Она с трудом улыбнулась.
      - Я бы там дольше не выдержала. Поэтому я пыталась задушить тигра. А потом появились вы - как мираж.
      Дюрелл помог ей перебраться через естественную стену маленькой долины. Тишина была зловещей. Должны были подняться тревога, шум, начаться погоня. Но до сих пор он здесь видел только пещеру, яму, тигра и девушку. Когда они с Таней достигли внешнего края маленькой зеленой долины, он решительным, но мягким движением остановил её. Осторожно, только чтобы осмотреться, приподнял голову над краем...
      Что-то обожгло его лицо, и на стеклах очков осела пыль от подброшенного просвистевшей пулей гравия. Звук неудачного выстрела долетел мгновением позже.
      Раздался неистовый вопль, и огромная колышущаяся тень набросилась на него. Блеснул длинный нож. Дюрелл откатился вбок, распрямив ногу, услышал свист ножа и почувствовал, как лезвие проткнуло ему рубашку. Лицо нападавшего было почти черным от здешнего солнца. Его глаза дико сверкали. Из разинутого рта вырывался пронзительный крик, возвещавший невидимым сообщникам о триумфе. Дюрелл изо всех сил ударил револьвером по этому лицу, и вместо крика что-то забулькало. Когда Дюрелл со своим противником катился вниз по склону, плечом он задел девушку. Человек бешено лягался и царапался. Дюрелл стал сжимать ему горло своими сильными пальцами, ощутил, как задергалось под ним зловонное тело, и отпустил, так что оно кувыркаясь и барахтаясь покатилось вниз ко входу в пещеру.
      - Дюрелл? - позвала девушка.
      Он взглянул на нее. Невидящий взгляд на время исчез. Она выглядела хладнокровной и сообразительной.
      - Сейчас здесь будут остальные. У них ваша машина.
      - Проклятье!
      Он схватил её за запястье и потянул прочь от края обрыва. Скользя и спотыкаясь, они устремились к северному краю каменной чаши, ослепительно сверкавшей в утреннем свете. Выстрелы сухо затрещали вдогонку. Дюрелл стер пыль с очков и глянул направо, а затем налево. Узкая расщелина на краю обрыва дарила им надежду. Горный выступ укрывал их со стороны пустыни. Тем не менее Дюрелл смог разглядеть свою машину, окруженную дюжиной мужчин в полувоенной форме. Все они, похоже, были с автоматами. Стоявший в стороне человек размахивал руками, понукая их взбираться по склону.
      - И куда же мы направимся? - задыхаясь, спросила девушка.
      - Куда угодно, лишь бы подальше отсюда.
      - Бесполезно. Они бросят нас в яму.
      - А это мы ещё посмотрим.
      Он помогал ей пробираться вверх по расщелине. Когда-то давно козы протоптали узкую тропинку вдоль крутого обрыва. На спусках он держал её за руку. Сзади раздавались выстрелы. Мужчины что-то кричали. Они попали в тень горного выступа. Тропа вела вниз. Раз девушка оступилась и упала, обнажив длинные ноги. Дюрелл подхватил её и помог подняться. И впервые её губы тронула слабая улыбка.
      - Без меня вы могли бы двигаться быстрее.
      - И какая от этого польза?
      - Не понимаю...
      - Я пришел сюда за вами. И уйду отсюда с вами.
      К западу в пустыне виднелись каменные выступы и то здесь, то там длинные песчаные волны. Дальше простиралась возвышенность, бесплодная бледная желто-коричневая земля, но там что-то слабо мигало и поблескивало. Возможно, деревня. Но она была очень, очень далеко.
      - Что мы будем делать без машины? - спросила Таня.
      - Пойдем пешком, - ответил Дюрелл.
      - По солнцепеку?
      - Мы дождемся ночи.
      - Но как мы сможем скрыться?
      - Что-нибудь придумаем.
      - Не понимаю, почему вы так самонадеянны.
      - Это моя обязанность, - буркнул он.
      Погоня была в сотне ярдов у них за спиной. Но мужчины, которые скользили и спотыкались в своих развевающихся одеждах и палили из оружия, поднятого над головами, не видели беглецов. Дюрелл вел девушку вниз, отклоняясь в сторону, чтобы удержать равновесие. Пыль летела из-под ног. Слишком быстро. Нужно замедлить шаг, чтобы не выдать свое местонахождение. Они уже почти спустились в пустыню. Возможно, ему удастся вернуться назад и заполучить обратно машину. Но сейчас её охраняют. Он услышал странный звук, похожий на сирену. Звук был таким громким, что из расселины скалы вылетели грифы. Они взмахивали крыльями, вытягивали длинные красные шеи и косились на них сердитыми желтыми глазами. Он посмотрел, откуда вылетели птицы. Груда старых тесаных камней преграждала им дорогу. Дюрелл перелез через них и перетащил девушку. Ее платье порвалось, и она стала почти столь же обнаженной, какой он её увидел впервые. Пот и пыль покрыли её лицо.
      Дюрелл мягко улыбнулся.
      - Сюда, Таня.
      - Это бесполезно.
      - Нет. Мы дождемся, когда они уйдут.
      Вонь стервятников была нестерпимой, но там оказалось глубоко, и тень укрывала от безжалостного солнца. Он устроил девушку, затем развернулся, подобрался к тесаным фронтонам, бренным останкам королевской славы, и поспешно забаррикадировал вход в расселину, где они прятались. Дюжина мужчин с криками промчалась по пути, с которого они только что свернули, в сторону безмолвной пустыни внизу.
      Дюрелл постоянно был настороже. Никто не заметил их смердящего убежища. Некоторые тыкали пальцами в слепящее небо, где кружили грифы. Это окончательно сбило с толку преследователей и погнало их дальше в поисках предполагаемой добычи хищников.
      Через час вновь наступила тишина. Но Дюрелла и девушку уже мучила жара - непрерывная, удушающая, безжалостная.
      А жара вызывала ужасную жажду. Дюрелл потряс фляжку с водой, довольный, что догадался прихватить её с собой, когда выходил из машины. Фляжка была почти полной. Он позволил девушке сделать несколько маленьких глотков, сам глотнул разок, и они устроились рядышком, часто и тяжело дыша в зное нескончаемого, мучительного дня.
      Девушка смотрела на него, не мигая. Он подумал, что она все ещё похожа на персидскую принцессу из сказок "Тысячи и одной ночи". Его клонило в сон. Прошло много времени - кажется, два дня - как он покинул цивилизованные улицы Женевы. Теперь тот мир был вне пределов досягаемости. Дюрелл вздохнул - его работа частенько бывала такой. Он хотел отдохнуть. Но немигающий взгляд девушки сковал его. Он не был уверен, что та полностью в своем уме.
      Она заговорила внезапно, со скрытой горячностью.
      - Вы мой враг, мистер Дюрелл.
      Он ей улыбнулся.
      - И почему же?
      - Вы говорили, что вы американец?
      - Да.
      - Тогда вы империалистический агент и шпион.
      - Вы же не настолько глупы, чтобы произносить подобную ерунду. Время политических обличений в прошлом. Мир должен измениться. Ваше правительство и мое...
      - Вы здесь не для того, чтобы спасти меня в интересах нашего правительства.
      - Нет, я здесь именно для этого.
      Она наклонилась вперед, грудь натянула тонкую ткань рваного платья.
      - Я вам ничего не расскажу.
      - Таня, мы оба можем умереть ещё до прихода ночи.
      - Может быть вы. Но не я. Я лучше понимаю, что произошло. Не все есть странные провалы. Я всегда гордилась собой - я знаю, что я умная и способная. Иначе меня бы не отобрали в лунную экспедицию.
      Она криво ухмыльнулась.
      - Вы об этом ничего не знали, да? Нам удалось сохранить все в секрете.
      - Если вы были на Луне, - спокойно заметил он.
      Она сердито вспыхнула.
      - Вы в этом сомневаетесь?
      - Доказательств нет.
      - Я - доказательство, - отрезала она. - Я ведь вернулась назад?
      - А как вам это удалось? - просто спросил он.
      Она хотела ответить, но потом плотно сжала губы и посмотрела куда-то вдаль.
      - Все хотят меня заполучить. Эти китайцы в... в Тегеране, кажется. Англичане. Иранцы. А теперь - вы. Почему так происходит? Я... я, наверное, была больна. Но я знаю, что я знаю! Я была на Луне!
      - Сколько?
      - Две недели. Под куполом.
      - Одна?
      - Нет. Там были папа... и Георгий...
      Она остановилась, как будто совершенно новая мысль пришла ей в голову.
      - Где они? Что с ними случилось?
      - С остальными астронавтами? Никто о них не слышал.
      - Они не могут умереть! Только не папа...
      - Но, может быть, это случилось, когда произошла авария...
      - Но не было - не было аварии! Во всяком случае, я - я не помню аварии.
      - Вы могли пострадать, у вас может оказаться временная амнезия, Таня.
      Он разговаривал с ней очень доброжелательно.
      - Ваше правительство сохраняет о вас полнейшее молчание. Почему? Вы нуждаетесь в помощи. В докторах, в больнице, в покое. Вы, как бродяга, больше недели без всякого смысла скитались по этой стране. К счастью, вы достаточно выболтали, чтобы мы получили о вас официальное сообщение. Но вы перемещались слишком быстро, и мы не могли вас разыскать. Мне повезло, что я вообще сюда попал.
      Она закрыла лицо руками. Плечи её затряслись, но затем она овладела собой и прижалась к птичьему гнезду на темной скале. Ее пальцы усердно копались в глинистом сланце. Дюрелл бросил взгляд наверх. Грифы все ещё терпеливо кружили в небе. Но никаких признаков людей, охотящихся за ними, он не заметил. Посмотрел вниз на пустыню. Горизонт плясал перед его глазами. Он выбрал ориентиры, которыми собирался руководствоваться в наступающие ночные часы. Спустя какое-то время снова повернулся к девушке. Ее глаза были неестественно широко раскрыты, следя за ним. Но они не казались столь враждебными, как раньше.
      - И как там, на Луне, Таня? - просто спросил он.
      - По большей части как здесь. - Она небрежно махнула рукой.
      - Пустыня? Скалы? Какие-нибудь признаки разумной жизни?
      - Безжизненно. Страшно. - Она вздрогнула. - Было оченьочень трудно выдержать.
      - Странно, что никто не засек ваших радиосигналов. Ведь вы наверняка посылали записи и телепередачи.
      - О, да. Шла обычная работа. Но часть нашего оборудования разбилась при посадке. Папа... папа очень старался его починить.
      - Я знал вашего отца, Таня. Профессор Алексей Успанный? Мы однажды встречались, на техническом конгрессе.
      - Вы его знали? - Ее глаза ещё больше расширились. - Но вы же не физик и не астроинженер.
      - Нет.
      - Вы шпион. Для меня вы означаете только неприятности.
      - Все, чего я хочу - это видеть вас дома в безопасности. Может быть, перед этим небольшое интервью, чтобы доказать необходимость международного сотрудничества в подобных вопросах. Но для вас никаких неприятностей не будет. А другие вас хотят использовать в личных целях. Для местных политиков вы неплохой объект шантажа и вымогательства. Когда вы в последний раз видели отца?
      - Я...я не помню.
      - А вашу мать?
      - О, она в Пекине. Но я, конечно, советская гражданка.
      - И Пекин хочет, чтобы вы вернулись. Местный возмутитель спокойствия Хар-Бюри хотел бы обменять вас у них на вооружение и помощь против шаха. А есть ещё другие. Затронуто немало интересов. Моя единственная цель доставить вас в американское посольство в Тегеране.
      - А почему не в советское посольство? - вызывающе спросила она.
      Он пожал плечами.
      - Таковы мои инструкции.
      - Тогда вы меня тоже похищаете, - отрезала она.
      - Это не так. Мы просто хотим вам помочь.
      - Мне не нужна помощь, - заявила она. - Я ничего не обещаю.
      Когда стало темно, но ещё не взошла луна, он вывел девушку из укрытия, и они стали спускаться в пустыню. Они двигались осторожно, но то и дело камешки с пугающим шумом вырывались у них из-под ног. Тогда они замирали, приглядываясь и прислушиваясь. Один раз они услышали голоса, разносящиеся в холодном воздухе. Девушка была в тонком платье и стала дрожать, пришлось Дюрелл отдать ей свою рубашку хаки. Она механически ему улыбнулась и надела её. Он на время её оставил, чтобы поискать машину, но машины не было. Ее угнали днем, пока они старательно прятались.
      - Все в порядке, - сказал он. - Мы пойдем пешком.
      Она посмотрела на него с любопытством.
      - Либо вы неисправимый дурак, либо отважный человек.
      - Наверное, того и другого понемножку, - предположил он.
      До восхода луны они молча шли рядом, так быстро, как только могли, но будто ползли по чему-то бесконечному и ведущему в никуда. Темного нагромождения скал за спиной уже не стало видно. Первый ориентир Дюрелла, гряда дюн из гравия, виднелась далеко впереди. Подул холодный ветер. Над головой кружились звезды. Дюрелл ничего не ел после завтрака накануне. Еще он хотел пить, но не решался пользоваться водой из фляжки слишком часто. Из рассказа Биля о пустыне Дашт-и-Кавир следовало, что им предстоит пройти около двадцати миль, чтобы добраться до какого-нибудь поселения. Это была нелегкая задача.
      Они не раз спотыкались о развалины, занесенные песком, захороненные среди холмов, у которых они вдруг очутились. Дюрелл решил устроить привал. Таня послушно села, положила подбородок на колени и уставилась на него. Он неспешно рассказывал о развалинах, о резных фризах, о легендах, связанных с каменными табличками, о скульптурах зверей, о лестницах и изящных колоннах, от которых сегодня остались одни только воспоминания. Луна освещала безмолвную пустыню. Погони не было, но он не мог чувствовать себя спокойно. Похитители девушки так просто не отступятся.
      - Персеполис был построен на полвека раньше Акрополя и Афин, вы об этом знаете? - говорил он. - Его основал Кир Великий, определив места для святынь и дворцов, и своей могилы неподалеку, в Пасаргаде. Но больше всех там построил Дарий, ну и Ксеркс, и прочие что-то добавили. Вы когда-нибудь бывали в Персеполисе?
      - Нет, - ответила она.
      - Вы должны увидеть великую лестницу в Апидане. Ее резной фасад - это история древнего мира.
      - В социалистическом обществе мы пытаемся смотреть в будущее, а не в жестокое и кровавое прошлое.
      - Но человечество может учиться у прошлого.
      - Только плохому. Мы должны сделать наш мир светлым и новым, каким он никогда не был в прошлом.
      - Но, к несчастью, люди недостаточно изменились.
      - Это негативистский подход, характерный для вашего буржуазного капиталистического сознания.
      Он негромко рассмеялся.
      - Хорошо, Таня, не будем спорить о диалектике.
      - Нет, но вы слепы, и этого уже не исправить.
      - Неужели мы такие разные? Вы - женщина, вы должны думать и чувствовать как женщина, а я - мужчина, который...
      - Если вы до меня дотронетесь, я вас убью.
      - Я не собирался.
      - Я все вижу по вашим похотливым глазам.
      - Просто я восхищаюсь вашей красотой.
      - Она не для вас. Нельзя сказать, что я не благодарна вам за то, что вы сделали. Но я презираю ваши мотивы, Дюрелл.
      Он поднялся.
      - Надо идти дальше.
      Они шли по залитой лунным светом равнине, лишенной растительности, животных и следов человека. То и дело девушка оглядывалась через плечо. Она глядела на луну и казалась околдованной бледным сиянием, словно в приступе странной средневековой болезни.
      - Есть старая корейская пословица, - сказал Дюрелл, - тот, кто остается в шатре, не увидит восхода луны.
      - Вы такой необыкновенный, - шептала она. - В вас есть доброта. Сила. И сострадание. Спасибо вам за это, но...
      Больше она ничего не сказала.
      Они двигались дальше. Луна плыла над ними, ветер стих. Но и без ветра холод пробирал все сильнее. У девушки стучали зубы, хотя при этом она часто и тяжело дышала, стараясь поспеть за ним. Она прихрамывала, и Дюрелл понял, что её туфельки истерлись о каменистую почву. Он ничего не сказал, но устроил ещё один привал, когда на часах было за полночь. Девушка сразу опустилась на землю, пересохшим языком облизывая губы.
      - Можно немножко воды? - попросила она.
      - Позже.
      - Но солнце совсем нас иссушит, когда взойдет.
      - Мы тогда уже будем лежать в тени.
      - Но здесь нет тени.
      - Мы отыщем какую-нибудь.
      - Я не смогу идти дальше. Наверное, нам суждено здесь умереть.
      Его голос стал суровым.
      - И вы этого хотите?
      - Я...я не знаю. Иногда я не понимаю, что со мной происходит. Часть моей жизни - как во сне.
      - Это не сон. Или, если хотите, это кошмар. Мы уже прошли по меньшей мере треть пути.
      - Странно, что за нами не гонятся.
      - Скорее всего, они ждут рассвета. Тогда можно воспользоваться самолетом. Или приехать на машинах.
      - Почему они меня преследуют? - спросила она.
      - Я вам объяснял. В данный момент вы самая ценная девушка на земле. Все хотят вас использовать.
      - Вы тоже, Дюрелл?
      - Да, - подтвердил он.
      Ее зубы стучали.
      - Мне х-холодно.
      - Иди сюда.
      Дюрелл обнял её. Таня напряглась, но не стала сопротивляться. Он начал рассказывать ей про каспийское побережье чуть севернее Тегерана. Про тысячи миль зеленых лесов, пляжей, уютных курортных отелей. Рассказывал про казино в Рамзаре, про рыбацкие лодки, груженые осетровой икрой, про город Хамада, который был уже древним, когда его захватил мидиец Кир, про Тебриз с его тонкими минаретами, про Мешхед, самый священный иранский город. Солнце там приятно грело, в горных долинах зеленели цветистые луга. Пока он говорил, девушка закрыла глаза и прижалась к нему. Сквозь рваное платье он вдруг ощутил зрелую крепость её тела. И беззвучно выругался. Она ещё теснее прильнула к нему, так что её мягкие бедра прижались к его животу и ногам. Иногда по её телу пробегала дрожь, и он надеялся, что не только холод тому виной.
      - Дюрелл, ты бывал во всех этих местах?
      И когда он кивнул, она сказала:
      - Будь все по-другому, я бы не отказалась в некоторых из них побывать с тобой.
      - Когда-нибудь это станет возможным.
      Она покачала головой.
      - У тебя есть девушка?
      Он вспомнил о Дейрдре Пэджет, с которой встречался в благоразумной Швейцарии.
      - Да, есть.
      - Ты её любишь.
      - Очень.
      - И у неё та же профессия?
      - Да, она работает там же. Но мне хотелось бы, чтобы не работала.
      Он отстранился и она задрожала, потеряв тепло его тела.
      - Мы сейчас попьем и пойдем дальше, - произнес он.
      Она странно улыбнулась.
      - Да. Ты сейчас сердит на себя самого. Это хорошо. Это лучше всего.
      Фляжка с водой была почти пуста.
      Ближе к рассвету с севера, из холодной пустыни, до них донесся шум мотора. Они уже миновали второй ориентир Дюрелла. Впереди виднелась указывавшая на границу пустыни низкая линия холмов, дразняще колеблющаяся при свете звезд. Казалось, они никогда до неё не дойдут. Не найдут укрытия до восхода солнца. И под его жаркими лучами мгновенно растают их последние силы.
      - Мне нужно отдохнуть, - задыхаясь, простонала девушка.
      - Нет.
      - Мне нужно.
      Она пошатнулась и упала.
      - Поднимайся, Таня.
      - Оставь меня в покое, - её голос в тусклом рассвете над пустыней отдавал неслыханной мукой. - Мне нужно поспать. Я так долго пробыла в яме я не так сильна, как была.
      Дюрелл споткнулся и осознал, что начался подъем. Он посмотрел через плечо. Там небо побледнело. А впереди над горизонтом неестественно ярко светилась звезда. Дюрелл пригляделся повнимательнее. Это была не звезда. Это был огонь. Походный костер, или какой-нибудь сигнальный. Он зацепился за колючки. Первая растительность, попавшаяся за ночь.
      - Хорошо. Мы отдохнем, Таня.
      - Спасибо, - прошептала она.
      Впереди были неясные очертания деревьев, заросли колючего кустарника. Он принялся тянуть её туда, опустился на четвереньки и дотащил до кустов. Хоть и не идеальное укрытие, но лучше чем ничего. Затем он вернулся и убедился, что они не оставили следов, потому что почва была усыпана гравием. Это было хорошо. Он заполз в кусты, услышал ровное дыхание и понял, что она уснула. Не прошло и минуты, как спал и он.
      5.
      Когда Дюрелл проснулся, её уже не было.
      Он негромко выругался. В солнечных лучах, пробивавшихся сквозь желтый шатер листвы, он увидел углубление, где она спала, и сгреб туда свою подстилку. Не было ни холодно, ни жарко. Но она исчезла.
      Он медленно сел, измученный жаждой, усталостью и пустым желудком. Лицо его заросло щетиной. Дюрелл попытался облизать губы, но язык слишком пересох. Пальцы чуть дрожали, когда он доставал солнцезащитные очки и надевал их. Голова болела.
      Он хотел было позвать Таню, но потом решил, что лучше подождать молча. Солнце клонилось к западу. Он проспал намного дольше, чем рассчитывал. Но где же девушка?
      Она ничего не оставила, кроме рубашки, которую он ей отдал прошлой ночью. Его голубые глаза потемнели. Надев рубашку, Дюрелл стал взбираться вверх по склону сквозь метровый кустарник. Солнце молотом стучало по голове. Казалось, вершина гряды бесконечно далеко. Ноги увязали в песке. На миг ему показалось, что нашлись следы девушки, но при виде других отпечатков он пришел в полное замешательство и резко остановился.
      Над грядой внезапно разнесся неправдоподобный взрыв мужского смеха. Он немного выждал, а затем осторожно двинулся вперед. Недалеко от вершины заросли кустарника кончились. Дюрелл чувствовал себя выставленным на обозрение беспощадному небу. Он увидел макушки финиковых пальм, которых они с Таней, остановившись на отдых, не могли тогда заметить в темноте, встал на четвереньки и пополз, пока не смог заглянуть за гребень.
      Пятидесяти ярдов не дошли они до конца пустыни. Маленькая глинобитная деревенька, несколько финиковых пальм, олеандров и тамарисков окружали небольшой пруд. Трава казалась потрясающе зеленой. У воды ковыляли два стреноженных верблюда. От запаха древесного угля и жарящейся баранины рот Дюрелла наполнился слюной. Вода в пруду была неприятно-зеленая. Но для него она была прозрачней, чем в горных ручьях Нью-Гемпшира.
      Рядом с верблюдами стояли потрепанный грузовик "рено" и мотоцикл. Он заглянул за деревья и обнаружил влажно мерцающую асфальтовую дорогу, которая уходила на север. Машин на ней не было. Двое мужчин вышли из глинобитного домика и направились к пруду. За ними следовала толстая женщина. Один из мужчин был в полосатой шелковой рубашке и мешковатых брюках. Другой - в драный костюм вроде пижамы и поношенный тюрбан. До Дюрелла долетали гортанные реплики. Женщина следила за огнем. Мужчины уселись и принялись играть в карты.
      Ничто не говорило о присутствии здесь Тани Успанной.
      Дюрелл достал револьвер, проверил барабан, затем осторожно продвинулся вперед, чтобы лучше слышать. Мужчины говорили на фарси. Он понял большую часть разговора. Они сделали здесь остановку, чтобы набрать воды для грузовика перед поездкой в Сар-е-Годар, а затем собирались ехать через соляные болота к трансиранской железной дороге, где начинался прямой путь на Тегеран и Семнах. Голоса были вялыми, апатичными. Один из мужчин отвлекся, чтобы руганью заставить женщину поторопиться с едой. Никто не упоминал про девушку.
      Дюрелл встал и медленно пошел к пруду, где сидели мужчины. Один из верблюдов обнюхал его и захрапел. Мужчины обернулись. Человек в поношенном костюме медленно поднялся, шепнув что-то компаньону, тот закурил, следя за приближением Дюрелла.
      - Приветствую вас во имя Аллаха, - произнес Дюрелл. Револьвер он спрятал. - Я нуждаюсь в пище и воде, и в транспорте до Тегерана.
      Выглядевший посолиднее был одноглаз. Вместо потерянного глаза на лице его поселились жадность и порок.
      - Вы англичанин?
      - Американец.
      - Откуда вы взялись?
      - Я заблудился в пустыне. Моя машина сломалась. Я был слишком беспечен.
      - Есть у вас деньги?
      - Немного.
      - Тогда добро пожаловать.
      Дюрелл пока ничего не стал спрашивать про Таню. Он бережно напился воды из медного ковшика прекрасной чеканки, а потом потягивал маленькими глотками крепкий кофе из крошечной эмалированной чашки, которую наполнила ему женщина. Мужчины просто сидели и смотрели на него. Дюрелл поглядел на деревенские лачуги. Большинство домов были заброшены и полуразвалились, крошечные окошки распахнуты настежь, двери покосились. Он не мог заглянуть внутрь, но ничто не выдавало присутствия Тани. И иранцы не упоминали о ней.
      - Это ваши верблюды? - спокойно спросил он.
      - Они здесь уже были.
      - Без хозяев?
      Солидный мужчина пожал плечами. Его глаза сверкнули.
      - Эти животные дорого стоят. Но мы не знаем, где хозяева. Очень странно. Мы спрашивали в гостинице, но никто про них ничего не знает.
      - Из-за верблюдов вам ведь придется ехать медленней?
      - Мы путешествуем с Аллахом. А у него свое время.
      Дюрелл кивнул. Он знал, что торопить их бесполезно. Съел кусок жирной баранины и миску риса. Просто пища богов. Мужчины смотрели, как он ест, и толстый спросил:
      - Вы из тех, кто раскапывает древности?
      Дюрелл кивнул.
      - Я отстал от других ученых.
      - Вам повезло, что вы встретили нас. Аллах помог вам. Лишь немногие здесь проезжают.
      Поев и выпив ещё три чашки арабского кофе, Дюрелл покопался в кармане своей потной рубашки и отыскал последние сигареты. Четыре штуки. Он пустил их по кругу, а последнюю протянул женщине, которая готовила. На той были чадра и черное платье, она явно была не из тех эмансипированных женщин, которые танцуют в ночных клубах Тегерана. Она в ужасе отшатнулась и толстяк с ухмылкой забрал сигарету себе.
      - Сколько у тебя денег, американец?
      - Достаточно,чтобы с вами расплатиться.
      - Американские доллары?
      - Есть немного.
      - А твои часы?
      - Ну, если настаиваете...
      - Мы не жадные. Деньги и часы. Прямо сейчас.
      Дюрелл сделал движение, при котором мужчины могли заметить его оружие, прикрепленное к поясу. Что-то промелькнуло по лицу толстяка. Худой араб глядел сердито. Тогда первый кивнул:
      - Хорошо, мы будем благоразумны, сэр.
      - Тогда поехали.
      Дюрелл прогулялся к лачугам. Все они были пусты. Маленькая гостиница порадовала его лишь невнятно бормочущим стариком, который ничего не сказал, а знал ещё меньше. Никаких признаков девушки. Он вернулся к мужчинам и женщине.
      - Я был не один, - сказал он как бы между прочим. - Где девушка, которая путешествовала со мной?
      - Мы кроме вас никого не видели, сэр.
      - Но здесь же была девушка.
      - Нет, сэр. Не было.
      - В Тегеране я щедро заплачу, если вы мне скажете, где она.
      - Но мы не видели девушки.
      Через несколько часов они были наконец готовы в дорогу. Ускорить отъезд ему не удалось. Грузовик был завален подержанными запчастями для машин, которые выглядели пролежавшими лет десять на свалке. Мужчина в арабской одежде привязал верблюдов к заднему борту грузовика. Ясно было, что животные краденые. Канистры наполнили водой, и толстяк указал Дюреллу место в кабине между ним и его компаньоном. Дюрелл покачал головой.
      - Я поеду в кузове.
      - Мы поедем ночью. Будет холодно.
      - Мне и раньше бывало холодно.
      Он сомневался, следует ли уезжать без девушки. Но та бесследно исчезла. Он нигде не заметил следов насилия и был уверен, что она покинула его в расчете на свои собственные силы. Ему было любопытно, что об этом скажет Ханниган. Тегеранский центр будет рвать и метать. Но изменить уже ничего нельзя. Он наблюдал, как худой араб бродит по оазису среди мусорных куч и что-то резко и сердито выкрикивает. Полный ковырялся в зубах и ждал, разговаривая с женщиной. Араб вернулся, и его худое перекошенное лицо потемнело от ярости. Иранцы вдруг одновременно заговорили на диалекте, которого Дюрелл не понимал.
      - Что случилось? - спросил он на фарси.
      - Исчез третий верблюд.
      - Разве их было три?
      - Наверняка его забрала женщина - ваша подруга.
      Толстяк приставил к носу свой короткий пухлый палец.
      - Когда животных трое, они лучше бегают. Тогда они дороже, сэр. Ваша женщина его украла. Вы должны заплатить нам.
      - Хорошо. - Дюрелл вдруг почувствовал себя лучше. - Я заплачу вам в Тегеране.
      - Заплатите нам что-нибудь сейчас, сэр.
      - В Тегеране, - настаивал он.
      - В большом городе нас обманут и не обратят на нас внимания, а могут и побить или приписать преступления, в которых мы неповинны. Мы хотим получить деньги сейчас.
      - Ладно. Вот все, что у меня есть.
      Дюрелл отдал толстяку последние пятьдесят долларов. В сумерках было заметно, как единственный глаз у того загорелся от жадности. Он выхватил у Дюрелла деньги. Женщина что-то крикнула, протестуя, да и араб начал спорить, но толстяк внезапно начал колотить женщину, а араб опасливо попятился назад, скрывшись за грузовиком.
      Через несколько минут они отъехали.
      Странно, - думал Дюрелл, - что молодчики Хар-Бюри не отправились вслед за ним.
      Они ехали лунной ночью по узкой и ненадежной дороге в вонючих соляных болотах. Дюрелл все время следил за направлением. Курс держали на запад, к железной дороге и шоссе, по которым он сможет вернуться в Тегеран. Сидя на каких-то грязных ящиках из-под автомобильных моторов, он разглядывал пустынные земли, проносившиеся мимо. Езда была утомительной, подстраивающейся под равномерный топот копыт привязанных к борту верблюдов. Почти всю дорогу мотор завывал на нижних передачах. Они миновали ещё один оазис, а затем начали взбираться на какую-то возвышенность и свернули на дорогу, которая отклонялась на север. К рассвету появились очертания безжизненных холмов слева и глиняная стена справа. Группа тамарисков росла рядом с обнесенной забором деревней, сохранившейся, по-видимому, в первозданном виде со времен ассирийцев.
      Остановив машину, араб с толстяком спустились на землю. Женщина переваливаясь зашагала между темными грязными лачугами. Наступило самое холодное предрассветное время.
      - Сэр, Аллах велит нам сделать остановку, чтобы отдохнуть самим и дать передышку верблюдам.
      - Я заплачу вдвойне, если мы сейчас же тронемся дальше.
      - Невозможно, сэр. Мы должны здесь переждать день.
      - Чего вы боитесь? - спросил Дюрелл.
      Мужчина завращал своим единственным глазом.