Орсино колебался.

— Хорошо, — наконец сказал он. — А пока я продолжу знакомство с красивой молодой особой, которой вы меня представили.

— Нет, вы оставите леди Мэри в покое.

— Как только вы согласитесь на мои условия.

— Дьявол! — крикнула Эмма. — Гнусная трусливая…

Орсино шагнул к ней, больно схватил ее за руки и придвинул к ней лицо. Даже с утра в его дыхании чувствовался запах алкоголя.

— Не распускайте язык, — тихо сказал он. — В конце концов, вы одна у меня в квартире. И я вовсе не прочь осуществить свои претензии на близкое знакомство с вашими прелестями.

Он наклонился, чтобы ее поцеловать, но Эмма увернулась и крикнула:

— Ферек, сюда!

— Иду, госпожа, — раздался бас из прихожей, и послышались тяжелые шаги.

Орсино выпустил руки Эммы и торопливо отступил.

— Черт бы побрал этого черного верзилу, — прошипел он. — Я слышал, что он сделал с Чарли Тоддом в Константинополе. Цивилизованная женщина не стала бы пользоваться услугами такого человека.

— Напротив, — сказала Эмма, впервые за весь разговор ощутив удовлетворение. — Он именно такой слуга, который нужен цивилизованной женщине. Нецивилизованной он бы не понадобился — она просто выцарапала бы вам глаза. Пошли, Ферек.

— Хорошо, госпожа, — сказал Ферек.

— Это ничего не меняет! — злобно крикнул ей вслед Орсино. — Даю вам неделю.

Эмма вышла, понимая, что ей нечего ему ответить.

Нa улице все еще шел дождь, хотя не такой сильный. Эмма быстро шла куда глаза глядят.

— Мне поискать экипаж? — опросил ее Ферек, который шел за ней следом.

— Я хочу пройтись. Мне надо подумать. — Но ведь идет дождь, госпожа! — Не важно.

— Но, госпожа! — В этом восклицании выразилось все отвращение Ферека к английскому климату. — Не приставай ко мне. Мне надо решить, что делать.

Ферек обиженно замолчал. Эмма шла по грязной улице, не замечая, что ее плащ все больше промокает, и перебирала в уме возможные варианты. Она чувствовала себя как муха, попавшая в паутину. По опыту она знала, как убедительно умел преподнести любую выдумку граф Орсино, да к тому же у него в распоряжении были такие красочные подробности. Эмма своими глазами видела, как он уничтожал репутации лишь парой анекдотов и позой полнейшей искренности.

Она содрогнулась и плотнее закуталась в мокрый плащ. Надо бы узнать, что заставило его бежать с континента. Хотя вряд ли ей удастся это выяснить. Она не знает, кого спрашивать, а Орсино часто действует под чужим именем. Маловероятно, что ей удастся найти человека, который сможет предъявить ему обвинение и добиться его быстрой высылки.

Можно куда-нибудь уехать, но он все равно расскажет свою басню, чтобы ей отомстить, и эта басня будет преследовать ее повсюду. Да и Колин поедет за ней следом. А если нет? Может быть, он рад будет от нее отделаться?..

Да, выхода нет. Пока. Но его надо найти. Она ни за что не позволит Орсино победить.

Они вышли на людную улицу. Из-под колес экипажей и копыт лошадей во все стороны летели брызги. Пешеходы шли, наклонив головы от дождя. Эмма оглянулась на Ферека. Вид у него был несчастный.

Все эти месяцы Эмма была так поглощена собственными заботами, что ни разу не подумала, каково живется Фереку. Он не нашел себе места в Англии, это стало ей очевидно. Не надо было его сюда привозить. Но он был ей нужен: без его защиты она не добралась бы до Англии живой. Надо что-то для него сделать. Может быть, щедро наградить его за услуги и отправить домой? Хотя то, что Ферек для нее сделал, не окупить никакими деньгами. Эмме не хотелось просить денег у Колина, особенно сейчас. Придется как-нибудь справиться самой.

Но пока можно сделать для него что-то конкретное.

— Ферек, поищи кабриолет, — мягко сказала она.

— Хорошо, госпожа.

Ферек ринулся в толпу и через несколько секунд, несмотря на множество конкурентов, поймал извозчика. Эмма молча залезла в кабриолет, и они поехали домой.

Леди Мэри Дакр приехала на час раньше, чем они договорились, а у Эммы не было ни малейшего желания ее видеть. После визита к Орсино ей вообще никого не хотелось видеть. Все ее мысли были заняты одним: как помешать ему разрушить ее брак и погубить ее жизнь? Нависшая над Эммой угроза изменила ее отношение ко всему. Она стала забывать о назначенных встречах, холодно говорить со знакомыми, утратила всякий интерес к домашним делам. Хуже всего было то, что она отдалилась от Колина как раз тогда, когда ей хотелось быть ближе к нему, узнать, что он на самом деле к ней чувствует.

«Я должна жить по-прежнему, — твердила себе Эмма, — никто не должен заметить, что со мной что-то не так». Но болтовня леди Мэри раздражала ее, как зудение комаров на прогулке в лесу.

— Джейн и Элайза считают, что я все это выдумала! — негодующе говорила леди Мэри. — Они не верят, что Сент-Моур проявлял ко мне особое внимание. — Надув губки, она добавила: — А Элис не уверена. Как вам это понравится — не уверена! А еще считают себя моими лучшими подругами! Если бы они действительно были моими подругами, они не усомнились бы в моих словах, — продолжала негодовать леди Мэри. — Я их больше знать не хочу!

— Все зависит от точки зрения, — сказала Эмма. — Со стороны часто бывает…

— У друзей не должно быть точки зрения, — перебила ее леди Мэри. — Они должны тебя поддерживать в любом случае. А вы считали друзьями людей, которые говорили, что вам не следует выходить замуж за вашего первого мужа?

Эмма была поражена, что леди Мэри осмелилась обратиться к ней с таким интимным вопросом.

— Считали?

«Она похожа на болонку, которые кажутся пушистыми и беззлобными, но которые ни с того ни с сего вцепляются вам в ногу», — подумала Эмма.

— Нет, — признала она.

— Вот видите! — торжествующе воскликнула леди Мэри.

— И я горько об этом пожалела, — вполголоса добавила Эмма. И больше всего она жалела об этом сейчас, когда ее прошлое грозило погубить ее будущее. — Почему?

Леди Мэри смотрела на нее широко открытыми голубыми глазами — чувство такта было ей совершенно чуждо.

— Потому что они были правы, — ответила Эмма. — Потому что он был игрок, и ничего, кроме карт и его собственной персоны, его не интересовало.

— То есть он вас не любил?

— Нет, — ответила Эмма, решив, что, если леди Мэри задаст еще один бестактный вопрос, она резко ее оборвет.

— Значит, вы тоже полюбили человека, который был к вам равнодушен? — Эта мысль, по-видимому, доставила леди Мэри немалое удовлетворение.

Эмма молча смотрела на нее.

— Конечно, Сент-Моур — не игрок. Мне кажется, он весьма достойный человек, — сказала леди Мэри с неуверенным видом, точно эта мысль еще ни разу не приходила ей в голову.

Эмма молчала.

— Так что я выбрала предмет любви удачнее, чем вы, — самодовольно сказала леди Мэри.

«Удивительно, — думала Эмма, — как можно быть до такой степени поглощенной собой».

— И мне не придется долгие годы страдать в неудачном браке. А сплетни, наверное, скоро утихнут, — леди Мэри повернулась к Эмме и опять посмотрела на нее своими безжалостными глазами. — Значит, вы не такая уж счастливица, и не все у вас в жизни было гладко?

Эмма ошарашенно покачала головой.

— И вы не стараетесь показать всем, что по сравнению с вами я глупа и смешна?

— Да зачем мне это? — изумленно воскликнула Эмма.

— Так многие делают, — ответила леди Мэри и бросила на Эмму взгляд искоса, который говорил, что об этом ей известно предостаточно, и что не всегда она оказывалась в роли обиженной.

— Так поступают только вульгарные, отвратительные люди, — твердо сказала Эмма.

Тут появился лакей и сказал, что пришел Робин Беллингем. Молодому джентльмену было явно трудно дышать в своей немыслимой одежде. Твердый накрахмаленный воротничок мешал крутить головой, шейный платок вздымался на груди волнами, которые, как показалось Эмме, грозили его задушить, ватная подкладка на плечах и груди камзола заставляла его держаться необыкновенно прямо. Только облегающие его стройные ноги панталоны бежевого цвета не мешали движениям. Отвесив поклон Эмме, Робин повернулся всем телом, чтобы окинуть взглядом комнату.

— Вы опять тут? — грубо сказал он леди Мэри.

— А почему бы мне здесь не быть? — взвилась та.

— По-моему, понятно — почему.

— Робин, можно мне поговорить с тобой с глазу на глаз? — вмешалась Эмма. — Нам надо обсудить одно семейное дело, — сказала она леди Мэри и отвела Робина в угол. Робин оглянулся через плечо на леди Мэри. Та показала ему язык. Эмма собиралась поговорить с Робином заранее и объяснить ему, почему она завела дружбу с леди Мэри, но та приехала раньше времени, и она не успела. Теперь она шепотом объясняла брату, что происходит, и просила его помочь ей.

— Я буду очень тебе благодарна, — закончила она.

Робин самодовольно ухмыльнулся.

— Разумеется, это значит, что ты должен быть вежлив с леди Мэри, — предупредила его Эмма. — И вести себя с ней по-дружески.

Робин насупился.

— Ну, хотя бы как добрый знакомый.

Робин бросил на леди Мэри кислый взгляд. Та ответила гримасой.

— А она-то будет со мной вежлива? — спросил он.

— Я понимаю, что тебе будет нелегко, — сказала Эмма. — Но я в тебя верю.

— Веришь? — удивленно спросил он.

— Да. Я считаю, что во имя достойного дела ты способен на многое.

Робин расправил плечи и, несмотря на сковывавший его, как латы, жесткий крахмал, выпятил грудь.

— Что ж, раз нужно, то сделаю.

— Я так и знала, что могу на тебя рассчитывать, — облегченно вздохнула Эмма.

Слава Богу, кажется, мой план в отношении Робина начинает осуществляться, — подумала она. — Он будет занят, и ему будет некогда играть в карты. Спасу от гибели хотя бы его.

— Так ты будешь нас сопровождать в Королевскую академию?

— Что, смотреть картины?

— Но на выставке будет весь цвет общества. Мне кажется, что нам было бы очень полезно там появиться.

Робин упрямо хмурился.

— В обществе только и говорят что о новой выставке, — добавила Эмма. — Мне просто совестно признаваться, что я ее не видела.

— Говоришь, последний писк? — Робин задумался, потом сдался: — Ну ладно. Не умру же я от того, что погляжу на несколько картин.

— Вот и отлично, — сказала Эмма и пошла к леди Мэри. — Ну что, поехали? — спросила она девушку.

— Что, и он с нами поедет? — возмутилась та.

— Он мой брат, и я попросила его нас сопровождать, — мягко сказала Эмма.

Робин самодовольно ухмыльнулся леди Мэри. Та в ответ презрительно сморщила носик.

Прежде чем сесть в элегантное ландо Эммы, Робин с леди Мэри устроили перебранку, кому сидеть на переднем сиденье спиной к движению. Леди Мэри заявила, что любой джентльмен пошел бы навстречу даме. Робин же отвечал, что скромная юная леди должна знать свое место и не высовываться. Схватку выиграла леди Мэри, которая попросту плюхнулась на заднее сиденье и расправила юбку, бросив при этом на Робина торжествующе-вызывающий взгляд. Но Робин отплатил ей, когда она попыталась дать кучеру указания, как проехать к Королевской академии. Он строго — и несправедливо — высмеял предложенный ею маршрут и вместо него с раздражающим видом знатока предложил свой.

«Ну, просто дети, — думала Эмма. — Дай им волю, так они начнут толкаться, таскать друг друга за волосы и звать матушек, чтобы они их рассудили». Эмма тихонько вздохнула.

Выйдя из ландо, Робин с преувеличенной любезностью предложил руку Эмме. Леди Мэри фыркнула и, высоко держа голову, прошла в дверь впереди них.

— Напоминаю вам, — сказала Эмма, — что мы друзья и приехали сюда развлечься.

Леди Мэри улыбнулась, и опять улыбка преобразила ее, в общем-то, банально-красивое лицо. Увидев такую перемену, Робин удивленно замигал и не сразу отвел от нее взгляд.

— Так-то вы изображаете удовольствие, — прошипела ему леди Мэри. — У вас такой вид, будто вас стукнули по голове чем-то тяжелым.

Робин улыбнулся ей.

«У него тоже очаровательная улыбка, — подумала Эмма. — Его светлые волосы и чересчур модная одежда настолько привлекают внимание, что забываешь, какой он красивый юноша. Но когда он улыбается, он сразу выглядит более мужественным и уверенным в себе».

На этот раз пришел черед удивиться леди Мэри. Ее глаза расширились, и губы слегка приоткрылись, словно у нее на пути возникло что-то неожиданное. Она изучающе посмотрела на Робина и, кажется, нашла его небезынтересным.

— Что же, пошли, изобразим интерес к этим картинкам, — сказал Робин, но на этот раз предложил руку леди Мэри.

Тут улыбнулась Эмма, и они пошли в залы. Но ей не было суждено долго сохранять спокойствие.

— Смотрите, — минут через пять сказала леди Мэри. — Вон тот человек, с которым мы познакомились в парке, вы еще были с ним невероятно грубы.

Пораженный таким обвинением в адрес всегда со всеми любезной сестры, Робин посмотрел в указанном направлении. Эмма тоже повернула голову, и у нее упало сердце: к ним с широкой улыбкой на лице приближался граф Орсино.

«Видимо, он следил за нашим домом, — со страхом подумала она, — и поехал вслед за нами. Он нарочно надо мной издевается!»

— Отвернитесь, — сказала она, взяв леди Мэри за свободную руку. — Я не хочу с ним разговаривать.

Девушка выдернула руку.

— А я хочу. Он интересный человек. Доброе утро, граф, — сказала она громким голосом.

Орсино снял шляпу и поклонился всем троим.

— Прелестные дамы, — сказал он. — Вы затмеваете своим блеском произведения искусства.

Леди Мэри хихикнула.

— Вам нравится выставка? — спросил Орсино.

— Мы только что приехали, — ответила леди Мэри.

— Тогда мне повезло. Хотите, я буду вашим гидом? Я неплохо разбираюсь в живописи. — И он предложил руку леди Мэри.

Та положила на нее свою.

— Я сказала папе, что встретила джентльмена из Италии, — сказала она. — И он целый вечер рассказывал о своей поездке по этой стране.

Орсино улыбнулся ей:

— Прошу меня извинить, если по моей вине вам пришлось выслушать скучные воспоминания. Леди Мэри опять хихикнула.

— У нас уже есть сопровождающий, граф, — с отчаянием в голосе сказала Эмма. — Так что ваши услуги нам не понадобятся.

Орсино повернулся к ней с вопросительным видом, и она прикусила язык: теперь ей придется представить его и Робину.

— Юный Беллингем? — сказал Орсино. — Я про вас слышал. Кто-то говорил мне, что, если я хочу освоиться в лондонском свете, я должен брать пример с Робина Беллингема.

Робин тоже хихикнул, потом залился краской.

— С меня?

— Да, с вас. Теперь мне понятно, что этот человек имел в виду. Вы не сочтете дерзостью, если я спрошу, кто пошил вам этот жилет?

Ответная улыбка Робина резанула Эмму как ножом по сердцу. Ее брат слишком молод и неопытен, чтобы устоять перед подобной беззастенчивой лестью. И ему так хочется считаться светским модником. Взгляд, который Орсино бросил на нее через плечо, сказал Эмме, что тот знает ее мысли и наслаждается ее беспомощностью. Как же оттащить от него молодых людей? Эмма оглянулась, но не увидела ни одного хорошего знакомого. Нет, помощи ждать неоткуда.

— А где вы остановились? — услышала она вопрос леди Мэри.

— Увы, я попал в лапы некой миссис Гроут, которая сдает номера приезжим. Ужасная женщина! Боюсь, что мне очень не повезло. Прошлой ночью я слышал в стене подозрительные звуки. Если не ошибаюсь, там водятся крысы.

— Ой, какая мерзость! — содрогнулась леди Мэри.

Орсино бросил на Эмму многозначительный взгляд. У нее замерло сердце: ей показалось, что он собирается поведать леди Мэри о ее визите к нему на квартиру. Но он отвернулся с довольной улыбкой. «Какой гнусный человек, — подумала Эмма. — Мерзкий, безжалостный, неумолимый. Что же делать?»

Колин провел утро за совсем другими занятиями. Он вовсе не забыл о незнакомце, который заговорил в театре с Эммой, и он по-прежнему был намерен разузнать об этом человеке. Имя его он узнал легко — в клубе графа знали, поскольку тот делал все, чтобы втереться в лондонское высшее общество. Но больше о нем никто ничего не знал, хотя у всех было впечатление о нем, как о человеке сомнительной репутации. У Колина было много знакомых в разных кругах Лондона, и он прибегнул к их помощи, чтобы разузнать о прошлом графа Джулио Орсино. Эта охота за информацией завела его в небольшую полутемную контору. Уэрхем еле нашел ее в лабиринте улочек возле собора Святого Павла. Там его уже ждал человек, представившийся Смитом. Мистер Смит зарабатывал на жизнь тем, что знал все или, по крайней мере, мог очень быстро узнать все, что угодно. Он поделился с Колином очень интересными соображениями относительно Орсино, его привычек и причин его приезда в Лондон. Его предположения на предмет дальнейших планов этого человека были довольно зловещими. В этот же день Колин заехал в итальянское посольство и провел приятные два часа в обществе сотрудника посольства, который — в обмен на некоторые будущие услуги — согласился тут же изучить соответствующие документы. В английском правительственном учреждении Колин поговорил со старым школьным приятелем, повспоминал с ним о былом и получил обещание, что тот наведет справки по официальным каналам. И под конец Колин встретился с несколькими владельцами игорных домов — они поддерживали прочные связи со своими коллегами за границей. По мере того как Колин набирал информацию о графе Орсино, вырисовывалась довольно страшная картина.

Орсино был не просто игрок. Он был причастен к массе сомнительных предприятий и темных сделок. Его подозревали, хотя это не было доказано, в том, что во время пребывания в Константинополе он имел отношение к поставке девушек в дома терпимости. Ходили даже слухи об убийстве. Даже то, что Эмма была просто знакома с таким человеком, вызывало у Колина ужас. С кем же еще пришлось общаться его бедной жене! Что же за чудовище был этот Таррант, если сталкивал свою жену с такими, как граф Орсино! Колин вспомнил рассказ Эммы о том, как она встретилась с Фереком, как Орсино в театре наклонился к уху Эммы, и какое у нее при этом стало лицо. Не надо иметь обостренного, как у всякого военного человека, чувства опасности, чтобы понять, что Орсино замышляет в отношении Эммы какую-то подлость. У Колина возникло неукротимое желание схватить Орсино за горло, вытрясти из так называемого графа всю правду о его замыслах и принять меры, чтобы этот негодяй никогда в жизни больше не осмелился приблизиться к его жене. Но еще больше ему хотелось, чтобы Эмма сама рассказала ему о своих затруднениях и попросила помощи.

Эмме удалось избавиться от Орсино, только сев в ландо. По дороге домой Эмма кусала губы, чтобы не закричать, слушая спор леди Мэри и Робина.

— …Какой вздор вы говорите, — заявила та, тряхнув золотистой головкой. — Это самая скверная картина на всей выставке.

— Во всяком случае, она лучше тех сусальных овечек жеманного мальчишки, которые так понравились вам, — возразил Робин.

— Это не мальчишка, а пастух, и в нем нет ничего жеманного. Он находится под влиянием какого-то сильного чувства, что, очевидно, недоступно вашему пониманию.

— Если он что и чувствует, то только к одной из своих овец, — пробурчал себе под нос Робин.

— Как?

— Я сказал, что он препротивный юнец, — ответил Робин, избегая встречаться взглядом с Эммой.

— Ничего подобного!

— Ну, вот мы и приехали, — вмешалась Эмма, стараясь скрыть облегчение.

Ландо остановилось перед домом Морлендов, и Эмма была счастлива, наконец, избавиться от леди Мэри.

Но девушка и не думала выходить.

— Я забыла у вас в гостиной носовой платок, — с упрямым видом сказала она.

— Что? — изумленно спросила Эмма.

— Носовой платок. Мне надо его найти.

— Я его вам пришлю.

— Нет, я сама его найду. Это мамин подарок. Она вышила его для меня собственными руками.

Эмме было ясно, что леди Мэри сама понимает, коль неубедительно ее объяснение, но ей было так же ясно, что та решила вернуться к ней в дом. Так что вытолкать ее из ландо можно было только силой.

«Ну и пусть, — подумала Эмма. — Надо предупредить ее, что за человек Орсино, и убедить никогда с ним больше не разговаривать». Эмме не терпелось остаться одной, но эту возможность тоже нельзя было упускать.

— Хорошо, — сказала она. — А Робина мы высадим у…

— Я поеду с вами, — перебил ее Робин.

— Но нам же по дороге…

— Потом пройдусь пешком, — заявил Робин. — Такая чудная погода!

Эмма взглянула на своих юных спутников с беспомощным раздражением. Какое-то дурацкое нежелание выйти первым, решила она. Ну, просто дети! До особняка Уэрхемов было недалеко. Через несколько минут они уже входили в холл дома.

— Поищем ваш платок в гостиной? — спросила Эмма.

— Я сама его найду, — торопливо ответила леди Мэри и начала подниматься по лестнице.

— Нет уж, я обязательно вам помогу, — не без ехидства сказала Эмма.

За этот день она много натерпелась от этой девчонки и была вовсе не прочь отплатить ей, хотя бы уличив во лжи. Эмма была уверена, что никакого платка в гостиной они не найдут.

— Я тоже вам помогу, — сказал Робин и пошел по лестнице следом за леди Мэри.

— Мне не нужна помощь, а ваша — особенно! — воскликнула та, рывком открывая дверь гостиной.

Тут она лицом к лицу столкнулась с Колином Уэрхемом.

— Ой! — воскликнула Мэри и так сильно покачнулась, что Колину пришлось ее поддержать.

«Гениально, — подумала Эмма. — Только этого и не хватало».

— Смотрели бы, куда идете, — сказал Робин. — Так ненароком можно человека с ног сбить.

— Ах, молчали бы вы! — воскликнула леди Мэри и тут же разрыдалась.

— Что это вы? — спросил Робин, удивленный такой реакцией.

Он повернулся к Эмме, но та не смотрела на него. Увидев высокую фигуру барона Сент-Моура и вспомнив связанную с ним историю, Робин проговорил:

— Понятно. А я было забыл.

Колин еле заметно усмехнулся.

— Мы ездили на выставку в Королевскую академию, — с отчаяния пустилась в объяснения Эмма.

Леди Мэри продолжала рыдать;

— Да? — хладнокровно спросил Колин. — Говорят, в этом году там выставлены неплохие картины.

«Ну и положеньице», — подумал Робин. Эмма ведь просила его помочь. Она на него надеется. Он мучительно ломал голову, как бы разрядить обстановку.

— Да, картины хорошие, — вяло отозвалась Эмма.

— Говорят, великолепная техника, — невозмутимо добавил Колин.

— Как вы все можете?.. — пронзительно завопила леди Мэри.

— Дело в том… — перебил ее Робин, думая только о том, чтобы пресечь ее истерику.

Все повернулись к нему. Даже леди Мэри на секунду перестала рыдать и удивленно воззрилась на него.

— Дело в том… — повторил Робин, не зная, что сказать.

Все ждали. Черт подери, до чего же трудно думать, когда все на тебя таращатся! Но ведь он обещал Эмме. Ну, хоть бы какая-нибудь мысль в голову пришла!

— У… у меня есть приятель, который знает, где снять баркас для прогулки в Гринвич, — пролепетал Робин. — Да-да, он мне вчера сам говорил. Такое милое суденышко с плоским дном вроде маленькой баржи. Но, по словам Джека, очень чистое. — Все смотрели на него. Робин закончил свою, с позволения сказать, мысль: — Я и подумал: а не прокатиться ли нам по Темзе?

Три пары глаз все еще были обращены к нему. В них отражались разные степени удивления и неодобрения.

— Устроим пикник, — добавил Робин, полагая, что это не так уж плохо звучит, и начиная чувствовать некоторое удовлетворение от своей находчивости. — Поплывем вверх по течению, как королева Елизавета на той гравюре.

«На какой еще гравюре?» — сам удивился Робин, увидев удивление на лицах всех слушающих. Вдруг он вспомнил, что в детстве любил разглядывать книгу с роскошными иллюстрациями о королеве-девственнице. — Ну конечно, это оттуда!

— Я никогда не плавала по Темзе, — проговорила леди Мэри.

Она, казалось, обдумывает предложение Робина.

— Давайте устроим пикник, — наконец после маленькой паузы сказала она. — Будет, наверное, интересно.

— Не знаю… — начала Эмма.

— Только не говорите, что вы не поедете! — воскликнула леди Мэри, которой сопротивление добавило решимости. Она забыла и про слезы, и про их причину. — Если вы не поедете, тогда и меня не пустят, а я так устала сидеть дома!

Леди Мэри смотрела на Эмму ясными глазами. «Она хочет сказать, что если я не соглашусь, то она постарается отравить мне жизнь на следующей прогулке, — с горечью подумала Эмма. — Прирожденная шантажистка!»

— А что, неплохая мысль! — ко всеобщему удивлению, сказал Колин. — На какой день договоримся? На завтра?

— Вы… вы поедете? — заикаясь, спросила леди Мэри.

— Не знаю, успею ли я договориться… — одновременно пролепетал Робин.

— Колин! — с упреком воскликнула Эмма.

— Говорят, завтра будет хорошая погода. Самый день для пикника, — с беззаботной улыбкой сказал Колин.

— Не знаю… — проговорила Эмма.

— А мне хочется поехать, — заявила леди Мэри. — Хочется посмотреть, что это за баркас. Не знаю, как вы, а я поеду.

Казалось, она вот-вот топнет ножкой. Колин твердо посмотрел в молящие глаза Эммы.

— Вот и прекрасно, — заключил он. — Значит, решено.

— Мне еще надо найти лодочника, — напомнил им Робин.

— Да, верно. В случае возражений предложите ему вознаграждение побольше, — сказал Колин. — Вам надо будет еще заехать в ресторан Гунтера и договориться, чтобы они приготовили нам корзину закусок для пикника. Они это очень хорошо делают.

— Д-да, — проговорил Робин, у которого, наконец, стало проясняться в голове. — Но вы же понимаете, что баркас, может быть, уже заказан — остался ведь всего один день. Мне придется…

— …убедить его владельца, — закончил за него Колин.

— Да, но…

— Ну, неужели вы не можете справиться с каким-то лодочником? — воскликнула леди Мэри.

Они опять все смотрели на него.

— Конечно, могу, — решительно сказал Робин. — Я обо всем позабочусь.

— Вы действительно думаете… — начала Эмма и замолчала. Колин по-прежнему смотрел ей в глаза, словно пытаясь довести что-то до ее сознания. Но что?

— Договорились, — сказал Колин. — Мы на вас надеемся, Беллингем. Сообщите, в какое время мы отплываем.

— Хорошо, — ответил Робин тоном человека, непонятно каким образом взвалившего на себя непосильное задание.

— Только не заказывайте омара, — сказала леди Мэри. — Я терпеть не могу омаров.

— Не можете — не ешьте, — сердито сказал Робин. — А я омаров очень люблю.

— Мне даже от запаха делается нехорошо. Ну, как вы можете…

— Робин, проводи леди Мэри домой, — твердо сказала Эмма. — Можете взять мое ландо.

— С какой стати я должен…

— Леди Мэри наверняка устала, — перебила его Эмма.

— Вовсе я не устала, — возразила леди Мэри.

— Так что отправляйтесь сейчас же, — сказала Эмма не терпящим возражений тоном и так посмотрела на молодых людей, что они не посмели больше спорить.

— Ну ладно, — неохотно сказал Робин.

Леди Мэри протестующе сжала губы, но все же пошла вслед за Робином к двери.

— Я прикажу слугам найти ваш носовой платок и пришлю его вам домой, — невинно-ласковым голосом сказала Эмма. Леди Мэри посмотрела на нее непонимающим взглядом. — Тот самый, что для вас вышила наша мама.

— А! — Леди Мэри смутилась. — Ладно. То есть, спасибо.

— Рада вам услужить.

Увидев выражение ее лица, молодые люди поспешно вышли; Эмма повернулась к Колину:

— Зачем ты это сделал?

— Я хотел тебе помочь.

— Помочь?

— Да.

По пути домой Колин принял решение. Эмма сердится на него за то, что он не хочет помочь ее повесе-братцу. Что ж, он докажет, что готов это сделать, что она может на него рассчитывать. И тогда она, наверное, поделится с ним неприятностями, связанными с Орсино.

— Я решил принять участие в твоей кампании, помочь тебе убедить свет, что в сплетнях об этой девице нет ни слова правды. Может быть, мне даже стоит отправиться с вами на пикник?

— Может быть, — согласилась Эмма.

Колин развел руками.

— Только нам всем будет неловко, — добавила Эмма. — Может быть, лучше не надо?

— У меня есть еще одно соображение.

Эмма вопросительно смотрела на него.

— Ты ведь жертвуешь собой, соглашаясь провести день в обществе двух непрерывно пререкающихся молодых людей. К тому же девица воображает, что влюблена в меня.

— Еще как жертвую, — с чувством сказала Эмма.

— Ну вот, теперь я сам узнаю, каково это.

— Да уж.

— Теперь ты видишь, что была не права?

— В чем?

— Обвиняя меня, что я не считаю нас равными партнерами и отказываюсь тебе помогать.

Эмма подняла на него глаза, с трудом удерживая слезы. Ее разрывали противоположные желания. С одной стороны, она мечтала провести день в его обществе. С другой — боялась, что как-нибудь выдаст себя, и он узнает о грозящей ей опасности до того, как она придумает способ обезвредить Орсино.

— Так что я, по крайней мере, готов выполнять наш уговор, — сказал Колин.

Эмма раздраженно подумала, что устала слышать слово уговор.