— Вот он. — Мановением пальца я навел указатель. Круглый резво «газанул».
      Тут раздался голос Чарли:
      — Пересечение траекторий. Внимание на маркер восемьдесят три.
      — Ныряй! — занервничал Мирон.
      Картинка сместилась вверх, но светящиеся красным пунктиры наших траекторий не разошлись. Через пару секунд в рубке стало очень светло. Для полной убедительности неизвестные доброжелатели сымитировали столкновение во всех деталях — от удара «баржа» номер восемьдесят три превратилась в облако плазмы.
      Иван вещал:
      — Ну вот, дорогие мои, что и требовалось доказать. Начинаем разбор полёта. Первое, перед началом движения необходимо было прокрутить картинку хотя бы десятиминутной давности, и тогда можно было б заметить, не вам, конечно, а Чарли, что злосчастная баржа скрылась за вон тем здоровенным корытом и просчитать её курс. Далее…
      Через три часа я чувствовал изрядную неприязнь к системе обучения по Стратову, которая (неприязнь) постепенно переходила на её (системы) творца. Мирон начал хрустеть пальцами, а лицо Круглого цветом стало напоминать о солнечных ожогах, когда, наконец, в проекторе появился Чарли и радостно доложил:
      — Заработала грузовая кабина. Приготовьтесь к торжественной встрече первого «Тунгуса». Шеф-пилот, прошу прощения за прерванный урок.
      — Ничего, — многозначительно произнёс Стратов, выбираясь из кресла, — мы продолжим позже. А пока посмотрим, что за «Тунгусы» такие. Я их краем глаза видел, издалека.
      До грузовой палубы мы добрались за считанные минуты, не такой уж большой наш Друг. Мы вышли на галерею как раз в тот момент, когда прибыла первая «посылка с родины». Модуль не произвёл на меня впечатления — шар всё того же белёсого тумана, диаметром метра три, вот и всё, что можно о нём сказать, глядя снаружи. Чарли предупредил: «Внимание, вторая посылка», и в ангаре возник ещё один шар. Через пятнадцать минут мы были укомплектованы транспортом полностью — три «Тунгуса» и грузовой бот «Слон», похожий, скорее, на сплющенное яйцо. «Слон» раза в три больше модулей, оснащен в отличие от них генератором и не требует подзарядки.
      Удивил меня Иван. Он погрустнел, вместо улыбки на лице появилась несвойственная ему задумчивость.
      — Эх, ребята, мне бы с вами. Подневольный я человек, хоть и полковник. Да и жена скоро третьего родит. Как же вам повезло, чёрт возьми.
      Димка малость опешил:
      — Ээ… Иван, а ты полковник какой?
      — ВВС, естественно. В отряд космонавтов не взяли, а Корнилов, светлой памяти, пригласил. На обычные самолёты мне теперь и глядеть неохота, а Проект, кажись, закрыли надолго. Вот вас провожу, и что прикажете делать? Так что, на вас, охламонов безруких, только и надежда. Ладно, пошли, глянем, что за шарики воздушные нам прислали.
      Техника Проекта разнообразием не балует. Модули нового поколения — продукт технологий, отработанных при создании Большого Друга. Внутри два отсека — жилой и рубка, миниатюрная копия такой же на корабле. В жилом отсеке удалось поместить кровать и санузел, места оказалось так мало, что вдвоём уже не втиснешься. Стен у рубки, казалось, нет вовсе. Только кресло, висящее в полуметре над полом ангара, да я сам, гуляющий по воздуху. Обстановка немного нервировала, хотя бы тем, что с непривычки я пару раз наткнулся на эти самые стены.
      Я сел в кресло, оно обволокло меня коконом защиты, руки ощутили упругое давление сенсорных полей. Теперь «Тунгус» подчинялся движениям рук, как оркестр дирижёру. Прямо над ухом раздался вопрос:
      — Какие будут указания? — мужской голос, спокойный и доброжелательный.
      — Доложить о состоянии модуля, — после некоторой заминки я догадался, кто тут со мной разговаривает.
      — Все системы в норме, требуется зарядка накопителя. Я обнаружил доступный энерготерминал, разрешите подключиться?
      — Подключайся. А как тебя звать-то, проводник?
      — Координирующий комплекс, модель три семёрки.
      Я подумал, очень сильно подумал, даже выдрал руку из объятий сенсоров и почесал затылок. С названиями, вообще-то, у меня всегда туго. Вот имя Большой Друг как-то сразу возникло в голове, само собой, а сейчас, как обычно, в голову лезли какие-то Петрушки да Лаврушки, видно, под влиянием вспомненного недавно анекдота. Наконец, я сдался:
      — А какое человеческое имя ты бы хотел получить?
      — Для машины моего уровня нет возможности хотеть. Могу провести случайный выбор.
      Конечно, это же не Чарли.
      — Тогда будешь Стасом. Аминь. Для первого знакомства достаточно, выпускай меня.
      Изображение ангара потускнело, лишь проём шлюза остался прозрачным. И стало понятно, что вижу я всё же не сквозь оболочку, просто стены бота представляют собой один большой экран. Такой же, как в рубке Большого Друга. Я продавил одну за другой две перепонки и оказался стоящим возле «Тунгуса». Всё же не принимает моё естество этих игр с силовыми полями. Надо бы указать на сей факт конструкторам, да где они теперь, те конструкторы? А скорее всего, будущему поколению «Тунгус» покажется столь же обыкновенным, как нам паровоз. Если, конечно… От футуристических рассуждений меня оторвал Иван:
      — Не, мужики, что-то они тут перемудрили. Мне в старых модулях как-то спокойней было. А эти шарики не для меня. Ты заметил? — обратился он ко мне. — Ведь нет ни одной железяки, кругом поля. Вот интересно, а проводник из чего сделан? Может, я с духом бесплотным общался? Всё! Хочу железный самолёт. А на этом я летать отказываюсь.
      — Да ничего, привыкнем. С Другом же освоились, — заметил Мирон, похлопав по гладкому и теплому на ощупь борту «Тунгуса».
      Мы четверо собрались возле «моего» модуля и принялись обсуждать преимущества и недостатки «Тунгусов», напоминая, наверно, «гаражное братство» при обсуждении новой модели «Жигулей». Мне даже захотелось закурить, а ведь четыре месяца не вспоминал, с тех пор, как вдумчивый наш психолог Юрий Германыч «поработал» со мной. Ситуация располагала, что ли?

XIII

      Голос Чарли прозвучал неожиданно и чересчур громко:
      — В нашу сторону движется объект, странная у него скорость — девять световых, условная дистанция — световой месяц. Опаньки! Он ускорился до двадцати световых. Я не физик-теоретик, но, по-моему, наша теория нуждается в пересмотре. Детекторы показывают жуткие метаморфозы пространства, оно просто трещит по швам. Сотрите мне память, если это не разумные, хотя и дикие. Мамаева конница какая-то.
      — Прекрати трепаться, — мы неслись опрометью в рубку, я отдавал указания на ходу: — Обеспечь передачу данных на Землю. Прямая трансляция нон-стоп. Проверь, не щупают ли нас как-нибудь. Накопитель полон?
      — Да. Вряд ли они могут нас видеть. Фактически они сейчас вне нашего пространства, движутся вслепую вдоль канала в сторону Земли. Но насчет слепоты — мой вывод, мало ли, какие у них средства. Активного сканирования с их стороны не заметил.
      Мирон первым плюхнулся в кресло, скомандовал:
      — Все данные мне на консоль. Что ты там говоришь про объект, если имеет место такая катавасия вакуума?
      — Вот как раз в серёдке этой катавасии и просматривается нечто материальное, рискну предположить, даже не в одном экземпляре, а в трёх. Вот посмотрите, я схематично показываю. Масштаб, конечно, не соблюдён.
      Вдоль канала медленно движется комета, первое впечатление. Почему — не понятно, ни одной кометы не видел. Внутри её головы три яркие, медленно вращающиеся вокруг единой оси точки.
      — Да уж. Если б встретить такое в обычной экспедиции, то можно было бы сказать, что она началась удачно. Сразу тебе и иной разум и нечто неизвестное физикам. — Димка, не отрываясь, смотрел на изображение. — А нам придётся решать, что с этой хренью делать — то ли сразу мочить, то ли попробовать сначала договориться.
      — А почему так агрессивно? — Мирон оторвался от консоли и смотрел на Круглого удивлённо.
      — Ты что, не понимаешь? Они ж к Земле двигаются! Думаешь, просто так? Если бы они шли с какой-то другой стороны, то милости просим. А они идут от истока.
      — Сомневаюсь я, что это хозяева, — возразил Герке. — Совершенно несопоставимы порча и их способ передвижения по уровню. Абсолютно несопоставимы. Я тут проанализировал некоторые параметры, дурацкий у них способ, они столько энергии тратят попусту, что даже противно.
      Я решил посоветоваться с высшими силами:
      — Земля, вы что думаете по этому поводу?
      Изображение не появилось, но голос Маша я узнал:
      — Мы в течении часа передадим вам рекомендации, как достучаться до этих варваров, думаю, до драки дело не дойдёт. Вы обязаны не довести. Оставайтесь на связи.
      — Минуточку, Дмитрий Матвеич, у меня просьба, — решился я. — Я хотел бы позвонить, если возможно.
      — Скажите номер Чарли, он всё организует, — голос директора прозвучал суховато.
      Я пошёл в каюту. Капитанская расположена рядом с рубкой, впрочем, как и остальные, но моя ближе всех. Там я уселся в кресло, взял со стола коммуникатор, продиктовал номер и бесконечно долго слушал гудки.
      — Здравствуй, Алёна, это я, — быстро сказал и понял, что ошибся. Ответила не Алена:
      — Здравствуйте, Алёны дома нет. А кто говорит? — раздался в наушнике голос Надежды Ивановны, её матери.
      Я замешкался — сразу несколько вопросов выстроились в очередь:
      — Это Кармагин, ваш сосед. Она что, трубку оставила дома?
      — Вы бы, Саша, лучше спросили — где она пропадает в час ночи. Но дело не в этом. Она, что-то задумала, вот у меня записка: «Мама, не жди меня, если смогу, позвоню. Уезжаю, наверно, надолго. Извини».
      Господи! Ну, зачем она это затеяла!?
      — Не волнуйтесь, Надежда Ивановна… И простите. Это всё из-за меня. Я знаю, где её найти, всё будет хорошо. Она позвонит. А мне надо бежать, извините.
      Я отключился и тут же вызвал базу:
      — Маша пожалуйста.
      — Я слушаю, можете ничего не говорить, — Дмитрий Матвеевич ответил без задержки. — И встречайте гостью. Она каким-то образом сумела обойти все блокировки и вот-вот должна появиться на борту Друга. Я бы и не догадался, кто к вам пошёл, если бы не ваш разговор. Вы уж извините, работа такая, должен всё знать. А тут вдруг сообщают — сработала нулёвка по адресу Большого Друга. Заварили вы кашу…
      Он ещё говорил, но я плохо слушал, двигаясь в сторону МТ-кабины. Мысли сбились в спутанный ком. Как она прошла? Что говорить? Как себя вести? Радость встречи мешалась с раздражением, моя личная жизнь ещё никогда не была столь пристально наблюдаема.
      Алёна стояла у выхода бокса и с интересом наблюдала, как зарастает и тает «дверь». Она обернулась, услышав мои шаги. Торопливо заговорила:
      — Саша, только не ругай меня, я всё понимаю, но очень хотела ещё раз увидеть тебя. И, может быть, удостовериться в твоих словах. — Она смотрела в стену, теребя лямки рюкзачка, что висел на плече.
      — Не ругай… Какие детские слова. А что мне делать? Нулёвкой пользоваться опасно, она вот-вот рухнет. Мама волнуется. Кстати, а что значат слова «наверно, надолго»? Ты думаешь, что отправишься с нами? Ты что мне обещала? Ждать.
      Я чувствовал — чушь несу, но слова сами слетали с языка. Неужели я никогда не научусь выражать словами то, что чувствую? И ведь получается временами, но не с теми, кого люблю. Мама, Алёна, Анька, да и остальные наши гаврики. Простите меня, дуболома косноязыкого.
      — Не могу я больше ждать, — она готова была заплакать.
      Я обнял её, сказал: «Ладно, идём, заяц. Такой рассказ, называется „Космический заяц“». Мы успели сделать два шага, когда страшный толчок бросил нас на пол. Я успел развернуться так, что Алёна упала на меня, нас протащило по коридору несколько метров, оглушительный звук, напоминающий звон рвущихся струн, болью отозвался в ушах. Последнее, что я увидел перед тем, как потерять сознание, была дверь бокса, вздувшаяся огромным мыльным пузырём.

XIV

      — Ничего, оклемается, уже пришёл в себя, — голос Чарли слышен, как через вату. Я открыл глаза и сквозь мутную пелену увидел свой экипаж, столпившийся неподалёку от медицинской капсулы, в которую меня поместили.
      Я поднял руку, поприветствовал народ. Спросил:
      — Что с Алёной?
      — Всё в порядке, отделалась легче тебя, — Димка попытался подбодрить меня улыбкой. — Спит в соседней капсуле.
      — Вытаскивайте меня скорей отсюдова и доложите, что случилось. Чарли, давай в формальном режиме.
      — Обе МТ-кабины, как предполагает Герке, схлопнулись в точку. Разрушения на корабле минимальные, на грузовой палубе размазало один из пяти контейнеров с провизией, я там сейчас убираюсь. Всё разлетелось на молекулы. Оборвалась связь с Землёй, пытаюсь наладить канал с резервной базой на орбите Юпитера, но «Королёв» пока молчит.
      Тем временем полупрозрачный колпак, который я принял за пелену в глазах, растаял, Иван протянул мне комбинезон:
      — Одевайся, одёжка твоя — тю-тю, отправилась в утиль. Хорошо, что бокс выдержал взрыв…
      Я перебил:
      — Подожди, дай переварить, — на самом деле я понял, что случилось — мы теперь действительно одни, помощи не будет, даже в виде советов. Просто накатила дурнота, в глазах запрыгали цветные пятна, как в калейдоскопе. Я посидел с минуту, чуть полегчало, натянул комбез, экипаж стоял молча, ждал. Часы, вмонтированные в манжету вместе с коммуникатором и ещё кой-какими полезными вещицами, показывали без двадцати четыре утра, провалялся я не меньше двух часов.
      — Что там с нашими гостями? Как бы они не оказались хозяевами, — вспомнил я о насущном.
      — Продолжают движение. Сегодня около двадцати по корабельному времени мы пересечёмся. — Мирон принялся теребить ухо. — Мы так и не получили методу связи с варварами, но я знаю, как можно до них достучаться. Мне нужен Чарли, полностью. Часа на три.
      — Слышал, киберпанк? Придётся пахать. Приступайте, — я не стал вдаваться в подробности.
      Мирон поспешил, было, в рубку, но я его придержал:
      — Так, ребята, нам бы поспать, но не получится. Так что, предлагаю использовать гипнодопинг на полную катушку. Как там, в фильме — отоспимся, когда алмаз найдём.
      Я подошёл медицинскому комплексу, в котором спала Алёна. Лицо ее выражало умиротворенье, тактично накинутая простыня скрыла тело. Дрогнуло сердце, пробежала теплая волна в груди, но я поспешил задавить эмоции и отправился к себе в каюту, надо было раскачать уставший организм. Гипнодопинг — мощная штука и почти без вредных эффектов, но и он не позволяет обходиться без сна более недели. Ну да, нам «только бы день простоять да ночь продержаться».
      После «процедур» мы собрались в рубке, троица варваров, как мы почти официально стали звать неизвестных гостей, заметно приблизилась. Мирон сразу, как пришёл, перевёл все мощности Чарли на решение своей задачи, поэтому собеседников у меня осталось всего двое. Первым заговорил Круглый:
      — Ты, Саш, ещё не в курсе. Пока ты в отключке валялся, нам Мирон все уши прожужжал. Он считает, что взрыв кабин возможен только в случае целенаправленного воздействия. Ведь кабина — не что иное, как область пространства с изменёнными свойствами, и после инициализации она остаётся абсолютно устойчивой. Первыми схлопнулись, видимо, терминалы, находящиеся под зонтиком порчи, нам досталось по эстафете.
      — Не совсем понял, теперь, получается, порча не только играет вероятностями, но и действует напрямую? — решил уточнить я.
      — Именно так. Настоящие военные действия. И мы пока — сторона, проигрывающая по всем направлениям, — подтвердил полковник Стратов.
      — Нда, дела. Но для нас ничего не меняется. — Я постарался представить ситуацию в объеме. Продолжил после минутной паузы: — У нас есть задача, и мы будем действовать в соответствии. Меня вот что интересует, на сколько у нас хватит припасов? Нас теперь пятеро.
      Димка нахмурился отчего-то, ответил по-деловому:
      — Я спросил Чарли, он сказал, с учётом добавочных четырёх контейнеров, что нам успели перебросить, срок автономки составит около двух лет.
      — За глаза, — прокомментировал я, стараясь выглядеть уверенно. — А что у нас с оружием? Маш меня несколько удивил. Насколько помню, на Друге не предусмотрено никаких лазерных пушек и прочих фазеров.
      — Есть у нас оружие, есть. Но для демонстрации надо подождать, пока Чарли не очнётся. Всё управление идёт через него… — Иван ухмылялся. — Классная вещь, называется мухобойка. Официально — вакуум-гравитонный шлейф. Его неделю назад поставили, я испытывал прототип. В случае чего, от этих вот отобьёмся, — небрежно заявил он, кивнув на комету варваров.
      — Не похваляйся, едучи на рать, — Димка не скрывал мрачного настроения. — Но стрелковое-то у нас имеется. Пошли, что ли, посмотрим арсенал.
      — Успеем ещё… — не понравилось мне его настроение, — нам сейчас эти игрушки ни к чему. В общем, так, тренажёр нам недоступен, посему идём работать на пленэре. Седлаем «Тунгусов», привыкаем к новой технике. Вы идите, я вас догоню. Мирон, помощь нужна?
      Герке в ответ помотал головой, таблицы и формулы так и мелькали перед ним.
      — Если что, мы на связи.
      Перед вылетом я решил зайти посмотреть, как Алёна. Она по-прежнему спала, индикаторы комплекса светились зелёным, значит всё в порядке. Умом я понимал, что так не должно быть, что нельзя лезть неизвестно куда и тащить её за собой, но как дите радовался оттого, что она рядом. Да и куда деваться — обратной дороги нет, на Земле нас ждёт порча.
      Первым покинул борт Иван, за ним просочился через шлюз Круглый, последним стартовал я. Смесь страха и восторга — первое ощущение от полёта на «Тунгусе». Я «обернулся» и увидел, как Друг быстро уменьшается, постепенно теряясь на фоне миллионов звёзд. Пять минут, и осталась лишь радарная отметка в том месте сферы, где располагается наш корабль.
      — Капитан, не отставай! — Иван взял управление на себя.
      — Жду указаний, — я согласился. У полковника опыт в управлении летающими штуками неизмеримо больше моего.
      — Присоединяйся к нам. Предлагаю следующую программу…
      Через два часа мы вернулись вымотанные, как грузчики в конце смены. Модули оборудованы поглотителями импульса, родственниками того «фломастера», что я когда-то в прошлой жизни демонстрировал Димке. Перегрузки нам не страшны, но нервное напряжение действует не хуже мышечных усилий, я вернулся весь мокрый от пота и желал одного — скорее принять душ.
      После водных процедур я вспомнил, что целые сутки не ел. То же случилось и с остальными участниками вылазки, мы встретились в столовой. Круглый прибыл первым и догадался заказать на троих, кухонный автомат под его руководством приготовил нам полноценный обед — борщ, жаркое, салаты, блинчики с вареньем — всё стояло на столе, когда я пришёл.
      Когда допивали кофе, раздался голос Чарли:
      — Ура! Я снова с вами. Укатали Сивку крутые горки. Мирон — эксплуататор, но умныыый! Сил нет. Короче, мы придумали, как связаться с этими лихачами, что прутся через пространство, дороги не разбирая.
      — Мирон, приходи в столовую, мы тут плюшками балуемся, — позвал Иван.
      — Ползу уже, — голосом Герке дал понять, что обессилен до крайности.
      — Иван, дотянись до пульта, сбацай нашему учёному мужу усиленный паёк. И для Алёны закажи завтрак, — попросил я.
      По всему видно, Иван задавил готовую сорваться шутку и молча стал нажимать сенсоры на автомате. Я поднялся и вышел, намереваясь разбудить спящую красавицу. Но оказалось, что красавица не спит, а сидит, закутавшись в простыню, и рассматривает обстановку, с трудом понимая, что происходит.
      — Доброе утро, заяц, — сдержанно приветствовал я.
      — А уже утро? — Алёна смущённо улыбнулась. — Это больница, да? Мы на Земле?
      — Медицинский бокс, мы на борту Большого Друга. Помнишь, что произошло ночью?
      — Помню, и про зайца тоже. Помню взрыв, и всё, и я проснулась, и со мной сейчас говорил Чарли, он так представился. Назвал себя почему-то киберпанком. Кто он?
      — Не совсем кто, искусственный интеллект. Точнее, имитация интеллекта, внешне ничем не отличается от настоящего.
      — Обижаешь, начальник, я лучше любого настоящего, — подал голос упомянутый интеллект. — Всегда бодр и весел, готов к сверхурочной работе, есть не прошу, выполняю любые прихоти. Я уж молчу про быстродействие и память.
      — Ну да, такое вот трепло, но очень полезный член экипажа, — не стал я спорить. Обратился к Алене: — Ты, кстати, теперь тоже в экипаже, вернуться домой мы не сможем, пока не справимся с одной очень серьёзной задачей. Да, до Земли, между прочим, четыре световых месяца. А расскажи мне, знаешь что. Как ты сумела пройти систему безопасности?
      Между тем я нашёл, где хранятся комбинезоны, достал пакет и протянул Алёне.
      — Вот, одень, это то же самое, что и на мне, другой одежды, увы, нет.
      Алёна сбросила простыню непринуждённо, как верхнюю одежду, взяла у меня пакет и стала разбираться с устройством комбеза. Я почувствовал, что деревенею, и усилием воли заставил себя отвести глаза от открывшегося зрелища.
      — Саш, ты что? — она почувствовала моё состояние, встала, придвинулась вплотную. — Думаешь, если у нас ничего не было, так я буду стесняться? До чего мужики глупые, глупые пацаны до самой старости. Она рассмеялась, прижав лицо к моей груди. — Всё у нас будет хорошо. Вот увидишь. Я знаю. Меня бабуля моя ведьмочкой называла, говорила, что у меня дар предвидеть.
      Я, как мог осторожно, обнял её за плечи, чувствуя, как кружится голова, а весь я готов взлететь, как воздушный шарик. Сколько мы так стояли, не помню. Алёна отстранилась, посмотрела мне в глаза, спросила, смеясь одними глазами:
      — Ну что, понимаешь теперь, с кем связался?
      — Да, — голос у меня оказался хриплым, — с взбалмошной девчонкой, без тормозов.
      — А ещё отличницей, спортсменкой и просто красавицей. — Алёна гордо посмотрела на меня и принялась облачаться в униформу Проекта.
      — Сейчас идём завтракать, там нас заждались, я думаю.
      В столовой, против ожидания, никого не оказалось. Я взял себе кофе и с удовольствием смотрел, как завтракает моя любимая — с аппетитом, быстро, но красиво, изредка бросая на меня лукавый взгляд. Ведьмочка, надо же!
      — Внимание. Есть связь с «Королёвым», — на этот раз Чарли заставил меня вздрогнуть, — автоматическая передача. Озвучиваю: «Экипажу Большого Друга. МТ-каналы в пределах зоны влияния порчи вышли из строя, связь между Землей и базой „Королев“ возможна только по радио. Проект проводит полную эвакуацию баз. Доложите обстановку. В дальнейшем можете рассчитывать только на свои возможности. Мы надеемся на вас». Конец сообщения.
      — Сжато передай, что у нас всё нормально. Готовимся к встрече гостей, методику связи проработали. Всем привет, — коротко ответил я.
      — А можно маме передать, что я жива-здорова? — осторожно поинтересовалась Алена.
      — Да и скажи, что я настоятельно прошу передать послание для Агеевой Надежды Ивановны, они там знают, кто это. Говори, Алёна.
      Голос у неё дрогнул:
      — Мама, я с Сашей. Мы уезжаем надолго, при первой возможности напишу. Ты не волнуйся. У меня всё хорошо. Даже очень хорошо. Всего тебе хорошего, мама, и извини, так уж всё получилось. Пока.
      — Всё понял. Послание ушло. Вас ждут, не дождутся в рубке, — доложил Чарли.
      — Идём? — Я поднялся из-за стола.
      — Да, мой капитан!
      Экипаж потряс меня галантностью. При нашем появлении в рубке троица поднялась с кресел единым движением. Я же мучительно вспоминал, кого следует представить первым — Алёну или мужчин. Выручил меня Иван:
      — Разрешите представиться, Иван Константинович Стратов. Шеф-пилот, невольный участник первого поиска. А вы — Алёна, я знаю.
      — Герке Мирон, можно без отчества. Научный руководитель экспедиции.
      — Дмитрий Иванович Колесниченко. Пилот Большого Друга.
      — Алёна Дмитриевна Агеева. Юнга, может быть?
      Вот такая вот церемония. Честное слово, наблюдал такое впервые и очень удивился, что не испытал неловкости от вроде бы нелепого ритуала. Звание юнги приняли единогласно. Иван попытался отпустить комплимент, но его бесцеремонно прервал Чарли:
      — Я хотел бы напомнить юнге вопрос, который задал ему… — голос компа странно булькнул, — ей капитан. Как удалось пройти систему безопасности?
      А и верно. Мы дружно замолчали, ожидая ответа. Алёна пожала плечами. Сказала неуверенно:
      — Не совсем понимаю, о чем речь. Я вошла в здание офиса, меня спросили, комп, видимо, — «каков ваш уровень допуска?» или что-то в этом духе. Я ответила, что войду, и никто меня не остановит.
      Герке затрясся, закрыв лицо руками, в припадке беззвучного смеха. Я недоумевал — ничего смешного не сказано. Наконец, он смог выговорить:
      — Я пройду, и ничто меня не остановит. Пароль доступа к сети МТ-кабин. Когда кто-то не знает, короткого адреса, он может вызвать подробное меню с его помощью. Знающий пароль, по умолчанию имеет первый уровень допуска. Алёнушка, вам просто сказочно повезло. Ещё один пример безграмотного пароля.
      — Ну да. Прямо передо мной развернулся список, я ткнула пальцем в базу номер один, голос пригласил пройти в кабину и даже стрелочку в воздухе нарисовал. Зеленую. Потом я спросила, как попасть на борт Друга, меня проводила такая же стрелочка в другую кабину. Ну а дальше вы знаете. Мне потребовалось всего минут пятнадцать на дорогу, может, даже меньше.
      К концу рассказа развеселились все, даже Димка усмехнулся пару раз. Хорошее начало рабочего дня, который и не кончался — про себя пошутил я. Но к делу:
      — Итак. Что мы имеем на данный момент. Мирон, ты уверен, что мы сможем привлечь внимание гостей?
      — Могу лишь утверждать, что сигнал дойдёт до них, а уж какова будет реакция, — он развёл руками. Упреждая мой вопрос, добавил: — Им до нас ещё часов десять, думаю, часа через три надо начинать передачу.
      — Хорошо, — я вспомнил один важный момент. Обратился к полковнику: — Иван, показывай этот свой вакуум шлейф, жуть, как интересно.
      — Есть. Чарли, орудие к бою, — он развернул своё кресло, опустил руки в сенсорное поле. — Внимание на обзор.
      Прямо по курсу Друга возникло полотно ядовито розового сияния. Расходясь углом градусов в десять, оно быстро росло в длину. Иван комментировал:
      — На самом деле мухобойка невидима, Чарли раскрасил её по своему вкусу. Слышь, комик, поменяй цвет на синий, а то меня мутит. И выпусти пару мишеней.
      Полотно окрасилось синим неоном, а в пространстве зажглись две новые звёздочки — метки целей. Управляемая Иваном мухобойка, слегка изгибаясь, отклонилась сначала влево, потом вправо, легко сбила с курса обе цели и замерла, колеблясь, как лист тонкой бумаги на слабом сквозняке.
      — Вот, собственно, и всё. Таким манером можно смахнуть любой объект, вплоть до крупного астероида. Перегрузки, особенно на большом удалении, возникают чудовищные. Всё, что попадается на пути, разлетается в пыль. Недостатки — ограниченная дальность и не слишком продолжительное время непрерывной работы, требует периодической зарядки.
      — Уточню — дальность пять тысяч километров, время работы — минут сорок, — вмешался Чарли.
      — Хорошо. Мирон, ты наблюдаешь за гостями. У нас тренировка, что там по плану?…
      — А мне чем заняться, капитан? — Алёна смотрела на меня немного растерянно.
      Прокол. И очень серьёзный вопрос, принципиальный. Всеобщая занятость на корабле — одна из важнейших моих задач, эту нехитрую истину мне вогнали на уровень рефлексов, наверное. А вот надо же — не подумал. Решение, слава богу, пришло быстро.
      — А ты, Алёна, займёшься изучением архивов и расскажешь нам, что же такое Проект. Подозреваю, этого здесь не знает в полном объёме никто. Если я правильно понял, у Чарли есть копия материалов, хранившихся в сети Проекта.
      Я очень надеялся, что интересующие нас материалы найдутся вместе с технической информацией. Историю сохранять ведь совсем необязательно, но я рассчитывал на проявление доброй воли, может быть.
      — Ясно, а где у нас архив? — спросила Алена не без энтузиазма.
      Мирон ответил с улыбкой:
      — Архив там, где Чарли, а он везде. Можно сказать, мы находимся внутри него.
      — Иди в каюту. Там вызовешь консоль, — до меня дошло, что каюты у Алёны ещё нет. — Я провожу тебя.
      Мы вышли в коридор, я остановился, постоял немного и направился к себе. В жилой комнате я показал на кресло:
      — Присаживайся. Это наша каюта, — я подождал и не увидел реакции, перевёл дух. — Чарли, давай картинку. Работайте, удачи вам.
      В рубке запустили программу тренинга. Мирон отгородился от нас «глушилкой», подавляющей посторонние для оператора звуки, и оживлённо общался с Чарли, продолжая наблюдение за гостями.
      Мы старательно продолжали вести себя так, будто выполняем какую-то пусть и сложную, но обычную работу. Мы старательно гнали мысль о том, что на самом деле речь идёт о нашем выживании, да и не только нашем. Но то мы — люди прошедшие соответствующую подготовку. Как держалась Алёна, не понимаю. Может быть, женщинам достаточно иметь надёжное убежище и видеть уверенные лица мужчин? Знала бы она, что скрывается за уверенностью, и каким беспомощным может оказаться Друг, задень его порча. Исчезающе малые частички жизни внутри песчинки, затерянной в огромной равнодушной Вселенной.

Глава третья