Бог знает больше. Нам, людям, трудно постичь, каким образом Он чутко и по-отечески приводит нас к Себе. В 1973 году, составляя предисловие для книги Христос проходит рядом, я не мог предположить, что так скоро удалится от нас в Дом Небесного Отца этот святой священник, которому миллионы мужчин и женщин всего мира – дети его молитвы, самопожертвования и беспредельной самоотдачи Воле Божией, – возносят с благодарностью ту же трогательную хвалу, которую блаженный Августин вознес Отцу и Господину нашему Святому Иосифу: Он выполнил лучше отцовство духовное, чем кто-либо другой отцовство по плоти [Блаж. Августин, Sermo 51, 26 (PL 38, 348).]. Он отошел от нас 26 июня 1975 года, в полдень, в том самом Риме, который он так горячо любил, ибо Рим – престол Петра, центр христианства, глава Вселенской Любви Святой Церкви. В наших ушах еще звучало эхо благовеста, а основатель Основателя Opus Dei уже внимал призыву вечному и живому: Amice, ascende superius, "Друг! пересядь выше" [Лк 14, 10.], иди ко Мне, чтобы владеть Небом.
      Он покинул землю в самый обычный день своего священнического служения, погруженный в постоянное общение с Тем, Кто есть Жизнь – и поэтому не умер, но находится подле Него. Занимаясь своим душепастырским трудом, он испытал сладостное потрясение души [К святости, 296.] – встречу со Христом, лицезрение прекрасного Лика Иисуса, о котором мечтал так страстно: Vultum tuum, Domine, requiram, "я буду искать лица Твоего, Господи" [Пс 27 (26), 8.].
      Буквально с момента его рождения на Небесной Родине ко мне начали поступать свидетельства от великого множества людей, знавших его святую жизнь. Раньше они молчали и сдерживались, уважая смирение того, кто считал себя грешником, безумно любящим Христа. Теперь ничто не препятствует бурному проявлению их чувств – искренних и чистых, бьющих через край. После смерти отца Эскрива я слышал непосредственно из уст Папы Римского одно из его многочисленных горячих восхвалений в адрес основателя Opus Dei. В газетах и журналах всего мира можно прочесть бесчисленное множество статей, выражающих ту признательность, которую возносит ему христианский народ, а также и те, кто еще не верит во Христа, но уже начинает открывать Его для себя благодаря словам и делам отца Эскрива.
      "Но я, пока живу, никогда не устану проповедовать как первейшую необходимость – быть людьми молитвы. Всегда! В любом случае, в обстоятельствах самых различных – молитесь, потому что Бог не оставляет нас никогда" [Молитвенная жизнь, 247.]. Это было смыслом всей его жизни – молиться и побуждать к молитве. Поэтому он породил в миру чудесную мобилизованность людей, – как он любил говорить, – которые расположены принять всерьез христианскую жизнь, это сыновье общение с Богом. Нас много – тех, кто с помощью этого стопроцентного священника узнал "великую тайну Божественного милосердия: мы – дети Божии" [Общение с Богом, 145.].
      В этот второй сборник включены некоторые проповеди, уже издававшиеся в ту пору, когда отец Эскрива еще пребывал среди нас, а также тексты, которые сам автор оставлял при себе, намереваясь опубликовать позднее – ибо он любил работать основательно, не останавливаясь, но и не спеша. Благодаря книгам его имя оказалось в одном ряду с именами виднейших учителей христианской духовности, однако сам он никогда не мыслил себя писателем и не стремился стать таковым. Отец Эскрива умел дать гораздо больше, чем ожидали получить его читатели и слушатели. Он стремился превратить их в делателей, готовых реализовать его учение в жизни – в процессе работы, у семейного очага, в отношениях с окружающими. А как легко его читать! Непосредственность выражения и живость образов делают его книги приемлемыми для людей самых разных взглядов, характеров, социальных и образовательных уровней. Он прошел школу Евангелия – отсюда простота, ясность, глубина проникновения в наши сердца, талант не быть модным и в то же время не выходить из моды.
      Эти восемнадцать проповедей о добродетелях человеческих и христианских адресованы тому, кто хотел бы следовать по стопам Господа. Они не являются теоретическими трактатами, или руководством для обучения хорошим манерам в духовной сфере. Они содержат живое учение, в котором теологическая глубина соединена с евангельской ясностью Пастыря Доброго. Беседа отца Эскрива – это разговор с Богом, это молитва, не перестающая в то же время оставаться беседой с людьми, проникновенной и созвучной их поискам и надеждам. Это катехизис христианского учения и христианской жизни. Разговор о Боге – и в то же время разговор с Богом. Возможно, в этом и кроется секрет огромной сообщительной силы его проповедей, в которых речь идет всегда о Любви, о желании созерцать Бога без отдыха, но и без устали [К святости, 296.].
      Уже по первому тексту видно, что является стержнем проповеди отца Эскрива: Бог призывает всех людей к святости. Исходя из слов Апостола: ибо воля Божия есть освящение ваше [1 Фес 4, 3.], – отец Эскрива развивает эту мысль: "Мы должны быть святыми. То есть – искренними, подлинными христианами, достойными канонизации. Если же не получится, то мы не достойны называть себя учениками единого Учителя" [Величие повседневной жизни, 5.]. И дальше он добавляет: "Святость, которой ждет от тебя наш Господь, достигается в повседневном труде, исполняемом с любовью к Богу. Повседневность же, как правило, состоит из мелочей". [Там же, 7.]
      На что опирается, на что рассчитывает христианин, желающий сохранить эти удивительные чаяния в своей жизни? Ответ звучит как припев, повторяемый вновь и вновь во всех проповедях: смиренная отвага. "И есть ли бульшая радость, чем знать, что ты ничтожен и слаб – но также и сын Божий?" [Смирение, 108.]
      Для отца Эскрива несомненна эта двойственность, характерная для всего человеческого существования: "Рабство или Богосыновство – третьего не дано. Или дети Бога – или рабы тщеславия" [Свобода – дар Божий, 38.]. С тех пор, как Господь забрал к Себе того, кого я любил больше всех, я постиг с еще большей силой в своих молитвах, находя поддержку в святом примере основателя Opus Dei, что мы не можем вступить на путь служения Богу, не обладая смирением и простодушием детей. "Быть смиренными – значит видеть себя такими, каковы мы есть на самом деле, не скрывая ничего и не боясь разоблачений. Постигнув наше собственное ничтожество, мы открываемся величию Господа. В этом – наше величие" [Смирение, 96.].
      Ему должно расти, а мне умаляться [Ин 3, 30.], – учил Иоанн Креститель, Предтеча. А Христос говорит: научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем [Мф 11, 29.]. Смирение не есть человеческое малодушие или постоянная обреченность на уныние. Смирение, которое пронизывает проповеди Основателя Opus Dei – это нечто живое и глубоко прочувствованное. Смиряться – "значит признавать себя малым пред Богом, быть как ребенок, как сын" [Смирение, 108.]. Образное выражение отца Эскрива "вибрация смирения" [Жить верой, 202.] удивительно по глубине, ибо слабость ребенка, поддержанная всемогуществом его Небесного Отца, вибрирует в делах веры, надежды и любви, и во всех остальных добродетелях, которые Святой Дух изливает в его душу.
      Отец Эскрива никогда не отдаляется от тем, обозначенных в первой проповеди: обыденная жизнь, повседневность, будни. Он говорит о проявлении всех добродетелей в постоянной связи с жизнью христианина, протекающей в миру – ибо это то место, куда Бог захотел его поместить. Тут проявляются человеческие добродетели христианина: благоразумие, правдивость, выдержанность, справедливость, великодушие, трудолюбие, умеренность, искренность, крепость и др. Но человеческие добродетели есть в то же время и добродетели христианские. Умеренность совершенствуется в духе покаяния и самоотречения, строгое исполнение долга возвышается прикосновением Божественного милосердия, этого "великодушного выхода за рамки справедливости" [Жить лицом к Богу и людям, 173.]. Мы живем среди вещей, которыми пользуемся, не привязываясь к ним, сохраняя сердце чистым.
      Для нас, трудящихся на ниве душ человеческих, время – это слитки славы Господней [См. Путь, 355.]… Христианин должен научиться использовать свое время с прилежанием, чтобы продемонстрировать свою любовь к Богу и людям, освящая труд, освящаясь в труде, освящая трудом всех окружающих, со вниманием к мельчайшим деталям – то есть не растрачивая себя на бесплодные мечтания, но с молчаливым героизмом, естественным и сверхъестественным, людей, пребывающих во Христе и живущих обыденной жизнью. "Нигде не написано, что христианин должен быть чужд миру. Господь Наш Иисус Христос словом и делом вознес хвалу той человеческой добродетели, которая мне особенно близка – естественности… Случается, однако, что люди, живущие такой же обыденной жизнью, в простоте и непритязательности, начинают бессознательно искать чего-то искусственного, исключительного. И вы, и я не раз видели это: превозносится, например, красота душистых, свежесорванных роз. А почему? Нежны они, как шелк!" [Человеческие добродетели, 89.]
      Слова основателя Opus Dei освежают, как только что распустившиеся розы, ибо являются плодами жизни, проведенной в общении с Богом, и апостольской работы, подобной безбрежному морю. Рядом с искренностью в его проповедях постоянно и отчетливо звучит тема страстной, безграничной любви. Это – "поражение в самое сердце" [К святости, 294.]: "спешите любить" [По стопам Господним, 140.], ибо "вся жизнь человеческая слишком мала для того, чтобы вместить твою любовь" [Сокровище времени, 43.].
      Тема, к которой мы переходим – одна из важнейших в его размышлениях: "дивное переплетение трех теологических добродетелей – тот стержень, на котором держится вся жизнь истинного христианина" [Надежда христианина, 205.]. Постоянны рекомендации: "жить по вере, не терять надежды, быть сопричастными Христу и любить Его искренне" [Величие повседневной жизни, 22.]. "Меня наполняет истинной надеждой возможность осознавать себя сыном Божиим" [Надежда христианина, 208.]. "В ваших обычных трудах пришел час исполнить веру, пробудить надежду, оживить любовь" [Работа Божия, 71.].
      После трех проповедей о вере, надежде и любви следует проповедь о молитве – хотя уже с первой страницы очевидна необходимость проводить жизнь в тесном общении с Богом. "Молитва должна постепенно прорастать в душе" [К святости, 295.], с естественностью простой и доверчивой, потому что "сыны Божии не нуждаются в изобретенных кем-то правилах, чтобы обратиться к своему Отцу" [Молитвенная жизнь, 255.]. Молитва – это канва для трех главных добродетелей. Все соединяется в одном: жизнь преобретает Божественное звучание, "единение с нашим Господом не отделяет нас от мира, не превращает в людей особенных, далеких от проблем современности" [Там же, 251.].
      В точные и ясные комментарии к Священному Писанию, в постоянное обращение к первоисточникам христианского Предания, как бурный поток, вторгаются порывы любви: "Сколь велики любовь и милосердие нашего Отца! Перед реальностью этой безумной любви Господа к Своим детям я хотел бы иметь тысячи уст, тысячи сердец, и еще больше – лишь для того, чтобы жить, постоянно благодаря Бога Отца, Бога Сына и Бога Святого Духа" [Свобода – дар Божий, 33.].
      Его чувства выходят из берегов, ибо Сам Господь переполнил его сердце любовью – а он сумел не только свободно ее принять, но и передать миллионам душ. Он всегда стремился ответить на благодать, вложенную Господом в его душу. В любви свобода стала страстью: "Свободно, без всякого принуждения, но лишь потому, что я так хочу – я выбираю Бога. И обязываюсь Ему служить, превращая свое существование в отдачу себя другим – из любви к моему Господу Иисусу Христу. Воодушевленный этой свободой, я восклицаю: никто на земле не отлучит меня от любви Христовой!" [Там же, 35.]
      Путь к святости, который предлагает нам отец Эскрива – это путь глубокого уважения к свободе человека. Основатель Opus Dei наслаждается словами блаженного Августина о том, что для Бога лучшие слуги – те, кто служит добровольно [Блаж. Августин, De vera religione, 14, 27 (PL 34, 134).]. Это путь восхождения на Небо и в то же время – подходящая дорога для тех, кто живет в обществе и выполняет свои профессиональные обязанности в среде иногда равнодушной, или даже решительно отвергающей Закон Христов. Основатель Opus Dei обращается к живущим не в теплице, но на открытом воздухе – к тем, кто в самых разных жизненных ситуациях сражается, не теряет надежды и свободно приходит к решению служить Богу и любить Его превыше всего. Свобода оказывается той единственной почвой, на которой любовь способна укорениться и расцвести. "Святыми не рождаются. Святой выплавляется в постоянной игре Божией благодати и человеческого благорасположения" [Величие повседневной жизни, 7.].
      Таким образом, содействуя нашему общению с Богом, отец Эскрива хочет подогреть в нас две страсти: любовь и стремление к свободе. Их силы соединяются, когда свобода делает выбор в пользу Любви Божией. Пребывая в этих встречных потоках благодати и ответной любви, мы сможем преодолеть все трудности: психологический террор [К святости, 298.], применяемый против тех, кто сохраняет верность Богу; наши собственные слабости, которые всегда остаются с нами, но иногда обращаются в собственную противоположность, чтобы в свободе покаяния вновь утвердить любовь; создаваемые средой препятствия, которые мы должны преодолеть, сея мир и радость [Смирение, 105.].
      Иногда в комментариях к этой Божественной игре свободы и любви в душе человеческой мы смутно угадываем боль сердца любящего и страдающего оттого, что многие люди не хотят ответить на милосердие Божие. Это страдание было пожизненным уделом основателя Opus Dei. Но – страдание скрытое, практически незаметное даже для тех, кто знал отца Эскрива и часто его видел. Немногие сумели пройти по этому миру с такой радостью в сердце, сохранив молодость души и чудесное расположение духа. Он никогда не унывал и не тосковал ни о чем кроме Божией Любви. Но все же он глубоко страдал. Многие его духовные дети, близко его знавшие, впоследствии делились со мной своим недоумением: как удавалось нашему отцу скрывать в себе эту боль? Ведь мы его видели всегда веселым, бесконечно всем нам преданным, таким внимательным даже в мелочах…
      Косвенный ответ на этот вопрос кроется в некоторых из его проповедей. "Не забывай, что для ближних Господа неотвратим и Его Крест. Отдавая себя в руки Божии, помни, что иногда Он позволяет страданиям войти в нашу жизнь. Приготовься испить из чаши скорби, одиночества, противоборства, наветов, наговоров, насмешек. Из чаши, которую нам подносят как чужие, так и свои – ибо Господь желает привести нас в соответствие со Своим Образом, сотворить в нас Свое Подобие. Поэтому Он не противится и тем, которые называют нас безумцами и принимают за глупцов" [К святости, 301.].
      Благодаря этой способности страстно обнять Крест Господен отец Эскрива мог сказать: "Моя жизнь привела меня к осознанию себя сыном Божиим. И я с наслаждением погрузился в сердце Отца моего – чтобы распрямиться и очиститься, чтобы служить Господу, всех понимая и всех прощая силой Его любви и моего уничижения" [Общение с Богом, 143.]. Он всегда следовал побуждениям Святого Духа так охотно, с таким послушанием, что можно было любоваться отражением прекрасного образа Христова во всех его делах и поступках. Он понимал слова Учителя буквально и часто бывал осуждаем теми, кто не в силах выдержать даже знания о том, что можно действительно жить по вере, с надеждой и любовью. "Наверное, кто-то подумает, что я наивен. Меня не беспокоят такие оценки. Я все еще верю в милосердие – и буду верить в него всегда! Пока мне еще дарована жизнь, я буду, как священник Христа, не щадя своих сил, нести мир и согласие моим братьям, ибо все мы – дети Бога Отца. Я буду помогать людям лучше понять друг друга, чтобы все они могли разделить со мною общий идеал – идеал веры!" [Жить лицом к Богу и людям, 174.].
      Если стремление к любви и свободе соединится с убежденностью в том, что все мы должны попасть в Божественную сферу веры и надежды, то в результате получится апостольское служение. Проповедь "Чтобы все спаслись" целиком посвящена этой теме. "Вот Он проповедует на берегу Геннисаретского озера. Народ теснится к Нему, чтобы слышать слово Божие (Лк 5, 1). Видите? Все так же, как и сейчас! Наши современники хотят слушать Господа, хотя внешне этого, как правило, не показывают. Возможно, что некоторые из них забыли учение Христово, другие (не по своей вине) никогда его не знали и смотрят на религию как на что-то чуждое. Однако будьте уверены, что в жизни каждого обязательно наступит момент разочарования в банальном житейском опыте, который уже не способен ответить на волнующие душу вопросы – так же, как и выдумки лжепророков. И вот человек безотчетно, инстинктивно ищет Слово Божие, чтобы утолить свою тревогу и жажду духовную" [Чтобы все спаслись, 260.].
      Передать нетерпеливую любовь Бога всем людям – вот нерв апостольского служения, пронизывающий каждую страницу этой книги. Что надо сделать, "чтобы в душах воцарился мир, чтобы земля преобразилась?" [К святости, 294.]. В поисках ответов отец Эскрива постоянно обращает свой взгляд на Учителя, Который, проходя по земле Своими Божественными стопами, учил людей говорить о вечном блаженстве. Не удержусь от желания прочесть страницу из проповеди "К святости". Тут основатель Opus Dei объясняет очень им любимую евангельскую сцену апостольского служения Иисуса в отношении двух учеников из Эммауса, которые, кажется, потеряли надежду.
      "Два ученика шли дорогой в Эммаус. Их путь был обычным, обыденным. Они шли точно так же, как и многие другие, проходившие этими местами. И вот там, на этом пути, совершенно естественно, перед ними появляется Иисус. И идет вместе с ними, беседуя, чтобы скоротать путь. Я хорошо представляю себе эту сцену: уже опустился вечер, дует легкий бриз. Вокруг колосятся пшеничные поля и растут старые оливы, ветви которых серебрятся в теплом воздухе" [Там же, 313.].
      Христос проходит рядом. Два путника, заметив, что их собеседник хочет идти дальше, говорят Ему: останься с нами, потому что день уже склонился к вечеру [Лк 24, 29.]. "Да, мы такие: всегда нерешительные – от скромности, а может и от неискренности. Из глубины своих душ мы взываем к Тебе: останься с нами! Наши души окутала тьма, и только Ты сможешь ее рассеять, ибо Ты – свет. Только ты успокоишь тревогу, которая нас снедает" [К святости, 314.].
      Эта жажда Бога, которую все мы носим в душе, открывает каждодневное поле деятельности для апостольского служения христиан. Мы, люди, взываем к Нему, мы ищем Его – даже тогда, когда в нашу душу закралось сомнение и наши очи опущены долу. "И Иисус остается. Наши глаза открываются, как открылись глаза Клеопы и его спутника, когда Христос преломил Хлеб. Потом Он вновь исчезает, но мы уже готовы отправиться в путь, несмотря на то, что тьма вокруг сгущается. Мы спешим поведать о Нем другим, разделить с ними эту великую радость, которая не вмещается в душу одного" [Там же, 314.].
      Я снова возвращаюсь мыслями в прошлое, в тот день 26 июня 1975 года, который навсегда запечатлен в моей душе. Отец Хосемария Эскрива окончательно родился для Любви Божией, ибо его сердце стремилось к бесконечному Эммаусу – к тому, чтобы навсегда остаться подле Христа. В проповеди "К святости" он пишет: "Рождается истинная жажда Бога, непреодолимое желание понять Его слезы, увидеть Его улыбку, Его Лик… И душа погружается в Бога – обоживается: христианин, как томимый жаждой путник, припадает губами к прохладным водам источника" [Там же, 310.]. И далее: "Я люблю говорить о пути, потому что все мы – путники, идущие в наш Небесный Дом, на нашу вечную Родину" [Там же, 313.].
      Там он пребывает со Святой Троицей; с Девой Марией, Пресвятой Богоматерью и нашей Небесной Матерью; со Святым Иосифом, которого он так любил. Многие из нас, во всем мире, обращаются к нему в молитвах, уверенные, что Господь удовлетворит просьбу того, кто хотел быть как добрый и верный раб [Мф 25, 21.] – и был им, пока жил на этой земле.
      Книги основателя Opus Dei, опубликованные до сего дня – такие, как Путь, Святой Розарий, Христос проходит рядом, Беседы с отцом Хосемария Эскрива, – уже напечатаны в количестве более пяти миллионов экземпляров и переведены на более чем тридцать языков. Этот том проповедей также призван служить орудием, которое помогает людям приблизиться к Богу. Церковь переживает тяжелые времена, Папа Римский неустанно призывает своих духовных детей не оставлять молитву и сверхъестественное видение, быть преданными священной сокровищнице Веры, дорожить миром и братским взаимопониманием. В этих обстоятельствах мы не должны впадать в уныние – напротив: пришло время решительно и смело проявить те добродетели, которые определяют и вырисовывают образ христианина, сына Божия. Когда мы проходим по граду земному, "пусть наша голова касается неба, зато ноги должны крепко стоять на земле" [Человеческие добродетели, 75.].
      Жизнь христианина, который решил вести себя в соответствии с величием своего призвания, становится как бы усиленным эхом слов Господа: Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего [Ин 15, 15.]. Послушное следование воле Божией открывает перед нами немыслимые горизонты. Отец Эскрива с наслаждением подчеркивает мысль, казалось бы, парадоксальную: "Лучше всего во имя Любви осознать себя рабами Божиими – ибо в тот же момент мы перестаем быть рабами и становимся друзьями, детьми Божиими" [Свобода – дар Божий, 35.].
      Дети Божии, друзья Божии: это та истина, которую отец Эскрива стремился выжечь каленым железом своих слов в душах тех людей, с которыми он общался. Его проповедь – это постоянный, настойчивый призыв ко всем, кто его слышит: не думайте, "что обращаться к Господу нужно только в исключительных случаях" [Молитвенная жизнь, 247.]. Иисус Христос – истинный Бог и истинный человек: наш Брат, наш Друг. Если мы будем стремиться к предельно искреннему общению с Ним, то "возрадуемся близости к Богу" [К святости, 300.]. Если сделаем все возможное, чтобы быть подле Него на протяжении всего пути от Вифлеема до Голгофы, деля с Ним Его радости и страдания, то сделаемся достойными Его дружеской беседы. На Литургии Часов поют: Calicem Domini biberunt et amici Dei facti sunt, "они выпили чашу Господа и сделались Его друзьями" [Responsorium после второго чтения на Литургии посвящения Собора Святых Апостолов Петра и Павла.].
      Богосыновство и близость к Господу – две нераздельных реальности для тех, кто любит Бога. Мы приходим к Нему как дети, вступая в доверительный диалог, вмещающий всю нашу жизнь. Мы приходим к Нему как ближние – потому что "мы, христиане, влюблены в Любовь" [Ибо они Бога узрят, 183.]. Богосыновство побуждает к тому, чтобы преизбыточность внутренней жизни преобразилась в апостольское служение. Близость к Богу обязывает не жалеть своих сил и способностей "для служения людям. Эти Божии дары должны стать орудиями, с помощью которых мы открываем людям Христа" [Чтобы все спаслись, 258.].
      Обманывают себя те, кто видит пропасть между Любовью Бога и земной жизнью, преходящими вещами, ходом истории. Господь вечен, мир – Его творение. Он поместил нас в этот мир, чтобы мы на нашем земном пути творили добро до тех пор, пока не достигнем нашей вечной Родины. В жизни христианина все может стать поводом для встречи с Богом – и поэтому все имеет значение, обретает непреходящую ценность. "Лгут люди, говоря навсегда о делах земных. Только пред Ликом Божиим навсегда становится истиной. И ты должен жить только этой истиной, только верой, дающей тебе ощутить божественную сладость мечты о вечности – которая воистину навсегда" [Жить верой, 200.].
      Отец Хосемария Эскрива уже вкушает сладость близости Бога. Он вступил в обитель вечности – и поэтому его слова звучат теперь особенно убедительно, глубже проникают в умы, покоряют сердца. Я закончу отрывком, в котором отец Эскрива исповедует страсть, владевшую его душой – желая, чтобы она охватила и наши души:
      "Любите Церковь и служите Ей радостно, ибо это служение – во имя Любви. И если встретите бредущих без надежды, как эти двое из Эммауса, подойдите к ним с верой, не от себя, но от имени Христова – чтобы убедить их, что Его обетование не может не исполниться. Что Он всегда заботится о Своей Невесте и не оставляет Ее никогда. Что мрак рассеется, ибо мы – сыны Света (См. Еф 5, 8) и призваны к жизни вечной" [К святости, 316.].
      Альваро дель Портильо
      › Величие Повседневной Жизни› Глава 1
 

 
      Много лет назад в Кастилии мы шли по проселочной дороге и далеко, в поле увидели сцену, глубоко тронувшую мне душу и впоследствии не раз укреплявшую меня в молитвах. Несколько крестьян с усилием вбивали в землю столбы, на которых затем укрепили сеть – и вышла у них овчарня. А после подошли и пастухи с овцами и ягнятами. Пастухи подзывали своих овец по имени – и те одна за другой входили в овчарню, чтобы быть единым стадом и чувствовать себя в безопасности.
      И вот я, Господь мой, вспоминаю сегодня эту овчарню и этих пастухов, потому что мы все – и те, кто уже собрался здесь, чтобы говорить с Тобой, и многие другие, живущие в этом мире – все мы находимся в Твоем "дворе овчем". Ибо Ты сказал: Я есмь пастырь добрый, и знаю Моих, и Мои знают Меня [Ин 10, 14.]. Ты хорошо нас знаешь, Тебе известно, что мы хотим слышать Тебя, неустанно внимать Твоим призывам и следовать им, ибо смысл жизни вечной – в том, чтобы познать Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа [Ин 17, 3.].
      Так влечет мое сердце изображение Иисуса, окруженного Своими овцами, что я попросил поместить его в часовне, в которой обычно служу Литургию. В других же местах попросил начертать слова Господа, напоминающие о Его постоянном присутствии: "Cognosco oves meas et cognoscunt me meae", знаю Моих, и Мои знают Меня [Ин 10, 14.] – чтобы мы всегда помнили, что Он обличает, и вразумляет, и поучает и обращает, как пастырь стадо свое [Сир 18, 13.]. И вот потому воспоминание о кастильских пастухах сейчас как нельзя более уместно.
 

 
      Господь любит нас святыми
      Мы – часть семьи Божией, ибо Он избрал нас в Нем прежде создания мира, чтобы мы были святы и непорочны пред Ним в любви, предопределив усыновить нас Себе через Иисуса Христа, по благоволению воли Своей [Еф 1, 4-5.]. Это избрание, нам дарованное и полученное нами из рук Господа, ведет нас к вполне определенной цели: личной святости. "Haec est voluntas Dei: sanctificatio vestra", ибо воля Божия есть освящение ваше [1 Фес 4, 3.], – как настойчиво напоминает нам Апостол Павел. Итак, мы должны помнить, что призваны во "двор овчий" Господа нашего, дабы покорить эту вершину.
 

 
      Часто мне приходит на ум слышанная много лет назад история; было это, когда я шел молиться в Кафедральный Собор в Валенсии и остановился у могилы Досточтимого Ридауры. Мне рассказали, что всем, кто любопытствовал, сколько лет он прожил на свете, Ридаура, тогда уже глубокий старец, отвечал, нимало не задумываясь: "Немножечко, совсем мало я прожил – не дольше, чем служу Господу". Многим из вас хватит и пальцев одной руки, чтобы сосчитать, как давно вы решились служить Господу в миру, в повседневности, выполняя свои повседневные обязанности. Но ведь это совсем не важно. Куда важнее, чтобы в душе каждого из вас огнем была выжжена одна простая истина. Она гласит, что призыв к святости, обращенный Христом ко всем без исключения, требует от нас постоянного духовного роста и ежедневных упражнений в христианских добродетелях. Мы должны стремиться к подвижничеству в самом прямом и истинном значении этого слова.
 

 
      Цель, которую я перед вами ставлю – вернее, цель, указанная вам Господом, – это не мираж, не недостижимый идеал, который вечно манит и вечно за семью печатями. Я мог бы назвать вам многих мужчин и женщин, таких же, как вы и я, которые уже встретили Христа, проходящего "quasi in occulto", не явно, а как бы тайно, [Ин 7, 10.] путями самыми обыденными. Встретили – и приняли решение следовать за Ним, неся с любовью крест своей повседневной жизни [См. Мф 16, 24.]. В нашу эпоху уныния и всеобщего разложения, безбожия и анархии мне кажется все более актуальной та глубокая внутренняя убежденность, которая крепнет в моей душе с тех самых пор, как я стал священником. Душа моя горит желанием открыть человечеству, что эти мировые кризисы суть кризисы святости.
 

 
      Жизнь духовная и призвание нерасторжимы; и это призвание вложено Творцом в душу каждого. Мы должны быть святыми. Это значит – искренними, подлинными христианами, достойными канонизации. А если это у нас не получится, то мы не достойны называть себя учениками единого Учителя. Посмотрите, как Господь, обращая на нас Свой взор, даруя нам Свою благодать, помогающую бороться за достижение святости в миру, внушает нам также и потребность проповедовать Слово Божие своим близким, друзьям, коллегам. То есть – забота о душах прорастает в нас как естественное следствие нашей призванности. Преклоните ухо свое к наставлению одного из Отцов Церкви: когда вы обнаружите что-то полезное для себя, то стараетесь поделиться этим с другими. Значит, вы должны стремиться к тому, чтобы и другие шли с вами по дорогам Господа. Вот вы идете на форум или в бани и сталкиваетесь с кем-то, кто не знает, куда идти. Вы приглашаете его идти с вами вместе. Примените эту земную привычку к делам духовным и, когда вы идете к Богу, не делайте этого в одиночку [Св. Григорий Великий, Homiliae in Evangelia, 6, 6 (PL 76, 1098).].
      Тому, у кого нет желания даром растратить время своей земной жизни, не следует прятаться за лицемерными рассуждениями о житейских трудностях – ибо трудности эти были всегда, с самых первых дней христианства. Ведя других людей за собой, надо нам помнить, что по воле Христовой успех наших усилий напрямую зависит от ревностности, которую влагаем мы в духовные свершения. Христос возвестил, что святость – обязательное условие плодотворного апостольского служения. Я скажу вам так: речь идет о стремлении к святости – ибо святыми мы не будем на этой земле никогда. Возможно, это покажется совершенно невероятным, но Господь, как и наши близкие, нуждается в нашей полной преданности – преданности, не знающей, что такое корысть и умалчивание. Он нуждается в преданности до самого конца – без остановок на полпути, без компромиссов, без этого стремления усидеть сразу на двух стульях, преданности в полноте христианского призвания, что исполняется с ответственностью и усердием.