Энергия ночи

Иногда бывают необычные ночи. Ночи, когда пространство как бы сдвигается и всё видится почти одновременно.

Я не могу заснуть и лежу, слушая, как тикают стенные часы, смотрю на потолок, освещаемый светом луны. Как это бывало иногда в детстве, я господствовала над темнотой. Ночь продолжалась вечно и пахла каким-то слабым запахом, который казался мне приятным. Видимо, это был запах расставания.

У меня остались незабываемые воспоминания об одной такой ночи.

Во время учёбы в старших классах начальной школы я, Цугуми и Ёко были страстно увлечены одним телевизионным сериалом, в котором главный герой разыскивал свою сестру. Цугуми, которая обычно называла такие фильмы «обманом детей», в этот раз не пропускала ни одной серии. Со временем впечатление от сериала потускнело, и сейчас всплывают в памяти только возбуждение, которое мы при этом испытывали, и обстановка, которая нас окружала. Освещение комнаты, где мы смотрели телевизор, вкус напитка, который мы тогда пили, потоки воздуха от вентилятора. Каждую неделю мы с удовольствием смотрели сериал, и однажды вечером он закончился.

За ужином все молчали. Тетя Масако сказала со смехом:

– Как жаль, что сегодня закончилась ваша любимая передача.

Бунтарски настроенная Цугуми заявила:

– Нечего заниматься пустой болтовнёй.

Возбуждённые, я и Ёко, хотя и не были по характеру бунтарями, в этот раз в чём-то разделяли настроение Цугуми.

В эту ночь, лёжа в постели, я, будучи ещё ребёнком, впервые испытала мучительное чувство расставания. Оно стало зародышем более поздних разлук, которые выпали на мою долю, но по сравнению с ними имело сверкающий ореол. Тогда, глядя на потолок и ворочаясь на жёстко накрахмаленных простынях, я не смогла уснуть и вышла в коридор. В тихом и тёмном коридоре, как всегда, громко тикали стенные часы. Покрытая белой бумагой раздвижная перегородка всплыла в темноте, и я почувствовала себя очень маленькой. На некоторое время я забыла, где я и что делаю, когда передо мной, как во сне, возникла одна из сцен сериала. В полной тишине ночи я была не в состоянии повернуть назад, босиком спустилась по лестнице и вышла во двор, чтобы глотнуть свежего воздуха. Двор был залит лунным светом, вокруг виднелись силуэты деревьев.

– Мария, – услышала я голос Ёко, но почему-то совершенно не удивилась. Одетая в ночную пижаму, она стояла освещенная луной.

– Ну что, тоже не можешь уснуть?

– Да, – понизив голос, ответила я.

– Значит, нас двое, – сказала Ёко.

Её длинные волосы не уместились под сеткой, и, когда она нагибалась, они касались лозы ипомеи.

– Пошли немного погуляем, – предложила я. – Но если нас заметят, то будут, наверное, ругать. Ёко, ты проскользнула незаметно?

– Да, всё в порядке.

Выйдя за калитку, мы почувствовали густой запах моря.

– Наконец-то можно говорить громко.

– Да, какая приятная ночь.

Мы пошли в сторону моря, одна в пижаме, другая в лёгком кимоно.

Луна уже стояла высоко. Вдоль дороги, ведущей в горы, как ночные призраки стояли брошенные на умирание старые рыбацкие лодки. Окрестности ночью приобрели совсем другой облик, и нам казалось, что мы идём по дороге, не имеющей ничего общего с нашими привычными маршрутами.

Неожиданно Ёко проговорила:

– Вот уж где не думала встретить свою сестру. Увидев Цугуми, которая сидела на краю дороги и смотрела на море, я рассмеялась, подумав, что наш любимый сериал, похоже, продолжается.

– А, это вы, – не удивившись, естественным тоном сказала Цугуми, как будто мы договорились здесь встретиться.

– Цугуми, ты ведь босая, – сказала Ёко и, сняв оба своих чулка, передала ей. Та сначала надела их на руки как перчатки, но, увидев, что мы не обращаем на неё внимания, сунула в них свои страшно худые ноги и пошла вперёд под лунным светом.

– Давайте обойдём вокруг порта и вернёмся, – предложила Ёко.

– Хорошо. И купим где-нибудь по пути колу, – согласилась я.

Но затем высказалась Цугуми:

– Вы можете делать что хотите.

– Но почему, Цугуми? Ты остаешься здесь? – спросила я.

Не глядя на меня, Цугуми ответила:

– Я собираюсь идти.

– Докуда?

– До соседнего берега, через горы.

– А это не опасно? – осторожно спросила Ёко.

– Давайте попробуем.

Безлюдная горная дорога казалась тёмной, как пещера. Высокие скалы закрывали свет луны, и было плохо видно, куда ступают наши ноги. Я и Ёко шли, взявшись за руки, а Цугуми быстро шагала рядом с нами уверенной походкой, и, как я помню, не было похоже, что она идёт в полной темноте, которая у нас с Ёко вызывала чувство страха.

Хотя мы не могли уснуть и вышли погулять под впечатлением только что закончившегося телевизионного сериала, сейчас мы о нём уже забыли и были поглощены окружавшей нас мрачной действительностью. Преодолев перевал, покрытый шумевшими на ветру деревьями, мы стали спускаться вниз и скоро увидели рыбацкую деревню. Вдоль каменистого побережья стояли закрытые летние купальные павильоны, видневшиеся в море флажки бакенов подпрыгивали на катящихся волнах, прохладный ветер с моря приятно остужал наши щёки.

В торговом автомате на пляже мы купили колу, при этом звук падающих банок неожиданно громко прорезал тишину ночи. У наших ног лениво плескалось тёмное море, а вдали слабо дрожали огни города.

– Мы здесь как будто на том свете, – сказала Цугуми, и мы поспешно согласились.

Преодолев вновь горную дорогу, мы, страшно усталые, в конце концов, добрались до «Ямамотоя», пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по своим комнатам. Я заснула как убитая.

Но самым тяжёлым оказалось следующее утро. От невероятной усталости ни я, ни Ёко во время завтрака не могли вымолвить ни слова и, протирая глаза, еле шевелили губами. От нашей бодрости, которую мы чувствовали прошлой ночью, не осталось и следа, и нас как будто подменили. Цугуми даже не проснулась.

Я помню кое-что ещё.

В ту ночь Цугуми подобрала на берегу белый камень, который до сих пор лежит в её комнате. Я так и не знаю, в каком настроении она была в прошлую ночь и какие чувства заставили ее обратить внимание на этот камень. А может, это был просто мгновенный каприз. И каждый раз, когда я начинаю забывать, что Цугуми – человек с характером, вспоминаю этот случай с белым камнем и её непреодолимый порыв в ту ночь идти и идти, даже босиком.

Почему-то я вспомнила события предыдущей ночи, когда вновь не могла уснуть следующей ночью. Когда я взглянула на часы, было уже два часа. В бессонную ночь всегда появляются странные мысли, и в темноте они скачут, не останавливаясь на чём-то одном, и часто исчезают, как пена на воде. В ту ночь я внезапно представила себе, что уже стала взрослой, больше не живу в этом городе и учусь в Токийском университете. Всё это выглядело довольно странно, и даже вытянутая рука, казалось, не принадлежала мне.

В этот момент неожиданно открылась раздвижная дверь в мою комнату.

– Эй, вставай! – потребовала Цугуми.

От неожиданности я вздрогнула, и некоторое время не могла прийти в себя. Наконец я смогла выдавить:

– Что случилось?

Цугуми бесцеремонно вошла в комнату и присела у моей подушки:

– Не могу заснуть.

Цугуми спала в соседней со мной комнате, и мне повезло, что до сих пор не случалось подобных вторжений среди ночи. Я уже совсем пришла в себя.

– Это что, из-за меня? – недовольным тоном спросила я.

– Не говори так, но я думаю, здесь какая-то связь есть. Давай о чём-нибудь поболтаем, – умоляюще улыбнулась Цугуми.

Она только в подобных ситуациях могла говорить просительным тоном. В одно мгновение нахлынули воспоминания, как она в детстве грубо будила меня, наступая на руки и ноги, как в школе забирала словарь с моего стола, когда я была в спортзале, потому что ей было тяжело носить свой из дома, и тому подобное. Я сама удивилась, что эти почти полностью забытые картины прошлого промелькнули у меня перед глазами и напомнили мне, что мои отношения с Цугуми далеко не всегда были приятными.

– Я хочу спать, – сказала я, пытаясь, как и в прошлом, немного посопротивляться, но Цугуми никогда не слушает, что говорят другие.

– Ой, но сегодня ведь то же самое, – блестя глазами, сказала Цугуми.

– Что ты имеешь в виду?

– Послушай, в прошлую ночь мы, как трое идиотов, пошли в соседний город как раз в это время.

– Слушай, я уже засыпаю.

– Тебе не повезло, что я в соседней комнате.

– А что мне делать? – вздохнула я, но в глубине души испытала радостное чувство. Ведь это только надо себе представить! Цугуми и я думали в одно время об одном и том же. Это какая-то телепатия. Ночь иногда устраивает такие трюки. Двое видят иногда одинаковые сны, но это длится только одну ночь, и когда они просыпаются утром, всё становится туманным и неотчётливым, а при дневном свете вы уже и не уверены, что всё это было. Но такие ночи запоминаются надолго и сверкают как драгоценные камни.

– Ну что, пойдем, погуляем, – сказала я.

– Нет, для этого у меня сегодня нет сил, – ответила Цугуми.

– Ну, тогда что ты хочешь делать?

– Вот я и пришла, чтобы придумать.

– Ты бы лучше сначала придумала, а потом разбудила меня.

– Давай так. Сначала достанем чего-нибудь выпить из холодильника в твоей комнате и выйдем на веранду, где сушится бельё. Это я смогу выдержать, – сказала Цугуми.

Моя комната была раньше номером для гостей, поэтому в холодильнике было много напитков. Я достала себе пиво, а Цугуми взяла апельсиновый сок. Ей совсем нельзя было пить алкогольные напитки, так как её сразу начинало тошнить. Об этом знали все, и никто ей ничего подобного не предлагал.

Мы, как в прежние времена, затаив дыхание, пробрались по коридору, и вышли туда, где стояли рамы для сушки белья. Днём на них висели полотенца, создавая немую рекламу стирального порошка, а сейчас они были пусты и между ними светили звёзды и виднелись силуэты близлежащих гор.

Я выпила пива, прохлада которого, казалось, растекалась по всему телу, дополняя свежесть ночного воздуха. Цугуми выпила сок.

– Когда пьёшь на улице, напиток вкуснее, – тихо изрекла она.

– Ты придаёшь большое значение подобным вещам? – спросила я.

– Придаю, – коротко ответила Цугуми, не вникая в подробности.

Я тоже не стала говорить, что имела в виду её чувства и эмоции. Помолчав некоторое время, Цугуми сказала:

– Я, может, и раздражаюсь, когда опадает последний лист, но его красоту я всё равно помню.

Я несколько удивилась:

– В последнее время ты стала говорить как-то совсем по-человечески, не так ли?

– Наверное, приближается время моей смерти, – рассмеялась она.

Именно в такую ясную ночь люди распахивают тайники своей души, невольно открывают сердце находящимся рядом людям, и им кажется, что они разговаривают с далекими звёздами. В компьютере моей головы есть файл «Летние ночи», в котором рядом с ночью, когда мы, юные, шли и шли, лежит и сегодняшняя ночь. Мысль о том, что, пока я живу, я могу вновь вызвать в памяти те чувства, которые тогда испытала, наполняет меня уверенностью в будущем.

Какая прекрасная ночь! Над городом висел приносимый слабым ветром сочный запах, в котором одновременно ощущалось присутствие гор и моря. Хотя мне здесь, видимо, уже не придётся испытать второй такой ночи, это было бы счастьем – в какое-нибудь другое лето и в каком-нибудь другом месте вновь встретиться с ночью, подобной этой.

Допив сок, Цугуми встала и подошла к перилам веранды, откуда была видна дорога.

– Ни души вокруг, – сказала она.

– Послушай, а что это за здание вон там? – спросила я, заинтересовавшись большим домом у подножия горы, верхушка которого представляла собой железный каркас. Даже в темноте оно выделялось среди окружающих домов.

– Это? Это новый отель, – повернувшись в ту сторону, сказала Цугуми.

– Такой большой. Его только что построили?

– Да. Отец закрывает нашу гостиницу, в том числе и из-за него. Дело не в том, что мне безразлично, что с ней случится, но для нас это вопрос жизни и смерти. Отец хочет начать новое дело, о котором давно мечтал. Но если идея с пансионом провалится, то наша семья из четырёх человек будет вынуждена покончить жизнь самоубийством в горах, и останутся там только наши белые косточки. Вот так всё печально.

– Всё будет хорошо. Я буду каждый год приезжать, и если когда-нибудь у меня будет свадьба, то она будет обязательно у вас.

– Вместо того чтобы строить дурацкие планы, ты бы лучше привезла с собой своих подруг-студенток. У нас здесь таких девочек и в помине нет.

– Но есть ведь Ёко.

– Это совсем не то. Нужны более шикарные. Я видела таких только по телевизору. Понаблюдав за ними, я бы хотела позлословить на их счёт, – буркнула Цугуми.

Это была мучительная сцена, так как, кроме поездок в больницы, она ни разу не выезжала из этого города.

Поднявшись и встав рядом с Цугуми, которая продолжала смотреть вниз, я предложила:

– Приезжай погостить к нам в Токио.

– Я не знаю, может быть. Я буду чувствовать себя, как эта девочка Хейди из Альп, которая стала другом хромого, – рассмеялась Цугуми.

– Сегодня мы что-то перешли на классическую литературу, – заметила я. В этот момент я обратила внимание на знакомую собаку, которая устало шла по дороге перед гостиницей, и воскликнула: – Посмотри туда, это Конносукэ!… Нет, её звать как-то по-другому. Помнишь ту собаку?

Цугуми наклонилась вперёд:

– Это Гонгоро.

Затем громко закричала, и голос в тишине ночи разнёсся далеко за пределы нашей гостиницы.

– Гонгоро!

Даже Пуч проснулся от этого крика и начал греметь своей железной цепью. Я была поражена поведением Цугуми, так как давно не видела её в таком возбуждённом состоянии. Поняла ли эта маленькая собачонка вложенные в этот окрик чувства?

Она внезапно остановилась, повернулась назад и стала вертеть головой, пытаясь определить, откуда её позвали. Шпиц выглядел очень растерянным, и я со смехом вновь окликнула его. В этот раз пес заметил нас и, подняв голову, стал тявкать. Похоже, что Гонгоро спрашивал по-собачьи: «Кто это там?»

В это время под фонарём, как в лучах прожектора, неожиданно появился он. По сравнению с прошлой встречей его лицо было более загорелым, а чёрная спортивная рубашка сливалась с темнотой ночи.

– А, это вы?

– Цугуми, нам повезло, что мы снова с ним встретились, – тихо сказала я.

– Это так, – ответила она и, наклонившись, громко спросила: – Тебя как зовут? У тебя есть имя?

– Меня зовут Кёити. А вас как?

– Меня – Цугуми. А это Мария. Послушай, а ты чей ребёнок?

– Мой дом пока ещё не в этом городе. Вон там. – И он показал в сторону гор.

– Вон тот вновь построенный отель станет моим домом.

– Что? Ты, оказывается, сын служанки? – усмехнулась Цугуми. Улыбка на её лице светилась настолько ярко, что видна была даже в темноте.

– Нет, я сын владельца. Моему отцу понравились эти места, и он решил тут поселиться. Мой университет в городе М., и я, живя здесь, буду туда ездить.

Ночь быстро сближает людей, и на его обращенном к нам лице играла добрая улыбка.

– Ты каждый вечер гуляешь? – спросила я.

– Нет, это сегодня почему-то не мог заснуть и, разбудив собаку, пошёл гулять, – рассмеялся он.

Мы все были переполнены приятным предчувствием, что станем друзьями. Люди обычно это сразу понимают. Едва обменявшись лишь несколькими словами, они осознают, что встретили тех, с кем у них сложатся дружеские отношения.

– Послушай, Кёити, – сказала Цугуми, так широко раскрыв глаза, что казалось, они выскочат из орбит. – После того случая я снова хотела с тобой встретиться. Мы сможем вновь увидеться?

Я страшно удивилась, но Кёити, похоже, был шокирован ещё больше. Немного помолчав, он сказал:

– … А почему бы нет? Я здесь на всё лето и часто тут гуляю с Гонгоро. Живу я сейчас в гостинице «Накахамая». Знаете, где это?

– Знаю.

– Приходите в любое время. Моя фамилия Такэути.

– Я всё поняла, – кивнула Цугуми.

– Спокойной ночи.

Похоже, что темнота ещё больше обострила возбуждённое состояние Цугуми, но с уходом Кёити она сразу успокоилась. Поразительная встреча. Он неожиданно появился и так же неожиданно исчез. Ночь окутывала нас всё более густой темнотой.

– Цугуми, тебе этот парень действительно нравится?