На тебя не угодишь. Никогда у меня не получается.

Получается. Ты знаешь, когда получается. Но ты ничего не продумываешь.

Ты не предупредил. Я никогда раньше здесь не была – вообще в таком месте не была. И вряд ли мне удастся выбежать из дома в наряде уборщицы – об этом ты подумал?

Взяла бы хоть шарф, что ли. Волосы прикрыть.

При чем тут волосы, в отчаянии спрашивает она. А ещё что? Что с волосами не так?

Слишком светлые. Бросаются в глаза. Блондинки – как белые мыши, встречаются только в клетках. На воле долго не живут. Слишком заметны.

Ты не слишком добр.

Ненавижу доброту, говорит он. Ненавижу людей, которые гордятся, что добрые. Сопливые грошовые благодетели, цедят доброту по капле. Презираю.

Я добрая, пытается улыбнуться она. Во всяком случае, к тебе я добра.

Если бы я считал, что это все – одна тепленькая жиденькая доброта, меня бы тут давно не было. Полночным экспрессом слинял бы из этого ада. Милостыня мне не подходит, и укромных подачек не надо.

Он какой-то дикий. Почему, недоумевает она. Они не виделись неделю. Или дождь виноват.

Может, это не доброта, говорит она. Может, эгоизм. Может, я черствая эгоистка.

Это уже лучше, отвечает он. Лучше будь жадной. Он гасит сигарету, тянется за другой, но передумывает. Он по-прежнему курит фабричные, для него – большая роскошь. Наверное, ограничивает себя. Есть ли у него деньги, думает она, но спросить не может.

Не сиди напротив – так слишком далеко.

Знаю, отвечает она. Но больше негде. Всюду мокро.

Я найду для нас место. Укроемся от снега.

Снега нет.

Но он пойдет, говорит он. Скоро подует северный ветер.

И повалит снег. А как же разбойники, бедняжки? Наконец-то он усмехается, хотя больше похоже на гримасу. Где ты спишь? – спрашивает она.

Не важно. Лучше не знать. Если к тебе придут и станут задавать вопросы, не придется врать.

Не так уж плохо я вру, говорит она, пытаясь улыбнуться.

Любителя, может, и проведешь. Но профессионалы выведут тебя на чистую воду. Расколят в два счета.

Тебя все ищут? Не бросили?

Пока нет. Так мне сказали.

Ужасно, говорит она. Как ужасно. И все же нам повезло, правда?

Почему повезло? Он снова мрачен.

По крайней мере, мы сидим здесь, у нас есть…

Возле них останавливается официант. Рукава рубашки закатаны, огромный фартук давно не стиран и мят, пряди волос уложены на черепе сальной тесьмой. Пальцы рук – как пальцы ног.

Кофе?

Да, пожалуйста, просит она. Черный. Без сахара.

Она ждет, пока он отойдет. Не опасно?

Кофе? Хочешь знать, нет ли в нём микробов? Вряд ли – его кипятят часами. Он насмехается, но она предпочитает не замечать.

Я имею в виду, не опасно ли здесь находиться.

Он – друг моего друга. Но я поглядываю на дверь: если что, выберусь через черный ход. В переулок.

Ты ведь этого не делал, правда? спрашивает она.

Я уже говорил. Хотя мог бы: я же там был. Но это не важно, я их вполне устраиваю. Они мечтают пригвоздить меня к стене. Меня и мои вредные идеи.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.