— Он ее слуга, а не мой, — сухо ответил Колин. — Я не волен им распоряжаться.

— Что за вздор ты несешь? Ты хозяин. Скажи ей, что ему у тебя в доме не место.

— Но это не так. Ферек оказал ей… неоценимую услугу. Я не могу его выгнать.

— Какую еще услугу?

Колин молчал.

— Ну, чего молчишь? Какую услугу?

— Я вам не скажу.

Тетя Силия вперила в него взгляд, от которого у большинства членов семейства начинали дрожать коленки. Но Колин выдержал его совершенно спокойно, и она сдалась.

— Как хочешь, но я тебя предупредила, — сердито сказала она. — Если тебе не нужна моя помощь, то нам больше не о чем разговаривать.

— Я вам от души благодарен за помощь. Однако тут я ничего сделать не могу…

— Да ну тебя. Может, к нему со временем привыкнут. Хочешь осложнить себе жизнь — дело твое. Позови Каролину. Поговорю с кем-нибудь, кто больше прислушивается к моим советам.

— И кого вам легче терроризировать? — с улыбкой спросил Колин, вставая.

— И нечего ко мне подлизываться! Я тобой недовольна.

— Тогда я постараюсь держаться от вас подальше.

Но прежде чем отправиться сообщить Каролине, что ее ждет выволочка, Колин ласково положил руку на плечо старухи.

…Вечер в целом прошел без происшествий. Музицировали, играли в карты, беседовали. К одиннадцати часам большинство гостей разъехалось. Колин с Эммой тоже собрались домой, как вдруг в дверь резко позвонили. В прихожей раздались взволнованные голоса.

— Кто это там в такой час? — вслух подивилась Каролина.

В следующую секунду в гостиную влетела ее мать.

— Случилось нечто ужасное! — вскричала она. — Завтра об этом узнает весь Лондон!

— Что? — спросила Каролина. — Мама, у тебя совсем растрепались волосы.

Это само по себе уже было ужасно. Каролина привыкла видеть мать идеально причесанной.

Колин усадил мать на диван. Лорд Ротем принес бренди.

— Нет-нет. Я ничего пить не стану. Нам надо решить, что делать.

— Что же произошло? — со страхом в голосе спросила Каролина.

— Вы не даете мне сказать, — огрызнулась ее мать и свирепо воззрилась на Эмму.

Другие тоже вопросительно поглядели на нее. Не зная, в чем дело, Эмма спокойно выдержала взгляд свекрови.

— Старшая дочь герцога Морленда сегодня вечером надела белое платье, легла в постель поверх одеяла и приняла смертельную, по ее мнению, дозу лауданума.

Эмма похолодела.

— Я говорю по ее мнению, потому что она заранее позаботилась о том, чтобы ее тут же нашли и привели в чувство, — добавила баронесса. — А перед этим она разослала письма трем своим близким подругам, объясняя, что побудило ее на этот отчаянный шаг.

У всех был озадаченный вид.

— Это, конечно, ужасно, — сказала Каролина, — но…

— …но мы-то здесь при чем? — закончил за нее муж. — Скверная, конечно, история, и очень жаль девушку и ее родителей…

— В письмах она утверждает, что расстается с жизнью, потому что Колин нарушил обещание жениться на ней.

— Что?! — воскликнул Колин.

— Она также пишет, что говорила с новой баронессой Сент-Моур, и что эта встреча ее убила. Что вы с ней сделали? — спросила она Эмму.

Все повернулись к Эмме.

— Нарушил обещание жениться? — сказал Колин. — Я ее даже не помню.

И он тоже посмотрел на Эмму, припомнив их разговор в библиотеке.

— Не помнишь? — негодующе спросила баронесса. — Ты не помнишь леди Мэри Дакр?

Колин скривился:

— Она что, одна из тех многочисленных девиц, что ты мне подсовывала?

Баронесса встала, подошла к сыну и вперила в него негодующий взор.

— Леди Мэри Дакр, — отчеканила она, тыча пальцем ему в грудь, — одна из тех девушек, за которыми ты, чтобы досадить мне, делал вид, что ухаживаешь. Ты катал ее в коляске, посылал ей цветы, танцевал с ней. И не притворяйся, что ты ее не помнишь.

Колин с несколько смущенным видом отступил на шаг.

— Я ухаживал… за многими из них.

— Только чтобы позлить меня, — горько сказала его мать. — Чтобы посеять во мне надежду, а потом убить ее.

— Чтобы убедить вас перестать вмешиваться в мою жизнь, — отрезал Колин. — А эта леди Мэри, видимо, не в своем уме. Если бы у нее были мозги, она не приняла бы это всерьез. Другие же леди не приняли.

Встретив сопротивление Колина, его мать набросилась на Эмму:

— Ну, так что вы с ней сделали?

— Да ничего, — спокойно ответила Эмма. — Сегодня утром она стояла возле нашего дома. Она обвинила меня в том, что я украла у нее Колина. Сказала, что он собирался сделать ей предложение, но им пришлось уехать в поместье.

— Чушь какая-то, — заметил Колин.

Когда леди Мэри пообещала ей испортить жизнь, Эмме и в голову не пришло, что та устроит такой впечатляющий спектакль. Она вдруг почувствовала, что дрожит.

— Ясно, что у нее не все дома, — сказал Колин. — Мне ее, конечно, жаль, но нас с Эммой это не касается.

— Не касается? — крикнула баронесса. — Ты что, идиот? Половина тех, кто услышит эту историю, поверят, что ты ее бросил и женился на Эмме, и что Эмма посмеялась над ней и довела до самоубийства. А другая половина решит, что дело зашло еще дальше. — Баронесса прижала кулаки к щекам и со стоном проговорила: — Этого только не хватало, будто и без того мало сплетен о твоей женитьбе. Наша семья опозорена навеки.

— Мы будем всем говорить, что это неправда, — сказала бледная Каролина, стоявшая рядом с мужем.

— Конечно, мы это будем говорить, — взорвалась ее мать, — но нам никто не поверит. Чем больше мы будем все отрицать, тем хуже нам будет.

— Мы вообще будем игнорировать эту дурацкую выдумку, — сказал Колин. — Она даже недостойна того, чтобы ее отрицать.

Его мать застонала:

— Ее письма получили дочери двух графов и виконта. Уж они-то, конечно, ей поверят. Что-то надо делать.

Эмма дрожала — не от огорчения, а от ярости. Руки, лежавшие у нее на коленях, стиснулись в кулаки. Как смеет эта девчонка наговаривать на Колина? А еще уверяет, что влюблена в него. Эгоистка! Неужели она не понимает, что его перестанут считать порядочным человеком?

Заметив, как расстроена Эмма, Колин взял ее за руку и заставил встать.

— Мы едем домой, — объявил он. — А об этом поговорим завтра, когда соберемся с мыслями.

— Завтра молва разнесет эту историю по всему Лондону, — возразила его мать.

— Не знаю, как мы это можем предотвратить, — ответил он и взял Эмму под руку.

Заботливость, которую Колин проявлял к жене, окончательно вывела баронессу из себя.

— Это она во всем виновата! — крикнула она. — Если бы не она, ничего этого не случилось бы.

Колин резко обернулся к матери и буквально прорычал:

— Замолчи! Чтоб я таких слов больше не слышал! Тебе понятно, мама?

— Если бы ты не вздумал на ней жениться, мы…

— Если бы я не женился на Эмме, я, может быть, уже свернул бы тебе шею. Говорю тебе, мама, оставь эту тему!

Баронесса вытаращила глаза. Прежде чем она придумала достойный ответ, Колин вышел из гостиной и повел Эмму вниз по лестнице. Через несколько минут они уже сидели в карете, которая дожидалась их у подъезда.

— Ты веришь, что у меня с этой девчонкой ничего не было? — спросил он Эмму, когда карета тронулась.

— Да, — почти рассеянно ответила Эмма.

Она вспоминала свой разговор с леди Мэри, ломая голову, как можно было предотвратить эту катастрофу.

— Почему ты не рассказала мне подробно о вашей встрече?

— Мне казалось, что это не так уж важно. Разве я могла предположить, что она учинит такое?

— Нет, она точно свихнулась, — сказал Колин. — Может, предложить отправить ее в Бедлам[5]?

Эмма не ответила. Она мучительно пыталась придумать выход из создавшегося положения.

— Можешь быть спокойна, — сказал Колин, — я не дам тебя в обиду.

У Эммы глаза налились слезами. Ему самому грозит потеря уважения света, которым он так дорожит, а он думает о ней и о том, как ее защитить. Но она не позволит, чтобы женитьба на ней навлекла на него позор.

Первый шок у нее уже прошел. Приехав домой, она почувствовала, что в голове у нее прояснилось. За ночь, которую она провела без сна, она перебрала в уме массу вариантов и, наконец, придумала план. Заснула Эмма только на рассвете и проснулась в десятом часу утра. Она полежала еще несколько минут в постели, выискивая слабые места в возникшем у нее ночью плане. Конечно, затея рискованная, но ничего лучше она придумать не могла. Надо попробовать.

Эмма встала, оделась и вышла из дома в сопровождении Ферека. Через двадцать минут они уже стучались в дверь дома баронессы. Открывший им дворецкий сказал, что миледи еще не выходила из спальни.

— Я поднимусь к ней, — сказала Эмма. — Жди меня здесь, Ферек.

— Хорошо, госпожа.

— Но нельзя же так, без доклада… — начал было дворецкий, но Ферек стеной встал у него на пути, а Эмма быстро пошла вверх по лестнице. На третьем этаже изумленная горничная показала ей дверь спальни хозяйки дома. Эмма постучала.

— Войдите! — раздался голос баронессы.

Эмма собралась с духом, открыла дверь и сказала нарочито уверенным голосом:

— Доброе утро!

Баронесса сидела в постели в очаровательном кружевном пеньюаре. На коленях у нее стоял поднос, на котором Эмма увидела недопитую чашку кофе и недоеденный кусочек жареного хлеба. Рядом с чашкой лежала груда писем, и она читала одно из них.

— Это вы? — изумленно проговорила она.

Эмма взяла стоявший перед туалетным столиком пуф, поставила его рядом с постелью и села.

— Что вы здесь делаете? — сердито спросила ее свекровь, откладывая письмо в сторону.

— Я пришла обсудить с вами создавшееся положение.

Баронесса застонала:

— Это просто катастрофа. Я об этом даже думать не хочу.

— Нет, нам надо это обдумать.

— Нам? — враждебно спросила баронесса.

— Тут есть и ваша вина. Вы всячески ее поощряли. Она сама мне рассказала.

— Ну и что? — взъерепенилась баронесса. — Это действительно была прекрасная партия. Знатная семья, связи, отличное воспитание. И не такая уж она овца, как их всех изображал Колин.

— Да нет уж, овцой ее никак не назовешь.

— Если бы не вы…

— Если бы вы не внушили ей, что она идеальная жена для Колина, она не вообразила бы, что влюблена в него, — перебила ее Эмма.

Обе женщины несколько секунд враждебно смотрели друг на друга.

— Я знаю, что не нравлюсь вам, — заговорила Эмма более спокойным тоном. — Но если мы не хотим подвергнуть Колина унижению, мы должны объединить усилия.

— А, так это вы о Колине заботитесь? — отозвалась баронесса. Она выпрямилась в постели и позвонила в колокольчик. Когда в дверь заглянула горничная, она сказала: — Забери поднос. Разве не видишь, что я давно позавтракала?

Девушка торопливо взяла поднос и вышла.

— Да, я забочусь о Колине, — сказала Эмма. — Я не хочу, чтобы о нем думали, будто он совершил бесчестный поступок.

Баронесса посмотрела ей в глаза и поняла, что Эмма говорит искренно.

— А о своей репутации вы не заботитесь? — спросила она.

Эмма отмахнулась: дескать, ее репутация — дело десятое.

— Я кое-что придумала, — сказала она. — Но без вашей помощи у меня ничего не выйдет.

Баронесса слушала план Эммы, постепенно проникаясь к ней уважением. Ее нелюбимая невестка действительно изобрела хитроумный план. Она даже предусмотрела все возможные затруднения и придумала, как их обойти. Впервые баронесса попыталась беспристрастно оценить жену своего сына. Она, без сомнения, красива. Но кажется, она к тому же и умна. В отличие от Каролины она сразу поняла, чем грозит им эта история. И видимо, Эмма гораздо больше любит Колина, чем она предполагала. Впервые баронесса признала, что, может быть — может быть! — Колин не сделал ошибки, женившись на Эмме.

— Ну и что вы об этом думаете? — спросила Эмма, изложив свой план.

Баронесса молча смотрела на нее. Потом медленно сказала:

— Мне это не нравится.

— Но…

Баронесса жестом остановила Эмму:

— Однако ничего лучшего я предложить не могу. Может быть, и получится, если ее родители захотят нам помочь.

— Неужели они предпочтут, чтобы об их дочери поползли сплетни?

— Вряд ли.

— Значит, вы согласны? — спросила Эмма.

— Да, — подумав, ответила баронесса.

Эмма вздохнула с облегчением.

— А я позабочусь о том, чтобы все получилось, — горячо сказала она.

Мать Колина взирала на нее сурово. «Нет, — думала она, — эта женщина не так проста, как я думала». Эмма встала.

— Значит, сегодня днем?

— Да, ждать не имеет смысла, — согласилась баронесса.

— Я заеду за вами в два часа.

Баронесса кивнула. Однако Эмма медлила уходить, и свекровь вопросительно посмотрела на нее.

— Благодарю вас, — с трудом выговорила Эмма.

Лицо баронессы смягчилось, и она улыбнулась.

Без пяти два Эмма спустилась в холл. На ней было платье из светло-зеленого муслина с узором из веточек с темно-зелеными листиками и розовыми цветочками. Она сделала строгую прическу, которая к тому же была почти полностью скрыта под соломенной шляпкой, отделанной темно-зелеными и розовыми ленточками. Натягивая перчатки, она вышла в дверь, которую перед ней отворил Клинтон, ступила в свое ландо и велела кучеру ехать к дому матери Колина. Там они подобрали баронессу и направились к большому каменному особняку на Гровенор-сквер.

— Вы известили их? — спросила Эмма.

— Да, — ответила баронесса. — Ответа я не получила, но знаю, что они дома.

Эмма кивнула. Один из лакеев спрыгнул с запяток ландо и постучал в дверь, другой помог дамам спуститься на тротуар.

Когда мать Колина велела дворецкому доложить о ней хозяевам, на лице у того отразилось сомнение.

— По-моему, миледи, никого нет…

— Мне нужно поговорить с герцогиней по очень срочному делу, — твердо сказала баронесса. — Доложите ей обо мне.

Бросив неуверенный взгляд на Эмму, которая ему не назвалась, дворецкий сказал:

— Я узнаю, дома ли ее светлость.

Он проводил посетительниц в комнату слева от парадной двери и ушел.

— Как вы думаете, нас не выгонят из дома? — спросила Эмма.

— Я знаю жену Френсиса Дакра уже тридцать лет — с тех пор, когда она была всего-навсего мисс Джейн Фелпс. Она не посмеет отказать мне, — сказала баронесса, но в ее голосе не было полной уверенности.

— Пошли, — сказала Эмма.

— Куда?

— Мне кажется, что нам лучше самим разыскать герцогиню и посвятить ее в наш план.

— Эмма! Но так же нельзя!

Эмма уже вышла в холл и стала подниматься по лестнице. Поколебавшись секунду, баронесса последовала за ней.

— Где у них гостиная? — спросила Эмма.

— Вон там, — ответила баронесса, указывая направо.

Эмма открыла дверь:

— Здесь никого нет.

— Может быть, подождем?

Но Эмма уже поднималась на третий этаж.

— У Джейн есть небольшая гостиная рядом со спальней, — вспомнила баронесса.

— Вот и прекрасно. Заглянем туда. Где это?

— Эмма, так нельзя. Что мы ей скажем?

— А я не согласна сидеть сложа руки и ждать, когда меня выставят за дверь. И я не хочу, чтобы про Колина шептались в свете, и чтобы над ним смеялись его друзья.

— Само собой…

— Если вы не хотите идти со мной, покажите хотя бы дверь.

Что-то в ее тоне заставило баронессу расправить плечи.

— Пошли! — сказала она.

Они подошли к нужной двери, как раз когда из нее вышел дворецкий.

— Что вы здесь делаете? — ошарашенно воскликнул он. — Я же оставил вас в комнате для ожидания. Сюда нельзя…

— В чем дело, Эллис? — раздался голос из комнаты. Баронесса оттолкнула с дороги дворецкого и вошла в комнату со словами:

— Это я, Джейн. Мне обязательно надо с тобой поговорить.

Эмма юркнула вслед за ней и окинула взглядом комнату. Приятные обои персикового цвета, шторы в тон, удобная мебель. Герцогиня Морленд сидела за изысканным секретером и писала письмо. Это была белокурая миниатюрная женщина с умными голубыми глазами. Сейчас на ее лице были написаны удивление и раздражение.

— Кэтрин, — сказала она, — я сейчас не в силах с тобой разговаривать.

— Я хочу помочь, — сказала баронесса.

— Ничего сделать все равно нельзя, — ответила герцогиня. — Мы решили отправить Мэри в поместье, пока не утихнут…

— Этого нельзя делать, — вмешалась Эмма.

Герцогиня повернулась и окинула ее высокомерным взглядом.

— Это моя невестка, — сказала баронесса.

Взгляд герцогини стал тяжелым.

— Пожалуйста, выслушайте меня, — попросила Эмма. — Вашей дочери нельзя уезжать. Все можно уладить, если правильно подойти к делу и если вы нам поможете.

Герцогиня посмотрела на мать Колина. Та кивнула.

— Она придумала очень хороший план, — сказала баронесса.

Хозяйка дома барабанила пальцами по секретеру, внимательно разглядывая Эмму.

— Что ж, — наконец сказала она. — Я выслушаю ваш план.