У нее ушло всего несколько минут на то, чтобы распаковать вещи, повесить в шкаф привезенные с собой платья и юбки – для этого ей не потребовалось никакой Джейн Трис – и разложить на туалетном столике косметические принадлежности, которых, впрочем, было совсем немного. Среди них она поставила и свой синий флакончик. Она сочла, что должна его привезти сюда, в его страну, откуда он происходил, и не важно, откуда именно – с какого-нибудь дешевого базара или из древнего захоронения.

У нее еще оставалось немного времени, чтобы до ужина принять душ. Сбросив одежду, Анна нырнула в маленькую ванную и минут пять стояла под прохладными струями, буквально физически ощущая, как они смывают с нее всю усталость от долгого пути. Наконец она заставила себя прервать это несказанное наслаждение и, ступив на решетку, лежавшую на кафельном мозаичном полу между поддоном душа и унитазом, дотянулась до полотенца.

Обернувшись им, Анна вернулась в каюту. Там было неожиданно холодно. Дрожа, она растерянно оглянулась по сторонам. Нигде ни малейших признаков регулятора кондиционера. Возможно, на пароходе имелась какая-то единая централизованная система. Быстро надев зеленое хлопчатобумажное платье-рубашку и набросив на плечи легкий свитер, она снова огляделась, хмурясь. С температурой в каюте определенно происходило нечто странное. А она полагала, что уж на холод в жарком Египте жаловаться не придется. Пожав плечами, она еще раз оглядела каюту и направилась к двери.

И вот наступил тот момент, о котором она подумала с ужасом. Она должна была выйти и встретиться с другими пассажирами. Это был первый, так сказать, выход в свет в ее новой жизни – жизни одинокой женщины. Размышляя о предстоящем путешествии, она представляла себе однородную группу людей, частью которой будет являться, но уж никак не сборище пар, среди коих она будет единственной одинокой фигурой. Глубоко вздохнув, Анна шагнула из каюты в покрытый ковровой дорожкой коридор. Прямо за главной лестницей, обрамленной великолепными медными перилами, украшенной пальмами в кадках и подлинными (или, во всяком случае, очень похожими на таковые) плевательницами эпохи королевы Виктории, располагался салон для отдыха с баром и двойными дверями, выходившими на палубу. Внизу находилась столовая, которая быстро заполнялась людьми.

Анна оказалась за одним из трех круглых столов, рассчитанных на шесть персон каждый. За окнами не было видно ничего – ни берега, ни реки, ради которой она проделала такой длинный путь. Единственным признаком того, что все это происходит в Египте, были полукруглая стойка в центре зала, буквально заваленная грудами фруктов и сыров, и выстроившийся возле нее ряд темнокожих официантов, облаченных в белое.

К великому облегчению Анны, ее спутники сразу же повели себя вполне дружелюбно; молчанию, свойственному собраниям незнакомых людей, сразу же пришел конец, когда все наперебой начали знакомиться. Анна пожала руку сидевшему слева от нее симпатичному мужчине приблизительно ее возраста или чуть старше. Представляясь ей, он встал, и она заметила, что он одного с ней роста, но из-за широких плеч и плотного телосложения казался крупнее.

– Энди Уотсон. Из Лондона. – Он улыбнулся, карие глаза в темных ресницах весело глянули на Анну из-под густых бровей. – Свободен, открыт для доступа, очарователен и почти влюблен во все, что связано с Египтом. Так же, как, подозреваю, и все мы, потому что именно по этой причине мы находимся здесь.

Анна с некоторым удивлением обнаружила, что смеется в ответ. Несколько застенчиво она тоже представилась, отрекомендовавшись разведенной дамой из Лондона, и неосторожно позволила их взглядам встретиться, прежде чем повернуться направо и ответить на приветствие высокого худого человека с мышиного цвета волосами, изможденным лицом и бледно-голубыми глазами.

– Мы здесь впятером, – снова заговорил Энди. – Вот это, рядом с вами, Джо Бут – он кое-чем занимается в Сити, зa ним его жена Салли, а это, – он указал на стройную рыжеволосую молодую женщину, сидевшую слева от него, – Чарли – у нее каюта на двоих с Сериной. – Он кивнул в сторону женщины, сидевшей спиной к ним за соседним столом.

Шестой человек за столом Анны – похоже, единственный, кроме нее самой, кто не был знаком ни с кем из попутчиков, – представился Беном Форбсом, отошедшим от дел врачом. Как поняла Анна, он оказался соседом Энди по каюте. Это был высокий румяный мужчина лет под семьдесят, с проницательным взглядом молодо блестящих глаз, лохматой седеющей шевелюрой и раскатистым смехом, который, как очень скоро выяснилось, во-первых, оказался заразительным для всех, во-вторых, каким-то чудесным образом привлекал внимание к их столу. Официанты подошли прежде всего именно к нему, и то же самое сделал гид, Омар, появившийся и отрекомендовавшийся, пока подавался ужин.

– Добро пожаловать! Завтра состоится наша первая экскурсия – в Долину царей. Карнак и Луксорский храм мы посетим в последний день нашего круиза. Завтра нам придется встать очень рано. Сначала мы пересечем реку на пароме, а затем будем ехать на автобусе. Программы мероприятий будут вывешиваться каждый день на лестнице, у входа в салон. – Гид, поразительно красивый молодой человек, который, как узнала позже Анна, в свободное от работы время изучал историю в Каирском университете, обвел взглядом своих подопечных и улыбнулся прекрасной белозубой улыбкой, оттененной блеском нескольких золотых коронок. – Пожалуйста, если у вас возникнут какие-либо проблемы или вопросы, обращайтесь ко мне в любое время. – Проговорив это, он поклонился и отошел к другому столу.

Глядя ему вслед, Анна увидела, что он снова поклонился и начал представляться по очереди сидящим за другим столом И тут ее взгляд упал на человека, возле которого в этот момент стоял Омар. Он сидел спиной к ней. Закинув локоть на спинку стула и подняв голову, чтобы видеть гида, он слушал его краткую речь. Это был тот самый мужчина, что сидел рядом с ней в самолете; и наверняка он ехал в том же самом автобусе – как она могла не заметить его? Сейчас он был одет в темно-синюю рубашку с распахнутым воротом и светлые льняные брюки. Анна увидела, как он что-то негромко сказал Омару, отчего молодой человек покраснел, а люди за столом расхохотались. Судя по всему, он продолжал вести себя не самым приятным образом; это явно составляло одну из черт его характера. Анна подавила в себе мгновенный всплеск какого-то победоносного чувства: в конце концов, он оказался среди участников того же круиза, что и она!

– Увидели кого-нибудь знакомого? – поинтересовался Энди, передавая ей корзинку с теплыми булочками.

Анна покачала головой.

– Он просто сидел рядом со мной в самолете, вот и все.

– Понятно. – Пару секунд Энди поверх ее плеча вглядывался в ее бывшего соседа, потом снова перевел взгляд на нее. – Да… Так значит, вы такая храбрая, что прибыли сюда в одиночестве. Что же подвигло вас отправиться в Египет после того, как вы избавились от своего повелителя?

Она вздрогнула.

– Все обстоит именно так, как вы говорили. Я влюблена во все, что связано с Египтом. Ну, может быть, не то чтобы влюблена, но… Моей прапрабабкой была женщина по имени Луиза Шелли. Она приезжала сюда в конце шестидесятых годов прошлого века, чтобы рисовать…

– Та самая Луиза Шелли? Акварелистка? – Теперь все его внимание переключилось на Анну. – Но ведь она пользуется большой известностью! Менее чем полгода назад я продал один из ее набросков.

– Продали? – нахмурилась Анна.

– Ну да, в моем магазине. Я торгую предметами искусства и антиквариатом, – улыбнулся он.

Его соседка с другой стороны, Чарли, наклонилась вперед и шлепнула его по руке.

– Никаких магазинов, Энди, пожалуйста. Ты же обещал. – И, внимательно-настороженно оглядев Анну, прибавила: – Не поощряйте его, пожалуйста. – В ее улыбке сквозило что угодно, только не дружелюбие. – А вы чем занимаетесь?

Подняв брови, она ждала ответа, но за Анну поторопился ответить Энди:

– Она приехала сюда, чтобы транжирить состояние своего бывшего мужа, дорогая. А ты как думала? Готов поспорить, что мне удастся продать ей что-нибудь, когда мы все вернемся домой. А пока что давайте-ка дружно сосредоточимся на всем том хорошем, что есть в Египте, и в первую очередь на местной кухне. Известно ли вам, что этот пароход знаменит своей кухней?

Анна взглянула на Энди. Его открытость и жизнерадостность внушали доверие. И тут она заметила, что рука Чарли, лежащая на столе возле ее тарелки, касается руки Энди. Ах, вот что! Значит, не так уж он свободен, как говорил. Придется ей быть осторожнее.

– Если вы интересуетесь искусством и антиквариатом, пожалуй, я могла бы показать вам мой древнеегипетский флакончик для благовоний, – с улыбкой проговорила она.

Энди откинулся на стуле, склонив голову набок.

– Он и в самом деле древнеегипетский? – Ответ явно очень интересовал его.

Анна пожала плечами.

– Мне сказали, что нет. Но он у меня от Луизы, и, насколько я понимаю, она считала его подлинным. У меня с собой ее дневник. Я постараюсь выяснить, пишет ли она что-нибудь о том, откуда он взялся у нее. Я-то просто подумала, что будет забавно привезти флакон сюда. На его, так сказать, родину.

– Пожалуй. – Энди взглянул на официанта-нубийца, приближающегося к их столу с супницей на подносе. – Вы должны когда-нибудь показать мне ваши сокровища. Я мало что знаю о старинных артефактах, и мне безумно хочется увидеть дневник Луизы Шелли. Там, случайно, нет каких-нибудь иллюстраций? – Пока он говорил это, его пальцы крошили на тарелку булочку.

– Есть, – кивнула Анна. – Правда, всего несколько, и к тому же совсем крохотных. Она рисовала в основном в альбомах, которые привезла с собой.

Внезапно она почувствовала, что ее бывший сосед по самолету, сидевший за другим столом, тоже понял, что она здесь. Он смотрел на нее с таким пристальным вниманием, что она подумала: похоже, все это время он прислушивался к нашему разговору. Она слегка улыбнулась ему – чуть-чуть, просто в знак того, что узнала его, и он столь же сухо и формально кивнул в ответ.

– Я вижу, ваш бывший сосед тоже заметил вас. – В голосе Энди она уловила усмешку.

– Похоже на то.

Интересно, почему это Серина, сидевшая рядом с мужчиной в темно-синей рубашке, расположилась отдельно, а не вместе со своими спутниками? До сих пор она даже ни разу не повернулась к ним. Вот и сейчас, когда Анна смотрела на нее, она улыбнулась своему соседу и принялась оживленно говорить ему что-то. Он тут же снова повернулся к ней, и, видя его на сей раз в профиль, Анна заметила, что улыбка у него довольно приятная.

Она взялась за ложку. Суп был овощной, чуть островатый и жидкий, но вкусный. Он пришелся как нельзя кстати после расфасованных блюд, которыми их угощали в самолете.

– Он очень заинтересовался дневником. Я читала его во время полета, и он не мог оторвать от него глаз.

– Вполне верю. – Глаза Энди чуть сузились. – Вы уж поберегите этот дневник, Анна. Уверен, он представляет собой большую ценность. А также большой соблазн для того, кто поймет, что это такое. – Его взгляд выражал искреннюю озабоченность возникшей проблемой.

Впервые за очень долгое время Анна почувствовала себя немного счастливой – и весьма признательной этому человеку. Похоже, его и впрямь интересовало то, о чем она рассказала.

– Но вы ведь не считаете, что он может попытаться украсть дневник?

– Нет, конечно, же нет. Я уверен, что он просто любопытствовал. Ведь рукописный дневник, да еще старинный, – это не то чтиво, которое обычно берут с собой в самолет, – улыбнулся Энди.

Снова взглянув в направлении соседнего стола, Анна немного растерялась, увидев, что человек в темно-синей рубашке снова смотрит на нее, и в выражении его лица ей почудилась легкая сардоническая усмешка. Досадуя, что он перехватил ее взгляд, Анна отвела глаза и, не сознавая, что делает, нервно улыбнулась высокому нубийцу, стоявшему за стойкой. Мгновение спустя тот уже был рядом с ней:

– Еще супа, мадам?

Энди хихикнул.

– Делать нечего, придется соглашаться.

Анна подняла глаза на официанта:

– Да. Пожалуйста. С огромным удовольствием. – И, глянув, как исчезает ее тарелка, беспомощно пожала плечами. – Они сочтут меня обжорой.

– Или изголодавшейся английской леди. – Энди снова рассмеялся. – Пожалуй, чтобы вы не слишком переживали, я тоже съем еще немного. Полагаю, вы в курсе, что нам обещан ужин из четырех блюд, – продолжал он, когда тарелка Анны, полная до краев, вновь оказалась перед ней.

– Не может быть!

– Очень даже может. А к этим блюдам я закажу вина. – Подняв руку, он сделал знак отошедшему было официанту.

– Мне так нравятся их одеяния! – шепнула Анна, когда тот, принеся вино, снова замер у своей стойки. Официанты были одеты в широкие и длинные хлопчатобумажные рубахи, стянутые на талии красными кушаками. – Они просто восхитительны!

Энди протянул руку к бутылке.

– Это галабеи.

– Гала… что?

– Галабеи – так называются эти, как вы выразились, одеяния. Они потрясающе удобны, и к тому же в них прохладно. – Повернувшись спиной к соседнему столу, он откинулся на спинку стула и одарил широкой улыбкой сперва хмурую Чарли, которую явно начинало тревожить внимание Энди к другой, затем снова Анну. – Не сомневаюсь, что и нам придется как-нибудь облачиться в них. Даже в самых шикарных круизах пассажиров обычно подвергают такому унижению, как костюмированная вечеринка. И мы вряд ли будем исключением.

– Я начинаю подозревать, что это не первая ваша поездка в Египет, – заметила Анна, глядя, как он, щурясь, вглядывается в этикетку на бутылке.

– Это мой первый подобный круиз. – Он налил в свой стакан немного вина и глубокомысленно поднес его к носу. – Наверное, это ошибка. В Египте следует пить пиво, если только не хочешь покупать французское вино. Что ж, пожалуй, оно недурно. Не угодно ли?

Сидевшая с другой стороны от него Чарли наконец-то отвлеклась от него и теперь оживленно беседовала с Беном Форбсом. Ее длинные рыжие волосы соскользнули с плеча, и несколько прядок плавало в супе, но она, похоже, не замечала этого.

– Конечно, мне было страшновато отправляться в такую поездку одной, – продолжала Анна, – но теперь я знаю, с кем советоваться в случае нужды.

– Всегда к вашим услугам, – шутливо склонил голову Энди. – А теперь ешьте поскорее свой суп. Я вижу, там уже несут следующее блюдо.

Когда ужин наконец закончился, почти все пассажиры направились в бар, а некоторые оттуда прошли через двойные двери на палубу. Шагнув в темноту, Анна вздрогнула: снаружи дул резкий холодный ветер. Лавируя среди столиков и стульев, она прошла на корму и в полном одиночестве облокотилась на перила. Энди и Чарли задержались в баре, и сейчас через приоткрытую дверь до нее доносился их смех. Река в этом месте была широка, хотя мало что можно было разглядеть в темноте. Анна скорее угадывала, чем различала тесное нагромождение глинобитных домиков на берегу, возле которого был пришвартован пароход, а единственным звуком, доносившимся оттуда, извне, да и то скорее не с берега, а с другого судна, был чей-то поющий голос, да внизу время от времени вода пошлепывала о борт.

– Выходит, мы с вами все-таки оказались в одном и том же круизе. – Голос раздался у самого локтя Анны, заставив ее едва ли не подпрыгнуть от неожиданности. – Прошу прощения, что усомнился в вашем хорошем вкусе.

Повернувшись, она увидела светлые волосы, темно-синюю рубашку. Он стоял, облокотившись о перила, не глядя на нее, задумавшись. Потом выпрямился и протянул руку:

– Я Тоби. Тоби Хэйворд.

Теперь, когда они стояли лицом к лицу, она поняла, что он гораздо выше ростом, чем она ожидала, и немного сутулится.

– А я Анна Фокс.

Пожатие его руки было крепким, но коротким. Некоторое время они оба стояли молча, глядя в темноту.

– Знаете, мне все никак не удается поверить, что я уже действительно здесь, – негромко заговорила Анна. – Здесь, на реке Нил. Где-то там, в этом мраке, находится гробница Тутанхамона, и древние Фивы, и пустыня, а за всем этим, еще дальше, – сердце Африки.

Послышался тихий смешок.

– Романтическая натура. Надеюсь, вы не будете разочарованы.

– Нет. Конечно, нет. – Его слова вдруг почему-то вызвали у нее раздражение, и она с некоторой горячностью произнесла: – Все будет просто замечательно. – И, отвернувшись от собеседника, направилась к дверям бара.

Энди тут же заметил ее.

– Анна! Идите сюда. Позвольте мне угостить вас чем-нибудь.

Она с улыбкой покачала головой.

– Спасибо, но нет. Я, пожалуй, пойду к себе – ведь завтра долго спать не придется. Да и потом, я немного замерзла там снаружи. Вот уж никогда не думала, что в Египте может быть холодно.

– Это ночной ветер из пустыни. – Энди обеими ладонями слегка сжал ее руку. – Господи, да она у вас просто ледяная! Вы уверены, что не хотите выпить чего-нибудь горяченького?

– Нет, благодарю вас. – Она услышала, как двери за ее спиной открылись, пропуская Тоби.

Не обращая внимания ни на кого, он пересек салон и направился к коридору, ведущему к каютам.

Анна не сразу последовала за ним: ей не хотелось, чтобы они оказались там одновременно. Однако, дойдя до лестницы, она не увидела его нигде. Пройдя по коридору, она дошла до своей двери, вошла и остановилась, оглядываясь по сторонам.

Каюта больше не выглядела пустой и безликой. Теперь в ней было тепло, и сама она была какой-то теплой, гостеприимной и уютной: на тумбочке возле кровати горела лампа, постель была приготовлена, и даже махровое полотенце, которым. Анна воспользовалась, принимая душ перед ужином, было заменено на сухое. Ощущение уюта создавалось присутствием ее вещей. На туалетном столике на почетном месте, у зеркала, стоял флакончик для благовоний – яркое синее пятнышко на фоне темного дерева. Обведя взглядом свое временное жилище, Анна вдруг почувствовала, что очень счастлива.

Дневник ждал ее на тумбочке у постели. Может быть, перед тем как заснуть, она еще почитает его и узнает, какие чувства испытывала Луиза при первом посещении Долины царей. Той самой, которую она увидит завтра.