37

Свернувшаяся клубочком в ногах Лин Кэт вдруг встала. Расширенными глазами котенок посмотрел в сторону полуоткрытой двери, выгнул спину и зашипел от ужаса. Через долю секунды он скатился с кровати и, исчезнув за порогом, покатился вниз по лестнице клубком желтой, черной и белой шерсти.

Лин проснулась как от толчка, открыла глаза и уставилась в потолок. Сердце ее бешено заколотилось. Скосив глаза на дверь, она внимательно прислушалась. Не проснулся ли кто-то из детей? Она специально оставила двери приоткрытыми, чтобы услышать, если кто-нибудь из мальчиков заплачет.

В доме стояла неправдоподобная тишина. Лин посмотрела в окно. В щели между шторами виднелось светлое от луны небо. На улице, видимо, стоял мороз; ветра не было. Она полежала еще несколько секунд, потом нехотя спустила ноги на теплый пол и протянула руку к халату.

Вчера она оставила включенным свет на лестничной площадке. Пройдя ее, Лин заглянула в пустую спальню Люка и Джосс. Шторы там были раздвинуты, и комнату заливал лунный свет. Остановившись, она пригляделась: все ли на месте? Но все было как обычно, и Лин не заметила ничего особенного. Подтянув пояс халата, она на цыпочках прошла в спальню Тома. Мальчик спал, засунув большой палец в рот и сбив к ногам одеяло. Однако, он, скорее всего, не мерз – личико было розовым и спокойным в свете горевшего рядом ночника. Осторожно, чтобы не разбудить ребенка, Лин поправила одеяло, а потом пошла в комнату Нэда.

Кроватка была пуста.

Несколько секунд она смотрела на кроватку, чувствуя, как ее желудок постепенно завязывается тугим болезненным узлом, а потом опрометью бросилась в спальню Тома.

– Том! Том, проснись! Том, что ты сделал со своим братом?

О Господи, только бы с ним ничего не случилось! Лин дрожала как осиновый лист.

– Том, проснись!

Малыш медленно открыл глаза и уставил на Лин сонный взгляд.

– Том!

Мальчик тупо смотрел на тетю.

– Том, проснись! – она затрясла его за плечо. – Где Нэд?

Он продолжал смотреть на нее пустыми глазами – тело проснулось, но ум продолжал блуждать в стране снов. «О Господи, сделай так, чтобы с ним ничего не случилось!» Она не слышала, чтобы младенец плакал. Если бы Нэду было холодно или он захотел бы есть, то он кричал бы так, что разбудил ее, если только… Она усилием воли заставила себя не продолжать эту мысль.

– Ты слышишь меня, солнышко? Мне надо, чтобы ты мне помог.

Том наконец зашевелился. Он несколько раз озадаченно моргнул, потом вынул палец изо рта. Улыбнувшись и стараясь сохранить в голосе нежность, Лин снова заговорила:

– Ну вот, ты проснулся, а теперь скажи: ты играл с маленьким Нэдом?

Том кивнул.

– Ты знаешь, где он сейчас?

Малыш отрицательно покачал головой.

– Постарайся вспомнить, Том. Где вы с ним играли? Это очень важно. Нэду холодно, и он очень испуган. Он хочет, чтобы мы пошли и нашли его.

– Том покажет Лин. – Мальчик начал вставать.

Лин вытащила Тома из кроватки, поставила на пол и стала надевать на него маленький ночной халатик.

– Вот так. А теперь тапочки.

Руки ее так дрожали, что она с трудом смогла одеть мальчика.

– А теперь, Том, покажи мне, где он.

Том взял тетю за руку и уверенно повел Лин в спальню родителей, а оттуда на лестничную площадку к лестнице, ведущей на чердак.

– Что вы там делали, Том? – спросила Лин, когда мальчик подвел ее к двери у дальней стены. – Там темно и холодно.

– Луна. – Он жестом показал на окно. – Джорджи хотел, чтобы мы поиграли при луне.

Лин с трудом сглотнула слюну. Открыв дверь, она вгляделась в темноту коридора, а потом на другие приоткрытые двери. Лунный свет падал на пыльные доски пола.

– Где Нэд, дорогой? Быстренько покажи мне его.

Теперь Том выглядел не столь уверенно. Он подался назад.

– Мне не нравится здесь.

– Я знаю. Здесь холодно, но Нэд тоже мерзнет. Давай найдем его, а потом мы все вместе вернемся вниз и ляжем спать. Внизу тепло.

Том, которому страшно не хотелось идти дальше, протянул вперед руку.

– Он там.

– Там, в следующей комнате чердака? – Она подбежала к двери, оставив Тома стоять на месте. Мальчик заплакал.

Дверь оказалась запертой.

– Нет, о Боже, нет, этого просто не может быть. – Она резко обернулась. – Том, где ключ?

Том помотал головой, из глаз его ручьем текли слезы.

– Милый, ну, пожалуйста, вспомни. Нам надо найти ключ. Бедняжка Нэд мерзнет. Мы должны быстро его найти.

– Ключ у Джорджи.

Лин сделала глубокий вдох.

– Джорджи – это воображение, Том. Его на самом деле здесь нет. У него не может быть ключа. Ключ у Тома. Где он? – Голос Лин задрожал.

– Джорджи кладет его на дверь. – Том указал пальцем на дверной косяк.

Лин взглянула на изъеденные червями брусья, которыми были обшиты стены, потом протянула вперед руку и пошарила по шершавой поверхности бруса, шедшего над дверью. Сдвинутый с места ее рукой тяжелый железный ключ упал к ногам Лин. Подняв его, девушка вставила ключ в замочную скважину и с трудом повернула его. В дальнем углу на полу лежал поразительно маленький сверток одеял.

– Нэд? – похолодев от ужаса, она бросилась вперед и упала на колени возле свертка. На какой-то момент ей показалось, что младенец мертв. Он тихо лежал у нее на руках с закрытыми глазами. Она прижала ребенка к себе, и он медленно открыл глаза и уставился на тетю. Сначала он не двигался, потом узнал Лин и широко улыбнулся.

– Слава Богу, слава Богу, слава Богу! – Из глаз Лин потекли слезы. Только теперь ей стало по-настоящему страшно.

Том, крадучись, подошел к ней и встал рядом, вцепившись ручонками в подол ее халата.

– Нэду теперь хорошо?

– Да, мой дорогой, Нэду теперь хорошо. Пошли, спустимся вниз и согреемся.

Она взяла Тома за руку и, неся Нэда, повела Тома на кухню. Разогревая молоко, она крепко задумалась. Конечно, Тому пришлось встать на стул, чтобы положить ключ так высоко; но зачем он это сделал? Зачем нужно маленькому мальчику избавляться от младшего братика? Она взглянула на полусонного Тома, который сидя в кресле-качалке, гладил Кита. Нэд, которого она посадила на высокий стул, напротив, был бодр и с очевидным удовольствием ждал, что его накормят, – его уже несколько недель не кормили по ночам. Конечно, бывает, что в старших детях просыпается враждебность, когда рождается брат или сестра; это случается очень часто: так что здесь нет ничего удивительного. Странно только, что Том раньше не проявлял такой враждебности.

Словно прочитав ее мысли, Том вдруг посмотрел на Лин и сонно улыбнулся.

– Джорджи любит Нэда, – медленно произнес он.

– У вас все хорошо? – На пороге кухни стоял Джимбо и смотрел, как Лин готовит завтрак.

– Конечно, а что? – Странно, но Лин была рада приходу Джимбо. Вынув из тостера два поджаренных ломтика, она положила их на решетку. – Будешь кофе?

Он поколебался, потом кивнул.

– Спасибо.

– Садись. – Лин положила тосты на тарелку и разрезала их на длинные полоски. – Что-то случилось? – спросила она, видя, что Джимбо не двигается с места и все еще стоит на пороге.

– Нет, кажется, все в порядке. Спасибо.

Он неуклюже вошел в кухню, стесняясь и нервничая, и, не отодвинув стул от стола, втиснулся на свое обычное место.

Лин мысленно улыбнулась. Поставив перед Джимбо большую кружку кофе, она снова отвернулась к кухонному столу.

– Хочешь тост?

– Хочу. Спасибо.

– Бери молоко и сахар. – Она помолчала. – Джимбо, в чем дело? Я тебя не укушу.

Он залился краской.

– Я знаю. Просто… просто я не очень люблю этот дом, вот и все. Я здесь неважно себя чувствую. Не понимаю, как вы смогли остаться здесь одна.

– Здесь нечего бояться. – Она поставила на стол свою кружку кофе и села. – Абсолютно нечего. Это очень милый дом.

– Посмотрите, что произошло с преподобным Гоуэром.

– Сердечный приступ может случиться с каждым.

– Это, конечно, так. – Он покачал головой. – А Мэри Саттон?

Он рассказал ей о смерти Мэри, приключившейся позапрошлым вечером, и пожал плечами.

– Думается мне, что с этим домом вообще происходит что-то неладное. Вы не слышали, когда Люк и Джосс возвращаются?

Лин отрицательно покачала головой.

– Они не спешат. Им надо отдохнуть. В мастерской все в порядке?

– Да, все в порядке. Вы останетесь здесь одна до самого их приезда?

Лин кивнула.

– Постарайся относиться к этому с юмором.

Он натянуто и коротко рассмеялся.

– Я и так стараюсь. Но мне не нравится здесь, даже во дворе. Я не люблю быть здесь один. Я часто думаю о детках. – Он движением головы указал на Тома. – Мне не нравится, что они здесь. С мальчиками в этом доме случается всякое.

– Ну опять. Прошу тебя, не заводи эту песню сначала.

Лин замолкла. Прошлой ночью, напоив детей молоком, она уложила их спать. Потом включила электронную няню в комнате Нэда, протянула провод под дверью и поставила динамик к своему уху. Дверь в спальню Нэда не стоило запирать – эта мысль ей не понравилась, но ключ надо взять с собой. Она привязала его на ленту и повесила на шею. Остаток ночи прошел спокойно, но утром – она прикусила губу при воспоминании об этом, – утром, когда она вошла в спальню Нэда, который, предоставленный самому себе, радостно агукал в кроватке, Лин обнаружила что малыш играет маленьким деревянным слоном которого она никогда в жизни не видела.

– Что-то не так? – Джимбо насторожился, встревоженный внезапным молчанием Лин.

В ответ она отрицательно покачала головой.

– Ладно. – Он не хотел на нее давить. Встав, он допил остатки кофе. – Пожалуй, я пойду работать.

– Ты не хочешь тост?

– Я возьму его с собой, если можно. – Он намазал тост медом и направился к двери, потом остановился и обернулся к Лин. – Вы уверены, что все в порядке?

– Я же тебе сказала!

– Ну хорошо.

Она несколько секунд смотрела ему вслед, потом пожала плечами и тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли.

Том взглянул на нее и перестал жевать. Интересно, почему это тетя Лин не замечает женщину, которая стоит у нее за спиной; та самая женщина, которая унесла Нэда наверх а потом поманила за собой его, Тома. Прошлой ночью тетя Лин также не заметила железного человека. Том откусил кусок тоста. Если она не испугалась, значит, все в порядке.

– Обычно ты не ходишь домой обедать. Что случилось, парень? – Отец Джимбо сидел за столом, уставленным пустыми банками, и читал «Миррор».

– Мне надо поговорить с Нэт. Ты не помнишь телефон?

– Оставь сестру в покое, Джим. Не надо звонить ей на работу.

– Она говорила, что ей можно звонить в любое время, а я хочу сказать ей очень важную вещь. В замке опять проблемы, и мне думается, ей надо пойти туда и поговорить с ними.

– О нет, не суйся-ка ты в это дело. Если ты думаешь сделать то, что я предполагаю, ты хочешь сделать…

– Послушай, отец, там все очень плохо. Мальчикам грозит беда. Эта Лин ничего не понимает. Она не заметит даже трактор, который снесет половину ее кухни и стол в придачу, когда будет сидеть за ним и пить кофе. Пока нет Люка и Джосс – это мое дело.

– Люк и Джосс, вот оно что! – В голосе отца появились такие нотки, словно он говорил с младенцем. – Они говорили, чтобы ты звонил им?

– Ясное дело. Помолчи, отец. Скажи мне номер, и все. – Джимбо принялся рыться в куче листков бумаги и старых газет на телефонном столике.

– Вон он, приколот на стенке.

– Правда. – С угрюмым видом Джимбо набрал номер.

– Нэт, это ты? Можешь говорить? Это очень важно. – Он бросил взгляд на отца, который, откинувшись на спинку стула, слушал. – Мне думается, что тебе надо приехать и поговорить с Грантами о замке. Там опять творится какая-то чертовщина.

Несколько секунд он внимательно слушал, потом снова заговорил.

– Да, Джосс его видела, и маленький мальчишка видел. Вернулся преподобный и пытался что-то сделать, но умер. Скоро опять кто-то будет убит – это дело времени. Кажется мне, что только ты можешь помочь.

Он покосился на отца, который, глядя в потолок укоризненно качал головой.

– Да, Джосс тебя послушает. Она очень хорошая. Люк не верит даже тому, что происходит у него перед носом, а эта Лин, которая присматривает за детьми, тупа, как два бревна. Ты не сможешь приехать в эти выходные? Отлично! – Он улыбнулся телефонной трубке. – Увидимся.

– Твоей сестре, видно, нечего делать, коли она хочет приехать и сунуть свой нос в чужие дела.

– Нет, она сказала, что с радостью приедет. Ты должен гордиться ею, отец, а не стыдиться ее.

– Я и не стыжусь.

– Стыдишься. И называешь ее ведьмой. Это глупо. Ты – женоненавистник, – Джим улыбнулся. – Даже я это знаю. Ладно, что у нас на обед? Я просто умираю от голода.

Джанет видела, как Лин идет к деревне, толкая перед собой двойную коляску, когда ехала в церковь заняться цветами. Джанет нахмурилась. Она не знала, что приехали хозяева Белхеддона. Лин выглядела усталой, а маленький Том, которого она разглядела, когда помахала им, проезжая мимо, клевал носом. Никто из них не заметил Джанет. Погруженная в свои мысли, Лин едва переставляла ноги, направляясь в сторону деревенского магазина. Ничего, она встретится с ними на обратном пути, когда поменяет воду в вазах и посмотрит, что делается в церкви.

Возле церковных дверей Джанет постояла в нерешительности, оглядев сначала церковный двор, и выделила место, где нашли тело Мэри Саттон. Деревня была потрясена трагедией; пошли разговоры и слухи о том, что могла делать Мэри одна в темной и холодной церкви. Викарий позвонил Рою, который был одним из членов попечительского совета, и сообщил о том, что они нашли в церкви – хлеб и вино на алтаре, почти наверняка использованные при обряде изгнания нечистой силы, – и пригласил на совещание. Что там обсуждали, Рой не рассказал, но, кажется, отпевания не будет. Мэри всегда говорила, что хочет, чтобы ее тело кремировали, а пепел развеяли в море.

Войдя в темный неф, Джанет зажгла свет и прошла в ризницу. В церкви все было в порядке – маргаритки не увяли и благоухали перед алтарем и кафедрой. Джанет взяла большой медный кувшин с водой и занялась цветами. Перед маленькой бронзовой плитой Кэтрин она остановилась. Кто-то положил к подножию плиты букет белых роз. Джанет задумалась, глядя на эти цветы. Церковь была открыта для посетителей в течение всего дня. Это мог сделать кто угодно – так почему она так насторожилась. Еще раз посмотрев на розы, Джанет попятилась.

Церковь вдруг стала неуютной и неприветливой; Джанет ощутила враждебность в таком месте, которое привыкла считать средоточием сострадания и безопасности. Беспокойно оглядываясь, она торопливо вернулась в ризницу и поставила кувшин на полку. Закрыв дверцу шкафа, она по привычке поклонилась алтарю и пошла по нефу к выходу в западной стене церкви. За четыре скамьи до выхода Джанет остановилась. Между ней и дверью появилось нечто. Джанет моргнула. Это просто игра света – луч света проник сквозь утренний туман через южные окна и лег на каменные плиты пола. Столб света был похож на дымку, медленно вращающуюся дымку. Джанет ухватилась за спинку скамьи и тряхнула головой, в ушах появился звон, она потеряла ориентировку. Дымка почти незаметно переместилась от двери, пересекла неф, приблизилась к купели, потом остановилась, постояла, словно в нерешительности а потом снова изменила направление движения. Теперь прозрачная светлая дымка двигалась к центру нефа, к Джанет.

Джанет попятилась назад, сделала шаг, затем второй. Ноги так дрожали, что она едва не упала, с трудом сохранив равновесие. В церкви было абсолютно пусто, лампы под самым потолком освещали свод, алтарь был затемнен, потому что Джанет не стала включать там свет. Она оглянулась на алтарь, повернулась и со всех ног бросилась к дверям, обежав скамьи и нырнув в боковой неф. Крутящаяся дымка задумалась, а потом тоже двинулась к алтарю. Джанет, крадучись, на цыпочках, пробежала мимо боковой часовни, обогнула колонну и добралась наконец до двери.