Лихая шайка

Из ближайшей подворотни вынырнула высокая худощавая фигура человека в заломленной на бок фуражке. Глаза Крестового сошлись в подозрительном прищуре, но уже через секунду он позволил себе расслабиться. Этого человека Кеша отлично знал. Жердь вышел из беспризорников, рожденных когда-то здесь же на улицах Хитровки, но, несмотря на свои тридцать лет, так и не сумел подняться по иерархической лестнице криминального московского мира. Он жил и питался тем, что «держал тучу». Воры иногда брали Жердь с собой на дело, но лишь в самых крайних случаях. Да и то в качестве человека, остающегося на стреме.

– Привет, Крестовый! – Голос Жердя звучал глухо и надтреснуто из-за перенесенной еще в детские годы ангины. – Как прошел денек? Наваристо?

Кеша не подал руки для приветствия. Мазнув коротким взглядом по нескладной фигуре бывшего беспризорника, он снова всмотрелся в темноту переулков. Дом, который был нужен Крестовому, располагался всего в паре кварталов отсюда, и опытный урка прекрасно понимал, что присутствие Жердя тут явно неспроста.

– На шухере, что ли, стоишь?

Жердь кивнул. Его гнилые зубы сжимали нераскуренную папиросу. Большой крючковатый нос скрывал едва ли не половину лица.

– Да, птичка насвистела, что облава может быть в любую минуту. Легавые рвут и мечут. Все подступы к Хитровке перекрыты. Ты бы поостерегся, Крестовый. Говорят, уж шибко до тебя дело у легавых имеется.

– Ничего, прорвемся. – Крестовый приподнял воротник пальто и пробежался рукой по небритому подбородку. – Сестры здесь?

– Только Капитолина.

– Хорошо.

Крестовый двинулся по переулку. Теперь оглядываться и держать руку на оружии ему было ни к чему. Если хитровские выставили по периметру надежные кордоны, ни одна мышь не проскочит на территорию незамеченной.

Кеша остановился у двухэтажного дома с фасадом из желтого кирпича, закурил и решительно распахнул дверь.

– Какие люди! Кеша!

– Вот кого нам не хватало!

– Иди к нам, Крестовый! Перекинемся в колотушки!

– Да чего вы привязались к человеку? Дайте лисаку отдышаться. И плесните-ка лучше самогончику! Садись, Крестовый!

На малине собралось человек десять. Не считая марух, кочевавших с колен одного завсегдатая на колени другому. В основном зале шла игра в карты. Банк метал маленький лысый тип с косым шрамом поперек правой щеки. Крестовому уже приходилось видеть его прежде, и он знал, что квалификация лысого – жирмач. Но личного знакомства они не водили. Кеша не знал даже его клички.

Жирмач был уже изрядно навеселе. Карты неловко скользили у него между пальцев. Впрочем, в таком же состоянии были практически и все остальные. Стол не ломился от изобилия яств, но со спиртным проблем не было.

Кто-то протянул Крестовому наполненный всклинь граненый стакан. Кеша залпом осушил его, поморщился и подхватил с ближайшей тарелки малосольный огурец.

– Другое дело, а! Сразу видно – наш человек!

На плечах у Крестового тут же повисла маруха. Он скинул ее. Лунолицая девица с ярко подведенными большими глазами обиженно надула губки и отступила. За столом засмеялись.

Кеша еще раз обвел взглядом присутствующих и остановил его на вихрастом парне лет двадцати пяти с побитым оспой лицом. Тот занимал место не за общим столом, а в полутемном углу залы на кривоногом турецком диванчике. Все внимание вихрастого было сосредоточенно на молоденькой белокурой девушке с двумя заплетенными косами, сидевшей у него на коленях. Запустив руку под платье марухи, парень, с похотливой улыбкой на губах, исследовал проворными юркими пальцами молоденькое девичье тело. На появление Крестового он, казалось, и не обратил ни малейшего внимания.

Кеша криво усмехнулся и прямиком двинулся к вихрастому.

– Бог в помощь, Евстафий!

Парень вздрогнул и поднял глаза на Крестового. Рука вынырнула из-под платья девицы.

– А, привет! Что-то ты поздненько, Кеша.

– Пошли. – Крестовый чуть качнул головой в направлении широкой дубовой лестницы, ведущей в апартаменты второго этажа. – Разговор у меня к тебе имеется.

– Ты один? – живо поднялся на ноги Евстафий. – А Поликарп где?

– Поликарпа сегодня не будет, – ответил Крестовый.

Они вместе поднялись по лестнице. В полутемном холле второго этажа Кеша остановился и прислушался. При пьяном гомоне, доносившемся снизу, разобрать что-то еще было практически невозможно. Евстафий указал другу на дубовую массивную дверь в Розовую гостиную.

Крестовый вошел первым. Евстафий, наскоро пригладив вихрастые непослушные волосы, последовал за ним.

В комнате царил чисто парижский интерьер. Бордово-пурпурная гамма, роскошные пушистые ковры, множество ламп и светильников с разноцветными абажурами, а на противоположной от входа стене, как последний шик моды, японские гравюры с гейшами и актерами театра кабуки.

Капитолина Вайсман, женщина тридцати пяти лет, с копной роскошных темных волос и заостренными греческими чертами лица, вольготно расположилась в глубоком кресле с газетой в руках и неизменной табакеркой на подлокотнике. Привычка Капитолины нюхать табак давно уже стала притчей во языцех. Так же как и ее страсть к коллекционированию прессы, освещавшей криминальные хроники столицы.

При появлении Кеши и Евстафия Вайсман отложила газету и приветствовала вошедших легким и почти величественным наклоном головы. Подниматься она не стала. Крестовый сам приблизился к ее креслу, склонился и галантно поцеловал Капитолине руку. Полы его длинного пальто коснулись ворса ковра.

– Мое почтение, мама.

Капитолина недовольно поморщилась:

– Ты сам еще не устал от своего сарказма?

Евстафий негромко хмыкнул и опустился на диванчик рядом со входом.

– Какой сарказм, Капочка? – Крестовый скинул пальто и остался в белой рубахе навыпуск. Из нагрудного кармана свисали золотые часы на цепочке. – Ты же мама для всех нас. Так уж получилось. И мое напоминание только…

– Хватит, – небрежно оборвала его Вайсман. – Садись уже, фигляр. Что расскажешь?

Крестовый не заставил Капитолину повторять свою просьбу. Придвинув ногой стул, он лихо оседлал его верхом и уперся острым подбородком в высокую деревянную спинку. Расположившись по центру гостиной, Кеша имел возможность отлично видеть и Капитолину, и сидящего на диване Евстафия. Он обратился к ним обоим.

– Есть одна хорошая наводка. Можем снять с дела сразу несколько десятков тысяч. Золотом и камушками. Сбыт я беру на себя. Уже договорился.

Капитолина взяла понюшку табака. Ее воздушное платье пурпурного цвета как нельзя лучше сочеталось с парижским интерьером гостиной.

– Что это за наводка? – спросила она.

– Ювелирная лавка на Сретенке. Владелец некий Войнович. Из евреев. Я сам лично все проверил на месте, Капочка. Только что оттуда. На ночь Войнович убирает весь свой товар в сейф. – Крестовый презрительно усмехнулся. – Хотя сейфом его допотопную коробочку можно назвать с огромной натяжкой. Открывается при помощи фомки. Одним легким нажатием. Нам в этом деле даже не понадобится Поликарп.

– Вот так все просто? – В голосе Вайсман скользнуло недоверие.

Она стряхнула с платья оброненные крошки табака. Затем взяла со спинки кресла персидскую шаль и набросила ее себе на плечи.

– Не совсем, – с улыбкой признался Крестовый. – В лавчонке сторож имеется.

– Старик? – живо подключился к дискуссии до сих пор хранивший сосредоточенное молчание Евстафий.

Кеша видел, как азартно загорелись глаза его подельника.

– Нет, не старик. Ему лет сорок. Крепкого телосложения. Да и двустволка у него под рукой все время. Так что лезть на рожон мы не будем. Я все продумал. Слышали про волчью разводку?

– Чего? – Евстафий удивленно вскинул брови.

Капитолина промолчала.

Крестовый пружинисто поднялся на ноги и прошелся по комнате. Невольно бросил взгляд на газету, отложенную Вайсман на журнальный столик. Заголовок на первой полосе гласил: «Дерзкое ограбление купеческой лавки Верхоглядова!» Кеша усмехнулся. Сам он газет не читал, но со слов Капитолины прекрасно знал, насколько часто газетчики склонны к разного рода преувеличениям. И это его забавляло. Лавку того же Верхоглядова, например, не так давно брал лично он сам. В паре с Евстафием. И ничего особо дерзкого там не было. А пресса!.. Она наверняка подаст это дело так, что на Верхоглядова напала хорошо вооруженная банда как минимум из десяти налетчиков. Так писалось всегда.

– Волчья разводка. – Крестовый остановился у окна, слегка отогнул занавеску и выглянул на улицу. – Сколько стоящих сторожевых псов погорело на этом. Не счесть. Но это лишний раз подтверждает, насколько умный народ – волки.

– Ты нам расскажешь, что это такое, или нет? – не вытерпела Капитолина.

Крестовый обернулся:

– К псу подходит только волчица. Одна. И начинает заигрывать с ним. Дурачок виляет хвостом и не замечает момента, когда самка подает сигнал двум или трем самцам, сидящим в засаде. Те приближаются к жертве сзади и – раз! Пес даже пикнуть не успевает. В считаные секунды от него остаются одни обглоданные кости.

Евстафий снова хмыкнул. Мысль подельника стала для его предельно ясна. Он покрутил в руках все ту же нераскуренную папиросу, но в зубах ее уже не пристроил. Убрал в нагрудный карман сюртука.

– Ты предлагаешь нам таким образом избавиться от сторожа ювелирной лавки?

– Не совсем. – Крестовый покачал головой. – Мы же все-таки не волки. Достаточно будет оглушить его. И тем самым вывести из игры. Он и не очухается до того момента, пока мы не вынесем оттуда все подчистую.

На некоторое время в гостиной повисла пауза. И Капитолина, и Евстафий прекрасно знали, что ни один план ограбления Кеша не предлагает с бухты-барахты. Если он открывает очередную наколку, то, значит, уверен в успехе налета на сто процентов. Не в правилах приемного сына ныне покойного Михайло Вайсмана идти на неоправданный риск. Ни лихости, ни отчаянности в поступках Крестовому, конечно, было не занимать, но Капитолина видела, как он с каждым годом матереет все больше и больше. Недалек тот час, когда Кеша сможет на законных правах сместить ее с позиции «мамы». И Вайсман не имела ничего против этого. Груз ответственности давил на нее. Если бы не папенькина светлая память, кто знает, может, она давно бы уже передала бразды правления кому-нибудь другому. Но кому? Только Крестовому. Он будет готов. В самом ближайшем будущем.

– Ну хорошо, – с улыбкой молвила Капитолина, поплотнее запахивая на груди шаль. – И кому же в своем плане ты отводишь роль волчицы? Неужто мне, Кешенька?

Он ответил ей точно такой же открытой и располагающей улыбкой. Ряд ровных белоснежных зубов задорно сверкнул в лучах настенных светильников.

– А почему бы и нет? Тебе вполне по силам справиться с такой задачей…

– О чем речь, господа? – раздался с порога гостиной мелодичный меццо-сопрано. – С какой это такой задачей могла бы справиться Капа, с какой не смогла бы совладать я? Это, право, обидно, Крестовый.

– Лиза! – Кеша широко раскинул руки в стороны.

Евстафий порывисто поднялся с дивана. Его и без того розовые от природы щеки залились прямо-таки багряным румянцем. В присутствии младшей из сестер Вайсман двадцатипятилетний налетчик чувствовал себя крайне скованно и стеснительно… Впрочем, Лиза нравилась не только ему одному. Лиза нравилась всем.

Миленькое овальное личико, близко посаженные друг к другу выразительно-голубые глаза, рассыпчатые светлые волосы, гораздо более пышные, чем у старшей сестры, рельефно выступающие скулы и маленькая очаровательная ямочка на чуть заостренном подбородке. Лиза словно сошла с пушкинских строк, в которых великий поэт уходящего столетия воспевал своих бесчисленных возлюбленных.

– Не пригласите меня в ваше милое общество?

– Садись, Лиза. – Капитолина приветливо кивнула сестре. – Кеша рассказывал нам тут о волчьей разводке.

– Что это такое?

Элегантным движением поправив платье, Лиза опустилась на диван и картинно сложила руки на коленях. Евстафий остался стоять рядом с ней, с удовольствием взирая на девушку сверху вниз.

Крестовому пришлось еще раз озвучить душещипательную историю о бесславном конце многих сторожевых псов, а Лиза, слушая его с повышенным вниманием, сосредоточенно кивала.

– Я согласна, – сказала она, когда Кеша замолчал и вновь занял прежнее место на стуле.

– Согласна на что?

– Исполнить для вас роль волчицы. Кто еще идет на дело?

Крестовый с опаской покосился на Капитолину, словно ожидал решения именно от нее. Кеше уже приходилось работать с Лизой, но каждый раз на это требовалось соизволение старшей из сестер. Все знали, что Капитолина оберегает Лизу, как свою дочь. Хотя разница в возрасте между сестрами Вайсман была всего восемь лет.

Капитолина чуть склонила голову в знак согласия, и Крестовый снова обернулся к Лизе.

– Я собирался взять с собой Евстафия и Капу. Но если ты хочешь заменить сестру, я ничего не имею против.

– Да, хочу! – решительно произнесла Лиза.

Евстафий зарделся еще больше. Работать с такой девушкой, как Елизавета Вайсман, было для него пределом мечтаний. Это тебе не марухи какие-нибудь. И не кокотки. Положение Лизы и ее внешность…

– Добро, – подвел черту Крестовый, и тут же подхватил со спинки стула длиннополое пальто.

– Ты уже уходишь? – попыталась задержать его Капитолина.

– Да, у меня еще дела. Увидимся завтра.

– Знаю я твои дела, Кеша, – старшая Вайсман лукаво улыбнулась.

Крестовый на это ничего не ответил. Глубоко сунув руки в карманы, он лишь невыразительно пожал плечами и покинул Розовую гостиную.

Глава 4

Почетный гость

Красный фонарь, вывешенный у подъезда невзрачного флигелька на Сухаревке, красноречиво извещал москвичей о назначении данного заведения. В этих местах каждая собака знала публичный дом известной некогда на всю Москву марухи Федотьи Бобрыкиной.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.