Глава девятая

В городке Дивайзис наступил базарный день, и главная улица заполнилась каретами и фермерскими повозками, различной живностью, покупателями, продавцами и обычными зеваками, высыпавшими из своих домов.

Том проснулся на рассвете, разбуженный странным шумом под окнами своего гостиничного номера. Оказалось, что это фермеры гонят свой скот на рынок. Том хотел было снова лечь спать, но раздумал и продолжил наблюдение за необычным оживлением на улице.

Лавки и таверны ломились от народа, торговля шла на редкость бойко. Когда Том пришел в таверну завтракать, там уже собрались селяне, вставшие на рассвете.

Том долго бродил по улицам, разглядывая разложенный товар, и видел там много полезного и интересного, но не мог ни на чем сосредоточиться, так как ему везде мерещилась девушка с ярко-рыжими волосами. Как жалко, что судьба свела их на такой короткий срок! Он совсем бы пал духом, если бы не приглашение на ужин к другу, присланное ему накануне вечером.

– Ваша лошадь оседлана, сэр, – сообщила ему жена хозяина таверны, когда Том шел в кофейню.

– Благодарю вас, миссис Пегг. К сожалению, я не знаю точно, когда вернусь. Скорее всего, не очень поздно, – ответил Том.

– Не беспокойтесь, доктор Кэррингтон, в базарные дни мы работаем допоздна, – успокоила его миссис Пегг. – Можете даже переночевать у сэра Уильяма, – добавила она.

Хотя богатая усадьба сэра Уильяма находилась в пяти милях от города, своим гостеприимством он прославился далеко за пределами графства. И немудрено: имея трех незамужних дочерей, известный хирург был рад пригласить в гости такого представительного молодого человека, как доктор Кэррингтон.

– Не волнуйтесь из-за комнаты. Я оставлю ее за вами, – сказала на прощание жена хозяина.

Том направился к конюшне за взятой напрокат лошадью, вскочил в седло и, вооружившись картой, пустился в путь по незнакомой дороге.

Основная дорога была запружена каретами, повозками и пешими людьми, возвращавшимися с базара, и Том очень обрадовался, когда ему, наконец, удалось свернуть на боковую, более узкую, дорогу, которая, по словам хозяина таверны, должна привести Тома прямо к дому сэра Уильяма. Раскачиваясь в седле под монотонное цоканье копыт, Том снова начал вспоминать весенний бал у Пентекостов, и особенно кузину Элизабет – красавицу леди Джейн.

Как он ни пытался справиться с наваждением, образ девушки буквально преследовал его. После недели мучительной внутренней борьбы Тому ничего не оставалось делать, как признаться самому себе, что впервые в жизни он по-настоящему влюблен.

Если бы год назад кто-нибудь сказал ему, что он влюбится в гордую столичную аристократку, он рассмеялся бы ему в лицо. И все же факт остается фактом: рассудительный и добросовестный доктор Кэррингтон, пользующийся заслуженным уважением гэмпширского общества, смертельно ранен стрелой Купидона. Боль еще долго будет мучить бедного доктора, прежде чем начнет ослабевать… но вряд ли когда-нибудь отпустит полностью.

Однако жизнь продолжается, и он должен отдаться любимой работе с еще большим усердием. Вот она-то и станет для него истинным спасением. Ему было чуждо чувство жалости к себе, но в то же время он с грустью сознавал, что никогда не забудет эти прекрасные смеющиеся глаза, это нежное лицо, обрамленное ярко-рыжими локонами.

Вдруг ему послышалось, что кто-то зовет его по имени. Видно, Бог услышал его молитвы – молодая женщина с каскадом рыжих волос внезапно выросла перед ним, как из-под земли. У меня начинаются слуховые и зрительные галлюцинации, подумал доктор и крепко зажмурил глаза в надежде, что это плод его разгоряченного воображения и, когда он откроет глаза вновь, видение исчезнет. Но знакомый голос продолжал звать его по имени, и, в конце концов, он решился взглянуть на девушку еще раз.

– Господи! – воскликнул Том, когда поравнялся с девушкой и с изумлением воззрился на леди Джейн, все еще не веря собственным глазам. – Мне снится или это действительно вы?

– Ну конечно, это я! – Джейн протянула к нему руки, и он поднял ее и посадил перед собой.

Все еще потрясенный чудесным появлением предмета своей всепоглощающей любви, он нашел в себе силы спросить:

– Что вы делаете на этой пустынной дороге и… – он огляделся вокруг, – совсем одна?!

– Том, вы не поверите! – воскликнула леди Джейн, впервые назвав его по имени, словно они были знакомы целую вечность. – Представляете, меня похитили!

Постепенно до него дошел смысл этих слов. Эйфория от встречи с любимой уступила место трезвой способности рассуждать.

– Похитили?! И кто же?

– Саймон Ферфакс. Нам нельзя здесь задерживаться, боюсь, он следит за нами, – оглядываясь по сторонам, с тревогой проговорила Джейн.

Не успела она это произнести, как послышался стук колес и показалась несущаяся на большой скорости карета. Правил лошадьми сам Саймон Ферфакс!

– Том, это он! Быстрей сворачивайте в поле! На громоздкой карете он там нас не догонит, – закричала Джейн.

– Чтобы я трусливо поджал хвост и убежал? Ни за что! Я покажу этому… Боже мой, девочка моя! Что вы делаете?!

В минуту смертельной опасности Джейн не растерялась и, выхватив вожжи у доктора, направила лошадь в проем в живой изгороди и помчалась по вспаханному полю к видневшемуся впереди лесу. Она слышала выстрелы и едва слышный стон у себя за спиной, но, ничего не заподозрив, перевела лошадь на шаг и медленно поехала по лесной тропинке.

– Теперь они нас уже не догонят, – воскликнула Джейн, радуясь, что они ушли от погони. Обернувшись, она сразу заметила, как осунулось и побледнело лицо Тома, потом увидела кровь, сочившуюся из левого бедра. – О господи! Вы ранены?

– Со мной все в порядке, – солгал Том. – Сущие пустяки, так, царапина, – процедил он сквозь стиснутые зубы. – Только попадись мне этот разбойник, я его так проучу, что забудет, как стрелять в безоружных людей.

– Стрелял Саймон? – спросила Джейн.

– Нет, тот, что сидел рядом.

– Это его слуга, Ральф Тэлбот.

Джейн достала из кармана чистый носовой платок и перевязала доктору ногу. Поскольку на платке сразу расплылось большое пятно крови, Джейн поняла, что рана серьезная и Том попытался от нее это скрыть. Джейн осознавала, что сейчас она ничем не может ему помочь, кроме как не сбиться с лесной дороги. Лес, казалось, никогда не кончится, под густыми кронами деревьев было темно и жутко. Вдобавок ко всем их несчастьям начался проливной дождь, а у лошади отвалилась подкова.

Но Джейн не унывала – она снова ушла от погони и, главное, была под надежной защитой доктора Кэррингтона.

Том, не разделявший ее оптимизма, размышлял о том, чем он сможет ей помочь, и с растущим восхищением наблюдал, как она умело правит начавшей прихрамывать лошадью. При обычных обстоятельствах он мог бы спешиться и идти пешком, но из-за кровоточащей раны решил беречь силы на случай, если они снова встретятся с похитителями Джейн.

– Ну, наконец-то! – вдруг воскликнула Джейн. Том поднял глаза и увидел впереди на опушке леса дом с хозяйственными постройками. Если повезет, они получат там и крышу над головой, и, хотелось бы надеяться, помощь.

Подъехав к дому, Джейн начала звать хозяев, но никто не появлялся. Тогда Том постучал в окошко, но никто так и не вышел.

– Попробуйте открыть дверь, – велел он Джейн.

Девушка подняла задвижку, и дверь открылась. Они прошли в чистую теплую кухню, а оттуда в просторную комнату, центральное место в которой занимал большой стол. Том, прихрамывая, направился к ближайшей лавке и сел, вытянув раненую ногу.

Он наблюдал за Джейн, запиравшей дверь, и набирался храбрости, чтобы попросить ее об одном необычном одолжении.

– Я вынужден обратиться к вам за помощью. Не могли бы вы снять с меня сапоги и бриджи?

Джейн в нерешительности уставилась на него, но, увидев, что его лицо исказилось от боли, без промедления сняла с него сапоги, а затем и бриджи. По румянцу, залившему щеки девушки, Том понял, что она никогда не видела неодетого мужчину. Чтобы дать ей прийти в себя, он послал ее на кухню за водой.

Смыв кровь и осмотрев рану, Том пришел к выводу, что она не очень серьезная, но дело осложнялось тем, что пуля засела достаточно глубоко. Джейн тоже поняла это и, не говоря ни слова, пошла на кухню и стала искать там что-нибудь подходящее для предстоящей операции.

Извлечение пули было для обоих нелегким испытанием, но все закончилось хорошо, причем доктор заметил, что у Джейн золотые руки. К концу операции Том настолько ослаб, что ему пришлось просить свою спутницу перебинтовать рану. Джейн еще раньше заметила, где спальня, и взяла там льняные простыни. Разорвав их на бинты, она ловко перевязала рану. Затем она помогла Тому перейти в спальню.

Уложив его в постель, Джейн ушла на кухню и вернулась с полным стаканом домашнего вина. Через несколько минут доктор уже крепко спал, и Джейн решила осмотреть дом. Дверь, однако, так громко заскрипела, что Том тут же с криком проснулся.

– Ну что вы проснулись? Я надеялась, что вы проспите до утра, – с сожалением проговорила Джейн, возвращаясь в спальню.

– Вам надо было сразу же разбудить меня, глупая девчонка! – начал он ругаться, и девушка не могла сдержать улыбки. – Что вы будете делать, если слуги Ферфакса найдут вас здесь? – раздраженно спросил он, возвращаясь к своей обычной манере общения.

– Ну, я бы встретила их так, как они того заслуживают, – спокойно возразила Джейн. – Хотя вряд ли они появятся. – Не дожидаясь приглашения, она села на край постели, решив поделиться с доктором своими мрачными размышлениями. – Я не могу отделаться от мысли, что с хозяином этого дома что-то случилось, Том. Сельские жители не бросают свои дома незапертыми, особенно тогда, когда надолго уезжают. Мне кажется, что хозяин этого дома – дровосек, который обязательно бы вернулся вечером домой. И куда подевалась его жена?

– А вы уверены, что он женат?

– Конечно! В доме прибрано, а на плите стоит вкусный суп. И потом, хорошая хозяйка никогда не оставит кур и уток на улице, если не хочет, чтобы они стали добычей лисы, – закончила Джейн и вышла из комнаты.

Девушка вернулась, неся поднос с похлебкой и большим куском хлеба. Подождав, когда доктор сядет в постели, она поставила перед ним поднос. При виде еды он понял, что ужасно голоден, и стал есть, слушая рассказ Джейн о том, что с ней случилось в дороге.

– Девочка моя, я предупреждал вас, что поездки по глухим дорогам без надежной охраны очень опасны! – напомнил Том строгим тоном. – Слава богу, служанка забыла запереть дверь.

– Ну, в этом я сильно сомневаюсь. Уверена, Рози нарочно оставила дверь открытой, чтобы дать мне возможность убежать. Я предупредила ее, чтобы она не очень-то верила обещаниям Саймона Ферфакса. А Рози не настолько глупа, чтобы не прислушаться к моим советам.

– Наверняка негодяй тщательно готовился к вашему похищению, – заметил Том.

– Несколько месяцев. Наши матери – давнишние подруги. Как-то мама упомянула в разговоре, что мне нужна новая служанка. Вероятно, Саймон уже тогда задумал это похищение, подослав ко мне свою преданную Латимер. Думаю, последние несколько недель они просто поджидали удобного случая, – закончила свой рассказ Джейн.

– Я позабочусь о том, чтобы заговорщики были наказаны.

– Я не хочу расстраивать близких рассказом о моем похищении и делать это достоянием гласности. К тому же, как вы справедливо заметили, во всем виновата я сама. Если бы я была осмотрительней, то ничего бы не случилось. Быть наследницей графа не такое уж безоблачное счастье, доктор Кэррингтон, – улыбнулась Джейн.

За время их короткого знакомства Том понял, что у этой девушки из богатой семьи доброе сердце и незаурядный ум. Она не жалела ни сил, ни времени, чтобы помочь своему другу детства, молодому лорду Пентекосту. А когда принесли раненого Бена, она, не колеблясь, бросилась на помощь.

Выслушав до конца ее рассказ, Том осознал, что и среди аристократок есть добрые и умные девушки. Он теперь не сомневался, что леди Джейн обладает многими талантами, которые ей просто негде проявить.

– Ну, положим, Саймон Ферфакс не причинил вам никакого вреда, с этим я согласен. Но вы попали, как говорится, из огня да в полымя – теперь вы оказались в обществе другого неженатого мужчины, – проговорил Том, налегая на похлебку.

Джейн прыснула от смеха.

– Не говорите глупостей! С вами я в полной безопасности, – заявила она. – Вы истинный джентльмен.

– Какой же я джентльмен, если занял единственную кровать и поэтому вам даже негде отдохнуть, – возразил Том виноватым тоном.

– При теперешних обстоятельствах это вполне справедливо. Я могу устроиться на кухне в большом уютном кресле у очага, – успокоила его Джейн.

Она обошла всю комнату и задула свечи, оставив одну на столике около кровати.

– Я так устала, что едва держусь на ногах. Спокойной ночи. Обещаю приготовить вам утром вкусный завтрак.

Я в этом не сомневаюсь, подумал Том, провожая ее нежным взглядом. Ты с лихвой оправдала мои самые смелые ожидания… Мне остается только надеяться, что у меня хватит силы воли вести себя как истинный джентльмен, подумал он, засыпая.

Глава десятая

На следующее утро Том проснулся от звуков старинной песни, которую пели где-то совсем рядом. У Джейн, оказывается, очень красивый, звучный голос! И вообще, леди Джейн Бересфорд – самая прекрасная девушка на свете!

Окончательно проснувшись, Том ощутил вкусный запах свежеиспеченного хлеба и понял, что очень голоден. Оглядевшись, он увидел на спинке стула свою одежду – сухую и выглаженную. Кто бы мог подумать, что в чрезвычайных обстоятельствах благородные леди могут прекрасно обходиться без своих слуг!

Войдя в натопленную кухню, Том остановился, залюбовавшись Джейн. Девушка склонилась над плитой и что-то весело напевала. В пестром переднике, с роскошными волосами, собранными в пучок, она выглядела здесь настолько естественно, что трудно было поверить в ее аристократическое происхождение.

Словно почувствовав на себе его пристальный взгляд, девушка обернулась с обворожительной улыбкой.

– Разумеется, я рада, что вы пришли сюда без посторонней помощи, но не рано ли вы встали с постели? Не боитесь, что рана может открыться?

– Во всем нужна мера, Джейн. Долгое пребывание в постели может превратить меня в разбуженного зимой медведя, который рычит по любому поводу.

– Больше, чем обычно?

– Ну и ну! Я похож на неотесанного мужлана? – спросил он с легким сарказмом.

– Сами знаете, что да, – ответила Джейн с безжалостной откровенностью.

Подобная искренность привела Тома в неописуемый восторг, хотя ее замечание никак нельзя было назвать лестным. Доктору Кэррингтону пришлось признать, что в самом начале их знакомства он был чудовищно несправедлив к этой девушке. Возможно, это было защитным механизмом от ее красоты и обаяния, которые он подсознательно воспринял как угрозу его спокойной жизни закоренелого холостяка. Если это правда, то сейчас он должен признать, что его защитные сооружения рассыпались в прах под воздействием ее чисто женского оружия.

С нежным румянцем на щеках, с выбившимися из гладкой прически волнистыми прядями шелковистых волос она была настолько соблазнительной, что Тому пришлось призвать на помощь всю свою волю, чтобы подавить искушение обнять и поцеловать ее.

Нынешние обстоятельства и так могли нанести серьезный урон репутации Джейн. Доктор же больше всего боялся, что своим присутствием он создаст девушке новые трудности, вместо того чтобы стать опорой и защитой. Сможет ли он оправдать ее доверие? В конце концов, он всего лишь человек из плоти и крови, а она – красивая молодая девушка, необыкновенно женственная и привлекательная.

Усилием воли Том окончательно подавил в себе, закипевшую было страсть. Чтобы отвлечься от греховных мыслей, он попросил девушку рассказать о ее жизни в родовом имении в Кенте.

Поскольку Джейн происходила из знатной и баснословно богатой семьи, логично было бы предположить, что ее детство было счастливым и безоблачным. Но чем больше Том слушал, тем больше убеждался в том, что в родительском доме Джейн было очень одиноко, отчего ее лучшими друзьями стали молодые служанки, с которыми она общалась на кухне или под лестницей. Этим и объяснялась ее способность говорить с людьми, не придавая значения их положению в обществе. Он не раз замечал, с какой легкостью она разговаривала со слугами в имении своей кузины.

– Вы прекрасно готовите, – заметил Том, подкладывая себе омлет и беря третий рогалик.

Его комплимент вызвал у нее смущенную улыбку.

– К сожалению, у нас дома теперь повар-француз, который никого не подпускает к плите, но когда-то у нас была местная повариха, которая и научила меня готовить.

– Я слышал, ваши брат и сестры намного старше вас?

– Да, у моих родителей уже было четверо детей, как вдруг родилась я. С самой младшей из сестер у меня разница в десять лет. Я их всех очень люблю, но…

– … но они до сих пор продолжают относиться к вам как к маленькой девочке. Наверняка это порядком раздражает вас, – закончил за нее Том.

– Верно, – подтвердила Джейн, но, вспомнив все, что с ней случилось, решила, что родственники не зря стремились опекать ее.

Не то чтобы она была очень расстроена случившимся – это происшествие внесло свежую струю в однообразие ее жизни, но она чувствовала себя виноватой перед Томом: из-за нее он получил ранение, из-за нее Саймон Ферфакс стал теперь его заклятым врагом. Думала ли она, беззаботно живя в Найтли-Холле, что именно этот человек, каждым словом и жестом вызывавший у нее раздражение, в трудную минуту придет ей на помощь!

– Что мы говорим все обо мне и обо мне! Расскажите что-нибудь и о себе, – предложила Джейн.

От кузины Джейн знала, что Том рано потерял родителей, и его воспитала бабушка Элизабет, которую он любил и уважал. Его мать происходила из зажиточной семьи и, выйдя замуж, принесла довольно хорошее приданое, что позволило отцу Тома открыть свою аптеку в самом центре Бристоля.

Том рассказал, что он до сих пор поддерживает отношения с родственниками по материнской линии – с дядьями и тетками, кузинами и кузенами, но о родне своего отца он не сказал ни слова. Джейн нашла это довольно странным.

– Ваш отец был единственным ребенком в семье? – поинтересовалась она.

– Да. К сожалению, родители моего отца умерли еще до моего рождения.

– А ваш дедушка тоже был аптекарем? – спросила Джейн.

– Нет, он был священником. Я думал, что Элизабет рассказала вам о родителях моего отца, – недоуменно заметил Том.

Джейн в ответ только покачала головой, и Том решил рассказать ей об истории почти полувековой давности.

– Мой дедушка, Персиваль Кэррингтон, как я уже сказал, был священником. Ему предложили приход в Норфолке, и он согласился. У его покровителя, хозяина самого богатого имения в округе, было три дочери, и мой дедушка без памяти влюбился в старшую из них. Вскоре они тайно обвенчались. Узнав об этом, отец лишил ее наследства, оставив без средств к существованию и запретив встречаться с родными. Молодые переехали в Глочестершир, где жили в беспросветной нищете. Моя бабушка умерла через год после рождения моего отца – молодая женщина, привыкшая жить в роскоши, не вынесла тяжелой жизни, полной страданий и лишений.

Джейн молча слушала, перебирая в памяти своих знакомых в графстве Норфолк.

– А как девичья фамилия вашей бабушки? – спросила она.

– Дэвенхем, – последовал короткий ответ.

– Правда?! – воскликнула Джейн, удивленно подняв брови. – Тогда понятно, почему вы до сих пор не упомянули о своем родстве с маркизом Фенчемом! Он крайне заносчивый и неприятный человек, да и маркиза не намного лучше. Что касается их отпрысков, то все они пошли в своих родителей. Обещаю вам, что никому не скажу о вашем родстве с этой семьей.

Том с минуту молчал, потом запрокинул голову и разразился гомерическим хохотом. Характеристика, которую Джейн дала маркизу и его родственникам, полностью совпадала с его собственным представлением об этой семье.

– Временами вы изумляете меня до глубины души! – воскликнул Том.

– Может, я была слишком резкой в выражениях, но я действительно на дух не переношу это одиозное семейство, – ответила она.

– Не извиняйтесь, моя дорогая девочка! Вы как солнечный лучик в ненастный день! – воскликнул доктор, в смятении чувствуя, что его железная воля слабеет, и он вот-вот бросится к леди Джейн и заключит ее в объятия. – Должен заметить, что этот дом слишком роскошен для простого дровосека, – проговорил Том с сомнением в голосе.

– Я тоже так думаю, – согласилась Джейн, передавая ему кофейник. – Выпуская сегодня утром кур и уток, я наткнулась на сарай, забитый креслами, стульями и столами. Скорее всего, хозяин не дровосек, а краснодеревщик. Но только где он – неизвестно.

– Надеюсь, он скоро вернется.

– Знаете, когда я гуляла по лесу…

– Что?! – взревел Том. – Вы что, с ума сошли? А если бы вы наткнулись на Саймона Ферфакса? Что тогда?

Отпив глоток кофе, Джейн спокойно продолжила:

– Я не настолько легкомысленна, как вы думаете. Прежде чем выйти из дома, я вооружилась. – Она кивнула на кухонный стол, на котором доктор заметил драгунский пистолет. – Мне кажется, хозяин этого дома воевал и сохранил оружие на память о войне. Пистолет в прекрасном состоянии.

Теперь Том смотрел на нее со смешанным чувством удивления и уважения.

– Вы хотите сказать, что умеете обращаться с оружием?!

– Конечно! Мой брат научил меня стрелять из охотничьего ружья и пистолета. Я не раз сопровождала его на охоте. Отец гордился тем, что хоть одна его дочь умеет метко стрелять. Понимаю, вы, как доктор, не в восторге от мысли, что я могла кого-нибудь покалечить, но уверена, Саймон уже далеко отсюда. Он наверняка прибрал к рукам мои деньги, одежду и шкатулку с драгоценностями. Да, совсем забыла… – Джейн опустила руку в карман передника и вынула овальную брошку – несколько жемчужин в изящной серебряной оправе. – Сегодня я подметала пол и нашла вот это. Наверное, ее потеряла хозяйка дома.

– Эта моя брошь, – неожиданно проговорил Том. – Она принадлежала моей бабушке. Несчастная женщина была вынуждена продать все свои драгоценности, но эту вещицу оставила на память о своем благополучном прошлом. Иногда я скрепляю этой брошью свой шейный платок – как вчера, когда собирался в гости к сэру Уильяму Денту…

Его слова вернули Джейн к печальной действительности – Том не может передвигаться ни пешком, ни верхом из-за раны, которая от нагрузки может снова открыться. Придется ей завтра же найти кузнеца, чтобы тот подковал лошадь, а потом поехать в город и нанять карету.

Том и слышать об этом не хотел, но Джейн убедила его, что у них нет другого выхода, если только они не собираются провести еще одну ночь в чужом доме.

Сначала все складывалось очень удачно. Мартовское солнце уже начало пригревать, когда Джейн вывела из конюшни лошадь и повела ее по тропинке в надежде отыскать кого-нибудь из местных жителей. Фортуна была явно благосклонна к Джейн – она встретила старичка, который рассказал ей, как пройти к кузнице. К сожалению, кузнеца не было дома, и его ожидали только к обеду. Оставив лошадь у кузницы, Джейн обошла всю деревеньку и зашла в церковь. Она вернулась в полдень, но кузнеца все еще не было дома. Его жена – добрая женщина – пожалела хорошенькую незнакомку и пригласила Джейн войти.

Девушку не надо было приглашать дважды. Жена кузнеца предложила ей к чаю сыр и свежий хлеб с вкусной хрустящей корочкой. На десерт Джейн с удовольствием полакомилась куском яблочного пирога.

За чаепитием выяснилось, что жена кузнеца прожила в этой вилтширской деревеньке всю свою жизнь. Она знала каждого обитателя близлежащих деревень, а с многими из них состояла в родственных отношениях.

– Тогда вы должны знать, кто живет в добротном доме у лесной опушки в двух милях отсюда, – воскликнула Джейн, хватаясь за представившуюся возможность выяснить, в чьем доме они с Томом остановились.

– О, это, должно быть, дом Перси и Элис Прайс! – догадалась жена кузнеца. – Я очень хорошо знаю эту семью. У Перси золотые руки. Его мебель идет нарасхват. Их дом действительно стоит в чудном месте, но я бы там жить не согласилась – слишком одиноко. Да вот только они привыкли и переезжать никуда не собираются.

– Сегодня утром, проходя мимо дома, я позвала хозяев. Но никто не откликнулся, – проговорила Джейн в надежде, что жена кузнеца знает, когда вернется домой краснодеревщик. В ответ она получила довольно подозрительный взгляд своей собеседницы. – Мы с друзьями остановились в гостинице в нескольких милях отсюда, – поспешила Джейн развеять ее тревогу. – Утро сегодня выдалось на редкость чудесное, и я решила прогуляться верхом, но у моей лошади отвалилась подкова, – на ходу придумывала Джейн. – Тут я увидела дом Прайсов и решила спросить у них, как проехать к кузнице. Я стала звать хозяев, но никто так и не вышел.

Объяснение Джейн, похоже, успокоило добрую женщину.

– Наверное, они поехали в лес, чтобы выбрать подходящее для работы дерево. Или на ярмарку в Дивайзис, чтобы продать готовые изделия. Иногда они ездят погостить к дочери, у которой своя ферма недалеко от города. Но что бы там ни было, они никогда не уезжают надолго.