- Пип будет играть со мной в паре, - объявил Филип, у которого щетина уже основательно оккупировала щеки и подбородок. - Гордон, не одолжишь ли нам свои карты?
      Карты патера Гордона немного смутили вампов, малоопытный Алекс не мог даже понять, где там руки, а где ноги, и сколько человеческих тел имеется на каждой карте. Молчун исследовал радиоэфир, Гордон продолжал изучение журнала, протертого до дыр, а Орсон, проглотив ненароком пищевую порцию Пипа, улегся на пол и громко захрапел.
      - Не понимаю, - сказал Энди, - почему Орсон строит из себя дурачка, по-моему, он психически вполне нормален...
      - Ха! - Филип презрительно искривил рот. - У Орсона в голове столько мозгов, сколько в той дырке вот этого самого Vulgaris... Он работал в области математической физики и изобрел этот... как его...
      - Метод Шварцхельма-Орсона, - подсказал Пип. Настроившись на какой-то музыкальный канал, он покачивал головой в такт музыке.
      Карты шлепались на пол, дразня мужской взор своим содержанием, у бедного Алекса даже взмок лоб.
      - И что дальше? - спросил Энди, внимательно рассматривая расклад.
      - Ему попалась в руки книжка, автор недавно умер, кажется, и прочел что-то насчет суеты сует... Вот вам! - Филип азартно бросал карты. - И, решив, что до дигов ему далеко... Вот вам еще! Орсон бросил работу, а свою золотую медаль подарил первому встречному дигу. Профессор Шварцхельм чуть не сошел с ума от огорчения!
      - Как же он попал сюда?
      - Статья 228, - кратко ответил Пип.
      - Хищение радиоактивных веществ, - расшифровал Филип. - Орсон всего лишь захотел сделать небольшую термоядерную бомбу...
      - А с тобой что случилось, Филип?
      - Статья 101, - по-видимому, Пип наизусть знал все статьи Уголовного Кодекса Республики.
      - Я сидел в баре и пил пиво, - охотно начал рассказывать Филип. - Рядом со мной сидел какой-то мужик, уже основательно поддатый. Я никого не трогал, я человек мирный, но когда он попросил меня врезать ему по морде, я не смог отказать.
      - И?
      - Видать, я не рассчитал силу своего удара и прочность его черепа, довольно усмехнулся Филип. - Это ему большой минус. Я выиграл!
      - А я вообще не помню, как здесь очутился, - поделился и Пип своими переживаниями. - Но меня обвиняют в том, что у меня нет ни паспорта, ни удостоверения личности, ни какого-нибудь другого документа. Я не числюсь ни в одном списке, и у меня ничего нет, кроме имени. И то я не уверен, что меня зовут Филип или Пип.
      - По всей видимости, они считают тебя шпионом Чужих, - Энди посмотрел на потолок в подтверждение своих слов.
      Во время обеда они приостановили игру, оставив карты на полу.
      Алекс, Энди и Молчун уселись рядом, попивая из бумажных пакетиков еле теплый клееобразный суп.
      - Интересно, - сказал Алекс, - добрались ли трайкеры до суда, или...
      Молчун ухмыльнулся, а Энди высказался вслух:
      - Нет, конечно. Ланг, по-моему, даже не подозревает о существовании каких-либо законов.
      - Хотел бы я такую маму, - мечтательно вздохнул Алекс.
      - Можно гораздо лучше, - отозвался Молчун. - Женись на ней, и тогда Ланг будет называть тебя папой...
      Друзья невесело рассмеялись. Энди вдруг вспомнил, что не спросил патера Гордона, за какие грехи он тут очутился, но в это время железная дубинка бешено заколотила по дверной решетке. Гнусно улыбающаяся мегера презрительно оглядела заключенных, поигрывая станнером, и даже умудрилась плюнуть и попасть в бумажный стаканчик Молчуна. <Многолетняя практика!> - подумал Энди.
      - Алекс, Энди и ты, вэйвер, - она указала на Молчуна, - на выход! Быстро, и без глупостей, пока я добрая!
      <Когда ты злая, тебя нужно держать в смирительной рубашке>, - подумал Алекс, кипя внутри от ненависти. <Сейчас решится наша судьба>, - подумали вампы одновременно.
      Глава 7. Судилище
      - Встать! Суд идет! - и полный судья в траурно-черной мантии и съехавшем на одно ухо парике изо всех сил застучал молотком по столу, жирные щеки при этом желеобразно тряслись. Требуя от других тишины, судья колотил до тех пор, пока секретарь суда не дотронулся до его плеча. После этого секретарь объявил судебное заседание открытым и попытался огласить состав суда, но судья по-хамски оборвал его.
      - Я не сплю уже двадцать часов, так что к черту все формальности, громко сказал судья, не пытаясь даже прикрыть рукой рот, ощерившийся гнилыми зубами в чудовищном зевке.
      Энди, Алекс и Молчун уселись на скамью подсудимых, за каждым из них каменным изваянием стоял безликий страж порядка со станнером. В зал ввели дига, и вскоре Тайтус занял свободное место рядом с Энди. Пока секретарь начал все-таки оглашать различные формальности, которые никто не слушал, Энди спросил у дига:
      - Тайтус, хочешь, я угадаю, как будет фамилия твоей будущей жены?
      Глядя прямо перед собой, диг отрицательно покачал головой, он, вероятно, знал эту старую шутку. Но Энди не успокоился и задал этот вопрос Алексу. Алекс наморщил лоб в непривычных раздумьях, но у него не было такого багажа полезных и бесполезных знаний как у дига. Поэтому озадаченный вамп лишь пожал плечами. Энди уточнил у друга год, месяц, день и даже час рождения, сделал вид, что занят напряженными вычислениями и через несколько минут, торжествующе хихикая (может быть, снимая этим нервное напряжение), наклонился к его уху и прошептал: <Ее фамилия будет миссис Шоу!> Алекс подумал еще немного и решил, что какая-то доля истины в этом есть. Он повернулся к Молчуну, чтобы спросить, думает ли тот так же, но вэйвер сидел с закрытыми глазами и мечтательным выражением лица.
      В общем, наша четверка вовсе не производила впечатления людей, отстоящих от смертного приговора за несколько шагов.
      - Эй, диг по имени Тайтус, у тебя есть документы, подтверждающие, что ты диг? - поинтересовался судья.
      - Это очень важно, - добавил секретарь.
      Для кого это было так важно, осталось непонятным: судья прилагал все усилия, чтобы его слипающиеся глаза не слиплись окончательно в счастливых грезах; присяжные занимались своими делами: женщины говорили о моде и прочей несущественной чепухе, а мужчины - о спорте и о женщинах. Может быть, поэтому диг ничего не ответил.
      Секретарь что-то шепнул судье, взял со стола калькулятор и подошел к Тайтусу.
      - Сколько будет 36865 умножить на 81921? - вежливо спросил секретарь, быстро нажимая на клавиши этого электронного считающего устройства, но диг был еще быстрее, он моментально ответил:
      - 3 миллиарда 20 миллионов 17 тысяч 665. Это очень легкая задача, добавил он после некоторого раздумья.
      Но секретарь уже не слушал его, с помощью нехитрого теста он выяснил, что хотел.
      - Вы обвиняетесь в совершении преступлений, предусмотренных статьями 67, 131, 187 и 229 Уголовного Кодекса Республики.
      - Мы это уже знаем, - кивнул Молчун. - И виновными себя не признаем.
      Судья, не стесняясь, выругался, как извозчик, причем с абсолютно детской непосредственностью, и дал слово государственному обвинителю, погубившему не один десяток юных и наивных душ.
      - Сони Скевинджер! - огласил прокурор имя первого и единственного свидетеля.
      Вампы увидели Скевинджера, лицо агента выражало откровенную злобную радость. Но только он открыл рот для принесения присяги, как тяжелый молоток судьи заткнул его.
      - Сто, стоп, стоп! - возвестил судья. - Я только что вспомнил, что диг имеет право на отдельное судопроизводство. Проклятый склероз! Тайтус, или как там тебя, ты хочешь воспользоваться этим правом?
      Диг молчал дольше, чем обычно, и Энди даже захотелось помахать перед его лицом рукой, чтобы проверить, не ушел ли его товарищ в необъятные глубины подсознания, но Тайтус ответил:
      - Нет, ваша честь.
      Судья снова мучительно зевнул так, что захрустели челюстные хрящи.
      - Твое желание, диг. Продолжай, Пончик.
      Агент Скевинджер временно утратил божественный и бесценный дар членораздельной речи.
      - Ваша честь... - промычал он. - На столе у вас лежит мой рапорт, зарегистрированный под номером шестьдесят четыре, там изложена вся суть. Я же принес запись разговора, который вели между собой подсудимые...
      Сони включил воспроизведение; судья непреодолимо зевал, зевали присяжные; эпидемия зевоты поразила даже вампов. Молчун загадочно улыбался, закатив мутные глаза под набрякшие веки. Сони сухими, шаблонными фразами закончил выступление, и только тут судья заметил отсутствие в зале одного из важных участников этого душераздирающего действа.
      - Зараза, - сказал он между двумя зевками, - что-то я не вижу нашего милейшего адвоката...
      Секретарь суда засуетился, но единственное, что это принесло - присяжные начали посмеиваться, а один из них, толстый, как пивная бочка, без помощи рта произвел продолжительный неприличный звук, что, впрочем, никого не смутило.
      - Наверное, по многочисленным вашим просьбам, ваша честь, черт все-таки забрал этого алкоголика, - добродушно заметил этот толстяк с заплывшим жиром лицом и свиными глазками; добродушие его тона весьма расположило к нему Алекса и Энди, они даже обрели кое-какие надежды. Мы прекрасно обойдемся без него. Мы только что посовещались (среди присяжных и других присутствующих раздались смешки) и единодушно вынесли решение.
      Толстяк с натугой оторвался от сидения и передал судье официальный документ с подписями. Кстати, о присутствующих: в зале, кроме судьи, государственного обвинителя, секретаря суда, Сони Скевинджера, трех конвоиров, четырех подсудимых и присяжных, находилось еще пятеро скучающих господ, причем совершенно посторонних и никому не знакомых. Ни один из них не брился, по крайней мере, неделю, ни у одного не было свежей рубашки и чистых носков. Один из этой странной компании весь судебный процесс как заводной ковырял в носу, вытаскивая на свет божий поразительные произведения искусства. Судья тоже вспомнил о своих носовых каналах, высморкался прямо в ладонь, вытер ее о нижнюю поверхность крышки стола и только после этого взял в руки документ.
      - Виновен, смертная казнь, - прочитал он четырехкратно.
      Как только вампы услышали роковые для них слова, жизнь показалась им легкой и безоблачной.
      - Интересно, как они делают эту... смертную казнь? - с безмятежной, даже какой-то застенчивой улыбкой поинтересовался Энди.
      - В тело смертника посредством обыкновенного шприца вводится один кубический сантиметр эвтаназина. Жертва спокойно засыпает, через несколько минут мозг перестает получать и посылать нервные импульсы, а сердечная мышца прекращает свои сокращения, - пояснил Тайтус. - Возможно, я смогу протянуть дольше всех и пронаблюдаю полный спектр антемортуальных ощущений.
      Энди удовлетворенно закивал головой. Присяжные тем временем уже уходили через маленькую дверку, судья же неуклюже водил ручкой по документам.
      - Господа, господа, подождите же, - неимоверными усилиями секретарю удалось вернуть присяжных на места. - У приговоренных осталось последнее право - право последнего слова, которое мы в обязательном порядке должны выслушать.
      - Ах, опять запамятовал; не голова, а коробка с дерьмом, - укоряя себя таким образом, судья отложил ручку в сторону. - Ну, ты, вэйвер, твое последнее слово. А затем по очереди справа налево.
      Указующий палец судьи с грязными ногтями был направлен прямо на Молчуна. Под пристальным взглядом окружающих Молчун встал, невесело усмехнулся и, настроившись на местную радиостанцию, выпалил:
      - Государственное время 13 часов 0 минут.
      - Это все? - судья еле пришел в себя от удивления.
      - Дерьмо! - сказал Молчун и сел на место.
      - Ну что же, похвальная краткость, - одобрил судья. - Следующий!
      Следующим был Алекс.
      - Можно бумагу и ручку? - спокойно, глядя прямо в глаза судье, попросил он. Судья с изумленно-издевательской физиономией протянул ему чистый лист и собственную авторучку. Алекс подошел вплотную к стене, растолкав конвоиров, и, прислонив к ней бумагу, начал что-то быстро писать. Но когда возникла небольшая заминка, он повернулся к Энди.
      - Энди, я забыл, как будут звать мою будущую жену?
      - Миссис Шоу, - выдавил из сдавленного спазмами горла Энди.
      Записав имя своей будущей жены, чтобы проверить предсказание Энди, когда вышеуказанная особа появится в его жизни, Алекс старательно спрятал листок в нагрудный карман. Затем он стал в позу оратора, вытянув руку в сторону появившегося судебного медика, и сказал:
      - Учтите, что я пользуюсь только одноразовыми шприцами!
      Медик с блестящим чемоданчиком в руках и закрытым белой маской лицом успокоительно закивал головой.
      - Еще бы мне хотелось побриться, - добавил Алекс, случайно дотронувшись до своей щеки.
      Это желание Алекса было незамедлительно удовлетворено с помощью бритвы с лазерно-лучевой системой.
      - Следующий! - судья смотрел на Энди.
      Энди медленно поднялся, пригладил рукой свои светлые кудри и уставился скорбным взглядом своих невинных голубых ангельских глазок на судью. По заросшей щеке его скатилась скупая мужская слеза, а затем еще одна и еще.
      - Можем ли мы подать апелляцию? - дрожащим голосом спросил он и сам поразился своей слабости: в реальной жизни он не ведал страха, всегда шел напролом судьбе, увлекая за собой Алекса, но сейчас...
      - Нет! - отрезал судья. - Поправка к Конституции, заботясь о правах человека в нашем демократическом, гуманном и справедливом обществе, отменила апелляционную бюрократическую волокиту. Ты уже высказался?
      - Нет, ваша честь, - хлюпнул носом Энди. - Я хочу сказать... Я, конечно, очень плохой, вы даже не можете представить себе, как я скверен... Но все же я считаю ваше чрезмерно строгое решение излишне поспешным...
      Энди изо всех сил старался воздействовать чарами обаяния на присяжных обоего пола, но его милые, беззащитные улыбки пропали даром. Вампу было невдомек, что главной причиной суровости суда Республики было то, что стоимость одной ампулы эвтаназина равнялась стоимости содержания одного заключенного в течение суток, а в государственном бюджете была огромная, непрерывно растущая дыра. Окончательно упав духом, Энди сел.
      - Диг, твое слово.
      Тайтус медленно встал и замер в неподвижности, непрозрачные стекла были направлены на судью, как удав на кролика. Тайтус молчал, и сначала Энди и Алекс подумали, что это обычная диговская пауза, но когда прошло три минуты... что-то тут было не так.
      - Диг, ты будешь говорить или нет? - судья в нетерпении стал яростно почесываться под мышками. - Чего ты ждешь?
      - Я жду курьера, - после своей привычной задержки ответил диг.
      - Какого курьера?!
      - Курьера с золотыми нашивками.
      - ?!!!
      <Похоже, Тайтус свихнулся раньше времени>, - подумал Алекс.
      - Можешь сесть, диг, - сказал судья, но Тайтус остался стоять. Судья повернулся к безлицему медику:
      - Начинайте, по моему протоколу они должны быть мертвы еще десять минут назад.
      Медик (на самом деле это был подрабатывающий таким образом в эти трудные времена студент Медицинского института) открыл хромированный чемоданчик палача и начал готовить четыре одноразовых пластиковых шприца с веществом блаженной смерти. Когда он профессионально быстро выполнил эту нехитрую операцию, судья посоветовал:
      - Начни с дига, любезный.
      Медик взял в руки шприц, но только он сделал шаг к Тайтусу, в дверь в сопровождении четырех гвардейцев, вооруженных разрядниками, быстро вошел неприметный человек в строгом мундире Правительственного курьера с золотыми пуговицами и нашивками. В руках у него был огромный запечатанный конверт, который был незамедлительно возложен на не очень чистый стол судьи.
      Глава 8. Это еще не конец
      - Что это за мура? - проворчал судья, распечатывая конверт и с опаской поглядывая на курьера. Одновременно он подал знак медику, чтобы тот продолжал свое светлое дело. Но курьер с золотыми пуговицами предупреждающе поднял руку, и на белом халате палача появились четыре рубиновые точки; тот остановился, не желая быть хорошо прожаренным заживо. Судья, грозно нахмурившись, прочитал послание Очень Высоких и Влиятельных Людей:
      <Ввиду того, что наш возлюбленный брат Консул Септимус тяжко болен, и появилась угроза для его необходимой для государственного блага жизни, мы решили проявить пример бескорыстного гуманизма и милосердия и своей высшей властью, дарованной нам Народом, повелеваем: все осужденные, приговоренные к смертной казни и ожидающие в данный момент исполнения смертного приговора, полностью и безоговорочно амнистируются без каких-либо последствий.
      Слуга Народа, Верховный Консулат Республики>.
      Энди в радостном изнеможении откинулся назад, больно ударившись головой о металлическую дубинку стоявшего позади него тюремщика. Алекс напряженно раздумывал о том, писал ли он когда-нибудь завещание, хотя завещать ему было нечего и некому.
      - Эти консулы совсем спятили, что ли? - судья включал в свою речь после каждого слова элементы ненормативной лексики, которые мы не можем привести в данной рукописи из опасения, что сие произведение будут читать представительницы слабого пола, чьи нежные ушки не приспособлены для таких речей (в существовании таких особ, однако, имеются большие сомнения). Судья не заметил, что агент Службы Безопасности Сони Скевинджер проворно включил на запись портативный диктофон, с которым никогда не расставался.
      - Мы свободны? - Энди сделал шаг к столь притягательному для него светлому прямоугольнику двери.
      - Наш вещи! - напомнил Молчун.
      - Да-да, - секретарь как заводная детская игрушка выскочил из зала.
      Оправданным преступникам вернули все вещи, кроме толстого кошелька Молчуна - его почему-то забыли записать в бланке для описи. Тайтус внимательно осмотрел своего старого друга - <Юнипак> - и подвесил его на пояс.
      - Свобода! - радостно-возбужденно сказал Алекс, с наслаждением вдыхая пыльный, раскаленный полуденным солнцем воздух, когда они покинули столь гостеприимное заведение с толстыми решетками на немногочисленных окнах.
      - До встречи, - Молчун, мрачный, как никогда, одиноко зашагал по дымящемуся асфальту. Вампы хотели двинуться за ним, но Алекс приказал:
      - Стойте!
      Из уха вампа сочилась мутная кровь, пачкая ворот сорочки. Но кровотечение скоро утихло, вамп наклонил голову, засунул в ушное отверстие палец, и на пыльный асфальт вывалилась черная пробка из свернувшейся крови.
      - Станнер разрушает нервные клетки, - сообщил Тайтус.
      Приятели оглянулись по сторонам, внимание вампов привлек небольшой бронированный автомобиль, парящий в нескольких дюймах от земли. Рядом стоял Правительственный курьер в окружении четырех солдат. И, по-видимому, он ждал именно их.
      - Диг Тайтус Лайкентрэп? - осведомился курьер, подходя к ним поближе.
      - Да, это я.
      - Вам пакет, - курьер протянул Тайтусу самый обыкновенный конверт. Через пять секунд после вскрытия послание самоуничтожится. Всего доброго, граждане Республики!
      Автомобиль вертикально, без всякого ускорения взмыл на несколько метров вверх и с огромной стремительностью исчез. Тайтус встал так, чтобы содержание послания не было видно вампам, и распечатал его. Считав информацию, он кинул бумагу на тротуар, а через несколько секунд письмо почернело и рассыпалось на пепельные хлопья, которые мгновенно были подхвачены горячим ветром.
      - Скажи мне, пожалуйста, Тайтус, - вежливо сказал Энди. - В том указе о помиловании упоминалось имя одного из Консулов - Септимус.
      - Это не имя, - отрезал Тайтус. - Это полное название государственной должности - Консул Септимус, что значит седьмой из семи Верховных.
      - Ты знаешь его настоящее имя? - вампы окружили бедного Тайтуса с двух сторон и начали засыпать его вопросами, на которые диг отвечал с длинными паузами:
      - Да.
      - И как его зовут? Мне вообще-то все равно, но хочется знать имя своего спасителя.
      - Его фамилия Веервольф.
      - Он диг?
      - Да.
      - Честное слово, Тайтус, нам искренне жаль, что мы наговорили разных глупостей про наше правительство, - сказал Энди.
      - Ты знаком с этим Веервольфом? - поинтересовался Алекс.
      - Я знаю его, а он знает обо мне, но мне не выпало чести когда-нибудь разговаривать с ним, - скромно и честно, ведь все диги говорят только правду, ответил Тайтус.
      - А остальные шесть Консулов тоже диги?
      - Нет.
      Они медленно шли по душной улице, вампы думали о том, что же еще знает этот диг, и что было в послании, которое он прочитал, а Тайтус думал о том, что уровень радиоактивного фона уже 98 микробэр в минуту и продолжает повышаться, что приводило к необходимости найти поблизости убежище с экранирующей крышей. А потому Тайтус быстро, походкой дига (приводящей к наименьшим энергетическим затратам), шел к выбранной цели, а вампы устало плелись за ним. Наконец, они остановились у старого, обшарпанного дома, где когда-то давным-давно находилась мэрия.
      - 99 микробэр в минуту, - сказал Тайтус. - Здесь я живу.
      - Тебе принадлежит весь дом? - спросил Алекс.
      - Нет, только одна небольшая квартирка. 100 микробэр в минуту, - с этими словами Тайтус зашел в темный подъезд и начал подниматься по грязной лестнице. Вампы по молчаливому согласию последовали за ним.
      - Прости, Тайтус, но ты не можешь сказать нам, что ты прочитал в письме? - без всякой надежды спросил Энди, но диг ответил:
      - Там говорилось о секретном правительственном приказе, что мы должны выполнить.
      - И что же мы должны сделать? - встревожился Алекс.
      - Мы должны уничтожить трех человеческих индивидуумов. Добро пожаловать в мое логово!
      Глава 9. Логово Тайтуса. День
      Взору вампов предстала убогая, заваленная хламом и дюймовым слоем пыли квартирка. У стены стоял сломанный книжный шкаф, а в углу на стуле без одной ножки был накидан целый ворох грязной, несвежей одежды.
      - Усаживайтесь, - диг усадил их на единственный целый диван, возле которого стоял единственный целый столик. - Чаю?
      Вампы не возражали. Тайтус удалился на кухню, постучал там посудой, но тут же вернулся.
      - Увы, всю заварку съели тараканы. Сыграем во что-нибудь? Карты?
      - Нет, я в карточные игры не играю, - испуганно замотал головой Энди. - Я хожу по воскресеньям в религиозный кружок, где узнал, что игра в карты способствует попаданию души в ад.
      - Ты случайно не заразился от патера Гордона? - захихикал Алекс. - В тюрьме ты преспокойно играл в <Четырех епископов>.
      Но смешки не возымели нужного действия, Энди категорически отказался даже взять карты в руки, будто они были творением самого Зла.
      - Шахматы? Шашки? Нарды? <Монополия>? <Биржа>? - перечислял Тайтус названия игр, многие из которых вампы слышали впервые.
      - Если играть в шахматы, то только в тройные, - вновь уперся Энди.
      - Тогда давайте сыграем в круговой турнир по шашкам, - предложил Тайтус. - Нас трое, следовательно, всего три партии.
      Хозяин достал из-под дивана старенькую деревянную доску с черно-белыми квадратами и высыпал на стол комплект самых обыкновенных шашек. Но тут Алекс вспомнил одно важное обстоятельство.
      - Мы, конечно, польщены твоим мнением о нашем интеллекте, Тайтус. Но играть против дига - значит заранее проиграть.
      - Я буду просчитывать только на два хода вперед, - невозмутимо успокоил их Тайтус. - Первая партия: я против Алекса Шоу.
      Две шашечные армии - черная и белая - вступили в бескомпромиссную, но и бескровную борьбу.
      - Извини, Тайтус, но не мог бы ты повторить, что ты говорил насчет <трех индивидуумов>? - попросил скучающий Энди.
      - Я сказал, что мы должны убить трех людей. Понимаете, это должно быть сделано непрофессионально, чтобы никому не пришло в голову, что это дело рук властей. За четыре спасенные души мы должны погубить лишь три. Если вы откажетесь, я тоже не возьмусь за это грязное дело. Но тогда не поздоровится и нам, и вместо трех жизней оборвутся целых семь.
      - Как имена этих трех несчастных? - спросил сердобольный Алекс.
      - Профессор Хайделл, профессор Шварцхельм и инженер Кроули.
      - И все из нашего Университета! - поразился Алекс.
      Тайтус двинул вперед белую шашку и на несколько секунд отключился.
      - Я просчитал все ходы, - заявил он. - Я проиграл, но только если вы не сделаете грубой ошибки. А я не хочу надеяться на чьи-то грубые ошибки. Итак, я жду от вас ответа, и немедленно. Мы будем выполнять приказ?
      <Мы> прозвучало совсем как <вы>, то есть вампы. Алекс посмотрел на Энди и встретился с ним глазами.
      Алекс молчал. Молчал и Энди. Каждый из них думал свое, а ведь сделать выбор они должны были вместе. У Энди в голове проносились такие мысли: <Нужно соглашаться!.. Хотя... черт возьми, если мы откажемся, то приведем в действие силы, о существовании которых можно лишь догадываться... Возможно, вспыхнет гражданская война... А может, даже новый Всемирный Конфликт!.. Даже страшно подумать!> Ангельские глаза горели адским блеском, на лице Энди появилась мечтательная улыбка. И все эти беды будут из-за того, что два всеми забитых вампа скажут слово <нет> одному задуренному дигу!
      Алекса мучили совсем иные сомнения. Он не доверял Тайтусу. И, поколебавшись, он спросил прямо:
      - Тайтус, а как ты узнал, что Правительственный курьер спасет нас от эвтаназина?
      - Правило номер один: <То, что просчитал один диг, может просчитать и второй>.
      - Хм. Никогда не слышал о таких правилах, - сказал Алекс, пока Энди получал злобное удовольствие от жестокой игры своего разбушевавшегося воображения. - А какое правило номер два?
      - Правило номер два: <Если ты не диг, никогда не стремись понять дига>, - Тайтус потрогал кончик носа. - Я только что выдумал эти правила, Алекс, и сам пронумеровал их.
      Алекс начал расставлять шашки для игры с Энди; размечтавшийся вамп очнулся от атомных взрывов, существовавших лишь в его голове, и быстро расположил свою круглоголовую армию на клеточной доске. <По-моему, - думал Алекс, - я знаю привило номер три: никогда не доверяй дигам>. Из-за столь глубочайших и тягостнейших раздумий Алекс не понял, почему Энди так покраснел от сдерживаемого смеха и тихонько похихикивает.
      - Алекс, - вкрадчиво сказал этот белокурый ангелок из самих глубин Преисподней, - спорим на пирожок, что в данной позиции нам гарантирована ничья?
      Алекс подозрительно осмотрел доску, пересчитал шашечные армии, которые не сделали еще ни хода, заглянул под стол и под диван.
      - Спорим? - прямо-таки давился смехом Энди.
      - Ну, давай, - буркнул Алекс.
      - Ходи тогда.
      Алекс двинул вперед и влево центральную шашку, и тут Энди от хохота свалился под столик. Алекс недоуменно взирал на него, потом опустил взгляд на доску и только тут увидел, почему так веселится его друг: черные шашки все, как один, стояли на белых полях, и, следовательно, обе армии были недоступны друг для друга, как будто бы они находились в двух разных измерениях.
      - М-да, - сказал Алекс. - Хе-хе.
      Общими стараниями вампов черные шашки вернулись в нормальное измерение, и Энди сделал первый ход. Тайтус резво вскочил с кресла, в котором сидел.
      - Где-то у меня был почти свежий бублик, - и он опять оставил их наедине.
      - Ты ему доверяешь? - наклонился к уху Энди все не успокаивающийся Алекс.
      Но тут вернулся Тайтус, руки его были пусты.
      - Увы, бублик сожрал мой брат, - развел он руками.
      - Твой брат... он диг? - поднял глаза от доски Энди.
      - Он трайкер, - резко ответил Тайтус.
      Энди походил и посмотрел на друга-вампа:
      - Прости меня, Алекс, ты что-то спросил?
      - Я спросил, почему именно мы должны сделать это непотребное дело? нашелся Алекс.
      - А почему вы начали говорить антиправительственные речи в присутствии агента Пончика? Тем паче, у вас более чем подходящие вамповские особенности организма для этого дела, - спокойно пояснил Тайтус. - Итак, ваш ответ?
      - Нет, - сказал Энди.
      - Да, - сказал Алекс.
      Назревал локальный конфликт, но Энди сразу же подумал, что гражданская война может произойти и в случае насильственной смерти трех государственных ученых, и поправился:
      - Да, мы убьем их.
      А мрачный Алекс уже предвкушал фонтаны горячей крови, их безумный и столь сладостный для его очей цвет. Возможно, это милое заданьице даст пищу его зловещей музе и таким образом будут написаны новые главы его произведения в стиле фантазм <Властелин кактусов>. Но природная подозрительность, или как называл ее сам вамп - предусмотрительность, не уснула окончательно, и потому Алекс спросил:
      - Хорошо, мы превратим их в гниющие трупы, а ты-то что будешь делать, Тайтус?
      - Информация, - ответ дига был краток в такой степени, в какой были обширны сведения, которыми он завалил вампов.
      Профессор Хайделл - безусловный лидер этой сверхнаучной троицы. Высочайший специалист в области сверхпроводников, за свои достижения получил Государственную премию, которую израсходовал на покупку автомобиля с антигравитационным шасси. Относительно личной жизни у дига было мало сведений, но было известно, что Хайделл в значительной степени любвеобилен в отношении хорошеньких студенток. Профессор читал несколько циклов лекций в Университете, один из которых вампы даже прослушали (но если бы они этого не сделали, то ничего бы не потеряли).
      Инженер Кроули - <руки> Хайделла, воплотитель его гениальных идей <в металле>. Несколько лет назад он работал в закрытой лаборатории, но за неумеренное пьянство это блестящий робототехник и компьютерщик был переведен в Университет, где кое-как сработался с Хайделлом.
      (Кстати, о компьютерах: вампы смутно представляли себе этот аппарат, так как электронных вычислительных машин было мало, с каждым годом их выпускали все меньше, а работали они все хуже. Даже в таком крупном Университете компьютеров было несколько десятков, а доступ к ним имели лишь самые посвященные).
      Профессор Шварцхельм - один из самых лучших в Республике теоретиков в области физикоматематики. Весьма оторванный от жизни человек, Шварцхельм также преподавал в Университете, а, кроме того, занимался теоретическим обоснованием новаторских идей профессора Хайделла.