Загыгыкали бабы слободские,
      Плач прорезал кругом тишину.
      Собиралися мирные пахари
      Без печали, без жалоб и слез,
      Клали в сумочки пышки на сахаре
      И пихали на кряжистый воз.
      По селу до высокой околицы
      Провожал их огулом народ...
      Вот где, Русь, твои добрые молодцы,
      Вся опора в годину невзгод.
      4
      Затомилась деревня невесточкой
      Как-то милые в дальнем краю?
      Отчего не уведомят весточкой,
      Не погибли ли в жарком бою?
      В роще чудились запахи ладана,
      В ветре бластились стуки костей.
      И пришли к ним нежданно-негаданно
      С дальней волости груды вестей.
      Сберегли по ним пахари памятку,
      С потом вывели всем по письму.
      Подхватили тут родные грамотку,
      За ветловую сели тесьму.
      Собралися над четницей Лушею
      Допытаться любимых речей.
      И на корточках плакали, слушая,
      На успехи родных силачей.
      5
      Ах, поля мои, борозды милые,
      Хороши вы в печали своей!
      Я люблю эти хижины хилые
      С поджиданьем седых матерей.
      Припаду к лапоточкам берестяным,
      Мир вам, грабли, коса и соха!
      Я гадаю по взорам невестиным
      На войне о судьбе жениха.
      Помирился я с мыслями слабыми,
      Хоть бы стать мне кустом у воды.
      Я хочу верить в лучшее с бабами,
      Тепля свечку вечерней звезды.
      Разгадал я их думы несметные,
      Не спугнет их ни гром и ни тьма.
      За сохою под песни заветные
      Не причудится смерть и тюрьма.
      Они верили в эти каракули,
      Выводимые с тяжким трудом,
      И от счастья и радости плакали,
      Как в засуху над первым дождем.
      А за думой разлуки с родимыми
      В мягких травах, под бусами рос,
      Им мерещился в далях за дымами
      Над лугами веселый покос.
      Ой ты, Русь, моя родина кроткая,
      Лишь к тебе я любовь берегу.
      Весела твоя радость короткая
      С громкой песней весной на лугу.
      Примечания
      "Новый журнал для всех", Петербург, 1915, N15047, 25 авгутса.
      На обороте автографа (ЦГАЛИ) рукой Есенина даны объяснения к ряду слов стихотворения: В погорающем инее - облетающем, исчезающем инее. Застреха полукрыша, намет соломы у карниза. Шаль пурги - снежный смерч (вьюга) (зга) (мзга). Бласт - видение.
      Сергей Есенин
      УС
      Не белы снега по-над Доном
      Заметали степь синим звоном.
      Под крутой горой, что ль под тыном,
      Расставалась мать с верным сыном.
      "Ты прощай, мой сын, прощай, чадо,
      Знать, пришла пора, ехать надо!
      Захирел наш дол по-над Доном,
      Под пятой Москвы, под полоном".
      То не водный звон за путиной
      Бьет копытом конь под осиной.
      Под красневу дремь, под сугредок
      Отвечал ей сын напоследок:
      "Ты не стой, не плачь на дорогу,
      Зажигай свечу, молись богу.
      Соберу я Дон, вскручу вихорь,
      Полоню царя, сниму лихо".
      Не река в бугор била пеной
      Вынимал он нож с подколена,
      Отрезал с губы ус чернявый,
      Говорил слова над дубравой:
      "Уж ты, мать моя, голубица,
      Сбереги ты ус на божнице;
      Окропи его красным звоном,
      Положи его под икону!"
      Гикал-ухал он под туманом,
      Подымалась пыль за курганом.
      А она в ответ, как не рада:
      "Уж ты сын ли мой, мое чадо!"
      *
      На крутой горе, под Калугой,
      Повенчался Ус с синей вьюгой.
      Лежит он на снегу под елью,
      С весела-разгула, с похмелья.
      Перед ним все знать да бояры,
      В руках золотые чары.
      "Не гнушайся ты, Ус, не злобуй,
      Подымись, хоть пригубь, попробуй!
      Нацедили мы вин красносоких
      Из грудей из твоих из высоких.
      Как пьяна с них твоя супруга,
      Белокосая девица-вьюга!"
      Молчит Ус, не кинет взгляда,
      Ничего ему от земли не надо.
      О другой он земле гадает,
      О других небесах вздыхает...
      *
      Заждалася сына дряхлая вдовица,
      День и ночь горюя, сидя под божницей.
      Вот прошло-проплыло уж второе лето,
      Снова снег на поле, а его все нету.
      Подошла, взглянула в мутное окошко...
      "Не одна ты в поле катишься, дорожка!"
      Свищет сокол-ветер, бредит тихим Доном.
      "Хорошо б прижаться к золотым иконам..."
      Села и прижалась, смотрит кротко-кротко...
      "На кого ж похож ты, светлоглазый отрок?..
      А! - сверкнули слезы над увядшим усом.
      Это ты, о сын мой, смотришь Иисусом!"
      Радостью светит она из угла.
      Песню запела и гребень взяла.
      Лик ее старческий ласков и строг.
      Встанет, присядет за печь, на порог.
      Вечер морозный, как волк, темно-бур...
      Кличет цыплят и нахохленных кур:
      "Цыпушки-цыпы, свет-петушок!.."
      Крепок в руке роговой гребешок.
      Стала, уставилась лбом в темноту,
      Чешет волосья младенцу Христу.
      Примечания
      Газета "Дело народа", Петербург, 1917, N37, 30 апреля.
      Василий Ус - донской атаман, сообщник Степана Разина.
      Сергей Есенин
      ПЕВУЩИЙ ЗОВ
      Радуйтесь!
      Земля предстала
      Новой купели!
      Догорели
      Синие метели,
      И змея потеряла
      Жало.
      О Родина,
      Мое русское поле,
      И вы, сыновья ее,
      Остановившие
      На частоколе
      Луну и солнце,
      Хвалите бога!
      В мужичьих яслях
      Родилось пламя
      К миру всего мира!
      Новый Назарет
      Перед вами.
      Уже славят пастыри
      Его утро.
      Свет за горами...
      ,
      Сгинь ты, английское юдо,
      Расплещися по морям!
      Наше северное чудо
      Не постичь твоим сынам!
      Не познать тебе Фавора,
      Не расслышать тайный зов!
      Отуманенного взора
      На устах твоих покров.
      Все упрямей, все напрасней
      Ловит рот твой темноту.
      Нет, не дашь ты правды в яслях
      Твоему сказать Христу!
      Но знайте,
      Спящие глубоко:
      Она загорелась,
      Звезда Востока!
      Не погасить ее Ироду
      Кровью младенцев...
      "Пляши, Саломея, пляши!"
      Твои ноги легки и крылаты.
      Целуй ты уста без души,
      Но близок твой час расплаты!
      Уже встал Иоанн,
      Изможденный от ран,
      Поднял с земли
      Отрубленную голову,
      И снова гремят
      Его уста,
      Снова грозят
      Содому:
      "Опомнитесь!"
      Люди, братья мои люди,
      Где вы? Отзовитесь!
      Ты не нужен мне, бесстрашный,
      Кровожадный витязь.
      Не хочу твоей победы,
      Дани мне не надо!
      Все мы - яблони и вишни
      Голубого сада.
      Все мы - гроздья винограда
      Золотого лета,
      До кончины всем нам хватит
      И тепла и света!
      Кто-то мудрый, несказанный,
      Все себе подобя,
      Всех живущих греет песней,
      Мертвых - сном во гробе.
      Кто-то учит нас и просит
      Постигать и мерить.
      Не губить пришли мы в мире,
      А любить и верить!
      Примечания
      Сборник "Скифы", Петербург, 1918, N2.
      Сергей Есенин
      ТОВАРИЩ
      Он был сыном простого рабочего,
      И повесть о нем очень короткая.
      Только и было в нем, что волосы как ночь
      Да глаза голубые, кроткие.
      Отец его с утра до вечера
      Гнул спину, чтоб прокормить крошку;
      Но ему делать было нечего,
      И были у него товарищи: Христос да кошка.
      Кошка была старая, глухая,
      Ни мышей, ни мух не слышала,
      А Христос сидел на руках у матери
      И смотрел с иконы на голубей под крышею.
      Жил Мартин, и никто о нем не ведал.
      Грустно стучали дни, словно дождь по железу.
      И только иногда за скудным обедом
      Учил его отец распевать марсельезу.
      "Вырастешь, - говорил он, - поймешь...
      Разгадаешь, отчего мы так нищи!"
      И глухо дрожал его щербатый нож
      Над черствой горбушкой насущной пищи.
      Но вот под тесовым
      Окном
      Два ветра взмахнули
      Крылом;
      То с вешнею полымью
      Вод
      Взметнулся российский
      Народ...
      Ревут валы,
      Поет гроза!
      Из синей мглы
      Горят глаза.
      За взмахом взмах,
      Над трупом труп;
      Ломает страх
      Свой крепкий зуб.
      Все взлет и взлет,
      Все крик и крик!
      В бездонный рот
      Бежит родник...
      И вот кому-то пробил
      Последний, грустный час..
      Но верьте, он не сробел
      Пред силой вражьих глаз!
      Душа его, как прежде,
      Бесстрашна и крепка,
      И тянется к надежде
      Бескровная рука.
      Он незадаром прожил,
      Недаром мял цветы;
      Но не на вас похожи
      Угасшие мечты...
      Нечаянно, негаданно
      С родимого крыльца
      Донесся до Мартина
      Последний крик отца.
      С потухшими глазами,
      С пугливой синью губ,
      Упал он на колени,
      Обняв холодный труп.
      Но вот приподнял брови,
      Протер рукой глаза,
      Вбежал обратно в хату
      И стал под образа.
      "Исус, Исус, ты слышишь?
      Ты видишь? Я один.
      Тебя зовет и кличет
      Товарищ твой Мартин!
      Отец лежит убитый,
      Но он не пал, как трус.
      Я слышу, он зовет нас,
      О верный мой Исус.
      Зовет он нас на помощь,
      Где бьется русский люд,
      Велит стоять за волю,
      За равенство и труд!.."
      И, ласково приемля
      Речей невинных звук,
      Сошел Исус на землю
      С неколебимых рук.
      Идут ручка с рукою,
      А ночь черна, черна!..
      И пыжится бедою
      Седая тишина.
      Мечты цветут надеждой
      Про вечный, вольный рок.
      Обоим нежит вежды
      Февральский ветерок.
      Но вдруг огни сверкнули...
      Залаял медный груз.
      И пал, сраженный пулей,
      Младенец Иисус.
      Слушайте:
      Больше нет воскресенья!
      Тело его предали погребенью
      Он лежит
      На Марсовом
      Поле.
      А там, где осталась мать,
      Где ему не бывать
      Боле,
      Сидит у окошка
      Старая кошка,
      Ловит лапой луну...
      Ползает Мартин по полу:
      "Соколы вы мои, соколы,
      В плену вы,
      В плену!"
      Голос его все глуше, глуше,
      Кто-то давит его, кто-то душит,
      Палит огнем.
      Но спокойно звенит
      За окном,
      То погаснув, то вспыхнув
      Снова,
      Железное
      Слово:
      "Рре-эс-пуу-ублика!"
      Примечания
      Газета "Дело народа", Петроград, 1917, N58, 26 мая.
      Он лежит на Марсовом поле - 23 марта 1917 года на Марсовом поле в Петрограде состоялись похороны борцов, погибших в дни февральской революции. (вернуться к месту сноски)
      Сергей Есенин
      ОТЧАРЬ
      1
      Тучи - как озера,
      Месяц - рыжий гусь.
      Пляшет перед взором
      Буйственная Русь.
      Дрогнул лес зеленый,
      Закипел родник.
      Здравствуй, обновленный
      Отчарь мой, мужик!
      Голубые воды
      Твой покой и свет,
      Гибельной свободы
      В этом мире нет.
      Пой, зови и требуй
      Скрытые брега;
      Не сорвется с неба
      Звездная дуга!
      Не обронит вечер
      Красного ведра;
      Могутные плечи
      Что гранит-гора.
      2
      Под облачным древом
      Верхом на луне
      Февральской метелью
      Ревешь ты во мне.
      Небесные дщери
      Куделят кремник;
      Учил тебя вере
      Седой огневик.
      Он дал тебе пику,
      Грозовый ятаг
      И силой Аники
      Отметил твой шаг.
      Заря - как волчиха
      С осклабленным ртом;
      Но гонишь ты лихо
      Двуперстным крестом.
      Протянешь ли руку
      Иль склонишь ты лик,
      Кладешь ей краюху
      На желтый язык.
      И чуется зверю
      Под радугой слов:
      Алмазные двери
      И звездный покров.
      3
      О чудотворец!
      Широкоскулый и красноротый,
      Приявший в корузлые руки
      Младенца нежного,
      Укачай мою душу
      На пальцах ног своих!
      Я сын твой,
      Выросший, как ветла
      При дороге,
      Научился смотреть в тебя,
      Как в озеро.
      Ты несказанен и мудр.
      По сединам твоим
      Узнаю, что был снег
      На полях
      И поемах.
      По глазам голубым
      Славлю
      Красное
      Лето.
      4
      Ах, сегодня весна,
      Ты взыграл, как поток!
      Гладит волны челнок,
      И поет тишина.
      Слышен волховский звон
      И Буслаев разгул,
      Задружились под гул
      Волга, Каспий и Дон.
      Синегубый Урал
      Выставляет клыки,
      Но кадят Соловки
      В его синий оскал.
      Всех зовешь ты на пир,
      Тепля клич, как свечу,
      Прижимаешь к плечу
      Нецелованный мир.
      Свят и мирен твой дар,
      Синь и песня в речах,
      И горит на плечах
      Необъемлемый шар!..
      5
      Закинь его в небо,
      Поставь на столпы!
      Там лунного хлеба
      Златятся снопы.
      Там голод и жажда
      В корнях не поют,
      Но зреет однаждный
      Свет ангельских юрт.
      Там с вызвоном блюда
      Прохлада куста,
      И рыжий Иуда
      Целует Христа.
      Но звон поцелуя
      Деньгой не гремит,
      И цепь Акатуя
      Тропа перед скит.
      Там дряхлое время,
      Бродя по лугам,
      Все русское племя
      Сзывает к столам.
      И, славя отвагу
      И гордый твой дух,
      Сыченою брагой
      Обносит их круг.
      Примечания
      Газета "Дело народа", Петербург, 1917, N151, 10 сентября.
      Сергей Есенин
      Октоих
      Гласом моим
      Пожру тя, господи.
      Ц.О.
      1
      О родина, счастливый
      И неисходный час!
      Нет лучше, нет красивей
      Твоих коровьих глаз.
      Тебе, твоим туманам
      И овцам на полях,
      Несу, как сноп овсяный,
      Я солнце на руках.
      Святись преполовеньем
      И рождеством святись,
      Чтоб жаждущие бдения
      Извечьем напились.
      Плечьми трясем мы небо,
      Руками зыбим мрак
      И в тощий колос хлеба
      Вдыхаем звездный злак.
      О Русь, о степь и ветры,
      И ты, мой отчий дом!
      На золотой повети
      Гнездится вешний гром.
      Овсом мы кормим бурю,
      Молитвой поим дол,
      И пашню голубую
      Нам пашет разум-вол.
      И не единый камень,
      Через пращу и лук,
      Не подобьет над нами
      Подъятье божьих рук.
      2
      "О дево
      Мария!
      Поют небеса.
      На нивы златые
      Пролей волоса.
      Омой наши лица
      Рукою земли.
      С за-гор вереницей
      Плывут корабли.
      В них души усопших
      И память веков.
      О, горе, кто ропщет,
      Не снявши оков!
      Кричащему в мраке
      И бьющему лбом
      Под тайные знаки
      Мы врат не сомкнем.
      Но сгибни, кто вышел
      И узрел лишь миг!
      Мы облачной крышей
      Придавим слепых".
      3
      О боже, боже,
      Ты ль
      Качаешь землю в снах?
      Созвездий светит пыль
      На наших волосах.
      Шумит небесный кедр
      Через туман и ров,
      И на долину бед
      Спадают шишки слов.
      Поют они о днях
      Иных земель и вод,
      Где на тугих ветвях
      Кусал их лунный рот.
      И шепчут про кусты
      Непроходимых рощ,
      Где пляшет, сняв порты,
      Златоколенный дождь.
      4
      Осанна в вышних!
      Холмы поют про рай.
      И в том раю я вижу
      Тебя, мой отчий край.
      Под Маврикийским дубом
      Сидит мой рыжий дед,
      И светит его шуба
      Горохом частых звезд.
      И та кошачья шапка,
      Что в праздник он носил,
      Глядит, как месяц, зябко
      На снег родных могил.
      С холмов кричу я деду:
      "О отче, отзовись..."
      Но тихо дремлют кедры,
      Обвесив сучья вниз.
      Не долетает голос
      В его далекий брег...
      Но чу! Звенит, как колос,
      С земли растущий снег:
      "Восстань, прозри и вижди!
      Неосказуем рок.
      Кто все живит и зиждет
      Тот знает час и срок.
      Вострубят божьи клики
      Огнем и бурей труб,
      И облак желтоклыкий
      Прокусит млечный пуп.
      И вывалится чрево
      Испепелить бразды...
      Но тот, кто мыслил девой,
      Взойдет в корабль звезды".
      Примечания
      Газета "Знамя труда", Москва, 1918, N174, 7 апреля.
      октоих(лат.) - книга церковного пения на восемь голосов. (вернуться к месту сноски)
      ...пожру тя, господи - восславлю тебя, господи. (вернуться к месту сноски)
      Сергей Есенин
      Пришествие
      А.Белому
      1
      Господи, я верую!..
      Но введи в свой рай
      Дождевыми стрелами
      Мой пронзенный край.
      За горой нехоженой,
      В синеве долин,
      Снова мне, о боже мой,
      Предстает твой сын.
      По тебе молюся я
      Из мужичьих мест;
      Из прозревшей Руссии
      Он несет свой крест.
      Но пред тайной острова
      Безначальных слов
      Нет за ним апостолов,
      Нет учеников.
      2
      О Русь, приснодева,
      Поправшая смерть!
      Из звездного чрева
      Сошла ты на твердь.
      На яслях овечьих
      Осынила дол
      За то, что в предтечах
      Был пахарь и вол.
      Воззри же на нивы,
      На сжатый овес,
      Под снежною ивой
      Упал твой Христос!
      Опять его вои
      Стегают плетьми
      И бьют головою
      О выступы тьмы...
      3
      Но к вихрю бездны
      Он нем и глух.
      С шеста созвездья
      Поет петух.
      О други, где вы?
      Уж близок срок.
      Темно ты, чрево,
      И крест высок.
      Вот гор воитель
      Ощупал мглу.
      Христа рачитель
      Сидит в углу.
      "Я видел: с ним он
      Нам сеял мрак!"
      "Нет, я не Симон...
      Простой рыбак".
      Вздохнула плесень,
      И снег потух...
      То третью песню
      Пропел петух.
      4
      Ей, господи,
      Царю мой!
      Дьяволы на руках
      Укачали землю.
      Снова пришествию его
      Поднят крест.
      Снова раздирается небо.
      Тишина полей и разума
      Точит копья.
      Лестница к саду твоему
      Без приступок.
      Как взойду, как поднимусь по ней
      С кровью на отцах и братьях?
      Тянет меня земля,
      Оцепили пески.
      На реках твоих
      Сохну.
      5
      Симоне, Петр...
      Где ты? Приди.
      Вздрогнули ветлы:
      "Там, впереди!"
      Симоне, Петр...
      Где ты? Зову!
      Шепчется кто-то:
      "Кричи в синеву!"
      Крикнул - и громко
      Вздыбился мрак.
      Вышел с котомкой
      Рыжий рыбак.
      "Друг... Ты откуда?"
      "Шел за тобой..."
      "Кто ты?" - "Иуда!"
      Шамкнул прибой.
      Рухнули гнезда
      Облачных риз.
      Ласточки-звезды
      Канули вниз.
      6
      О Саваофе!
      Покровом твоим рек и озер
      Прикрой сына!
      Под ивой бьют его вои
      И голгофят снега твои.
      О ланиту дождей
      Преломи
      Лезвие заката...
      Трубами вьюг
      Возвести языки...
      Но не в суд или во осуждение.
      7
      Явись над Елеоном
      И правде наших мест!
      Горстьми златых затонов
      Мы окропим твой крест.
      Холмы поют о чуде,
      Про рай звенит песок.
      О верю, верю - будет
      Телиться твой восток!
      В моря овса и гречи
      Он кинет нам телка...
      Но долог срок до встречи,
      А гибель так близка!
      Уйми ты ржанье бури
      И топ громов уйми?
      Пролей ведро лазури
      На ветхое деньми!
      И дай дочерпать волю
      Медведицей и сном,
      Чтоб вытекшей душою
      Удобрить чернозем...
      Примечания
      Газета "Знамя труда", Москва, 1918, N174, 7 апреля.
      Сергей Есенин
      Преображение
      Разумнику Иванову
      1
      Облаки лают,
      Ревет златозубая высь...
      Пою и взываю:
      Господи, отелись!
      Перед воротами в рай
      Я стучусь:
      Звездами спеленай
      Телицу-Русь.
      За тучи тянется моя рука,
      Бурею шумит песнь.
      Небесного молока
      Даждь мне днесь.
      Грозно гремит твой гром,
      Чудится плеск крыл.
      Новый Содом
      Сжигает Егудиил.
      Но твердо, не глядя назад,
      По ниве вод
      Новый из красных врат
      Выходит Лот.
      2
      Не потому ль в березовых
      Кустах поет сверчок
      О том, как ликом розовым
      Окапал рожь восток;
      О том, как богородица,
      Накинув синий плат,
      У облачной околицы
      Скликает в рай телят.
      С утра над осенницею
      Я слышу зов трубы.
      Теленькает синицею
      Он про глагол судьбы.
      "О, веруй, небо вспенится,
      Как лай, сверкнет волна.
      Над рощею ощенится
      Златым щенком луна.
      Иной травой и чащею
      Отенит мир вода.
      Малиновкой журчащею
      Слетит в кусты звезда.
      И выползет из колоса,
      Как рой, пшеничный злак,
      Чтобы пчелиным голосом
      Озлатонивить мрак..."
      3
      Ей, россияне!
      Ловцы вселенной,
      Неводом зари зачерпнувшие небо,
      Трубите в трубы.
      Под плугом бури
      Ревет земля.
      Рушит скалы златоклыкий
      Омеж.
      Новый сеятель
      Бредет по полям,
      Новые зерна
      Бросает в борозды.
      Светлый гость в колымаге к вам
      Едет.
      По тучам бежит
      Кобылица.
      Шлея на кобыле
      Синь.
      Бубенцы на шлее
      Звезды.
      4
      Стихни, ветер,
      Не лай, водяное стекло.
      С небес через красные сети
      Дождит молоко.
      Мудростью пухнет слово,
      Вязью колося поля.
      Над тучами, как корова,
      Хвост задрала заря.
      Вижу тебя из окошка,
      Зиждитель щедрый,
      Ризою над землею
      Свесивший небеса.
      Ныне
      Солнце, как кошка,
      С небесной вербы
      Лапкою золотою
      Трогает мои волоса.
      5
      Зреет час преображенья,
      Он сойдет, наш светлый гость,
      Из распятого терпенья
      Вынуть выржавленный гвоздь.
      От утра и от полудня
      Под поющий в небе гром,
      Словно ведра, наши будни
      Он наполнит молоком.
      И от вечера до ночи,
      Незакатный славя край,
      Будет звездами пророчить
      Среброзлачный урожай.
      А когда над Волгой месяц
      Склонит лик испить воды,
      Он, в ладью златую свесясь,
      Уплывет в свои сады.
      И из лона голубого,
      Широко взмахнув веслом,
      Как яйцо, нам сбросит слово
      С проклевавшимся птенцом.
      Примечания
      Газета "Знамя труда", Москва, 1918, N179, 13 апреля.
      Разумник Иванов, Иванов Разумник Васильевич (1878-1946), литературный критик и публицист, печатался под псевдонимом Р.В. Иванов-Разумник. (вернуться к месту сноски)
      Егудиил(Иегудиил) - один из архангелов. (вернуться к месту сноски)
      омеж - сошник, лемех (вернуться к месту сноски)
      Сергей Есенин
      Иорданская голубица
      1
      Земля моя златая!
      Осенний светлый храм!
      Гусей крикливых стая
      Несется к облакам.
      То душ преображенных
      Несчислимая рать,
      С озер поднявшись сонных,
      Летит в небесный сад.
      А впереди их лебедь.
      В глазах, как роща, грусть.
      Не ты ль так плачешь в небе,
      Отчалившая Русь?
      Лети, лети, не бейся,
      Всему есть час и брег.
      Ветра стекают в песню,
      А песня канет в век.
      2
      Небо - как колокол,
      Месяц - язык,
      Мать моя - родина,
      Я - большевик.
      Ради вселенского
      Братства людей
      Радуюся песней я
      Смерти твоей.
      Крепкий и сильный,
      На гибель твою
      В колокол синий
      Я месяцем бью.
      Братья-миряне,
      Вам моя песнь.
      Слышу в тумане я
      Светлую весть.
      3
      Вот она, вот голубица,
      Севшая ветру на длань.
      Снова зарею клубится
      Мой луговой Иордань.
      Славлю тебя, голубая,
      Звездами вбитая высь.
      Снова до отчего рая
      Руки мои поднялись.
      Вижу вас, злачные нивы,
      С стадом буланых коней.
      С дудкой пастушеской в ивах
      Бродит апостол Андрей.
      И, полная боли и гнева,
      Там, на окрайне села,
      Мати пречистая дева
      Розгой стегает осла.
      4
      Братья мои, люди, люди!
      Все мы, все когда-нибудь
      В тех благих селеньях будем,
      Где протоптан Млечный Путь.
      Не жалейте же ушедших,
      Уходящих каждый час,
      Там на ландышах расцветших
      Лучше, чем в полях у нас.
      Страж любви - судьба-мздоимец
      Счастье пестует не век.
      Кто сегодня был любимец
      Завтра нищий человек.
      5
      О новый, новый, новый,
      Прорезавший тучи день!
      Отроком солнцеголовым
      Сядь ты ко мне под плетень.
      Дай мне твои волосья
      Гребнем луны расчесать.
      Этим обычаем гостя
      Мы научились встречать.
      Древняя тень Маврикии
      Родственна нашим холмам,
      Дождиком в нивы златые
      Нас посетил Авраам.
      Сядь ты ко мне на крылечко,
      Тихо склонись ко плечу.
      Синюю звездочку свечкой
      Я пред тобой засвечу.
      Буду тебе я молиться,
      Славить твою Иордань...
      Вот она, вот голубица,
      Севшая ветру на длань.
      20-23 июня 1918.
      Константиново
      Примечания
      "Литературное приложение" N1 к газете "Известия ВЦИК", Москва, 1918, N180, 22 августа (без строк 21-28); полностью - "Сельский часослов" 1918.
      Сергей Есенин
      Инония
      Пророку Иеремии
      1
      Не устрашуся гибели,
      Ни копий, не стрел дождей,
      Так говорит по Библии
      Пророк Есенин Сергей.
      Время мое приспело,
      Не страшен мне лязг кнута.
      Тело, Христово тело,
      Выплевываю изо рта.
      Не хочу восприять спасения
      Через муки его и крест:
      Я иное постиг учение
      Прободающих вечность звезд.
      Я иное узрел пришествие
      Где не пляшет над правдой смерть.
      Как овцу от поганой шерсти, я
      Остригу голубую твердь.
      Подыму свои руки к месяцу,
      Раскушу его, как орех.
      Не хочу я небес без лестницы,
      Не хочу, чтобы падал снег.
      Не хочу, чтоб умело хмуриться
      На озерах зари лицо.
      Я сегодня снесся, как курица,
      Золотым словесным яйцом.
      Я сегодня рукой упругою
      Готов повернуть весь мир...
      Грозовой расплескались вьюгою
      От плечей моих восемь крыл.
      2
      Лай колоколов над Русью грозный
      Это плачут стены Кремля.
      Ныне на пики звездные
      Вздыбливаю тебя, земля!
      Протянусь до незримого города,
      Млечный прокушу покров.
      Даже богу я выщиплю бороду
      Оскалом моих зубов.
      Ухвачу его за гриву белую
      И скажу ему голосом вьюг:
      Я иным тебя, господи, сделаю,
      Чтобы зрел мой словесный луг!
      Проклинаю я дыхание Китежа
      И все лощины его дорог.
      Я хочу, чтоб на бездонном вытяже
      Мы воздвигли себе чертог.
      Языком вылижу на иконах я
      Лики мучеников и святых.
      Обещаю вам град Инонию,
      Где живет божество живых.
      Плачь и рыдай, Московия!
      Новый пришел Индикоплов.
      Все молитвы в твоем часослове я
      Проклюю моим клювом слов.
      Уведу твой народ от упования,
      Дам ему веру и мощь,
      Чтобы плугом он в зори ранние
      Распахивал с солнцем нощь.
      Чтобы поле его словесное
      Выращало ульями злак,
      Чтобы зерна под крышей небесною
      Озлащали, как пчелы, мрак.
      Проклинаю тебя я Радонеж,
      Твои пятки и все следы!
      Ты огня золотого залежи
      Разрыхлял киркою воды.
      Стая туч твоих, по-волчьи лающих,
      Словно стая злющих волков,
      Всех зовущих и всех дерзающих
      Прободала копьем клыков.
      Твое солнце когтистыми лапами
      Прокогтялось в душу, как нож.
      На реках вавилонских мы плакали,
      И кровавый мочил нас дождь.
      Ныне ж бури воловьим голосом
      Я кричу, сняв с Христа штаны:
      Мойте руки свои и волосы
      Из лоханки второй луны.
      Говорю вам - вы все погибнете,
      Всех задушит вас веры мох.
      По-иному над нашей выгибью
      Вспух незримой коровой бог.
      И напрасно в пещеры селятся
      Те, кому ненавистен рев.
      Все равно - он иным отелится
      Солнцем в наш русский кров.
      Все равно - он спалит телением,
      Что ковало реке брега.
      Разгвоздят мировое кипение
      Золотые его рога.
      Новый сойдет Олипий
      Начертать его новый лик.
      Говорю вам - весь воздух выпью
      И кометой вытяну язык.
      До Египта раскорячу ноги,
      Раскую с вас подковы мук...