Тоби улыбнулся еще шире.

– Одного-двух дней будет вполне достаточно.

Они вернулись к дневнику только после обеда. Третий, оставшийся на пароходе гость так и не появился, и в конечном итоге они ушли из столовой, не узнав, кто это был.

Они решили последовать совету Ибрагима и, наняв фелюгу, отправились на пикник на один из безлюдных островков. Они удобно расположились в тени деревьев, среди цветущих гибискусов и бугенвиллей, и Анна наконец раскрыла дневник и начала читать вслух.

После обеда Хассан усадил Луизу в лодку, взялся за весла и стал грести к югу от стоявшего на якоре «Ибиса». Они подплыли к берегу, выбрав такое место, где их не могли увидеть кричащие и смеющиеся жители селения, подальше от глаз нубийцев, которые весело махали им руками, когда они проплывали мимо. Хассан помог Луизе сойти на сушу и затащил нос лодки на песчаный берег. Становилось очень жарко. Луиза огляделась, держа над головой зонтик от солнца. С одной стороны вдали раскинулся горный хребет, с другой, у самого горизонта, виднелось ярко блестевшее под солнцем огромное озеро. Она долго смотрела на него, а потом сказала с сожалением:

– Жаль, что я не смогу его сейчас зарисовать. Так жарко, что краска будет высыхать прямо на кисточке.

– И очень жарко, чтобы заняться любовью? – улыбнулся Хассан.

Луиза прикоснулась к его руке.

– Сейчас даже дышать жарко.

Горячий песок больно обжигал ноги, и Луиза снова забралась в маленькую лодку. Вдалеке на раскаленном песке грелись под палящим солнцем два огромных крокодила, широко раскрыв зубастые пасти. Рядом с ними стояла цапля, которая совершенно их не боялась.

– Давай остановимся рядом с теми пальмами. – Луиза показала на стоявшие на противоположном берегу деревья.

Нa том берегу не было никаких крокодилов. Когда они подплыли к берегу, Хассан помог Луизе сойти, и они пошли в тень, под пальмы. Здесь Луиза достала альбом для эскизов и начала рисовать. Она провела за этим занятием чуть больше часа, когда солнце настигло их даже здесь и заставило вернуться в лодку. Сейчас они поедут обратно на «Ибис», но вечером, когда жара спадет, они опять отправятся на берег и проведут ночь под открытым бескрайним небом.

Хассан дал знак мальчишке-погонщику мула, чтобы тот уходил. Он должен будет вернуться сюда сразу после восхода солнца, чтобы они могли добраться до оставленной ими на берегу лодки и успели вернуться на «Ибис» до наступления жары. Сейчас, когда солнце садилось, они почувствовали прохладу ветра, дующего со стороны пустыни.

– Ты уверен, что мальчик сможет нас найти? – Луиза огляделась вокруг. На огромном расстоянии, какое только можно было охватить глазом, ни души. Вдали виднелся ряд золотистых холмов, которых все еще касались солнечные лучи. Горизонт затуманился и стал постепенно темнеть: скоро наступит ночь. Перед ними возвышался холм, увенчанный скалистым плато с разбросанными по нему лощинами и расщелинами, занесенными песком.

Хассан улыбнулся.

– Конечно, найдет, не бойся. Мы ушли совсем недалеко, даже реку видно. А на лодке мы проплыли вверх по течению всего несколько миль от того места, где на якоре стоит «Ибис». Пойдем. – Он подал ей руку и повел между дюнами по какому-то узкому каналу. – Этот канал называется вади, во время дождей в нем скапливается вода. Мы пойдем по этому каналу, и я тебе покажу, какой сюрприз я для тебя приготовил.

Они стали карабкаться вверх по дюнам. Подниматься было очень трудно, ноги вязли в песке, следы их ног тут же заполнялись сползавшим сверху песком. Тени от их фигур причудливо переплетались в последних лучах заходящего солнца. Наконец они добрались до скалистой вершины небольшого холма. Хассан помог Луизе преодолеть последние несколько ярдов и затащил ее наверх.

– Вот мы и на месте! – радостно, с видом победителя, воскликнул Хассан.

Он отошел в сторону, чтобы она увидела то, ради чего они сюда пришли.

На вершине скалистого плато стоял маленький, изящный храм, по форме напоминавший беседку Траяна, которую они видели на острове Филе. Луиза с восхищением смотрела на утонченный орнамент капителей, вырезанные из камня изображения головы богини. Храм был почти полностью разрушен, но на фоне темной воды реки в свете заходящего солнца, уже тронутый тенью подступающей ночи, он казался золотым и был необычайно красив. Луиза не могла оторвать глаз от этого великолепия. От восторга она не могла вымолвить ни слова.

– Что это такое? – спросила она наконец.

– Это храм Кертасси, священный для Исиды. Он очень красивый, правда? Я знал, что он тебе понравится, – улыбнулся Хассан.

Луиза смотрела на колонны, тени от них убегали прямо воде, которая сейчас казалась почти черной. Великая река спокойно несла свои воды. Потом Луиза сквозь колонны посмотрела на пустыню и увидела, как быстро исчезает из поля зрения огромное темно-красное заходящее солнце. Она обернулась. У нее перехватило дыхание от всей этой красоты. Она сделала шаг вперед, но поскользнулась на мягком, находящемся в постоянном движении песке и чуть не упала, но ее успел поймать Хассан. Она радостно засмеялась. Далеко-далеко внизу она увидела мальчишку-погонщика мула, длинную тень животного, падающую на песок. Мальчик возвращался домой. Отсюда фигурки казались игрушечными. Скоро они исчезли из виду, скрывшись в темноте речной долины.

– Очень скоро солнце сядет. – Хассан обнял Луизу за плечи. – Мы можем сейчас видеть, как оно возвращается в мир богов.

Видневшийся за горизонтом краешек солнца становился все меньше и меньше.

Луиза завороженно наблюдала за закатом. И вот солнце наконец исчезло. У Луизы на глаза навернулись слезы, когда она увидела, как погасла вечерняя заря. Наступила полная темнота. Луиза сняла шляпку и распустила волосы. С восхищением она смотрела на черное небо.

– Я вижу каждую звездочку на небосводе! Мне кажется, что, если я встану на цыпочки, смогу дотронуться до них рукой. Небо похоже на черное покрывало, усыпанное бриллиантами!

Хассан молчал. Он тоже в глубокой задумчивости смотрел на небо. Так они стояли очень долго, пока внезапный порыв нетра не напомнил им, что воздух становится все прохладнее.

Хассан принес с собой на плечах баул. Он оставил Луизу распаковывать вещи, а сам сходил вниз, туда, где их оставил погонщик мула, и принес еще два мешка со всем необходимым для ночевки: там были подстилка, навес, еда и питье. Он даже захватил с собой краски Луизы, которые лежали в вязаной сумке, но она не выказала никакого желания их распаковывать, поэтому Хассан оставил сумку у одной из колонн.

– Я боюсь, что усну и прозеваю восход солнца. – Луиза накинула на плечи покрывало. Она стояла в центре храма и смотрела, как Хассан достает еду при свете маленького светильника.

Хассан улыбнулся. Он уже соорудил навес и, оставив сумки, подошел к Луизе.

– Не бойся. Я разбужу тебя. Я не буду спать.

– Всю ночь?

Хассан стоял совсем близко, и Луиза чувствовала тепло ого тела. Она непроизвольно коснулась его руки. В лампе колыхался огонь, и дымок поднимался вверх, огибая колонны храма.

– Всю ночь, моя Луиза. – Он поймал ее руку и, приподняв красный шерстяной бурнус, приложил ее к своей голой груди. Он привлек ее к себе. – Ты замерзла?

Луиза кивнула. У нее бешено колотилось сердце.

– В пустыне очень холодно после захода солнца. Зато сейчас, в дневное время, становится все жарче. Скоро с юга подует ветер, хамсин, начнутся песчаные бури. Никому не пожелаю оказаться в пустыне во время такой бури! – Он нежно гладил ее волосы.

Разомлев в его объятиях, она подняла голову и ощутила на губах его страстный поцелуй. Словно в тумане она почувствовала, как он осторожно отвел ее под навес и уложил на мягкие подушки, как он укрывает их обоих покрывалом. Он начал ласкать ее, нежно коснулся ее плеч и стал медленно и заботливо снимать с нее платье. Луиза, обнаженная, лежала в его объятиях. Она закрыла глаза. Она была точно во сне. Каждое его прикосновение приносило ей невероятное наслаждение. Его губы, его пальцы нежно ласкали все ее тело. В его руках она была словно музыкальный инструмент, чутко отзывающийся на любое прикосновение. Он в совершенстве владел этим инструментом и виртуозно исполнял на нем дикую и страстную музыку. Луиза никогда не ощущала себя такой счастливой.

Где-то далеко-далеко в пустыне завыл шакал. Луиза вздрогнула, все тело ее напряглось. Он успокоил ее, нежно гладя по голове. Их губы соединились, и каждая клеточка ее тела наполнилась наслаждением…

Потом она уснула, крепко держа его руку и чувствуя себя в его присутствии в полной безопасности. Верный своему слову, Хассан не спал. Он лежал с открытыми глазами, сквозь навес вглядываясь в далекие звезды. Перед самым рассветом он на секунду уснул, но тут же проснулся. Под тихим дуновением ветра шуршали песчинки, и могло показаться, что песок посвистывает и что-то шепчет. Далеко на востоке, там, откуда взойдет солнце, уже появилась узкая серая предрассветная полоска света.

Хассан услышал еще какой-то звук, похожий на вздох. Он напрягся. Что-то или кто-то стоял рядом с их вещами. Это мог быть шакал, соблазнившийся запахом еды, хотя она была надежно упакована, или мальчишка, пробравшийся сюда с какими-то нехорошими намерениями.

Очень осторожно он вытащил руку из-под головы Луизы. Она заворочалась во сне. Веки ее вздрогнули.

– Уже рассвет? – Ее голос был чуть хрипловатым. Под накидкой ее расслабленному обнаженному телу было тепло и уютно.

– Скоро рассветет, любовь моя. – Хассан говорил шепотом. – Лежи тихо. Не ворочайся.

Он выскользнул из-под покрывала, внимательно прислушиваясь и вглядываясь в темноту. Поеживаясь от холода, он надел на себя одежду. Воздух был резким и прохладным.

Все вокруг словно застыло. Никакого движения. Из пустыни не доносилось ни звука. На востоке серая полоска неба стала светлее. Краем глаза Хассан увидел, как Луиза уселась на их ложе и чуть-чуть подвинулась вперед. Хассан мог различить ее силуэт, похожий на тень. Волосы Луизы разметались по плечам, и она, словно ребенок, терла кулаками глаза. Внезапно звезды поблекли и стали не такими яркими, какими были всего несколько мгновений назад.

Хассан сделал два шага по направлению к вещам и снова остановился. Шестое чувство ему подсказывало, что кто-то стоит возле мешков или прячется за колоннами. Он оглянулся вокруг, пытаясь найти что-нибудь похожее на орудие защиты. В руинах повсюду валялись сложенные в горку камни. Он нагнулся и осторожно поднял с земли пару камней. Ощущая в ладони их тяжесть, Хассан почувствовал себя увереннее.

Луиза пристально вглядывалась в темноту. Стало чуть-чуть светлее, но Хассана она так и не смогла разглядеть. Там, где всего несколько мгновений назад она могла различить силуэт Хассана, его уже не было. Она хотела его позвать, но что-то подсказывало ей, что нужно хранить молчание. Очень осторожно она дотянулась до своего платья и, стараясь не произвести ни звука, надела его через голову.

Она медленно поднялась на ноги, и платье скользнуло вниз, закрыв ее бедра.

Вдруг рядом с ней что-то дернулось и метнулось в сторону корзины с провиантом. Луиза затаила дыхание, боясь пошевелиться в полной тишине.

Резкий крик Хассана заставил ее вскочить на ноги. Рядом с колоннами она уловила какое-то неистовое движение, услышала чей-то хрип и звуки борьбы. Теперь уже Луиза нагнулась, чтобы поднять камни для защиты. Она побежала на звук голосов.

Хассан сцепился с каким-то человеком, одетым в европейскую одежду. Когда она подошла ближе, у нее перехватило дыхание. Человека было трудно разглядеть в предрассветных сумерках, но Луиза уже поняла, кто это. Она узнала его фигуру, его прическу, а теперь, когда он ревел что-то в ярости, и его голос. Это был Кастэрс.

В тот самый момент, когда Луиза его узнала, Xaccaн вскрикнул и рухнул на землю. Луиза застыла от ужаса, но тут же бросилась к Хассану.

– Что вы наделали?! Хассан, любовь моя, что с тобой?!

Она опустилась на колени и ощупала его голову. Луиза с яростью посмотрела на Кастэрса, который стоял рядом. Рана на голове Хассана была влажной и липкой. Даже не глядя на paну, Луиза знала, что это кровь. Кастэрс держал в руке нож.

– Отдайте священный сосуд. Или я убью его. – Его глаз злобно сверкали, когда он сделал шаг к Луизе.

– Вы сумасшедший! – Луиза пыталась защитить Хасана, прикрыв его руками.

– Очень может быть. – Кастэрс быстро восстановил дыхание. – Моя психика не должна вас волновать, миссис Шелли. Отдайте мне флакон, и я оставлю вас в покое. В пpoтивном случае я буду вынужден его убить. А вы находились в своем уме, когда собрались в пустыню одна, под охраной какого-то жалкого бедняка? Разве вы не слышали о бандитах, которые в этих местах грабят путешественников?

– Здесь нет никаких бандитов, кроме вас! – отчаянно кричала она. – Вы ответите перед законом!

Хассан пытался пошевелиться. Он застонал, и Луиза аккуратно положила его голову на землю.

– Не двигайся, любовь моя.

– Да, не надо двигаться. – Кастэрс улыбался. Луиза вдруг осознала, что стало намного светлее. Теперь она четко видела лицо Кастэрса. – А что касается закона, то кто поверит вам, обезумевшей от ужаса и жажды и от издевательств бандитов? Ведь это они похитили вас, привезли в пустыню и оставили умирать под раскаленным солнцем. – Он медленно всунул нож за пояс. Она увидела, что поверх его английских брюк на нем был украшенный вышивкой пояс. – Через минуту взойдет солнце и вместе с ним придет зной. – Кастэрс стоял, похлопывая себя по бедру. – Отдайте мне священный сосуд, миссис Шелли.

– У меня его нет.

– Не лгите.

– Разумеется, у меня его нет с собой. Зачем мне брать его в пустыню!

Кастэрс улыбнулся.

– Как я вижу, мне придется применить некоторые меры убеждения, чтобы заставить вас воспринимать меня всерьез. – Он отступил на пару шагов. – Вы видели убранство храма, миссис Шелли? Вы видели вырезанные из камня вдоль стен изображения уреус, священных кобр Египта? Вы видели змей над головой богини у алтаря? Этот храм находится в пустыне. Храм, в который приходит из пустыни львица, чтобы напиться речной воды из вади, и где ее ожидает король змей, чтобы защитить ее! – Он повернулся лицом к востоку и воздел руки к небу. – Великая Сехмет, услышь меня! Сестра Исиды и Хатор, Око бога Ра, о могущественная богиня войны, дыхание ветров пустыни, владычица змея Апопа, та, которая сражается с богом Солнца при восходе! Пошли мне кобру-уреус, твою служительницу, плюющуюся пламенем, и да защитит она жрецов твоих и вместилище их могущества! Пошли мне ее сейчас! – Его голос эхом разносился между колонн, заставляя их звенеть.

Луиза смотрела на Кастэрса, не в силах отвести глаз. Голова Хассана покоилась у нее на коленях, кровь из раны капала на юбку.

Позади них, далеко за рекой, появился узкий темно-красный кусочек солнца, зеркальное отражение вчерашнего закатного сегмента. От поднимающегося солнца исходили горизонтальные лучи красного и золотого цветов, которые падали на песок и отражались в водах реки.

– Господи, спаси нас! Молю тебя, Господи! – Луиза слышала шепот, вылетающий из ее губ, и ей казалось, что слова произносит кто-то другой.

Луиза увидела у ног Кастэрса на песке какую-то тень, которая превратилась в нечто ужасное. Луиза сейчас ясно видела, что это такое. Кобра. Коричневатое извивающееся тело блестящие чешуйки, маленькие, как бусинки, глаза. Кобра, извиваясь, подползла к Кастэрсу и замерла. Казалось, что он следит за движениями Кастэрса. Когда он указал рукой на Луизу и Хассана, кобра сделала стойку, раздула капюшон и мерно покачиваясь из стороны в сторону, смотрела Кастэрсу в глаза. Луиза услышала, как Хассан простонал:

– Отходи назад, медленно. Двигайся очень медленно, моя Луиза. Оставь меня.

Кастэрс улыбнулся.

– Миссис Шелли не угрожает опасность, ты, собака! Слуга Исиды никогда не нанесет вреда женщине. Только мужчинам. Мужчины – другие. Ни одному мужчине, кроме жреца не позволено прикасаться к флакону. Если же он сделал это, служительница Исиды и Ра убьет их. Это касается тебя, поганый сын собаки. Ты умрешь!

Хассан изо всех сил пытался сесть, но Луиза мягко оттолкнула его назад. Она сделала шаг вперед, стараясь не смотреть на кобру, покачивающуюся из стороны в сторону у ног Кастэрса.

– Если вы убьете Хассана, вы никогда больше не увидите флакона. Он зарыл флакон в полях, расположенных вдоль Нила. Больше никто не знает, где он зарыт, даже я. Не позволяйте кобре ужалить Хассана, милорд, иначе вы очень, очень пожалеете.

Кастэрс улыбался, но она уловила тень сомнения в его глазах.

– Почему я должен вам верить?

– Потому, что это – правда. – У нее опустились плечи, она до боли сжала кулаки, но все-таки смогла выдержать его взгляд.

Кастэрс отвел глаза первым.

– Да будет так. Но что сделано, то сделано! – мягко проговорил он. – Куда бы вы ни пошли, моя прислужница будет следовать за вами. – Он показал рукой на змею. – До тех пор, пока я не стану обладателем священных слез Исиды, кобра будет охранять священный сосуд. Не думайте, что эта грязная собака сможет от меня убежать. Я буду следить за ним. – Он хмуро улыбнулся. – Если понадобится – целую вечность.

Альбом выпал из рук Анны, она рассеянно смотрела прямо перед собой.

– Кобра в каюте Чарли. Это Кастэрс послал ее, а не жрецы!

Тоби дотянулся до дневника, взял его у Анны, закрыл и отложил в сторону.

– Может быть. Но с другой стороны, в Египте еще водятся кобры.

– Да, но чтобы кобра оказалась на туристическом пароходе? В ящике стола в каюте туристического парохода?!

Он покачал головой.

– Я допускаю, что за этим стоит нечто большее, нежели простое совпадение.

Некоторое время они молчали, пристально всматриваясь в воду реки. Первой заговорила Анна.

– Слезы Исиды. Звучит романтично, не так ли? Впервые за все время я подумала: а что же именно может находиться внутри флакона? Конечно, я пыталась рассмотреть содержимое на свет, но ведь стекло флакона совершенно мутное. Понять, есть ли что-нибудь внутри, абсолютно невозможно.

– У вас научный склад ума? – Тоби лег на спину и закрыл руками глаза. Тени от пальмовых ветвей скакали по его лицу. – Когда вернетесь в Лондон, вы можете отнести флакон в Британский музей, рассказать ученым эту историю с самого начала и попросить их вскрыть флакон. Они могут это сделать в стерильных условиях и определить, что во флаконе находится, если вообще в нем что-то есть.

Анна мечтательно смотрела куда-то вдаль.

– Наука против романтики. Это, в какой-то степени, очень современная проблема. Почитаем еще?

Тоби взглянул на часы и отрицательно покачал головой.

– Я обещал Ибрагиму, что мы вернемся до заката. Он хотел приготовить нам ужин и после этого отправиться на берег к друзьям. Мы можем почитать позже. – Он нахмурился. – Ибрагим знает, что кобра магическая, так ведь? Вспомните его реакцию, когда мы спросили, лежит ли в сейфе флакон. Мы расскажем ему, как кобра попала в каюту?

Анна кивнула.

– Ибрагим очень мудрый. Я думаю, он кое-что смыслит в подобных вещах; гораздо больше, чем показывает. – Она вздрогнула. – Не знаю, плохо это или хорошо – выяснить, что кобру в каюту послал оккультист из девятнадцатого века или же сами жрецы за тысячи лет до этого.

– Я думаю, что на данном этапе такие технические тонкости не имеют особого значения. – Тоби ухмыльнулся. Он сел, поджав ноги. – Египет – загадочное место. Здесь прошлое переплетается с настоящим. Тот, кто знает, что нужно делать, может с легкостью вызвать из прошлого кого угодно – хоть змею, хоть жрецов. Вы сами говорили, что вчера у Серины почти получилось.

Анна кивнула. Она поджала колени к подбородку, задумчиво потирая их и глядя вдаль на кофейного цвета холмы.

– Пойдемте. – Тоби встал и протянул ей руку. – Давайте наймем лодку, пусть отвезет нас на пароход.

Она засмеялась. Ее развеселила мысль о том, с какой легкостью они могут «призвать» лодку. Анна смотрела, как Toби собирает их вещи и складывает в пакет.

– Значит, вы считаете, что все, что рассказала Серина, – правда?

– Да. – Он немного помолчал и нахмурил брови. – А вы?

Анна кивнула.

– Серина собирается провести еще один ритуал. На острове Филе. В храме Исиды. – Она вздрогнула. – Но Серина почти боится Энди.

– Как и все мы. – Внезапно Тоби помрачнел. – В ее случае это потому, что он запугивает ее и издевается над ней. На мой взгляд, здесь присутствуют некие фрейдистские мотивы, потому что Чарли живет вместе с Сериной, безо всякого сомнения, уважает ее, она ей нравится, и я подозреваю, что Серина говорила Чарли, и не один раз, какое, по ее мнению, дерьмо этот Энди! Анна, что вы собираетесь предпринять по поводу дневника, когда мы вернемся?

Она сняла шляпку от солнца и начала обмахивать ею лицо.

– Я не знаю. Мне не хотелось бы поднимать лишнего шума. Не хочу, чтобы вмешивалась полиция. Бог знает что может случиться, и я не уверена, что от этого будет какая-то польза. Энди станет все отрицать, скажет, что я дала ему дневник сама, или что-нибудь в этом духе, а доказать, что это так, будет очень трудно. Я стану запирать дневник или постоянно носить его с собой и, наверное, оставлю все как есть.

Тоби с удивлением уставился на нее.

– Анна, он пытался украсть вещь, которая может стоить тысячи фунтов!

– Я вернула дневник, – сказала она твердо. – И ему придется жить с тем фактом, что вы, я и Серина знаем: он вор. Он не будет знать, сказали ли мы об этом кому-нибудь еще. Ему придется поволноваться.

– И это все, что вы собираетесь делать? Наблюдать за тем, как он волнуется?

Она кивнула.

– Пока мы находимся в Египте, – да.

Он громко выдохнул и покачал головой.

– Ладно. Вам решать. Это ведь ваша вещь.

Они шли вниз по дорожке по направлению к причалам, почти у самого берега, уже стояло несколько маленьких лодок, а на самом причале туда-сюда сновали десятки мужчин и мальчишек, продававших сувениры и различные безделушки для туристов. Кое-как Анне и Тоби удалось протиснуться сквозь толпу и выбрать себе лодку. Тоби после непродолжительной торговли, сопровождавшейся энергичной жестикуляцией, договорился о цене, и лодочник согласился отвезти их обратно к «Белой цапле». Они залезли в лодку, отбиваясь от надоедливых торговцев, пытавшихся всучить им богов из пластика, головы Рамсеса, фигурки священных кошек. Они отстали только тогда, когда лодка отошла от пристани.

– Поначалу, как только мы приехали, меня эти торговцы просто выводили из себя, но потом я к ним привыкла. – Анна пожала плечами и повернулась спиной к острову и к людям, которые начинали осаду новой группы туристов. – Я уверена, что люди покупали бы больше, если бы им позволили все хорошенько рассмотреть. А так они просто спасаются бегством.

Тоби откинулся на спинку сиденья и внимательно смотрел на парус. Появилось какое-то подобие ветерка, потому что они подходили к «Белой цапле» на хорошей скорости, хотя парус на высокой мачте болтался как тряпка.

– У них хотя бы есть чувство юмора, и они добродушны. Мне нравятся здешние люди. – Он взглянул на человека у руля, который спас их от торговцев. Сейчас тот был занят СЃРІРѕРёРј делом Рё РЅРµ обращал РЅР° РЅРёС… РЅРё малейшего внимания. – РњРЅРµ кажется, что торговцы прилипчивы, как РјСѓС…Рё, только там, РіРґРµ РјРЅРѕРіРѕ туристов. Очень может быть, что РІ остальных районах Египта РїРѕ улицам можно пройтись, РЅРµ опасаясь, что Р·Р° тобой будет следовать целая толпа. Р’ конце концов, РЅР° самом острове нас никто РЅРµ преследовал, так ведь?

Они ужинали в одиночестве при свечах. �брагим приготовил свое коронное блюдо под названием мулухия, которое оказалось белым рисом, залитым супом из трав. За этим блюдом последовал жареный окунь с овощами. На десерт были поданы финики, мягкий сыр и египетский кофе. Только после того, как они заверили �брагима, что больше есть не в состоянии, тот пожелал им спокойной ночи и уехал на берег.

– �так, – Тоби повернулся к Анне и улыбнулся, – в нашем распоряжении целый пароход.

Она кивнула.

– Не забывайте, что на борту еще и капитан.

– Но мы его не видим. Он – éminence grise.[13] – Тоби улыбался. – Может, его не существует вовсе. – Он посмотрел на Анну, и выражение его лица изменилось. Он о чем-то глубоко задумался.

Тоби направился на палубу и облокотился о леер. Анна подошла и встала рядом с ним. Они долго молчали. Она почувствовала, что в этот момент Тоби решает для себя, стоит и сказать Анне нечто очень важное. Она ждала. Прошло несколько минут, прежде чем Тоби заговорил.

– Что вам рассказал про меня Энди? – Он на нее не смотрел.

Анна прикусила губу, повернулась к Тоби. Она ответила не сразу.

– Мне кажется, что он считает, что вы замешаны в каком-то скандале. – Она пожала плечами. – По ряду причин я тогда не обратила внимания на его слова. � потом, мне показалось, что он на вас наговаривает.

Тоби поморщился.

– А почему вы меня сами не спросили, правда ли это?

Она в нерешительности молчала, глядя на его профиль.

– Потому что я не верила, надеялась, что это все неправда.

Тоби по-прежнему на нее не смотрел. Они опять надолго замолчали.

– Это правда. Анна, я не хочу, чтобы у нас были секреты друг от друга.

Она ждала, отчетливо понимая, что в ней зарождается и с каждой секундой растет любопытство. От волнения у нее пересохло во рту. Наконец она решилась спросить:

– Что произошло?

– Я убил человека.

� опять – молчание.

– За что?

Тоби крепко сжал челюсти.

– Он изнасиловал мою жену.

Анна закрыла глаза. Она с такой силой сжала поручень, что у нее побелели костяшки пальцев. Тоби, стоявший рядом, выпрямился. Он пристально вглядывался в темноту.

– Я ни о чем не жалею. Если бы я этого не сделал, этот подонок остался бы безнаказанным. Это был акт возмездия, который одобрили бы боги Древнего Египта.

Наступила тишина.

– Вас посадили в тюрьму?

– Да. За непредумышленное убийство.

– А что с вашей женой?

Она смотрела в темноте на его профиль.

– Моя жена умерла.

– Умерла?! – Анна была поражена.

– Она покончила с собой, когда я был в тюрьме. Государство решило наказать меня. Но оно ничего не сделало для того, чтобы наказать человека, который напал на мою жену и мучил ее. Ей просто не поверили. Когда я был в тюрьме, я не мог ей помочь. Она осталась одна и не смогла справиться с таким горем и позором. Она была беременна перед смертью. От него. У нее никого не осталось. У нее не стало семьи. Мой отец умер. Мать была за границей. Она не успела вернуться вовремя.

Тоби тяжело вздохнул, повернулся и пошел прочь от Анны. Он поднялся на верхнюю палубу.

Анна, увидев, как он скрылся в темноте, долго стояла там, где недавно рядом с ней был Тоби, и только потом пошла вслед за ним.

– Спасибо, что вы мне все рассказали.

– Если бы я не рассказал, то это, без сомнения, в конце концов сделал бы Энди. Люди всегда помнят подобные вещи, даже если что-то случилось очень и очень давно. – Наконец он повернулся к Анне. – Хотите чего-нибудь выпить? К своему удивлению, по его лицу она видела, что он борется с раздиравшими его эмоциями, хотя тщательно пытается это скрыть. – Если, конечно, вы хотите выпить с убийцей.