– Ее величеству угодно, чтобы вы немедленно покинули Петербург и впредь до высочайших указаний ехали в Москву.

Фаворит был ошеломлен. Он не хотел верить. Но верить нужно было, и он уехал.

После этого блистательно выполненного поручения о высылке Васильчикова из команды фаворитов Екатерина отправила Потемкина навстречу Григорию Орлову, который приближался к Петербургу.

На полдороге его встретил Потемкин, которому когда-то из ревности Орлов выбил глаз. Потемкин окривел и благодаря этому только через четыре года попал в фавориты, хотя Екатерине нравились его исполинский рост и чувственное лицо.

Потемкин вручил Орлову императорский указ, где ему предписывалось безвыездно жить в Гатчине под охраной впредь до новых распоряжений императрицы.

Отныне фаворитизм сделался в России правительственно узаконенным, как во Франции при Людовиках XIV и XV, а фавориты жили с императрицей, признавались людьми, служившими отечеству и престолу.

Во-первых, многие из них были способными людьми, как Панин, Потемкин, Безбородко, Зорич. Во-вторых, они услаждали досуг императрицы, придавая ей силу для новых трудов. Так смотрела на них сама Екатерина.

Однако первые романы Екатерины были лишены всякой пошлости. Она действительно увлеклась Понятовским, Орловым, Нарышкиным, Салтыковым. Сластолюбивою она стала только под старость. В ней жила вечно женственная, вечно не умирающая жажда любви, которая свойственна женщинам выдающегося ума и богато одаренным. Женщины заурядные не способны любить до поздних лет.

Ее женственная натура заставляла искать опору для жизни и деятельности в ласках мужчин. Что же касается смены фаворитов, то это объясняется не только пресыщенностью императрицы, но и тем, что они ей часто изменяли и с течением времени становились все нахальнее и требовательнее. Приходилось выгонять их из комнаты фаворитов, а жить без мужчины Екатерина не могла.

В сущности это был один длинный роман мятежной женской души со сменой многих лиц и настроений.

Однако государственные дела, несмотря на сравнительно блестящую политику Екатерины, сильно страдали от этих перемен. Оставаясь без фаворитов, Екатерина делалась раздражительной и невнимательной.

Кроме того, каждый фаворит имел свои взгляды, и Екатерина меняла свою политику в зависимости от вкусов фаворитов.

17 сентября 1778 года французский посол Керберен доносил своему правительству, что в России трудно устраивать свои дела, когда императрица смещает фаворита до появления нового. Министры приостанавливают государственную машину до выбора преемника, чтобы сообразоваться с его взглядами.

Вот почему все завоевания Екатерины носят случайный характер. Безбородко пожелал иметь в Крыму соляные варницы, и Крым завоеван. Потом ему захотелось земель в Польше, и Екатерина согласилась на раздел Польши, невзирая на противодействие всесильного Панина. Так что все успехи Екатерины вовсе не представляют собой результата планомерной политики.

Екатерина недолго была одна после отставки Васильчикова.

Орлов поселился в Гатчине и понизил тон. Он посылал письмо за письмом своим друзьям – Бацкому, Олеуфьеву и Чернышеву, умоляя примирить его с императрицей, и обещал вознаградить их по-царски за их услугу.

Но Екатерина никогда не меняла своих решений относительно фаворитов.

Уполномоченный французских дел пишет: «Императрица узнала, что у Григория Орлова на жаловании тысячи гвардейских солдат и что духовенство к нему расположено».

Вот почему она отстранила Орлова. Он был опасен.

Дело в том, что царица, лицемерившая с духовенством до восшествия на престол, сняла маску в первые же дни царствования.

Она утвердила указ Петра об отнятии церковных имуществ. Духовенство было ею недовольно. Теперь уже Екатерина не заявляла о своих православных чувствах. Она открыто называла себя вольтерьянкой.

А духовенство имело огромное влияние на народ, который также был недоволен царицей. Недовольно было и высшее дворянство.

Екатерина правила самодержавно, считаясь только со своими временными фаворитами.

«Лучше служить одному господину, чем многим», – говорила она.

«Всякое другое правление, кроме самодержавного, разорительно для России», – писала она в «Наказе».

А между тем фавориты разоряли казну, и безответственность чиновников-сановников были многим не по вкусу.

Панин мечтал о дворянской конституции, то есть «ограничивание самовластия твердыми аристократическими институциями».

На Западе готовилась Французская революция. Волна новых идей свободолюбия и народовластия захватила русскую интеллигенцию.

Радищев перевел книгу Мабли, где самодержавие и самовластие приравнивались к деспотизму.

Драматург Николаев написал трагедии, в которых называл пагубным тот государственный строй, где все зависит лишь от одной монаршей власти.

Фонвизин воспевал политическую свободу и свободу личности, противопоставляя ей российское рабство.

Радищев открыто воспевал вольность еще до своей знаменитой книги «Путешествие из Петербурга в Москву», за которую его приговорили к смертной казни.

Аристократия всех народов вообще всегда была склонна к революционности. Она слишком близко стоит к царям, видит их в разных случая жизни и знает все их недостатки.

Кумир не может быть Богом для своих жрецов. Аристократия лучше всех понимает, что цари такие же люди со всеми недостатками, как и другие. Она в душе не уважает их и резко критикует, а если отстаивает, то лишь боясь упасть вместе с ними.

Вот почему в высшей среде изобилуют революционеры.

Так было и во времена Екатерины. Возведшая ее на престол аристократия требовала участия в делах правления и косо смотрела на любовников Екатерины.

А народ был недоволен тем, что Екатерина окончательно закрепостила крестьян.

Она запретила учить мужиков грамоте, и несколько человек, изобличенных в просветительской деятельности среди крестьян, были заключены в Шлиссельбургскую крепость после того, как побывали в руках Шешковского и перенесли в тайной канцелярии пытки и всевозможные наказания.

Новиков, требовавший для народа образования, также погиб.

Чтобы иметь опору в дворянстве, Екатерина призвала на службу сто двадцать тысяч русских дворян – недорослей, как их называли. Дворяне также не знали грамоты, но их позволено было учить насильно.

Почти всю русскую землю и завоеванные края Екатерина поделила между фаворитами, и вся Россия принадлежала ведомству, кабинету царицы и дворянам. Крестьяне сделались собственностью дворян, как домашний рабочий скот.

До Екатерины крестьян нельзя было продать отдельно от земли, запрещена была также продажа членов одной семьи в розницу.

Екатерина и сама продавала крестьян, и дворянам разрешала продавать их, как угодно, – детей от матери, отца от семьи, жену от мужа.

Это было неслыханным бесчеловечием и доказывает, насколько Екатерина презирала русский народ, боялась дворянства, угождала ему во всем.

В петербургской газете появились объявления такого содержания:

«Продается пожилых лет девка, умеющая шить, мыть и гладить. Также продаются беговые дрожки».

«Продается за сходную цену семья людей: муж – портной, жена – повариха, при них дочь швея 15 лет и двое детей 8 и 3 лет».

Ни один русский царь на это не решался. Даже Бирон не посмел ввести официальное рабство.

Крестьянин стал называться в эпоху Екатерины рабом. Его судьей был дворянин, его владелец. Жаловаться на истязания помещика мужик не имел права. Дворяне имели право продавать крестьян в рекруты и ссылать в Сибирь без суда, засекать розгами до смерти и разлучать семьи.

– Конечно, раб не персона, – говорила Екатерина. – Но все-таки его надо и скотом признавать, а со скотом надо обращаться человеколюбиво.

Этот строй был, очевидно, результатом увлечения Плутархом. А может быть, огромная власть над людьми давала ей садистское удовлетворение.

Недовольство и ропот возрастали, а тут еще хвастовство Орлова беспокоило царицу. Ни в коем случае она не желала его возвращения в Петербург. Он мог изменить ей, как изменил Петру. А Екатерина знала по опыту, как легко совершаются дворцовые перевороты.

Желая угодить русскому народу, Екатерина внезапно решила выйти замуж за императора Иоанна Антоновича, который томился в Шлиссельбургской крепости.

– Я заглажу причиненную ему несправедливость, – сказала она Панину, – и русский народ, желающий бедного заключенного царя, будет меня боготворить.

– Хорошо, Ваше Величество, – ответил Панин, – не спорю, взгляните тайком на вашего жениха.

Иоанн Антонович, свергнутый с престола Елизаветой Петровной, когда ему было всего одиннадцать месяцев и за него правила его мать Анна Леопольдовна, с пеленок попал в тюрьму. Его ничему не учили, и он жил безвыходно в стенах темницы. Он не знал, что такое свобода, и его даже никогда не выпускали гулять. И от того, что он никогда не бывал на воздухе, он был бледен как смерть, а говорить умел самые обыденные вещи, относящиеся к еде, питью и платью. Целыми днями он играл драгоценностями своей матери, которые хранились у него в шкатулке. Это было единственное, что у него не отняла жестокость Елизаветы Петровны, не имевшая предела.

В один прекрасный день Екатерина в сопровождении Панина прибыла в Шлиссельбургскую крепость и велела показать ей Иоанна Антоновича.

Ее подвели к форточке в дверях темницы, и она увидела бледного страдальца, без вины виноватого ребенка, которого замучили только потому, что Анна Иоанновна вздумала оставить ему, едва он родился, свой окровавленный трон.

Екатерине сделалось дурно. Панин увел ее в слезах.

– Нет, я не могу выйти за него… Это ужасно… Несчастный принц… Он ни в чем не был виноват, – прошептала она.

На другое утро комендант крепости получил приказ выпустить Иоанна Антоновича на прогулку.

Несчастному мученику было двадцать лет, когда он первый раз увидел деревья, цветы и расстилающееся вдали море. Он полюбил стоять на крепостном валу и смотреть вдаль.

Но когда через два года капитан Мирович с помощью дочери крепостного коменданта задумал освободить Иоанна Антоновича и возвести его на царствование, Екатерина, узнавшая о заговоре, не поколебалась окончательно освободиться от Иоанна Антоновича. По ее приказу он был убит.

Однако никакие смуты и волнения не мешали Екатерине предаваться новым и новым увлечениям.

Постоянным любовником был один Панин, с которым Екатерина сошлась еще до Григория Орлова. Его постель стояла во дворце до смерти Екатерины. Он был умен, не требователен, не ревнив. У него был огромный гарем крепостных заложниц, и больше раза в неделю к Екатерине он не являлся. Надоевших одалисок он раздаривал друзьям или продавал, а гарем постоянно пополнялся новинками.

Панин был канцлером и занимался иностранной политикой, получая субсидии от Франции, Англии и Пруссии. Послы знали его слабость к новым одалискам и привозили ему новинки для его гарема. Особенно благоволил Панин к итальянскому послу, поставившему в его гарем трех красивых итальянок.

Кроме того, Панин имел возлюбленных среди светских дам и аристократок, большей частью иностранок.

Изменяя Екатерине и любя смену впечатлений, Панин не мешал ей в ее похождениях и даже сам доставлял ей фаворитов, выбирая ничтожных офицеров высокого роста и с чувственными наклонностями. Не любил он только серьезных соперников, которые могли отбить у него влияние на Екатерину и дела правления.

Вот почему Орлов и Потемкин были ему безумно ненавистны, и ему удалось столкнуть обоих со своей дороги.

Не успела Екатерина выгнать Васильчикова, как Панин посоветовал ей обратить внимание на Потемкина, который казался ему совершенно безвредным вначале. Потемкин был таким же актером, как и Екатерина. Он ловко умел скрывать таившиеся в его душе честолюбивые замыслы.

Екатерине нравился Потемкин, но ее смущало то, что у него один глаз. При дворе его стали называть циклопом.

Однако графиня Брюс убедила императрицу, что он очень интересный возлюбленный.

Как-то утром его пригласили к врачу Роджерсону, который осматривал всех кандидатов в фавориты государыни. Потемкин понял, что его час наступил.

Графиня Брюс уверила Екатерину, что циклоп до безумия влюблен в свою государыню, сгорает тайной страстью, но не смеет ни на что надеяться.

После осмотра врача, который дал самую «примерную аттестацию» о здоровье циклопа, пробир-дама проводила Потемкина в спальню императрицы, предупредив его, чтобы он был как можно более дерзок.

Очевидно, Потемкин слишком блестяще выполнил свою роль, потому что на следующее утро императрица произвела его в генерал-лейтенанты, подарила ему миллион рублей на обзаведение хозяйством и на великолепный дворец на Миллионной, комфортабельно обставленный.

Вот как в одну ночь постельный мужчина мог сделать свою карьеру при Екатерине!

Потемкин занял комнату фаворитов, но Екатерина, любившая писать своим любовникам записки, даже когда они были совсем рядом, прислала ему следующее послание:

«Господин генерал-лейтенант и кавалер! Вы, я чаю, уже все глаза проглядели на улицу, посматривая и меня поджидая. В подтверждение моего образа мыслей о Вас, ибо я всегда к Вам добродетельна, более томить вас не стану и еще объявляю, что сегодня к концу дня прибуду в Санкт-Петербург, а к вечеру и у Вас побываю, уповая, что Вы меня, бедную страдалицу, от Ваших щедрот ужином накормите. Зная Ваше горячее ко мне персонально и к любимому отечеству, которого службу Вы любите, отношение, поручаю достать стерлядей, ибо уже давно я сладкой ушицы из этой нежной рыбки не отведывала».

Екатерина ясно дала Потемкину почувствовать, что на фаворитов смотрят как на службу отечеству. Другой вопрос, любили ли фавориты эту «службу» так, как она думала. Под старость Екатерине пришлось убедиться в том, что многим такая служба была не по вкусу.

В это время в Петербурге совершенно не было стерлядей. Екатерина это знала и дала фавориту непосильную задачу. Он знал, что ему грозит немилость, если их не будет.

Случайно стерледей нашли у одного купца, который запросил сто тысяч рублей за одну рыбу. Потемкин заплатил и не раскаялся. На другое утро императрица назначила его генерал-адъютантом, и Григорий Александрович приобрел всесильную власть.

Да и платил Потемкин за стерлядей деньгами императрицы, которые, в свою очередь, она брала из народной русской казны. Нищая Ангальт-Цербстская принцесса, приехавшая в Россию с тремя платьями и шестью рубашками, щедро платила за свои амуры.

Григорий Потемкин родился в селе Чижовом, близ Смоленска, в сентябре 1739 года. Отец его был отставным майором и жил в крохотном, принадлежащем ему имении.

С детства Григорий говорил, что будет священником. Наследник отличался религиозностью, но отец слышать не хотел о такой карьере родовитого, хотя и бедного дворянина.

Прадед Потемкина в 1676 году состоял при царе Алексее Михайловиче. Маленький Григорий с детства был записан в Семеновский гвардейский полк. И числился кандидатом в студенты московского университета.

Но Григорий не кончил университет. Его исключили за пренебрежение к наукам, пьянство и разгульную жизнь.

Потемкин нисколько не огорчился. Он уехал в Петербург и определился вахмистром в конную гвардию.

Здесь ему повезло, как уже знают читатели. За участие в перевороте Екатерина произвела юного вахмистра в полковники-камердинеры. Узнав, что Потемкин образованный человек, бывший студент, Екатерина отправила его в Швецию чрезвычайным послом, чтобы официально известить шведское правительство о перемене царствования.

Екатерина обратила на него внимание еще до того, как Панин начал выдвигать фаворита. Потемкин участвовал в турецком походе, и граф Румянцев-Задунайский хорошо отзывался о молодом человеке в своих донесениях.

Потемкин сразу показал императрице, что его нельзя третировать, как какого-нибудь Васильчикова. Он потребовал, чтобы она сделала его членом Государственного Совета.

Екатерина ужаснулась. Она очутилась между двух огней, зная, что такое назначение не понравится графу Панину.

– Прекрасно. Тогда я ухожу в монастырь, – заявил Потемкин, – я вовсе не хочу быть вашей содержанкой. Я хочу работать для славы России и своей собственной и смею надеяться, что способен к этому не хуже других.

Императрица ласкала его, просила подождать, пока при дворе привыкнут к его положению. Но Потемкин и слышать не хотел. За обедом, сидя по правую руку от императрицы, он угрюмо молчал и не отвечал на ее вопросы.

Екатерину это так взволновало, что она заплакала и вышла из-за стола, сказав, что у нее болит голова.

Она плакала целую ночь… А наутро Потемкин был назначен сенатором к злобной досаде Панина, который не предвидел такого поворота дел.

Потемкин вскоре захватил в свои руки управление империей. Он был ярым крепостником, и сам жестоко обращался с крестьянами, не признавал в «рабе» человеческого достоинства.

Он поощрял телесные наказания рабов, преследовал самый ничтожный намек на гражданскую самобытность и вместе с Безбородко заставил Екатерину прикрепить к земле и украинцев, которые никогда не были крепостными, как вольно присоединившиеся при Алексее Михайловиче «под царя Московского».

Наряду с этим фаворит лелеял утопические планы. Его любимой мечтой было восстановление Византийской империи. Екатерина обещала ему сделать его византийским императором. Когда же проект не удался, Потемкин начал мечтать о польской короне.

В то же время он учился иностранным языкам и вскоре при помощи француза де Воман де Фак в совершенстве овладел французским языком.

Как и Орлов, Потемкин решил жениться на Екатерине. Для этого он пускался на разные хитрости.

Но Екатерина вовсе не желала связывать свою судьбу. Она чувствовала себя очень хорошо, меняя фаворитов, когда они ей надоедали. А иметь мужа, которого нельзя безнаказанно выставить из комнаты фаворитов, с требованиями которого придется считаться, Екатерина не хотела.

Потемкин был умен и забавен. Он умел воспроизводить любой голос, писал сатиры и понимал искусство и литературу. Он любил хорошие картины и статуи, не жалел денег на их приобретение.

Екатерина Великая не стеснялась писать своему другу Григорию о фаворитах и хвасталась ими, как другие хвастаются породистыми собаками или лошадьми.

«Я удалила красавчика Васильчикова, он был скучен. Но он уже замещен. Ах, что за голова у этого человека! Он забавен, как сам дьявол».

Такие признания очень ценны, потому что доказывают, что Екатерина иногда чувствовала потребность в откровенности. Ей нужно было излить кому-нибудь свои чувства, – как выражаются французы, – опорожнить переполненное увлечением чувство.

Вступив в Государственный Совет, Потемкин сделался руководителем внутренней и внешней политики.

Он удалил из Петербурга фаворитов Чернышева и Алексея Орлова, которого Екатерина приблизила к себе во время междуцарствия, когда Григорий Орлов уехал. Панину удалось отправить Алексея Орлова послом в Италию, но Алексей возвратился в то время, когда уже взошла звезда Потемкина.

С Алексеем Орловым у Потемкина были личные счеты. Это Алексей выбил ему глаз за какое-то непочтительное выражение вскоре после переворота. Как соучастник Орловых, Потемкин вообразил, что может общаться с ним как равный. Но гордый Орлов дал ему почувствовать, что это далеко не так.