– Ну, как?
      В голосах девушек чувствовалось понятное нетерпение: Маша и Марта потратили уйму времени и сил, чтобы придать мне тот облик, который якобы должен соответствовать поставленной задаче.
      Да уж, облик и задача. То есть сначала, разумеется, задача, а уж затем облик. С задачей все туманно и расплывчато. Что же касается облика…
      Я не торопился с ответом, разглядывая себя в зеркале. Зеркало было что надо – во весь рост и достаточной ширины, чтобы видеть в нем высокую рыжеволосую и зеленоглазую Машу слева и ладную, чуть выше моего плеча, сероглазую Марту справа. Эффектное обрамление, что и говорить.
      Девушек я узнавал легко.
      А вот идентифицировать свое отражение с самим собой мне было сложно.
      И ведь не сказать, что совсем не похож… Нет, не так. Как раз похож. Но не я. Не я настолько, что попадись мне на улице добрый и внимательный знакомый, наверняка подумает: «Мартин? Нет, не он. Ошибся, бывает».
      Что ж, на это и рассчитано. Но вот нравится ли мне этот новый облик? Рост и фигура те же. Разве что все мышцы ощутимо подтянулись, что и немудрено – лет пятнадцать я, по собственным ощущениям, сбросил точно. Особенно по лицу это видно – кожа разгладилась и порозовела, брови стали ровнее и выше, губы обрели прежние четкие очертания.
      И глаза.
      Вроде бы и цвет тот же – темно-карий, а выражение совсем другое. Молодые глаза, ясные, с искоркой. Хотя Марта утверждает, что искорка была и раньше. Наверное, ей виднее.
      А вот седина на месте. Правда, заметно меньше ее стало, но совсем не исчезла. Впрочем, я, кажется, и начал седеть где-то возле тридцати, все правильно.
      Что еще?
      Костюм. Никогда костюм не служил мне рабочей одеждой (слава богу, некоторые умеют правильно выбирать себе работу). Я и по праздникам-то старался одевать его как можно реже. Ну, разве что в совсем уж торжественных случаях. Свадьба там. Юбилей. Празднование Нового года в Приказе. Поход в хороший театр. И лишь относительно последнего можно сказать, что я облачался в костюм с удовольствием. Но это уже заслуга не костюма, а театра. С другой стороны, никогда в жизни у меня не было такогокостюма. Голубовато-серый, в тонкую белую полоску, он совершенно не стеснял движений, но было сразу понятно, что в этой одежде не стыдно предстать и перед английской королевой. Почему английской? А бог его знает. Наверное, потому, что английская королева в нашем русском сознании считается самой… королевской королевой в мире. Непонятно только, откуда такое почтение – со своей-то царской императорской семьей мы известно что в свое время учинили.
      Да, этоткостюм мне нравился. Даже очень. Пожалуй, он бы мне понравился, находись я и в прежнем своем облике.
      – Молодцы, девчонки, – похвалил я и поцеловал в щеку сначала Машу, а за ней Марту. – Агент в восхищении. Откуда покройчик?
      – Отовсюду понемногу, – ухмыльнулась Марта и подмигнула Маше. – Плечи и рукава от Китон, спина и талия – Армани, лицевая сторона – Бриони. Что же касается штанов…
      – Или, попросту, брюк, – подхватила Маша, – то это – хочешь верь, хочешь нет – чистой воды «Красная швея»…
      – Почему красная? – удивилась Марта.
      – Я тебе потом расскажу, – пообещала Маша.
      – А туфли? – Я красиво изогнул молодую бровь. – О рубашке и галстуке уж и не спрашиваю.
      – Что, неужели жмут? – округлила глаза Марта.
      – Наоборот. Все просто отлично. Работа на «ять», поздравляю. Вот уж не думал, что в обычных, казалось бы, стражниках Внезеркалья может прятаться такая бездна талантов.
      Девушки потупились, а Маша даже сделала попытку поковырять носком кроссовки пол.
      – Не так уж это и трудно, – сказала Марта. – Капельку дисциплинированного воображения, чуть-чуть понимания, как устроена одежда вообще и мужской костюм в частности, и – вуаля! Ну, и навыки управления синтезатором тоже пригодились, – подумав, добавила она.
      – Все не так уж трудно, когда умеешь, – заметил я. – Но я вот, казалось бы, синтезатором тоже худо-бедно владею, но так бы не смог.
      – Так ведь в каждой нормальной женщине сидит потенциальный модельер пополам со швеей, – тряхнула рыжей копной Маша. – Вы же, мужчины, разбираетесь во всяком оружии и механизмах чуть ли на интуитивном уровне? Вот и мы тоже… интуичим там, где можем.
      – С интуитивным – это ты погорячилась, – сказал я. – Но мысль ясна. Кстати, об оружии. Хорошо, что напомнили. Пойду-ка я свою «беретту» почищу.
      – Ты хочешь взять ее с собой? – спросила Марта.
      – Она всегда со мной на задании. Тем более что у меня есть разрешение на ношение и… – Я осекся.
      – Вот-вот, – кивнула Марта. – Разрешение выдано на имя Мартина Александровича Станкевича. Сорока семи лет. А сейчас ты кто и каков твой возраст?
      – Это не проблема. В нашей России, – я сделал ударение на слово «нашей», – при нужде можно получить любой документ и на любое имя. Были бы деньги и немного времени. И то, и другое у нас есть.
      – Все равно, – сказала Марта, – послушай мудрую женщину и оставь оружие здесь. А с собой возьми меня. Я лучше любой «беретты», поверь.
      – Начинается… Мы ведь уже говорили на эту тему. Опасно, Марта, понимаешь? Опасно. В первую очередь для тебя. Ты плохо знакома с нашим миром.
      – Я – Патрульная Реальностей, – веско заметила Марта. – Надеюсь, ты об этом помнишь. А если забыл, то я намерена освежить твою память. Меня специально готовили для встречи с чужими мирами. Так же, как и тебя. Да, говорили, верно. Но не обо всем. Кое-какие моменты остались лично для меня невыясненными.
      – Она права, Мартин, – негромко сказала Маша. – Мы с ребятами тоже обсуждали этот вопрос. Несправедливо как-то получается, и вообще… по-моему, мы слишком торопимся с принятием решений. А дело наше здесь довольно тонкое.
      – Бунт на корабле? – осведомился я. – Очень хорошо. Значит, я прав. Самое время заняться «береттой». Чтобы не отказала в нужный момент.
      – Никакого бунта, капитан, – ухмыльнулась Маша. – Всего лишь попытка воззвать к вашему разуму и сердцу. Они воспримут и поймут, мы знаем. Вот и мальчики вам то же самое скажут.
      – Все мальчики?
      – Все, – подтвердила Маша.
      – И Влад?
      – Какой же он мальчик… Но он тоже. Уверена.
      – Все всё знают, – вздохнул я. – Только я в сомнениях. С одной стороны, с другой стороны… Ладно. Готовься, Марта. Рискнем. Мужчина в паре с молодой и красивой женщиной должен вызывать больше доверия, это верно. Но учти, что на Альтерру я тоже пойду вместе с тобой. Во избежание.
      – Буду только рада, – обозначила реверанс Марта. – И даже счастлива.
      – Вы отличная пара! – провозгласила Маша. – Э-э… в смысле… я хотела сказать…
      – Не трудись, – махнул я рукой. – Мы догадываемся. И вообще, девушки, извольте отвернуться или покинуть помещение. Мне нужно переодеться. Чистить пистолет в этом шикарном костюме я пока не готов.
      Облаченный в шорты и майку, босиком, я вышел за дверь.
      Шорты, майка и никакой обуви.
      Первой догадалась, что подобная форма одежды удобнее всего подходит для жизни и работы в Пирамиде, Маша. А за ней переоделись остальные.
      И действительно. Здесь не только температура воздуха автоматически поддерживается на комфортных двадцати двух градусах по Цельсию (по желанию ее можно легко поднять или понизить в том помещении, где в данный момент находишься), но и пол всегда теплый и чистый – босиком по нему ходить одно удовольствие.
      «Мальчики скажут то же самое…» – Я полез в карман за сигаретами.
      Ч-черт. Специально же не взял с собой пачку. Она последняя, там осталось всего шестнадцать штук, а когда я попаду на Землю – неизвестно. То есть, понятно, что не сегодня завтра, но эти сегодня и завтра еще надо прожить…
      Идиот!
      Я остановился и хлопнул себя ладонью по лбу. А синтезатор на что?! Если он один в один дублирует нижнее белье, одежду, пистолеты, патроны, золотые слитки, любую еду, вино и вообще может сделать все, что угодно, кроме живых существ, то что мешает ему сотворить из шестнадцати сигарет тридцать две, потом шестьдесят четыре и далее до бесконечности? Ничего, кроме моего идиотизма, как уже и было замечено. Что ж, лучше поздно, чем… слишком поздно. Отложим ненадолго чистку оружия и займемся пополнением необходимых запасов табака. Хотя, если начистоту, то надо бы бросить курить. Впрочем, с учетом того, что моему телу снова чуть за тридцать, с этим опять можно погодить. Эх, хорошо быть молодым!
      Я заскочил в свою комнату, взял сигареты и направился к «живой дорожке». «Машинный зал» 49 уровня, на котором мы обитали (именно этот уровень соответствовал Земле), располагался от наших комнат на расстоянии около километра, и топать до него пешком не хотелось.
      «Живая дорожка» – удобнейшая штука. Непрерывно движущаяся полоса (Оскар уверяет, что сделана она из чего-то квазиживого, и даже не сделана, а, скорее, выращена) шириной около шести метров соединяет между собой все основные зоны на нашем уровне: жилые, производственные (условно говоря) и зоны отдыха. По краям ее скорость равна скорости неторопливого пешехода, но, чем ближе к центру, тем она движется быстрее. В самой середине – километров двадцать в час, не меньше. Становись и езжай. Хочешь – медленно, хочешь – быстрее. Все как в фантастических романах середины прошлого века.
      Пять минут вполне достаточно, чтобы слегка покопаться в себе.
      Ну надо же! Вот и будь после этого главным. Что же получается? Сначала сидим, обсуждаем, потом на основе прений и обмена мыслями я принимаю решение, обязательное для выполнения, но проходит несколько дней и выясняется, что данное решение никого по большому счету не устраивает. Кроме того, кто его принял. То есть меня. Вот всегда я подозревал, что быть начальником совсем не просто, а теперь убедился на собственной шкуре. Но деваться некуда. Взялся за гуж – не говори, что не дюж. Будем учиться командовать. И быть гибким, но одновременно твердым. Тем более что Марта и впрямь права, если подумать. Нас, Стражников Внезеркалья с коренной Земли, здесь пятеро: я, Влад Борисов, Никита Веденеев, Женя Аничкин и Маша Князь. А она – Патрульная с Альтерры, Марта Явная, одна. С учетом того факта, что Стражу и Патруль вряд ли можно назвать дружественными организациями, Марта имеет полное право на контроль. Если мы хотим дать ей это право. А мы хотим? Провокационный вопрос. Но я уже на него сам себе отвечал. Да, хотим. Вернее, хочу. Почему? Вероятно потому, что мое к Марте отношение вряд ли можно назвать обычной симпатией и сексуальным влечением. Здесь что-то большее. Пока я не могу дать этому более четкое определение, но само наличие этого отношения заставляет меня быть справедливым. Плохо это или хорошо в данной ситуации? Не знаю. Если бы наш Приказ и Контора Марты остались целы и продолжали выполнять свои функции, то, наверное, плохо. Сексуальные и дружеские связи между Стражником и Патрульной могут приветствоваться лишь в одном случае: вербовка. Но и Приказ, и Контора полностью разгромлены и уничтожены неизвестно кем и почему. А значит, надо создавать новую Стражу (она же Патруль) уже здесь, в самом сердце Внезеркалья. «То есть все к лучшему? – спросил я себя и сам же ответил: – Будем надеяться, старичок. Будем надеяться».
      В машинном зале я сразу же наткнулся на Влада, Женьку и Никиту. Коллеги и друзья, нацепив на головы «шлемы погружения», сидели в удобных креслах и, судя по контрольным картинкам, висящим в воздухе прямо перед ними, изучали очередные миры обитаемой Вселенной, с которыми напрямую была связана Пирамида. Миров этих насчитывалось ровно девяносто семь – столько же, сколько и уровней в Пирамиде, – и на большинстве из них, как мы успели убедиться, разумная жизнь или уже отсутствовала, или еще не появилась.
      Все четыре кресла (их могло быть сколько угодно – они «вырастали» из пола по мере желания и необходимости) располагались точно напротив «доски объявлений».
      Так окрестил эту штуку Женька сразу же, как только Оскар объяснил нам ее назначение.
      Название оказалось удачным и немедленно прижилось.
      «Доска объявлений» представляла собой чуть вогнутую плоскость, идущую от пола до самого потолка. С учетом того, что до потолка здесь было около двенадцати метров, а в ширину «доска» простиралась на тридцать шесть метров, впечатление она производила ошеломительное. И даже где-то благоговейное. Впрочем, дело было не только в ее размерах. И даже не в них преимущественно. «Доска» не была твердым телом, хотя и выглядела вполне материально. Просто между полом и потолком располагался идеально черный прямоугольник указанных размеров, сквозь который легко можно было пройти и не ощутить ровным счетом ничего. На этом прямоугольнике рядами, сверху донизу, светились голографические условно-реальные изображения всех 97 обитаемых и уже (или еще) необитаемых миров Вселенной. Девяносто семь разноцветных планет-шариков. Обитаемые – ярче. Необитаемые – темнее. Так что при взгляде на «доску объявлений» сразу было видно, где живут разумные существа, а где нет. Кроме того, с помощью несложного пульта, расположенного перед каждым креслом, можно было переключить изображение с основного мира на все его альтернативные варианты. А также получить всю возможную информацию о каждом из миров и его альтернативок, поступающую по каналам Внезеркалья. Тем самым каналам, по которым мы сами вместе с киркхуркхами попали (не без помощи Оскара, разумеется) в этот мир, выбранный миллион лет назад загадочными Хозяевами для сооружения Пирамиды.
      Сегодня мы еще не виделись, а «шлем погружения» дает владельцу возможность следить и за окружающим пространством, поэтому при моем появлении вся троица вскинула руки в приветствии.
      Я махнул рукой в ответ и в ожидании остановился за их спинами.
      Они сняли шлемы и развернулись ко мне лицами.
      – Салют, командир! – поздоровался Женька. – Чем порадуете?
      – Судя по выражению лица, – заметил Влад, – особо нечем. Привет, Мартин. Что невесел? Плюнь. Мы снова молоды, а что еще нужно для счастья?
      – Много чего, – буркнул я. – Доброе утро. Например, хотелось бы знать, когда мои приказы перестанут обсуждать, а будут просто выполнять.
      – А оно тебе надо? – приподнял брови Влад. – Хочешь иметь бездумных исполнителей – запусти андроидов. И пусть они тебе исполняют все, что хочешь. Беспрекословно.
      – Не стыдно? – ласково осведомился я. – Ты, Влад, уже старый пергюнт и должен понимать, что такое дисциплина. И подавать пример молодежи. А то они черт знает что о нас подумают.
      – А вот хрен тебе – старый! – обрадовался Борисов. – Уже четыре дня, как молодой.
      Он вскочил с кресла, сделал стойку на руках, прошелся туда-сюда и одним ловким движением снова встал на ноги:
      – А?!
      – Чистый цирк, – согласился я. – Еще бы немного ума – и совсем хорошо.
      – Ума – палата, – сообщил Борисов. – Никуда не делся, зараза. Наоборот. Как-то даже обострился. Не замечал?
      – Да вы не волнуйтесь, командир, – сказал Женька. – Как скажете, так и будет. Без вариантов. Правда, Никита?
      – А то, – веско подтвердил Никита. – Просто хочется, чтобы все было… правильно. По уму и совести.
      – Так не бывает, – вздохнул я. – Чаще всего или одно, или другое. Но мы постараемся, верно?
      – Куда мы денемся, – подтвердил Влад. – Поменьше рефлексии, Мартин. Это на тебя непривычная ответственность давит. И вообще, если помнишь, у командира не должно быть комплексов, иначе подчиненные могут огрести на свои задницы серьезные проблемы. Расслабься. Господь всегда дает человеку крест по силам. Справимся.
      – Ну, разумеется, – кивнул я. – Ты еще скажи, что все будет хорошо.
      – Что значит – будет? Лично мне уже хорошо. Я даже не прошу взять меня с собой на Землю.
      – Правильно. И дальше не проси. Это вопрос решенный. Потом сходишь, когда хоть что-то прояснится.
      – Да это я так, к слову. Ты-то готов?
      – Готов.
      – А…
      – Беру Марту. Уговорили.
      – Верное решение! – обрадовался Влад. – Вы отличная пара.
      – А в хрюндель? – ласково поинтересовался я.
      – Молчу, молчу, – Влад поднял руки и рухнул обратно в кресло. – Позволит ли командир вернуться к нашим крайне полезным занятиям, кои были прерваны по самой что ни на есть срочной необходимости?
      – Позволяю, – разрешил я, направляясь к синтезатору. – Развлекайтесь, детишки. Пока можно. Чует мое сердце, что скоро вся эта халява закончится и придется вкалывать по-настоящему. И я буду невероятно счастлив, если обойдется без крови.
      Но все трое уже надели шлемы и вряд ли слышали мои последние слова.

      Мне нравится разбирать и чистить пистолет. По многим причинам. Главная из них та, что во время данного процесса из головы волшебным образом исчезают суетные и второстепенные мысли и, если не торопиться и подойти к делу основательно, с расстановкой, приходят мысли солидные и важные. Не обязательно, но как правило. При этом появляются они как будто сами, без видимых усилий с твоей стороны. Ты сидишь за столом, на котором разложен кусок чистой материи, а попросту говоря, тряпка, и твои руки без какого бы то ни было участия мозга делают привычную работу.
      На этот раз я решил провести полную разборку, чистку, смазку и сборку «беретты» (ну, не совсем полную – те же накладные «щечки» на рукоятке и прицел можно не снимать, равно как и не совершать несколько других похожих операций), хотя бы потому, что давно этого не делал, а пострелять машинке пришлось много. Особенно в последние две недели. Да и какие солидные мысли могут посетить во время неполной разборки и чистки, на которую при всем старании уходит около пятнадцати минут? Нет, мне нужны были час или больше – как раз то время, чтобы привести в полный порядок и голову, и пистолет.
      «Беретта» – это вам не «макар». Штучка тонкая и сложная – больше 60 деталей при полной разборке. Но зато в работе безотказна и точна, не говоря уж об эргономичности. А больше ничего и не требуется.
      Итак, начнем.
      Я нажал на защелку, вытащил магазин, отвел затвор, проверяя, не спрятался ли случайный патрон в патроннике, затем снял затвор с рамки, и далее уже мои руки обрели полную самостоятельность, освобождая мозг для иных, более важных задач.
      Отчего-то первыми явились не мысли, а воспоминания. Свеженькие, всего-то двух недель от роду. Ну, или чуть больше. Заброска на Альтерру и знакомство с Мартой. Разгром Конторы и бегство со стрельбой. Встреча с друзьями, а затем и врагами – пятиглазыми киркхуркхами-урукхаями. Локоток и Оскар. Последний бой с киркхуркхами на реке… Картинки сменяли друг друга, иногда нарушая временную очередность. А некоторые и вовсе старались быть увиденными не по одному разу. Например, те, что непосредственно относились к нашей с Мартой первой ночи. Вот уж действительно: «Рядовой Петров, о чем вы думаете, глядя на груду кирпичей?» – «О бабах, товарищ лейтенант!» – «Почему?!» – «А я всегда о них думаю». Хорошо все-таки, что я согласился взять Марту с собой.
      Да, все верно. Как раз две недели назад, стоя на берегу тогда еще неведомого озера на неведомой планете и глядя, как прямо из вод вырастает до самого неба ослепительная в своем величии Пирамида, я впервые отчетливо понял, что с прошлой жизнью можно распрощаться. Окончательно и бесповоротно. И каждый последующий день, вплоть до сегодняшнего, лишь убеждал меня в том, что я не ошибся.
      Потому что, если ты нашел клад, стоимость которого превышает все реальные пределы, то уже никогда не станешь прежним. Хоть испуганно закопай его обратно и сделай вид, что ничего не случилось.
      Но мы-то как раз и не испугались. Наоборот. Приняли в дальнейшей судьбе клада самое горячее участие. С учетом же того, что Пирамида и все, что с ней связано, может быть сравнима с самым бесценным на Земле кладом, как Солнце с песчинкой, то и вовсе становится ясно – влезли мы с головой в такое дело, откуда назад дороги нет. Только вперед. Из этого и нужно исходить. А всякие там сомнения и переживания по поводу того, что можно было бы поступить иначе, запереть в самой дальней и темной каморке сознания, и ключ выбросить… Не до них сейчас.
      Да, Пирамида… Оскар ни на йоту не лукавил, утверждая, что другого такого искусственно созданного объекта не существует во Вселенной. Сказать, что это уникальное сооружение – ничего не сказать. Одно то, что она построена миллион с лишним лет назад, а выглядит и продолжает функционировать как новенькая, не умещается в сознании. Нет, я все понимаю: неземные технологии загадочных Хозяев; самовосстановление на атомарном уровне, рассчитанное практически на вечность; искусственный интеллект в лице Оскара и его помощников (Локоток и – частично – Центральный Мозг), неиссякаемый источник энергии (что-то там связанное с вакуумом, я так и не понял до конца), гениальная простота конструкции (что может быть устойчивее пирамиды?). И все-таки. Миллион лет – это для меня слишком много. Во всяком случае, пока. Не привык я еще. Да и как тут привыкнешь, если с самого нашего появления здесь Пирамида демонстрирует все новые и новые чудеса. Которым воистину несть числа. Ну, то, что оставшиеся в живых киркхуркхи-урукхаи были легко и в мгновение ока отправлены со «своего» уровня на родину, нас не слишком поразило. В конце концов, мы пользовались Камнями Внезеркалья и привыкли к мгновенным перемещениям из одной реальности в другую.
      А вот факт оздоровления и омоложения наших организмов потряс.
      Помню, как на третий, кажется, день прямо с утра ко мне ввалился ошеломленный Влад, плюхнулся в кресло и потребовал сигарету.
      – Что такое, – осведомился я, протягивая пачку и зажигалку, – у нас неприятности?
      – Скорее наоборот. Но от этого не легче. Уж больно последствия непредсказуемы…
      Я захотел объяснений и немедленно их получил. Оказалось, что моему старому боевому товарищу Владимиру Ивановичу Борисову сегодняшней ночью приснился самый настоящий эротический сон. Настолько яркий, что, проснувшись, Влад ощутил некоторое… э-э… неудобство.
      – Нет, ты можешь себе представить?! – округляя и без того круглые глаза и размахивая зажатой между пальцами сигаретой, шепотом орал он. – Поллюции! В мои годы! Да я вообще не помню, когда со мной последний раз такое случалось. В двадцать лет? В тридцать? Тридцать пять? Черт знает что.
      – Погоди, погоди, – я успокаивающе поднял руку. – Чего ты всполошился? Ну, бывает. Радоваться надо, по-моему. И вообще. Ты когда последний раз был с женщиной?
      – Неважно, – заявил Влад, забрасывая ногу за ногу и заметно успокаиваясь. – Я и радуюсь. Наверное. Но тут дело совершенно в другом.
      – И в чем же? – как можно дипломатичнее поинтересовался я.
      – По-моему, я просто помолодел, – сказал мой друг. – Физически.
      – Конечно, помолодел, – согласился я. – Сначала несколько дней тяжелых физических упражнений на свежем воздухе, а затем полноценный сон на чистой постели и отменная еда. Плюс масса интересной информации, непосредственно и положительно влияющей на нашу эмоциональную сферу… Помолодеешь тут. Я и сам чувствую себя лет на пять моложе.
      – Ты и выглядишь моложе, – заверил Влад. – Давно в зеркало смотрел?
      – Час назад. Когда брился. Все, как обычно, не придумывай.
      – Плохо смотрел. Пойди и глянь еще разок. Внимательно.
      Я поднялся и демонстративно отправился в ванную. Жилье Оскар обустроил каждому по его вкусу, и у меня зеркало имелось только там.
      Влад оказался прав. Мне хватило нескольких минут, чтобы заметить изменения.
      Теперь их и замечать не надо – к ним надо привыкать. Впрочем, к хорошему привыкаешь быстро. Помнится, мы немедленно обратились за разъяснениями к Оскару.
      – Здесь нечему удивляться, – заверил он нас. – Было бы странно, не умей Пирамида возвращать молодость и поддерживать организм в здоровом состоянии.
      – Почему странно?
      – Потому что Хозяева предусмотрели, что когда-нибудь Пирамидой будут владеть похожие на них краткоживущие разумные белковые существа. Так оно и вышло. Ваш, людской век недолог. Значит, необходимо его удлинить. Или вы против? В принципе отключить омолаживающую функцию можно, но…
      – Не надо, – быстро перебил Влад и тут же задал отвлекающий вопрос: – А сколько жили Хозяева?
      – Столько, сколько хотели. Или сколько было надо.
      – Кому надо?
      – Каждому по отдельности и обществу в целом. Здесь все зависело от баланса приоритетов. Ну и от старого неизменного правила: ты сам распоряжаешься своей жизнью до тех пор, пока желаешь ею распоряжаться.
      – Ага, – сообразил Влад. – А нам, значит, нужен костыль в виде Пирамиды.
      – М-м… Смотря что называть костылем. Дубина в руках неандертальца и ваш современный компьютер – это тоже костыли, если рассматривать их с этой точки зрения.
      – Пусть так. Но не значит ли это, что вне Пирамиды мы начнем стремительно стареть и обрастать болячками?
      – Нет. Вне Пирамиды вы будете стареть естественным путем. Сейчас вам сколько лет?
      – Я даже уже и не знаю, – хмыкнул Влад. – Было пятьдесят пять.
      – Очень хорошо. Через неделю можете считать, что вам около тридцати. Если вы покинете Пирамиду на пару десятков лет, то на эту пару десятков и состаритесь.
      – А когда вернемся? Снова помолодеем? – спросил я.
      – Нет. Процесс омоложения можно запустить только один раз. Но ресурсы и возможности человеческого организма очень велики. Нужно просто уметь ими пользоваться. Научитесь, тогда и без всякого омоложения проживете… достаточно.
      – Достаточно – это сколько? – не отставал въедливый Борисов. – Сто лет? Двести? Триста?
      – Я уже объяснял, – вздохнул Оскар. – Пока не надоест. У вас будет тот же выбор, что был у Хозяев. В том случае, конечно, если вы захотите учиться, а не предоставите Пирамиде оздоравливать вас и лечить самостоятельно. Как Никиту – там, в прототипе, и того раненого киркхуркха, которого вы за малым не убили, а он здесь через два часа уже был на ногах.
      – И верно, – вспомнил я. – Все трое покинули нас на своих двоих. Правда, раненого поддерживали товарищи…
      – Дома, надеюсь, долечится, – сказал Оскар. – Здесь не Красный Крест.
      – О господи, – почесал в затылке Влад. – Опять учиться.
      – А кому легко? – неожиданно подмигнул Оскар. – К тому же учиться – это привилегия молодых. А вы теперь молоды. То есть будете молоды уже очень скоро. Замечу, кстати, что и без специальных усилий с вашей стороны Пирамида обеспечит очень долгий век. Иное дело, что с усилиями он будет еще дольше.
      – Коварный подарочек, однако, – заметил Влад. – Это ж теперь какой нравственный выбор перед нами встанет во весь рост – подумать боязно. Сколько на Земле немощных стариков и тяжело, а то и смертельно больных?
      – Страшно подумать, – сказал я. – Но разве ты не понял, что мы свой нравственный выбор сделали тогда, когда согласились стать хозяевами Пирамиды? Все, брат, теперь поздняк метаться. Будем вырабатывать стратегию на ходу.
      А вот наших друзей и коллег – Машу, Никиту, Женьку и Марту – оздоровительно-молодильные свойства Пирамиды не слишком впечатлили. Оно и понятно – молодежь никогда не верит, что состарится. Тем более, как выяснилось, им действительно надо еще пожить лет эдак двадцать – двадцать пять, прежде чем Пирамида отследит возрастные изменения в их организмах и примется за дело. Молодые вплотную занялись другими чудесами Пирамиды, которых здесь, как уже и было замечено, хватало с избытком. Ну и мы с Владом не отставали. Надо же, в конце концов, знать, чем владеешь. Хоть в общих чертах. Потому что для того, чтобы всего лишь обойти один раз все 97 ее уровней, нужна не одна неделя. А уж на подробное изучение…
      Впрочем, как мы узнали со временем, подробно изучать все уровни не было нужды. Большинство из них (нижние и верхние в основном) оказались связаны с мирами, где разумная жизнь или уже закончилась, или еще не началась. Таких миров оказалось ровно пятьдесят два.
      – Что-то маловато разума во Вселенной, – помнится, высказался Аничкин по этому поводу. – Всего сорок пять обитаемых миров. Даже как-то неловко. Такая большая, а ума не хватает.
      – Все относительно, – заметил на это Влад. – Да не так уж и мало, если подумать. У каждого из них есть еще и нечто вроде аналога нашей Альтерры, не забывай. Полной копии по всем физическим параметрам и, так сказать, статусу и значению. Вот тебе уже девяносто. Плюс несколько просто альтернативок. В общем, на наш век хватит.
      – Все равно, – не сдавался Женька. – Вселенная-то бесконечна. Значит, по идее, и обитаемых миров должно быть бесконечное множество. Разве не так?
      – А кто тебе сказал, что Вселенная бесконечна? – удивился Никита.
      – В школе так учили, – пояснил Аничкин.
      – Забудь, – посоветовал Никита. – Наша Вселенная, к которой принадлежит Солнечная система и галактика Млечный Путь, все-таки конечна. Это давно доказано, просто ты не следишь за развитием научной мысли. Правда, за ее пределами вполне может находиться другая Вселенная, затем еще одна, и так до бесконечности, но это уже чистая теория.
      – Знаток! – фыркнул Женька. – Убивать надо таких знатоков, как говаривал Остап Бендер. Сам-то понял, что сказал? Вселенная конечна, но количество Вселенных может быть бесконечным. Что в лоб, что по лбу.
      – Не скажи. Есть разница, и большая. Но ты, как и любой гуманитарий, не способен ее ощутить.
      – А ты, значит…
      – Не спорьте, мальчики, – примирительно сказала Маша. – По мне так и этого слишком много. Подумайте. С одними нашими земными альтернативками еще не разобрались, а тут…
      – Дай бог штук пять для начала изучить, – поддержала подругу Марта. – Самых для нас… актуальных. А там поглядим. К тому же кто тебе, Женя, сказал, что Пирамида связана со всеми обитаемыми мирами Вселенной?
      Это был хороший вопрос. Настолько хороший, что даже Оскар не смог нам дать на него вразумительного ответа.