– Запросто, – хмыкает Робингуд и тянется было к мобильнику, но тот пробуждается к жизни сам.

– Hallo, Robin Hood!.. Ты честно отпустил моих людей; возвращаю тебе долг – теми же купюрами. Если вы вознамерились упорхнуть с виллы на хозяйском вертолете – не надо: у нас тут «Стингер» – собьем, и вся недолга… Боюсь, у вас только один выбор: кому именно сдаться, нам или ребятам Бишопа; лучше – нам, мы хотя бы статус военнопленного гарантируем, хоть это и не по закону… Да, кстати, – с деланой небрежностью пробрасывает Марлоу, – этот самый Бишоп – он еще жив, или как?..

– Или как. Ты будешь смеяться, но его ЗАМОЧИЛИ В СОРТИРЕ; даже и не мы, а местный парень – рассчитался с ним за сестренку. Уж не знаю – то ли речей нашего президента наслушался, то ли вашего Тарантино насмотрелся… Тебя это сильно огорчает?

– По-человечески – ничуть, – после краткого молчания откликается резидент. – Но я, к сожалению, нахожусь при исполнении, так что все остается в силе. Думай быстрее. Конец связи.

Робингуд тяжело поворачивается к вертолету:

– Глуши мотор, Ванюша! Рейс откладывается по погодным условиям; о времени вылета будет объявлено дополнительно.

62

В вашингтонской резиденции, вокруг спутникового телефона бушуют свои страсти.

– Почему вы отменили штурм, майор Марлоу? – скрежещет генерал Атторней.

– Потому, что оставшимися у меня силами выполнить задачу невозможно. Момент внезапности утерян, и теперь это задача не для спецназа, а для десантно-штурмового батальона – почувствуйте разницу! Там, наверху, караулит лучший снайпер из всех, кого я знаю, – а я, поверьте, кой-чего повидал в этой жизни… И я не поведу людей на бессмысленную бойню – мы, слава Богу, не в России, чтоб замывать солдатской кровью обдристанные генеральские подштанники!

Давешний пыльнолицый человек деликатно извлекает трубку из разом одеревеневших пальцев генерала – тот, судя по цвету физиономии, предметно выбирает уже между разрывом сердца и апоплексическим ударом:

– Что вы предполагаете делать дальше, майор, если они откажутся сдаваться – а именно так, я полагаю, и будет? Если не штурм – тогда что же?

– Очень просто. Всади?те в эту чертову виллу крылатую ракету или полутонную «умную» бомбу – Бишоп-то мертв, и беречь там все равно уже нечего! Вот тогда уж можно и поштурмовать…

– Ну, вы додумались, майор! Как вы потом собираетесь скрыть следы?

– А чего их скрывать-то? Мало ли чего взрывается на виллах у наркобаронов! Да и вообще после этой истории со сбитым «Чинуком» что-либо прятать и секретить бессмысленно. Готовьте массированный пиаровский удар – «чтобы в ложь поверили, она должна быть громадна и незатейлива», так, кажется?

– Гм… Убедили. Сейчас связываемся с армейским командованием…

– Но только чтоб команду на пуск этого «Томагавка» давал им лично я, со своего телефона! А то вы сегодня уже порулили боевой операцией, хватит…

63

На крыше виллы – совет в Филях. Освещенная декоративным китайским фонариком топографическая карта; палец Робингуда скользит по агатовому (коричневое по зелени) рисунку горизонталей:

– «Стингер» ихний, как я понимаю, торчит где-то здесь; но тогда вот эта вот лощина – отметка 64 по обратному склону – должна, по идее, оказаться в мертвой зоне! Если скатиться с нашего пупка точно по ней, впритирочку с землей, а потом уйти на бреющем… Ванюша, сделаешь?..

Тот отрицательно качает головой:

– Тут нужен вертолетчик экстра-класса – ну, вроде Петровича. Тот, может, и вырулил бы, а я – пас: больно темно. Вмажемся, Боря, – это стопроцентно!

– Ладно… А если сварганить какие самопальные тепловые ловушки?

– В принципе, возможно, – пожимает плечами Подполковник, – только времени мало – не поспеть… Я вот думаю – не попробовать ли лучше навести на их позицию тонтон-макутов?

– А не один ли хрен, кто из них двоих попотчует нас тем «Стингером»? – резонно замечает Ванюша.

– Да-а-а… Дрянь дело, – резюмирует атаман. – Пожалуй, похуже чем тогда, в Гурундвайе, нет?..

Тут оживает мобильник:

– Hallo, Robin Hood!.. Ну, что надумали?..

64

Чернобархатная тропическая ночь. Фармазонщицы –цикады остервенело вгрызаются своими заржавелыми пилками в неподатливую небесную твердь, инкрустированную коллекционными жемчугами созвездий. Спецназовцы Марлоу заняли позицию в зарослях под обрывом; сам резидент рубит в мобильник:

– …А я и не собираюсь штурмовать вашу виллу в пешем строю «уступом влево» – на хрена б она нам сдалась на тыщу лет! Я сейчас просто всажу в нее крылатую ракету, а потом спокойно займу ту воронку, что от нее останется… Ты просто не въезжаешь, на каком уровне идет игра!

– Да, крылатая ракета – это круто… Вы там, главное, не разнесите опять какое-нибудь китайское посольство: не поймут ведь – азиаты-с…

– Рад, что тебе не изменяет чувство юмора. Только я, к сожалению, серьезен, как поп, напутствующий висельника.

– Вот, значит, оно как… – после некоторого молчания откликается вилла. – Гражданских-то хоть выпустишь – под белым флагом?

– Какие там еще гражданские?! Время тянешь?..

– Ну, не без того… А гражданских – четверо. Местный полицейский и ваш раненый агент, Джазмен, – я посулился, что передам его американским властям; ну и наша, русская парочка – девушка, которую мы, собственно, и выручали, и ее верный рыцарь… А то ведь, согласись, обидно: выбраться живой из подвала Бишопа – и тут же угодить под «Томагавк»!

Теперь уже ошарашенно замолкает американец.

– Постой-ка… Уж не хочешь ли ты сказать, что влез в эту мясорубку только затем, чтоб отбить у маньяка ту похищенную девушку?!

– Что поделаешь – сентиментальным становлюсь… Старею, наверно.

– Это – правда? – тон Марлоу сух и в высшей степени серьезен.

– Слово офицера.

– Ч-ч-черт!.. Так Бишоп – это не заказ колумбийских картелей?! Это меняет дело… – некоторое время он что-то прикидывает, а затем принимается говорить, тщательнейшим образом взвешивая каждое слово: – Как бы там ни было, вы – профессионалы, увидевшие то, что не положено. А я обязан зачистить концы в этой гнусной истории – тут ничего личного … Знакома тебе такая формула из британского судопроизводства: «Есть ли причина, по которой вам не должен быть вынесен смертный приговор?» Так вот: «Есть ли причина, по которой я могу выпустить вас живыми с этой чертовой виллы?» Говорите, майор Радкевич, – и я выслушаю ваши доводы очень внимательно… ОЧЕНЬ – вы меня поняли?..

65

На крыше виллы – Робингуд; он взвешивает слова с тою же тщательностью:

– Я понял вас ОЧЕНЬ хорошо, майор Марлоу. Сколько вы даете мне на подготовку ответа?

– Подлетное время крылатой ракеты – четырнадцать минут; исходите в своих расходах из этой суммы.

– Ясно. То время, что мы будем отправлять гражданских, а вы принимать их, – оно как, входит в налогооблагаемую сумму?

– Нет, не входит, – после секундного размышления уступает трубка. – Хорошо торгуешься, майор!

– Еще бы – во мне есть четвертушка армянской крови, а ведь где прошел один армянин, там семерым евреям ловить нечего… Да, я надеюсь – на гражданских ваша зачистка концов не распространяется?

– Нет, конечно! – усмехается резидент. – Смысла в этом я не вижу никакого: они же небось по сию пору не поняли – что к чему, да и не поверит им никто… И потом, угрохать их во время штурма – это одно, а хладнокровно расстрелять – совсем другое, что б там про нас ни болтали… Я в любом случае потребую письменного приказа – а где тот псих, чтоб под таким подписываться?

– Ладно, я гружу их в джип и отправляю по дороге вниз. На случай, если они нарвутся на тонтон-макутов…

– Один из этих четверых – наш агент; так что ЭТО теперь не твои проблемы, а мои… Слышь, майор!.. – вдруг после паузы окликает Марлоу, каким-то странно изменившимся тоном. – Меня тут только что один штабной из Вашингтона по?ходя припечатал: дескать, все ваши с Радкевичем гурундвайско-пешаварские ратоборства – это, по нынешнему времени, вроде Троянской войны, чистая мифология… Давно хотел тебя спросить, да все случая не было… а дальше уж, небось, и не будет… Тогда, в Пешаваре – почему вы отход-то спланировали так бездарно? Нет, про основную вашу операцию ничего не скажешь – шедевр: и само освобождение пленных, и акция прикрытия, со взрывом в резиденции Надир-шаха – высший класс, без вопросов… Но зачем вы потом два часа потеряли у той дурацкой речушки?

– Вертолетов ждали, естественно! – раздраженно откликается Робингуд.

– Каких вертолетов?! Откуда? Там же на обоих перевалах такая ПВО, что муха не пролетит!

– А зачем нам те перевалы? Мы лучше кругалем, по долине Кайнар-сая… С дозаправочками – знаешь такую детскую задачку про перевозчика с волком, козой и капустой? Подальше положишь – поближе возьмешь…

– Ах ты, черт!.. Так вот зачем ваши парашютисты брали тогда тот на хрен никому не нужный и неудерживаемый кишлак! – Геок-Тепе, не путаю?

– Не путаешь.

– Да, изящно было задумано, ничего не скажешь. Беру свои слова назад… Только знаешь, когда в операции столько состыковок – наверняка что-нибудь да хрустнет: тут уж не понос, так золотуха – как тогда у нас в Иране с заложниками…

– Вот-вот! Кто-то в штабах так и решил в последний момент: чего-де зря транспорт гонять – все равно ведь наверняка что-нибудь да хрустнет ! Взяли – и не послали нам вертолетов вовсе; ведь железо – оно на балансе числится, за него отвечать надо, а пленные – это так, расходные материалы … – тон Робингуда спокоен и даже чуть насмешлив, только мобильник он стиснул так, что побелели костяшки пальцев. – А двигаться пешим ходом они больше не могли – слишком ослабели. Ну, финал ты помнишь… Такие дела.

На несколько мгновений все тонет в вязком, мазутно-тяжелом молчании…

– С-суки штабные!.. – с чувством откликается наконец сквозь разделяющее их пространство Марлоу. – Везде одно и то же… Ладно, помни о сроке. До связи.

66

Робингуд с Подполковником, перебрасываясь репликами, быстро шагают по коридорам виллы:

– А может, тут какой подземный ход есть?

– Очнись, Боря! – на дворе, чай, не пятнадцатый век, нынешние владыки для этих целей вертолеты держат…

– Ну, тогда – только на прорыв, через тонтон-макутов. Попробуем захватить на берегу какую-нито посудину…

– Утопят – с воздуха.

– По темноте – могут и не найти… Да, кстати: надо б нашу СЛАДКУЮ ПАРОЧКУ поторопить «с вещами на выход» – пока Марлоу добрый…

Распахивают дверь Конкассёровых апартаментов. Чип сидит за одним из хозяйских компьютеров, девушка – за другим; пальцы русской компьютерной звезды, оцененной Microsoft'ом в тридцать штук, порхают над клавиатурой – ну чистый Нейгауз, играющий пресловутую пятую страницу рукописи Ференца Листа, ту самую, где требуется играть «еще быстрее» (после четырех страниц с пометками просто «быстро», «быстрее», «еще быстрее» и, наконец, «быстро как только можно»).

– Ты глянь, Боря! – изумляется Подполковник. – Не иначе как они в DOOM по сети меж собой режутся! Ну, дженерейшн –пэ!…

– Никак нет, товарищ подполковник! – обрадованно, будто вновь обретший отлучившегося хозяина спаниель, вскакивает Чип и, лихо откозыряв, рапортует: – Вольноопределяющийся Крашенинников задание выполнил!

– К пустой голове руку не прикладывают, вольноопределяющийся! – мрачно хмыкает Робингуд. – Не понял – какое еще задание?

– Ну, как же… – вполне по-детски вянет Чип: в кои-то веки сумел оказаться полезным команде – и нате вам… – Ванюша велел винчестера? скрутить – ну, на предмет секретной информации, – а я подумал: ну их, эти железяки, потеряем еще по дороге… Прямо здесь их и расколол, всю информацию вытащил. «Русские хакеры» это ведь, считай, еще покруче «русской мафии»!

Робингуд с Подполковником синхронно дергаются к монитору, едва не столкнувшись при этом лбами. Даже беглого взгляда на содержимое этой пещеры Али-Бабы, отворившейся на Чипов «Сезам!», хватает им, чтобы уразуметь: сокровищница сия набита не золотом, а оружейным плутонием; штука, конечно, ежели в пересчете на вес, куда дороже золота – только вот в руки ее брать особо не рекомендуется…

– Ну вот, – грустно качает головою Робингуд, – теперь нам точно конец настал, как в том ковбойском анекдоте: мало ж нам было застрелить вождя… Уж сейчас-то нас отсюда точно живыми не выпустят – никого: ТАКУЮ информацию всегда стирают вместе с носителем. Эх, Чип… Пандорушка ты наша…

– Или как раз наоборот, – внезапно откликается Подполковник. – Это ведь как повернуть… Вот вернемся в Москву – точно заставлю тебя наконец прочитать Сун-Цзы: оч-чень своевременная книга.

67

Внизу, у Марлоу, звонит мобильник:

– Алло! Робингуд на связи. Я нашел вескую и объективную причину, по которой ты беспрепятственно выпустишь нас отсюда и вообще еще сутки будешь сдувать с нас пылинки.

– Рад за вас. Слушаю внимательно.

– Ты сейчас в Интернет войти можешь?

– Дурацкий вопрос! Мы все-таки американский спецназ, а не команчи в набеге… – по мановению руки резидента перед ним распахивают ноутбук, подсоединенный к спутниковой связи. – Ну, вошел…

– Сейчас продиктую адрес сайта и входной пароль, а пока ты набираешь, зачту избранное местечко: «Операция «Некромант» была санкционирована генералом Атторнеем и помощником президента по нацбезопасности Хаундом, директива за номером…»

– Сто-о-оп!!! Как ты… Что за чертовщина??!

– Просто мы раскололи компьютер твоего Конкассёра и закачали всю эту сверхсекретную информацию в Интернет. Пока она лежит на трех закрытых сайтах, доступ к которым есть только у нас и еще у одного человека, в России. Но если по прошествии суток мы лично не отменим приказ, он выложит все это в открытый доступ…

– Публика сочтет это уткой. Зомби, тонон-макуты – ну прямо Грэм Грин и Стивен Кинг в одном флаконе…

– То, что касается зомби и тонтон-макутов – скорей всего; а вот то, что касается кокаина… Ты, никак, по сию пору веришь, будто наркоторговля была лишь прикрытием для операции «Некромант»? А на самом-то деле все обстояло ровно наоборот: гигантский, фактически легализованный канал поставок «снежка» в Штаты, прикрытый от Агентства по борьбе с наркотиками бумагой с грифом «Top Secret». Ятут сунул нос в бухгалтерские ведомости Конкассёра – так ты, похоже, остался единственным из всех причастных к «Некроманту», кто не зачерпнул полными пригоршнями из этой денежной реки!

– Не может быть!.. – как-то совсем уж по-детски откликается Марлоу.

– И это говорит профессионал! Я вот отлично помню, как у нас героин из Афгана гнали в цинковых гробах – но патент-то на этот способ, между прочим, еще ваш, вьетнамских времен… Скажешь – нет?

– Заткнись! – пару секунд резидент переваривает услышанное; лицо его явственно осунулось. – Так ты хочешь сказать, что ликвидировать вас теперь совершенно бессмысленно?

– Не бессмысленно, а преступно: мы ведь не отказываемся вернуть всю эту информацию в, так сказать, нераспечатанном виде американскому правительству – но сделать это мы можем лишь оставшись живыми, логично? Так что придется тебе нас отпустить… А если твой генерал станет на тебя наезжать, помяни некий счет в лихтенштейнском банке «Адам Захер»… ну, номер найдешь на том сайте.

– Ладно, проваливайте… Да, постой! – услуга за услугу. Я должен на некоторое время занять виллу, а тонтон-макуты, судя по радиоперехватам, уже готовы к штурму. Хорошо бы кто-нибудь удерживал для нас позицию – считанные минуты… Твой этот герой-стрелок, из местных, – не хочет ли, для разнообразия, поработать теперь на американское правительство?

– Спрошу. У него, помнится, мечта жизни – поступить в академию ФБР… Позаботишься?

– Слово офицера.

68

Двое обитателей вашингтонской резиденции являют собою живой контраст: генерал Атторней мог бы сейчас послужить натурщиком для широко известного соцреалистического полотна товарища Кукрыникса «Конец» (господа фрейдисты, ма-а-алчать!!!), пыльнолиций же человек непроницаемо-спокоен и деловит.

– Он отпустил их!.. – хрипит генерал, оттягивая узел душащего его галстука. – Это пахнет государственной изменой! В боевой обстановке!..

Пыльнолицый некоторое время пристально разглядывает Атторнея – так, будто тот сплошь обляпан какой-то экзотической кожной болезнью.

– Вы не находите, генерал, что в устах обладателя лихтенштейнских номерных счетов слова «государственная измена» звучат как-то двусмысленно? А что до майора Марлоу, то он принял абсолютно верное решение; я имею в виду – верное для СВОЕГО уровня информированности и ответственности.

– Верное??!

– А вы на секунду представьте ущерб для имижда нашей Демократии, если бы это все, – тут пыльнолицый небрежно кивает на раскрытый ноутбук, – и вправду перетекло из Интернета в ведущие мировые СМИ. Это тебе не жучки в штаб-квартире конкурирующей партии и не минет в Овальном кабинете… А воспрепятствовать этому с позиции силы он – увы! – не имел возможности…

– Вы хотите сказать… что ОН не имел, а МЫ имеем? – чуть оживает генерал.

– Да. А ты как думал, – с внезапно прорвавшимся раздражением рявкает пыльнолицый, – я так и позволю этому Робин-Бонду улететь в голубом вертолете со спасенной девушкой и чемоданом государственных тайн – как в голливудском хэппи-энде?! И выпущу гулять по миру историю о том, как три русских бандита и хакер поставили раком Великую Державу во всей силе и славе ее?! Они ведь не на бабки твои кокаиновые нас кинули, они нас OPUSTILI V NATURE, ты въезжаешь, нет?!!

Прошу простить, сэр – сорвался… – и пыльнолицый вновь обретает всегдашнюю свою непроницаемость, единственно и приличествующую истинному джентльмену из «Лиги плюща». – Так вот, если вам интересны технические детали операции… Вертолетик «Белл» – не «Боинг»: дальность полета чепуховая. Дальше они наверняка должны перепрыгнуть на какую-нибудь посудину, крейсирующую в международных водах. Все переговоры этих ребят АНБ, естественно, отсканировало через систему «Эшелон»: прочесть пока не могут – у них такая же STR-связь как у нас, – (Тут он кивает на спутниковый телефон.), – но это вопрос времени. В любом случае, уже определены те суда в Карибском бассейне, которые – по данным спутникового слежения – заметно изменили параметры своего движения вскоре после сеансов Робингудовой связи. Наиболее перспективны три из них…

– Простите, сэр, – встревает генерал, которому явно невтерпеж задать умный вопрос, типа «о режиме работы автоклава», – но откуда у русской мафии взялись сверхсекретные американские системы связи?

Пыльнолицый опять некоторое время глядит в упор на своего визави – только в этот раз не как на носителя редкой кожной болезни, а скорее как на ребенка-дауна.

– Да оттуда же, откуда у чеченских сепаратистов системы «Антиснайпер», которых не имеют на вооружении федеральные войска! Это, конечно, русский фельдмаршал Суворов в свое время отлил в бронзе: «Полгода интендантства – и можно расстреливать без суда», однако я полагаю, сэр, что означенное качество интендантов есть одна из пресловутых общечеловеческих ценностей … Я могу продолжать – о деле?

Так вот, поднятые из зоны Канала самолеты АВАКС отслеживают, куда направится Робингудов вертолет. Однако морской спецназ на всякий случай уже взял под контроль все три судна – две яхты и сухогруз; все они шли под кипрским флагом, но реальные хозяева у них русские… При пересадке на судно Робингуд и его банда будут захвачены – непременно живыми. А когда мы выбьем из них нужную информацию, в дело вступят наши компьютерщики – и через час от этих чертовых закрытых сайтов со всем их содержимым не останется и следа… Как выражаются сами русские – «На всякую хитрую задницу найдется свой член с винтовой нарезкой». И Робингудовой банде предстоит уразуметь напоследок, что меряться… этими самыми частями тела можно с полоумным тропическим диктатором, а вот с Единственной Мировой Сверхдержавой – лучше не надо: сфинктер порвем – на Андреевский флаг!

– Как хорошо вы освоили русский сленг и русский менталитет, сэр! – льстиво замечает генерал. – Только вот – как это понять: «морской спецназ взял суда под контроль»? Воды-то международные…

Пыльнолицый вновь бросает на собеседника тот же взгляд и на этот раз до ответа уже не снисходит вовсе: чего с дураком разговоры разговаривать…

– Простите, сэр, – не отстает Атторней, – но это же… вроде как… пиратство!

– Да сэр, вы совершенно правы: пиратство… Но только пиратство – еще далеко не самое серьезное, чем нам предстоит сейчас заняться – после всего того, что вы – да-да, именно вы, генерал! – наколбасили на этом чертовом островке!..

69

На крыше виллы – прощание под крутящимися вертолетными лопастями. Робингуд, как бы взвесив на ремнях свою снайперскую винтовку и Ванюшин калашников, после секундного колебания («эх, хороша игрушка…») вручает винтовку Робинсону – ему сейчас нужнее; коротко обнимаются.

– Ну, бывай… тёзка! Твой выбор… Значит, будешь отрабатывать свою академию ФБР?

– Так точно, сэр. Но вы не подумайте – я потом непременно вернусь: ведь нашим людям тоже нужна настоящая защита! Все-таки моя родина – здесь… ну, вы понимаете, что я хочу сказать…

– Чего ж тут не понять, констебль! Родина – это святое… это вроде как мать-алкоголичка: уж какую Бог послал, не в ЛТП ж ее сдавать…

– Как вы сказали, сэр?

– Неважно… Ну ладно. Приветы там передавай агенту Малдеру и агенту Куперу. А вот агенту Скалли лучше не надо – обидится; а может, и наоборот – кто их разберет, этих женщин?..

– И вы их всех знали, сэр?! – простодушно изумляется Робинсон.

– Так, шапочно… Ну ладно, отставить шуточки в строю! Связь с Марлоу будешь держать по этому вот мобильнику – держи. Влезешь на колокольню – там пулемет, прибор ночного видения по идее тоже быть должен; на дальней дистанции у тебя преимущество – работай из винтовки, ищи офицеров… ну или кто там у них. Надеюсь, впрочем, до этого не дойдет – Марлоу поспеет первым.

Последние рукопожатия и хлопки по плечам; с пилотского места подает голос Ванюша: «Граждане провожающие, проверьте, блин, – не остались ли у вас билеты отъезжающих!» Робинсон, уже от лестницы вниз, внезапно оборачивается и окликает залезающего в вертолет последним Робингуда:

– Сэр!! Я ведь только сейчас понял! Американский спецназ – это и есть те самые основные силы, про которые вы говорили? Ну, что должны были нас сменить через два часа?

– Да, типа того, – небрежно отмахивается Робингуд и, задвигая дверцу, командует:

– Поехали! Следующая остановка – яхта «Птицелов»!

70

Пыльнолицый человек в вашингтонской резиденции разговаривает по спутниковому телефону:

– Мистер Хаунд?.. Да, я знаю который час. Чтоб вы быстрее проснулись, сообщаю вам новость: операция «Некромант» сгорела синим огнем – во всех смыслах… Некий русский мафиозо по невыясненным пока причинам обиделся на вашего Барона Субботу. Итог: лаборатория раздолбана вдребезги-напополам, сам некроиндуктор мертв, половина его наркодружины, включая хваленого Конкассёра, перебита. …Ну как: если барон – нарко-, так и дружина у него, надо думать, соответственная. …Да, это я так пошучиваю, мистер Хаунд, – чтоб вы потихоньку подготовились к еще одной новости: по ходу этих разборок произошла утечка всей информации из Кокассёрова компьютера: и директивы по «Некроманту», и вся кокаиновая бухгалтерия – включая информацию о выплатах через один Лихтенштейнский банк…

…Ну-ну-ну, мистер Хаунд, не надо падать в обморок: я все-таки работаю не на Агентство по борьбе с наркотиками и не на Налоговую службу; моя задача – блюсти ВЫСШИЕ интересы этого Государства, а ему подобный скандал никак не в плюс. Что ж до моего личного отношения к подобного рода коррупционерам – так оно и есть личное, а потому к делу не относится… Словом, про утечку забудьте – она будет полностью локализована через пару часов, это моя проблема. Вопрос в ином – что теперь делать с самим этим островом? По ходу дела наши там крупно наследили: перебрасывали на остров американский спецназ – так эти чертовы наркодружиннички по ошибке встретили их нашим же «Стингером»; куча трупов и раненых и обгорелый армейский «Чинук» посреди летного поля, на радость гиенам-журналюгам…

…Да, сэр, разумеется, у меня есть план. «Где умный человек прячет лист?..» – помните? У русских есть на этот счет отличная поговорка – VOYNA VSYO SPISHET… Короче, нам срочно нужна маленькая победоносная война, эдакая «Буря в песочнице»… Что мы имеем? – мы имеем омерзительный криминальный режим, возглавляемый маньяком, совершающим человеческие жертвоприношения (между прочим, все это – святая правда!); массовые нарушения прав человека и все такое… И вот народ, дошедши до отчаяния, восстал под началом прогрессивного, не запятнанного коррупцией, либерально мыслящего… …Да почем я знаю, кто это будет – «утром разберемся»!.. Это, знаете ли, приличного топ-менеджера или слесаря-сантехника хрен найдешь, а народных вождей-то – завсегда пожалуйста!

…А приспешники диктатора – ясный пень! – готовы потопить революцию в крови; на остров уже слетелись, как грифы на падаль, международные террористы, натасканные ливийско-белорусскими инструкторами… Но Великая Северная Демократия, уж конечно, придет на помощь Новорожденной Южной Сестренке и наведет там порядок. Не без жертв с обеих сторон, понятное дело… «Чинук» вот наш, к примеру, сбили, бен-ладены позорные…

…Между прочим, парни в этой наркодружине подобрались и вправду отчаянные – «listed and wanted», но против регулярной армии они, конечно, не выстоят. По нашим прикидкам, работы там – на два часа одному парашютно-десантному полку… Да есть у нас этот полк, не дергайтесь… уже грузятся… К утру будет полный «гром победы раздавайся» вкупе с «победителей не судят» – не мандражэ! А от вас, господин помощник президента по национальной безопасности, в рамках сей диспозиции требуется одно – успокоить своего шефа, когда тот начнет поутру топать ножками: отчего это, дескать, он, президент, узнает о таких вещах из телевизора – как распоследний Кеннеди про залив Кочинос? Объясните ему внятно: ну не было у нас такой возможности – ждать, пока еще одна девка вчинит ему иск… Пускай готовится вешать «Медали конгресса» героям и ронять слезу над гробами. Ну, а потом – процесс над захваченными по ходу дела извергами, вроде как над Норьегой; очень способствует рейтингу… Все, мистер Хаунд; очень рад, что получил от вас столь четкие и конкретные указания. Конец связи!

71

Неосвещенная винтовая лестница, ведущая на колокольню с пулеметным гнездом. По ней, одышливо шагая через ступеньку, подымается неразличимый в темноте человек; видно лишь, что это чернокожий. Однако те, кто сразу решил, будто перед нами констебль Робинсон, выдвигающийся в предписанную ему диспозицией точку, крупно ошибутся… Это кнутобоец Зорро – единственный уцелевший из всех тонтон-макутов внешней («дневной») охраны. Поднявшись на верхнюю площадку, он отпихивает в сторону труп пулеметчика и, неразборчиво матерясь по-креольски, ложится за пулемет сам.

Крыша виллы, искрящаяся россыпями фонариков, открывается отсюда как на ладони. Бело-синяя рыба вертолета успела уже всплыть над этим заросшим водорослями дном на десяток метров, когда в бок ей вонзается из темноты красно-пульсирующеий гарпун трассирующих пуль…

72

Будь тот пулемет на колокольне крупнокалиберным – и вышел бы на этом месте вполне классический финал для французскогобоевика (типа «Профессионал»); у нас кино – не французское, пулемет – семимиллиметровый, но это тоже, знаете ли, не сахар…

…Пули дырявят обшивку, как бумагу, брызжет и капает что-то техническое. Ванюша реагирует моментально; в такой ситуации уходить на скорости по прямой – чистое самоубийство, и пилот пускается на опаснейший аттракцион: машина начинает попеременно то подпрыгивать, то проваливаться, как на «американских горках». Зорро же владеет огнестрельным оружием куда хуже, нежели кнутом, и теперь раскаленная вязальная спица трассеров раз за разом пронзает темноту впустую.

Робингуд меж тем, крикнув сидящему рядом Чипу: «За ремень меня держи, изо всех сил!», распахивает дверцу и, опасно высунувшись наружу, командует пилоту:

– Ванюша, по моей команде зависнешь вмертвую!

– Есть!

– Раз… два… делай!!!

Вертолет мгновенно застывает в воздухе, будто мотылек, навечно впечатанный в янтарную толщу. Плечо Робингуда чуть подается назад от отдачи калашникова: та-та-та! – та-та-та! – та-та-та! – уходят в темноту короткие очереди по три уставных выстрела. Очередей этих он выпускает, пожалуй, не более трех-четырех, после чего водворяется обратно на свое место: «Все целы?» Можно перевести дух и заняться подсчетом потерь: жалящих трассеров больше нет…

Целы, как это ни удивительно, все (воистину, дуракам счастье!); молчит только Ванюша, ставший отчего-то очень серьезным. Вертолет разворачивается над освещенной крышей виллы и берет курс на восток, в открытое море, и тогда в свете направленных вверх фонарей становится различим тянущийся за ним дымный шлейф – слабенький, но вполне отчетливый…

73

На моторной яхте «Птицелов» хозяйничают молчаливые люди в мокрых черных комбинезонах без знаков различия. Вкают-компании яхты – ее арестованный экипаж: трое непроницаемых брюнетов средиземноморской наружности – то ли греки, то ли корсиканцы. Они сидят на стульях, руки на коленях – треугольником, спинами друг к другу; вид у них вполне кондиционный: если их и били, то достаточно аккуратно, не оставляя явных следов. Люди в черном стоят квадратом, по стойке вольно; оружие на виду не держат, да и зачем оно им? – и так видать, что рукопашники из самых крутых. Их командир, гигант-викинг с внешностью Рутгера Хауэра, нависает над самым старшим из арестантов, кряжистым седоусым мужиком лет шестидесяти:

– С АВАКС'ов только что передали: вертолет с острова уже вылетел – и именно в нашем направлении. Капитан Сатирос, какие условные фразы вы должны использовать в радиообмене с Робингудом?

– Робингуд? – непонимающе поднимает голову седоусый. – Это, кажется, кино такое?

– Ты выбрал неподходящее время для шуток! – зловеще качает головою викинг.

– Я считаю своим долгом сообщить вам, мистер, – очень спокойно замечает самый молодой из арестантов, – что ваши действия квалифицируются Нионской конвенцией от 1937 года как морское пиратство… со всеми отсюда вытекающими последствиями.