Глава 3

Волшебство брака

Заклинание сработало, но... Дор приземлился вовсе не в замке доброго волшебника Хамфри, а чу-уть поодаль — на противоположном бережку рва. Ох уж эти заклинания! А если... Ну да! С волшебным заклинанием все в порядке. Просто Хамфри не любит посетителей и всегда ставит на их пути барьерные заклинания. Если хотят поговорить с ним, с Хамфри, то пусть стараются, перелезают. Королей, правда, надо пропускать беспрепятственно, но старый гном, очевидно, забыл об этом. Или выпустил из виду. Надо было, прежде чем отправляться, переговорить с волшебником через магическое зеркало, но Дор ведь так спешил. Поторопился — получай.

Что же делать? Можно покричать, вызвать кого-нибудь из замка, попросить провести. И тут Дор сам себе сказал — дудки! Сам напутал — сам и выбирайся, то есть пробирайся. Однажды, четыре года назад, он уже смог пробраться в замок. Одолеет и сейчас. Найдет путь внутрь и тем докажет, что король из него распрекрасный.

Дор посмотрел на замок, на ров. Четыре года назад вода во рву была чистой, прозрачной, а теперь замутилась и пахло от нее скверно. Да и сам замок изменился. Теперь он напоминал сужающуюся к вершине горную кручу. Ну, сужается и пусть себе сужается. Ничего удивительного. Настолько ничего, что даже подозрительно.

Дор присел на корточки и обмакнул палец в воду. Палец сразу облепила какая-то гадость. Дор понюхал палец и скривился. Но запах какой-то знакомый. Странно...

Пока ясно одно: он не станет переплывать ров или перебираться вброд, пока не узнает, что там, на дне, таится. Конечно, Хамфри своими барьерами большей частью отпугивал и прогонял, а не убивал, но смельчакам и этого хватало. От них требовалось и мужество, и находчивость. Во рву может плавать не только грязь, но и кое-что похуже.

Но пока все было спокойно. Тусклый зеленоватый налет на воде не шевелился. Ждать, однако, можно всего, и в любую минуту.

— Вода, ты кого-нибудь живого в себе прячешь? — спросил Дор.

— Никого живого не прячу, — глухо отозвалась вода. Но Дору почудилась насмешка. Воду вопрос почему-то рассмешил.

— А разных прочих ловушек в тебе нет?

— И разных прочих нет. — На этот раз по воде просто пробежала веселая рябь.

— Ну, чего развеселилась? — требовательно спросил Дор.

Вода прямо заплескалась:

— Узнаешь, чего развеселилась.

Все эти неодушевленные страшно тупы и легкомысленны. Чтобы с ними договориться, их надо или умаслить, или запугать.

Дор поднял булыжник и угрожающе подбросил его на ладони: — Выкладывай, что знаешь, или запущу камнем.

— Караул! — перепугалась вода. — Не бросай! Я буду жаловаться! Я разбрызгаю все, что знаю, а знаю я так немного.

— Пощади, — взмолился камень, — не бросай меня в эту грязь.

— Тогда говори, — потребовал Дор.

— Во рву живет зомби, — раскололась вода. — Зомби — морской змей.

Теперь Дор понял, почему вода хихикала. Зомби — существа мертвые, так что в воде и в самом деле не было живых. Но зомби можно оживить, так что и неодушевленных там не было. Но как мог оказаться зомби во рву замка доброго волшебника Хамфри? Ах да, ведь здесь живет и повелитель зомби! Когда повелитель зомби вернулся в мир живых, возникло маленькое недоразумение. Потому что в замке, который восемьсот лет назад занимал повелитель зомби, теперь жил добрый волшебник Хамфри. У повелителя зомби было право прежнего жильца, а у Хамфри — право нынешнего владельца. Никто из них не хотел ссоры, и оба волшебника решили поделить владения. Пока не отыщется решение получше. Но решение получше не спешило находиться. Повелитель зомби жил поэтому в одном замке с Хамфри и помогал ему отбиваться от визитеров, ведь и сам он не сильно любил людей.

Дор знал, как обращаться с зомби. Ведь даже среди его лучших друзей были зомби. Нельзя отрицать, что они невыносимо пахнут, что от них вечно что-то отваливается, то ухо, то нос, но в остальном зомби ребята вполне приличные. Ума у них, правда, не больше, чем у столов и стульев. Да и о каком уме можно говорить, коли голова похожа на гнилой орех? Обмануть зомби пара пустяков.

— Где-то здесь должна быть лодка. Ну-ка подскажи, — потребовал Дор у камня.

— Лодка вон там, — указал камень. — Да брось ты меня наконец!

Дор увидел лодку и отбросил камень. Тот удовлетворенно шлепнулся на землю и застыл в долгожданном оцепенении. Камни по натуре страшные лентяи. Некоторых из них просто с места не сдвинешь.

Дор подошел к лодке. Это оказалось маленькое каноэ с обшарпанным веслом. Как раз то, что нужно! Но плыть еще рано.

— Эй, ты что, не собираешься на мне плыть? — крикнула лодчонка вслед уходящему Дору. Вообще-то неодушевленные должны помалкивать и ждать, пока он, Дор, их спросит, но столько развелось недисциплинированных.

— Пока не собираюсь, — ответил Дор. — Хочу проведать моего приятеля зомби.

— А, ну иди, иди. Зомби здесь много. Из них получается отличное удобрение.

Дор отошел подальше, чтобы его нельзя было увидеть из замка, присел, набрал грязи и натер ею лицо, руки и свои королевские одежды. Для такого путешествия следовало бы заранее переодеться, но и тут обычная недальновидность сыграла с ним шутку. Дор просто привык действовать наобум.

Затем он отыскал острый камень и распорол одежду.

— О, горе мне! — простонала одежда. — В чем я провинилась? За что меня так безжалостно убивают?..

Но острый камень только посмеивался. Резать и рвать ему нравилось.

Вскоре вид у Дора стал хуже некуда. Он зачерпнул еще немного грязи, спрятал ее в складках одежды и пошел обратно к замку.

Приблизившись ко рву, он стал прихрамывать на манер зомби. Потом уронил на землю несколько комьев грязи.

Новоиспеченный зомби забрался в лодку.

— О-о-о, — жалобно провыла лодка. — Успею ли довезти его до дома, пока он не развалился совсем?

Дор погрузил весло в грязную воду и оттолкнул лодку от берега. Он старался двигаться намеренно неуклюже, хотя с его умением управлять веслами и без старания все получалось отлично. Вода захлюпала и забулькала, когда весло погрузилось в жижу.

Вода всколыхнулась. Зомби морской змей зашевелился на дне. Хляби раздались, и над их вязкой поверхностью показалась огромная заплесневелая голова. Змей раскрыл громадную пасть.

— Привет, дружище, — просипел Дор. — Не подскажешь, где найти повелителя?

Чудовище заколебалось. Невообразимая голова приблизилась к Дору. Змей хотел получше рассмотреть нежданного гостя. Он так пристально всматривался, что его левый глаз вывалился и повис на поблескивающем нерве.

— Шо-о-о? — спросил зомби и дыхнул вонью протухшего лимбургского сыра.

Дор выронил, будто случайно, несколько комочков грязи. Один из них с мокрым шлепком плюхнулся чудовищу на нос. Дор пожалел, что не удалось отыскать чего-нибудь истинно зомбического, какую-нибудь древнюю дохлую крысу. Что ж, будем довольствоваться малым, решил он про себя.

— Хде-е-е? — прохрипел Дор. Надо все время помнить, что у зомби мозгов с гулькин нос, и ни в коем случае не выходить из образа. Хорошо, что роль тупицы не требует большого ума.

Наконец чудовище поняло.

— Та-а-ам, — выдохнуло оно, роняя остатки зубов.

— Спси-и-и-о-о, — просипел Дор, уронив будто еще какую-то часть черепа. Потом взял весло и направился к замку. — Надеюсь, не развалюсь по дороге, — добавил он.

Первое препятствие позади. Морское чудовище хоть и находилось в плачевном состоянии, но легко могло перевернуть лодку и утопить Дора в зловонной жиже. Но мимо стража, у которого мозги каши просят, не сумеет пробраться разве что такой же тупица. А если ты зомби, то вообще проходи свободно. Зомби с зомби не воюют — пользы никакой, а грязи не оберешься. Для зомби Дор выглядел, надо сказать, подозрительно хорошо, озадачивающе прочно, но страж и это простил. Чтобы превратиться в труху, требуется время, и немалое.

Дор пристал к противоположному берегу, около стены замка, круто уходящей вверх. При помощи весла он очистил от грязи участочек воды. Надо ведь умыться. Входить в замок в образе зомби он не собирался. Одежду починить нечем, так хоть лицо будет как лицо.

Он вылез из лодки и тут же понял, что на крутом склоне очень трудно удержаться. Потому что поверхность его оказалась не кирпичной, не каменной, а стеклянной. Из сплошного полупрозрачного, холодного, твердого стекла. Одним словом, стеклянная гора.

Стекло... Так вот он какой, второй барьер добряка Хамфри! Чем выше, тем склон круче. Как же взобраться?

Дор все же попытался. Сделав один осторожный шаг, он понял, что может все же стоять на склоне и очень медленно подниматься вверх. Но идти надо выпрямившись, потому что, как только он наклонялся к горе, что вполне естественно, ноги сразу начинали скользить. А так недолго и в воде очутиться. Ветра, к счастью, не было. Дор выпрямился и начал подниматься.

И тут в небе, пока еще далеко на горизонте, появилось облако. Совсем маленькое облачко. Но оно приближалось и очень быстро увеличивалось, разбухало. Ого, пахнет дождем. Дождь непременно смоет его вниз. Хитрое облачко явилось, как ему показалось, неспроста. Только он начал подниматься — и дождь тут как тут. Надо как можно быстрее взобраться, то есть опередить извержение воды. До вершины, в сущности, недалеко. Если постарается, успеет.

И тут из-за поворота появилось какое-то странное существо и галопом направилось к Дору...

Четыре ноги, хвост, чудная рогатая голова. Дор сделал шаг в сторону... и съехал вниз. Хорошо, что не клюнул носом в грязь.

Морского змея до глубины души удивило его возвращение. Дор встал на ноги, вытер грязь с лица.

— Это кто там бегает? — спросил он.

— Вокругорный копытник, — пояснило стекло.

— Какой-то он странный, этот копытник. Ноги у него...

— Ничего странного. У копытников ноги с левой стороны короче, чем с правой. Поэтому они и могут легко скакать вокруг гор. Чем круче гора, тем больше вокруг нее копытников.

— Что ж я раньше о них ничего не знал?

— Плохо, значит, учили.

— Да ты знаешь, кто моя училка? Сама кентаврица Чери!

— Чери наверняка рассказывала тебе о вокругорных копытниках. Но у плохих учеников, как говорится, в одно ухо влетает, в другое вылетает. С учением все равно как с едой. Не на чем варить, так и не сваришь.

— На что это ты намекаешь?

— Такому тупице, как ты, моих намеков не понять, — отмахнулось стекло.

— Ты, ледяная горка, тоже умом не блещешь! — разозлился Дор.

— А вот и блещу. Я, можно сказать, самый блистающий предмет в округе.

Тут же, словно в подтверждение, сквозь тучу скользнул луч солнца, и гора действительно здорово блеснула.

«Ну что, съел?» — обругал самого себя Дор. Сколько раз давал себе зарок не спорить с неодушевленными! Ладно, решил он, поговорим о другом.

— А этот вокругорный зверь очень опасен?

— О-о-чень. Если помешаешь ему бегать вокруг горы, он тебя...

— Но мне нужно взобраться на вершину.

— Тяжкий жребий тебе выпал!

— Чего?

Стекло тяжело вздохнуло:

— Постоянно забываю, что живые существа не блистают. Снисходя к твоему жалкому уму, объясню: счастливы рвущиеся к вершинам.

— Счастливее не бывает, — съехидничал Дор.

— От твоего остроумия меня трясет.

— Смотри не тресни.

— Хватит болтать. Пошевеливайся, пока дождь не начался. Не то потоки воды смоют тебя... в океан.

— Нет тут никакого океана, — буркнул Дор и снова начал взбираться. — Ну, где океан?

— Где надо, — ответило стекло и принялось напевать странную позвякивающую мелодию.

Теперь Дор наловчился, и подъем пошел быстрее. Он делал так: мягко ставил ногу на всю ступню и одновременно приказывал ей не скользить. Но только он поднялся, как из-за поворота опять выскочил копытник. Копытник громко мукнул. Дор испугался и съехал вниз. Гадкая корова! Еще гаже Зилич!

А грозовая тучка все ближе и ближе. Уже и ветерком потянуло.

— А ну пошла вон! — крикнул тучке Дор.

— Фигушки! — пробасила тучка и дунула. Ветер, ничуть не смущаясь, растрепал Дору волосы.

Дор в третий раз полез по склону. Отчаянным усилием воли, забыв об осторожности, он сумел пересечь полосу едва заметных щербинок — следов копытника. А гора мычала все громче и наконец разродилась песенкой: «Она вокруг горы проскачет, юп-пи-йа!» И тут же копытник — или копытница — галопом выскочил из-за поворота. Он углядел Дора, слегка изменил курс и помчался прямо на него... Копыта размеренно постукивают, рога нацелены вперед, на противника... Рога хоть и тупые с виду, но и такими можно здорово наподдать.

Копытник нарочно мешает ему подняться. Это ясно. Значит, вокругорный копытник и есть третья преграда на пути в замок.

Дор отшатнулся от надвигающегося копытника и поехал вниз. Бешенство охватило его. А оно невозмутимо прогромыхало мимо и скрылось за поворотом.

Снова он лежит в грязи... Ну никакого движения вперед! Это ж надо! Первое препятствие одолел без труда, а потом столкнулся с горой и с коровой — и все! Что от него требуется? Взобраться по склону. Раз. Не столкнуться с копытником. Два. Порознь все очень просто, а вместе — хоть плачь. У него в запасе минут десять. Потом начнется гроза. Туча уже наполовину проглотила солнце.

Осталась одна надежда — на волшебный талант. Стыдно им пользоваться, но сейчас гордость лучше забыть. Надо во что бы то ни стало проникнуть в замок и поговорить с Хамфри. От этого зависит судьба Ксанфа.

— Послушай, стекло! Раз ты такое проницательное, скажи, как проскочить мимо копытника и взобраться по склону раньше, чем польет дождь.

— Молчи! — приказала туча горе.

— Я больше не проницательное. Туча замутила меня тенью, — мрачно ответила гора. И верно. Теперь, под грозовым навесом, гора больше не блистала. Ее глубины потемнели и походили на непроницаемые глубины океана.

— Но ответ из тебя еще не испарился, — не сдавался Дор. — Давай выкладывай.

— Не давай, прячь поглубже! — проревела туча.

— Придется сказать, — с сожалением вздохнуло стекло. — Хотя я с большим удовольствием посмотрело бы, как он шлепается на за...

— Эй, полегче! — предупредил Дор.

— ...дницу и утыкается носом в тину. Но он волшебник, а я всего лишь бедный кремний. Ну ладно. Восприми в себя и преобрази в субстанцию... — На физиономии Дора отразилось столь явное недоумение, что стекло прервало свою заумную речь и возопило: — О небо, дай мне силы перенести слоновье недомыслие живых существ! — Туча пропустила сквозь себя несколько солнечных лучей, и гора снова просветлела. — Скажу яснее, ухвати и пережуй вот что: кому легче всего взобраться по склону?

— Копытнику. Но забраться-то надо мне.

— Нет, еще не дозрел. Ухватывай и жуй, — настаивало стекло.

Совсем недавно король Трент вот так же настойчиво подчеркивал необходимость быть бесхитростным и прямым. Король... и гора? Нет, гора не король. Гора должна знать свое место, а не намекать глубокомысленным тоном, словно он, Дор, слабоумный и вообще ничего не понимает.

— Послушай, стекло... я задал вопрос напрямик.

— Если технически, то наперекосяк. А я отвечаю, как спрашивают. Но ты, я думаю, понимаешь, что я в юрисдикции другого волшебника.

Значения слова юрисдикция Дор не знал, но кое-как сообразил. Просто Хамфри приказал горе держать язык за зубами.

А туча уже готовилась пролиться дождем. Тянуть дальше нельзя.

— Эй, жвачка заумная,, отвечай, — приказал Дор.

— Где жвачка, там и ответ, — ответила гора.

Дор аж онемел от возмущения. Упрямая стекляшка попросту издевается над ним. Он спросил: «Эй, жвачка заумная, отвечай». Гора ответила: «Где жвачка, там и ответ». Но жвачкой заумной он обозвал гору. В горе ответ? Но в каком месте? Где?

— Не узнать тебе ответа, — самодовольно заявило стекло.

— Ах, не узнать! Так я тебе сейчас всыплю сенца, — пригрозил Дор.

— Ты смотри, снова ответик выскочил! — усмехнулась гора.

Опять! Где жвачка, там и ответ... Жвачка... жевать... жевать... СЕНО! Ответ — СЕНО!

— СЕНО! — что есть мочи закричал Дор.

Морской змей принял его вопль за приказ, переплыл ров и неуклюже нащипал на берегу охапку сухой травы. Потом вернулся и положил сено перед Дором.

Дор поблагодарил зомби и поднял охапку.

В который уж раз начал он подниматься по склону, но сейчас ему как раз очень хотелось повстречать копытника. И вскоре его мечта осуществилась. Копытник стоял перед ним, а он перед копытником — с охапкой сена в руках.

Вокругорная скотина выскочила, как обычно, из-за поворота и при виде карабкающегося вверх некопытника замерла в нерешительности. Копытник навострил уши, облизнулся.

— Все отлично, прекрасная коровка, — медовым голосом обратился к копытнику Дор. — Это сено. Для тебя принес. Думай и жуй... и жуй, пока думаешь. Я заметил, что у тебя на пастбище маловато корма. А ты потратила много сил — еще бы, так носиться! — и нагуляла аппетит. Ты, конечно, не откажешься сделать перерыв на обед, пока дождик не пошел.

Копытница — это все-таки оказалась дама — широко раскрыла глаза. Они у нее оказались прекрасными и задушевными. Стала принюхиваться к запаху свежего сена, пошевеливая квадратным носом. Розовый язык снова облизнул морду. Копытница была голодна.

— Если я положу охапку на землю, она скатится в ров. Ведь так? — заботливо произнес Дор. — Ты-то его, конечно, выловишь, но представляешь, какой грязью покроется твой корм? Тебе и не захочется есть.

Будто в подтверждение его слов, дунул ветер, вырвал из охапки несколько травинок и швырнул в воду. Копытница забеспокоилась.

— А давай лучше сделаем так, — будто изобретая на ходу, начал Дор. — Я сяду тебе на спину и стану кормить на ходу. Очень удобно! Так ты, во-первых, не потеряешь ни травинки, во-вторых, будешь и питаться, и службу нести. Никто и не подкопается.

— Ммммммууу, — согласилась копытница, пуская слюну. Умом она проницала всего на несколько шагов, зато носом чуяла гораздо дальше. Сделка ей понравилась.

Дор приблизился к копытнице, угостил пучком сена, поднялся еще немного выше по склону и уселся скотине на спину. Левая нога волочилась, а правая висела довольно высоко над стеклянной поверхностью, но сидел он ровно. Дор наклонился вперед, вытянул левую руку и поманил копытницу заманчивым пучком сена.

Копытница совмещала приятное с полезным — жевала и шла вперед. Сжевала один пучок — получила следующий. Дор протягивал корм левой рукой. Чтобы взять сено, копытнице приходилось поворачивать голову тоже влево, и поэтому она понемногу отклонялась в нужную Дору сторону, то есть вверх.

Таким манером они сделали полный оборот вокруг горы и теперь находились выше места, откуда стартовали. Сено неизменно являлось с той стороны, где находилась вершина. Копытница тянулась за сеном, а значит, шла по спирали вверх. Шла прямо к желанной цели.

Еще мгновение — и разразится гроза. Грозу сеном не накормишь! Дор пригнулся, сжал коленями бока копытницы, и та пошла резвее. Второй круг она прошла быстрее, чем первый, а третий — чем второй. Но удача уже готовилась покинуть Дора. Сена слишком мало, до вершины не хватит. И ливня не миновать.

Дор сделал, однако, отчаянную попытку обратить минусы в плюсы.

— Сена осталось совсем немного, — сказал он копытнице, — а гроза все ближе. Я, пожалуй, слезу с твоей спины. А то потом совсем скользко станет. Тебе ведь наверняка нелегко меня везти.

Копытница замедлила бег. Она обдумывала услышанное. Дор решил подстегнуть неспешную коровью мысль: — Я сойду где угодно. Совсем необязательно везти меня вниз. Можно и наверх. Там я не буду мешать тебе бегать вокруг горы. К тому же до вершины гораздо ближе.

Корова разжевала, что в предложении некопытника есть смысл, и затрусила вверх по быстро сужающейся спирали. Крутизна склона была ей нипочем. Дор оказался на вершине. Ну наконец-то!

— Спасибо, коровушка, — поблагодарил он. — Что за глазки у тебя! Просто прелесть! — Хочешь завоевать симпатию женщины — похвали ее внешность. Айрин давно преподала Дору этот урок.

Получив похвалу, словно еще один пучок сена, копытница радостно заспешила вниз. И тут началась гроза. Туча врезалась в остроконечную вершину, брюхо ее разверзлось — хлынул дождь. Стеклянная поверхность мгновенно превратилась в ледяную. Дор едва держался под порывами ветра. Ноги у него разъезжались. В отчаянии он уцепился за вершину. Коровке тоже досталось. Невозмутимая, она без остановки скользила вниз, но при этом тормозила всеми четырьмя ногами. Наконец ей удалось остановиться. И тогда коровка опустила башку, прикрыла хвостом... и заснула. Грозы она не боялась. Почему бы не передохнуть? Идти все равно некуда, а вокруг горы бегать никогда не поздно. Вот дождь кончится, она проснется, отыщет чего-нибудь пожевать...

Ну вот я и на вершине, подумал Дор. Преодолел последнее препятствие. А дальше что? Где вход? Гора совершенно гладкая, без единого отверстия. Неужели он не туда попал? Если так, то он, получается, ПЕРЕХИТРИЛ САМОЮ СЕБЯ.

Сверху лил и лил дождь, холодный и противный. Одежда на Доре промокла, пальцы онемели. Еще немного, и он не сможет держаться, ослабеет, скатится вниз. Прямо в эту мерзкую жижу! Уж лучше смерть, чем позор.

— Но вход должен быть! — с трудом проговорил он.

— И он есть, болван, — ответила вершина. — Твоему уму явно не хватает моей остроты. Ну с какой стати ты перся сюда? Чтобы искупаться? Не верю.

И в самом деле! Где еще быть входу, как не здесь. Он ведь специально выбрал самый трудный путь, потому что знал: самый трудный путь и есть правильный. Так заведено у доброго волшебника Хамфри.

— Яркое стекло, ты проницательно, а я нет. Где же вход?

— Прямо стыдоба! — фыркнуло стекло. — Любой идиот, даже такой тупой, как ты, уже догадался бы.

— Я тебе не любой идиот, — огрызнулся Дор, стуча зубами от холода.

— Верно. Ты самый большой идиот.

— Приятно слышать, — проворчал Дор, но уже не так зло. Разные стекляшки водят меня за нос, а я терплю, подумал он. Чем я лучше какого-нибудь туповатого стола? Да ничем. Охваченный новым приступом ярости, Дор саданул лбом в стекло... и тут же раздался щелчок. Ого... уж не его ли череп щелкнул, как орех?

Нет, он отделался всего лишь небольшой ссадиной. Щелкнуло что-то другое. Он опять ударил... Вот, снова щелчок.

Он ударил в третий раз... ВЕРШИНА ГОРЫ РАСПАХНУЛАСЬ! На вершине попросту лежал КОЛПАЮ. Теперь колпак повис сбоку на массивных петлях. Дор заглянул внутрь и разглядел в полумраке начало винтовой лестницы. ПОБЕДА!

Дор протиснулся в дыру головой вперед, потом извернулся и встал ногами на ступеньку. Затем высунулся и опустил колпак. Наконец-то перестало лить за шиворот!

— ПРОКЛЯТИЕ! — раздался сверху сердитый рев. Это была туча. Она поняла, что жертва улизнула прямо из-под носа.

Дор спустился по лестнице и отыскал кабинет Хамфри. Кабинет был тесно уставлен переплетенными в кожу томами — каждый хранил тысячи тысяч всевозможных заклинаний, — волшебными зеркалами, завален бумагами и кучей предметов, назначение которых знал наверняка только сам хозяин. Кстати, сам хозяин кабинета, то есть добрый волшебник Хамфри, тоже оказался здесь. Просто посреди этого воистину волшебного беспорядка его трудно было разглядеть.

Хамфри был до того мал ростом, что походил на гнома. И сильно морщинистым личиком он напоминал ту же фантастическую братию. Голова и ступни у него были несоразмерно крупные. Тут замечалось сходство с другим семейством — с гоблинами. Посреди головы сияла огромная лысина. Хамфри облысел еще в молодости. Дор не знал, сколько волшебнику лет, а спросить боялся. Хамфри словно вообще не имел возраста. Он олицетворял вечность и незыблемость. Хамфри владел талантом информации. О Ксанфе он знал все и мог ответить на любой вопрос. Но с одним условием: ответ на вопрос имел ЦЕНУ. Год службы! И многие, очень многие соглашались служить. Ну как же, каждому хочется ЗНАТЬ.

— Долгонько же ты пробирался. Едва не опоздал, — пробурчал Хамфри. Ему было безразлично, что Дор промок до нитки и дрожит от холода. — Что-то там случилось, на острове Кентавров. Тебе следует отправиться туда. Там какой-то новый волшебник появился.

Вот так новость! Новый волшебник появлялся в Ксанфе примерно раз в поколение. Дор был последним из родившихся.

— Кто же он? И какой у него талант?

— Он из племени кентавров. Думаю, кентавр.

— Но кентавры ведь, как правило, противятся всему магическому.

— Зато пестуют все разумное. Кентавры очень умные существа.

Среди кентавров давно укоренилось мнение, что магический талант — это нечто неприличное. Поэтому наделенные талантом скрывали его, как скверную болезнь. Но талантливые среди кентавров были! Значит, мог родиться и настоящий кентавр-волшебник. Но если это так, то со временем может возникнуть ужасная путаница. Ксанфом имеет право управлять только волшебник. А вдруг в один прекрасный день Ксанф лишится всех волшебников-людей и останется только один волшебник-кентавр? Согласятся ли подданные повиноваться королю-кентавру? Нет, помолчим пока о людях. Спросим сначала, согласятся ли повиноваться кентавру-волшебнику его соплеменники. Вряд ли. Дор представил себе кентаврицу Чери. Чери ни в коем случае не станет повиноваться такому королю. Раз уж ей вбили в голову, что кентавру быть волшебником стыдно, она будет держаться этого мнения до конца.

— А какой у этого нового волшебника талант?

— Вот и я хотел бы знать! — сердито ответил Хамфри. — Сижу как проклятый, понапрасну жгу магию, почем зря разбиваю волшебные зеркала — и никакого ответа. Еще немного — и свихнусь, скажу, что у этого волшебника нет никакого волшебного таланта.

— А почему же ты решил, что он волшебник?

— А вот в этой головоломке разбираться будешь ты! — Хамфри был огорчен. Не все ему, оказывается, по силам. — Запомни, по Ксанфу бродит кентавр, наделенный мощным, но пока неведомым талантом. Неведение может обернуться бедой для Ксанфа.

Бедой... Беда... Опасность... Ну-ка, ну-ка...

— Добрый волшебник Хамфри, а остров Кентавров случайно не на юге?

— Случайно возле южной оконечности Ксанфа, мой юный друг. Где же ему еще быть.

Дор стеснялся сказать, что не знает, где в Ксанфе живут кентавры. Поскольку Дор был человеком, Чери разрешила ему самому выбрать, изучать или нет историю и общественные отношения других ксанфских существ. Дор, само собой, отказался изучать. И о переселении огров он узнал лишь потому, что Загремел у него когда-то спросил. Чет жил в деревне чуть севернее Провала. Через Провал он пробегал по Невидимому мосту, а потом легким галопом достигал замка Ругна. Кентавры жили и в других местах. Поселения людей, поселения кентавров — и тех, и других в Ксанфе было много. Еще совсем недавно Дора это нисколько не интересовало.

— Солдат Кромби указал, что именно с юга Ксанфу угрожает нечто, — пояснил Дор. — Там, на юге, меня ждет важное дело. Там же я от кого-то получу помощь и смогу потом спасти Трента. Получается, что все совпадает, все сходится.

— А в Ксанфе вообще нет ничего случайного. Кто умный, тот поймет. Значит, тебе на юг, на остров Кентавров. Ну а в наших краях по какому делу?

— Так за этим... за советом.