем простыми словами.
      Можно вспомнить об очень ярком описании морского змея с длинной шеей по наблюдениям 1910 года в море у Ингей (Финляндия) учителя из Сандвикера, М. Р. Элиассена. В течение двадцати пяти лет он не осмеливался предать огласке эту встречу, опасаясь быть осмеянным: наконец, в 1934 году он поведал о ней в "Tidens Tegn" в Осло, под влиянием интереса, возникшего из-за дела лох-несского чудовища.
      Одним погожим летним днем господин Элиассен рыбачил с лодки со своим отцом, когда на расстоянии каких-нибудь пятьдесят метров... "... длинная шея с маленькой головой на конце поднялась из воды примерно на метр пятьдесят - метр восемьдесят. За шеей располагался длинный горб примерно такой же длины. За ним короткая часть туловища была погружена в воду, но затем оно снова поднималось в виде еще большего горба, внушающего мысль, что часть, скрытая под водой, должна была быть значительных размеров..."
      Вот почему Элиассен-отец в спешке смотал свои
      удочки и счел более предусмотрительным удалиться, налегая на весла изо всех сил.
      "Через короткое время существо стало плашмя погружаться и море вновь сделалось таким же гладким, как и прежде. Я должен прибавить, что мы не видели никакого перемещения этого зверя, ни вообще никаких других движений, кроме легкого наклона головы".
      НЕВОЗМУТИМЫЕ БРИТАНСКИЕ НАБЛЮДАТЕЛИ
      Всегда именно у жителей Британских островов можно найти наиболее тщательные описания морского змея. За интересующий нас сейчас период я насчитал добрых пять десятков свидетельств британского происхождения, то есть больше двух в год. По правде говоря, я мог бы сказать: их было еще больше, чем в прошлом. Ведь когда в какой-нибудь стране газеты принимаются регулярно публиковать описания морского змея, у кого-то тут же появляется страстное желание изобрести что-то новое, просто скопировав кое-что с предыдущих сообщений; но также можно говорить и о неосознанной деформации сообщений наших свидетелей. Это придает порой причудливый и мало заслуживающий доверия характер британским наблюдениям. Перейдем к обзору самых примечательных.
      Один морской змей вполне правдоподобной длины, 20 метров, в виде двух "извивов" на расстоянии три метра, появился в январе 1895 года в Бернере, у одного из Гебридских островов - Льюиса. Господин Ангус Мак-дональд из Тобсона описал животное как "огромного быка без рогов".
      Через несколько дней, 7 февраля, англиканский пастор господин Бернере, забравшись на высокий мыс у северной оконечности того же острова, вдруг обнаружил в двухстах метрах от себя шею, похожую на жирафью, которая поднималась над водой на четыре с половиной метра: на голове имелся изгиб сантиметрах в шестидесяти ниже ушей.
      "У зверя было,- доносит священник,- два огромных ужасающих глаза, похожих на бычьи, которыми он уставился на меня, и тогда я разглядел три сегмента его туловища общей величиной тридцать шесть метров,
      соединенных друг с другом как сегменты на хвосте лангуста".
      Это уже не в первый раз кто-то упоминает сегментацию туловища у некоторых крупных змеевидных. Мы еще вернемся к этому в случае более тщательного наблюдения.
      Следующее сообщение сопровождается рисунком, только относится он к не слишком вероятным, так сказать, наблюдениям, проведенным в шотландских водах в начале 1898 года капитаном шлюпа "Дарт" из Данди Джоном Матчем Доусоном и пятью людьми из его экипажа.
      "Животное,- повествует капитан,- было более пятнадцати метров в длину - по крайней мере то, что мы видели,- и большая часть тела скрывалась в море. По внешнему виду оно не напоминало ничего, что можно описать, кроме древних доисторических, зверей, которых иногда изображают и .представляют ученые.
      В целом он, должно быть, достигал пятидесяти пяти метров. Его голова была вытянутой и заостренной на конце. Рот был открыт, и мы могли видеть его во всю ширь. Рот был достаточно велик, чтобы проглотить по меньшей мере корову или лошадь. Зубы светились слабым отблеском и придавали животному ужасающий, зловещий вид. Длинный отросток в виде плавника, казалось, свисал с его тела метрах в четырех с половиной - шести от головы. Его глаза сияли зеленым огнем, иногда переходящим в синий и даже часто в алый, пробуждая ужас в наших сердцах. На его туловище плавник, похожий на гриву, обвивал спину от края до края и грудь. Он был темного цвета и не походил ни на одно чудовище, которое мы могли бы вообразить".
      Единственное, что можно сказать об этом звере, приподнявшемся над водами весьма мало правдоподобным образом, так это то, что он не похож ни на "древних доисторических зверей", ни на одного из когда-либо описанных морских змеев.
      Встретить какого-нибудь монстра из этой категории стало почти обычным делом для британских моряков. Теперь, чтобы произвести впечатление на публику, требовалось нечто большее.
      8 июля 1898 года целое семейство морских змеев, как рассказывают, наблюдал в Саргассовом море капитан Джозеф Донован и все офицеры "Сельмы". Первое из замеченных чудовищ достигало дюжины метров, имело
      удлиненную голову с каким-то клювом, похожим на тот, что у спрутов, и из этого клюва выпускало громадные струи воды. Немного позже к первому присоединился второй, длиной уже в шестьдесят метров, с роскошной гривой и огромным плавником на спине. Наконец, появился и третий монстр, совсем маленький, едва трех метров в длину: у него также имелся спинной плавник и можно было различить четыре плавательные лопасти.