Чего ж не поцеловал, когда попросила?
      Давай поцелую.
      Все. Поезд ушел. Надо моментом пользоваться.
      А вот моментом пользоваться не научился я.
      Пока не поздно - учись: век еще не прожил. Когда танец кончился, Сережа спросил:
      Почему все хорошее так быстро кончается?
      Чтобы не надоело.
      А хорошее никогда не надоедает.
      Очень спорный вопрос. Психология говорит, что человек так устроен, что если он через пять - восемь лет не сменит мужа или жену, любовника или любовницу, место работы или на худой конец мебель в квартире, то у него наступает депрессия.
      Так надо каждые восемь лет менять мебель, и тогда супруги никогда не надоедят друг другу.
      А если и любовника с любовницей, то тем более. Не умеют люди пользоваться своими открытиями.
      Они вернулись к столу. Володя опять разлил шампанское по фужерам, и они выпили за всех присутствующих за столом. Тост говорил Володя, хорошо сказал, как будто долго готовился или читал по бумажке, и закончил так:
      - Пусть нам никогда не будет одиноко в этом мире. Потом они переключились на не очень соленые
      анекдоты, рассказывали мужчины, а женщины своей непосредственной реакцией оценивали искусство рассказчиков и безвестных авторов народного фольклора, и здесь Сережа оказался непревзойденным мастером в деле популяризации этого жанра.
      Время шло, и Сереже со Светой пора было двигаться, если они не хотели остаться у дверей закрытого корпуса. Они сердечно распростились с новыми знакомыми и почти бегом помчались к автобусной остановке. Но автобус почему-то задержался, и по приезде их ждал все же закрытый корпус, как ни старались они избежать такой ситуации: они опоздали всего на пять минут.
      - Сереж, переведи стрелки часов назад минут на десять,- сказала Света перед тем, как они стали стучать в дверь.
      Дежурная открыла, ворча: "Ох уж эти влюбленные..."
      - Да нас часы подвели,- сказал Сережа, стуча пальцем по циферблату.Больше не повторится.
      Все закончилось благополучно: ко всем, кто отдыхал в санатории не в первый раз, здесь относились снисходительно.
      ...Накануне своего отъезда, когда они в последний раз сидели на скамеечке возле корпуса, Сережа опять завел со Светой серьезный разговор:
      Ну вот, снова с тобой расстаемся... И встретимся ли еще раз когда-либо - неизвестно. Может, все-таки решишься выйти за меня замуж? Рядом со мной ты будешь чувствовать себя более защищенной от трудностей и обстоятельств жизни - я об этом позабочусь. Подумай...
      Ты же умный, Сережа, ты же все понимаешь... Мы с тобой уже обо всем говорили,- Света тоскливо посмотрела в сторону.
      А если бы Генка сделал тебе предложение - приняла бы? - спросил Сережа.
      Не знаю... Правда, не знаю. Не сделал же, что об этом говорить и гадать? Не приехал даже... Да и молодой он для меня, даже если не принимать во внимание его характер.
      Ну вот, он - молодой, а я, выходит, старый...
      А ты будешь все время напоминать мне о нем... Одно дело - здесь, другое дело - всю оставшуюся жизнь. И потом я приближаюсь к тому возрасту, когда одиночество становится комфортом.
      Сережа помолчал.
      Значит, судьба мне всю жизнь быть холостяком.
      Глупости какие! Не дадут тебе женщины холостяком остаться - нравишься ты им, впряжет какая-нибудь в упряжку, не волнуйся. Пройдет все! И у тебя, и у меня.
      У меня не пройдет... Я, можно сказать, однолюб.
      Ладно, не придумывай, время лечит и не такое...
      Кого - лечит, кого - калечит... Давай держать ориентир
      на новую встречу. Я опять приеду сюда на будущий год. Приезжай и ты. Может, и Генка приедет.
      А тебе какал корысть, если Генка приедет?
      Я хочу тебя видеть счастливой... Приедешь?
      Если смогу - приеду,- ответила Светка и заглянула в то далекое неведомое время, потом добавила: - Может быть...
      На другой день Сережа уехал, и Света четыре дня ходила в одиночестве, все чаще заглядывая к Анжеле, в беседе с которой находила отклик своим мыслям и духовным исканиям. Но и это время пролетело достаточно быстро и незаметно.
      Кончился Светин отпуск, кончились ожидания, кончилась еще одна страница ее жизни, в которой была надежда на встречу со своей любовью. Света знала, что нескоро, а может быть, и никогда уже в ней не всколыхнутся те высокие чувства, которыми осенило ее дивное бездонное небо Финского залива.
      Но все, к чему она здесь прикоснулась, обогатило ее новым пониманием предопределенности судьбы каждого человека, верой в непознанные законы, лежащие за пределами нашего осмысления окружающего мира. Без титанических усилий над собой, так размышляла Света, человек может повернуть судьбу только в ту сторону, которая не мешает высшему Разуму, сосредоточенному в просторах Вселенной, осуществлять изначально задуманное им соответственно каждой личности. Возможно, чтобы изменить свою судьбу и добиться желаемого, надо быть более сильным и волевым человеком, ломать себя, свой характер, привычки, принципы, убеждения, менять ориентиры, философские понятия, идти по тем дорогам которые не кажутся тебе привлекательными, ради открывающихся за ними горизонтов, принимать все, что кажется тебе сторонним и неприемлемым,- но Свете так хотелось быть самой собой. Она всегда выбирала путь наименьшего сопротивления. Ведь она родилась под созвездием Рыб, которым суждены скитания по просторам океана, пассивно подчиняясь его течениям. К счастью, покровители Рыбы - Нептун и Юпитер наделили ее богатым внутренним миром, помогающим спасаться от непокладистой действительности, и подсознательно широким взглядом на вещи. Света интуитивно понимала, что физическая реальность - всего лишь верхушка айсберга, тусклое отражение многоплановой, многомерной и вечной реальности, может, поэтому она была безынициативна и лишена глубоких конфликтов с самой собой. Подруги осуждали ее созерцательное отношение к жизни. Она и сама понимала, что созерцание гор не равнозначно восхождению на них. Но Светка не хотела разменивать свой внутренний, для других непонятный и таинственный, как морские глубины ее знака, мир - на крутое, требующее компромиссов с самой собою, восхождение к вершинам желаемого, не хотела обдирать стать души о каменные скалы и кручи. Поэтому она чаще всего одинаково реагировала на схожие жизненные ситуации, оберегая свою сущность. Она не умела быть ни предусмотрительной, ни настойчивой даже тогда, когда, казалось, от выбора того или иного неожиданного поворота зависела ее дальнейшая участь, и принимала жесткие решения только в тех случаях, когда была уверена в их необходимости, правильности и положительном исходе. А может быть, ей только казалось, что она хоть что-то и когда-то решает в своей жизни, и шла тропой избранничества, когда все, что мешает пройти этот предопределенный путь, остается в стороне и позади... Быть может, сценарий ее жизни был задан изначально, и она только разыгрывала его, иногда -талантливо, иногда бездарно, импровизируя только в частностях, которые не имели принципиального значения для общего замысла последовательных событий, заканчивающихся так, как этого хотелось главному режиссеру ее жизни, определяющему все ключевые моменты сюжета, которые давали пищу для творческого состояния ее души и реализации своей земной миссии, ибо каждый человек приходит в этот мир, чтобы выполнить на Земле свое высшее предназначение с точки зрения Космоса...
      ОДНАЖДЫ
      Отчего, почему, но на этот раз пребывание в санатории не дало Светлане тех сил, которые дал ей предыдущий год и двадцать четыре дня отдыха под небом Финского залива. Через полгода ей опять надоела однообразная работа, и, прочитав по дороге на работу объявление о том, что требуется заведующая библиотекой в отраслевое министерство, расположенное по соседству, Света, не раздумывая, взяла расчет в своей организации и сменила свою бесперспективную должность на живую и интересную работу.
      Теперь у Светы не было возможности ездить в санаторий Министерства обороны, небо Финского залива стало для нее недоступным, но воспоминания о нем жили в душе Светы и часто оставляли свой след в ее живописи, которой она отдавала все свое свободное время. Два года работы на новом месте дали ей возможность побывать во время отпуска в Юрмале, которая тоже оставила яркие впечатления.
      В свои выходные дни она часто ездила к своей подруге в подмосковный поселок. И вот однажды в весенний день, когда она с книгой в руке села в последний вагон утренней электрички, у нее произошла встреча, опять непроизвольно заставившая ее вспомнить дни, проведенные на берегу Финского залива.
      Человек, сидевший напротив нее, читал газету, полузакрывшись ею от окружающих. Света и вообще не обратила на него никакого внимания, раскрыла книгу на заложенной странице и погрузилась в мир его героев, время от времени поглядывая в окно, чтобы не проехать свою остановку. Когда в очередной раз она оторвалась от книги, человек, сидевший напротив и скатывающий прочитанную газету в трубочку, вдруг спросил ее:
      - Свет, ты, что ли?
      Света вздрогнула от неожиданности и посмотрела на человека, произнесшего эти слова. Перед нею сидел Толя, тот самый Толя, который так любил раков, пивбар и вечерние рестораны и который жил в одной палате с Сергеем и Геной, когда она впервые отдыхала под небом Финского залива.
      Ой, Толя, привет! Я, конечно! Неужели так изменилась?
      Да нет, просто как-то неожиданно: сидел, сидел и вдруг разглядел, что это ты напротив меня сидишь.
      Вот уж действительно. Я тоже и не посмотрела на тебя ни разу. Куда это ты собрался? - Света захлопнула книгу.
      Я - по делу. А вот ты куда?
      А я к подруге. Выбираюсь иногда.
      В Москве, что ли, подруг не хватает?
      Хватает и в Москве, но это любимая подруга. Как живешь? Опять в том санатории не отдыхал? - сделала Света ударение на слове "опять".
      Как не отдыхал? Я все время там отдыхаю. Я и до тебя туда ездил, и эти два года там отдыхал.
      Ну да? А Сережка с Геной не отдыхали?
      И Сережа с Геной отдыхали, тоже оба лета. А чего ты не приезжала?
      А мне теперь туда дорога заказана. Ушла я из той системы, теперь в гражданской организации работаю. Чем же они там занимались, Сережа с Геной? С девочками встречались?
      С какими девочками? Они с утра до вечера на рыбалке пропадали. Жили вместе в двухместной палате и чуть не каждый день на рыбалку ходили. Дружные такие стали, а то, помню, все ссорились из-за тебя. Сережка иногда в шашки играл, навострился меня обыгрывать.
      Чего же они ни с кем не встречались? Врешь, Толя, наверное.
      Чего мне врать? Встречались - так сказал бы. По всем приметам - они тебя ждали.
      По каким же таким приметам?
      Да Сережка все каждый день перед обедом головой крутил, столики оглядывал, и Генка, так исподтишка,- тоже. Тебя, тебя они ждали, там и без примет все ясно было.
      А ты опять, небось, из пивбара не вылезал?
      Так точно. У меня одна любовь - раки и пиво,- засмеялся Толя.
      С собой их не разу не брал? Я имею в виду ребят, а не раков?
      Нет, они со мной особо не дружили. Все вместе везде, не разлей-вода.
      А Маринка там не отдыхала? Такая красивая деваха, черноглазая?
      Как же! Отдыхала в прошлом году. Ей там чуть свадьбу не сыграли. Такая у нее любовь была. Говорили, что он ей предложение сделал.
      Ну да? Здорово! Парень-то стоящий?
      Да какой парень? Старше ее лет на пятнадцать - двадцать, если не больше. Полковник... Так, ничего. Нерусский.
      Армянин?
      Скорей всего.
      А имя как?
      Имя? Да уж забыл я. В переводе на русский Миша, а без перевода...задумался Толя.
      Микаэл,- подсказала Света.
      Микаэл, точно! Откуда ты знаешь?
      Так я на другой год отдыхала, когда тебя не было,- он тоже отдыхал. С блондинкой встречался.
      Он и в прошлом году сначала с блондинкой встречался, они и приехали в один день, как списались. А потом Маринка появилась,- взяла его в оборот, так он и блондинку бросил.
      Бедная блондинка! Не везет блондинкам. Не цепкие. Не умеют бороться за свое счастье.
      Да, уехала она через неделю, как он с Маринкой встречаться стал. Не доотдыхала почти две недели. А он путевку на неделю продлил, вместе уехали с Маринкой. Она и в палате-то не жила, где-то они домик снимали на берегу Финского. Столько разговоров о них было...
      Шубу он ей не купил?
      Шубу? При чем здесь шуба? Кольцо он ей обручальное купил.
      Надо же, какие там события у вас развернулись. А все говорят, что в санаториях ничего серьезного не завязывается.
      А где же тогда завязывается? Ты-то как? Замуж не вышла?
      Не вышла. Но если опять вдруг с ними встретишься, с ребятами, то скажи им, что вышла. Пусть мужики тоже устраивают свою жизнь, пока не поздно. Не собираешься туда этим летом?
      Я-то собираюсь, а приедут ли они - не знаю.
      Ну если приедут, то обязательно скажи: вышла, мол.
      Врать заставляешь? А чего сама-то не хочешь устроить жизнь с кем-то из них?
      Ох, Толя, как это сложно. Мне уже трудно стронуться со своего места. Сколько я мытарств прошла, прежде чем обрела свой угол. А муж-военнослужащий - надо считаться с его местонахождением.
      Ну, Сережка-то скоро выйдет на заслуженный отдых. Меньше года осталось.
      - Да, Сережка... Хороший парень... Дай ему Бог всяческого счастья. Ой, Толя, моя остановка... Передавай им обоим привет, скажи, что помню о них, если вдруг опять сведет вас судьба. До свидания,- Света едва успела выскочить из вагона.
      Эта встреча с Толей опять заставила ее вернуться мыслями под небо Финского залива, она испытала острую ностальгию по прошлому, так хотелось вернуться в то незабываемое время, но в том-то и дело, что хотя прошлое, настоящее и будущее разнятся друг от друга только в толковых словарях, а в жизни так тесно взаимосвязаны, что представляют из себя единое неразделимое время, перетекающее в вечность, но движется это время всегда только в одном направлении и в обратную сторону может поворачиваться только в воспоминаниях и снах человека.
      Однако редко Света видела сны, хоть как-то связанные с тем крошечным кусочком ее жизни, где она испытала и любовь, и горечь. А этой ночью Свете снова приснился тот постоянно тревоживший ее сон: опять шла она через анфиладу комнат с высокими потолками. Они были ярко освещены и парадно обставлены. Это было похоже на то, как если бы она переходила из одного зала Эрмитажа в другой, она шла и все думала: вот еще одна дверь - и я выйду наружу, где светит солнце и голубеет небо, но зал переходил в зал, и конца им не было.
      Так Света и проснулась, не выбравшись из этой нескончаемой вереницы торжественных покоев, следующих бесконечно один за другим. "Какой странный сон! Почему он мне так часто снится? И что значит?" -думала Света, приходя в себя от необычно реального, ясного, как явь, сновидения. Но темнота, окутывающая ее своим покрывалом, была глуха и безмолвна.
      ЭПИЛОГ
      Света занималась уборкой квартиры: старенький халат, тапочки на босу ногу. Начала с кухни, раковину вымыла, плиту, стенки шкафчиков протерла. В дверь позвонили. Света, как в старое доброе время, открыла дверь, не спрашивая: думала - кто-то из подруг.
      В полутемном пространстве жилищной площадки вырисовывался силуэт мужчины, одетого в офицерскую форму, с чемоданчиком в руке. Света сразу на погоны поглядела: вроде - майорская звездочка. "Ошибся, наверное",подумала.
      Вам кого?
      Я вам привет привез.
      Заходите,- пригласила Света, к офицерской форме у нее было доверие.
      От кого? - спросила она, пропуская человека в прихожую, в которой было без электрического света еще темнее.
      Мужчина стоял, улыбался, смотрел на Свету. Света вгляделась.
      Ой, Сережа, неужели ты? - чиркнула выключателем.- Каким ветром? Откуда ты?
      Ветром с Финского залива! Не узнала даже...- снял фуражку и сразу стал похожим на прежнего Сережу.
      Так темно же! И так неожиданно, я даже во сне представить такого не могла... Как ты меня разыскал? Снимай свой китель, у меня тепло.
      Сережа снял китель, повесил на вешалку. Красивый стройный мужчина, офицерская форма очень шла ему. Поставил в угол чемоданчик.
      Проходить можно?
      Да, да. Вот сюда пока,- сказала Света, провожая его на кухню и сажая на табуретку у маленького столика.- Это надо же! Как ты меня нашел?
      Очень просто - для этого в Москве есть горсправка, ты оказалась единственной в Москве с такой фамилией, именем и отчеством, так что нашли быстро, даже ждать долго не пришлось.
      Каким образом в Москве? - Света присела напротив.
      Проездом. Заехал после так называемого санаторного лечения, чтобы на тебя посмотреть.
      Опять там отдыхал? Под небом Финского залива?
      Где же еще?!
      А Гена? - Света постаралась спросить как бы между прочим.
      Сережа молчал. Улыбался и смотрел на Свету.
      И Гена тоже. И Толя тоже. Одной тебя не хватало.
      Толя рассказывал, как мы встретились с ним в Москве? Привет мой вам передавал?
      Передавал.
      А еще что сказал?
      Сказал, что ты замуж вышла.
      Поверили?
      Генка поверил, я - нет!
      Почему? Что уж, такая - никакая? И замуж меня никто не может взять?
      Не потому,- Сережа продолжал улыбаться, видно, ему просто было приятно смотреть на Свету.
      А почему? - спросила Света с вызывающими нотками в голосе.
      Да больно уж у Толи интонации неестественные были, когда он о твоем замужестве говорил. Я потом его прижал один на один, и он сознался, что ты просила так сказать, а на самом деле - не вышла.
      Понятно. Предатель этот Толя,- Света отвернулась к окну.
      Что, уж так недовольна, что я заехал к тебе?
      Не потому. А потому, что так оно и есть впрямь. Еще и слабак - врать не умеет.
      Так ведь хорошая черта. Если бы умел врать, так мы бы с тобой не встретились,- он погладил Свету по волосам.
      Света отвела его руку. Встала, открыла дверцу холодильника:
      Есть хочешь?
      Нет, нет. Перед тем как ехать к тебе, посетил столовую.
      Боялся, что я тебя не накормлю? - Света захлопнула дверцу холодильника.- А как насчет чая?
      - От чая не откажусь.
      Света налила чайник, поставила на плиту.
      - Последи за чайником,- сказала.- Я - сейчас.
      Зашла в комнату, подкрасила перед зеркалом губы, чуть подпудрилась, быстренько по местам разбросанное разложила, покрывало на диван-кровати поправила. Опять к Сереже вышла. Стала чашки расставлять, сахарницу поставила, вазочки с конфетами и печеньем. Сыр из холодильника вынула, масло. Батон порезала.
      - Да, я тебе что-то привез,- сказал Сергей, вставая и выходя в прихожую.
      Щелкнул чемоданчиком:
      - Вот, как раз - в чаю,- Сережа положил на стол коробку конфет.- А это мы с Генкой насушили, куда положить?
      Он держал в руках большой целлофановый пакет с вяленой рыбой.
      - Куда так много? - сказала Света, принимая пакет и устраивая его на подоконнике.
      - Разве много? Знаешь сколько мы наловили и насушили...
      Спасибо, Сережа. Весь месяц рыбачили?
      Весь месяц. А чем там еще заниматься?
      Света заварила чай, подождала немного, разлила по чашкам, сахар положила. Сережа сидел, помешивая ложечкой в чашке, смотрел на Свету.
      Нисколько не изменилась.
      Ты тоже не изменился.
      Поэтому и не узнала?
      Я же никогда не видела тебя в военной форме, а потом, там же темно. Нет, правда, молодец! Хорошо выглядишь.
      - А замуж пойдешь? - спросил Сережа. Света опустила глаза, в чашку стала смотреть.
      Я осенью в отставку ухожу. Ты не хотела в Сибирь ехать, теперь я к тебе перебраться могу.
      Куда перебраться, Сережа? Я мать к себе забрала: вдвоем в однокомнатной квартире,- Света старалась говорить убедительно.
      Это не проблема, придумали бы что-нибудь. Только в этом загвоздка или это только причина для отказа?
      Света молчала, потупившись.
      - Знаешь, Сережа, не обижайся, только я как-то привыкла одна, страшно изменять уклад жизни. Ну правда, Сережа, какая из меня жена? Не потяну я уже... Да и вообще, прошло уже то время, когда замуж хочется.
      Вдруг тебе жизнь испорчу, ты же знаешь, что я отношусь к тебе как к хорошему другу, и только. Мало ведь этого...
      - Для меня немало. Зря ты так... Я все бы в доме делал, не стало бы тебе труднее со мной. Генку ты любишь, вот в чем дело, ты мне уже не раз об этом говорила, и что я тебе напоминать о нем буду. Ну что ж, как хочешь! Ты решаешь...
      Света молчала, чай пила. Подумала вдруг: "Может, правда, глупость делаю? Все, что ли, по любви замуж выходят? Хороший парень Сережка, проверенный, любит меня". Заметалась душа! Ох, как заметалась! Ничего впереди не светит, кроме одиночества, а что лучше: одиночество или замужество без любви - как узнаешь? Вдруг - как высветилось! Вспомнились слова бабушки из старенькой избушки: "Не раз у тебя будет возможность замуж выйти, да не выйдешь, а и выйдешь - только парню жизнь испортишь..." И все - успокоилась душа. Не моя судьба!
      Прости, Сережа,- сказала.- Не получится у нас ничего. Но я рада, что ты заглянул ко мне, честное слово. Расскажи, что там нового в санатории? Как Анжела?
      Анжела там уже второй год не работает. Уехала жить к дочери.
      Ты все три года туда ездил?
      Да, все три,- потухли у Сережи глаза, сразу же потухли, как Света сказала, что не получится у них ничего.
      А Генка?
      И Генка.
      Что же вы там делали кроме того, что на рыбалку ходили?
      Еще в кино ходили.
      А еще? - Света пыталась его расшевелить.
      Еще тебя ждали...
      Зря ждали, я теперь в гражданской организации работаю.
      Знаю. Толя сказал.
      А чего же Генка в то лето не приехал, ну на следующее, когда мы с тобой отдыхали?
      - Не мог. ЧП у них какое-то приключилось, его не отпустили летом, ты же знаешь, что такое военнослужащий.
      Встречались там с кем-нибудь, я имею в виду с женщинами?
      Нет, не встречались.
      Ни с кем, и все три года?
      Ни с кем, и все три года.
      Женщин хороших не было?
      Были. Я сказал, мы тебя ждали, ты же обещала приехать. Теперь больше не поеду. А может, и поеду, кто знает...
      А чего не женился, Сережа? Женщины возле тебя крутятся. Неужели за все время ни одна женщина не попыталась завоевать твое внимание?
      Честно?
      Честно.
      Есть у меня там, дома, женщина, любит меня, а я ее - нет.
      Любит - это тоже немало, мог бы и жениться.
      Тебе же мало того, что я тебя люблю. Для меня тоже важнее любить самому,- Сергей встал, сделал два шага туда и обратно, кухня была маленькая - не разбежишься.
      А мать где?
      Сестру свою поехала навестить, тетку мою. Редко, но иногда выбирается. Здесь - не очень далеко.
      А ты... Как ты живешь?
      Ничего... Я знаю, что ты хочешь спросить. Нет у меня никого... И вообще у меня другие интересы...
      Чем же ты занимаешься?
      Живописью более серьезно стала заниматься.
      Еще чем?
      А еще ничем. Работа, домашние дела, времени свободного мало остается.
      Ну покажи свое творчество.
      Проходи,- пригласила Света в комнату.- Смотри. Сережа прошел в комнату.
      Ба, да ты еще и художница! - изумился Сережа.
      Так и знала, что ты так скажешь,- засмеялась Света.
      - Да у тебя просто настоящий музей. Когда успела столько много написать?
      - Ты рыбу ловил,- я картины писала,- пошутила Света. Сергей долго рассматривал большие и маленькие
      Светины картины, написанные маслом. Они висели и стояли везде, где только находился кусочек стены или подходящая опора.
      - Ну, Светка, ты молодец! Я не очень разбираюсь в живописи, но твои картины мне нравятся, они доставляют радость, потому что в них присутствует праздничность цвета: богатая цветовая палитра и сочность красок без излишеств. И везде прослеживается романтическая направленность, давно ушедшая из нашей живописи, и совершенно напрасно, потому что это обеднило ее. Вот эти каменные утесы, смотри, какие они живые, да, да, живые. А небо? Какое необыкновенно красивое небо... Оно мне напоминает то небо, которое расцвечивает воды Финского залива. А вот и залив, я узнаю это место...
      Сережа переходил от картины к картине и о каждой говорил какие-то теплые слова.
      Ну спасибо, Сережа, не часто приходится слышать такие дифирамбы о своем творчестве. Конечно, я воспринимаю это в какой-то степени как твое желание сказать мне что-то приятное, и все же мне хочется надеяться, что искренность здесь тоже присутствует.
      Да нет, Светка, ну правда же здорово! Ты не пробовала выставляться? поинтересовался Сергей.
      Да, были недавно у меня две выставки в Москве. Заметили, в газете статья была, небольшая, но все же...
      Поэтому ты и за меня замуж не хочешь выходить, боишься, что я у тебя много времени буду отнимать, на творчество не останется?
      Нет, Сережа, совсем не в этом дело. Я всю эту мазню не считаю чем-то выдающимся, по сути это спасение от блеклости и однообразия моей жизни. Мне тебя, Сережа, жалко. Ты мне как братишка, веришь?
      Сережа промолчал, видно, не очень ему хотелось быть ее братом.
      Ты помнишь, посылал меня к бабке-гадалке? Я тебе тогда не весь разговор передала. А она мне сказала: "Не будет у тебя счастливой семейной жизни. Если выйдешь замуж - только парню жизнь испортишь". Не хочу я тебе ее портить.
      А ты испорть, Светка, испорть! Ну испорть! Не будет она у меня лучше без тебя.
      Откуда ты знаешь? Ты ведь к гадалке не ходил. А может, впереди у тебя взаимная романтическая и прекрасная любовь?
      Ничего этого у меня впереди не будет - я сам себе гадалка. Останутся у меня только воспоминания о тебе, и ими я буду жить. Но упрашивать я тебя больше не буду. Я понимаю, что это бесполезно.
      Они еще долго сидели и разговаривали, вспоминая прошлое и избегая говорить о будущем. Потом Сережа сказал:
      - Свет, мне пора! У меня вечером уходит поезд, билет в кармане. Ты проводишь меня до автобуса?
      - Конечно. Только подожди немного, переоденусь. Сережа вышел в кухню, чтобы дать Светке
      возможность переодеться. Света надела свое самое модное на данный период времени платье, как всегда, немного повертелась перед зеркалом, начесывая волосы и подкрашивая губы и ресницы. Потом сняла со стены свою небольшого формата картину, где был изображен по памяти кусочек Финского залива с зеленью на переднем плане и с домиками, которые сдавались на лето отдыхающим,- на втором. Еще дальше темнела покосившаяся избушка бабушки-гадалки.
      Сереж,- сказала она, выходя в прихожую.- Я хочу подарить тебе вот эту картину. Узнаешь пейзаж?
      Ой, Светочка, ты не представляешь, как я тебе благодарен. А я хотел попросить у тебя как раз именно эту картину, но постеснялся.
      Читаю твои мысли,- улыбнулась Света.
      Ты мне не дашь кусочек газетки? - он аккуратно завернул картину в газетный лист и положил в свой чемоданчик.
      Потом подошел к Свете и обнял ее, Света не сопротивлялась. Так стояли они, прижавшись друг к другу, может, минуту, может, две. Потом Сережа отстранил Свету, надел китель и фуражку, взял в руку чемоданчик:
      - Пойдем?
      Света заметила, что в его глазах стояли слезы. Такого Света за ним еще никогда не замечала, на его лицо всегда просилась улыбка. Они подошли к автобусной остановке, когда автобус уже показался из-за угла.
      Может, тебя до вокзала проводить? - спросила Света.
      Нет, Светочка, не надо: я буду за тебя беспокоиться. Ну что? Прощай, Светочка! - он уже овладел собой, широко улыбаясь своей обаятельной и щедрой улыбкой.
      Прости, Сережа. Спасибо, что заехал. Я буду помнить тебя,- Свете тоже хотелось улыбнуться, но у нее ничего не получилось.
      Сережа наклонился, поцеловал ее в щечку и вскочил на подножку подошедшего автобуса, помахав свободной рукой. Света тоже подняла руку, растопырив пальцы. Потом долго смотрела вслед удалявшемуся автобусу: она прощалась в Сережей, с Геной, с Финским заливом, на берегу которого ей было и сладко, и горько, с тем отрезком прожитого, который уже никогда не вернется к ней, разве только постучится в ее сны и в ее картины.
      Медленно-медленно побрела она домой, долго вертела ключом в замочной скважине, открывая дверь. Прошла на кухню, села на табуретку и стала смотреть в окно. Что-то щемяще-грустное не давало ей возможности переключиться ни на что другое. Она сидела так очень долго. Потом начала убирать со стола. Среди чашечного и вазочного беспорядка на столе лежал маленький листочек бумаги, вырванный из записной книжки. На нем четким Сережиным почерком был записан адрес Гены: город, улица, номер дома, номер квартиры, фамилия, имя, отчество.
      И опять накатила на Свету волна невыносимой тоски. Она долго смотрела на слова и цифры, записанные на листочке, но она их не видела. Она видела только то, что ей было известно: фамилия, имя, отчество. "Славный чудной Сережка, разве я не могла бы узнать Генин адрес, если бы захотела. Узнал же ты мой. И разве так же, как ты, не мог узнать мой адрес Гена, если бы захотел? Почему не Гене достался твой легкий характер, Сережа? Гена, Гена... Гордый, самолюбивый, легкоранимый, иногда высокомерный, такой сложный, противоречивый и в то же время такой неискушенный, неопытный, застенчивый, несмелый, бесхитростный, не похожий на стандарт столичных разболтанных парней... Мне дорога память о тебе! Но у меня тоже сложный характер, у меня тоже есть женская гордость и самолюбие, которыми я в некий момент поступилась ради чувства к тебе, но в ответ ты не поступился ничем. И никогда я не сделаю второго шага, уступая своему порыву души, который однажды остался без ответа. Ты мужчина, и тебе должна принадлежать инициатива в отношениях с женщиной. Если бы ты по-настоящему любил меня, то, как и Сережа, приехал бы ко мне, перешагнув через самого себя, как бы ни было для тебя трудно совершить такой поступок''.
      Ленивым жестом она разорвала листочек пополам, потом еще раз пополам и бросила обрывки в мусорное ведро, обрезая все возможные и невозможные тропки, которые могли бы стать продолжением пережитого под небом Финского залива. Света не запомнила ни одной цифры, записанной на выброшенном листочке, она их просто не хотела запоминать. "Начнем новую жизнь, в которой память станет путеводной звездой моих творений, - что мне еще остается?"