Глава 3

Натали стояла на правом борту парохода «Бартоломью Реддинг». Уже наступил вечер, и было довольно прохладно. Плотно завернувшись в дорожный зеленый плащ, она смотрела на заходящее солнце, которое опустилось уже почти до линии горизонта. Они плыли сейчас по Ла-Маншу мимо островов Силли, направляясь на юг в открытое море, и предчувствие необычного приключения заставляло ее трепетать.

Около нее стоял Джонатан, высокий, сильный, одетый в темно-коричневые брюки и серовато-бежевую льняную рубашку с расстегнутым воротом. Больше на нем ничего не было, но он, казалось, совершенно не обращает внимания на холодный морской ветер. А скоро, через день или два, станет жарко. Натали приняла во внимание это обстоятельство, когда собирала вещи. На этот раз она взяла всего пять чемоданов вместо обычных восьми или десяти. Джонатан не поверил своим глазам, увидев ее в доке. Но чего он ожидал? Она леди и без некоторых вещей совершенно не может обойтись. Всего пять чемоданов для длительного путешествия по Европе не так уж и много.

Когда они сели на корабль, Джонатан сразу проводил Натали в каюту, не сказав и двух слов. Комната оказалась квадратной и маленькой, но очень милой, с круглым окном в дальнем конце. На нем висела газовая занавеска, сквозь которую проникал дневной свет. Обстановка оказалась более чем приличной. Справа от двери стоял стул из красного дерева с высокой спинкой и темно-красной обивкой. Рядом с ним находился ночной столик с лампой, дальше — одноместная кровать, покрытая одеялом с вышитыми на нем розами. С левой стороны вдоль стены располагалась прикрученная к полу шелковая ширма, за которой помещался туалет.

Натали каюта сразу понравилась, и она немедленно принялась распаковывать вещи. Проводив свою спутницу, Джонатан оставил ее одну и появился лишь через три часа с обедом. Он принес лососевый мусс, сыр, хлеб и фрукты, и все это они съели в ее комнате.

С этого дня Натали придется все делать самой, так как она не могла взять с собой служанку. Путешествовать одной было не слишком прилично, по крайней мере в ее положении, но Натали надеялась, что никто ее не спросит, почему она покинула Англию без сопровождающих и не будучи замужем. Она просто постарается реже выходить из каюты и ни с кем не разговаривать до тех пор, пока они не доберутся до Франции. Именно об этом попросил ее Джонатан.

Но сейчас она предвкушала интересное приключение, и ее мысли были заняты красивым компаньоном, который стоял около нее на палубе и так же, как и она, смотрел на морскую гладь. Джонатан не касался ее, но Натали физически ощущала его присутствие, а он, вероятно, ее.

Она, разумеется, сильно волновалась, но одна мысль действовала на нее успокаивающе — Джонатан будет охранять ее невинность, пока они путешествуют. Всем своим видом ее спутник внушал к себе уважение. Его высокий рост и крепкое телосложение производили впечатление на окружающих. К тому же Джонатан отличался изяществом и вел себя как джентльмен. Он доказал это сегодня утром, когда, встретив Натали в доке, вежливо поприветствовал ее, распорядился, чтобы вещи отнесли в каюту, а затем под руку повел ее на корабль.

Джонатан купил билеты для них обоих, поэтому ей необходимо будет отдать ему деньги. Она так и поступит. Натали откладывала каждый пенс в течение двух последних лет и теперь обладала вполне приличной суммой. Она разложила все свои деньги по разным чемоданам, часть — в кошелек и еще немного в сумочку. Она даже спрятала несколько купюр под стельки туфель и в пустые каблуки семи пар обуви. Так обычно, на всякий случай, делал ее дед, а позже и мать. Натали не знала, кто это придумал первым, но ей казалось очень разумным так поступить, если собираешься пересечь океан и путешествовать по незнакомой стране, когда кругом тебя поджидают опасности в виде пиратов и цыган. Такой тайник, без сомнения, мог пригодиться.

Натали почувствовала, как Джонатан придвинулся к ней поближе и стал смотреть на нее сбоку. Она почти физически ощущала этот взгляд на себе.

— Пришло время кое-что обсудить, Натали, — наконец произнес Джонатан.

Натали догадывалась, что он захочет серьезно поговорить, но сейчас сделала вид, что слегка удивлена.

— Обсудить? — переспросила она. — Но ведь мы уже беседовали сегодня обо всем целый день.

— Как ты объяснила родственникам свое отсутствие? — прервал ее Джонатан, не обращая внимания на ее желание уклониться от разговора.

Натали встревоженно посмотрела по сторонам. В столь позднее время на палубе уже почти никого не было, но откуда-то издалека доносился женский смех, ему вторил низкий мужской голос. Вдруг в эту минуту Натали поняла, что Джонатан Дрейк являлся единственной ниточкой, связывающей ее с домом. Теперь они команда, нравится им это или нет, и им придется во всем полагаться друг на друга. Разумеется, ей нужна его помощь гораздо больше, чем ему ее.

— Натали? — позвал Джонатан.

Она повернулась и с недовольным видом посмотрела на него. Каждый раз, когда он произносил ее имя, оно звучало очень нежно и ласково. Ей хотелось, чтобы он прекратил это. Но прекратил что? Разговаривать с ней? Как глупо.

Натали скрестила на груди руки. Наглухо застегнутый дорожный плащ подчеркивал красоту ее плеч. Натали иногда замечала, что Джонатан, рассматривая ее фигуру, особое внимание обращает на ее грудь.

— Все думают, что я отправилась с визитом к моей двоюродной бабушке в Ньюборн, — наконец призналась Натали.

Джонатан слегка нахмурился и оперся о перила.

— А ты не думаешь, что твоя ложь будет раскрыта?

— Нет. Бабушке уже семьдесят семь, и у нее не очень хорошо работает голова. Она никогда не помнит, приезжала я к ней или нет. И мои родители поверят мне без всяких вопросов, когда я скажу им, что ездила туда спокойно подумать и решить, за кого я выйду замуж.

— Ты все очень хорошо продумала, — похвалил ее Джонатан, немного помолчав.

— Полагаю, что да, — улыбнулась Натали. Понизив голос, Джонатан спросил:

— И ты уже решила?

— Решила что?

— За кого ты выйдешь замуж? — пояснил молодой человек.

Натали посмотрела на Джонатана, стараясь выглядеть смущенной.

— Вы имеете в виду кого-то другого, не Черного рыцаря?

— Ты знаешь, что я имею в виду.

Она поежилась от холодного морского бриза и обхватила себя за плечи.

— Если вы имеете в виду обычного англичанина, то нет. — Натали озорно рассмеялась и добавила: — Но мои родители хотели бы этого, они просто в отчаянии, что я до сих пор еще не замужем. Ведь мне уже почти двадцать три, и обо мне часто сплетничают на светских приемах. Я отказала четырем весьма уважаемым джентльменам, и многие считают это уж если не забавным, то странным. Джонатан помолчал несколько секунд, а затем спросил:

— Почему ты отказала лорду Ричарду Майделлу и Джеффри Блайту из Гилфорда?

Натали откинула упавшую на лицо прядь волос.

— Ричард недотепа, а бедняга Джеффри, хотя и кажется милым, по характеру напоминает дверной гвоздь…

Натали замолчала и взглянула Джонатану в лицо. Когда он задавал ей вопрос, в его голосе слышалось нескрываемое презрение, но девушку удивило не это, а тот факт, что молодой человек знал о намерении Ричарда и Джеффри жениться на ней.

— Но как вы…

— О, я очень много чего знаю, — мягко произнес он, переходя почти на шепот. Джонатан протянул руку к воротнику ее плаща и стал гладить его пальцами. — Но я уверен, Натали, ни один из них не смог бы. . поцеловать тебя так, чтобы тебе понравилось.

Она вдруг почувствовала, что ей стало очень жарко. Какое нахальное замечание!

— Но, разумеется, они оба богаты, — спокойно продолжила девушка. — У малыша Ричарда есть даже титул, а именно эти две вещи женщины хотят получить, выйдя замуж.

Она решительно отодвинулась от Джонатана, и он опустил руку.

— Ричард на полфута выше вас. Не больше. — Хитрая улыбка мелькнула у него на лице.

— Зато гораздо костлявее. Он умер бы от чахотки или лихорадки в молодом возрасте и оставил бы тебе все свои деньги.

— Я не ищу богатства, — резко ответила Натали и раздраженно потерла лоб рукой, почему-то чувствуя, что должна защищаться.

— В самом деле? — переспросил Джонатан, не слишком веря ее словам. — А что же ты ищешь в своем избраннике, Натали, дорогая? Что же такое есть у Черного рыцаря, чего бы тебе хотелось?

Он дразнит ее, но она не может грубо ответить, так как Джонатан очень деликатно приблизился к этой проблеме. Натали неприятен был этот разговор, и она намеревалась прояснить все сразу, так как устала слышать подобные вопросы от своих родителей.

Джонатан молча стоял рядом, ожидая объяснений, и, так как на палубе не осталось ни одного человека, Натали решила прямо сейчас рассказать ему все и больше не возвращаться к этой проблеме.

— Около двух лет назад, — со вздохом начала она, — я пришла к выводу, что если я стану жить так, как хочет моя мать, то быстро превращусь в старую и скучную толстуху, которая только и делает, что поглощает пирожные, шоколад и чай. Которая сплетничает с другими такими же леди, как та, что всегда является на бал в ужасных красных платьях и чья дочь должна была выйти замуж в течение месяца, чтобы скрыть свой позор.

Натали бросила на Джонатана быстрый взгляд, чтобы посмотреть, какое впечатление произвели на него ее слова. Но его лицо оставалось непроницаемым Он молчал и очень внимательно смотрел на свою собеседницу.

— Если хотите знать, Джонатан, — в задумчивости продолжила Натали, — я не слишком хорошо вышиваю, не разбираюсь в садоводстве, вряд ли смогу выбрать подходящий к меню десерт и не знаю много других вещей, которые следовало бы знать хорошо воспитанной леди. Именно поэтому я часто ссорюсь со своей матерью. Мои родители ожидают, что я поселюсь где-нибудь спокойно со своим скучным мужем, произведу на свет нескольких детей и буду делать то, что больше всего ненавижу. — Она с отвращение фыркнула. — Моя мать обожает Джеффри Блайта.

— Продолжай, — попросил Джонатан хриплым голосом. Натали подняла на него глаза. Он так близко стояла от нее, что она ощущала тепло его тела.

— Я хочу жить, Джонатан, путешествовать, увидеть мир, — мечтательно произнесла Натали. — Я отказываюсь выходить замуж за заурядного мужчину, который будет воспринимать меня как нечто само собой разумеющееся, с которым я буду разговаривать, когда это уместно, развлекать его, когда необходимо, и не обращать внимания на его грубость и занудность. Я не приз, который нужно завоевать, а потом поставить на пыльную полку.

Ее голос задрожал от волнения. Натали прижала руки к груди, чтобы усилить впечатление от сказанного.

— Я хочу любить, хочу познать страсть, хочу стать… сказочной принцессой и встретить своего необычного, красивого принца, с которым вместе я смогу испытать такие чувства, от которых теряют рассудок. Я хочу стариться рядом с человеком, который будет воспринимать меня как женщину, как человека, а не просто как послушную жену. Деньги не могут купить жизнь, Джонатан, — решительно добавила она, — и я отказываюсь потратить свою на глупого мужа с его детскими причудами в обмен на дорогие безделушки. Даже если я стану нищей, то все равно не соглашусь на что-либо меньшее, чем любовь, дружба и замужество, которое наполнит каждый мой день радостью и счастьем.

В тот момент, когда она замолчала, глядя на Джонатана сверкающими от возбуждения глазами, он вдруг подумал, что с ней можно попасть в какую-нибудь неприятность. Он понял это уже в ту самую минуту, когда день назад увидел ее в доке, с ослепительной улыбкой на губах и в дорожном плаще под цвет ее глаз.

Натали была обворожительна, ее гладкая кремовая кожа словно светилась изнутри, а густые волнистые волосы имели необыкновенно редкий и приятный цвет летнего заката. Джонатан знал, что девушка пыталась уж если не замаскировать прелести своей фигуры, то по крайней мере выставить их в невыгодном свете. Но это у нее плохо получалось. Натали Хейслет отличалась яркой, изысканной красотой, очаровательным, веселым характером и наивностью, которая добавляла ей шарма. И что, черт возьми, он делает? Везет ее во Францию на встречу с мифическим Черным рыцарем?

Она покорила его сердце в тот самый день, когда пришла к нему в гости в его дом без приглашения. Натали сделала то, чего он никак не ожидал от нее: она захватила его врасплох так же, как и пять лет назад в саду своего отца. Оба раза она заставляла его поступать совершенно нелогично, стоило лишь ему услышать сладкий голосок и встретить наивный, но открытый взгляд ее потрясающих зеленых глаз.

Надо признать, что Натали выбрала самое подходящее время для своего путешествия. Он сможет использовать ее, решил Джонатан, хотя слово «использовать» не слишком ему нравилось применительно к даме. «Помочь» — звучало гораздо лучше. Эта идея пришла ему в голову в тот момент, когда девушка была у него в доме. Он решил, что, возвращаясь обратно в Англию с изумрудами, которые намеревался найти во Франции, спрячет их в чемоданах своей спутницы, не ставя ее об этом в известность. Просто удача, что она взяла их так много с собой. Джонатан даже представил, как великолепно выглядело бы это ожерелье на изящной шее Натали.

Он тихо простонал, взъерошил рукой свои волосы и заставил себя посмотреть в открытое море. Джонатан был недоволен собой и той слабостью, которую питал к противоположному полу.

Натали выпрямилась, пригладила волосы и заколола выбившиеся пряди в пучок на затылке.

— Вероятно, вы считаете мои представления о жизни нелепыми, сэр, но уверяю вас…

— Я вовсе не думаю, что они нелепые, — не дал ей договорить Джонатан и взволнованно провел ладонью по своему лицу. — Я просто… — Он немного помолчал, а потом продолжил: — Ты считаешь, что Черный рыцарь сможет удовлетворить все твои идеалистические потребности? А если он не понравится тебе? Или ты не понравишься ему? Что ты станешь делать, если обнаружишь, что он… скупой, мелочный или уродливый? Вдруг он такой же недотепа, как и Майделл, или такой же скучный, как Блайт? — Джонатан посмотрел Натали в глаза. — От твоей фантазии зависит твое будущее.

— Это невозможно. — Натали отрицательно покачала головой.

— Что невозможно? — резким тоном переспросил Джонатан.

Недовольно сморщившись, Натали решительно произнесла:

— Я два года следила за этим человеком, Джонатан. Я знаю, что он утонченный, очаровательный, умный, красивый и совершает благородные поступки ради людей. И если верить слухам, то у него голубые глаза, а мне это нравится в мужчинах больше всего. — Она поспешно опустила глаза, поняв, что слишком уж разоткровенничалась.

— У тебя слишком романтические представления о жизни, — пробормотал Джонатан после минутного молчания. — Но разве стоит рисковать ради цвета глаз и желания получить острые ощущения?

— Я не говорила, что выйду за него замуж потому, что у него голубые глаза, — прервала его Натали.

Джонатан намеренно сгущал краски, но ему не хотелось потакать женским слабостям и закрывать глаза на реальность. Ему следовало все это сказать.

— Ты не понимаешь, — настаивал он. — Я говорю о твоей репутации, Натали. Если вдруг откроется правда, что ты отправилась со мной на континент, твоя жизнь будет разрушена. Ты осознаешь это?

Эти слова повисли в воздухе подобно темному грозовому облаку. Джонатан пристально смотрел на свою спутницу, стоя всего в одном футе от нее. На лбу у нее пролегла складка. Джонатан не сводил взгляда с ее сияющих длинных волос, шелковых ресниц, слегка приоткрытых розовых губ совершенной формы, сочных, соблазнительных. Очевидно, сейчас она размышляла о природе их отношений во время этого путешествия. Натали понимала, что Джонатан не представляет угрозы для нее; кроме того, он нескучный и хороший компаньон. Если представиться ее братом, то никто не поверит, подумал Джонатан. И эта мысль наполнила его радостью. Кажется, он придумал, в каких отношениях они могли бы состоять!

— В таком случае нам необходимо быть очень осторожными, — сухо произнесла Натали. — С вашей репутацией…

В этот момент ей пришла в голову другая мысль: а что, если этот мужчина захочет от нее большего, чем просто дружеские отношения?

— А что вы знаете о моей репутации, мисс Хейслет? — спросил Джонатан, придвигаясь ближе. Натали сделала шаг назад и взялась рукой за поручни, чтобы не упасть.

— Я знаю, вы обожаете женщин, и они в основном отвечают вам тем же. Я знаю, что вы меняете любовниц как перчатки. Я знаю, вы считаете, что не существует ни одной дамы, которая могла бы устоять перед вами. — Она хитро улыбнулась. — Но я — исключение и останусь таковым до конца нашего путешествия. Еще я знаю, что вы торгуете предметами искусства, что бы это ни значило, и поэтому вы богатый человек, который зарабатывает деньги честным путем. И это хорошо. Я знаю, что вы тратите свое богатство на женщин, которых… приглашаете в гости. Я знаю, что ваши родители очень уважаемые люди и они любят вас и прощают все ваши выходки.

Джонатан от удивления заморгал глазами. Оказывается, эта девушка неплохо осведомлена о его частной жизни, пристрастиях и недостатках.

— Похоже, ты наводила обо мне справки, — сказал Джонатан, слегка усмехнувшись.

Натали посмотрела куда-то за горизонт, словно что-то неожиданно заинтересовало ее там.

— Не намеренно, поверьте мне. Просто в светских разговорах иногда заходила речь о вас, как и о других неженатых джентльменах. Таких разговоров, разумеется, невозможно избежать.

— Разумеется, — согласился Джонатан.

— К тому же жена вашего брата — моя близкая подруга, — добавила Натали. — Она всегда мне рассказывает о последних новостях.

Звучит не слишком убедительно, и они оба знали об этом.

— Ах… — только и ответил Джонатан.

Прошло несколько секунд, они продолжали молчать. Затем, с ощущением того, что пришло время пересечь линию, которую он собирался перейти уже давно, Джонатан взял Натали за подбородок и, повернув к себе, посмотрел в ее огромные глаза — в них мелькнул легкий испуг.

— Но есть всего лишь одна маленькая неточность, которую я хотел бы поправить.

— Неточность? Какого рода? — растерянно захлопала пушистыми ресницами Натали.

— Касающаяся сопротивления.

Девушка наморщила лоб, пытаясь вспомнить, что она точно сказала.

— Что ни одна женщина не может устоять перед вами. Я думаю, вряд ли…

— Ты не можешь сопротивляться мне, Натали, дорогая…

И Джонатан стал целовать ее, не дав времени опомниться и убежать. Сначала нежно, лишь едва касаясь ее губ, его рука медленно скользила по ее щеке. Волны тихо плескались за бортом корабля. Джонатан вдруг почувствовал, как в нем просыпается желание.

От неожиданности Натали не сразу сообразила, что происходит. Они разговаривали как старые приятели, поддразнивали друг друга, шутили, и вдруг Джонатан стал целовать ее.

Придя в себя, Натали попыталась отодвинуться от Джонатана, но он взял ее за талию, подтянул к себе и крепко обнял. Первое, о чем подумала Натали, когда к ней вернулась способность мыслить, так это о том, что сейчас Джонатан целовал ее совсем по-другому, не так, как в его городском доме несколько дней назад, когда он лишь слегка коснулся своими губами ее щеки. Нет, сейчас она вдруг почувствовала, как в нем проснулось желание. В ее памяти вдруг возникла их первая встреча, произошедшая пять лет назад, она снова вспомнила, что тогда ощутила физически и эмоционально. Какую почувствовала страсть.

Дрожащей рукой Натали попыталась оттолкнуть Джонатана и освободиться из его объятий, потому что знала, что не устоит перед его напором. И оказалась права. Она уже не могла ни о чем думать, когда он прижимал ее к себе, одной рукой водил по щеке, другой нежно гладил по спине. Их губы слились в страстном поцелуе.

Теперь уже Натали сама прижалась к Джонатану. Ее пальцы скользнули по его спине. Она ощутила под своими ладонями горячее тело под прохладной материей, крепкие мышцы. Закрыв глаза, Натали слегка приоткрыла губы, уступая настойчивому желанию мужчины. Она тяжело дышала, ее сердце бешено колотилось, кровь пульсировала в венах, отдаваясь эхом в ушах. Ей хотелось большего. Натали обхватила Джонатана за шею, ее пальцы стали гладить его шелковистые волосы.

Внутри Джонатана стало разгораться настоящее пламя, когда он почувствовал, каким податливым и мягким стало тело Натали. Он ожидал, что она рассердится и, возможно, даже ударит его, как поступила бы на ее месте любая леди соответствующего воспитания. Но ему следовало бы догадаться, что она сделает по-другому. Желание заставляло Натали и Джонатана забыть обо всем. Ничего не существовало, кроме их тел, губ, рук. Они хотели друг друга с того самого момента, когда впервые встретились на балу несколько лет назад.

Но не страсть пугала молодого человека, а осознание того, что он странным образом привязался к этой девушке, чего никогда с ним не случалось в жизни раньше. Ему необходимо было постоянно видеть ее улыбку и глаза, ощущать запах мыла, и цветов, и женщины. И этот с первого взгляда невинный поцелуй на борту под сияющими звездами, в мягком лунном свете говорил ему, что начинается что-то такое, в чем он боялся признаться даже себе самому. Джонатан надеялся, что этот поцелуй положит конец его желанию, но этого не случилось; он понял, что попал в беду.

Он провел языком по ее приоткрытым губам, пальцы его правой руки осторожно сжимали шею Натали, левой рукой он гладил ее по спине. Она тихо застонала, и Джонатан, чувствуя, как нарастает его желание, обнял ее еще сильнее, но в тот же момент понял, что необходимо остановиться, иначе он может зайти слишком далеко. Палуба корабля была не самым подходящим местом для этого, к тому же он видел, что Натали сама не в состоянии прекратить его целовать.

Тяжело дыша, стараясь не поддаваться захлестнувшим его эмоциям, Джонатан сделал то, что раньше никогда не пришло бы ему в голову, — первым убрал руки и выпустил девушку из своих объятий.

— Натали… — прошептал он, почти касаясь губами ее губ и дотрагиваясь пальцами до щеки.

Она не сразу услышала его, не сразу звук его голоса проник в ее сознание.

— Натали, — повторил Джонатан, отстраняясь. Нежно поцеловав Натали в лоб, он взял ее за подбородок и, глядя в глаза, несколько раз глубоко вздохнул, стараясь успокоиться.

Он молча ждал, когда девушка справится со своим волнением, ее дыхание станет спокойнее и она сможет контролировать свои чувства. Натали была явно смущена, но Джонатан хорошо знал, что нужно сказать, как объяснить свои действия, чтобы она не почувствовала себя отвергнутой.

Вдруг девушка задрожала. Она опустила руки и немного отстранилась от молодого человека.

— Натали…

— Перестаньте меня так называть, — прошептала девушка.

Он нахмурился. Но как? Что она имеет в виду?

Постепенно она пришла в себя и, наклонив голову, ожидала его дальнейших слов или действий. Лунный свет лежал на ее волосах серебристыми полосками. Даже в темноте Джонатан ощущал напряжение, исходящее от тела Натали. Он не мог понять, сердилась ли она на него за то, что он не удержался и стал ее целовать, или причиной недовольства послужило ее же собственное безудержное желание. Натали глубоко вздохнула.

— Постарайтесь не смущать меня так больше, — проговорила наконец она, с трудом сдерживая гнев.

Что, черт возьми, она имеет в виду? Ее слова поставили Джонатана просто в тупик.

— Смущать тебя?

— Ведь я собираюсь выйти замуж… — объяснила она, словно он был полным дураком.

Наконец он понял, в чем дело. И это его несказанно обрадовало. Значит, она смутилась не потому, что испытала к нему отвращение или была потрясена его действиями.

Он снова коснулся пальцами ее щеки.

— Ничего пока неизвестно, — возразил он ей шепотом. Она подняла голову и сердито сверкнула на него глазами.

— Спокойной ночи, Джонатан.

Натали повернулась и с гордым видом направилась в каюту.

Он дал ей двадцать минут, чтобы успокоиться и приготовиться ко сну. Затем, не без чувства вины рисуя в своем воображении картину, которая сейчас должна была предстать его взору, Джонатан дважды постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошел в каюту.

Но Натали не лежала в кровати и не занималась тем, что, по его мнению, следовало делать женщине перед сном. Она просто сидела, погруженная в свои мысли, даже не сняв плаща.

Она медленно повернула голову и посмотрела на Джонатана, сначала несколько рассеянно, а затем с ужасом — именно таким словом он мог назвать то, что увидел в ее глазах.

— Как вы?..

— У меня есть ключ, помнишь? — ответил он, не дав ей закончить.

Джонатан закрыл дверь на замок и задвижку. Теперь они оказались запертыми в маленькой каюте, наполненной ее вещами и запахом лаванды и лилий, исходящим от баночек с кремами и духов. Проведя несколько часов рядом с девушкой, молодой человек пришел к заключению, что впереди его ожидало самое трудное задание, когда-либо выпадавшее на его долю, — нет, не выкрасть бесценные изумруды у опасных французских легитимистов, а постараться не лишить невинности Натали Хейслет.

Он почувствовал, что, пока расстегивал две верхние пуговицы на своей рубашке, Натали подошла и встала у него за спиной.

— Полагаю, вы будете спать в соседней каюте? — спросила она дрожащим голосом.

Он повернулся к ней и был поражен ее необыкновенно трогательным и беззащитным видом. Ее огромные глаза умоляюще смотрели на него, Натали надеялась, что он сейчас просто куда-нибудь уйдет Ее пышная грудь, слегка выступавшая из-под плаща, ее платье, туго стянутое на узкой талии, длинные, густые волосы, рассыпавшиеся по плечам и спине, — все это подчеркивало невинность и чистоту девушки.

Джонатан вздохнул и признался в неизбежном:

— Я буду спать слева от тебя, Натали.

— О, — выдохнула она с явным облегчением. — В таком случае почему вы здесь?