Амелия бросилась к своей обширной коллекции старых виниловых пластинок на 33 оборота. Ее длительные поиски наконец увенчались успехом.
Вот она, эта пластинка. «Послание в полночь» Девонфилда. И вот он сам, одетый в черное и белое. На двадцать лет моложе, в смокинге, элегантно причесан, но определенно – это он. Амелия с трудом могла в это поверить.
– Оказывается, я сосала член самому Тони Девонфилду, – изумленно пробормотала она.
Она сняла с проигрывателя «Бони М» и поставила «Послание в полночь». Когда-то, лет пятнадцать назад, это был один из ее любимых альбомов, хотя уже и в то время он лет пять как вышел из моды. К Амелии этот альбом перешел от старшей сестры, которая увлеклась панками.
Амелия осторожно поставила иглу на бороздку. Диск закружился, однако поначалу слышался только треск, затем – ура! Мороз пробежал по спине Амелии, когда она услышала знакомые струны. Она щелкала пальцами, пока шло вступление к первой песне. Да, это был один из лучших ее альбомов.
Амелия вскочила на ноги и протанцевала все то время, пока не закончилась первая сторона пластинки.
Когда Амелия прослушала и вторую сторону, она повторно поставила и стала слушать две вещи – «Никогда не делай этого» и «Вопросы любви». Это были совершенно изумительные композиции. Амелия проанализировала мелодии и разложила на отдельные ноты. Блестящая попса! Вот что она хотела бы исполнить! Вот каким должен быть ее следующий альбом! В задумчивости она снова проиграла диск.
Все очень просто.
Она может попросить Девонфилда стать продюсером ее нового альбома. Ровена будет здорово поражена.
Однако в то же время все не так просто.
Тони Девонфилд был одним из самых популярных артистов своего поколения, но затем он исчез так же внезапно, как и взлетел на гребень славы. С конца семидесятых он больше не выпустил ни одного альбома. Говорили, что он удалился в деревню и вел жизнь отшельника. Как-то он дал интервью, в котором сказал, что больше никогда не запишет ни единой ноты.
Но это было двадцать лет назад, сказала себе Амелия, вкладывая диск в пакет. У него было достаточно времени, чтобы изменить мнение по поводу собственной карьеры. Амелия решила, что она непременно навестит его до отъезда в Соединенные Штаты. Ведь это такой замечательный повод для него избавиться от одиночества. Разве может он отказаться?
Но перво-наперво ей необходимо посетить свадьбу Карис. Сейчас, когда столько времени потрачено на прослушивание старых мелодий, для сна ей остается всего какой-нибудь час.
Глава 13
К величайшему ее облегчению, Амелии удалось отвертеться от роли подружки невесты, сославшись на то, что у нее было мало времени, чтобы сшить подобающее платье. Вообще трудно было сейчас рассчитывать на Амелию в столь ответственном деле. В церковь она приехала одновременно с матерью невесты, на взятом напрокат голубом «рено-клио». Луис, старший брат Карис, выполнявший роль распорядителя у церковных ворот, тут же пришпилил цветок к бледно-зеленому жакету Амелии.
– Надеюсь, хорошо поживаешь? – спросил Луис, не шевеля ртом.
– Да, Луис, спасибо, – ответила Амелия. Когда-то она испытывала нечто вроде благоговения к Луису. Это было в те времена, когда она была еще неуклюжим подростком, а Луис – эффектным парнем двадцати с чем-то лет, обладателем красивой машины. Сейчас он несколько изменился. Однако что-то в нем осталось от прежнего. Эдакий характерный итальянский шарм.
Заняв место на скамье в той стороне, где сидели представители невесты, Амелия неожиданно обнаружила, что снова думает о Луисе, правда, лицо его оказалось размытым, оно словно обрело черты кого-то другого. Может быть, Гвидо? Дрожь пробежала по телу Амелии, когда она вспомнила свою последнюю ночь в Нью-Йорке. Она вспомнила, как прижималась лицом к холодному оконному стеклу, а он вгонял свою тычину в нее сзади. И как затем по внутренней поверхности ее бедер стекала горячая сперма.
Взгляды всех присутствующих устремились к двери церкви, когда органист заиграл свадебный марш. По проходу шла Карис.
– В каком она платье? Какое оно, ее платье? – забросала Амелию вопросами древняя тетушка Лусарди, поскольку была неспособна что-либо разглядеть своими старческими глазами.
– Платье у нее изумительное! – с чувством проговорила Амелия. И это действительно было так.
Как и следовало ожидать, Карис все сделала на широкую ногу, и ее платье занимало почти весь проход. У платья был плотно обтягивающий пышные формы лиф, отделанный стеклярусом. Начиная от узкой талии юбка расширялась и напоминала лепестки летней розы, перевернутой вниз. Лицо Карис было скрыто тончайшей вуалью… однако Амелия заметила, как Карис подмигнула, когда проходила мимо.
– Букет для тебя, – шепнула Карис.
– Спасибо, – тоже шепотом ответила Амелия.
Даже увидев Карис в этом одеянии, Амелия не осознала до конца, что же такое происходит. Что, выйдя из церкви, Карис будет честной и порядочной женщиной, по крайней мере теоретически. Престарелая тетушка промокала себе платочком глаза.
– Она так похожа на свою мать, – дрожащим голосом произнесла тетушка.
– Да, конечно же, похожа, – согласилась Амелия.
Карис было бы приятно это услышать.
Органист перестал играть. Карис и ее отец подошли к алтарю. Красивый, плотного телосложения, мужчина осторожно откинул с ее лица вуаль. Это было похоже на сцену из волшебных сказок.
А затем невеста и шафер встретились друг с другом взглядом – и все собравшиеся в церкви дружно ахнули, когда Карис воскликнула: «О Боже мой!» – и упала в обморок.
Да разве могла она когда-либо ожидать, что шафером на ее свадьбе окажется не кто иной, как Ребел Род?
Однако свадебный обряд возобновился, как только невеста очнулась. Все пришли к заключению, что Карис всегда была предрасположена к нервным срывам и неудивительно, что треволнения дня и подготовка к важнейшему для нее событию так подействовали на ее нервную систему и стали причиной обморока. К тому же разве Род не был как две капли воды похож на кузена Тони, который свалился с Бруклинского моста в 1984 году? А ведь Тони был любимым кузеном Карис. Возможно, она подумала, что увидела привидение или что-то в этом духе. А поскольку невеста самого Ребела Рода – Мелани – находилась среди собравшихся в церкви, он не посмел высказать какие-нибудь иные предположения на сей счет.
Тем не менее Карис оставалась бледная, как ее свадебное платье, когда начался прием в бело-розовом шатре на лужайке клуба любителей гольфа. Амелия, сидя за столом рядом с многочисленными братьями и сестрами Карис, видела замешательство шафера и наблюдала за этим не без удовольствия.
– Тебе здесь нравится? – спросил Амелию Луис, должно быть, в пятый раз за день.
– Да, – снова кивнула Амелия, передавая ему свой бокал, чтобы он его наполнил.
– Я все еще не могу в это поверить, – снова проговорил Луис. – Моя сестренка, моя милая сестренка выходит замуж! Кажется, еще только вчера вы вдвоем играли в ее комнате в нашем доме. В какие игры вы постоянно играли, Амелия? В доктора и няню?
– Вроде того. – Амелия с улыбкой сделала глоток шампанского. Чаще всего они в эту комнату не попадали, а по водосточной трубе сбегали из дома в поисках настоящих докторов в местном медучилище.
– А ты теперь выросла, – продолжал шептать Луис. Его рука оказалась под столом и легла на обтянутое шелковым чулком колено Амелии. – Ты теперь такая знаменитая и гордая, что больше не хочешь иметь дело со своими старыми друзьями.
– Напротив, – со смиренной улыбкой возразила Амелия, в то время как рука Луиса скользнула вниз и вверх по ноге к тому месту, где кончались чулки. – Я ощущаю, что некоторые из моих друзей изменили свое отношение ко мне.
– Я испытываю к тебе все те же чувства, – признался Луис.
– В самом деле? – удивилась Амелия. Но что это может означать? Уж не думает ли он, что ей до сих пор требуются средства для лечения юношеских угрей?
– Ты мне всегда нравилась, но понимаешь, ты ведь была подружкой моей маленькой сестренки. Я не мог приставать к тебе…
– Никогда бы не подумала, – пробормотала Амелия.
Луис наклонился к ней ближе. Амелия ощущала его дыхание над своим ухом. Должно быть, бриллиантовые серьги от этого запотели, подумала она.
– Но ты выглядишь еще лучше сейчас, – пробормотал он и сжал ей колено. Выпив полбутылки шампанского, он тем не менее выглядел достаточно свежим. Амелия вспомнила, как наблюдала за его переодеванием в окно его спальни, сидя у Карис в шалаше на дереве, тогда ему было двадцать с небольшим. Ей запомнилась его широкая бронзовая грудь с зачатками черных завитков. Амелия посмотрела на тыльную сторону ладони, которая покоилась на ее бедре. Из-под манжета выглядывали черные жесткие волосы. Ногти у него были чистые – не такие, как тогда, когда он проводил все свободное время в гараже, возясь со своей первой машиной.
– Леди и джентльмены! – Отец Карис пытался привлечь внимание собравшихся, постукивая ложкой по хрустальному бокалу.
Невеста и жених собирались разрезать торт. Луис и Амелия последовали за другими гостями, обступившими счастливую чету. Слева от молодоженов, напряженно улыбаясь, стоял Ребел Род с Мелани. Он был настолько пьян, что Амелия усомнилась в том, способен ли он достичь эрекции в предстоящую ночь.
Карис и Том погрузили нож в торт, изготовленный тетушкой Марией. Раздались вежливые аплодисменты. Не хлопал лишь Луис, но вовсе не потому, что был чем-то недоволен, а потому, что одна его рука находилась на плече Амелии, а другая – на ее упругих ягодицах. Когда гости двинулись, чтобы вновь занять свои места за столом, Луис увлек Амелию в сад, подталкивая ее в попку.
– Давай выйдем, – прошептал он.
– Разве у меня есть выбор? – спросила Амелия.
К счастью, была ясная и теплая сентябрьская ночь. Факелы, с которых капал воск, горели вдоль дорожек между деревьями, ночные бабочки кружили в их свете. Луис и Амелия шли, не говоря ни слова, пока шатер не скрылся из глаз.
Затем он отпустил ее руку, которую дотоле вежливо держал, обнял ее и прижался ртом к ее губам.
– Луис, Луис! – пробормотала Амелия, пытаясь нащупать землю своими скользкими туфлями с пряжками, но увы! Она находилась в его объятиях, и он раскачивал ее из стороны в сторону, не прерывая поцелуя, пока у нее не закружилась голова. Под конец Амелия перестала стучать кулачками по его могучей спине и отдалась поцелую. Все оказалось не совсем так, как она себе представляла, сидя в шалаше на дереве одиннадцать лет назад, но, в общем, все было не так уж плохо.
Луис оторвался от Амелии, чтобы вздохнуть. Оказавшись на земле, Амелия достала пудреницу, чтобы посмотреть, что случилось с помадой на губах.
– Я сделал тебе больно? – спросил Луис.
– Нет, – ответила Амелия, приглаживая брови. – Но это был такой поцелуй!
– В него вложено пятнадцать лет подавляемого желания.
Амелия была поражена. Меньше всего она могла предположить, что Луис способен подавлять свои желания.
– В таком случае… – Она обвила его шею руками.
Луис тихонько хрюкнул и ткнулся носом в пахнувшее «Шанелью» плечо. Он положил ладонь ей на попку и стал задирать юбку до тех пор, пока не стали видны подтяжки.
– Погоди, нас могут увидеть, – Амелия услышала голоса и подтолкнула Луиса в кусты, окружавшие площадку для гольфа.
Во время этого движения защелки на ее чулках отстегнулись, и Амелия хихикнула. Луис также засмеялся и развернул ее, прижав к стволу большого дерева.
– Ах, Луис, – выдохнула Амелия, чувствуя через тонкие серые брюки его эрекцию. Она положила руку на пульсирующий ствол.
Луис застонал и снова задрал ей юбку, так что бедрами она ощутила шероховатую кору. Она попыталась чуть отодвинуться от дерева, чтобы не поцарапаться, но не тут-то было. Луис елозил ногами вверх-вниз вдоль ее правого бедра, словно пытаясь утолить свой пятнадцатилетний зуд. Он дышал ей в ухо, и дыхание его становилось с каждым движением все более прерывистым.
– Луис, Луис… – бормотала Амелия, гладя ему спину под пиджаком. Затем перенесла свою руку вперед и стала развязывать ему галстук.
Луис сбросил пиджак на землю. Не говоря ни слова, он осторожно уложил Амелию на пиджак, позаботившись о том, чтобы ее юбка не испачкалась, хотя на чулки ее успело налипнуть немало мусора.
Он завозился с молнией на брюках, однако незнакомая конструкция крючка не поддавалась, и Амелия стала ему помогать. Луис положил руку ей на лобок и стал его тискать через шелковые трусики.
– Не могу поверить в то, что мы с тобой сейчас занимаемся этим.
А Луис уже стаскивал с нее трусики. Они оказались на уровне ее колен. Он задрал юбку до талии и принялся целовать ей живот. Его пенис, освободившийся от брюк и трусов, стучал по ее ноге.
Луис некоторое время возился с ее киской. Он легонько подергал ее за волосы, раздвинул пухлые губы и сунул туда палец, которым стал осторожно двигать взад-вперед. Амелия дрожала в предчувствии большего. Она обхватила ногами его крепкие бедра, взяла в руку пенис и направила его в приоткрывшуюся щель. Затем пальцами раздвинула ноющие срамные губы. Луис уперся локтями и приготовился к штурму влагалища, о котором мечтал пятнадцать лет.
– О-о-о! – счастливо простонала Амелия, когда круглый набалдашник пениса, еще сильнее раздвинув губы, вторгся во влагалище. Она обхватила Луиса за ягодицы и притянула к себе. Все происходило именно так, как Амелия давным-давно рисовала себе в воображении; она лишь не ожидала, что пройдет так много времени, прежде чем они сольются в экстазе.
Луис стонал от невероятного возбуждения. Для него это также был момент осуществления его заветного желания. Он двигался медленно, словно смакуя происходящее. Он бросил взгляд на то место, где соединялись их тела, затем на ее лицо. Чем больше он думал об этом, тем все больше твердел и увеличивался в объеме его ствол. Ведь он в эту минуту долбит, трахает не кого-нибудь, а Амелию, Амелию Эштон!
Амелия уцепилась за траву, на которой лежала, когда Луис ускорил толчки. Ей хотелось закричать, но она сдержалась. Другие гости прогуливались совсем недалеко от того места, где они корчились от сладострастия. Луис застонал, однако Амелия тотчас же прикрыла ему рот рукой.
– Осторожно, – прошептала она.
Луис воспринял это как команду умерить свои толчки.
– Да нет же! – зашипела Амелия. – Долби энергично, но бесшумно.
Луис тотчас же повиновался. Амелия стала подмахивать, одновременно она мяла ему ягодицы. Временами она пощипывала его, чтобы форсировать его оргазм, ибо у нее оргазм уже начинался. Мышцы ее влагалища сжимались вокруг движущегося ствола. Она почувствовала, что у нее закружилась голова, как если бы она собиралась потерять сознание.
– Ах, Луис! – воскликнула она, не в силах более сдерживаться. По звуку ее голоса он понял, что тоже может не сдерживать себя. Он сделал несколько мощных толчков и запрокинул голову назад. В лоно Амелии мощным потоком хлынула сперма.
Он больше не мог молчать. Амелия вцепилась пальцами ему в спину и изо всех сил прижалась к его телу. Луису показалось, что его пенис стал таким огромным, что заполнил собой все ее тело. Оргазм у Амелии, похоже, проходил через весь позвоночник.
– Да! Да! Да! Это изумительно!
Влагалище обхватило пенис, по-хозяйски сжало его, не давая ему освободиться. Еще никогда в жизни Амелия не испытывала такого мощного оргазма.
Луис скатился с нее, оставив следы спермы на кружевной подвязке. Он сжал ей руку и пытался найти слова. Однако не мог. Некоторое время они молча лежали и наблюдали за ногами гостей, прогуливавшихся поодаль. Было такое ощущение, что они дети и опять прячутся от взрослых.
Глава 14
– Привет!
Когда Амелия вышла из туалета, губы у нее опять были накрашены должным образом, чулки она сняла совсем. Она автоматически поздоровалась, увидев знакомое лицо. На свадьбе было множество представителей семейства Лусарди, большинство из которых звали Луис либо Луиза. Но этот элегантный мужчина был не похож на Лусарди, и Амелия никак не могла сообразить, где она видела его раньше.
– Извините, – застенчиво дотронулась она до его локтя. – Вы, случайно, не Гаэтапо – дядя Карис?
– Нет, – с чисто английским выговором ответил мужчина, и это могло означать, что к мафии он никакого отношения не имеет. – Я друг жениха. Криспин Хардкасл. Здравствуйте! – Мужчина протянул руку.
– Здравствуйте.
Они некоторое время смотрели друг на друга. Амелия лихорадочно думала, каким образом поддержать разговор. Мужчина был великолепен… а она свободна. Луис отправился отвозить бабушку в отель на ночь.
– Вспомнила! – сказала вдруг Амелия. – «Конкорд». Вторник. Мы сидели рядом, и вы проспали весь полет. Я была очень разочарована. Не часто мне приходится сидеть рядом с человеком, с которым мне хотелось бы поговорить.
Криспин потер подбородок.
– Весьма сожалею. Не могу вспомнить. У меня отвратительная память на лица. Хотя допускаю, что это свинство с любой стороны – не помнить вас.
Амелия вспыхнула. На этой неделе уже не первый раз ей говорили, что не помнят ее.
– Я думаю, что смотрелась бы совершенно иначе, если бы сохранила свой макияж.
– Да, – сказал Криспин. – Совершенно очаровательно. – Затем слегка сконфуженно пробормотал: – Мне надо вернуться за свой стол. Я должен присматривать за сестрой Тома Каролиной.
– Везучая девушка, – вздохнула Амелия.
– Я увижусь с вами до конца дня, без всякого сомнения. – Он направился к шатру и неуверенно кивнул. – Да, я увижу вас снова.
У Амелии вдруг возникли сомнения в том, что она снова его увидит, и она решилась задержать его.
– Я уверена, что Каролина какое-то время может подождать, – торопливо проговорила Амелия. – Я не знаю Англию настолько хорошо, поскольку наполовину американка. Я обратила внимание, какие великолепные деревенские виды открываются из окон клуба, и хочу попросить: не были бы вы так любезны показать мне некоторые здешние достопримечательности?
– Достопримечательности? – озадаченно переспросил Криспин. – Боюсь, что от меня мало пользы – я ведь сам не из этих мест.
– О, но, может быть, вы скажете мне, что это за деревня? – сказала Амелия, неопределенно обведя рукой вокруг себя. Ее совершенно не устраивал отрицательный ответ. Она взяла Криспина за руку и вывела на веранду. – Вы похожи на человека, который кое-что знает о растениях.
Она заключила его руку между ладонями и погладила ее, заглянув в глубину его глаз. И это тотчас сработало.
– Растения? Ах да, растения, – пробормотал Криспин.
Новоиспеченная миссис Уильямсон стояла на веранде рядом со своим мужем в окружении стайки девушек, которые жаждали все узнать о ее платье и, разумеется, разглядеть кольцо. Когда Амелия проходила мимо, Карис поймала ее взгляд и улыбнулась.
Амелия и Криспин прошествовали далее в сторону сада, где яркие огни, светившиеся в здании клуба, уже не бросали своих отсветов на траву. Теперь Криспин шел вперед вполне целеустремленно. Амелия едва поспевала за ним.
– Куда мы идем? – спросила она.
– Вы хотели увидеть кое-какие растения, – ответил Криспин.
Внезапно из-за облаков выглянуло заходящее солнце и осветило большую оранжерею, располагавшуюся вдоль забора. Именно здесь садовник клуба выращивал отменные цветы, которые затем высаживались в декоративные вазоны. Криспин толкнул дверь и пропустил вперед Амелию. Воздух в оранжерее был жаркий и тяжелый, пахло созревающими помидорами. Виноградная лоза с маленькими зелеными кистями тянулась по подпорке вверх к потолку. Рядом Амелия увидела роскошный арбуз.
– Тропические растения, правда? – спросил Криспин.
– Похоже, – ответила Амелия. – И как вы только нашли!
– Я заметил это, когда выходил покурить.
Криспин закрыл за собой окантованную алюминием дверь оранжереи. Жара внутри была удушающая. Амелия почувствовала, что у нее закружилась голова, хотя и не была уверена, было ли это по причине недостатка кислорода или из-за пьянящего запаха одеколона, исходящего от Криспина, когда он притянул ее к себе и подтащил к мешку с компостом.
– Кажется, я припоминаю сейчас встречу с тобой на «конкорде», – жарко прошептал он ей на ухо. – Ты стала причиной моего весьма эротического сна. Когда я проснулся, я просто испугался…
Дрожь пробежала по всем членам Амелии.
– Я бы убедила тебя дать свой номер телефона, – сказала она, трогая пальцем его дорогой шелковый галстук.
Внезапно Криспин приподнял длинные рыжие волосы Амелии с ее плеч и осторожно поцеловал в затылок. Затем его рот скользнул от затылка к ее губам. От его языка пахло шампанским и тортом. Амелия испытывала опьянение уже от этого. Его рука придерживала ее так, словно ее тело было из тонкой яичной скорлупы. При этом руки его лежали точно на ее лопатках.
– Надеюсь, ты не станешь возражать против поцелуя, – сказал он уже после того, когда поцелуй совершился.
– Теперь уже слишком поздно, – пробормотала она ему в рот.
Криспин улыбнулся и еще теснее прижался к ней. Туфли соскользнули с ног Амелии на влажный пол, и она обвила ими его ноги. Криспин продолжал целовать ее, дразня языком губы, одновременно стал тереться бедрами о ее бедра. Амелия ощутила, как набирает силу и твердость его пенис, который упирался ей в живот.
Руки Криспина перестали быть слишком нежными. Они двигались по ее грудям с профессиональной точностью. Через тонкую материю блузки он довел ее соски до твердого состояния. Было даже несколько неприятно от трения материи о соски, и Амелия от души обрадовалась, когда он задрал блузу, и ноющие груди ощутили ласку теплого воздуха оранжереи.
– У тебя просто фантастические сиськи, – сказал Криспин.
Амелия хихикнула, услышав от него неожиданно столь простонародное слово. Он взял в руку ее левую грудь и слегка сжал, наблюдая за реакцией Амелии, которая откинула голову назад от восторга. Затем слегка потряс ее, как бы взвешивая. Наконец нагнулся и нежно поцеловал горошину соска. После этого сжал его зубами и стал посасывать.
– А! – ахнула Амелия.
– Больно?
– Нет-нет, продолжай!
– С удовольствием.
Криспин переключил внимание на другую грудь. На какой-то момент Амелии показалось, что все ее ощущения сосредоточились в грудях. Они ныли и почти звенели от удовольствия при прикосновении к ним. Когда зубы Криспина сомкнулись вокруг соска и стали деликатно его покусывать, она вскрикнула от наслаждения.
Затем его поцелуи стали спускаться вниз. Амелия почувствовала легкие прикосновения к животу и пупку. После его неудачных попыток она помогла ему расстегнуть юбку, и та бесшумно соскользнула на пол.
На Амелии не было трусиков, поскольку Луис оставил их еще раньше в саду. Руки Криспина свободно скользили по ее ягодицам, затем он поднял ее и усадил на прохладный мешок с компостом, отчего у нее прошла дрожь по телу.
– Раздвинь пошире ноги, – шепотом попросил он. Его теплые сильные руки находились на ее бедрах.
Амелия с готовностью повиновалась, развела ноги как можно шире. Криспин придвинулся и оказался между ними. Прежде всего он нежно поцеловал ей лицо, затем опустился перед ней на колени. Его руки скользнули к промежности Амелии. Она ощутила, как его пальцы щекотно перебирают волосы на лобке и в промежности и раздвигают наружные губы.
– Как это красиво! – пробормотал Криспин.
Амелия прерывисто вздохнула. Она чувствовала, как его пальцы прикасаются к лепесткам губ и раскрывают так осторожно, словно это лепестки какого-то нежного диковинного цветка. Она уже была мокрая, внутренняя поверхность бедер сделалась влажной от пота. Она слышала, что дыхание Криспина делается все тяжелее.
– Да, да, – шепнула она, поняв, что лицо его приблизилось к ее промежности настолько близко, что она ощущает тепло его дыхания, и горя нетерпением, когда же его язык коснется того места, которое так ныло и полыхало. Когда контакт совершился, Амелия судорожно вдохнула в себя воздух и ухватилась руками за края полки.
Криспин водил языком вдоль половой щели нарочито медленно, со смаком. Амелия судорожно сжимала пальцами края полки. Он действовал языком весьма искусно, словно пальцем, он лизал ее затвердевший клитор, и спазмы сладострастия пробегали по всему ее позвоночнику.
– Криспин… – пробормотала она.
В ответ он с удвоенной силой лизнул ей похотник.
– Боже, как чудесно ты делаешь…
Ее похвала еще больше подхлестнула Криспина. Амелии было жарко, но она испытывала блаженство. Конденсировавшиеся капли упали с потолка на ее обнаженные бедра, и от этого она громко рассмеялась. Криспин продолжал добросовестно лизать ей вульву, получая удовольствие от ее сладострастных стонов, ахов и вскриков. Не удержавшись, Амелия сжала бедрами голову Криспина. Его пальцы вонзились в ее бедра. Начинался ошеломительный оргазм.
* * *
Бутылка шампанского пробила крышу оранжереи и приземлилась в нескольких дюймах от совокупляющихся. Амелия отклонила голову назад, услышав звон стекла. Голова Криспина была защищена бедрами, которые она быстро сомкнула. К счастью, Амелию спасли помидоры.
– Что за…
Криспин через секунду был уже на ногах.
– С тобой все в порядке?
Амелия кивнула. Она была даже более чем в порядке. Криспин распахнул дверь оранжереи и бросился к зданию клуба, чтобы найти виновника. Амелия натянула слегка испачканную компостом юбку и последовала за ним на приличном расстоянии в ту сторону, где уже затихали звуки празднества.
Амелия вздохнула и сказала себе, что она свое получила. Она взглянула на часы. Сегодня суббота, почти половина десятого. Она вдруг вспомнила, что у нее назначено рандеву в баре.
Глава 15
Амелия спешила в Лондон на всех парах, но когда появилась в баре, опоздав всего на две минуты, Сью выглядела весьма взволнованной. Она тут же надела жакет и, не дожидаясь, когда Амелия подойдет, пошла ей навстречу. Амелия едва успела заказать себе питье, как Сью сунула ей в руку смятый клочок бумаги.
– Похоже, ты поработала пару часов дополнительно прошлой ночью, – саркастически заметила Сью.
– Ты нашла свой телефон? – спросила Амелия.
– Да, спасибо. Я нашла свой телефон. Похоже, я стала выполнять для тебя роль автоответчика. Клиент из Хэмпстеда хочет снова тебя видеть. Сегодня вечером. Как можно скорее. Вот его адрес.
Это здорово. Победа! Амелия почувствовала ликование. Она посмотрела на адрес, написанный на клочке бумаги.
– Но ведь это Уэльс, – удивленно проговорила она.
– Верно, – согласилась Сью.
Амелия ожидала, что это будет Лондон.
– И что же он там делает?
– Я думаю, что это его деревенское убежище, – сказала Сью. – Ты можешь это сделать, Натали? Я хотела бы тебе помочь, но ко мне приезжает в воскресенье старый друг, и я не могу его разочаровывать – надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду. Мистер Хэмпстед говорит, что он оплатит стоимость проезда или бензина и всякие прочие расходы. Это будет приятная поездка, беби.
С этими словами Сью поцеловала ее в щеку и бросилась к такси, которое ожидало ее и должно было отвезти к месту ее свидания. Бармен, который уже научился узнавать Амелию в парике блондинки и был знаком с ее вкусом, поставил перед ней водку и тоник.
Амелия снова посмотрела на адрес. Уэльс. Это сотня миль отсюда. Ей понадобится время, чтобы добраться туда, а ведь она собиралась вернуться в Соединенные Штаты к ночи в воскресенье. Времени явно в обрез. Но с другой стороны, это для нее последняя возможность узнать своего героя.
Внезапно приняв решение, Амелия отодвинула водку и тоник.
– Спасибо, – сказала она бармену, – но мне лучше сегодня не пить. Мне предстоит провести вечер за рулем.
Четырьмя часами позже Амелия смотрела то на бумажку с адресом, то на надпись на въездных воротах, пребывая в полном недоумении. Надпись совпадала с адресом, она ехала в точности с предписаниями, данными на бумаге, однако тот дом, который стоял перед ней, скорее напоминал развалину. Половина окон вообще не была застеклена, так что говорить об огнях в доме не приходилось.
Амелия решила подогнать взятый напрокат красный автомобиль поближе к воротам, чтобы не утонуть в грязи. Однако когда она попыталась объехать самую большую лужу, машина окончательно застряла. Колеса отчаянно крутились, отбрасывая комья грязи. Чем сильнее Амелия форсировала мотор, тем глубже увязала. Она с тоской посмотрела на трясину, отделявшую ее от дома, на свои элегантные кожаные туфли-лодочки. Разве могла она предположить, что ей понадобятся сапоги?
Мобильного телефона при ней не было, а если бы и был, вряд ли кто-то принял бы ее звонок в этом забытом богом месте. У нее не было ни малейшей надежды выбраться из трясины. Уже стемнело, однако никаких огней в доме не было видно. Амелии захотелось разрыдаться. Она многое отдала бы за то, чтобы оказаться сейчас в шикарном номере отеля. Она заглушила мотор и выключила свет. Какой смысл понапрасну сажать аккумулятор? Амелия нервно постучала пальцами по баранке.
Что еще ей остается делать, если не попытаться попасть внутрь этого ужасного дома, чтобы запалить огонь, пока не стало совсем темно?
Тяжело вздохнув, Амелия открыла дверцу машины. Вначале она хотела было снять туфли, но затем решила, что этой грязи ее чулки не выдержат. С грацией супермодели она погрузила ноги в грязную жижу, при этом выругавшись с выразительностью торговки рыбой.
Никогда еще ей не казалось, что десять футов – это так далеко.
Петли разболтанной деревянной двери продолжали еще долго скрипеть, после того как Амелия открыла ее. Она отыскала дорогу на кухню и, остановившись на каменном полу, с отвращением посмотрела на свои туфли стоимостью двести фунтов, которых не было видно под слоем грязи. Впрочем, она выдавила из себя улыбку, подумав, как смеялась бы Ровена, увидев в эту минуту свою суперзвезду.
Старая газета помогла ей разжечь очаг, а ножки стула послужили топливом, и вскоре в комнате заполыхал огонь. Но тут же обнаружилось, что трубу давно никто не прочищал, и это снова привело Амелию в отчаяние.
