Глава 20

Воспоминания, которые Грейсон попытался прогнать уже через пять минут после случившегося, но никак не мог этого сделать, вдруг захлестнули, словно поток. Он ощущал запах пистолетных выстрелов, слышал взволнованные голоса слуг за дверями гостиной, видел, как мать с недоумением притрагивается к красной полосе на груди. Ее взгляд – печальный, подавленный, смущенный – нашел Грейсона за мгновение до того, как она рухнула на пол. Была Пасха, Грейсон вернулся из Итона в отцовский дом в Глостершире. В вечер приезда мать попросила прийти к ней в гостиную. Когда он нашел мать, та улыбнулась, потому что была одна и отважилась обнять его. На мгновение Грейсон ощутил себя по-мальчишески счастливым.

Все счастье разлетелось на куски, как только отец ворвался в комнату со стороны сада. Он вернулся с конной прогулки, с ним было два пистолета. Отец любил стрелять в куропаток независимо от сезона.

Отец закрыл дверь и приказал Грейсону отойти от матери. А потом Арчибальд Финли впал в безумие, как это случалось уже не раз, обвиняя супругу в том, будто она портит сына. Сейчас Грейсон вспомнил, что отец никогда не позволял матери выказывать привязанность к Грейсону. Он говорил, что забота и внимание ведут к изнеженности. Мальчик должен быть жестким и черствым, чтобы выжить в этом мире. Любая мать, желавшая обнять сына, вызывала у него отвращение, потому что наполняла ребенка грехом и слабостью. Чтобы увидеть свое непослушное дитя, мать была вынуждена пробираться в детскую тайком и подкупать няньку за молчание. Даже когда Грейсон вырос и стал к одиннадцати годам выше матери, им приходилось встречаться тайно, чтобы всего лишь поговорить.

Она была убита одним выстрелом. Второй предназначался Грейсону, но тот, объятый горем и страхом, бросился на отца и вырвал у него пистолет. Следующий выстрел пронзил отца в самое сердце, палец Грейсона был в этот момент на спусковом крючке.

Тогда он двигался будто во сне, но сейчас события вспомнились с поразительной ясностью. Грейсон вложил пистолет, в руку отца и упал рядом с ним как раз в тот момент, когда слуги взломали запертую дверь. Ошеломленным лакеям он объяснил, что вырывал у отца из рук пистолет, и тот выстрелил. Слуги приняли его рассказ. До сих пор Грейсон не был уверен, когда именно ворвались слуги – до или после того, как он вложил, пистолет в руку отца. Выяснять это он не спешил. После следствия и двойных похорон Грейсон покинул Англию, чтобы больше никогда не возвращаться.

– Вы правы,– нервно проговорил Кроуфорд, – мне нужно было действовать.

– Это было давно.

Прошлое снова улетучилось. Они находились в элегантной столовой Александры.

– В тот день вас там не было. А я был и ничего не смог сделать.

У него перехватило горло. И зачем только этот человек пробудил воспоминания?

– Я искал вас, долго искал. Я думал, что мог бы позаботиться о вас... ради нее.

Грейсон сухо улыбнулся:

– Вы ведь не собираетесь заявить нечто банальное вроде того, что вы – мой настоящий отец?

Кроуфорд не улыбнулся, он лишь покачал головой:

– Когда мы встретились, вам было семь лет.

– Жаль. Я знаком с вами всего десять минут, и чувствую к вам большую симпатию, чем когда-либо испытывал к собственному отцу. Но в любом случае вы не нашли бы меня. Я покинул Англию. Уехал в Индию на торговом судне несколько дней спустя.

– Я не виню вас в бегстве. Должно быть, вы перепугались так, что у вас помутился разум. Мне хотелось бы узнать... – он помолчал, – почему вам потребовалось двадцать лет, чтобы вернуться?

Грейсон лениво провел пальцем по ободку бокала шампанского.

– Я вообще не собирался возвращаться.

– Но потом вы получили титул. Вы поэтому вернулись?

– Не совсем.

Он взглянул на Мэгги. Девочка доела миндальное печенье и рассматривала поднос с искрящимся шампанским, который только что принес лакей. Грейсон помахал ей:

– Мэгги, дорогая, подойди и познакомься.

Мэгги оставила шампанское и направилась к ним с горящими от любопытства глазами. Грейсон поставил ее перед собой и положил руки ей на плечи.

– Мистер Кроуфорд, это Мэгги, моя дочь.

Что бы Мэгги ни подумала в этот момент, она не подала виду, а просто протянула руку.

– Мистер Кроуфорд, рада с вами познакомиться.

Кроуфорд был поражен и мягко пожал Мэгги руку.

– Она так похожа на нее.

Грейсон кивнул. Он вспомнил собственное удивление, когда впервые взглянул на Мэгги и увидел взгляд своей матери. Мальчику Грейсону не хватило нескольких секунд, чтобы спасти мать. Мужчина Грейсон может защитить Мэгги. Он сделает это, несмотря ни на что.

– Я был другом... твоей бабушки, – объяснил Кроуфорд Мэгги.

Мэгги заинтересовалась:

– Что вы говорите? Вы с папой расскажете мне о ней? Может быть, вы могли бы прийти на чай? Миссис Аластер и миссис Ферчайлд учат меня разливать чай.

Кроуфорд кивнул с надеждой:

– Мне было бы очень приятно.

Грейсон пристально смотрел на мужчину и пытался понять, что же делать. Разговоры с этим человеком о прошлом уничтожат боль или станет еще хуже? Но Мэгги проявила большой интерес, как и Кроуфорд. Грейсон когда-то сбежал от воспоминаний. Может, оживить память при помощи дочери?

Грейсон не успел ответить себе, как произошло нечто из ряда вон выходящее, заставившее лондонский свет годами вспоминать вечер, данный Александрой Аластер в конце сезона. Грейсон увидел, как в столовую Александры спокойно прошел Захария Берчард, попивая на ходу шампанское.

Хендерсона и герцога в комнате уже не было. В столовой находились девушка, ее страстный поклонник и несколько субтильных пожилых джентльменов, намеревавшихся съесть все, что осталось.

Грейсон поставил бокал и приказал Мэгги остаться с Кроуфордом. Пересекая комнату, он размышлял, каким оружием обладает – всего лишь кинжалом, спрятанным в сапоге и предназначенным для последнего удара, а не для нападения. Он спокойно остановился у буфета, взял серебряный подсвечник и вынул из него свечу. Задув свечу, Грейсон отбросил ее и покинул столовую, держа подсвечник в руке. Берчард шел к лестнице, неторопливо маневрируя между гостями.

Александра все еще стояла на верхней ступени лестницы и приветствовала поклонников. Берчард направился прямо к ней.

Хендерсон разговаривал с кем-то, стоя в дверях приемной, находясь ближе к лестнице. Однако он стоял спиной, полностью сосредоточившись на новых знакомых, и ничего не видел.

– Хендерсон!

Хендерсон оглянулся. Грейсон указал на лестницу.

Хендерсон поднял голову, увидел Берчарда и побледнел. Торопливо извинившись, он поднялся по лестнице, сунув руку в карман. Возможно, у него был пистолет, но воспользоваться им было нельзя. Можно ранить кого-нибудь из сбитых с толку гостей или того хуже – Александру.

Поднимаясь по лестнице, Грейсон расталкивал людей, забыв о вежливости. Берчард поднимался все выше, за ним следовал Хендерсон. Толпа преграждала путь на каждом шагу.

Берчард добрался до Александры. Та увидела его и удивленно захлопала глазами.

Грейсона охватил страх. Перед ним возникла сцена смерти матери, только в этот раз на пол падала Александра, корсет ее заливала кровь. С его губ сорвался дикий крик. Берчард прошел мимо Александры и с легкостью побежал по лестничной площадке. Прокладывая себе дорогу отчаянными усилиями, Грейсон добрался до верха лестницы одновременно с Берчардом. Тот вынул пистолет.

Это увидела леди Федерстон и вскрикнула. Крик разнесся эхом вверх и вниз по лестнице, подхваченный другими дамами; Джентльмены начали что-то громко говорить друг другу. Все, кто был внизу, прибежали на крик.

Берчард повернулся и прицелился прямо в Грейсона, стоявшего на площадке. Глаза над дулом пистолета были жестокими и беспощадными.

– Грейсон! – Александра бросилась к нему, сильно толкнув.

Грейсон упал на Хендерсона, тот – на другого джентльмена. Все четверо повалились на пол, словно домино, в тот самый момент, когда Берчард выстрелил. Статуя, находившаяся в нише за ними, разлетелась на куски, как только пуля ударилась о камень. Гостей засыпало осколками мрамора.

Хендерсон оттолкнулся и встал. Грейсон помог Александре подняться.

Берчард повернулся и бросился бегом к следующему пролету. Александра устремилась за ним, Грейсон удержал ее, но она вырывалась.

– Наверху миссис Ферчайлд!

Выругавшись, Грейсон поручил Александру заботам леди Федерстон и понесся с Хендерсоном вверх по лестнице. Они добрались до низа следующего пролета как раз в тот момент, когда Берчард достиг верха.

Над ними распахнулась дверь, на пороге появился Джейкобс с изогнутой абордажной саблей в руке. Одежды на нем не было. Бронзовый торс блестел от пота, длинные темные волосы рассыпались по плечам. Несколько дам упали в обморок.

Берчард остановился, удивленный. Джейкобс атаковал его, блестя нагим телом. Грейсон и Хендерсон взлетели по лестнице. Берчард бросился между ними, оба попытались его схватить. Берчард освободился. Грейсон опустил подсвечник на узкую спину Берчарда. Тот пошатнулся, но продолжал бежать.

Хендерсон вынул пистолет, но испуганная и любопытная толпа заполняла пролет.

– Как он сюда попал? – закричал Джейкобс, забыв о том, в каком он виде.

Берчард схватил ближайшую леди, кажется, миссис Тетли, повернул ее и толкнул к Хендерсону. Будучи джентльменом, Хендерсон подхватил даму, предоставив Берчарду преимущество.

Грейсон не был столь щепетилен. Он бросился в сторону с подсвечником в руке, уклонившись от несчастной молодой дамы, которую толкнул на него Берчард. Дама пронзительно взвизгнула, и два молодых человека поспешили к ней на помощь.

Кажется, гости поняли, что происходит, и начали убирать дам с дороги. Джентльмены же попытались схватить Берчарда, но тот отреагировал быстро. Изогнувшись, он проскользнул сквозь толпу и приблизился к Александре. В руке его что-то блеснуло. Александра бросилась вперед, готовая остановить Берчарда.

– Александра, нет!

Толпа заглушила крик Грейсона. На золото платья брызнула кровь. Александра удивленно смотрела на кровавое пятно, потом побледнела и медленно осела на пол. Берчард нагнулся и вырвал из ее волос украшение.

Леди Федерстон устремилась к Александре. Лорд Федерстон бросился за Берчардом. Берчард вскочил на перила, постоял на них около секунды и легко спрыгнул в зал нижнего этажа.

Хендерсон промчался мимо ошеломленного Грейсона, оперся спиной о перила, перекинул через них ноги и спрыгнул вслед за Берчардом.

Мимо нетвердым шагом пробежал Джейкобс с абордажной саблей. На нем были белые хлопковые подштанники, свисавшие на бедрах и почти не скрывавшие темных волос внизу живота. Он спустился по лестнице, расталкивая леди и джентльменов. Еще несколько дам и один субтильный господин упали в обморок. Александра лежала наверху лестницы. На корсаже из золотисто-серебристой ткани расплывалось пятно крови. У Грейсона сильно стучало сердце. Он отбросил ненужный подсвечник и опустился рядом с Александрой на колено.

Александра попыталась приподняться, лицо ее исказилось от боли. Леди Федерстон держала ее руку. На белой коже, у края кружевного рукава виднелась глубокая рана. Из нее сочилась кровь, стекая на платье и пол.

– Грейсон, он взял опалы, мне так жаль, – прошептала она.

Он дотронулся до ее волос, спутанных в том месте, откуда Берчард сорвал драгоценности.

– Тс-с.

Он осторожно взял Александру за раненую руку. «Прекрати кровоточить, пожалуйста». Кровь не останавливалась. Видимо, Берчард перерезал артерию.

Грейсон дернул за галстук и сорвал с шеи удушающий узел. Сердце билось так сильно, что боль была везде. Задрав рукав и сорвав кружево, Грейсон коснулся другой руки, державшей Александру, – руки леди Федерстон. Та оцепенела от испуга.

– Принесите полотенца, – распорядился Грейсон. – Сходите за горничной. Нужно остановить кровь.

Леди встала безо всяких возражений. Грейсон подумал, что эта дама ему нравится. Когда она удалилась, место занял ее супруг.

– Лучше не останавливать кровотечение, это смоет болезнь.

Грейсон промолчал. Обвязав галстуком руку, он затянул тугой узел. Александра тихо вскрикнула.

– Дорогая, я знаю, что тебе больно, но это поможет.

Александра пошевелила пальцами – те теряли чувствительность. Кровотечение замедлилось.

За спиной послышалось громкое сопение. Рядом опустилась на колени женщина в наряде служанки и чепце, закрывавшем пол-лица.

– Мадам, – ошеломленно произнесла она.

В руках у служанки были полотенца. Грейсон схватил и прижал всю стопку к ране. Александра закрыла глаза.

– Милая, не засыпай.

– Дайте ей настойку опия, – предложил кто-то. Его поддержали, но Грейсон не обратил на них внимания. Он взглянул на лорда Федерстона:

– Сходите в соседний дом и приведите моего слугу Оливера. Расскажите ему, что произошло.

– Надо позвать доктора.

– Оливер – хирург, я хочу, чтобы пришел он. Идите скорее.

– Я схожу, – проговорил кто-то.

Это был Хендерсон. Он вынырнул у локтя Грейсона, бледный, задыхающийся и с погнутой оправой очков.

– Хорошо, поторопитесь.

Хендерсон страстно взглянул на Александру и быстро удалился.

Толпа расступилась, появился Джейкобс в сопровождении герцога, лорда Хилдебранда Колдикотта и мистера Бартоломью.

– Он скрылся, – с трудом произнес Джейкобс, прижимая руку к животу. – Бежал через сад, а потом просто пропал.

Грейсон разозлился:

– Как ты мог его упустить?

Джейкобс пожал плечами:

– Не знаю. Он не проходил через калитку. Там на улице был человек, который сказал, что никто не выбегал. Берчард ударил Хендерсона, потом бросился в тень и будто растворился.

Грейсон разразился самыми крепкими матросскими ругательствами, какие только знал.

Еще одна дама упала в обморок.

– Он мог перелезть через стену, – предположил герцог. – Я не видел, куда он отправился, после того как ударил мистера Хендерсона. Мы были у него за спиной, но... – Он махнул рукой. – Кто он такой?

Заговорил мистер Бартоломью.

– О-о-он п-п-по-терял это, – сказал он и протянул тиару. Бриллианты сияли, опалы блестели мягким светом.

Александра потянулась, лицо ее прояснилось.

– Слава Богу. – Она поцеловала бриллианты, потом прижала их к груди. – Благодарю вас, господа, – прошептала она и потеряла сознание.

Глава 21

Александра встала с постели через два дня после приема. Рука не гнулась и болела, но Александра посчитала на третий день, что должна вернуться к обычной жизни.

Однако все изменилось. О происшествии заговорили. Несколько газет опубликовали статьи, снабдив их зловещими подробностями и интервью со свидетелями. Прочтя несколько статей, Александра пришла к выводу, что анонимные свидетели, должно быть, задержались в приемной и все пропустили. Судя по тому, что писали газеты, прозвучало несколько выстрелов, затем сверху спустилась толпа пиратов, среди них – несколько нагих, и у всех было оружие, внушавшее ужас. Целью этих людей был грабеж. Благодаря виконту Стоуку, герцогу Сен-Клеру и нескольким другим джентльменам все были спасены, а пираты изгнаны. Предположений о том, откуда взялись пираты, было множество – их называли то французскими шпионами, то дезертирами из армии, то, давними врагами виконта. Молва о том, что виконт Стоук когда-то был пиратом, печально известным капитаном Финли, проникла на страницы газет и переросла в шумиху. Удивительно, но предположение о том, что нападавший был его давним врагом, отвергалось большинством как нереальное и маловероятное. Сама же Александра знала, что это абсолютная правда. На вопрос, почему мистера Берчарда вообще пустили в дом, быстро нашелся ответ. Леди Федерстон послала приглашение задолго до того, как Грейсон поведал Александре, что этот человек – кровожадный пират. Александра предоставила леди Федерстон заниматься списком приглашенных, будучи слишком занятой, чтобы его проверить.

– Он ранил вас и должен за это поплатиться. Даже ваш приятель герцог нанял полицейских, чтобы его выследили. Мистеру Берчарду будет жарковато в Лондоне.

– Герцог – честный человек.

– Нет, он в вас влюблен. – Мистер Хендерсон усмехнулся. – Как и я.

Александра тихо застонала и потерла виски сильнее.

– Мистер Хендерсон, не говорите мне подобных вещей.

– Не говорить, что люблю вас? Я не в силах молчать. Я влюбился в вас за мгновение до... до того случая перед домом. Я очень надеюсь, что однажды вы позволите загладить мой поступок, показать, каким нежным я могу быть.

Александра пыталась взять себя в руки, быть просто леди, которой необходимо отказать поклоннику. Она устала, рука болела, самообладание плавилось, словно воск. Вскрикнув, она опустилась в кресло.

– Господи, неужели мысль об этом так ужасна?

– Мистер Хендерсон! – Александра сцепила руки и заговорила сквозь зубы: – Все это время я пыталась забыть о произошедшем за последние две недели. Однако то, что случилось у меня на приеме, просто не позволяет этого сделать! Обо мне ходят по городу слухи, моя репутация запятнана. И все из-за того, что ваши пираты и охотники за пиратами решили вести войну у меня в доме. – Она уронила руки на юбку. – Моя жизнь была такой спокойной. – «Скучной», – уточнил внутренний голос. – Как часы. – «Однообразной», – заметил тот же голос. – Все находилось на своих местах. – «Было предсказуемо и печально», – пронеслось у нее в голове. – Пока вы... – Она ткнула пальцем в Хендерсона. – Пока вы не поцеловали меня на улице на виду у всех соседей, Грейсон Финли не попросил меня спать без одежды, а мистер Ардмор не похитил меня и не увез на свой корабль. А потом на собственном приеме я совершенно выдала себя, когда выкрикнула имя Грейсона, думая, что ему угрожает опасность, и плача, когда украли драгоценность, которую подарил мне он. Я уверена, что открою следующую газету и увижу карикатуру, на которой буду изображена с капитаном, им же пиратом, им же виконтом Стоуком, возможно, лежащей обнаженной в его объятиях и произносящей некие умные слова.

Александра откинулась в кресле, совершенно обессилев.

Мистер Хендерсон подошел со страдальческим выражением лица. Опустившись на колено, он взял ее здоровую руку в ладони.

– Миссис Аластер... Александра... я ненавижу себя за то, что обидел вас. Я хочу все исправить, я обожаю вас. – Он запечатлел на ее пальцах влажный поцелуй.

– Мистер Хендерсон, пожалуйста, – простонала Александра, – вы лишь осложняете ситуацию.

– Скажите, как ее исправить.

– Переведите часы назад. – Она устало улыбнулась. – Вы это можете?

Хендерсон снова поднял ее руку к губам, а она слишком устала, чтобы сопротивляться.

– Я сделал бы это, если бы вы забыли, что встречались с Финли. – Он вздохнул. – Буду откровенен. Прошу прощения, если оскорбляю вас. Финли – варвар. Он не понимает вашей жизни. Вам претит безжалостность, а Финли существует в мире жестокосердия. В глубине души я знаю, что он уже стал вашим любовником. Он не ждет, когда хочет чего-то. Однако вашим мужем он никогда не станет.

Александре показалось, будто она падает.

– Мужем...

– Задолго до всех событий он заключил соглашение с капитаном Ардмором. Как ни странно, у Финли есть кое-какая честь. Он явится на собственную казнь.

Александра дышала с трудом.

– Вы не можете допустить, чтобы мистер Ардмор это сделал. Вы должны его остановить.

– Я? Остановить Ардмора? Для этого человека не существует преград. Даже мадам д'Лоренц не может на него повлиять, хотя думает, что строит планы в глубокой тайне. Вообще-то я полагаю, что Финли готовит какой-то сюрприз. Обычно он так и поступает.

– Вы... вы хотите сказать, что верите, будто Грейсон не даст мистеру Ардмору убить себя? – Александра схватилась за соломинку.

– Я понятия не имею, как поступит Финли. Он всегда был непредсказуем. – Хендерсон сжал ее руку. – Чего я хочу, так это забрать вас подальше от всего этого. Я уволился со службы у Ардмора и возвращаюсь в Кент. Я богат, вам никогда не придется волноваться о чем бы то ни было. Мы можем поселиться рядом с вашим старым домом и прекрасно жить. Дети, собаки – у нас будет все, что вы пожелаете.

Все, что она пожелает. Александра вздохнула:

– Я уже не знаю, чего хочу.

В его взгляде появилась обида.

– Чего вы хотите? Вам нужен Финли, не понимаю почему.

– Не знаю.

Она не лгала. Потому что он заставил ее радоваться. Понял, как она горевала о сыне. Забрал ужасное ожерелье мужа и сделал из него нечто прекрасное. Такие чувства не поддаются объяснению. Во всяком случае, для мистера Хендерсона. Мистер Хендерсон связан с капитаном Ардмором, как бы это ни отрицал.

– Прошу прощения, – тихо проговорила она. Он сжал ее пальцы.

– Не отказывайте мне пока. По крайней мере, обдумайте мое предложение. Вы можете прислать за мной в гостиницу «Маджестик», когда будете готовы ответить. Позвольте мне лелеять надежду, пусть даже тщетную.

Александра снова взглянула, как Хендерсон целует ей руку, но едва ощутила прикосновение его губ. Она знала, что не может подать надежды. Ее сердце отдано мужчине, согласившемуся пожертвовать жизнью ради дочери. А это значит, что у нее впереди пустота.

– Миссис Ферчайлд ведет меня кататься в парк, – объявила Мэгги. – Ты пойдешь?

Грейсон повернулся к Мэгги. На дочери была светлая амазонка, красивое лицо обрамляла шляпка. Глаза ее светились.

– К сожалению, нет. Мне нужно выполнить поручение этого... морского министерства, – ответил он, не считая нужным скрывать от дочери свои чувства. – Может быть, завтра.

Улыбка на лице девочки померкла.

– Когда мы были на корабле, мы всегда были неразлучны. Помнишь, как вы с мистером О'Малли учили меня лазать по снастям?

Грейсону стало весело. Мэгги была прилежной и бесстрашной ученицей. Сорокапятилетний Йен О'Малли несколько раз бледнел, видя, как она себя ведет.

– Помню.

Она подошла, тихо ступая по дощатому полу.

– Отец, когда мы были на корабле, я думала, что мистер Хендерсон, мистер О'Малли и мистер Ардмор – друзья. Но как только мы добрались до Лондона, все изменилось. – Взгляд ее был слишком понимающим для двенадцатилетней. – Что-то здесь не так. Почему они стали твоими врагами?