Луна жила в Кильваро. В этот городок переехал в свое время из Ирландии знаменитый призрак Молли Мэлоун. Орб настроилась на долгое путешествие через море, стараясь думать только о будущем, но, как всегда, получалось у нее плохо. Мима, Тинка, Орлин, дриада… Воспоминания причиняли боль, потому что Орб понимала, что прошлого уже не вернуть.

Но чем ближе становилась цель ее путешествия, тем больше согревала ее мысль о предстоящей встрече с Луной. Вот с кем можно поговорить обо всем на свете — они ведь близкие подруги, и даже будущее их защищено одним и тем же заклятием. Маг, отец Луны, приложил немало стараний, чтобы судьба их стала невидимой для предсказателей. Интересно все-таки, зачем он это сделал? Не менее интересной была новость о том, что Луна теперь встречается с Танатосом, воплощением Смерти. Само по себе это звучало достаточно мрачно. Возможно, поэтому Орб и не торопилась с отъездом. Нет, эти встречи начались уже после смерти Мага, Орб просто перепутала даты.

И все же она не могла не вспомнить старое пророчество: Луне предстоит связать свою жизнь со Смертью, а ей самой — со Злом. Конечно, все это чепуха, предсказание какой-нибудь цыганки, а цыгане, как она теперь знает, могут предсказывать верно, однако часто халтурят, если считают дело незначительным. Возможно, кто-то из них просто решил создать драматический эффект, чтобы «доверчивые туристы» раскошелились. А Маг, услышав об этом, рассердился и запретил дальнейшие предсказания. Конечно же, Орб никогда не имела дела со Злом, и не собирается! Хотя в отношении Луны пророчество, похоже, сбывается…

Луна встретила ее в аэропорту. Сначала Орб просто не узнала подругу, потом воскликнула в ужасе:

— Луна! Что ты сделала со своими волосами?

Длинные, медового цвета локоны уступили место темно-каштановым волосам. Луну действительно трудно было узнать. Она осталась все такой же красавицей, однако очень изменилась.

— Мне велел это сделать отец, — сказала Луна. — И не объяснил зачем. Но такой я останусь до конца жизни.

— До чего же странно! А правда, что ты…

— Встречаюсь со Смертью?

Луна рассмеялась. Она выглядела абсолютно здоровой и совершенно не собиралась умирать в ближайшее время.

— Да, Орб, правда. Скоро ты его увидишь.

Они взяли ковер-такси. Дом Луны оказался элегантным поместьем в миниатюре. Вход охраняли два тощих голодных грифона. Увидев приближающийся ковер, они насторожились и наполовину расправили крылья, потом узнали Луну и снова расслабились. Девушки расплатились с таксистом и вошли в железные ворота.

Орб немного опасалась грифонов, но Луна просто представила ее им, и это подействовало. Похоже, они нападали только на чужих.

Дом был прекрасно обставлен.

— О, Луна, ты снова рисуешь! — воскликнула Орб, глядя на украшавшие стены картины.

— С тех пор как умер отец, я только таким способом могу заставить себя забыть об одиночестве.

— А как… Прости, если я…

— Отец устроил все таким образом, что Танатосу пришлось явиться за ним лично. И тогда отец представил меня ему.

— Он… что сделал?

— Он хотел, чтобы я подружилась с воплощением Смерти, — сказала Луна таким тоном, будто это было в порядке вещей. — Сначала я не понимала зачем, а теперь понимаю. Похоже, я буду играть какую-то важную роль в конфликте между Богом и Сатаной лет через двадцать. Естественно, что Сатана постарается избавиться от меня заранее. И защитить меня сможет только Танатос.

— Но какой цинизм, Луна! И какой ужас!

Луна покачала головой:

— Нет. Танатос порядочный человек. Я просила его зайти сегодня, попозже.

— Так ты что — рада, что познакомилась со Смертью? — спросила Орб. Эта мысль никак не укладывалась у нее в голове.

— Думаю, я вышла бы за него, если бы это было возможно.

Орб решила не задавать дальнейших вопросов. Раньше она знала Луну как самое себя, но с теперешней Луной все стало гораздо сложнее.

— А ты чем занималась последние три года? — спросила Луна.

И Орб поведала обо всем, что с ней приключилось. Она некоторое время колебалась, рассказывать ли о ребенке, но не смогла удержаться и рассказала.

— Ребенок! — воскликнула Луна. — Какая прелесть!

— Незаконнорожденный, — напомнила ей Орб. — Ребенок, которого я навсегда отдала в чужие руки.

— Ребенок! — повторила Луна таким тоном, будто это было величайшее на свете достижение.

— Ниоба не знает.

— Я никому не скажу. Но как же это, наверное, интересно!

Орб поняла, что у Луны едва ли скоро будет своя собственная семья; по сравнению с ней Орб действительно посчастливилось. По настоянию Луны Орб описала младенца во всех подробностях, и это немного помогло ей смириться с горечью разлуки.

За едой они продолжали болтать и смеяться, перескакивая с одного на другое, совсем как в прежние времена. Много лет они жили душа в душу, почти как близнецы, и теперь близость вернулась. Это было чудесно! Девушки то смеялись без всякой причины, то принимались плакать из-за сущей ерунды, то подталкивали друг друга локтями, как маленькие девочки.

Потом приехал Танатос — темная фигура в черном плаще, с черепом вместо головы. Орб испугалась — но тут он сбросил с головы капюшон и оказался нормальным молодым человеком из плоти и крови.

— Танатос действительно воплощение Смерти, — напомнила ей Луна. — Он собирает души и помогает им найти свой путь, если это необходимо.

Орб ничего не смогла на это ответить. Зато у Танатоса возник вопрос, который он тут же и задал:

— Я так понимаю, что ты музыкант, Орб. Собираешься давать здесь представления?

— Вообще-то я ищу Ллано, — сказала Орб. Она все еще вела себя сдержанно в присутствии страшноватого черного человека. — Хотя думаю, что и представления могу давать.

— Не стоит ли тебе присоединиться к какой-нибудь группе, как в Индии? — спросила Луна. — Чтобы путешествовать вместе.

— Наверное, — рассеянно кивнула Орб.

— Я знаю одну группу, которая очень подошла бы тебе, — сказал вдруг Танатос.

— Да?

Орб невольно заинтересовалась этим разговором. В конце концов, она действительно собиралась петь и не хотела путешествовать в одиночестве.

— Что за группа?

— Они называют себя «Ползучая скверна». Начинали в Майами, а теперь принимают предложения из других мест. Хотят устроить гастроли, но у них определенные трудности с ангажементом.

— Еще бы! — воскликнула Орб. — С таким-то названием!

— Здешние группы еще и не так себя называют, — тихонько сказала ей Луна.

Орб только пожала плечами:

— А они хорошие музыканты?

— Я в этих вопросах не судья, — сказал Танатос, — но когда они устроили по моей просьбе представление, да еще позвали себе в помощь девочку из ближайшего хора, вышло совсем неплохо. Думаю, они хотят повторить эксперимент, только не знают как. Выступают они хорошо, но нужна-то им магия, а это уже труднее.

— У меня есть магия, — сказала Орб.

— Я так и понял. Возможно, именно тебя им и недостает, чтобы добиться успеха. Должен предупредить, что у ребят проблемы с наркотиками. Но они пытаются бороться.

— С помощью музыки?

— А то, что ты ищешь — не знаю, что это, и не запомнил, как называется,

— может им помочь?

— Ллано? Думаю, да, если они сумеют его найти. Цыгане считают, что Ллано от всего может освободить. Но если бы я знала, где его искать, я тотчас бы кинулась туда.

— Быть может, вы будете искать вместе.

— Быть может, — согласилась Орб. Идея ей понравилась. Путешествовать с группой, которая ищет то же, что и ты, — это должно быть чудесно! — Познакомишь меня с ними?

— Если хочешь, я отвезу тебя к ним.

Орб внезапно заколебалась:

— Ты говоришь, они наркоманы? А что они принимают?

— Некое вещество под названием «адская пыль», АП, причем заколдованное

— для усиления эффекта. Раньше такой штуки не было. Искусственно созданный наркотик, вроде героина. К нему очень легко привыкнуть. Ребята уверены, что есть такая музыка, которая поможет им избавиться от пагубной страсти. Они не производят впечатления совсем испорченных. Просто люди, которые не могут справиться со своими дурными привычками.

— Но героин! Как же они надеются избавиться от него?

Танатос пожал плечами:

— Когда я пытался покончить с собой, силы добра и зла в моей душе находились в равновесии. Именно новая работа помогла мне преодолеть кризис. Думаю, исправиться можно — при сильном желании и в определенных обстоятельствах.

— А мое внутреннее зло пытается взять надо мной верх, — сказала Луна. — При этом я должна буду сыграть важную роль в спасении человечества. И по-моему, тоже надо верить, что каждый, кто захочет, может спастись.

У Орб возникла еще одна идея:

— Ты говоришь, что в состоянии узнать, сколько зла в человеке? В живом человеке?

— Да, — подтвердил Танатос.

— А я… — Орб внезапно смутилась. — Ты не мог бы… Ты не попробуешь…

— Проверить твой баланс? — закончил Танатос. — Конечно. Но я считаю это глубоко личным вопросом.

— У меня нет секретов от Луны. Можешь сделать это прямо сейчас?

— Может, — сказала Луна.

— Мне действительно очень хотелось бы узнать…

— Пожалуйста.

Танатос сунул руку в складки плаща и извлек оттуда два кабошона — два полированных полукруглых камня. Один был светлым, другой — темным.

Танатос провел светлым камнем вдоль тела Орб на расстоянии нескольких сантиметров, начиная с головы и до самых ног. Камешек мерцал и переливался, становясь все светлее и ярче. Под конец процедуры он уже сверкал, как крошечная луна.

Потом Танатос произвел те же действия с темным камнем. Он тоже мерцал, но становился от этого все темнее и темнее, пока совсем не потускнел.

Танатос сложил камни вместе, и они слились в единый шар. Их плоские срезы искривились, наподобие китайского символа Инь-Янь.

Потом Танатос отпустил шарик. Он поплыл вверх и чуть не улетел, но Танатос протянул руку вверх и все-таки поймал его.

— У тебя положительный баланс, — сказал он Орб. — Однако зла в твоей душе тоже хватает. Ты сделала что-то, чего не должна была делать.

Луна молчала, не выдавая секрет Орб. Но Орб сама решила признаться.

— У меня был роман, — сказала она.

— С точки зрения общепринятой морали это нехорошо, — кивнул Танатос.

— И ребенок. Внебрачный.

— Еще хуже. Но все равно недостаточно для того, что мы только что видели.

— И я не сказала матери.

— А вот это уже все объясняет.

— Ты меня осуждаешь? — спросила Орб. Почему-то ей не хотелось, чтобы Танатос ее осуждал.

— Нет. Сам я убил свою мать, а Луна обманула отца. Мы с ней понимаем такие вещи. Но определения добра и зла придуманы задолго до нас, и они-то и господствуют в мире. Инкарнациям не обязательно соглашаться с общепринятыми правилами, однако мы должны выполнять их. Согласно старым определениям, ты согрешила, и тяжесть греха камнем лежит на твоей душе. Я считаю, что грешен только тот, кто причинил ненужную боль невинному. Ты это сделала?

— Я причинила боль своему любовнику — ему пришлось расстаться со мной.

— По твоей инициативе?

— Нет.

— Значит, по определению, это не твой грех. Но мои определения не имеют силы — не я создаю правила.

— И все же ты меня успокоил.

— Танатос очень успокаивающе действует на всех, кто его близко знает.

— Да, я уже начинаю понимать.

В самом деле, этот человек, занимающий должность Смерти, был действительно очень порядочным. И его можно полюбить — вот Луна и любит. Так что одна часть пророчества сбывается. Луна может выйти замуж за Смерть. А другая — что Орб может выйти замуж за Зло? Неужели это может начаться вот так — с изменения баланса души? Орб содрогнулась.

Но, быть может, она действительно найдет Ллано и сумеет предотвратить этот ужас? Тогда Поиск ей необходим.

— Поехали к «Ползучей скверне», — решилась Орб.

— Отвези ее, — попросила Луна.

— Морт ждет, — кивнул Танатос.

— Кто-кто? — переспросила Орб.

— Его скакун, — объяснила Луна. — Морт тебе понравится.

— А, лошадь! — облегченно вздохнула Орб. Луну это почему-то развеселило.

Орб и Танатос вышли на улицу. Луна с ними не пошла. Вероятно, этот конь способен унести двоих, но никак не троих. Интересно, что же так рассмешило Луну?

У входа стоял светло-серый седан. Оба грифона лежали рядом с ним — охраняли, наверное. Или им нравятся такие машины? Танатос подошел к седану и открыл дверцу.

— Но это же машина! А Луна сказала…

Орб совсем запуталась.

— Это Морт.

— Но…

Танатос накинул на голову свой страшный капюшон. Череп оскалил зубы.

— Покажись ей, Морт.

Машина начала изменяться. Колеса вытянулись вниз, кузов — вверх, все тело как бы развернулось. В мгновение ока машина превратилась в красивого бледного коня.

Орб смотрела на него как зачарованная. Потом рассмеялась. Так вот почему Луна считала ситуацию забавной! Она-то заранее знала, что это за конь!

Как все девочки и большинство женщин, Орб лошадей любила. Она подошла к Морту и протянула ладонь, чтобы тот мог ее понюхать.

— Привет, Морт! Можно тебя погладить?

Прекрасный конь шевельнул ушами. Это явно означало согласие. Орб осторожно подошла и погладила его по шее внизу. Потом, не в силах сдержать себя, шагнула еще ближе и обвила эту шею обеими руками. Конь был чудесный, почти как ребенок!

Танатос вскочил в седло и протянул ей свою скелетоподобную руку. Орб ухватилась за нее, поставила левую ногу в стремя и птицей взлетела в седло перед ним. Это был опасный трюк — Орб научилась ему еще в детстве. Танатос обхватил ее руками за талию… Впрочем, Луна знает, с кем имеет дело, а значит, Танатосу можно доверять.

Продолжая крепко держать Орб, Танатос заговорил с Мортом. Поводьев не было и в помине. Конь шагнул вперед и взвился в воздух. За ним взлетели оба грифона, теперь вполне дружелюбные. Грифоны взмахивали огромными красивыми крыльями, а у коня ничего такого не было, но все трое летели легко и без труда. Точнее, Морт не летел, а бежал по воздуху, как будто отталкиваясь от чего-то копытами.

Они поднялись высоко в небо. Грифоны издали громкий прощальный крик и полетели обратно, на свой пост у ворот. Видно было, что они с удовольствием летели бы с конем и дальше, но обязанности для них превыше всего. Вот если бы Луна была с ними, тогда другое дело. Что ж, не беда, может, в следующий раз получится.

Морт летел над редкими облаками, направляясь куда-то на юг. В стороне Орб увидела летевший в том же направлении самолет. Конь явно обгонял его, но никакого ветра Орб не чувствовала.

— Как получается, что мы летим так высоко и быстро и не чувствуем ни ветра, ни холода? — спросила она. — Когда я путешествую на своем ковре, мне приходится тепло одеваться.

Точнее, о тепле заботился ее плащ, но это неважно.

— У инкарнаций совсем не такая магия, как у смертных, — ответил Танатос.

Похоже на то!

— А почему ты вдруг решил заняться таким простым земным делом — отвезти смертную женщину в гости к смертной музыкальной группе?

— Не каждая женщина сможет полюбить воплощение Смерти, — ответил Танатос. — Твоя кузина Луна смогла.

А для Луны он сделает все что угодно. В этом есть известный смысл. Орб сочла за лучшее не вмешиваться в их отношения.

— Она говорит, что в музыке тебе нет равных, — продолжил Танатос после долгой паузы.

— Не знаю, насколько это правда, но талант у меня есть, — ответила Орб.

— Надеюсь, эта группа тебе подойдет.

— Спасибо, Танатос.

Орб была тронута.

Но вот Морт начал спускаться, и они увидели перед собой огромный город Майами.

— Почему никто на нас не пялится? — спросила Орб.

— Немногим хочется видеть приближение Смерти.

Хороший ответ!

Морт опустился вниз, и его копыта застучали по мостовой. Затем внезапно оказалось, что они с Танатосом сидят в автомобиле. Морт снова сменил форму и слился с потоком уличного движения.

Целью их, как выяснилось, были городские трущобы. Морт остановился, Танатос открыл дверцу, и они с Орб вышли. Из гимнастического зала доносилась музыка. Гитара, барабан, электрический орган — и звучало все это так громко, что Орб показалось, будто инструментов гораздо больше.

Несколько лохматых подростков повернули головы и уставились на Орб и Танатоса, когда они вошли внутрь.

— Оп-ля! — сказал ударник. — Смотрите-ка, это опять он!

— Ну как ваша певица, вернулась? — поинтересовался Танатос.

Ударник покачал головой:

— Не, ей с нами не по пути. А без нее нас в приличные места не приглашают. — Он покосился на Танатоса: — Не за кем-то ли из наших вы пришли сегодня?

— Нет. Возможно, я привез вам новую певицу.

Подростки успокоились.

— Да, та черная пташка — это было что-то! Раньше мы гимнов не пели, но… — ударник покачал головой. — Если вы ее нам притащили…

— Нет. Вот та, кого я привез.

Он показал на Орб, и взгляды всей группы устремились на девушку.

— И на чем ты играешь? — спросил ударник, заметив в руках незнакомки чехол.

— На небольшой арфе.

— На чем, на чем?

Орб обернулась к Танатосу:

— Я не уверена, что это правильное решение. Возможно, им скорее подошла бы та чернокожая девушка.

Танатос задумался.

— Я наведу справки насчет нее. А пока сыграй им.

Орб пожала плечами и достала арфу. Потом уселась на полу, установила инструмент и запела ирландскую песню.

Магия поплыла по залу и коснулась слушателей. Но Орб заметила, что Танатос вышел из зала и отправился по своим делам. Очевидно, магия не затронула его. Естественно, он же инкарнация, магия смертных не властна над ним. И все же Орб была разочарована.

«Ползучая скверна» восхищенно внимали ее пению. Когда Орб допела до конца, все они столпились вокруг нее.

— Ну, тетка! — сказал ударник. — Это класс! И ты правда хочешь играть с нами?

— Я хочу найти Ллано.

— Кого?

— Магическую песнь, — объяснила Орб. — Говорят, если правильно спеть ее, то можно добиться разных удивительных вещей.

— Вроде чего?

Орб рассказала «Скверне» несколько известных ей историй про Ллано. Ребята слушали очень внимательно.

— Эта… песня, — спросил наконец ударник. — Как ты считаешь, она поможет человеку избавиться от дерь… ну, от зелья?

— От зелья?

— От заколдованной АП.

— Вы имеете в виду наркотики?

Конечно, Танатос ей уже рассказал, но Орб чувствовала, что лучше узнать все непосредственно от ребят, чтобы никто потом не мог обвинить его в разглашении чужих тайн.

— Ага, наркотик, — согласился ударник.

— Думаю, что может.

— Тогда мы тоже хотим Ллано!

— Я не знаю, где его искать, — объяснила Орб. — Наверное, придется много путешествовать.

Ударник взглянул на своих товарищей:

— Будем путешествовать!

— Но мы совсем не того класса музыканты, — заметил гитарист.

Орб опасалась, что это точная оценка. С другой стороны, она хочет найти свою Песнь, и если желания этих юнцов совпадают с ее собственным, значит, надо искать выход из создавшегося положения.

— Может, нам стоит попробовать сыграть вместе? — предложила Орб.

— Точно, рискнем, — с готовностью отозвался ударник. — Что, парни, попробуем сбацать эту ее песенку?

Органист прикоснулся к клавишам, повторяя тему, которую Орб только что играла. К нему присоединился гитарист, а потом и ударник, удачно поймавший ритм.

Орб кивнула. С виду эти ребята действительно были хмыри хмырями, но играли они хорошо. Она тоже взяла арфу и запела.

Снова по залу поплыла магия, коснулась рук музыкантов и усилилась — теперь казалось, что все играющие наделены ею. Орб никогда раньше не видела подобного эффекта — правда, она никогда раньше не играла вместе с кем-нибудь. Девушка была удивлена и обрадована.

Песня кончилась.

— Черт! — сказал ударник. — Еще круче, чем раньше!

— Думаю, мы сумели — как вы выражаетесь? — сделать то, что хотели, — промолвила Орб, все еще под впечатлением от произошедшего.

— Ну, мы не совсем так выражаемся, — отозвался ударник. — Но ей-Богу, выходит у нас здорово!

В дверях снова появился Танатос, и все обернулись к нему. С ним была чернокожая девушка лет шестнадцати, тоненькая и красивая.

— Это Луи-Мэй, — сказал Танатос. — Она уже пела с вами однажды.

— Еще бы, и как пела! — воскликнул ударник и поднялся, чтобы подойти к девушке.

— Я… — нерешительно начала она. — Я хотела бы… Никогда раньше не пела ничего в этом роде, но с тех пор все не могу забыть, как это было…

— Ну ясное дело, — кивнул ударник.

— Когда наш проповедник увидел Смерть, он просто велел мне идти за ним. Он понял, что больше мне нельзя оставаться в хоре. Но… — девушка взглянула в сторону Орб, — я вижу, у вас уже есть певица?

— А разве существуют какие-то ограничения? — спросила Орб.

— Не-не! — быстро сказал ударник. — Если у нас с ней пойдет, значит, пойдет. Давайте попробуем!

И они попробовали. Луи-Мэй не знала ирландских песен, поэтому они нашли песню, которую знали все, и исполнили ее вместе.

Сработало. Магия слилась со звучанием инструментов и с голосом Луи-Мэй, и обычная песня стала волшебной. Голоса Орб и Луи-Мэй отличались по тону, но сливались в восхитительной гармонии, а музыка усиливала эффект.

Казалось, прошла целая вечность, пока песня кончилась.

Танатос кивнул:

— По-моему, вы сработаетесь.

Луи-Мэй обернулась в сторону двери. Там стоял старый чернокожий проповедник.

— Поезжай-ка ты с ними, девочка, — сказал он. — Видать, такое твое призвание. Я знаю. Бог хочет этого. Я поговорю с твоей родней.

Священник повернулся и вышел.

— Ну, видать, мы собрали группу, — сказал ударник. — Вы, пташки, хотите разъезжать с нами, ясно…

— Пташки? — спросила Орб. — Это что, маленькие птенчики?

Трое юнцов и Луи-Мэй рассмеялись.

— Ну, вроде того, — подтвердил ударник. — Но знаешь, нам надо, чтобы нас кто-нибудь позвал, иначе это все просто болтовня. Мы… ну, репутация у нас не то чтобы…

— Я устрою вам представление, — сказал Танатос.

— Как тогда? На улице?

— Нет, настоящий ангажемент. Я уверен, что Луна сможет все организовать.

— Кто?

— Моя кузина, — ответила Орб. Они с Луной редко объясняли людям, кем приходятся друг другу на самом деле. «Кузина» — вполне подходящее название.

Орб обернулась к Танатосу:

— Но как же мы можем навязываться? Луна не обязана…

— Она сама меня об этом попросила.

Значит, Луна намерена оказать ей реальную помощь, отметила про себя Орб.

— Вы бы собрали инструменты, — сказал Танатос, обращаясь к юным музыкантам. — Транспорт ждет.

— Транспорт? — испугался ударник. — Мы что, куда-то едем?

— В Кильваро.

— Но…

Танатос пристально посмотрел на ударника. Юнец побледнел:

— Ага, понятно. Едем.

Всей толпой они вывалились на улицу, где стоял Морт, по-прежнему в виде автомобиля. Барабаны, гитары, электроорган и кучу электронного оборудования свалили в багажник, хотя с виду ни за что нельзя было догадаться, что все это туда влезет. Потом молодые люди уселись на заднее сиденье, Орб и Луи-Мэй — на среднее, а Танатос занял место водителя.

Орб раньше не замечала, чтобы у этого автомобиля было три сиденья или чтобы в нем могло свободно разместиться шесть человек. Но, с другой стороны, она не слишком внимательно приглядывалась к Морту в этом обличье.

Машина выехала на оживленную улицу.

— Ох! — сказал вдруг Танатос. — Похоже, надо съездить забрать кое-что. Дело неотложное. Извините меня, ребята, это много времени не займет.

Никто не возражал. Но что он собирался «забрать»?

За окном все вдруг расплылось. Похоже было, что они с самоубийственной скоростью мчатся по незнакомой сельской местности.

— О Господи! — воскликнул вдруг кто-то из «Скверны». — Мы же насквозь все проезжаем!

Похоже, так оно и было. Машина преспокойно проносилась сквозь здания, деревья и даже какую-то гору, позволяя пассажирам на миг увидеть их изнутри. Орб и Луи-Мэй были потрясены этим зрелищем не меньше чем мальчишки. Орб заметила, как чернокожая девушка перекрестилась.

И вдруг все закончилось — так же внезапно, как началось. Декорации сменились; теперь машина ехала по какой-то проселочной дороге.

— Слушай, где это мы? — спросил гитарист.

— В Портленде, — ответил ему Танатос.

— Ну прям волшебство какое-то!

— Именно.

Автомобиль затормозил и остановился.

Во дворе одиноко стоящего дома лежала, навалившись грудью на стол, пожилая женщина. Танатос вышел из машины, подошел к ней, запустил руку куда-то внутрь ее тела и вытащил оттуда нечто невидимое. Но все понимали, что он не притворяется. Танатос положил это «нечто» в маленький чемоданчик и вернулся на свое место.

— Сердечный приступ. Нехорошо было бы заставлять ее долго страдать.

— Ты хочешь сказать, что она была жива? — спросила Луи-Мэй.

— Была, пока я не забрал ее душу.

— Ты что, должен забирать души всех умирающих?

— Нет, только те, что находятся в равновесии. Те, что не смогут ни взлететь, ни уйти вниз.

— О Господи!.. — вырвалось у ударника. — Хотя нам-то можно не дергаться на эту тему. Мы знаем, куда пойдут наши души. Прям вниз.

— Не обязательно, — возразил Танатос.

— Он способен определить соотношение между добром и злом в твоей душе,

— заметила Орб.

— Тогда он знает, — просто ответил ударник.

Машина снова неслась сквозь пейзаж.

— Нет, — сказал Танатос. — Узнаю, только если прочту твой баланс, а я никогда не делаю этого без причины.

— Так ты можешь сказать, спасемся ли мы? — спросила Луи-Мэй.

— Нет, я могу только определить баланс на текущий момент. Ваше спасение целиком и полностью в ваших руках.

— А ты не… не узнаешь мой баланс? Я знаю, что грешна, и…

Танатос обернулся к ней, бросив руль. Машина и сама прекрасно знала дорогу. Танатос вытащил оба своих камня и провел ими вдоль тела Луи-Мэй. Светлый камень мерцал и переливался, сверкая все ярче и ярче. Темный вспыхнул лишь пару раз и почти не помутнел.

— В твоей душе примерно девяносто пять процентов добра. Тебе придется грешить долго и постоянно, чтобы хоть немного приблизиться к Аду.

— Но я иногда думаю о таких дурных вещах, и…

— Сестренка! — рассмеялся ударник. — Если бы мысли влияли на эту штуку, я давно бы уже сгорел синим пламенем! Имеет значение только то, что ты делаешь!

— Верно, — кивнул Танатос.

— Но…

— Проверь меня, — сказал ударник. — Я вам покажу, что значит черная душа!

Танатос повторил ту же процедуру с ударником. Оба камня мерцали и вспыхивали. Когда Танатос соединил их, шар начал медленно опускаться вниз.

— Баланс у тебя отрицательный, хотя не слишком. Немного правильной жизни — и ты его исправишь.

— Но я же принимаю АП! — воскликнул ударник. — Да еще и заколдованную! Мы все такие! Нас ждут вечные муки!

— Даже проклятие не абсолютно. Должно быть, ты частично искупил свою вину. Думаю, ты сильно улучшил свой баланс, когда поддержал Луи-Мэй. Помнишь, как она пела с вами в тот раз?

— Так по-другому-то просто нельзя было! — возразил ударник. — Она хорошая девчонка, и нечего было ее смущать!

— То есть ты понял, что есть добро в данной ситуации, и поступил соответственно. Мысли действительно не принимаются во внимание — но не в том случае, когда они послужили мотивами поступков. Ты помог девушке из альтруистических побуждений. Ты хочешь поступать правильно и по возможности так и делаешь. Это компенсирует зло, которое накапливается в твоей душе из-за вашего образа жизни.

Ударник был поражен:

— Но я это сделал не из-за какого не из-за баланса! Я просто… Ну, иногда, короче, ты просто поступаешь так, как правильно. Тут нет выбора, просто так оно и есть.

— Именно поэтому такие поступки и засчитываются, — молвил Танатос и снова вернулся к рулю.

— Не понял, — пробормотал ударник. — У меня же не было выбора, чего ж тут считать-то?

— Я думаю, он хочет сказать, что другой человек мог на твоем месте думать иначе, — сказала Орб. — Он мог выбрать неверный путь или вообще ничего не заметить. Твое сознание не оставило тебе выбора, и вот это как раз и считается.

— Именно так, — кивнул Танатос.

— Черт возьми, — задумчиво пробормотал ударник.

Автомобиль снова начал тормозить. Вскоре он остановился у ворот поместья Луны.

Все вышли из машины. Музыканты вытащили инструменты. Орб, как всегда в таких случаях, держала арфу на коленях.

После этого Морт снова превратился в коня и начал щипать траву на ближайшем газоне.

Парни из «Скверны» уставились на него, не веря своим глазам.

— Мы что, были внутри лошади? — спросил ударник.

— Вы были в заднице у лошади, — хихикнула Луи-Мэй. И сразу посерьезнела: — Ой, я не должна была так говорить, это нехорошо!

— Приписала еще чуток зла к своей душе, — расхохотался ударник. — Такими темпами ты окажешься прям в Аду — века через три-четыре!

Вся компания спешно вступила в дом — в присутствии грифонов особенно медлить не хотелось.

Теперь бразды правления взяла в свои руки Луна.

— Мне кажется, вы хотите помыться, — сказала она. — И, может быть, сменить одежду. Все удобства — там.

Мальчишек как ветром сдуло. Вообще-то ребята из «Ползучей скверны» показались Орб довольно вспыльчивыми молодыми людьми, однако сочетание уверенности Луны с присутствием в той же комнате инкарнации Смерти и их собственным желанием играть сделало музыкантов на редкость послушными и понятливыми. Возможно, именно страсть к музыке и помогала добру удерживаться в их душах — она была искренней.