Глава 12

Грейсон вздрогнул. Какие жадные, нежные и невинные поцелуи, восхитительно сладкие дары! Ах, Александра, это опасный шаг!

Она взглянула на него из-под ресниц. От этого взгляда он напрягся. Нет, это подождет. Посмотрим, как поступит она. Ее бедра немного качнулись – она бессознательно выгнулась ему навстречу. Он положил руку на нежное округлое бедро. Воображение нарисовало, как прекрасные бедра находятся в его ладонях, как она смотрит на него глазами, полными страсти, и выкрикивает его имя.

Еще несколько легких поцелуев. Пальцы Александры коснулись края сорочки, с которой он сорвал воротник и галстук, бросив их куда-то в наемном экипаже. Грейсон улавливал любопытный взгляд, скользивший по шраму, начинавшемуся под горлом. Сейчас она сосредоточилась на рубце. Может, стоит поблагодарить Ардмора зато, что не прикончил его в тот день?

Она подняла голову:

– Ох!

– Что? Не останавливайся.

«Пожалуйста, не сейчас».

Она разрумянилась, в глазах появилось смущение.

– Я могу испортить хорошие бриджи.

– Это почему же?

– Не знаю. Я больше не могу. Такое же ощущение я испытывала, когда спала без одежды. В высшей степени странно.

– Могу предположить, в чем дело.

Он скользнул ладонями по внутренней стороне бедра и погрузил большие пальцы в сладостное тепло. От его прикосновения она затрепетала, горячая, страстная и влажная.

– Ты такая красивая.

– Как ты можешь такое говорить?

Он вынул руку и дотронулся до ее губ.

Когда Грейсон открыл глаза, она смотрела на него.

– Прекрасная леди, могу я узнать, какая вы на вкус?

Александра покраснела так, что стала почти одного цвета с волосами. Грейсон ждал, что она в любой момент превратится в миссис Аластер, внучку герцога, и спросит, как он посмел даже подумать такое.

– Да, – прошептала она. – Пожалуйста.

Грейсон замер. Господи, она просит его. Он поцеловал ее долго и настойчиво. Отодвинул, опустив на непослушные ноги и не прерывая поцелуя, задрал шелковое платье до пояса, завязанного под грудью.

Бедра мягко закруглялись, темно-рыжие волоски между ног скрывали средоточие ее женственности. Живот был единственным несовершенным местом. На мягкой округлости выделялись неровные розовые линии, спускавшиеся вниз. Грейсон понял, что это за линии. Когда-то миссис Аластер была беременна. Свидетельством тому следы на коже. Но в доме детей не было, да и она никогда не говорила о них. Теперь он понял, откуда в глубине ее глаз боль. Возбуждение требовало разрядки. Если сможет, Грейсон постарается быть терпеливым и нежным.

Он наклонился и провел языком по отметинам на животе. Под напором прикосновения кожа покрылась мурашками, живот поднимался и опадал, дыхание участилось. Грейсон наклонился и обвел языком то место между бедрами, которое манило больше всего.

Александра вздрогнула. Он улыбнулся, целуя и лаская, вызывая мучительную дрожь. Ее аромат кружил голову, Хотелось вечно быть рядом, вдыхать ее запах и целовать. Грейсон дразнил ее языком и улыбнулся, когда она застонала. Ноги Александры раздвинулись, она открылась ему. Грейсон дотронулся до бугорка, поднявшегося и распухшего от прикосновения. Он пил самые изысканные вина на свете, вкушал королевский нектар, но все это было ничто по сравнению со вкусом этой женщины.

А потом, к его огромному восхищению, она испытала оргазм. Александра вскрикнула и нагнулась к нему, ища губы. Он покорился.

– Грейсон, пожалуйста...

Он воспринял мольбу как приглашение к продолжению. Грейсон жадно упивался ею. Она вскрикнула снова, прижимаясь к нему, моля о продолжении.

Выждав, он замедлил движение языка, доводя Александру до вершин экстаза, потом осторожно отодвинулся и взглянул на нее. Губы раскрыты, глаза – под густыми ресницами. Пальцы запутались в его волосах, стали нежнее, а руки дрожали.

Грейсон встал и подхватил ее на руки. Тонкое платье превратилось в шелковую складку, собравшуюся вокруг талии, обнажив стройные ноги. Он положил их на свои бедра, прижимая ее к себе и вдыхая аромат ее волос.

«Моя женщина».

Желание рвалось наружу. Он обнимал прекрасную женщину, ту самую, которую только что заставил испытать прекраснейшие мгновения, но что дальше? Бросить ее на койку и завершить начатое? Нет, он лишь обнимал ее, уткнувшись носом в шею. Он ощущал ее тело, вдыхая запах и прикасаясь к коже.

«Моя, моя, моя. Ардмор ее никогда не получит».

Все двенадцать лет, что прошли после того, как Грейсон украл Сару у Джеймса Ардмора, тот забирал у Грейсона всех женщин. Всех – от девушки из таверны, с которой была легкая интрижка, до красивой свободной чернокожей женщины из Чарльстона, с которой были серьезные отношения. Он не делал это грубо – похищения или изнасилования не было. Нет, методы были изысканными, каждая женщина приходила к нему по собственному желанию, независимо оттого, закончены отношения с Грейсоном или нет. Ардмор не верил в свершение мести. Так продолжалось год за годом.

Но не в этот раз.

Грейсон думал, что, после того как они заключили соглашение, позволившее им с Мэгги вернуться в Англию, Ардмор изменит правила. Но Ардмор играл по своим собственным правилам. Грейсон заплатит штраф, он дал слово, но не отдаст ему Александру.

Его женщина поцеловала его за ухом. Он взглянул на нее. Александра устало улыбнулась, глаза ее тлели, словно угли.

– Что случилось? Раньше так не было, ведь правда?

Она покачала головой. Мягкие волосы коснулись его щеки.

– Никогда.

Господи! Она удивлена, словно девушка, к которой никто никогда не притрагивался. А когда Грейсон поцеловал ее в ночь своего спасения, она не знала, что делать.

Наверное, ее муж был слепым, заслуживавшим хорошего пинка. Этой леди нужно наслаждаться, добиваться ее с помощью лести, восхищаться каждым ее ответом, словно глотком изысканного вина.

– Что происходит сейчас? – прошептала Александра. Он отклонился и прижал ее пальцы к натянутым бриджам.

– Это хочет, чтобы я овладел тобой.

Гибкая ладонь обхватила его, делая жар внутри невыносимым.

– Это... – Она облизала губы. – Такой большой, твердый и, наверное...

К Грейсону вернулось чувство юмора.

– Сейчас он просто ненавидит меня за промедление.

Она провела рукой по всей длине.

– Это значит, что ты возьмешь меня у стены?

Грейсон удивился. В ее глазах была лишь наивность, перемешанная с желанием. Внутри затаился смех. «Благодарю тебя, Боже. Благодарю. Как же я нашел эту женщину?» Он взял ее за подбородок и поднял его.

– У стены?

– Разве нет?

У стены. В каюте не так уж много места у стены.

– Александра, если ты хочешь, чтобы я... – Он скользил руками по ее бедрам, снова поднял ее и направился к окнам за палубой. – Взял тебя... – Он прижал ее спиной к деревянной перекладине между оконными стеклами. – У стены... – Грейсон быстро расстегнул бриджи. – Любовь моя, я подчиняюсь.

– Боже! – прошептала Александра.

Он поднял ее бедра. Александра была открытой и влажной, готовой принять его. Наконец он вошел в нее.

Грейсон закрыл глаза и выдохнул. Здесь его место. Да.

Она поцеловала его в губы. Поцелуй был неловким, дыхание прерывистым. Ответом послужил его страстный поцелуй.

– Любимая, – прошептал он.

Желание охватило тело, устремившись вверх. Она была горячей, влажной, податливой и упругой. Теплой и желанной. Грейсон не хотел покидать ее.

Александра бормотала что-то, лаская его лицо. Она нагнулась к его шее. Легкая боль заставила судорожно дернуться и затрепетать. Он проникал все дальше, замедляя ритм. Он любил ее нежно, постепенно двигаясь. Оргазм приближался. Грейсон ощущал, как темнота ищет освобождения. Нет, еще нет. Не здесь. Не сейчас. Он нехотя вышел из нее. Подхватив Александру на руки, Грейсон отнес ее на койку, чуть было не упав сверху. Спутанные волосы рассыпались по одеялу. Прижав ее к матрацу, он раздвинул ей ноги.

– Мы еще не кончили? – прошептала она.

– Еще нет, милая. Очень скоро, обещаю всем сердцем.

Он скользнул в нее вновь. Жар и желание укрыли, словно покрывало. Александра положила ему на плечо трясущуюся руку.

– Мне не нравится... в постели.

Почему, Грейсон решил выяснить позднее.

Он поднял ей руки над головой и начал любить ее снова.

На ее лице отразилось желание, глаза потемнели. К щеке прилип рыжий локон.

– Грейсон.

– Да, милая?

Она согнула пальцы, не пытаясь освободиться.

– Грейсон.

– Александра. – Имя слетело с языка как нечто привычное. – Любимая.

А потом его охватила тьма. За мгновение до этого он ощутил полное освобождение, выйдя из нее и излив семя на одеяло.

Александра вздохнула и легко погладила его волосы.

– Ах, это было совсем неплохо!

Прохладный воздух освежал разгоряченную кожу. Она услышала ровное глубокое дыхание, ощутила жар.

Над головой паучок плел паутину, лениво спускаясь по невидимой нити. Александра почувствовала общую усталость и удивление, в животе началась дрожь, которая никак не прекращалась. Если заплакать, он испытает отвращение и прогонит ее? Или заставит возвращаться в Лондон одну? Она подавила слезы.

Грейсон отпустил запястья и поцеловал ее в шею.

Заколка, стягивавшая волосы, расстегнулась, и выгоревшие локоны рассыпались во все стороны. Александра запустила в них пальцы.

Он поднялся и взглянул на нее. Ленивая улыбка заставила сердце биться сильнее.

– Совсем неплохо?

– Да.

Глаза Грейсона сияли улыбкой. Прежняя злость улетучилась.

– Миледи, я счастлив, что доставил вам удовольствие.

Александра убрала ему локон со лба.

– Нет, милорд, вы ублаготворили себя.

Он тихо рассмеялся, отчего затрясся матрац.

– Я совершенно доволен. Я лежу в постели с самой красивой соседкой, какую только может пожелать мужчина.

– Вы находите меня привлекательной?

– Я никогда не грешу против истины, когда речь заходит о женской красоте.

– А о чем вы лжете?

– О поразительно большом количестве вещей. А вы?

– Ни о чем. Я лгу очень неудачно, поэтому стараюсь это не практиковать.

Грейсон лениво улыбнулся.

Он поцеловал Александру как раз там, где висело бриллиантовое ожерелье, потом коснулся его:

– Это один из подарков вашего супруга?

– Да.

Говорить о Тео не хотелось. По правде говоря, за последнюю неделю Тео превратился в полузабытый сон. Заученное остроумие, полное пренебрежение ее желаниями, вопиющая неверность, вся боль, которую он причинил, улетучились, словно туман перед сильным морским ветром. Виконт поселился рядом, и все внезапно изменилось.

– Отвратительная вещь. Это мог увидеть кто угодно.

– Это – самое лучшее. – Александра помолчала. – Собираетесь его украсть?

– Что?

– Я думала, такова традиция. Именно так поступают пираты.

– А кто вам сказал, что я пират?

– А разве нет?

Рука переместилась с ожерелья на обнаженный живот.

– Я виконт. У меня есть дочь.

– Именно это и сказала леди Федерстон.

– Леди Федерстон?

– Она считает, что у пирата не может быть дочери.

– Мудрая женщина.

– Вы не ответили на мой вопрос.

– Какой? – осторожно поинтересовался Грейсон.

– Вы украдете мое ожерелье?

Он зажмурился на мгновение, а когда открыл глаза, в них сквозило веселье.

– А почему ты хочешь, чтобы я это сделал?

– Это будет память о случившемся.

Грейсон рассмеялся.

– Я и так буду вечно помнить об этом.

– А-а...

Александра была довольна.

Он погладил ее живот. Золотой перстень с печатью холодил кожу. Грейсон провел по одной из линий, оставленных беременностью.

– Что произошло?

– Ничего. Я родила ребенка, а он умер.

Он нагнулся и поцеловал живот. Но Александра почему-то заговорила:

– Его звали Джереми Марк Брендан Аластер. Он прожил всего лишь день.

Грейсон поцеловал еще одну отметину из тех, что видели лишь она, служанка, а теперь и сосед-виконт.

Александра утратила обычный контроль над собой. Из глаз скатилась слеза, мгновение спустя – еще одна. Она прижала руки к вспыхнувшим щекам и молча затряслась.

Грейсон привлек ее к себе и обнял, стараясь успокоить:

– Ш-ш...

Она плакала, будучи не в силах остановиться и извиниться. После потери сына она вынуждена была прятать слезы. Тео не хотел говорить на эту тему, и, казалось, забыл обо всем к началу следующей недели. Александра продолжала жить, сдерживая эмоции. Сейчас же опадала выход горю, чувству болезненной пустоты, ощущениям тех дней, когда хотелось умереть.

Виконт погладил ее по голове.

Александра вытерла слезы тыльной стороной ладони.

– Извини.

– Лучше выплакаться, чем хранить горе в себе. Если не дать ему выхода, оно будет мучить тебя вечно.

Боль в глазах Грейсона свидетельствовала о том, что и он хранил в себе нечто причинявшее муку и не мог от этого избавиться. Александра потерлась лицом о его рубашку, пораженная тем, что нашелся тот, кто ее понял. Даже леди Федерстон, как бы добра ни была, не смогла дать ей необходимого утешения. Осушить слезы Александра смогла на груди у пирата, укравшего ее и привезшего к себе на корабль.

Она шмыгнула носом.

– Мы куда-нибудь поплывем на этой лодке?

– На корабле, – поправил Грейсон. – Нет.

–Я подумала, может быть, мы отправимся во Францию.

– Нет, я не покину Англию. Я собираюсь остаться здесь.

Александра коснулась его лица. На подбородке опять появилась жесткая поросль. Тео Аластера это повергло бы в шок.

– Я никогда не выезжала за пределы Англии.

Его брови причудливо изогнулись.

– Не может быть.

– Мой мирок очень мал, всего лишь Лондон и Кент. У тебя же в распоряжении огромный мир.

– Больше нет.

Грейсон поцеловал ее, словно желая прекратить спор, до того как придется объясниться. Александра не стала возражать. Его язык медленно и лениво переплелся с ее языком, будто впереди у них была вся ночь. Так оно и было – Александра слишком устала, чтобы спускаться по борту корабля и возвращаться на лодочке в Лондон, в Уэст-Энд.

Дверь распахнулась. Александра подскочила и задела зубами язык Грейсона.

– Ох!

– Сэр! – Послышались торопливые шаги. – Прибыл Макдэниелс с новостями. Ой... – Рыжеволосый молодой человек остановился. – Прошу прощения, сэр. Хм... я подожду снаружи. С Макдэниелсом и новостями.

Молодой человек кашлянул, залился краской, выбежал и закрыл за собой дверь.

Грейсон сел, откинув волосы с лица. Улыбка сменилась выражением недовольства.

– Я всего лишь на минуту, любимая.

Александра кивнула, не зная, что ответить. Грейсон встал, сделал шаг, но запутался в бриджах и чуть не упал.

Александра закрыла рот рукой, и смех превратился в приглушенный кашель.

Грейсон проворчал что-то, нагнулся, схватил бриджи и быстро оделся. Бледные бедра контрастировали по цвету с загорелыми ногами.

– Продолжай смеяться, милая. Мне нравится твой смех.

Добравшись до двери, он послал ей воздушный поцелуй и вышел.

Снаружи его ожидали Пристли и третий офицер – мистер Макдэниелс.

– Простите, что помешал, сэр.

Пристли же, так не вовремя ворвавшийся в каюту, все еще заливался краской.

– Прошу прощения, сэр.

Взгляд Грейсона был суровым.

– Пристли, когда видишь, что я несу к себе в каюту красивую женщину, не стоит так сильно удивляться, если я окажусь внутри без штанов. – Он повернулся к Макдэниелсу: – Что ты узнал?

– Король Франции, сэр. Он сел на корабль.

Глава 13

Ну наконец-то.

– Рассказывай.

– Французский король живет в провинции в наемном доме. Он делает вид, будто все еще в Версале. Все вокруг важничают, словно они во Франции, только денежные затруднения донимают их.

Грейсон нетерпеливо кивнул. Это ему было известно – с помощью герцога Сен-Клера он встречался с эмигрантами из Франции. Они скромно жили в домишках и комнатках между Портман-сквер и Кавендиш-сквер, но из гордости подражали королю, делая вид, будто обладают утраченными состояниями, властью и множеством слуг.

– Так вот, сэр, кое-кто из французов, живущих в Лондоне, регулярно навещает короля. Например, принцы из дома Бурбонов и герцог де Берри. Некоторые ведут себя как обычные леди и джентльмены. Те же, кому пришлось зарабатывать на жизнь, почувствовали себя забытыми. Поэтому-то короля Франции и попросили съездить в Лондон. Я слышал, что королю было непросто устроить эту поездку – тут дело в политике. Об этом мне мало что известно.

Грейсон кивнул:

– Значит, он захотел удостовериться, что подданные, живущие в Лондоне, все еще любят его?

– Похоже на то. Он приехал в карете с охраной и всем, что полагается в таких случаях.

Эмигранты, с которыми встречался Грейсон, были усталыми людьми, оставившими всякую надежду увидеть когда-либо свою возлюбленную Францию. Осторожные французы понимали, что, даже если и вернутся, найдут свою страну совсем непохожей на ту, которую когда-то покинули.

– И кого посещал король? Ты с ними говорил?

– Он подъехал к двум домам неподалеку от Мэрилебон-стрит. В одном из них леди и служанки занимаются изготовлением соломенных шляпок. В другом доме открыт магазин французских безделушек для семей, которым удалось вывезти что-то из Франции. Так вот, король побывал в этих двух домах, потом вдруг сел в карету и заявил, что отправляется обратно. Другие французы были недовольны. Они собирались устроить большой праздник, на него пришли бы семьями, чтобы взглянуть на законного короля, вручить ему подарки, выступить с речами и прочее. А он просто уезжает.

Грейсон нахмурился.

– Это все?

– Вовсе нет. – Макдэниелс улыбнулся. – Я поговорил со всеми слугами, напоил их и прочее. Знаете, французское вино в хорошем пабе не так уж и плохо. Я даже познакомился с человеком, который может снабдить лучшим бренди, минуя таможню. Если захотите.

– Сначала король, потом бренди.

– Прошу прощения. Кстати, выяснилось кое-что интересное. Все видели, как король заходил во второй дом, но никто не заметил, как он его покидал. Сэр, они обратили внимание на полного человека в синей пелерине, закутанного с головы до ног и торопящегося к карете. Почему он был так укутан, когда в тот день припекало солнце? Кареты уехали, и этим все кончилось.

Грейсон заволновался:

– Где находятся эти дома?

–Я могу показать. Мой приятель из паба, который живет в доме рядом с тем, где продают безделушки, сообщил, что на следующий день владелец магазина сел рано утром в наемный экипаж и уехал. Приятель несколько удивился, что тот подготовился к поездке, а о карете не подумал. Будучи этим же вечером ниже по реке, он видел владельца магазина снова. Тот высаживался из лодки с каким-то неизвестным.

Грейсон потер верхнюю губу.

– Он садился в экипаж один?

– Этого мой приятель не сказал. Он видел только торговца, но все происходило рано утром, и было темно.

– Это может ничего не значить.

– Да, но я навел справки вниз и вверх по реке. Кажется, он сел в лодку с двумя крепкими приятелями, а вернулся один. Так куда делись остальные?

Грейсон волновался все сильнее. Наконец-то хоть какая-то ниточка.

– У тебя надежный источник?

– Источники. Я объединил их сведения.

Грейсон кивнул:

– Хорошо потрудился. Следи за магазином. Я хочу сам в нем побывать.

– Да, сэр.

– А еще я поговорю с мадам д'Лоренц. Она всегда была прекрасно осведомлена о том, что происходит в высшем свете Франции. Забери ее от Ардмора, я хочу побеседовать с ней наедине.

– Да, сэр.

– Что делать сейчас? – поинтересовался Пристли.

Грейсон подавил вздох. Жизнь внезапно наполнилась поручениями, связанными с различными неудобствами. Желание провести несколько дней в каюте, лежа в объятиях Александры, отступило перед заданием морского министерства.

– Сейчас? В данный момент я хочу поговорить с Джейкобсом. Нужно придумать, как найти француза на реке, кишащей судами. – Он взглянул на Пристли: – Ты и еще несколько человек останетесь и будете присматривать за миссис Аластер. Она не должна уехать. Выполняй все ее пожелания, все, что угодно, кроме лодки, чтобы добраться до берега. Ясно?

Пристли явно ничего не понял, но кивнул.

– Хорошо. Макдэниелс, ты пойдешь и покажешь мне, где эти дома. Но сначала мне нужно уладить одно дело.

Грейсон повернулся к каюте. За дверью, которую отворил ветер, лежала прекрасная дама, женщина его мечты. Придется покинуть ее, чтобы проехать на другой конец холодного Лондона с веселой и несколько подозрительной пиратской ватагой. Жизнь несправедлива.

За его спиной Пристли обратился к Макдэниелсу:

– Сэр, как думаете, он надолго задержится? Минуты на две?

– Не знаю, может, на три. Он все еще крепок.

– Стоит поспорить?

Грейсон повернулся к ним:

– Джентльмены, уверяю вас, если бы я собирался сделать то, что соответствует вашим похотливым мыслям, на это потребовались бы часы. А когда с делом будет покончено, это будут дни, обещаю вам.

– Да, сэр, – хором ответили оба.

Он повернулся и вошел в каюту. Александра лежала на койке, укрывшись одеялами. Грейсон плотно затворил дверь и подошел к ней. Дыхание ее было слишком частым для спящей, а когда он нагнулся и поцеловал ее, Александра ответила на поцелуй.

– Милая, мне нужно уйти на некоторое время. Я вернусь, как только смогу, Если в мое отсутствие тебе что-нибудь понадобится, попроси это у Пристли. Я выпорю его, если он не исполнит твое пожелание, обещаю.

– Все, что угодно? – сонно спросила она.

– Да.

Кроме поездки домой. Здесь Ардмору до нее не добраться. Они находятся посреди Темзы, единственный путь к ним – по воде. Если Ардмор или его люди попытаются взять «Мэджести» штурмом, Ардмору придется драться насмерть.

Он поцеловал ее снова. Возбуждение напомнило о том, как сладко было обнимать ее. Грейсон безжалостно отогнал мысль об этом. Когда он встал, бриллиантовое ожерелье оказалось у него в руке.

Александра удивилась и коснулась рукой шеи.

– Что ты делаешь?

– Краду твои драгоценности. Такова традиция.

Она смотрела на него, совершенно ошеломленная, а потом улыбнулась, словно солнце вышло из-за облаков. Грейсон заключил улыбку в сердце, зажал в руке бриллианты и вышел.

На другой стороне Темзы на борту «Аргонавта» (название было аккуратно закрашено, а сверху написано «Каролина») мистер Хендерсон поигрывал перламутровой рукоятью опустевшего пистолета. Внутри кипели эмоции, а ему это не нравилось. Это отвлекало и причиняло неудобства. С того момента как он познакомился с миссис Аластер (если слово «познакомился» уместно употребить по отношению к тому, что он сделал), его донимали непрошеные чувства.

С другой стороны стола капитан Ардмор внимательно читал письма или какие-то бумаги.

– Финли, как всегда, повезло, – мрачно заметил Хендерсон.

Ардмор не поднял головы.

– Что ты имеешь в виду?

– Миссис Аластер. Не знаю, что это, если не удача.

– Согласен с тобой. Она необычайно привлекательна.

Холодный тон Ардмора стал чуть мягче. Интересно.

– Ты не собираешься... – Хендерсон потер губу в том месте, где еще ощущался удар Финли. – Ты ведь не намерен отступиться от нее, да?

Ардмор отложил еще одну бумагу.

– Если ты имеешь в виду, что я готов приложить усилия, чтобы завоевать ее, то нет. Если же спрашиваешь, уведу ли я ее у Финли, то да.

Хендерсон отложил пистолет, чтобы не поддаться искушению.

– Сэр, мне хотелось бы, чтобы эту женщину вы оставили в покое.

Ардмор поднял голову. Хендерсон замер. Завладеть полностью вниманием Джеймса Ардмора означало навлечь на себя опасность, но Хендерсон не отступил.

– Почему? – потребовал ответа Ардмор.

Хендерсон вздохнул, потом решил рискнуть. В конце концов, пострадает только он.

– Миссис Аластер не такая, как все. Она леди, потомок герцога.

– Я сам потомок одного из самых уважаемых семейств Чарльстона.

Хендерсон сжал кулаки. Если Ардмор притворяется, будто не понимает, о чем речь, значит, он не хочет ничего обсуждать и спрашивающий под угрозой. Однако сегодня Хендерсон чувствовал себя неуязвимым. Губы уже ныли от удара Финли. Что такого, если станет чуть больнее?

– Я не хочу участвовать ни в чем, что ты задумал относительно миссис Аластер. Что касается Финли, я с удовольствием помогу. Он настоящая заноза, буду рад увидеть, как его вздернут, но миссис Аластер... – Он замолчал. Ардмор просто смотрел на него, предоставляя возможность покончить с собой самому. – Я больше не буду помогать вам в деле с миссис Аластер. Я не буду одурманивать, похищать ее, нападать на нее. Она ничего этого не заслуживает, я стыжусь, что участвовал в этом.

Глаза Ардмора напоминали зеленый лед.

– Или? – спокойно поинтересовался он.

– Что «или»?

– Ты заявил, что мои мысли по поводу миссис Аластер чудовищны. На основании чего? Если я продолжу настаивать, как ты поступишь?

– Я буду вынужден уйти в отставку.

Ардмор молчал. Тишину нарушал лишь легкий ветерок снаружи да плеск воды о корпус корабля. Хендерсон вдруг перенесся на пять лет назад. Тем летом он побывал в доме Ардмора в Чарльстоне. Там жила сестра Ардмора Онория. Хендерсон гулял с мисс Ардмор в саду, а в ответ на все ухаживания красавица просто смотрела на него с удивлением и поднимала бровь. Ее жесткий тон свидетельствовал об отношении к нему, англичанину. Настоящая Снежная королева. Взглядом, которым на него сейчас смотрел Ардмор, явно одаривали, по семейной традиции, того, кого считали пустым местом. Ардмор наконец-то ответил:

– Ты знаешь, что я не могу принять твою отставку, пока нахожусь в Англии. И тебе известно почему.

– Сэр, даю слово, я не обману. Я ничего не имею против вас. Просто не хочу, чтобы с мисс Ардмор случилась какая-нибудь неприятность.

Еще один холодный взгляд, полный презрения.

– С ней ничего не произойдет. Лейтенант, ваши возражения приняты к сведению. – Он откинулся назад и принялся выстукивать по столу пальцами. – А теперь расскажи поподробнее о погоне за Берчардом. Кажется, нам придется убить его снова.

Иначе говоря, тема закрыта. Абсолютно. Хендерсон подавил вздох и принялся рассказывать, все еще испытывая беспокойство.

– Я впервые на пиратском корабле, – объявила Александра взволнованному мистеру Пристли. – Поэтому я не знаю...

Взгляд Пристли стал еще беспокойнее. Лицо у него было узким, копна волос – светло-каштановой, глаза небольшие синие. Александра предположила, что, может, этот пират и наводил ужас на врагов, но сейчас, кажется, сам оказался в неловком положении. Совсем неплохо.

– Миссис Аластер, – проговорил он высоким от волнения голосом, – я на самом деле не понимаю, о чем вы просите.

– Ну, мистер Пристли, это же очень просто. Мне нужно узнать, где дамские комнаты.

– Какие комнаты?

– Такие, где леди может уединиться. – Она подалась вперед и понизила голос. – По необходимости.

Пристли растерянно поморгал, затем облегченно вздохнул:

– А, вы имеете в виду нос.

Александра приложила ко рту почти белую салфетку, которую ему удалось найти незадолго до этого. Это была третья из принесенных салфеток. Пристли испытал огромное облегчение, когда с некоторым разочарованием было сказано, что придется обойтись этой салфеткой. Завтрак состоял из свежего хлеба, а не той черствой краюхи, которая была принесена в первый раз, а также горячего кофе и фруктов – персиков, свежих и спелых, купленных на прибрежном рынке. В каюте капитана все было сервировано на складном столике, покрытом белой тряпкой почти без пятен. Александре подали фарфоровые тарелки, серебряный нож и ложку. Да, и еще кусок свежего холодного масла.

Она попросила принести ванну (именно горячую, а не тепловатую) и снова облачилась в шелковое платье. Расчесав волосы, Александра собрала их в хвост. После двухчасовых поисков Пристли принес щетку для волос, оправленную в серебро, и протянул ее Александре с видом собаки, ожидавшей похвалы. Она оглядела щетку и попросила принести чистую.

Затем Александра вытерла руки. Внутри кипела злоба на мерзавца Грейсона Финли. Сквозь открытую дверь она слышала каждое слово его разговора с Макдэниелсом и Пристли, в том числе приказ предоставлять миссис Аластер все, что угодно, но ни за что не выпускать ее с корабля. Нужно вернуться домой. Надо подумать о приеме. Леди Федерстон будет интересоваться, куда она подевалась. Поначалу хотелось лично убедиться, что Мэгги благополучно добралась домой, но Александра быстро поняла, что Грейсон сам об этом позаботился бы в случае необходимости. Он доверяет Йену О'Малли, хотя Александра относилась к нему с подозрением.

Джеффри будет мешать кухарке и отлынивать от выполнения обязанностей, Эми и Энни найдут предлог, чтобы ничего не делать. Алиса сказала, что уволится, если придется работать за них. У Александры множество дел, несмотря на то, что они никак не связаны с поисками короля Франции и бегством от охотников за пиратами. Кроме того, у Александры было несколько идей относительно короля и хотелось обсудить их с Грейсоном и миссис Ферчайлд, много знавшей о французах и короле в изгнании. И ничего этого она не сделает, пока находится здесь.

Грейсон сказал, что она может пожелать что угодно. Придется Пристли помогать во избежание порки. «Что ж, посмотрим, мистер пират, виконт Стоук».