Я уезжаю со странным чувством: у меня нет уверенности в том, что я поступаю правильно, но нет и уверенности, что нужно остаться. Сердце и рассудок противоречат друг другу, и кажется, что не все еще исчерпано из того, что суждено. Так ли это? Не знаю.
Квартиру я забронировал до лета, буду думать об обмене. Пришло время заниматься садовым участком и нянчить внуков. Шучу! Мой единственный внук через год собирается в мореходку.
Время кончать письмо. Тяжело это, словно рубить по живому. А рубить надо сразу, не раздумывая. Вот так.
Будьте счастливы. В. П.".
И сегодняшнее число.
Начало подмораживать. Снег с дождем прекратился, ветер утих, и наконец повеяло зимой.
Эра пошла через парк. Аллеи были пусты, с улицы все реже доносился шум проезжающих машин. Эра шла медленно. И все равно с каждым шагом она приближалась к дому, где ждала ее тетя в тревожной печали - ждала с надеждой. Что говорить ей, как утешать, Эра не знала.
И где-то по безлюдному ночному городу бродил Мурашов. Длинная пустая аллея тянулась перед Эрой, и с ознобом ужаса она вдруг ощутила, что значит быть совсем одной и что это, когда тебя никто не ждет. Нащупав в кармане двушку, она перелезла через невысокую ограду и побежала к телефону-автомату, который стоял возле кинотеатра.
Монета со звоном провалилась в нутро автомата, и Эра услышала далекий голос.
- Андрей Семенович, - закричала она, - это я, это Эра! Андрей Семенович, миленький, не ложитесь, пожалуйста, спать, ну еще хотя бы часок! А если ляжете, не затыкайте, пожалуйста, уши. Я знаю, вы затыкаете уши, чтобы не просыпаться, но сегодня потерпите, ладно?! К вам, может быть, кто-то сегодня придет! Вы слышите меня? Вы поняли?
- Алло, алло, - растерянно повторял далекий-далекий голос - Очень плохо слышно, говорите громче... Кто это? Это ты, Эра? Говори громче, я ничего не слышу... - И потом: - Обожди у телефона, кто-то звонит в дверь...
Эра ждала, вцепившись в трубку, и твердила, как заклинание: "Только бы это был он... только бы это был он... только бы это был он..."