74

Констебль полиции Джон Фернесс наконец-то освободился от дежурства. Вздохнув от охватившего его чувства усталости, он покинул здание полицейского управления и зашагал по дороге. От реки наплывал липкий туман и темными хлопьями нависал над деревьями в саду напротив. Констебль поежился. День прошел как в аду. Что происходит с миром? Что творится с их городком? Он всегда был таким славным местечком. Почему же в нем вдруг так расцвело насилие? Что сегодня побудило женщину избить своего собственного ребенка в кооперативном магазине? Она визжала так пронзительно, словно была одержима каким-то злым демоном. А тот пожилой человек неподалеку от мореходного клуба? Почему ему вдруг взбрело на ум ни с того ни с сего схватить топор, выйти на середину дороги, и приняться кромсать одну из лодок у берега? Когда Джон Фернесс арестовал этого типа с топором в руке, мужчина словно опомнился и взглянул на этот топор так, будто никогда его прежде не видел. А потом вдруг рассмеялся. Рассмеялся!

– Вы не поверите, молодой человек, – промолвил мужчина. – Я слышал голоса. Голоса в тумане! И они мне велели сделать это.

Пришлось вызвать этому типу доктора Гуда, чтобы отвезти его в больницу. Мужчина кричал, все просил вернуть ему топор, утверждая, что ему надо закончить начатую работу... Что же здесь творится?..

Подойдя к своей машине, Джон Фернесс взглянул на небо. Туман сгущался. Констебль почувствовал, как туман впитывается в его одежду, как он вместе с дождем капает с ветвей деревьев, как этот туман, ледяной, холодный, сильно пахнущий морем, заполняет его легкие...

Порывшись в карманах в поисках ключа от машины, Джон наконец вытащил его озябшей рукой, попробовал вставить в замок, но обронил, и ключ мягко упал в груду влажных листьев. Внезапно его охватил приступ дикой ярости. Выкрикивая ругательства, он принялся пинать ногами колеса машины и кучи прелых листьев. Ключ вместе с листьями отлетел к забору, но полицейский не заметил этого. Красная вуаль заволокла его глаза, перед внутренним взором плавились и алели туман и кровь, а в ушах все громче звучал шум прибоя.

75

Под сорняками скрывались уцелевшие травы. Эмма передохнула, распрямив спину и воткнув тяпку в жирную темную землю. Дрозд внимательно наблюдал за ее; усилиями, прыгая по груде камней. Эмма тихонько застонала. У нее буквально раскалывалась голова. Две чашки кофе не смогли перебороть эффект снотворного, и теперь она чувствовала себя совсем больной и измученной. Эмма поморгала и осмотрела земляную площадку. Сад был разделен на два участка. На одном располагались шесть узких параллельных грядок, возможно, сравнительно недавно прополотых и засеянных травами. Здесь она обнаружила многолетние длинные ветвистые стебли иссопа и лаванды, шалфея и розмарина и почти задушенные сорняками эластичные подушечки тимьяна. На втором участке был разбит центральный сад, и, похоже, до недавнего времени его украшало многоцветье более редких растений. Некоторые из них до сих пор упорно продолжали расти, и их еще не поздно было спасти от сорняков. Другие давным-давно погибли, их следовало выполоть. А на третьем участке, расположенном позади центральной части сада, Эмма обнаружила самые редкие растения: аконит, белену, белладонну, лапчатку, болиголов, разные ведовские травы.

«Ты хочешь обрезать под корень все растущие позади травы? Лиза хотела бы этого».

Голос звучал нервно – некто был явно раздражен ее нерешительностью.

Эмма потрясла головой, огляделась по сторонам. В саду никого не было.

– Убирайтесь прочь! – Проговорив эти слова тихим голосом, Эмма подумала, что она сходит с ума. Вот так, наверное, и начинается помрачение рассудка...

Тяпка так и осталась торчать в грязи. Эмма покачнулась и обеими руками сжала свою раскалывающуюся от боли голову.

«У нас найдется занятие получше, чем работа в саду».

В ушах Эммы зазвучал сильный решительный голос. Она в ужасе зажмурилась.

«Мы ведь знаем, что нам надо делать, правда, Эм?»

Эмма с силой прижала запачканные грязью руки к лицу. «Прекратите!»

«Да будет тебе. Нам с тобой еще многое надо сделать. И кое-кого навестить!»

– Нет! – Эмма задрожала с головы до ног. Дрозд внимательно следил за ней блестящими глазками-бусинками, в любой момент готовый улететь прочь. Кошек в саду не было.

«Ты знаешь, куда нам надо пойти и что сделать».

Это все из-за снотворных таблеток, они вызвали этот психоз. У Эммы пересохло во рту, губы ее болели, в покрасневшие глаза словно насыпали песок. Она лишилась рассудка – или из-за этих таблеток, или из-за бесконечной бессонницы.

«Ведь мы знаем, где он живет, правда, Эм? – Теперь чужой голос зазвучал интимно, доверительно. – Мы легко его найдем. Он думал, что ему удалось скрыться. – Кто-то в ее голове тихо засмеялся. – Но я же сказала, что обязательно найду его. А ты мне поможешь».

Вдруг дрозд вспорхнул с камней, тревожно вскрикнув. Эмма открыла глаза и увидела Мин, показавшуюся между живыми изгородями в верхней части сада. Кошка остановилась, села, откинув хвост, и пристально посмотрела на Эмму.

Дрожа, как от сильного холода, Эмма сунула руки в карманы и огляделась вокруг. Сад был пуст, и она больше не слышала голоса, звучавшего в ее голове. Эмма вдруг поняла, что плачет, – слезы текли по щекам. Внезапно она подумала о бумаге, на которой Майк записал для нее молитву, и принялась рыться в карманах. Не найдя бумагу, Эмма с ужасом вспомнила, что оставила ее в другой куртке.

«У тебя ведь есть друзья?» Эмма вспомнила недавние слова Пайерса. А он сам – ее друг? Майк и Алекс отнеслись к ней по-доброму, но это потому, что они сами – очень славные люди. А вот Пауле она совсем не понравилась. А Линдси? Она – друг? Эмма далеко не была уверена в этом...

Эмма вымыла руки, оторвала кусок бумажного полотенца и высморкалась, пытаясь остановить слезы. На глаза ей попалась белая баночка со снотворными пилюлями. Вчера вечером она подогрела себе молоко, приняла пилюли и пошла наверх спать. Она заснула почти сразу, но сны обрушились на нее с новой силой – жестокие, страшные, запутанные... К трем часам ночи Эмма в ужасе проснулась, все еще одурманенная снотворным, закуталась в халат и села за кухонный стол, поставив перед собой кружку с молоком. Около половины четвертого она незаметно для себя заснула за столом, уронив голову на руки, и проснулась, как только услышала настойчивый голос Сары.

«Эмма, готовься. Нам надо найти его. Пришло время! Он здесь!»

Эмма застонала, схватила грязную кастрюлю из-под молока и принялась мыть ее в раковине. Руки у нее дрожали.

«Эмма! – Голос у Сары был раздраженный. – Почему ты меня не слушаешь, Эмма?»

– Убирайся прочь! – Эмма резко закрутила кран и включила радио. Говорили двое, женщина с четким выговором и ведущий передачи. Эмма никак не могла уловить, что же они обсуждают.

«Эмма!»

– Нет! – Она бросилась к телефону. После гудка ее вежливо поприветствовал автоответчик.

– Алекс? Это Эмма. Мне неудобно тебя беспокоить, но... – Она осеклась и постаралась придать голосу твердость. – Послушай, если ты дома, не мог бы ты... приехать ко мне? Мне надо... надо поговорить с тобой!

Слезы душили ее, в полном смятении Эмма повесила трубку. Как глупо! Что подумает Алекс? Если бы Флора перезвонила ей, как Эмма просила, но подруга уехала в командировку и вернется только через две недели. Пайерс тоже не перезвонил, а сама Эмма не собиралась звонить ему. Растерянная, подавленная, она прошлась по кухне и остановилась, взглянув в окно. Небо заволокло тучами, клочья гонимых ветром облаков неслись с запада. Ветер с силой хлестал по ветвям яблонь, листья охапками разлетались во все стороны. Эмме не хотелось выходить из дома, но было необходимо хоть куда-то уйти. Туда, где Сара наконец оставит ее в покое!

Не дав себе времени на раздумья, Эмма отыскала ключи от машины и направилась к двери.

Проезжая через город, Эмма заметила, что дверь в магазин Баркеров широко открыта. Двое мужчин вносили какое-то оборудование, в одном из них Эмма узнала Колина. Она нашла место для парковки и подошла к дверям магазина.

– Привет!

Фургон киношников был припаркован двумя колесами на тротуаре. Когда она поравнялась с ним, Джо как раз вытаскивал свою камеру.

– О, это вы! – Джо дружелюбно приветствовал ее. – Зайдете на чашечку чаю?

Эмма слабо улыбнулась:

– Спасибо, я не против.

– Отлично. Колин и Марк уже наверху.

Наверху царил еще больший беспорядок, чем обычно. Груда кабелей заполняла каждый квадратный сантиметр комнаты.

– Ну, как вы все поживаете? – спросила Эмма, надеясь, что выглядит не слишком бледной и усталой. Она заметила, что Джо исподтишка оценивающе посмотрел на нее, когда она помогла ему поставить тарелки с едой на картонную коробку, используемую в качестве стола.

– Нормально. – Марк приостановил свою возню с клавиатурой и спросил: – Послушайте, а вы случайно не знаете, куда пропал Майк Синклер?

Эмма пожала плечами.

– Разве он не у себя, то есть не в доме священника?

– Увы, его там нет. Я хочу, чтобы он принял участие в съемках.

– А он разве одобряет вашу затею? – Эмма внезапно ощутила беспокойство. Что-то изменилось в атмосфере комнаты...

– Нет. Он думает, что мы хотим причинить ему неприятности.

– Но ведь так и есть, – откровенно признался Колин.

Марк приподнял брови:

– Неприятности – как раз то, чего мы ищем, но только в очень узком смысле этого слова. Наше занятие мне самому немного не по душе, но я журналист и хочу сделать хорошую телепрограмму. Мы не должны упустить этот шанс только из-за того, что можем «расстроить» наше привидение!

– Вы «расстраиваете» не только духа, Марк. Разве вы не ощущаете, что весь городок словно преобразился? – спросила Эмма.

Марк пристально разглядывал потолок.

– Не думаю, – наконец ответил он.

– А вот я ощущаю, – состроил гримасу Колин и взял из коробки пончик.

– Эмма, вы видели нашего духа? – Джо подошел к ним и сел на коробку рядом с Эммой. – Посмотрите на экран. Кол, покажи ей!

Кол кивнул:

– Прошу! Все внимание – на экран!

Эмма повернула голову и вдруг увидела на экране объятую тьмой лестницу, а потом... потом четко нарисовалось чье-то лицо.

– Лиза! – У Эммы пересохло во рту. – О боже, это же Лиза! – Эмма чуть не упала на колени перед маленьким экраном. Остановившимся взором она вглядывалась в мелькающие кадры.

– Откуда вы знаете?! – Колин чуть не подавился пончиком и уставился на Эмму.

Эмма с усилием пришла в себя.

– Знаю, и все тут! – Она всматривалась в экран и улавливала исходящие от этого едва уловимого силуэта страх и боль... Эмма взглянула на лестницу, где, должно быть, и стояла фигура. – Он... замучил ее здесь, в этой комнате, и ее дух до сих пор стонет, стонет и сейчас, спустя несколько столетий!

«И мы накажем его!»

Голос прозвучал в голове так громко, что – она могла поклясться! – остальные тоже его услышали.

«Мы с тобой, Эмма, отправим его душу на вечные муки проклятых!»

– Эмма, с вами все в порядке? – Джо остановил пленку. Невидящими глазами Эмма смотрела на экран, лицо ее было напряженным и белым как мел.

«Мы знаем, где найти его, Эмма! Мы знаем, где он прячется!»

Эмма зажала уши ладонями.

– Оставь меня в покое! – вскрикнула она.

– Эмма? Что случилось? – Обеспокоенный Марк подошел к ней и положил руку ей на плечо.

Она буквально подскочила, как только он коснулся ее.

– Простите, – она неловко пожала плечами, – это... это мигрень.

– Мигрень? – недоверчиво спросил Марк.

Она смущенно сказала:

– Простите. Думаю, мне лучше пойти домой.

– Хотите, я подвезу вас? – В голосе Марка прозвучало искреннее беспокойство.

Эмма покачала головой:

– Со мной все в порядке. Мне просто нужен свежий воздух. Удачи вам со съемками.

Марк улыбнулся:

– Я хотел спросить, не хотите ли вы кое-что объяснить? Мы-то думали, что это могло быть лицо Хопкинса. Вы говорите, что это одна из ведьм? Очень интересно! – Марк примолк, внимательно глядя на Эмму. – Особенно если вы расскажете, почему вы так уверены в этом.

Эмма безучастно посмотрела на него и покачала головой.

– Нет, Марк, простите меня.

Ей надо немедленно уйти из магазина! Сбегая вниз по лестнице, Эмма вдруг поняла – ей необходимо увидеться с Майком Синклером!

Она осознала, насколько это необходимо, только когда подъехала к его дому и обнаружила, что машина Майка отсутствует. Эмма трижды позвонила в дверь. Никто ей не ответил, и только тогда она вспомнила: Майк уехал на три дня. К счастью, у Эммы был номер его мобильного телефона.

76

Пайерса немного раздражал доносившийся из кухни звон посуды. Он пришел буквально только, что, и вот – прослушал сообщения на автоответчике. Поколебавшись, он набрал номер Эммы, послушал гудки и нахмурился: никто не отвечал. Пайерс подумал и набрал другой номер, на этот раз лондонский. Паула оказалась на месте, в офисе, и внимательно выслушала его.

– Похоже, Эмма скучает по тебе, – наконец проговорила она, как только Пайерс описал ей душераздирающее повествование Эммы о том, как они с Линдси нашли мертвого котенка.

– Видишь ли, Эмма знает: я пойму, какие чувства она испытывает по отношению к кошкам. Любым кошкам. – Он усмехнулся с легкой иронией.

– Дело не только в этом, Пайерс. – Голос Паулы неожиданно зазвучал очень напряженно. – Происходит нечто... и оно касается всех нас. Линдси и все, что с ней связано, – это плохая новость. Если Эмма подружилась с этой девицей, тебе следует ее предостеречь. Я уже пыталась. Эта девушка, Линдси, она... она оказывает дурное влияние на людей. Она... она поклоняется дьяволу!

– Что? Прости, что ты сказала? – Пайерс не смог сдержать удивления, к которому примешивалась изрядная доля циничного недоверия.

– Ты можешь смеяться над этим, но я говорю совершенно серьезно. Эмме для ее собственного блага следовало бы уехать из Мистли. Пайерс, пожалуйста, придумай что-нибудь, если все же тебе не удастся убедить ее вернуться обратно в Лондон.

Наступило непродолжительное молчание.

– А ты вполне уверена, что тебя больше ничего не беспокоит, Паула? – Неожиданно голос Пайерса зазвучал весьма и весьма сухо. – Ведь Эмма – привлекательная женщина, живет не так уж далеко от вас... Ты не боишься, что твой муж... ну, что Алекс вступил с ней в тесные отношения?

– Не будь идиотом! – отрезала Паула. – Дело совсем не в этом!

Пайерс покосился в сторону кухни и вздохнул. Хотя ему все еще очень нравилась Эмма, и, наверное, всегда будет нравиться, он иногда втайне думал – а будет ли у него когда-нибудь другая женщина, женщина, которая бы не устраивала сцен, не усложняла бы им обоим жизнь и не носилась бы с этими идиотскими саженцами как дурень с писаной торбой?..

– Прости меня, Паула. Мне пора, – спокойно сказал Пайерс. – Я позвоню Эмме, выясню, все ли с ней в порядке, но я был бы очень благодарен тебе и Алексу, если бы вы время от времени... ну, присматривали за ней. Никогда в жизни Эмма не признается, что ей одиноко или что она чем-то обеспокоена. Возможно, что-то и вправду случилось, но, боюсь, я не в силах каждый раз все бросать и мчаться к ней, чтобы узнать, что стряслось. Ей придется научиться решать свои проблемы без моей помощи. Это был ее выбор.

Как только Пайерс повесил трубку, он почувствовал себя виноватым, но вскоре все прошло. В конце концов, он ничего не мог поделать, в чем бы ни состояла проблема Эммы. По крайней мере сейчас...

Пайерс встал, вышел в коридор и приоткрыл дверь в кухню.

– Могу ли я тебе помочь? – спросил он женщину, мывшую посуду.

О разговоре с Паулой было забыто.

77

Майк оставил свою сумку на кровати в «Би-энд-Би» и направился на улицу. Дом, где он нашел приют на ночь, располагался немного в стороне, на повороте от главной улицы Ольдебурга. Это был маленький коттедж, с двумя, самое большее – с тремя спальнями. Его спальня, хоть и маленькая, оказалась довольно-таки милой и очень уютной. В окно веял пахнущий морем ветерок, и еще – в комнатке было очень тихо.

Когда-то Майк частенько прогуливался по этой части побережья Саффолка, особенно когда ему надо было проветриться или о чем-то подумать в одиночестве. Бывало, он проходил милю за милей, вдыхая холодный чистый воздух, прислушиваясь к плеску морских волн о прибрежную гальку, озирая темные песчаные холмы на горизонте, или шел вверх по течению реки к Снейпу, туда, где бесконечные заросли тростника плавно колыхались под порывами ветра с моря. Спускаясь на побережье, Майк подумал: как странно, что он никогда не приходил сюда летом. Заполненные людьми пляжи, яркое синее море и тихие летние волны не привлекали его. Ему нравились осенние бури и зимние штормы или резкие ветры, дующие с востока весной. Майк взглянул вверх, на северную часть пляжа, где располагалась Сайзвеллская атомная электростанция, постоянное напоминание о способности человека создавать угрозу самому себе и всей окружающей среде. Решительно свернув в другую сторону, он медленно зашагал к югу вниз по побережью. На этот раз Майк пришел сюда не для одиноких раздумий. Теперь он хотел, чтобы душу и тело насквозь продуло леденящим ветром, хотел довести себя до полного изнеможения, чтобы суметь наконец заснуть.

Майк прошел несколько миль, сделав широкую петлю, и, когда уже стемнело, вернулся в «Би-энд-Би». Он решил побаловать себя горячей ванной, а позже, около половины восьмого, пошел в паб и заказал полбутылки вина и рыбный пирог. Пирог оказался лучшим из всего, что он когда-либо пробовал.

Было еще довольно рано, когда Майк пошел обратно к коттеджу «Би-энд-Би», уже погрузившемуся в кромешную тьму. Войдя, он включил свет и огляделся по сторонам. Видимо, он – единственный постоялец, а хозяйка, должно быть, живет где-то в другом месте. Это был коттедж для гостей, поэтому она и предложила ему воспользоваться ее кухней. Наверное, хозяйка вернется, чтобы приготовить ему завтрак, около 9 часов. Потом она уйдет, и ему придется хозяйничать в одиночку.

Майк вошел в кухню, раздумывая, не приготовить ли себе горячий грог, но понял, что слишком устал. Выключив свет, он поднялся по лестнице в спальню.

Он оставил свой мобильный телефон на столе возле окна. Взглянув на него, Майк ощутил сильный укор совести. Большую часть дня телефон был отключен. А если кто-то не смог Дозвониться? Ладно, утром он проверит все сообщения.

Ох, ведь ему надо было позвонить Биллу. Будучи в шоке после взрыва монитора, Майк совсем забыл об этом, а старик, разумеется, не сидел безотрывно у телефона. От волнения Майк прикусил губу, потом немного успокоился. Всё равно, находясь здесь, он бы ничем не помог старику. Оставалось надеяться, что Билл как-нибудь сам справится.

Едва улегшись в постель и выключив ночник, Майк услышал ритмичный плеск волн на отдаленном пляже. Эта была последнее впечатление вечера, и вскоре он погрузился в глубокий сон. Он так устал, что у него даже не осталось сил пол молиться перед сном.

– Назначена дата судебного заседания. Десять женщин предстанут перед судом по обвинению в колдовстве. Твое свидетельство позволит осудить их всех! – Джон Стерн склонился над плечом Хопкинса – тот писал что-то, сидя за столом. – Мы сможем сколотить недурной капиталец, если избавим мир от этих женщин, Мэтью!

Мэтью понимающе взглянул на соратника и кивнул.

– Но ведь их останется гораздо больше. Армия дьявола, похоже, неисчислима, Джон. – Хопкинс прищурился. – И Сара Паксман – тоже на очереди. Она многому научилась от этой старухи, Лизы, и стала опасна, Джон. Кроме того, Сара богата. У нее и ее семьи имеются связи с влиятельными людьми, которые могут оспорить версию о ее союзе с дьяволом. И эти люди могут выступить в ее защиту. – Мэтью закашлялся и полез в карман за платком. Платок был буквально пропитан кровью. – Ведь меня преследует, вкупе со злыми духами, именно Сара Паксман! Я думал, что этого ужасного медведя, с окровавленными лапами и мерзкой пастью, из которой сочилась отравленная слюна, послали другие женщины – Элизабет Гудинг или Энн Лич. Но их уже нет, а медведи все еще меня преследует! Это Сара послала его, чтобы погубить меня, Джон! – Хопкинс снова закашлялся.

– Тебе надо подумать о своем здоровье, Мэтью. – Стерн нахмурился. – У тебя есть лекарство?

Хопкинс кивнул.

– Аптекарь Бакстон из Колчестера дал мне настойку, облегчающую кашель. – Мэтью холодно улыбнулся. – Есть некая забавная ирония в том, что лучше всего мне помог сироп по рецепту старой Лизы! Думаю, старуха сообщила рецепт какому-то богобоязненному человеку, который и изготовил сироп в точности так, как готовила Лиза. Если бы я был полностью уверен в этом, то с гораздо большим удовольствием смотрел бы, как старуху повесят!

Стерн понимающе усмехнулся.

– Лучше доверься докторам, Мэтью. Их микстуры гораздо более эффективны, и при их изготовлении врачи не пользуются никакими заговорами.

Оба взглянули на записную книжку, лежавшую на столе. Хопкинс указал на открытую страницу.

– Сара Паксман на очереди, Джон. Мы должны задержать ее как можно скорее! Боюсь, ее знакомые следят за мной. – Хопкинс вздрогнул. – Она воплощенное зло! Хуже всех остальных. – Мэтью искоса взглянул на соратника. – Эта женщина... она мне часто снится, Джон! Она не дает мне спать...

Майк внезапно проснулся. Его сердце билось неровными толчками, горло болело. Опять эти видения! Он уже различал эти симптомы... Но сон прервался, растаял, лишь слабым эхом отозвался в памяти. Майк присел на постели, внимательно всматриваясь в окно. Плеск морских волн как будто стал мягче, нежнее, словно прибой отдалился. Может быть, ветер переменился? В отчаянии Майк принялся молиться.

78

Буквально прикованная к своему рабочему месту в офисе из-за бесконечных встреч и телефонных звонков, Паула опоздала на свой поезд. И на следующий – тоже. Усталая и рассерженная, оттого что вернулась домой так поздно, она пришла в ярость, когда увидела, что Софи сидит на кухне в одиночестве и ест печенье.

– А где папа? – Паула бросила на пол портфель и полезла в холодильник за белым вином. Ох, как она устала!

– Джемми заболел, – сообщила Софи и взяла еще одна печенье. – А я еще не ужинала.

Паула налила себе вина, повернувшись спиной к дочери. Потом, нахмурившись, обернулась.

– Папа вызвал доктора?

Софи пожала плечами.

– Он виделся с Лин. Они кричали друг на друга, и Лин заплакала. – Девочка нахмурилась. – И Джемми тоже плакал. Потом, когда мы вернулись домой, Джемми стало плохо.

Паула нахмурилась.

– Вы были дома у Линдси?

Софи кивнула:

– Она забрала нас у Салли. Папа сказал: «Ох, я совсем забыл, что детям больше нельзя приезжать к Лин». Почему, мама? – Широко распахнутыми глазами девочка сердито посмотрела на мать. – Почему? Мы с Джемми любим Лин!

Паула допила вино.

– Прости, дорогая. Боюсь, что у Лин больше нет времени, чтобы заботиться о вас. Она... она очень занята.

– А Лин сказала, что ей нравится присматривать за нами Она ужасно рассердилась. Еще она спросила – неужели папа и вправду думает, что она сможет превратить нас с Джемми в жаб или во что-то вроде этого, а потом Джемми почувствовал себя плохо и позеленел.

– О боже. – Паула взглянула на дочь. – Нет, Линдси этого не сделает!

Паула замерла, потом, поставив пустой стакан на стоя повернулась и выбежала из кухни.

Она нашла Алекса в комнате Джемми. Сын, с белым как мел лицом, лежал в постели. На полу возле кровати стояла большая миска, к счастью пустая.

– О Господи, что здесь происходит? – в ярости спросила Паула.

– Я сделал то, о чем ты просила. – Алекс взглянул на не Лицо его было таким же белым, как и у Джеймса. – Я пошел, забрал детей и сказал Линдси, что мы больше не нуждаемся в ее услугах. К сожалению, все прошло не очень гладко...

– А тебе обязательно надо было это делать при детях? – Паула была вне себя от гнева.

– Но что же я мог сделать? Я знал – если ты обнаружишь, что я их оставил у нее, у тебя будет истерика! – Алекс поднялся. – Довольно, Паула. Обсудим это позднее, Джемми надо спать.

Малыш захныкал и потянулся, чтобы схватить отца за руку:

– Не уходи!

Паула поджала губы:

– Пойду, переоденусь. Поговорим позднее.

Надев джинсы и свитер, она вернулась на кухню. Налив в кастрюлю воды, чтобы сварить яйцо для Софи, Паула опять потянулась было к бутылке с вином, когда заметила, что замигала лампочка автоответчика. Наклонившись, она нажала на кнопку и услышала:

– Алекс? Это Эмма. Мне неудобно тебя беспокоить, но... – Голос Эммы звучал надрывно и испуганно.

Паула нахмурилась, послушала сообщение, а потом нажала на кнопку, чтобы стереть его.

Вошел Алекс, и Паула резко повернулась к нему.

– Твоя подружка вызывала тебя к себе? Ты был у нее?

– Подружка? – Алекс нахмурился, взял стакан и налил себе остаток вина.

– Эмма Диксон!

Алекс вздохнул.

– Паула, ради Бога! Я не понимаю, о чем ты говоришь?

– Ее сообщение было записано на автоответчике.

– Я не слышал никаких сообщений. – Алекс резко опустился на стул. – Я все время был занят с Джемми, его тошнило. – Чего от меня хотела Эмма?

Паула ложкой вытащила сварившееся яйцо, положила его в чашку и поставила чашку перед Софи.

– Она хотела, чтобы ты зашел к ней. Она плакала, и ей было так одиноко! – скривилась Паула.

– Черт возьми! – Алекс бросил взгляд на часы. – Во сколько она звонила?

– Понятия не имею. Ведь ты прямо сейчас к ней не поедешь?

– Нет. – Он нахмурился. – Конечно нет. Сейчас уже очень поздно. Но, может быть, я перезвоню ей?

– Успокойся, Алекс. – Паула грозно посмотрела на него. – Нам с тобой следует обсудить более серьезные вещи! Когда Софи пойдет спать.

Алекс косо взглянул на жену и кивнул:

– Нуда, конечно... Лин...

– Ты что, с ума сошел – увольнять ее прямо при детях? – Паула возобновила ссору, как только свет в комнате Софи погас. Джэмми уже спал глубоким сном.

– Прости, я понимаю, что это было очень глупо. Но что же мне оставалось делать? Она должна была привезти их домой завтра. Ты уверена, что мы поступаем правильно? Я не думаю, чтобы Лин когда-либо смогла нанести вред детям. Она их обожает!

– Юдит уверена в обратном. Она и дамы из ее кружка молятся за нас, Алекс, и за наших детей, чтобы с ними ничего не случилось плохого.

– Это все полная чепуха, Паула, ты должна сама понимать.

– Да ну? Ты уволил ее – и тут же заболел Джемми! Думаю, по ее вине. Линдси воспользовалась таким ма-а-леньким заговором, чтобы показать нам, на что она способна!

– О нет! – Алекс резко покачал головой. – Все совсем не так!

Паула умолкла. Алекс вздохнул:

– Лин очень расстроена: Олли Дент тоже ее уволил. С ним наверняка пообщалась Юдит. Девушка потеряла оба места. Неужели это все нам нужно?

Паула пожала плечами:

– Нас совершенно не касается, что делают другие люди А я лично не собираюсь рисковать моими детьми. Что скажешь? – Она села поближе, внимательно глядя на мужа.

– Разумеется, и я тоже, – с готовностью согласился Алекс.

– Тогда почему ты споришь со мной? – Паула демонстративно вздохнула и откинулась на спинку стула. – Я очень испугалась, когда увидела, что Джемми плохо.

– Он просто немного переволновался. С ним все будет в порядке.

– Надеюсь!

Ни Алекс, ни Паула после этого напряженного разговора не помолились перед сном...

79

Уже темнело, когда Эмма вышла из машины и направилась по тропинке к дому. Устало вздохнув, она вставила ключ в замочную скважину и открыла дверь.

– Мин? Макси? – позвала она кошек. Она не услышала привычного мурлыканья.

Эмма вошла в кухню и машинально взглянула на телефон. Лампочка не мигала, значит, никто ей не звонил. Некоторое время Эмма бездумно вглядывалась в сумрачный сад, потом сняла трубку.

– Пайерс, это Эмма. – Ее голос странно прозвучал в пустой кухне. – Пожалуйста, перезвони мне. Мне надо срочно с тобой поговорить. – Она повесила трубку и взглянула на часы. Конечно, он же еще не вернулся с работы. Оттого, что так быстро темнело, казалось, что сейчас гораздо позднее, чем было на самом деле. Открыв заднюю дверь, Эмма вышла на террасу и позвала кошек. Вновь они не ответили. Она вернулась в дом, дрожа от холода, и захлопнула дверь. Чувствовала она себя страшно одинокой и очень напуганной.